По извиистым волнам

Вал И. Лейн

По извилистым волнам

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜ http://Wfbooks.ru

Оригинальное название: On Twisting Tides

Автор: Вал И. Лейн / Val E. Lane

Серии: Из бурных волн #2 / From Tormented Tides #2

Перевод: maryiv1205

Редактор: Евгения Волкова

1. Начать с чистого листа

Катрина

Ночной пейзаж расплывался перед нами полосами полуночного и индиго. Влажный воздух обдувал, играя в моих спутанных волосах, пока мотоцикл мчался по улицам. Даже зимой вечера были мягкими. Шестидесяти градусов (15,56 градусов Цельсию) все еще достаточно тепло, чтобы в канун Нового года совершить короткую увеселительную прогулку и посмотреть фейерверк над заливом.

Я крепко прижималась к Майло, пока он умело вел мотоцикл по переполненным дорогам, позволяя нам объезжать остановленное движение и блокады. Как только пересекли каменный мост через залив Матансас, он, наконец, остановился у места, откуда открывался прекрасный вид на зеркальную воду внизу и горизонт, в который она впадала. Когда он ударом ноги выбил подставку для ног, я стянула шлем с головы и, опершись на его плечо, наклонилась, чтобы спешиться.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как я нырнула в море, разрушив проклятие Майло, а затем и свое собственное. Его корабль и команда покоятся на дне океана, вместе с воспоминаниями о прошлом, тьмой, которая так долго преследовала нас, и волшебством, с которого все началось. К счастью, моя любовь к Майло спасла его. Легенда гласит, что сердце русалки — э…э… сирены — может позволить мужчине обмануть смерть. Формально я отдала ему свое сердце, я могу признать это, но мне все равно не хотелось слишком задумываться о том, что еще это значит. Но, в конечном счете, полагаю, это не имело значения. Больше никаких пиратов. Больше никаких русалок. Мы были свободны.

Майло быстро снял шлем и распустил свои темно-медовые локоны. Его темные джинсы и коричневая кожаная куртка были едва заметным намеком на его прошлое, но никто другой никогда бы не догадался, что он был настоящим пиратом в течение трехсот лет.

— Что думаешь об этом месте? — К счастью, его акцент никуда не делся. Его я никогда не уставала слышать. — Мы должны прекрасно их видеть.

— Думаю, я доверяю твоим навыкам навигации гораздо больше, чем своим, — произнесла я со смешком.

— Тогда вот оно. — Он кивнул, положив руку мне на плечо, и мы повернулись лицом к воде.

Тихий звонок в моем кармане заставил нас обоих опустить глаза. Я достала телефон и прочла сообщение от отца вслух.

— С Новым годом от нас обоих. — Под сообщением было зернистое селфи с ужасным освещением, на котором оба моих родителя улыбались друг другу. Несмотря на ужасное качество, я не могла сдержать улыбки, глядя на фотографию, зная, что на этот раз мама наконец-то выполнит свое новогоднее обещание оставаться трезвой. С самого Дня Благодарения у нее не было ни одной оплошности, так что я знала, что на этот раз все по-настоящему. По привычке я потянулась за своим ожерельем, но наткнулась на пустоту. Почему-то я все время забывала, что бросила его в океан, как камешек.

«Хорошая фотография, на которой вы вдвоем. С Новым Годом! Мы собираемся смотреть фейерверк».

Я быстро напечатала ответ. По тому, как оживились голоса толпы вокруг нас, я поняла, что скоро начнется фейерверк. Майло взглянул через мое плечо на их фотографию.

— Все еще не могу избавиться от ощущения, что твой отец считает меня идиотом, — простонал он.

— Не понимаю, почему у тебя такая паранойя по этому поводу, — рассмеялась я. — Я думала, все прошло замечательно, когда ты познакомился с ними на Рождество. — Я вспомнила, как они познакомились, когда привезла Майло в Арканзас, и он остался с нами на каникулы. Папа сразу же проникся к нему симпатией, когда узнал, что Майло умеет обращаться с мотоциклами. Мама была просто счастлива вернуться домой и оставалась достаточно трезвой, чтобы насладиться праздником.

Мы вместе выбирали елку, и папа устроил Майло экскурсию по своему магазину, где они оба часами беседовали о двигателях. Нас даже слегка припорошило снегом.

— Ты не слышал некоторых вещей, о которых он меня спрашивал. Он хотел знать такие вещи, как мои планы на будущее и то, что я собираюсь делать с собой. Я и сам пока не знаю ответов на эти вопросы. Я не мог сказать ему, что провел последние триста лет на корабле-призраке. — Майло засунул руки в карманы, переминаясь с ноги на ногу и глядя на воду.

— Уверена, он не слишком задумывался об этом. Ты ему нравишься, правда, — заверила я его на ухо, игриво схватив за плечо, в то время как шумная толпа вокруг нас росла.

— Может, ему нравится, что я могу поддержать разговор о генераторах переменного тока, крышках клапанов, толкателях, сцеплениях, поршневых подшипниках. Но, кроме этого, я выставил себя перед ним дураком. — Майло взглянул на меня сверху вниз, и что-то в его карих глазах тронуло меня до глубины души.

— Нет, нет. Папа доверяет моим суждениям. И если я с тобой, он знает, что на то есть веская причина. Не будь так строг к себе. Просто подумай о том, что тебя ждет в магазине с Ноем. Ты уже строишь свою жизнь здесь. — Я улыбнулась, подумав о Ное, что впоследствии привело меня к мыслям о МакКензи. Моя жизнерадостная соседка по комнате подозрительно сблизилась с Ноем, который проводил время в мастерской своего дяди по реставрации автомобилей, когда не работал в антикварном магазине в свою смену по выходным. Благодаря умению МакКензи убеждать, Ной привлек Майло к своим проектам по реставрации автомобилей. Майло даже каким-то образом убедил мастерскую позволить ему взять нескольких клиентов только с мотоциклами. Насколько я знала, все шло хорошо.

— Я делаю все, что в моих силах. — Он кивнул. — Мой отец был выдающимся торговцем и бизнесменом. Надеюсь, что смогу продолжить его дело. Возможно, здесь все выглядит по-другому, но я надеюсь найти способ проложить свой путь так же, как это делал он.

Как только последнее слово слетело с его губ, ночное небо озарилось взрывом красок. Рядом с луной с оглушительным грохотом вспыхнул красный и золотой свет, прежде чем обрушиться каскадом на водную гладь внизу. На экран посыпались новые краски в симфонии щелчков, хлопков, свиста и шипения. Я украдкой взглянула на Майло, который наблюдал за ними с нескрываемым удивлением.

— Я видел это много раз на протяжении десятилетий, — наконец произнес он, — но не так. Не так близко. — Он посмотрел на меня, а затем нежно взял за руку и обвил мой мизинец своим. — До сих пор у меня не было повода для радости.

Когда я скользнула взглядом по цветовой гамме, то подумала о своей палитре красок, которая ждала меня в общежитии. Возможно, я могла бы попробовать изобразить фейерверк над водой для своей следующей картины. Возможно…

Но потом я стряхнула с себя эти мысли. Я обещала себе сделать перерыв в рисовании до начала весеннего семестра. Это казалось здравой идеей, но мой разум не мог не видеть мир через акварель. Поэтому я отложила эту идею на потом. Естественно, мои мысли обратились к записке, которую мне оставили в конце прошлого семестра.

— Знаю, наверное, не стоит сейчас об этом вспоминать, — начала я, опустив глаза. — Но вчера я снова была в Тесоро-дель-Мар. Я подумала, что, может быть, Корделии придется присутствовать на их праздновании Нового года или что-то в этом роде.

— О? — Майло приподнял бровь, глядя на меня из-под темно-каштановых ресниц. — Есть успехи?

Я покачала головой.

— Нет. Как всегда. Они сказали, что никакой Корделии нет. Я даже показала им письмо. Они просто продолжают говорить мне, что это, должно быть, какая-то ошибка. Это так странно. — Мне пришлось говорить немного громче, чем хотелось бы, из-за фейерверка.

— Действительно, очень странно. — Майло смотрел на фейерверк, золотые, красные и белые отблески которого вспыхивали на его красивом лице.

— Я имею в виду, если она жива после стольких лет, чего она хочет? — Я схватилась за перила моста перед собой, прижимая ладони к холодному металлу. — И почему она ждала до сих пор, чтобы обратиться ко мне? Знала ли она обо мне все это время?

— Думаю, мы оба хотели бы получить ответы, — сказал Майло. — Возможно, она свяжется с тобой снова. Прошел всего месяц.

— Знаю, — вздохнула я. — Но это просто сводит меня с ума. Она не производила впечатления человека рационального.

— Это не так. — Пока Майло говорил, гул фейерверков начал стихать. Толпа вокруг нас начала расходиться, так как некоторые люди в спешке покидали свои места пораньше. — По крайней мере, не тогда, когда ее сердце не было разбито.

— Есть шанс, что оно уже зажило? — пошутила я, хотя в глубине души была серьезна, и мне не понравился ответ, который я уже знала.

Мы оба отвернулись, когда остатки дыма от фейерверка поплыли по ночному небу, создавая жуткий смог над темной водой. Держась за руки и уворачиваясь от толп семей и парочек, мы направились обратно к мотоциклу. Ветер с океана пробирал меня до костей, поэтому я плотнее запахнула куртку, пока Майло заводил двигатель. Я знала, что он заметил это, когда оглядел меня с ног до головы.

— Холодно? — ухмыльнулся он. — Надеюсь, если ты будешь держаться за меня, это согреет тебя.

Я покачала головой с игривой улыбкой, и жар залил мое лицо, когда я закинула ногу за ним. Схватив его рубашку под пиджаком, я сжала ткань пальцами и положила руки ему на талию. Усмехнувшись, он тронулся с места, и мы направились обратно в школу искусств Изабель. Прижавшись к нему всем телом, я вдыхала его запах. От него по-прежнему пахло кожей и амброй, а не солью. Я вспомнила, как думала, что потеряла его, но каким-то образом он все еще был здесь, и с ним я была дома. И обычно я чувствовала, что вместе мы могли бы обогнать что угодно, как столько раз делали, катаясь на этом мотоцикле. Но сегодня вечером, когда мы оставили позади еще один год, я не могла отделаться от ощущения, что призрак Корделии — единственное, что меня преследует. И он точно знал, где меня найти.

2. Спи как моряк

Майло

Ночная прохлада с таким же успехом могла быть ледяными океанскими волнами, которые бились о мои пальцы, когда я гнал мотоцикл вперед. Руки Катрины, крепко обхватившие меня, прогоняли озноб. Несмотря на то, что я был свободен от своего проклятия уже месяц, каждое ощущение по-прежнему казалось мне новым. Я почти забыл ощущение липкого ночного воздуха, вкус сладости и горечи, а также ощущение прикосновения, от которого мое тело наполнялось теплом и желанием. В этом странном новом мире мне предстояло восполнить накопленные за три столетия чувства и опыта, и я не мог бы быть более благодарен за это.

Я аккуратно вписывался в повороты и снижал скорость. Я знал, что Катрина не даст мне понять, что замерзла, но по тому, как она напряглась и уткнулась мне в плечи, понял, что она борется с ветром. Когда мы остановились на светофоре, она приподняла защитную маску шлема и что-то прошептала мне на ухо.

— Если подумать, тебе не обязательно отвозить меня обратно в общежитие. Я останусь с тобой на ночь.

— Ты же знаешь, что я всегда рад тебе, — я снова склонил голову к ней.

— Знаю. Я просто чувствую, что не готова вернуться в общежитие. МакКензи все еще не вернулась, так что я не хочу оставаться одна. — Она крепче сжала меня.

— Какой бы ни была причина, я никогда не буду возражать против того, чтобы провести с тобой ночь, — заверил я. Мое дыхание смешалось с тяжелым влажным воздухом, и это напомнило мне, как сильно я хотел принять душ и почувствовать себя чистым — ощущение, которое принесло мне давно забытый комфорт.

Когда загорелся зеленый свет, я нажал на газ, и мы рванули вперед на мотоцикле. От того, как Катрина вцепилась в меня, чтобы удержаться, у меня потеплело на душе. Мне не терпелось добраться до квартиры, чтобы отплатить ей тем же. Семья Ноя была настолько любезна, что предложила мне комнату над реставрационной мастерской в обмен на мое обучение у них. Я не мог бы и мечтать о лучшем начале своей второй жизни.

Я припарковал мотоцикл в гараже, дважды проверил замки и систему сигнализации, которая по-прежнему восхищала меня, прежде чем подняться в свою квартиру на чердаке. Катрина последовала за мной, освещая телефоном темноту, пока мы поднимались по металлическим ступеням. Мне все еще нужно было купить что-нибудь из этого для себя. Но это было не совсем так, как если бы мне было кому позвонить или кому нужно было позвонить мне.

Взяв ее за руку, я включил свет, чтобы оживить мое причудливое жилище. Для меня это был дворец. С потолка, обрамленного покатой крышей, свисали промышленные светильники. На стене напротив кровати висел небольшой телевизор, а в углу располагалась небольшая кухонная стойка, параллельная квадратному столу и стулу, которые были рассчитаны как раз на двоих. Вряд ли можно было бы предположить, что здесь обитает бывший пират, если бы не компас, свисающий с металлического каркаса кровати. Найденный мной жетон каким-то образом уцелел в кармане, когда я проснулся на острове Катрины.

— Тебе нужно поставить сюда еще несколько стульев, — поддразнила Катрина, кладя шлем на кухонный стол рядом с моим. — У меня еще остались деньги от продажи картины. Мы могли бы купить еще.

— Будто я из тех, кто приглашает гостей на посиделки? — Я усмехнулся при этой мысли.

