Плени меня

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ТЕО

Я избегал Кэсс. Я выбираю другой маршрут на утренней пробежке, пропускаю спортзал, когда знаю, что она там будет, и притворяюсь, что не вижу ее сообщений с вопросом, не хочу ли я присоединиться к ней, Эддисон и Пайпер на ланче в кафе. Это делает меня жалким маленьким засранцем, я знаю, но я не знаю, как быть рядом с ней без желания сорвать с нее одежду. Я не знаю, как я буду продолжать притворяться парнем Ноэль, когда Кас прямо передо мной.

Я облажался той ночью. Я поцеловал ее, хотя знал, что не должен. Никто не должен узнать о нас, пока Ноэль все еще пропала. Любой мог пройти мимо и увидеть нас в моей машине. Ее рот на моем, ее сиськи прижаты к моей груди, мои руки на ее бедрах.

Но я понятия не имею, как теперь уйти.

На тренировке мое сердце почти останавливается, когда я замечаю ее на трибунах. Она ждет, пока мы пробегаем круги и базы, и ее взгляд прикован ко мне при каждом шаге. Каждый взмах.

До сих пор жизнь всегда была для меня простой. Получи хорошие оценки, поступи в колледж, стань врачом, купи большой дом, заведи семью. Делай, что говорит папа. Не огрызайся, не спорь, не высказывай собственных мыслей. Он все обдумает за тебя.

Впервые в жизни я понятия не имею, что делаю. Понятия не имею, каков правильный следующий шаг.

Папа — адвокат защиты — он знает, о чем говорит. Но следовать его приказам означает лгать и притворяться. Что, если Ноэль была более расстроена разрывом отношений, чем казалась? Что, если она совершила что-то безрассудное и оказалась там, где не должна была? Если я виноват в этом, даже в какой-то малости, я хочу признаться в этом. Хотят рассказать полиции все, что им нужно знать, чтобы у них было как можно больше шансов найти ее.

После тренировки Кэсс бежит по трибунам мне навстречу. Она такая красивая. Она в джинсах, которые едва обтягивают ее бедра и задницу, ее сиськи подпрыгивают при каждом шаге под курткой, и я не могу отвести от нее глаз.

Если парни еще не поняли этого, то скоро увидят — я по уши влюблен в эту девушку. Я не могу оторвать от нее ни своих мыслей, ни рта, ни рук.

Она встает передо мной, отрезая мне путь в раздевалку.

— Могу я с тобой поговорить?

Я вглядываюсь в лица вокруг нас, но никому из моих товарищей по команде мы не интересны. Они устали от практики, и, насколько им известно, мы не занимаемся ничем большим, чем обсуждением Ноэль.

Кэсс затаскивает меня подальше от посторонних глаз, и скрещивает руки на груди.

— Почему ты избегал меня, Тео?

Черт. Я все испортил. Я почувствовал ее вкус всего на одну ночь, а я уже потерял ее. Я сжимаю ее руку. Я отстой, что позволил ей думать, будто я избегаю ее, потому что она сделала что-то не так.

— Мы не можем позволить никому заподозрить, что между нами что-то происходит, помнишь?

Ее темные брови сходятся вместе.

— И ты думаешь, что внезапное избегание меня ни с того ни с сего не вызовет ни у кого удивления?

Она права. Я идиот. Мы должны продолжать притворяться, что все нормально. Но это становится невозможным, когда с тех пор, как пропала Ноэль, ничего нормального не было.

— Ты права. Мне жаль. Я просто… — Я провожу рукой по своим волосам. — Я не знаю, как быть рядом с тобой и не целовать тебя. Теперь, когда я попробовал, я не могу вернуться назад, Кэсс.

Она усмехается и подходит ближе, хватаясь за мою пропитанную потом рубашку. Облегчение пронзает меня.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты делал это.

Она расстегивает куртку, обнажая топ с глубоким вырезом. Я ничего не могу с собой поделать — мой взгляд опускается прямо к ее груди. Когда мы были в моей машине, я не позволял своим рукам оторваться от ее лица или бедер. Но я хочу, чтобы мои руки были на ней всей сейчас.

Я хватаю ее за талию и прижимаю к стене. Затем мои руки оказываются на ее груди, сжимаются, ее бархатистая плоть сжимается между моими пальцами. Она задыхается, когда стон срывается с моих губ. Боже, я хотел сделать это так чертовски долго. Они идеально лежат в моих ладонях, но я хочу сорвать слои между моими руками и ее нежной кожей.

Я опускаюсь на скамейку, сажая ее к себе на колени.

— Нас не должны поймать.

