Плени меня

ГЛАВА ПЯТАЯ

ТЕО

Я не должен быть так взволнован, оставаясь с ней наедине.

Мы с Ноэль больше не вместе, но я не уверен, что она дала бы свое благословение встречаться со своей лучшей подругой через пять секунд после того, как мы расстались.

Хотя я не могу лгать, что Кэсс не была хотя бы частью причины, по которой я решил порвать с Ноэль. Она лучшая подруга Ноэль, так что она всегда была рядом, но с тех пор, как мы приехали в Уэстбрук, я не мог выкинуть ее из головы. Не могу перестать пялиться на нее. Не могу отделаться от мысли, что, если бы я проводил больше времени с ней наедине, я бы подсел на неё.

Есть эта искра, которую я никогда не чувствовал с Ноэль, магнетическое притяжение к Кэсс.

Часть меня хочет сказать ей, чтобы она забыла о нашей пробежке и спортзале, затащить ее в лес и поцеловать. Стянуть эту рубашку, которая едва скрывает, как подпрыгивают ее невероятные сиськи, и посмотреть, чего мне не хватало.

Она такая чертовски милая, бежит трусцой рядом со мной. Крошечная, пять футов три дюйма против моих шести футов двух дюймов. Я ускорил шаг ради нее, но она все еще краснеет и пыхтит, притворяясь, что еще не запыхалась, и изо всех сил старается не отставать. Если бы она попросила меня пробежать остаток пути с ней на руках, я бы сделал это не задумываясь.

— Как у тебя дела, Кэсс?

— Просто отлично, — фыркает она, выдавив фальшивую жизнерадостную улыбку.

— Я имею в виду все, что касается школы, твоего брата, твоей мамы. Как ты держишься?

После того, как мы закончили школу, Кэсс казалась такой взволнованной по поводу колледжа. Она рассказала о занятиях, которые мы, вероятно, закончили бы вместе, изучая STEM, и о том, как мы бы вместе учились, пили кофе, ужинали вместе.

Потом умер ее брат.

Она была почти неузнаваема с сентября; очаровательная, занудная отличница ушла и заменена пустой оболочкой. Оболочка, которая переходит из класса в класс, забывает экзамены и не сдает задания. Школа и астрономия всегда были ее страстью, но в течение нескольких недель после смерти Хантера даже Ноэль не могла заставить Кэсс выйти из их комнаты.

Я скучаю по тому, что она счастлива, и меня бесит, что я ничего не могу сделать, чтобы помочь.

— Я в порядке. Я перестала плакать перед сном. — Она придает своему голосу фальшивую жизнерадостность. — У меня улучшаются оценки, а мама… Она все еще в другой галактике отсюда, честно.

— Она придет в себя, — успокаиваю я ее. — Очевидно, я понятия не имею, через что ты проходишь. Но было действительно тяжело, когда умер мой дедушка. Так что, если тебе когда-нибудь понадобится с кем-нибудь поговорить, я здесь.

Я съеживаюсь, как только произношу эти слова. Боже, она, наверное, считает меня таким ничтожеством, раз сравнивает смерть моего дедушки со смертью ее брата. Конечно, я был ближе к нему, чем к любому из моих родителей, и почти каждое хорошее воспоминание, оставшееся у меня с детства, связано с ним, но это все равно ничто по сравнению с потерей брата или сестры, с которыми ты рос. Потерять его до того, как он едва получил шанс на жизнь.

Тем не менее, она улыбается, на этот раз по-настоящему, и напряжение в моей груди ослабевает.

— Спасибо, Тео.

— Без проблем.

Должно быть, она умеет читать мои мысли, потому что добавляет:

— Тебе не следует преуменьшать то, через что ты прошел. Твой дедушка был действительно важен для тебя. Нам не нужно сравнивать травмы. Все это отстой.

Что-то сжимается у меня в груди. Если я буду думать об этом слишком долго, у меня может получиться длинный список всего, что у нас с Кэсс общего. Мы оба потеряли кого-то близкого, мы оба любители науки, которые хотят понять, как обстоят дела, и у нас обоих высокие амбиции и большие мечты.

Разница между нами в том, что Кэсс поступает по-своему. Она живет своей жизнью именно так, как ей хочется, а не потому, что кто-то сказал ей, что она должна. Мои родители ясно дали понять, что моим выбором была юридическая школа или медицинская. К счастью для меня, я хотел быть врачом с тех пор, как заболел дедушка. Мне было девять лет, и я жалел, что не знаю столько, сколько эти врачи, чтобы я мог выяснить, что убивало его, и искоренить это из его организма.

Я сомневаюсь, что мне удастся вылечить рак, но надеюсь, я смогу помочь некоторым больным людям и удержать их рядом еще немного ради тех, кто их любит.

— Ты, наверное, самый сильный человек, которого я знаю, — говорю я.

Кэсс фыркает.

— Я в полном беспорядке.

— Нет. Ты прошла через многое, и ты вернулась с другой стороны. Это впечатляет.

Еще один взгляд на Кэсс, и она сияет мне. Я не могу оторвать от нее глаз. От ее яркой улыбки. Ее сиськи, подпрыгивающие вверх и вниз. Вспышки того, как я засовываю руки под ее рубашку и мой член у нее во рту, заставляют меня проглотить комок в горле.

Черт. Она заметит, что я пялюсь на нее, как подонок, но она не покраснеет и не даст мне пощечину.

И я не могу удержаться от слов, которые слетают с моих губ дальше.

— Я рад, что ты сейчас увлекаешься бегом.

Иисус. Я идиот.

Она подталкивает меня локтем.

— Я тоже.