— Ну, может, и нет, но у тебя еще полно времени проявить свою экстравертную сторону. — Она подошла ко мне, озорно сморщив носик. — Но, если подумать, может, и нет.

— Ну, если я и собираюсь что-то добавить к этому месту, то это будет качающийся гамак. Теперь, когда я наверстал упущенное за 291 год сна, мое тело, похоже, не может приспособиться к этому плоскому матрасу.

— Ты все еще хочешь спать как моряк? — Катрина скептически приподняла бровь, глядя на меня.

— Да. — Я подмигнул, чмокнул ее в щеку и прошел мимо нее в маленькую ванную, которая примыкала к комнате в центре. — Но я не хочу, чтобы от меня так же пахло.

Не говоря больше ни слова, я бросил куртку на кровать и стянул рубашку через голову. Мне еще предстояло найти что-нибудь более удобное, чем хлопковые футболки с V-образным вырезом. Когда я переступил порог ванной, чья-то нежная рука остановила меня. Изящные пальцы Катрины мягко потянули меня за обнаженное плечо, притягивая к себе. Я без колебаний повернулся к ней лицом.

— Что, если мне нравится, когда ты пахнешь морем? — Она улыбнулась, прижимаясь ко мне, и положила голову между моей грудью и подбородком.

Я улыбнулся, и пряди волос упали мне на глаза, когда посмотрел на нее сверху вниз.

— Тогда, полагаю, мне придется начать купаться в океане.

Когда она так смотрела на меня, казалось, что время в ее глазах остановилось. Самые глубокие впадины океана не знали такой глубины покоя, как эти темно-коричневые омуты расплавленного красного дерева. Словно дымящиеся угли перед тем, как превратиться в алмазы, они прожигали меня насквозь, но все равно успокаивали. Ее рука все еще лежала на моем плече, а другая крепко обхватывала за талию. Как того требовал момент, я обнял ее сильнее, прижимая ее маленькое тельце к своему и встречая ее губы своими. Она отступила назад, увлекая меня за собой.

— Ты же знаешь, что лучше не снимать рубашку передо мной, — тихо хихикнула она себе под нос. Мои мысли вернулись к той первой ночи, когда я поцеловал ее, когда я прижался к ее обнаженной коже на фоне маяка. Когда я ласкал каждый дюйм ее тела, опасаясь, что это будет единственный раз, когда я смогу это сделать. Но сейчас я боюсь только одного — что однажды она проснется и поймет, что достойна гораздо большего, чем кого-то вроде меня.

Она углубила наш поцелуй, танцуя на моих губах своими. Моя кровь вскипела, и я ничего не мог поделать с желанием, когда нежно прижался к ней. Она не осознавала, что делает со мной. Я жил в постоянном состоянии, когда с каждым днем желал ее все больше и больше. И она кормила ненасытного внутреннего зверя теплом своего тела, прижимаясь ко мне.

Я скользнул рукой под ее сарафан, провел рукой по ее бедрам и красивой форме позвоночника. Она провела пальцами по моим волосам, убирая их с глаз, и провела пальцем по шраму над бровью, как она часто делала. Я нуждался в ней.

Еще мгновение, и наши тела оказались на краю кровати. Ее мышцы напряглись, когда она опустилась на нее, словно мягко падая. Я положил руку ей на плечи, поддерживая, и склонился над ней. Я вдыхал ее сладкий аромат цветущих абрикосов и жимолости, смешанный с ночным воздухом. Я хотел еще больше ощутить ее вкус. Я хотел показать ей, как сильно могу любить ее.

Разгорающееся пламя, разливавшееся по телу, переросло в настоящий пожар, когда я медленно расстегнул молнию на спине ее сарафана. Я целовал ее сверху вниз, ощущая на языке вкус солоноватой, пахнущей цветами кожи. Она провела кончиками пальцев по коже чуть выше пояса, заставив меня напрячься. Обеими руками она потянулась к моему поясу, затем скользнула ладонями вверх по коже моей вздымающейся груди, мягко обхватив ее.

— Подожди. — Я едва разобрал ее слабый шепот. — Прости.

Я отстранился, борясь с желанием, которое с таким трудом подавлял последние несколько недель. Я представил, как снова целую ее и заставляю передумать и потерять контроль над собой настолько, насколько мне хотелось.

— Не извиняйся, — пробормотал я, стараясь говорить как можно мягче. — Ты сказала «подожди». И все в порядке. — Я сделал глубокий вдох, затем с усилием выдохнул через губы, чтобы успокоиться. Катрина села, прижимая к груди подол платья, с озабоченным выражением на лице. Взгляд ее сияющих темных глаз остановился на мне, и ее охватило чувство вины.

— Это глупо. Я знаю, что люблю тебя. И знаю, что ты любишь меня… — Она тихо вздохнула. — Но я видела, как отец поддерживал маму, даже когда ей было совсем худо. Ему было так плохо… Но он остался, несмотря ни на что. Даже когда это разрушало его жизнь. Что, если я поступлю так с тобой?

— Ты не сделаешь этого, Катрина. Это было проклятие…

— Что, если это не так? Что, если дело в том, кто мы на самом деле… кто я? В конце концов, во мне течет кровь Корделии. — Она сделала паузу, чтобы подавить эмоции, которые пыталась скрыть. — Я не хочу вечно бояться быть с тобой. Не знаю, на что я способна, и это пугает меня.

— Ты не Корделия. И ты не разрушишь мою жизнь, — сказал я, поправляя джинсы. — Благодаря тебе моя жизнь приобрела смысл. Без тебя все это казалось бы бессмысленным.

Она приложила руку ко лбу и застонала.

— Я не знаю. Это глупо. Прости.

Прежде чем она смогла сказать что-то еще, я опустился на колени рядом с ней и взял ее свободную руку в свою.

— Катрина, — я встретился с ней взглядом. — Я ждал три столетия, чтобы найти тебя. Если я в чем-то и преуспел, так это в терпении. Я люблю тебя, независимо от того, что тебе нужно от меня сегодня, завтра или всегда.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она нежно коснулась моих губ своими. Она всегда так ругала себя. Будто не доверяла себе. Она боялась своих желаний и была в плену у жуткой власти, которую Корделия имела над ней. Я хотел бы дать ей понять, что, хотя я и хотел ее больше всего на свете, но никогда не стал бы компрометировать ее или относиться легкомысленно к ее чувствам. Но мне отчаянно хотелось, чтобы я мог освободить ее от нее самой.

Я поцеловал ее в лоб, не сказав больше ни слова, и направился в душ. Как только за мной закрылась дверь, я провел большим пальцем по подбородку, ощущая жесткую растительность на лице, пытаясь унять остатки похоти, бурлящие в венах. Все, что для этого потребовалось, — это один раз взглянуть в зеркало.

Суровый мужчина, смотревший на меня, был высок и мускулист, его руки и грудь были украшены темными татуировками. Мужчина, который даже в эту новую эпоху был слишком похож на своего отца. С того момента у меня все еще был загар, а темно-золотистые волосы стали чуть длиннее за первый месяц моей второй жизни. Жизни, за которую я был благодарен, но знал, что не заслуживаю. Жизни, которую потерял Беллами. Вряд ли это было справедливо. И я не мог в этом разобраться. У нас обоих были трудные судьбы, но у него… у него судьба была жестокой. И все же мне было даровано другое. Какими бы сильными не были мои попытки успокоить себя, я не мог избавиться от ощущения, что это должен был быть он.

3. Дрейф

Катрина

Я смотрела, как он исчез за дверью. От того, как он прикасался ко мне, у меня перехватило дыхание. Я хотела его. Всего его. Но одного желания было недостаточно, чтобы преодолеть беспокойство о том, что я могу потерять его снова. Я не знаю почему, но что-то все еще не давало мне поверить, что все это было на самом деле.

Но все это, несомненно, было реальным. И я не могла отрицать всего, что случилось со мной… с нами. Даже то, что я не хотела признавать реальным. Например, странное видение, которое посетило меня на дне океана после прыжка в водоворот. Все было по-настоящему, но то, что мой разум верил в это, не означало, что мое сердце могло это принять. Но я знала, что люблю его. Свирепо. Разве этого не должно быть достаточно?

Этого было достаточно. И я хотела дать ему понять. Встав, я выскользнула из оставшегося платья, позволив ему упасть на пол, и направилась к двери ванной, откуда меня манил слабый шум льющейся воды. Но как только сделала шаг, заколебалась, чувствуя, как меня охватывает странное чувство паранойи. Я оглядела комнату, даже не зная, что ожидаю увидеть.

— Что со мной не так? — пробормотала я вслух. Я действительно никак не могла избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. И то, что Корделия знала, как и где со мной связаться, беспокоило меня еще больше. Но я чувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. В конце концов, что она могла мне сделать? Что она могла хотеть со мной сделать?

В этот момент мой взгляд упал на куртку Майло, которую он бросил на кровать. Я заметила, что из-под нее выглядывает белый край — это был листок бумаги. Я приподняла куртку и увидела маленький конверт. Он был адресован мне, подписан от руки, но на конверте стояла печать клуба «Tesoro Del Mar» — пристани для яхт. Я слишком хорошо знала эмблему в виде ракушки, которую изучала, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то следы Корделии. Я быстро надела одну из чистых футболок Майло и пару леггинсов, которые оставила там ранее, и потянулась за письмом.

Я осторожно прикоснулась пальцами к клапану конверта, когда снова села на кровать. Я уставилась на бумагу, лежащую у меня на коленях, и в голове закружился поток мыслей. Было трудно решить, стоит ли мне его открывать. Я неделями искала эту подсказку, но теперь радость от того, что я ее нашла, сменилась чувством предательства. Откуда у Майло это письмо? И почему он не упомянул об нем заранее, когда я заговорила о Корделии?

Когда шум воды в душе прекратился, я подняла взгляд к двери ванной. На мгновение подумала, не спрятать ли конверт и не сказать Майло, что я его нашла. Но решила, что секреты почти всегда приносят больше вреда, чем пользы. Поэтому держала его, нервно вертя в руках и ожидая, когда он появится.

Маленький чердак наполнился паром, когда дверь ванной открылась, и он вышел в боксерах и новой простой белой футболке. Если бы я не боролась со своим замешательством и внезапным ощущением предательства, то не смогла оторвать взгляд от его крепкого, хорошо сложенного тела. Но вместо этого я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на белый прямоугольник в своих руках. Я собиралась спросить его, что это, но я была уверена, что он понял меня без единого слова.

— Ты нашла его, — сказал он, неловко поерзав и заложив руку за шею.

— Да, — подтвердила я, встретившись с ним взглядом. — Где ты его взял? Он адресован мне.

— Он был на твоей двери, когда я забирал тебя из общежития сегодня утром. Я собирался тебе сказать. Клянусь, так и было, но…

— Но что?

— Но я еще не был уверен. Я хотел убедиться, что это не подвергнет тебя опасности.

— Опасности? — Я встала, стараясь, чтобы мой дрожащий голос звучал ровно, несмотря на то, что меня переполняли эмоции. — Это для того, чтобы обезопасить меня?

— Да. — Майло отвернулся, почесывая затылок и ероша мокрые волосы. — Я имею в виду, нет. Я имею в виду… да, конечно, я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я не собирался скрывать его от тебя. Но я знаю Корделию, и мне хотелось посмотреть, в какую игру она играет сейчас, прежде чем я позволю ей добраться до тебя. Подумай обо всем, что она сделала.

— И ты решил просто взять его домой и прочесть без меня? Тогда бы ты решил, смогу ли я с этим справиться? — Мой голос дрогнул.

— Нет, не совсем… — Майло поморщился, поворачивая голову, будто пытаясь стряхнуть с себя что-то. — Не знаю, что я планировал сделать. Это была просто моя первая реакция. Моя первая реакция — всегда защитить тебя. — Говоря это, он расхаживал по комнате, и с каждой мыслью его слова звучали все быстрее, пока, наконец, он не остановился и не посмотрел на меня. — Я должен был сразу сказать тебе… и… и прости меня.

Я хотела разозлиться на него и разозлилась. Но я также помнила, что случилось в прошлый раз, когда я не доверяла ему и сделала поспешные выводы. Когда я подумала, что он убил невинную девушку, и правда не могла быть дальше. Но все же, это было по-другому.

— Тебе не нужно меня защищать, — наконец сказала я. — Особенно, если это означает лгать мне или что-то скрывать от меня. Разве мы не через многое прошли, чтобы ты понял, что иногда мне приходится бороться самой за себя?

— Знаю, знаю, — вздохнул он, присаживаясь рядом со мной на кровать. — Я просто немного беспокоюсь, что поиски Корделии не пошли тебе на пользу. Ты все время нервничаешь. Ты не можешь перестать говорить об этом. Ты так сильно хочешь ее найти. И я понимаю. Но, честно говоря, я немного боюсь того, что произойдет, если ты ее найдешь.

— Только потому, что ты боишься за меня, это не значит, что ты можешь вот так все скрывать от меня. — Я взглянула на конверт.

— Я собирался сказать тебе… — Он опустил взгляд, его влажные волосы упали на лоб. — Я просто не знал, как и когда. Я запаниковал.

— Если конверт был на моей двери, то не тебе решать, — произнесла я.

— Прости, Катрина. Я признаю, что поступил неправильно. Обещаю, в следующий раз я не буду таким глупцом. — Он наклонился ко мне, в его голосе слышалось отчаяние.

Долгий вздох сорвался с моих губ, когда я посмотрела ему в глаза.

— Разве не ты сказал мне: «Наверное, не стоит давать обещаний, которые не сможешь сдержать?»

Он моргнул в ответ и посмотрел на свои руки.