КЭССИ

Может быть, мне следовало заставить Тео еще больше унижаться за то, что он игнорировал меня с той ночи в своей машине. Но он — моя слабость. Он — черная дыра, засасывающая меня внутрь, и я никогда не выберусь обратно.

Тео хватает меня за затылок и прижимает мой рот к своему. Его рука скользит по моим волосам, и наконец, наконец, его язык проскальзывает в мой рот.

Он издает стон, который заводит меня и заставляет тереться о выпуклость в его штанах. Сдавленный звук вырывается глубоко из его горла, что только заставляет меня тереть его сильнее и стонать от трения между моих ног.

Он зарывается лицом между моих сисек, неистово целует, пока его рот скользит по обнаженной коже, выглядывающей из моего лифчика. Я стягиваю рубашку, и он стонет, лаская мою грудь. Наслаждаясь мной.

От его прикосновения у меня вырывается вздох. Тепло разливается между моих ног. Это происходит. Это действительно происходит. На самом деле я встречаюсь с Тео Сент-Джеймсом.

Он мой.

Его пальцы скользят по моему лифчику, и он смотрит на меня щенячьими глазами.

— Можно?

— Да, — шепчу я. — Да на все.

Он опускает чашечки. Я задыхаюсь от внезапного освобождения, холодный воздух ударяет по моей обнаженной коже и напрягает соски. Он стонет, становясь тверже между моих ног.

— Это твой первый раз? — он задыхается.

— Да, — шепчу я. — Я хотела, чтобы ты был у меня первым.

Он кивает.

— Хорошо. Я тоже твой, Кэсс. Я весь твой.

Я бы плакала слезами радости, если бы меня так не переполняла похоть. Адреналин течет по моим венам. Наконец-то я получаю то, чего всегда хотела.

— Нам подождать? — Спрашивает Тео, гладя меня по щеке. — Сделаем это где-нибудь в более особенном месте?

Мое сердце сжимается, и я улыбаюсь. Он хочет, чтобы мой первый раз был особенным. Наш первый раз будет особенным.

— Я ждала тебя годами. Мне надоело ждать.

Я целую его, прижимаясь к нему грудью, как, я знаю, он хочет. Он массирует их, мозолистые руки царапают мои соски и заставляют меня стонать ему в рот.

— Ты такая красивая, — бормочет он.

Я провожу рукой по его волосам. Шелковисто-мягкие.

— Ты такой сексуальный.

Его рот опускается к моей груди, и он втягивает мой сосок в свой рот, сначала нежно. Я задыхаюсь, и когда он дергает сильнее, я вскрикиваю.

— Скажи мне, если я сделаю тебе больно, — говорит он, прежде чем снова пососать мой сосок. Удовольствие пробегает мурашками по моему позвоночнику. Я издаю стон, который эхом отдается в помещении. Это не то место, где я представляла свой первый раз, но теперь я не могу представить лучшего места. Нас могли застукать в любую секунду, и меня захлестывает волна при мысли о том, что все узнают, что я трахалась с Тео Сент-Джеймсом здесь.

Его рука сжимает мою другую грудь, пока он посасывает мой сосок. Затем он переключается, и я вцепляюсь в его волосы, прижимаясь к нему глубже.

— Сильнее. — Он слушает, втягивая мой сосок глубже в свой рот. Ощущение его теплого, влажного языка на чувствительном месте заставляет мою голову откинуться назад.

Я нахожу выпуклость у него в штанах и потираю ладонью.

Он шипит сквозь зубы.

— Дерьмо.

Я соскальзываю с него, и его брови хмурятся. Пока я не опускаюсь на колени и не тянусь к его ширинке.

Он отскакивает назад.

— Кэсс… — возражает он.

Но я провожу ладонью по его штанам, и он прикусывает губу, не в силах подавить стон.

— Мы не можем этого сделать. Не здесь. Позволь мне отвезти тебя ко мне. — Он уже задыхается.

— Все в порядке, — мурлыкаю я. — Ты ничего не делаешь. Это все я.

Я расстегиваю молнию на его брюках и стягиваю боксеры, обнажая его твердую длину. Я обхватываю его рукой и медленно поглаживаю вниз.

Он стонет и откидывает голову назад, глаза закрываются. Это все, чего я когда-либо хотела — заставить Тео хотеть меня.

Я засовываю его член себе в рот.

Его глаза распахиваются.

— О, черт! Кэсс. — То, как он сдавленно выдыхает мое имя, заставляет мои бедра сжаться. — Ты не обязана.

— Я знаю. — Я снова беру его в рот и сосу так, как хочу, чтобы он сосал у меня. Он издает протяжный стон.