— Я пытаюсь исправить всю свою жизнь, полную лжи, обмана и коварства. И мне жаль, что я уже расстался с тем, кто мне дорог больше всего на свете. — Он замолчал, уставившись прямо мимо меня на компас, висящий на спинке кровати. — Я всегда восхищалась тем, как отец любил мать, но это было совсем другое время. Он смог защитить ее от всего, кроме осложнений, которые унесли ее жизнь. Она умерла, будучи беременной моим братом. Меня там не было, но я знаю, что он спас бы ее, если бы мог. — Он помолчал, моргая, словно в раздумье. — Как можно любить кого-то и в то же время позволять ему рисковать собой?

— Ты доверяешь им, — твердо сказала я. — Теперь твоя очередь довериться мне. Поверь, я знаю, что делаю. Я разгадала проклятие Корделии. Я справлюсь с тем, что, по ее мнению, она может со мной сделать. — Я говорила с уверенностью в голосе, но внутренне все еще пыталась убедить в этом не только его, но и себя.

Между нами повисло неловкое молчание. Я не знала, что еще сказать. Я все еще была взволнована его решением взять письмо, которое предназначалось мне. Но желание узнать, что в конверте, пересилило мои бурлящие эмоции.

— Давай просто откроем его, — сказала я, разрывая бумагу. — Нет смысла беспокоиться об этом, когда мы даже не знаем, что там написано.

Я в отчаянии пробежала глазами письмо, впитывая каждое слово.

«Дорогая Катрина,

Надеюсь, тебе понравились каникулы. Теперь, когда мой график немного освободился, я бы хотела встретиться с тобой. У меня есть очень важное поручение, которое, я уверена, под силу только человеку с твоими способностями. Я приглашаю тебя на мой частный деловой ужин в «Tesoro Del Mar», чтобы мы могли обсудить детали. Время и место указаны ниже. Вечернее платье. Я с нетерпением жду личной встречи с тобой.

Корделия»

— В семь часов, 3 января, — произнесла я, прочитав подробности под сообщением. — Интересно, подойдет ли это приглашение для двоих? — Я посмотрела на Майло.

Он наклонил голову, отчего его волосы упали ему на глаза, и это всегда заставляло меня таять, независимо от того, что я чувствовала.

— Ты хочешь, чтобы я был там?

— Хочу, — сказала я, придвигаясь к нему ближе. — Я всегда хочу.

Он поцеловал меня в лоб.

— Я буду рядом, когда понадоблюсь.

— Это все, что мне нужно. — Я вздохнула, положив голову ему на плечо. Снаружи доносились звуки фейерверка, приглушенные стенами.

— Хочешь еще посмотреть? Держу пари, мы все еще можем увидеть любительский фейерверк на пляже с крыши, — сказала я.

— Если хочешь, смотри, — прошептал он. — Я чувствую себя немного уставшим.

— Ты? Уставший? — Я приподняла брови и отступила назад, скрестив руки на груди.

— Я наверстываю упущенное за 300 лет без сна. — Он рассмеялся, но что-то в его голосе прозвучало безжизненно, будто воздух едва мог донести слова до моих ушей и не улетучиться.

— Ладно, — вздохнула я. — Тогда увидимся завтра. — Как только я сделала первый шаг вверх, к крыше лофта, то заколебалась, оглянувшись на Майло, который устало опустился на кровать. — Все в порядке?

Он кивнул, прежде чем лечь и закрыть глаза, но для меня это прозвучало неубедительно.

— Все в порядке.

Поднимаясь по лестнице, я схватилась за перила. Я вдруг поняла, что не хочу смотреть фейерверк, но знала, что, несмотря на то, что мне хотелось закрыть глаза и забыть обо всем на время, я ни за что не смогла бы заснуть прямо сейчас. Хотя я и не хотела, чтобы Майло знал об этом, я была в ужасе от того, чего могла хотеть от меня Корделия.

4. Злой ветер, который не приносит ничего хорошего.

Катрина

«Я не могу дождаться, когда увижу тебя!»

Я читала сообщение от МакКензи усталыми глазами, сражаясь с непослушными волосами в печальной попытке закрепить их заколками. Если бы она была здесь, все было бы намного проще. Она бы в мгновение ока уложила мои волосы в идеальную, элегантную прическу. Но, предоставленная самой себе, я не могла создать такой же шедевр. Но это было необходимо. Я хотела выглядеть как можно лучше, когда встречусь с Корделией этим вечером. Мне нужно было, чтобы она восприняла меня всерьез.

Майло вошел в общежитие следом за мной, напомнив о том вечере, когда он появился на гала-вечере, в брюках и пиджаке от костюма, а его темно-золотистые локоны были убраны под строгую резинку.

— Выглядишь потрясающе, — сказала я с ухмылкой. — Думаешь, мы выглядим так, будто нам самое место на ужине в элитном океанском клубе? — Я оглядела свое отражение с ног до головы, стоя в бирюзовом коктейльном платье и жалея, что у меня уже нет чешуи русалки на шее, чтобы добавить блеска.

— Надеюсь на это, потому что так я еще никогда не выглядел. — Майло легко улыбнулся. Несмотря на его попытки пошутить, я заметила, что в последнее время он стал менее энергичным и немногословным. Что-то в нем было не так после нашего разговора о спрятанном письме два дня назад, но он неустанно клялся, что с ним все в порядке.

— Ну, сейчас 6:30, - заметила я. — Нам лучше отправиться в клуб.

— Согласен. — Майло кивнул, и мы вместе направились к моему джипу. «Чероки» по-прежнему был на ходу, как всегда, несмотря на то, что мне никогда не удавалось содержать в чистоте засыпанные песком коврики. Теперь я воспринимала это как обычную часть жизни во Флориде.

Курорт-клуб был не далеко, как раз на границе Константина и Сент-Огастина, и озноб пробежал по мне, как и каждый раз, когда я приходила сюда в поисках Корделии. Мысль о том, что все это время она была всего в нескольких милях от меня, заставляла меня извиваться от беспокойства, как червяк на крючке.

Сжимая приглашение в руке так, словно от этого зависела моя жизнь, я вышла из машины, а Майло придержал для меня дверцу. Мы вместе спустились по пандусу ко входу, мои каблуки стучали по узкому деревянному настилу, который вел прямо к огромному белому зданию на берегу моря. Я прочла большую табличку, высеченную в камне на парадных воротах, там, где заканчивался променад, и дорожка переходила в нетронутый тротуар, ведущий к дверям грандиозного двухэтажного отеля и пристани для яхт. Яхты роскошных размеров выстроились вдоль фасада здания с задней стороны, спокойно покачиваясь на волнах залива Матансас.

«Тесоро-дель-Мар. Сокровище моря»

Ворота, которые обычно были закрыты и требовали, чтобы я представилась, когда приходила сюда, теперь были распахнуты настежь, открывая дорожку, ведущую к парадному входу в отель «Marina resort». Как ни странно, я не заметила, чтобы кто-то еще приезжал. Стоянка была всего в нескольких автомобилях от того, чтобы опустеть.

Майло сжал мою руку, и я посмотрела на него, нахмурив брови. Волнение в груди не утихало, но я так отчаянно хотела, наконец, встретиться с этой женщиной, которая веками наводняла ужас как на море, так и на суше. Я записала имена всех своих предков, на которых пало ее проклятие. Я надеялась, что они помогут мне вспомнить, почему я должна была встретиться с ней лицом к лицу.

— У меня нехорошее предчувствие по этому поводу, — сказал Майло, его бицепс напрягся, когда я взяла его за руку.

— Где все? Уже половина седьмого. Мы не так уж и рано пришли. Может, я неправильно прочла приглашение?

— Нет, вы прочли правильно. Ваше приглашение на семь, а не на шесть пятьдесят. — Мы оба вздрогнули, услышав сдавленный голос.

Из-за наших спин появился мужчина лет шестидесяти, одетый в сшитый на заказ светло-серый костюм. Его редеющие седые волосы и очки в металлической оправе, сидящие на широком носу, придавали ему мудрый вид, но говорил он резко.

— Мисс Блэк будет здесь через несколько минут. И она просила вас прийти. А не его. — Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на Майло.

— Мисс Блэк? — повторила я, игнорируя все, что происходило после этого.

— Да. — Мужчина кивнул. — Владелица. Делия Блэк.

— Но она…

— Вы хотите с ней встретиться или нет? — спросил он, прежде чем я успела закончить.

— Да… — Я успокоилась и постаралась, чтобы это прозвучало в моем голосе. — Да. Я хочу с ней встретиться.

— Тогда ждите здесь. — Мужчина ответил на одном дыхании. — Одна.

Я с беспокойством посмотрела на Майло, и он озабоченно поджал губы, когда мужчина повернулся, чтобы уйти.

— Я беспокоюсь о том, что оставлю тебя, — прошептал Майло.

— Знаю, но разве у нас есть выбор? Я должна встретиться с этой «мисс Блэк».

— Я понимаю, что это важно для тебя. Правда. Так что ради тебя я останусь здесь. — Он бросил взгляд на дверь, через которую несколькими секундами ранее вышел мужчина. — Но будь осторожна. Я буду рядом на случай, если что-то пойдет не так.

— Если я не освобожусь через полчаса, приходи за мной. — Мои нервы были на пределе, когда в воздухе повисло напряжение. Я смотрела, как Майло уходит, молясь, чтобы он мне не понадобился. Я точно не знала, что он имел в виду под «рядом», но верила, что он знает, где быть.

Минуты тянулись, как десятилетия. Взглянула на телефон, чтобы проверить время. 6:59. Постучала каблуком туфель с открытым носком и прикусила губу. Ровно в семь вечера я услышала щелчок, когда дверь курортного отеля позади меня медленно отворилась. Это был пожилой мужчина, который просунул голову в проем, впустив поток холодного воздуха из кондиционера.

— Мисс Блэк сейчас вас примет.

Не говоря ни слова, я кивнула, слегка наклонив голову, и шагнула внутрь здания.

Это было место, предназначенное для проведения чего-то похожего на грандиозный съезд или свадьбу, с круглыми столами, накрытыми прекрасными скатертями королевского синего цвета, и пустыми бокалами для шампанского, расставленными вокруг элегантной обстановки. Элегантные светильники-шары свисали с витых металлических люстр, каждая из которых напоминала мне угрожающего осьминога, сжимающего жемчужину. Но здесь было пустынно, без единого человеческого присутствия.

На заднем плане тихо играла фортепьянная музыка, источник которой я не смогла определить. Я повернулась, чтобы посмотреть на человека, который привел меня сюда. Когда он заметил мое замешательство, только махнул рукой, указывая в дальний конец комнаты. Я прищурилась, когда посмотрела еще раз, сосредоточившись на одном конкретном столике вдалеке. Там сидела она. Женщина, спиной ко мне.

Я сглотнула и постаралась дышать медленно и ровно. Мне казалось, что это хождение по комнате никогда не закончится. Когда я приблизилась, то заметила, что ее волосы цвета воронова крыла были элегантно заколоты, так что их оставалось ровно столько, чтобы свисать через плечо, и я сразу же узнала ту же прическу, с которой она была на художественном гала-вечере.

Стоя всего в нескольких шагах от нее, я ожидала, что она обернется, но она даже не пошевелилась.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — голос чуть не заставил меня подпрыгнуть, но я сохранила самообладание. Звук ее слов все еще обволакивал меня, как нежная колыбельная. Это было похоже на сладкую теплую глазурь, и я чувствовала себя мухой, попавшей в медовую ловушку.

— Конечно, — сказала я, борясь с дрожью в голосе. Я выдвинула стул напротив нее и села, разглаживая платье поудобнее. Я все еще не смотрела ей в лицо.

— Катрина.

Подняв взгляд, я увидела ее, и меня привлекли ее кристально-голубые глаза. Она выглядела моложе моей матери, но старше меня. Одетая в дорогое темно-серое платье и темно-синий блейзер, она излучала утонченность. Ее безупречная кожа, казалось, сияла под розовым румянцем на щеках. С порочно красивой улыбкой она заговорила снова.

— Катрина Дельмар. Как приятно, наконец-то, встретиться с тобой во плоти.

Я склонила голову набок, все еще рассматривая блюда, стоящие передо мной. Блюдо с изысканной рыбой, приправленной специями, поразило мои вкусовые рецепторы, когда аромат достиг ноздрей. И бокал для шампанского, и стакан для воды были полны. Я потянулась за водой, отчаянно пытаясь смочить пересохшее горло, прежде чем заговорить.

— Мне тоже… приятно с тобой познакомиться, — сказала я самым уверенным тоном, который у меня был. — Он назвал тебя мисс Блэк?

— Ах да, — выдохнула она, поднимая бокал с шампанским. — Большинство людей здесь знают меня как Делию Блэк. «Корделия» уже немного устарела. Хотя я уверена, что для тебя это не проблема, учитывая твою склонность к воспоминаниям о прошлом.

Я выдавила из себя сухой смешок из вежливости, удивленная ее заявлением. Это прозвучало почти как оскорбление, но она произнесла это так красиво.

— Не волнуйся, морской ангел. Знаю, ты знаешь, кто я, — произнесла она, и ее губы оказались в миллиметре от края бокала с шампанским. — Тебе не нужно продолжать притворяться.

— Ты — Корделия, — я говорила тихо, хотя мы были совершенно одни в комнате. — Почему ты пригласила меня сюда? И как ты до сих пор жива?

— Потому что мне нужно кое-что, что может сделать только человек с твоими… талантами… — Говоря это, она отрезала маленький кусочек рыбы на тарелке, так и не ответив на мой последний вопрос. — Кроме того, разве можно винить меня за то, что я хочу познакомиться со своей седьмой правнучкой?

Я стряхнула с себя жуткое чувство, которое возникло у меня после ее последней фразы.

— Мои таланты? Что именно тебе нужно?

Проигнорировав мой вопрос, она просто тихо рассмеялась своим мелодичным голосом и поднесла вилку ко рту.

— Не дай своей еде остыть, дорогая. Это самый вкусный голубой тунец.

Не зная, что ответить, я опустила взгляд и заставила себя откусить кусочек. Это было восхитительно; на самом деле, это были лучшие морепродукты, которые я когда-либо пробовала. Но мой нервный желудок не позволил мне насладиться ими.

Слова Корделии внезапно поразили меня.

— Я знаю, что ты разрушила мое проклятие.

Я проглотила последний кусочек тунца, который был у меня во рту, и подняла глаза.

— В конце концов, его пришлось разрушить, — ответила я.

— Несколько лет назад я, возможно, не согласилась бы с тобой. — Она промокнула рот салфеткой, глядя на меня из-под резко очерченных идеальных бровей. — Но теперь признаю, что ты права. В какой-то момент, в конце концов, это проклятие должно было стать пустой тратой энергии. Его пришлось разрушить, чтобы я могла использовать магию чешуек для… — Она сделала паузу, глубоко вздохнула и посмотрела на люстру, прежде чем закончить предложение: — … штуки получше.

— Например, какой?

— Посмотри на мир, дорогая. Что ты видишь? Войны, болезни, разрушения, жадность. Все выходит из равновесия. Мир людей рушится сам по себе.

— Да, мир — отстой. Но в этом нет ничего нового, — я отложила вилку. — Что насчет этого?

— Ты спрашиваешь, как я до сих пор жива? Это потому, что нашему виду была дарована гораздо более долгая жизнь, чем смертным. Сотни лет. Потому что у нас нет душ. Когда мы, наконец, умираем, мы просто превращаемся в морскую пену.

Я поерзала на стуле, встревоженная ее словами, хотя и не знала, насколько им можно верить.

— Катрина, море разгневано. Мы — это море, ты и я. И человечество взяло от него слишком много. Сначала это были русалки, скоро будет все остальное.

— При всем моем уважении, разве не ты помогала Вальдесу охотиться на других русалок?

Корделия хлопнула ладонями по столу, так что зазвенели столовые приборы. Ее глаза под темными бровями превратились в ледышки, прежде чем я успела пожалеть о том, что только что осмелилась сказать.

— Не произноси его имени! — Она выплевывала слова, как стрелы, выпущенные из лука. — Он обманул меня. Он использовал меня, чтобы добраться до них. И дня не проходит, чтобы я об этом не жалела. Я была просто глупой, любопытной русалкой, которая нарушила законы моря, влюбившись. И ты осмелилась освободить его из тюрьмы.

Я потеряла дар речи. Я не могла понять, что я могла сказать, когда она отрицала свою роль в гибели своего вида. Она смотрела на меня, стиснув зубы и впившись острыми ногтями в скатерть. Я чуть не подпрыгнула, когда она встала без предупреждения. С угрожающим видом она двинулась ко мне, обойдя мой стул и встав у меня за спиной.

— Что возвращает меня к вопросу о том, зачем мне нужны эти чешуйки. Последние остатки моей магии были использованы для того, чтобы удерживать проклятие. Но теперь, когда оно сломано, у меня на уме кое-что получше.

— О чем ты говоришь? — мой голос дрогнул.

— Я хочу сказать, что дело теперь не только в Джеймсе. — Ее слова скользили, как тени. — Человечество. Мужчины. Люди разрушают этот мир. И море стонет, потому что знает, что может это остановить. Если мы только позволим ему. Можешь считать это перезагрузкой, если хочешь. — Она наклонилась и положила руки мне на плечи. Я отшатнулась от ледяного прикосновения, которого не ожидала. — Видишь ли, мы, русалки — сирены — черпаем свою силу из источника, столь же древнего, как Луна и сами приливы. Но у нас есть пределы. В море есть сила еще более могущественная. Та, которая может освободить приливы от их пут, чтобы море могло обрушить свою месть на человечество.

— Ты хочешь затопить мир?

— Умная девочка. Этот прискорбный мир нуждается в небольшой перестройке, тебе так не кажется?

— Нет, — выдохнула я. — Нет. Я имею в виду, да, в мире много неправильного. Но ты не можете уничтожить человечество.

— Катрина, ты не понимаешь. Ты не можешь ясно мыслить, потому что тоже попала в ловушку мужчины. — Она наклонилась и положила руку мне на грудь. — Я чувствую это. Твое маленькое наивное сердечко бьется для меня. — Я хотела освободиться от ее хватки, но что-то заставило меня застыть на месте, когда она, казалось, прочитала биение моего сердца, прежде чем продолжить. — Майло Харрингтон… хм. Я помню его. Всегда был виноватым. Всегда стремился быть героем. Но я вижу его насквозь. Они никогда не бывают теми, за кого себя выдают. Все они эгоистичны, жадны и умеют манипулировать людьми. Он будет использовать тебя, как Джеймс использовал меня.

— Нет, он все для меня сделал, — сказала я. — Мне жаль, что Вальдес причинил тебе боль, но ты позволила своей боли превратить тебя в такого же плохого человека, как и он.

Она крепче сжала меня. Ее ногти впились мне в плечи, в кожу, когда она прижалась губами к моему уху.

— Так не разговаривают со своей прабабушкой. — Ее слова были холодны, как сталь. Я вырывалась из ее объятий, пытаясь встать, но она начала напевать, и я каким-то образом потеряла способность полностью контролировать свое тело. Но я узнала мелодию, и по моей душе пробежали мурашки.

— Перестань петь колыбельную моей мамы.

— Колыбельную твоей мамы? — Она рассмеялась, продолжая тихонько напевать свою песенку сирены. — Рыбка-ангел, как думаешь, откуда она взялась?

Я сглотнула, переваривая все, что она сказала до сих пор. О Майло. О маме. Обо мне. Затем она продолжила, усугубляя мою душевную нагрузку.

— Глубоко в океане спрятан трезубец. Считается, что оракул силы был оставлен богами. Он покоится под местом, которое люди называют Бермудским треугольником, и его могущество было неограниченным на протяжении веков. Это было бы причиной всех тех необъяснимых исчезновений и душ, затерянных в море.

— Какое это имеет отношение ко мне? — Я попыталась вырваться из ее объятий.

— Сирены обладают одним и тем же источником энергии. Таким образом, только сирена может владеть трезубцем. Но для этого сирена должна пожертвовать частичкой себя — чем-то более ценным для нее, чем что-либо другое, — чтобы заполучить трезубец. Но сирены эгоистичны. Они почти не способны отказаться от того, что значит для них больше всего на свете. Вот почему мы не должны влюбляться. Потому что это портит нашу природу… Хм, думаю, это был забавный способ Посейдона держать все под контролем. — Она перевела дыхание, колеблясь, прежде чем продолжить. — Но я… Мне больше не из-за чего быть эгоисткой. Ничего, кроме жалкой чешуи с остатками моей магии. Так что, рыбка-ангел, она мне понадобится обратно.

Она медленно вытянула передо мной руку. Теперь я могла двигаться, но бежать мне больше не хотелось. Мне нужно было закончить этот разговор. Я должна была точно знать, что она задумала.

— У меня… у меня ее нет.

— Тогда где же она? — Ее голос стал жестче.

— Где-то на дне океана. Я подумала, что отдать ее водовороту — это способ снять проклятие. Я выбросила ее в море, прежде чем поняла, что это не выход.

— Что ты сделала? — Она отпустила меня, повысив голос.

— Как ты можешь сердиться на меня? Ты стала причиной всего этого.

Она отступила назад, не сводя с меня сурового взгляда и сжимая кулаки.

— Я видела безграничную жестокость людей. Я видела, как человечество уничтожало эту землю, но ему так и не удалось укротить море, как бы они ни старались. И пришло время морю смыть эти грехи раз и навсегда.

— Ты играешь в Бога, — я сглотнула, позволяя серьезности ее слов проникнуть в мой желудок.

— Я больше не играю, дорогая. — Она улыбнулась. — И я хочу, чтобы ты присоединилась к игре. Помоги мне сделать это. Помоги мне достать трезубец, как только мы найдем чешую. Ты единственная из нас, кто может их достать. Мы восстановим этот мир вместе. Ты можешь помочь мне решить, кто достоин выжить.

— Будто ты решила, что моя мама и ее мама не достойны того, чтобы жить? Будто ты мучила их? А как насчет Марины? Что с ней случилось? — Я выложила на стол список имен, который принесла, рядом с каждым из которых были четко написаны годы их смерти. — Ты убила их всех до единого своим проклятием. Ты мучила нас снами, Корделия. Пока пытка не стала невыносимой для них. Ты абсолютно не в том положении, чтобы судить человечество.

Корделия пробежала глазами имена за долю секунды молчания.

Лидия Гэтлин — 2003

Нельда Гэтлин Харроуз — 1971

Эстер Грейвз — 1952

Альма Уитлок — 1922

Эдит Барнс — 1900

Марта Джеймс Шорс — 1874

Сара Шорс — 1840

Марина Сэмюэлс — 1819

На мгновение она, казалось, потеряла дар речи, ее губы задрожали, прежде чем выражение ее лица снова стало суровым.

— Я сделала то, что должна была сделать, чтобы правосудие свершилось по отношению к тем, кто этого заслуживал. Иногда правосудие требует жертв. Кроме того, если бы я этого не сделала, вы все могли бы прожить на несколько сотен лет дольше, чем следовало, и это привлекло бы слишком много внимания, тебе не кажется?

— Ты позволила страдать всей своей семье только для того, чтобы поквитаться со своим бывшим любовником.

— Он опустошил море таких, как я! — воскликнула она.

— И ты помогала ему в этом! — закричала я. — И чувство вины поглотило тебя. Но ты не признаешься в этом!

Она не ответила, только продолжала стоять, сверля меня взглядом.

— Корделия, — произнесла я, — уничтожение половины человечества не вернет русалок. Я не собираюсь помогать тебе в этом.

— Поступай как знаешь, ангел. — Она отступила назад. — Но поможешь ты мне или нет, я получу то, что мне нужно. Я разумно проводила время на земле. У меня много связей. Я уже построила свою собственную империю. Я найду чешую. А потом трезубец. Может, я и потеряла свой хвост, но у меня все еще есть сила. Во многих формах. — Она потерла пальцы, показывая, что ее сила в богатстве.

Я не могла найти нужных слов, поэтому просто сидела, недоверчиво качая головой и глядя в ее топазовые глаза.

— Иди, Катрина. Откажи мне. — Она кивнула в сторону двери. — Возвращайся к мужчине, который ждет тебя снаружи. Возможно, когда ты увидишь, насколько грязна его душа на самом деле, ты пересмотришь мое предложение. Но пока я не буду тебя ждать. Ты увидишь, что я права. Ты можешь думать, что отстаиваешь какую-то моральную справедливость, но просто помни, в конце концов, что ты такая же бездушная, как и я.

5. Маловероятно

Майло

Я наблюдал за гаванью, глядя на огромные яхты, пришвартованные там, пока последние отблески огненно-оранжевого заката не растаяли на поверхности воды. Еще две минуты, и прошел бы целый час. Я больше не мог этого выносить. Не тогда, когда я знал, с кем столкнулась Катрина. Одна.

Корделия была холодна. Она умела манипулировать и могла потребовать всего, что хотела, с помощью простой мелодии, звучавшей в ее голосе. Но она никогда не заставляла Вальдеса любить ее. Она никогда бы не приняла ложную любовь. Полагаю, это было ее единственной положительной чертой, хотя, возможно, это избавило бы нас всех от многих душевных мук, если бы она это сделала.

Чем дольше я воскрешал в памяти ее коварную, опасную натуру, тем нетерпеливее становился. Я не знал, на что она способна спустя столько времени. Или что могла сделала. А если Катрина не вернется через минуту…

Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

Я повернулся и направился ко входу. Я должен был убедиться, что с ней все в порядке. Вероятно, я и так ждал слишком долго. Решительными и быстрыми шагами я прошел через ворота, через которые мы пришли ранее.

Как раз перед тем, как я подошел к двери, она медленно открылась, и я увидел мою Катрину, которая стояла молча, глядя прямо перед собой, ее обычно загорелая, раскрасневшаяся кожа была такой бледной, какой я ее никогда не видел. Я поспешил к ней.

— С тобой все в порядке? Она сделала тебе больно? — Я заботливо обнял ее за плечи и повел вперед.

— Она… — Слова слетели с ее губ едва слышным шепотом, прежде чем она покачала головой. — Не здесь. Давай сначала заедем домой. В мое общежитие.

— Где она? — Я огляделся в поисках каких-либо признаков сирены в здании, из которого она только что вышла. Но там никого не было. Даже старика из похоронного бюро, который встретил нас.

— Это не имеет значения.

— Это имеет значение. Катрина, я…

— Давай просто поедем домой. Пожалуйста. — Ее голос повысился, когда она посмотрела на меня полными отчаяния глазами.

Я кивнул, заставляя себя перевести дыхание.

— Хорошо.

По дороге обратно в ее общежитие мы не обменялись ни единым словом. Оказавшись там, она, даже не потрудившись переодеться, рухнула на пол, низко опустив голову и плечи в позе побежденного.

Я последовал за ней и сел напротив нее на ковер.

— Что случилось? — спросил я как можно мягче.

— Корделия… — Она обхватила себя руками, наклонилась вперед и уставилась в одну точку на полу. — Она знает, что я сняла ее проклятие. Она хотела вернуть чешую обратно. — Когда она остановилась и посмотрела на меня, я кивнул, чтобы она продолжала. — И когда я сказала ей, что у меня ее нет, она сказала, что собирается найти ее. Она сказала, что собирается использовать трезубец, чтобы затопить землю.