Я быстрее качаю головой вверх-вниз, втягивая щеки. Он напрягается подо мной и шипит сквозь зубы. Я уверена, что делаю все правильно, что ему это нравится — действительно нравится, — но он наклоняется, чтобы остановить меня. Мое лицо горит.

— Я делаю это неправильно?

Он качает головой, на его лице появляется улыбка.

— Нет, это было потрясающе. Но я не хочу кончать тебе в рот.

— Ты хочешь кончить внутри меня?

— Черт возьми, да. — Он тянет меня вверх, прежде чем расстегнуть мои джинсы, стягивая плотную ткань вниз по моей заднице и бедрам.

Мне не следовало надевать джинсы сегодня. Это было глупо. Теперь, если нас поймают, я не смогу просто убежать. С этого момента мне придется носить юбки и платья. Мурашки пробегают по моим ногам, когда я выхожу из штанов.

Тео замечает мурашки по коже.

— Давай согреем тебя.

Жидкий жар разливается по моему телу от обещания в его голосе.

Он встает, хватает меня за бедра и ведет к скамейке. Он мягко раздвигает мои ноги, проводя рукой по каждой, прежде чем опуститься на колени и закинуть их себе на плечи.

У меня перехватывает дыхание.

— Я хочу заставить тебя кончить, Кэсс. — Его голос и одни эти слова почти сводят меня с ума.

Тео проводит пальцем по поясу моих трусиков, затем под. Я почти умоляю его поторопиться, прекратить мучить меня.

— Ты такая великолепная. Мне так повезло.

Он думает, что ему повезло? Тео Сент-Джеймс стоит передо мной на коленях, его лицо в нескольких дюймах от моей ноющей сердцевины. Мне никогда в жизни так не везло, как сейчас.

Он зацепляет пальцем мои трусики и оттягивает их в сторону. У меня нет времени смущаться, я впервые обнажаюсь перед мужчиной, прежде чем он целует меня между ног.

Я дергаюсь и шиплю сквозь зубы.

Он сжимает мои бедра, удерживая мои ноги на месте, когда возвращается внутрь. На этот раз своим языком. Сначала он лижет осторожно, дразня меня.

— Еще, — умоляю я, дергая его за волосы.

Он дает мне больше, медленно скользя языком вверх и вниз, прежде чем издать низкое «ммм», как будто я его новый любимый вкус.

— Вау, — шепчет он, и я думаю, что это больше для себя, чем для меня.

Когда он снова облизывает меня, я задыхаюсь, когда он достигает моего клитора, выгибаясь навстречу ему. Он замечает и остается там, вращая языком все сильнее и сильнее. Я промокла для него, пульсирую для него. Я хочу кончить на его член.

Но прежде чем я успеваю возразить, он тычет пальцем в мой вход.

— Ты хочешь этого? — спрашивает он.

Я киваю, и он обхватывает мой бугорок, медленно вводя палец внутрь меня. Я вскрикиваю от растяжения.

— Ты такая тугая, — стонет он. Боже, как я миллион раз не фантазировала об этих словах, слетающих с его губ? Он медленно двигает во мне пальцем, и когда я снова вскрикиваю, он ждет, пока я приспособлюсь, и лижет мой клитор.

— Соси, — говорю я ему. Он обхватывает меня губами и втягивает мой клитор в рот. О боже. — Ах! — Он хороший слушатель.

Он убирает палец, и я замечаю, как моя влага блестит на его коже. Он снова входит в меня, и на этот раз ощущение — удовольствие. Но я хочу его член, а не его палец.

Откуда-то из-за стены до нас доносится хор смеха. Несколько парней — я не могу сказать, сколько. Мы замираем.

— Дерьмо, — шипит Тео, но по-прежнему не двигается. Не вытаскивает из меня палец. Олень, стоящий на дороге в ожидании столкновения с машиной.

Но затем смех и крики стихают, и мы снова одни. Я чувствую, как плечи Тео расслабляются под моими ногами.

Он вытаскивает свой палец из меня.

— Мы должны уйти.

Нет. Мы не можем остановиться сейчас. Я буду тосковать по нему, пока снова не смогу остаться с ним наедине, и кто знает, когда это произойдет. Нам нужен этот первый раз.

Я встаю и толкаю его к скамейке.

— Я не уйду, пока не кончу на твой член, Тео.

На его лице почти страдальческое выражение.

— Мы должны поторопиться. Здесь нас никто не найдет. Пока.