Я пошевелился и сжал губы, пытаясь смягчить свою реакцию.

— Она хочет трезубец.

— Так он реален? — Она напрягла брови.

— Это легенда. Но если это правда, то должно быть где-то, куда невозможно добраться. В противном случае, я думаю, его бы уже нашли. Спустя столько веков.

Катрина взяла прядь своих волос и начала накручивать ее на палец.

— Она сказала, что он под Бермудским треугольником. И что для его использования требуется жертва. Вот почему она хочет получить чешуйки. Она собирается обменять свою силу на силу трезубца.

— И она думает, что простых чешуек будет достаточно? По-моему, это едва ли похоже на жертву.

— Но подумай об этом. — Она взмахнула открытой ладонью. — Эти чешуйки — все, что у нее есть. Это ее последняя частичка магии. Что еще ее волнует в этом мире?

Я наклонил голову в знак понимания. Определенно, я не рассматривал такую перспективу. Я большим пальцем убрал со лба выбившуюся прядь и заметил, что Катрина пристально смотрит на меня. Ее взгляд стал более пристальным, когда она заговорила с мрачностью в голосе, которой я не ожидал.

— Майло, как думаешь, Корделия найдет чешуйки?

Я заставил мышцы своего лица оставаться бесстрастными. Я не мог показать свое беспокойство. Но Катрина должна была знать, с чем столкнулась.

— Я знаю, что да, — произнес я. — Это только вопрос времени.

Слабо покачав головой, Катрина поднялась на ноги.

— Тогда, я думаю, мы должны найти их первыми. Мы выйдем завтра утром и начнем поиски.

Я не мог придумать, что еще сказать. Она была права. Поэтому я тоже встал и сделал маленький шажок к ней.

— Так точно, капитан. — Она отвернулась, пытаясь скрыть легкую улыбку, которая, как я знал, была на ее лице. Если бы она только знала, что я последую за ней в глубины океана, если она попросит.

— Увидимся утром в доках. — Она приблизилась ко мне и легонько поцеловала в щеку. Я знал, что она не попросит меня остаться с ней. Она не просила с того дня, как нашла записку Корделии. И я не мог ее винить. Я повернулся, чтобы уйти.

— Я… — потянувшись к дверной ручке, я оглянулся через плечо. С моих губ едва сорвались обрывки слов, прежде чем я остановился. Вместо этого единственное, что я смог выдавить, было: — Спокойной ночи, Катрина.

6. Опоздать на борт

Катрина

В ту ночь я не могла уснуть, поэтому, когда в 5:45 зазвонил мой будильник, встать и встретить новый день было несложно. Единственное, о чем я думала, — найти эту чешую, какой бы ошеломляюще сложной задачей это ни казалась. Я даже не знала, с чего начать. Но знала, что начать — это мой единственный выход.

Корделия так много отняла у моей семьи и оставила после себя столько разрушений. Проклятия, которые она оставила после себя, более чем доказали ее безжалостность, но если мне и нужны были дополнительные подтверждения, то встреча с ней сделала свое дело. И я была уверена, что больше не позволю власти попасть в ее руки.

Я натянула леггинсы для плавания, свитер из мериноса и шапочку. Выходя из дома, прихватила запасную толстовку с капюшоном на случай, если январский ветер сегодня будет особенно безжалостным на воде. Воздух был прохладным и влажным. Предрассветные сумерки только начинали проглядывать сквозь пелену облаков, простиравшихся над плоским ландшафтом Флориды. Землю уже окутал зловещий утренний туман, от которого меня пробрала дрожь, несмотря на то, что я удобно устроилась на водительском сиденье.

Одинокий мотоцикл, припаркованный у гавани, убедил меня, что Майло уже здесь. Я вылезла из машины, еще раз проверив, если ли в моей сумке бутылки с водой, ключи, фонарик и баллон с воздухом. Я купила его в антикварном магазине, где работал Ной, в качестве новинки, но на самом деле не ожидала, что смогу им воспользоваться. По крайней мере, пока.

Я пересекла причал, где Майло в темно-коричневой ветровке уже ждал меня, стоя спиной ко мне и берегу и любуясь восходом солнца. Я встала рядом с ним. Он не повернулся, чтобы посмотреть на меня, но взял за руку.

— Я даже не знаю, с чего начать. — Я тяжело дышала, и с каждым словом у меня изо рта поднимался туман.

— Я тоже не знаю, — сказал он. — Но важно то, что мы с чего-то начинаем. Все будет хорошо. — Он легонько сжал мою руку.

— Если бы ты знал, где их найти, ты бы сказал мне? — Я знала, что не должна была спрашивать, но не смогла удержаться.

Выражение его лица исказилось от замешательства и боли, но я могла сказать, что он пытался скрыть это по тому, как он сглотнул и прикусил щеку.

— Обещаю, что ничего от тебя не скрываю.

— Мне нравится так думать. Просто хотела убедиться. — Я выдавила слабую улыбку. Никогда не думала, что будет так сложно забыть инцидент с письмом. Но по какой-то причине не могла выбросить это из головы. Знала, что это причиняет боль нам обоим.

Он направился к «La Esperanza», покачивающейся на воде, и перешагнул через борт, перекинув свою сумку с припасами. Я последовала за ним и направилась к штурвалу, где повернула ключ зажигания и завела двигатель. Подождав минуту, мы оба отвязали швартовы, которыми лодка была привязана к причалу, и затем я вернулась к штурвалу, чтобы вывести нас на более глубокую воду.

Хотя мы почти не разговаривали, было ясно, что мы оба знали пункт нашего назначения… остров или, по крайней мере, окружающие его воды, где я поставила точку. Мои пальцы начали неметь, когда холодный влажный воздух смешался с морскими брызгами и охладил их. Но я крепко вцепилась в руль, уткнувшись носом в свитер. К тому времени, когда последние лучи солнца, наконец, поднялись над горизонтом, остров был уже прямо перед нами.

Майло бросил якорь, как только я подвела лодку к тому месту, где, по моим предположениям, в последний раз стоял корабль «Презрение сирены». Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, я перегнулась через борт и посмотрела на плещущуюся внизу воду. Утренний прилив принес с собой несколько сильных волн, которые поднимали и опускали мою старую лодку, пока она бороздила волны.

— Теперь вопрос в том, — сказал Майло, поворачиваясь ко мне, — как мы планируем добраться туда?

Я полезла в рюкзак и вытащила винтажный баллон с воздухом и регулятор. Глаза Майло расширились.

— Катрина, эта штука выглядит старше меня.

— Ной сказал, что он из семидесятых или начала восьмидесятых, — произнесла я, полностью осознавая, насколько сложно это использовать, — но все равно должно сработать… я думаю.

— Воздух, вероятно, затхлый. Когда его наполняли в последний раз?

— Я… я не знаю, — проворчала я. — Но что еще мы можем сделать? У тебя есть идея получше?

— Не обязательно. — Майло скрестил руки на груди и посмотрел мне в глаза. — Но если легенда о сердце сирены была правдой, то это также должно означать…

Скорчив гримасу, я быстро моргнула и отвела взгляд.

— Ладно, не будь смешным.

— Что? Катрина, как еще ты выжила, оказавшись в воде после того, как прыгнула в водоворот? Не думай, что я этого не понял. Если ты действительно потомок Корделии, в какой-то момент тебе придется смириться с тем, что это значит.

— Это не значит, что я — русалка! — закричала я. Абсурдность этого заявления захлестнула меня, как волны, вздымающиеся внизу. И мне пришлось переключить свои мысли, прежде чем я поддалась им.

Взгляд Майло смягчился, и его плечи опустились. Не говоря ни слова, он наблюдал, как я снимаю рубашку, обнажая купальный костюм. Я закрепила баллон с воздухом на спине и проверила давление, которое, насколько я могла судить, все еще было в норме. Но это не имело значения. Я знала, что это ужасная идея, настолько безответственная и безрассудная, насколько это вообще возможно. Я не знала, что ждало меня там, внизу, но я знала, что я была единственной из нас, у кого был шанс на это хлипкое старое снаряжение. Я направилась к трапу лодки, но твердая рука схватила меня за локоть как раз в тот момент, когда я начала переступать через него.

— Катрина, я не могу позволить тебе сделать это. Ты представляешь, насколько там может быть глубоко? Ты можешь умереть от давления, если не утонешь сначала.

Я знала, что он прав. Я была в ужасе. Но больше всего я боялась Корделии.

— Я должна попытаться, Майло. Я знаю, что это опасно. Но мы должны найти это ожерелье раньше, чем это сделает она. — Я посмотрела на него, и меня охватило тепло, когда я сосредоточилась на его карих глазах, в которых отражались медовые и бирюзовые блики морской воды и восходящего солнца.

— Тогда позволь мне сделать это. Я погружусь.

— Нет. Нет, это должна быть я.

— Почему? — В его голосе слышалось отчаяние, которое я узнала. Это напомнило мне о том, как он сказал мне, что любит меня, на корабле, когда я пришла попрощаться с ним.

— Потому что… — Я глубоко вздохнула и потерла лоб. — Потому что я знаю, что этого древнего баллона с воздухом недостаточно, чтобы сделать это. Так что, если там, внизу, что-то пойдет не так…это должна быть я.

Вот. Я сказала это.

Майло отпустил мою руку.

— Итак, ты признаешь это.

— Я… — я искала слова, но они были так же потеряны в море, как и чешуя. В глубине души я знала, что произошло, когда несколько месяцев назад я очнулась на дне моря, прыгнув за борт. Я знала, что видела. Но это не означало, что я этого хотела. Я никогда не рассказывала Майло, как я выжила. А он никогда не спрашивал. Что-то невысказанное в нашей связи подсказывало мне, что он знает. Вот почему он предложил заняться дайвингом вместо меня. Он знал, что это был единственный способ заставить меня подтвердить то, что он уже подозревал.

Пока мы молча сидели на краю лодки, откуда-то сзади нас донесся слабый звук мотора. Мы оба посмотрели на открытое море, где яхта средних размеров разрезала воду, как нож, поднимая волны в нашу сторону и раскачивая мою маленькую рыбацкую лодку.

Я оглядела палубу и увидела, что несколько дайверов собирают свое снаряжение, их гидрокостюмы все еще блестели от воды. У меня кровь застыла в жилах, когда лодка приблизилась настолько, что я смогла разглядеть одинокую фигуру, стоявшую на корме и смотревшую на воду так, словно это была ее команда. В ярко-синей юбке и блейзере Корделия стояла, как королева. Даже расстояние в несколько метров между нами не помешало мне поймать ее убийственный взгляд. Она пристально посмотрела на Майло, прищурилась, затем снова посмотрела на меня, и ее хмурый взгляд сменился насмешливой улыбкой. Она подняла сжатую в кулак руку со свисающей с нее серебряной цепочкой.

Нет. Невозможно.

Когда ее яхта проплыла мимо нас на опасно близком расстоянии, она раскрыла ладонь, чтобы показать чешую, все еще закрепленную на подвеске того проклятого ожерелья, от которого я так упорно пыталась избавиться.

— Оно у нее! — Я нагнулась и чуть не упала вперед, если бы в последний момент не ухватилась за поручень трапа. Лодка исчезла вдали, когда я успела разглядеть надпись на задней стенке. «Белладонна» — гласила надпись.

Майло протянул руку, чтобы поддержать меня, когда волна накатывающейся воды вывела меня из равновесия. Гнев поднялся во мне, как огромная волна, я позволила себе упасть в его объятия и издала стон поражения.

— Она наняла команду дайверов. Она победила. — Я плакала, уткнувшись в его гладкую ветровку, когда он обнял меня.

— Ш-ш-ш, — тихо сказал он, — это не значит, что она победила.

— Нам не следовало ждать, — сказала я. — Нам следовало прийти сюда прошлой ночью. Немедленно. Мы были бы первыми.

Майло мягко отстранился и посмотрел мне в лицо, заставив меня замолчать, когда я сосредоточилась на пряди медовых волос, падающей на его левую бровь со шрамом, как всегда.

— Мы бы никогда не смогли найти его в темноте. У Корделии явно больше ресурсов, чем мы можем себе представить, и ты не должна винить себя в том, что она ведет игру нечестно.

Я кивнула, пытаясь разобраться в своих бурлящих мыслях.

— Ты прав. Но это не меняет того факта, что если я не смогу остановить ее, последствия будут намного хуже, чем просто проигрыш в игре.

— Мы. — Я подняла глаза на внезапно поправившего меня Майло. — Мы можем остановить ее. Ты не одинока. Ты должна перестать взваливать все на свои плечи. Я тоже здесь.

Я потерла виски холодными ладонями.

— Тогда что нам теперь делать?

Я не ожидала ответа, но молчание Майло резануло меня, как нож. Я знала, что ответ может быть только один. Прохладный морской воздух наполнил мои легкие, и я глубоко вздохнула, прежде чем ответить на свой вопрос.

— Мы найдем трезубец.

7. Грязный пират

Майло

— Если мы собираемся плыть к Дьявольскому треугольнику, нам бы пригодилась лодка побольше. — Я указал на маленькое суденышко, на котором мы стояли.

— Ну, я совершала великие подвиги гораздо меньшими затратами. — То, как Катрина говорила, было похоже на иностранный язык. В ее словах проскальзывала холодность, которую я не узнавал. Она так сосредоточилась на своих мыслях, что мне казалось, будто она находится за миллион миль отсюда. — И у нас нет времени.