Он прикусывает губу, уже пульсирующую в моей руке. Я знаю, это долго не продлится, но мне все равно. У меня будет гораздо больше шансов трахнуть Тео Сент-Джеймса долго и медленно.

Я снова оседлала его, наклоняясь и направляя его твердую длину к моему входу. Я сдерживаю писк боли, когда толкаю его внутрь. Он держится за мои бедра, обеспокоенный взгляд прикован к моему лицу. Он не хочет причинять мне боль, и это вызывает у меня такое сильное желание прокатиться на нем, что он кончает сильнее, чем когда-либо.

Мы оба тяжело дышим, пока я привыкаю, постепенно вбирая в себя каждый дюйм его тела. Тео шепчет, целуя меня в губы, и потирает большим пальцем мой клитор. Я стону, выгибаясь навстречу ему, и он ловит мой сосок ртом. Удовольствие и боль смешиваются воедино, ошеломляя, пока боль от растяжки не утихает, и все, что остается, — это удовольствие.

Я прижимаюсь к нему, и, слава богу, здесь никого нет, потому что я даже не могу сейчас пытаться вести себя тихо. В отчаянии Тео закрывает мне рот. Что только позволяет мне стонать и кричать так громко, как я хочу, в его ладонь.

— Ты чувствуешься потрясающе, — выдыхает он.

— Ты тоже. Мне нравится, какой ты твердый для меня. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь внутри меня.

Его ухмылка растягивается от уха до уха.

— Боже, Кэсс. Если ты продолжишь так говорить, все закончится через две секунды.

Я подпрыгиваю на нем быстрее, груди взлетают вверх и вниз, пока он не хватает их, чтобы сжать и удерживать устойчиво.

— Мне все равно. До тех пор, пока мы сможем проделать это еще по крайней мере сотню раз.

— Почему ты такая совершенная?

Я лучезарно улыбаюсь ему. Это первый раз, когда кто-то произносит это слово в мой адрес. Совершенная. Это слово обычно приберегается для Ноэль. Идеальная Ноэль ван Бюрен.

Теперь идеальная Кэсси Синклер.

— Я задавалась тем же вопросом о тебе, — говорю я ему.

Он толкается в меня, снова потирая мой клитор. Удовольствие нарастает, пульсируя от моего центра вниз к пальцам ног.

— Быстрее, Кэсс, — умоляет он.

Я двигаю бедрами взад-вперед, подводя нас обоих все ближе и ближе к краю. Но, видимо, это недостаточно быстро, потому что он переворачивает нас, сажая мою задницу на холодную скамейку и толкаясь, пока я не ложусь. Он снова погружается в меня.

— Ааа!

Он вонзается в меня, как отбойный молоток, жестко и быстро. Шлепок кожи о кожу эхом разносится по помещению вместе с моими криками и его стонами. Я никогда в жизни не слышала более сексуального звука. Я хочу слышать, как он издает этот звук каждый день.

Он трется у меня между ног так же сильно и быстро, как трахает меня.

— Я хочу чувствовать, как ты кончаешь, — умоляет он. — Я хочу это увидеть.

Мое сердце бьется сильнее, чем когда-либо. К черту пробежку в милю на беговой дорожке — это все, что нужно моему сердцу. Я смотрю вниз, туда, где соприкасаются наши тела, где твердая длина Тео погружается в меня и выходит из меня, блестя от моей влажности. Где его большой палец отчаянно трет мой бугорок.

Он отчаянно хочет кончить. Отчаянно хочет меня.

Ошеломляющее наслаждение пронзает меня, и я стону достаточно громко, чтобы услышал весь кампус.

— Твою мать, Кэсс. — Тео опускается на меня сверху, почти задыхаясь, когда он трахает меня быстрее, чем я считала возможным. Он издает сдавленный стон, прежде чем затихнуть, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня, когда он кончает. Мы пульсируем вместе, и это самое горячее, что я когда-либо чувствовала в своей жизни.

Он целует меня один раз, прежде чем снова рухнуть на меня, и мы оба переводим дыхание.

Из меня медленно вырывается смех. Он присоединяется, и мы оба смеемся вместе, задыхаясь, безумно, пока он, наконец, не говорит:

— Нам нужно идти.

Я почти скулю. Я хочу пройти еще один раунд. Еще пять раундов. Но я знаю, что он прав.

Он выскальзывает из меня, и я ахаю, мгновенно испытывая боль. Он морщится.

— Ты в порядке?

Я киваю, поправляя одежду. Мне нравится болезненность. Мне нравится напоминание о том, что Тео Сент-Джеймс был у меня между ног.

— Я великолепна.

Я лучше, чем великолепная. Я совершенна.