Она поспешно завела лодку и направилась обратно к дому. Я наблюдал, как она стояла у штурвала. Ее взгляд ни на секунду не отрывался от устремленного прямо перед собой морского простора, расстилавшегося перед нами. В последний раз я видел на ее лице такую решимость, как перед тем, как она прыгнула за борт с корабля Вальдеса. И я втайне опасался, что на этот раз нам придется нырять с головой.

— Ты поможешь мне раздобыть припасы? Я хочу уехать сегодня вечером. — Она повернулась ко мне, перешагивая через корпус и ступая на причал после того, как мы подвели лодку к левому борту.

— Сегодня вечером? — Конечно, я понимал, что время не терпит отлагательств, но тот факт, что у нас все еще не было подходящего судна, заставлял меня колебаться.

— Ты же эксперт. Как думаешь, сколько времени у нас это займет?

— На этой посудине, — вздохнул я. — Думаю, самое меньшее шесть дней. На чем-нибудь с более мощным двигателем, может быть, вдвое меньше.

— Что ж, если мы не сможем найти лодку побольше за несколько часов, похоже, нам придется обойтись парой дополнительных дней.

— Тогда частью моих приготовлений будет молитва о хорошей погоде. Если мы попадем в шторм на таком расстоянии, сомневаюсь, что у нее все получится. — Я похлопал по веревке, туго затягивая узел.

Катрина прошлась по причалу, а затем внезапно остановилась.

— Я собираюсь собрать еду и другие припасы. Ты можешь достать топливо и все остальное, что нам понадобится?

— Я собираюсь купить топливо и кое-какие запчасти в магазине.

— Хорошо, — кивнула она и шагнула ко мне, чтобы чмокнуть в щеку, но почувствовала холодок.

Я и не подозревал, что Ной был в магазине так рано, пока меня не разбудил звук роллеров, когда он выскользнул из-под машины. Должно быть, он услышал, как я вошел, хотя я приложил все усилия, чтобы войти тихо.

— Доброе утро, Песочный человек, — произнес он, и его голос холодным эхом разнесся по гаражу. Мне никогда не нравилось прозвище, которое он выбрал для меня. — Я, должно быть, скучал по тебе, когда ты уходил сегодня утром. Ранняя пташка сегодня, да?

Я покачал головой. С ним было бы трудно получить то, за чем я сюда пришел.

— Просто пришел кое за чем.

— О, да? — Он встал, вытирая руки о перепачканное черным полотенце, висевшее у него в переднем кармане. — Над чем работаешь?

— Это вроде как личное. — Я подошел к одному из ящиков с инструментами и принялся рыться в ящике с запчастями в поисках свечей зажигания, отверток, розеток и всего остального, что, по моему мнению, могло бы нам понадобиться, если бы что-то пошло не так с этим древним двигателем.

— Ну, ты не можешь просто прийти сюда и забрать все это, если не собираешься мне рассказывать. Как я должен объяснить своему дяде, почему все это барахло пропало, когда он вернется из отпуска? — Он наклонился надо мной, опершись локтем на ящик с инструментами.

— Скажи ему, что это было что-то вроде чрезвычайной ситуации. Двигатель для лодки.

— Тсссс, что за чрезвычайная ситуация на лодке у тебя, Песочный человек? — Он хитро усмехнулся.

— Ты бы мне не поверил, даже если бы я тебе рассказал.

— Братан, я знал, что ты странный, но перестань. Это совершенно новый уровень, даже для тебя.

— Нам с Катриной нужно кое-что найти. Кое-что, что находится далеко отсюда. — Я сложил инструменты и запчасти, которые собрал, в сумку для инструментов. Затем направился к полкам с маслами, чтобы найти то, что мне было нужно, несмотря на то, что мне становилось все труднее сосредоточиться из-за Ноя, который тявкал мне в ухо.

— О чем мы говорим? Ты же не собираешься взять старую лодку моего дедушки, не так ли?

— Твоего дедушки? — Я замер, занеся руку над квартой масла, которое мне было нужно.

— Да, мой дедушка продал ей эту лодку. Она рассказала тебе о Расселе, верно?

— Да, но… — Я нахмурил брови, уловив связь. — Внук Рассела?

— Да, это я. Так что я знаю, какая это старая развалюха — лодка. Я не знаю, как далеко вы, ребята, собираетесь зайти, но я бы не стал этого делать, если слово «далеко» означает то, что я думаю.

— Поверь мне, я знаю, — вздохнул я. — Но Катрина настроена решительно. И, честно говоря, если мы не отправимся в эту поездку, может случиться что-то плохое.

— Поверь мне, я понимаю. Знаю, что эти цыпочки могут натворить много плохого, если мы не будем делать то, что они хотят.

Я не смог сдержать ухмылки.

— Знаю, это безумие, но мы должны это сделать. Я не могу точно объяснить почему. Но поверь мне.

— Ладно, я чувствую себя очень виноватым из-за того, что закрывал глаза на то, как вы, ребята, совершаете самоубийство.

В этот момент я обернулся, все еще посмеиваясь над обычным встревоженным тоном Ноя. Мое внимание привлекла фотография на стене гаража, окруженная другими изображениями в рамках, которые я видел уже десятки раз. Но именно в этот момент у меня начала формироваться идея. Мой взгляд остановился на фотографии Роба, стоящего на своем моторном катере с огромной меч-рыбой в руках.

— Это лодка твоего дяди? — спросил я через плечо.

— Большая парусная лодка? О да, он купил ее всего пару лет назад и… — Он замолчал, будто оборвал свои слова на полуслове. — А что?

— Без причины.

— Мне не нравится то, о чем ты думаешь.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю? — Я развернулся и направился в офис магазина с сумкой для инструментов на плече.

— Потому что я не идиот, — огрызнулся Ной, нервно следуя за мной по пятам. — Он не хранит там свои ключи.

Так вот где он их хранит.

Я открыл дверь, не оглядываясь, но чувствовал присутствие Ноя у себя за спиной.

— Успокойся, — сказал я, внимательно осматривая кабинет. Если бы Роб был хоть немного похож на Вальдеса, эти ключи лежали бы в глубине ящика, закрытого на замок, в какой-нибудь коробке. — Я всего лишь записываю, что беру с собой. Он может вычесть из моей зарплаты все, что потребуется.

— Чувак, я в это не верю. Ты меня пугаешь. — Он скрестил руки на груди и встал в дверном проеме, словно защищаясь. Я быстро засунул ручку, лежавшую на столе, в рукав. Затем начал рыться в ящиках.

— Что ты делаешь? — Ной шагнул вперед.

— Просто ищу что-нибудь, чем можно было бы писать. — Я улыбнулся, пошарил рукой в ящике и легким движением вытащил ключи, которые, как мне показалось, были спрятаны в углу ящика. Я не был уверен, что они от лодки, но я был не прочь рискнуть. Вытащив руку из ящика, я наклонился под нужным углом, чтобы достать ручку из рукава, и быстро переложил ключи в другую руку.

Под подозрительным взглядом Ноя, прожигающим меня насквозь, я нацарапал записку на листке бумаги, перечислив все, что я взял, и поставив свою подпись. Надежно спрятав ключи на предплечье, я вышел и поднялся к себе на чердак, чтобы взять то, что не мог оставить дома. Схватив компас, висевший на спинке кровати, я спустился вниз по лестнице и вышел из магазина. А Ной так и не узнал, что его только что ограбил пират.

8. Погружение

Катрина

Я стояла на краю причала рядом с «La Esperanza», ожидая Майло, и думала об иронии судьбы. Так или иначе, я всегда оказывалась здесь. На пирсе, смотрела на воду, ожидая Майло. Как бы сильно ни билось мое сердце из-за него, какая-то его часть была разбита, но я больше не могла точно определить, что было тому причиной.

Легкий ветерок откинул назад мои волосы, позволив отчетливо разглядеть приближающуюся фигуру, маячившую на поверхности воды. Ярко-белая лодка с высокими косыми парусами направлялась в этом направлении, но все еще довольно далеко. Я не узнала ее, но втайне пожалела, что она не моя, когда смотрела, как она легко рассекает воду. Раздавшиеся сзади шаги отвлекли мое внимание от лодки.

— Я знала, что найду тебя здесь. — Я не ожидала, что ко мне подойдет МакКензи. Я улыбнулась, немного нервничая из-за ее несвоевременного визита.

— Привет, — я обняла ее, заметив, что чемодан на колесиках все еще стоит рядом с ней. — С Новым годом.

— Теперь я вернулась. — Она отбросила прядь рыжих волос за плечо, произнося это в своей фирменной манере. — Ух, моя семья чуть не свела меня с ума. Я проезжала мимо на обратном пути из аэропорта и решила остановиться, чтобы узнать, здесь ли ты.

Я усмехнулась.

— Ты даже не могла дождаться, чтобы распаковать вещи, чтобы увидеть меня.

— Ну да! В любом случае, ты собираешься на экскурсию? — Она приподняла брови, когда что-то привлекло ее внимание у меня за спиной. Я обернулась, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание на воде.

Большая парусная лодка, которую я видела вдалеке, теперь причаливала к пирсу рядом с моей лодкой. Я с благоговейным трепетом наблюдала, как ее массивный корпус подплыл ближе, и моя маленькая рыбацкая лодка показалась мне совсем маленькой. И, к моему величайшему удивлению, Майло гордо стоял у штурвала, сосредоточенно управляя ей.

— Откуда? Где ты ее взял? — Я сложила ладони рупором у рта, выкрикивая слова, чтобы он мог услышать меня со своего места так высоко надо мной.

— Давай просто скажем, что Рассел не единственный в своей семье, кто любит лодки. — Он прокричал в ответ с самодовольным видом.

— Что это значит?

— Дядя Ноя — сын Рассела — вроде как одолжил нам лодку.

— Правда? — Я уперла руки в бока. — Я не знала, что Ной — внук Рассела. Это кажется важным событием. Он знает, как долго нас не будет?

— Ну, не совсем, — сказал Майло, — но давай поднимем припасы на борт, и я объясню. Но важно то, что в этом случае наше путешествие будет намного безопаснее.

Что-то было не так, но я потянулась к ручке холодильника и туго набитому рюкзаку, висевшему у меня на боку, и натянула их на себя.

— Куда вы, ребята, направляетесь? — спросила МакКензи.

— Ммм, мы просто решили покататься под парусом пару дней.

— Дней? — Ее глаза загорелись и стали голубыми, как вода под нами. — Звучит так круто. Можно мне с вами? — Внезапно она отпрянула, схватив себя за руку, будто ей было неловко. — Я имею в виду, что я бы оставалась на другой стороне лодки или что-то в этом роде, потому что уверена, что вы, ребята, хотите уединиться, так что, очевидно, я буду держаться подальше, понимаешь? Но это просто кажется так круто. И эта лодка такая офигенно красивая.

Тихий вздох сорвался с моих губ и смешался с соленым воздухом. Как я могла сказать ей «нет» самым вежливым образом?

— Ну… — Я почесала в затылке и прикусила губу. — Дело в том, что… это может быть тяжелая поездка, и я не уверена…

Я не успела закончить свое заявление, когда воздух прорезал странно знакомый голос, а деревянный настил под моими ногами задрожал от отчаянных шагов.

— Эй! Я вызову полицию, если ты сейчас же не спустишься оттуда! — Я была поражена, увидев, как Ной несется по пирсу, в панике крича что-то Майло.

— Что? — воскликнула я, взглянув на Майло, который, казалось, был совершенно равнодушен к обвинению и стоял, перегнувшись через перила корабельной палубы.

В этот момент я заметила на горизонте лодку, которая быстро двигалась между берегами в сторону открытого океана. Воспоминание промелькнуло у меня перед глазами. Я узнала эту лодку. Ее можно было безошибочно узнать по ярким темно-синим полосам вдоль бортов и названию на обороте.

Белладонна.

Внезапно выяснилось, что то, как Майло удалось заполучить эту лодку, не имело значения. Ной не имел значения, и я поняла, что у меня нет времени уговаривать МакКензи вернуться домой. Корделия уже была на несколько шагов впереди нас, и если она найдет трезубец первой, то…

— Конечно, айда с нами! Бери багаж. — Я схватила Маккензи за руку и втащила ее на причал, пока Ной стоял на причале и орал.

— Убирайся с яхты моего дяди! Он меня убьет!

— Прости меня, Ной! — крикнула я. — Клянусь, это срочно! Мы вернем ее!

— Нет! Вернись сюда! — Он отступил назад, словно наблюдая за тем, как лодка его дяди плывет по течению, а расстояние между ней и причалом увеличивается. Явно колеблясь, он прыгнул с разбега и обнаружил, что свисает с борта лодки. Мы с МакКензи бросились его вытаскивать.

— Что, черт возьми, с вами не так? Со всеми вами? — Он отряхнулся и неуклюже поднялся на ноги, изо всех сил стараясь сохранить равновесие из-за движения лодки.

— Долго объяснять, — выдохнула я, переводя дыхание, — но ты должен поверить мне, когда я говорю, что пропажа лодки твоего дяди может оказаться не самой большой из наших проблем, если мы не отправимся в плавание прямо сейчас.

— Все, я звоню в полицию, — Ной потянулся за телефоном. МакКензи бросила на меня обеспокоенный взгляд, прежде чем броситься вперед и остановить его руку.

— Ной. — Самым спокойным тоном, который я когда-либо слышала от нее, она заговорила с ним, глядя прямо ему в лицо, прежде чем на долю секунды оглянуться на меня. — Если Катрина говорит, что это так важно, значит, так оно и есть. Она не лжет.

Я подавила в себе чувство вины, осознав всю глубину доверия МакКензи. Она слепо следовала за мной, даже не зная почему. И все же ложь — это все, что я когда-либо делала по отношению к ней. Я все от нее скрывала. Но как я могла сказать ей правду?

Это было сделано для того, чтобы обезопасить ее. В основном.

К моему удивлению, Ной, казалось, прислушался. Словно пытаясь осмыслить ее слова, он посмотрел на меня, затем снова на нее и, наконец, на Майло, который был слишком занят у руля, чтобы заметить это.

— Зачем тебе на самом деле нужна эта лодка? — Его голос был чистым. Вопрос был задан искренне.

Я перевела дыхание.

— Это прозвучит совершенно безумно.

— Ну, вы нас уже похитили, — хихикнула МакКензи. — Может, лучше скажешь?

— Мы кое-что задумали. Что-то, что может привести к концу жизни в том виде, в каком мы ее знаем, если мы не найдем это первыми.

— Чувиха, я должен был догадаться, что ты сумасшедшая, когда нашел тебя прячущейся на заднем сиденье моей машины. Я знал, что-то не так, но это совершенно новый уровень невменяемости. — Ной сокрушенно развел руками.

Выражение лица МакКензи помрачнело, она прищурилась, когда нахмурила брови.

— Катрина, куда мы направляемся? Ты говоришь такими загадками.

— В… — Я сглотнула и сжала челюсти. — В Бермудский треугольник. Чтобы… найди трезубец.

Они оба молча уставились на меня так, что у меня внутри все перевернулось, как у только что пойманной рыбы в сети. К этому времени наша лодка отошла уже достаточно далеко, и у них не было никаких шансов сойти на берег. Они были в этом замешаны, независимо от того, верили они мне или нет.

В этот момент напряжение разрядил голос Майло, донесшийся сверху.

— Кто-нибудь может помочь мне с парусами? Нам нужно поднять грот, если мы хотим сохранить скорость при таком встречном ветре.

— Пойду помогу ему, — произнесла я, воспользовавшись предлогом, чтобы ускользнуть, прежде чем предпринять последнюю жалкую попытку успокоить их. — Вы, ребята, должны мне поверить. Устраивайтесь поудобнее, потому что поездка будет долгой.

Молясь, чтобы Ной не передумал звонить в полицию, я поднялась по короткой лестнице на палубу, чтобы помочь Майло, оставив двух наших новых товарищей по команде молча стоять на корме.

— Ты украл лодку? — Я схватилась за трос, привязанный к гроту, и потянула его, пытаясь сообразить, что с ним делать. — У своего босса?

— Если бы мы взяли «La Esperanza», то могли бы и не вернуться. Мы можем даже не добраться туда, — Майло стиснул зубы, указывая на паруса. — Я уже развернул кливер, теперь просто держи трос вот здесь и следи, чтобы он не натягивался на лебедке.

Я пыталась следовать его указаниям, но это был мой первый опыт работы с парусниками. Я взяла веревку из его рук и держала ее, пока он не начал вытягивать кажущуюся бесконечной веревку, и большая простыня над нами начала медленно опускаться.

— Но ты украл ее, Майло! Ты больше не пират. За такие вещи тебя могут посадить в тюрьму.

— В в 1725 году меня бы за это повесили. — Он замер на секунду, когда его взгляд заострился на мне. — Разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь? Если мы не найдем этот трезубец, на карту будет поставлено гораздо больше, чем тюремное заключение, Катрина.

Я застонала, сжимая веревку в руке.

— Знаю… — Я вздохнула. — Я просто не хочу, чтобы все закончилось плохо.

— Думаешь, я хочу рисковать своим вторым шансом на жизнь, чтобы меня арестовали? Я бы не сделал этого, если бы не необходимость.

Он был прав. Я знала, каково это, когда тебя заставляют делать что-то неправильное, чтобы поступить правильно. Например, лгать МакКензи. Или когда мне приходилось заставлять папу поверить, что я разочаровалась в нем и маме. Но независимо от того, как много я понимала, что-то удерживало меня от того, чтобы сказать ему об этом. Поэтому я молчала, пока он выходил из-за руля и шел закреплять парус в парусной сумке наверху.

Я смотрела на воду впереди. И так шесть дней. И что будет, когда мы туда доберемся? Откуда нам вообще знать, где находится трезубец и как до него добраться?

Я услышала, как внизу подшучивают МакКензи и Ной, и поняла, что не смогу избегать их вечно. Я поспешила обратно к ним, следя за тем, как подо мной танцуют волны открытого океана. Они с подозрением наблюдали за моим робким приближением.

— Будет справедливо, если я объясню вам обоим, что происходит.

— Пожалуйста, объясни, — подруга скрестила руки на груди.

Я попросила их присесть, потому что знала, что у меня не было никакой возможности дать объяснение, которое не заставило бы их подумать, что я сошла с ума, и я знала, что буду ходить кругами, пытаясь это сделать. Но там, когда солнце поднялось выше в небе и рассыпало свои сверкающие белые бриллианты по поверхности моря, я рассказала им, как в прошлом семестре раскрыла русалочье проклятие, наложенное на команду пиратов-нежити, а также как разрушила его, и как теперь Корделия, все еще живая, готовилась отомстить всему миру. И я не преминула объяснить, что теперь мы соревнуемся с ней в поисках трезубца. Правда, я опустила ту часть, где говорилось, что я, возможно, русалка.

— Подожди-ка, — МакКензи опустила взгляд на свои колени, вытянув указательный палец, будто соединяла точки на невидимом листе бумаги. — Значит, все те разы, когда ты гуляла по ночам так поздно… ты встречалась с призраками на берегу океана? Беллами тоже был одним из них? А те люди, которые преследовали нас в центре города, были… пиратами?

Я кивнула.

— В двух словах, да. — Ной не сказал ни слова, но по его широко раскрытым глазам и выражению отвращения на лице было ясно, что он не поверил ни единому моему слову.

— Ты хочешь сказать, что действительно веришь ей? — Он повернулся к МакКензи.

— Ну что ж… Я имею в виду, да, это немного необычно… но технически это имеет смысл. То ожерелье было довольно причудливым. И, кроме того, кто мы такие, чтобы утверждать, что знаем, что там происходит? Призраки пиратов и русалки вполне возможны. Я всегда говорю, что для таких историй есть причина.

— Это не «Пираты Карибского моря», МакКензи! Твоя подруга просто принимает тяжелые наркотики. — Ной встал и побежал по палубе. — Я забираю эту лодку обратно прямо сейчас.

— Ной, нет! — закричала я, вскакивая на ноги и бросаясь за ним. Пол под нами подпрыгивал и перекатывался, что затрудняло движение быстрее, чем при быстрой ходьбе.

Он сорвался с места и помчался к кабине управления. Когда он схватился за руль, я рванула вперед, держась за поручни, чтобы быстрее двигаться вперед. Добравшись до руля, я попыталась оторвать его от штурвала.

— Остановись, Ной! Я знаю, это звучит невероятно, но это правда! Ты не понимаешь, как это важно! — воскликнула я.

Он оттолкнул меня от себя, и я налетела на панель управления. Я снова бросилась на него и сбила его руку с руля как раз в тот момент, когда он начал разворачивать лодку, отчего мы покачнулись и потеряли равновесие, прежде чем он восстановил хватку. Я вздрогнула от глухого стука, когда Майло спрыгнул с мачты и с ловкостью профессионала приземлился перед дверью каюты.

— Ты должен остановиться. — Его голос прозвучал властно, что я слышала раньше только тогда, когда он остановил Беллами, когда тот пытался забрать мое ожерелье на пляже. Он встал перед рулем, чтобы отрегулировать его, но Ной крепко держался за него и сопротивлялся.

Ной вздрогнул. В панике он оттолкнул Майло назад. Майло покачал головой и шагнул вперед, не теряя равновесия.

— Успокойся.

— Успокойся? Мне нужно успокоиться? Ты похитил нас! — Он дернул руль в сторону, подбросив нашу лодку, из-за чего я поскользнулась и врезалась в стену. Когда Майло снова взялся за руль, Ной нанес неожиданный удар Майло в челюсть. Затем он нанес еще один удар. Хотя первый удар застал его врасплох, Майло с легкостью отразил второй удар ладонью, обхватив кулак Ноя. Он обхватил руку Ноя, заключив его в захват, который заставил Ноя поморщиться.

— Я сказал, тебе нужно успокоиться. — Он ослабил хватку на руке Ноя, развернув его лицом к себе, а затем слегка подтолкнул назад. Я стояла в напряжении, прислонившись к дверному косяку, и наблюдала за происходящим.

— Если ты думаешь, что у тебя все еще есть дом на чердаке магазина, подумай еще раз, — прошипел Ной.

— Делай что хочешь, Ной. Но такова реальность. Ты все равно застрял на этом корабле. Если мы доберемся до места назначения и окажется, что там нет трезубца, а мы все сумасшедшие, ты можешь позвонить в полицию. Отправь меня в тюрьму. Я приму свое наказание, каким бы суровым оно ни было. Но не вмешивай в это Катрину. — Он посмотрел на меня, убирая пряди волос, упавшие ему на глаза, только для того, чтобы они тут же упали обратно. — Согласен?

Ноздри Ноя раздулись, когда он встретился взглядом с Майло. Я увидела, как вздулись вены на его шее, когда он напряг плечи и сжал челюсти.

— Согласен. Пока что.

Майло отступил назад, оглядывая простиравшийся перед нами океан. МакКензи уже поднялась в рубку управления, на ее лице застыло выражение страха. Я никогда не видела ее такой растерянной.

— Как долго мы собираемся пробыть на этом судне? — Ее голос превратился в хриплый шепот, когда она обхватила себя руками на холодном ветру.

— Несколько дней, — вздрогнула я.

— Думаю, мне нужна минутка. — Она отвернулась и направилась в нижнюю каюту под палубой.

Я посмотрела на двух мужчин передо мной, мой взгляд остановился на Майло, который стоял неподвижно, все еще тяжело дыша после ссоры.

— Пожалуйста, прекратите драться, — сказала я.

Тяжелыми шагами я выбралась из-за руля и последовала за МакКензи. Оказавшись внизу, я обследовала наши жилые помещения, которые планировалось использовать в течение следующей недели. Роскошная мини-кухня, тянувшаяся вдоль левого борта яхты, уступила место маленькому столику и барной стойке, за которыми МакКензи сидела, обхватив голову руками. Направляясь к ней, я мельком увидела спальную зону за углом.

— Прости, что не рассказала тебе об этом, — сказала я подруге, мягко присаживаясь рядом с ней. — Это была слишком фантастическая история.

— Так Майло… он…?

— Он — пират. Был им. — Слова казались мне чужими, но они были далеко не самые странные из того, что я говорила за последнее время. Она больше ничего не сказала, и я молча сидела рядом с ней, пока лодка мягко покачивалась.

Пока я сидела там и думала о том, как скрывала от нее правду, я поняла, почему Майло спрятал от меня записку. Он хотел защитить меня. Так же, как я хотела защитить МакКензи. Но теперь это только навредило нам обоим. И где-то в глубине души я была не в состоянии заглушить вездесущее эхо предупреждения Корделии, звучащее, как колокольчик.

«Всегда виноват… Он будет использовать тебя, как Джеймс использовал меня…ты увидишь, насколько грязна его душа».

Что она имела в виду? И откуда мне было знать? Майло мог столетиями скрывать от меня самого себя, а я бы никогда об этом не узнала. Даже если он действительно стал другим сейчас…кем он был на самом деле? Кем он был когда-то в другие времена? И имело ли это вообще значение?

С этими мыслями, тяжелыми, как якорь, в душе, я сжала руку МакКензи и встала, чтобы уйти, захватив по пути шерстяное одеяло.

Вернувшись на палубу, увидела, как Ной держался на расстоянии от Майло, но продолжал наблюдать за ним, как ястреб. На улице было холодно, и я знала, что Майло, должно быть, уже замерз. Сжимая в руке одеяло, обнаружила, что ноги сами несут меня обратно в рубку управления.

Я не произнесла ни слова, пока набрасывала одеяло на сильные плечи Майло. Я знала, что должна что-то сказать, но просто не знала, что именно.

— Теперь ты заботишься обо мне. — Когда он заговорил, у него изо рта образовалась струйка пара.

— Мы заботимся друг о друге, — поправила я. Уголки его губ приподнялись в ухмылке.

Наступила долгая тишина, прежде чем я заметила компас в его руке.

— Навигатор на лодке работает нормально? — спросила я и почувствовала, как он проследил за моим взглядом, направленным на компас.

— Он работает так, как и должен работать. Но я никогда не выхожу в море без этого, независимо от века.

Я должна была это знать. Я знала, что его подарил ему отец, когда он делал свой последний вдох после того, как Вальдес застрелил его. Так он мне сказал. Для него это было нечто большее, чем просто компас. Внимательно изучая старый инструмент с того места, где я стояла, я не ожидала, что Майло снова заговорит.

— Но прямо сейчас мне не нужен компас, чтобы понять, что между нами что-то не так. — Он повернулся ко мне, держа одну руку на руле.

— Просто сейчас ситуация немного напряженная. Много стресса. — Я говорила быстро, пытаясь подавить клокочущую во мне нервозность.

— Ну, я не хочу быть еще одной причиной твоего стресса. Это все еще из-за записки? — Мои мысли вернулись к Корделии, будто она стояла прямо здесь, рядом со мной, и шептала мне на ухо, словно какой-то дьявол на моем плече.

«Ты увидишь, насколько грязна его душа… Скоро ты увидишь, что скрывается за его внешностью.»

Покачав головой, я потерла глаза, подыскивая следующие слова. Я тщательно подбирала их и произносила так уверенно, как только могла.

— Нет, я люблю тебя, Майло. Я понимаю, почему ты спрятал записку. Я понимаю, почему ты считал кражу корабля хорошей идеей. Я знаю, почему ты делаешь то, что делаешь. По крайней мере, я думаю, что понимаю. Но иногда мне кажется, что я так многого о тебе никогда не узнаю. До этого ты прожил целую жизнь. И по какой-то причине это никогда не пугало меня до сих пор.

— Тогда я рад, что не только я чувствую, что мы тонем. — Его слова пронзили мое сердце, как гарпун, и я пожалела, что не знаю, как вытащить нас обоих на поверхность.

9. Свистать всех наверх

Майло

Я крепко сжимал штурвал, и это было единственное, что удерживало меня на плаву, когда я стоял под пылающим взглядом Катрины, проникаюшим в мою душу. Я всегда боялся, что однажды она проснется и поймет, что мужчина, в которого она влюблена, не стоит ее преданности. Но, полагаю, я всегда надеялся, что страх — это все, что останется.

— Ты права, Катрина, что задаешься вопросом, кем я был. Но я не могу изменить то, что делал под командованием Вальдеса. Я сожалею и раскаиваюсь, насколько могу.

— А что было до Вальдеса? Кем ты был до того, как присоединился к его команде?

— Я… я был всего лишь мальчиком. Подмастерьем у отца. Учился его ремеслу. Оплакивал свою мать. — Я отпустил руль и осторожно шагнул к ней. Сокращая расстояние между нами, коснулся ее подбородка. — Не сомневаться во мне. Пожалуйста. Не тогда, когда мы только начали.

— Прости. — Она крепко зажмурилась, словно очнувшись от какого-то глубокого сна наяву. — Я не знаю, почему продолжаю так много думать об этом. Может быть, это просто вероятность того, что ФБР будет ждать нас, когда мы вернемся. Расслабиться не так-то просто.

— Этого не случится. — Я завернул нас обоих в одеяло и притянул ее к себе. — И если это случится, ты знаешь, что я буду держать тебя подальше от этого.

Я смотрел в окно, наблюдая, как перед нами расстилается серо-голубая вода, по которой на полной скорости мчалась лодка. Впервые за долгое время я плыл по открытой воде в течение дня, зная, что впереди и внизу на многие мили ничего нет. Дрожь пробежала у меня по спине, когда я внезапно снова оказался на корабле Вальдеса, всего на долю секунды, связывая руки русалкам и затаскивая их во временные трюмы под кораблем. Я едва помнил это. В такие моменты я терял сознание, чтобы не впасть в безумие от чувства вины. После этого меня часто рвало, и я несколько дней не мог есть. Но я не мог забыть их крики и залитую кровью палубу, когда люди Вальдеса отрезали им языки, чтобы они не могли петь свои песни. И, что хуже всего, я не мог забыть, насколько бессилен был что-либо с этим поделать.

— Нам предстоит долгое путешествие. — Я захватил достаточно топлива для поездки и для обратного пути. Но нам придется двигаться на полной скорости, если мы хотим добраться до Треугольника раньше Корделии. Возможно, нам повезет, если на борту окажутся лишние люди, если море станет неспокойным.

Я сожалел, что Ной и МакКензи стали невольными участниками этого путешествия, но теперь у нас не было выбора. Я надеялся, что у нас вчетвером, возможно, будет шанс. Я посмотрел через дверной проем каюты на корму, где Ной сидел, закутавшись в свою плотную темно-зеленую куртку, спиной к палубе. До сегодняшнего утра мы были почти друзьями. Только я начал осваиваться, как уже стал терять свои шансы в этой новой жизни. Возможно, в конце концов, мне здесь не место.

— Я посмотрю, смогу ли расположить их к себе, — пробормотала Катрина. — Но сейчас им нужно побыть наедине. Похоже, у меня будет достаточно времени, чтобы попытаться.

— Мы должны быть там 10 января, и в зависимости от того, найдем ли трезубец в тот же день, мы сможем вернуться в Константин к 16-му.

— Занятия начинаются 15-го. — Глаза Катрины расширились, и она застонала. — Но, думаю, если мы этого не сделаем, то скоро нам не на что будет ходить.

— Да, — вздохнул я. — Не будет.

Она высвободилась из-под одеяла и поцеловала меня в щеку усталыми губами. Глядя, как она спускается по трапу корабля, я молился о том, чтобы еще раз ощутить тепло между нами, прежде чем наступит конец света.

Мы были одиноки на корабле. Моим местом не по своей воле стала рулевая рубка. С командой всего из четырех человек на судне такого размера было легко оставаться в одиночестве. Катрина время от времени приходила проведать меня, иногда она брала штурвал на себя, но я никогда надолго не отходил от руля. Я несколько раз пытался заговорить с Ноем, но он отказывался меня замечать. Однако я внимательно следил за ним, потому что не был уверен, что он не испортит двигатель. Он знал ровно столько, чтобы быть опасным.

Даже МакКензи вела себя тихо рядом со мной, но она стала отличным поваром для нас, она была более изобретательна в приготовлении продуктов, чем я когда-либо ожидал. Я справлялся без сна. У меня были столетия практики. Но когда веки становились тяжелее, чем я мог выдержать, Катрина становилась у штурвала, а я спал в гамаке, который повесил для себя в каюте.

Утром 10-го я потянулся и устало зевнул, изучая горизонт и звезды, все еще видимые в сгущающихся сумерках. Согласно моим координатам, мы были почти на месте. Мерцающие в небе указатели дали мне понять, что Треугольник Дьявола находится прямо впереди.

Я толкнул локтем Катрину, которая в этот вечер заснула в моем гамаке. Она села с усталым стоном и посмотрела вперед, кутаясь в одеяло, чтобы защититься от утреннего морского холода.

— Вот оно, — сказал я.

— Откуда ты знаешь? — Она снова зевнула.

Я достал компас и показал пальцами на небо.

— Мы на 25 градусах северной широты и на 71 градусе западной долготы. Как раз там, где нам нужно быть. Или, по крайней мере, будем там к тому времени, когда солнце полностью взойдет.

Катрина выскользнула из-под ремня и подошла ближе к окну каюты, становясь все более настороженной по мере того, как говорила.

— Ты видишь какие-нибудь признаки ее лодки?

— Нет. — Я нахмурился. — Я ни разу не видел «Белладонну». Но, возможно, это означает, что мы опередили события.

— Или что мы опоздали. — Она убрала волосы за уши так, что у меня внутри все вспыхнуло. — Нам крышка, если она доберется туда первой.

— Не волнуйся, — мягко сказал я. — Даже если она добралась туда первой, она не сможет нырнуть так глубоко, чтобы найти его. Она потеряла свой хвост, помнишь?

— Я просто надеюсь, что… — ее голос оборвался на полуслове, будто призрак зажал ей рот рукой на середине фразы. — Майло?

При произнесении моего имени она широко раскрыла глаза, и я повернулся, чтобы посмотреть, что же она увидела. Свет зари исчез в одно невероятное мгновение, полностью скрытый какой-то черной грозовой тучей, которая с каждой секундой становилась все более угрожающей. Она вздулась, как гигант, полностью поглотив границу между небом и морем.

— Это взялось из ниоткуда, — пробормотал я, с подозрением изучая облака, заметил, как вдалеке вздымаются волны. Я провел большую часть жизни, сражаясь со штормами, отданный на милость океана. Но этот шторм был не похож ни на один из тех, с которыми я когда-либо сталкивался. Он был похож на легенды, которые слышал каждый моряк, но никогда не видел своими глазами.

Этого не может быть…

Вспышка белой молнии заставила меня с криком выбежать на палубу. Ной и МакКензи уже были на палубе, наблюдая с носа за сюрреалистической сценой, развернувшейся перед нами.

— Не стойте просто так! Все на палубу! Мне нужно как можно быстрее спустить паруса!

Я бросился к мачте, а Катрина поспешила ухватиться за канаты в рубке управления. Если на нас обрушится этот чудовищный шторм, у нас будет мало шансов.

— Спасательные жилеты! — воскликнула Катрина, доставая жилеты из люка и бросая их вниз двум нашим пассажирам. Я даже не подумал о них. В 1700-х годах у нас не было такого способа спасения. Холодный морской воздух обдувал кожу, а я боролся с ветром, который трепал паруса, и без того потрепанные порывами. От шторма потемнел каждый дюйм неба. Я напряг зрение. Дрожащими руками старался работать как можно быстрее, но все паруса были подняты. По крайней мере, я должен был спустить грот. Я должен был…

Я потянул за парус, когда Катрина натянула леску, но вода внизу уже начала подбрасывать корабль. Я споткнулся, но устоял на ногах, стиснув зубы. Что бы я ни делал, я не смог победить в схватке с парусами. Шторм налетел слишком быстро. В отчаянии я потянулся за ножом. Я бы перерезал эту чертову штуку.

Как только мое лезвие коснулось веревки, чья-то твердая рука протянулась вперед и оттянула от меня трепещущий парус. Ной.

— Не думай, что это что-то меняет, Песочный человек, — крикнул он, перекрывая шум ветра. — Я просто пытаюсь не умереть!

Благодаря его усилиям мы могли сворачивать парус, когда он опускался, и не давать ему развеваться под напором ветра, грозящего унести его — и нас — прочь.

Корабль теперь бешено раскачивался, а небо было полуночным. Ветер бился о волны, поднимая лодку, будто та была всего лишь куском плавучего дерева. МакКензи кричала внизу, а Ной ругался на ветер. Как ни странно, дождя не было. Как и говорили слухи…

— Мы должны спуститься. Здесь, наверху, в нас точно ударит молния! — прокричал я Ною.

Он кивнул, и мы спрыгнули с мачты. Я подождал, пока он не побежал вниз к МакКензи и не оказался вне досягаемости. Мы никак не могли убрать остальные паруса. Но я собирался попытаться…

— Пригнитесь как можно ниже! Идите в каюту! — крикнул я им с палубы. — Гроза вот-вот усилится.

Ной повел МакКензи в нижнюю каюту, но Катрина стояла и смотрела на меня глазами, полными страха.

— Уходи, Катрина!

Внезапно мачта развернулась, сорванная ветром, и ударила меня. Шест врезался мне в спину, выбросив меня за борт. Я услышал, как Катрина выкрикнула мое имя, прежде чем я упал в воду. Волна накрыла меня с головой. Я поспешно вынырнул, борясь с жжением океанской воды в глазах и легких. Когда поднял голову, лодка стояла вертикально, вздымаясь на стене волны.

Она поднималась все выше и выше, пока кончик носа, казалось, не коснулся неба, а затем сквозь ужасающий шквал ударов молний я увидел, как она перевернулась, а Катрина, МакКензи и Ной все еще были на борту. Потом я ушел под воду, меня затянуло в черное море.

10. Потерпевшие кораблекрушение

Катрина

Мои мысли пронеслись быстрее ветра, когда я увидела, как Майло падает в бушующее море. МакКензи и Ной кричали, чтобы я забиралась внутрь, но я только побежала вперед, к корпусу. Я искала его, в отчаянии вглядываясь в воду, всего секунду, прежде чем лодка начала подниматься, и я, спотыкаясь, полетела назад. Кожу на ладони защемило от прикосновения к перилам, когда я крепко сжала их, моля, чтобы у меня хватило сил продержаться достаточно долго, чтобы устоять против этой взбалмошной волны.

Но затем я повисла в воздухе. Палуба исчезла у меня из-под ног, когда нос поднялся еще выше. Лодка накренилась в воздухе, а затем перевернулась вверх дном. Я изо всех сил старалась удержаться за скользкие перила, когда ледяная вода обрушилась на меня, как товарный поезд. Я думала, что вес парусника, падающего на меня, раздавит меня, но почему-то, когда ударилась о воду, мне показалось, что падаю сквозь ледяной воздух.

На какой-то краткий миг мне показалось, что я потеряла сознание, но быстро пришла в себя, осознав, что все еще держусь за лодку, которая покачивалась надо мной на поверхности воды. Я выплыла из-под нее и устремилась вверх, вырываясь на поверхность, как бьющееся стекло. Я открыла глаза, ожидая увидеть днище перевернутой лодки, плавающее, как белый холм на голубой равнине, но вместо этого там были только обломки. Лодка исчезла. Вокруг меня плавали куски парусины и дерева, разбросанные повсюду.

Дерева?

Моторный парусник был сделан из стекловолокна. Но эти доски и деревянные детали выглядели как…

Внезапно вода содрогнулась от грохота, который заставил меня вскрикнуть. Я заподозрила, что это гром. Соль, словно яд, обожгла мне глаза, и я огляделась в поисках остальных.

— Майло! МакКензи! — закричала я, поворачиваясь кругом, чтобы осмотреть бескрайнюю водную гладь со всех сторон. Я никого не увидела. — Ной! Майло!

Дыхание участилось, когда страх въелся в кожу, как камень, погружающийся в песок. Насколько я могла судить, я была одна. Лодка пропала… уничтожена? И небо… оно было ярко-голубым. От шторма, обрушившегося на нашу лодку всего несколько секунд назад, не осталось и следа. И мне не было холодно, как я ожидала. Вода была теплой и спокойной.

Я нырнула под воду, не обращая внимания на то, что соль щиплет глаза, когда заставила себя открыть их. Я огляделась в синей мгле, отчаянно пытаясь разглядеть кого-нибудь из остальных. Когда больше не могла задерживать дыхание, вынырнула на поверхность. Затем еще раз позвала друзей, молясь, чтобы они выжили.

— Катрина! — Пронзительный голос вдалеке заставил меня резко обернуться. У меня не было возможности надеть спасательный жилет, поэтому я боролась с усталыми руками, чтобы удержаться на плаву. МакКензи и Ной медленно показались в поле зрения, прижавшись друг к другу, в нескольких ярдах от нас, когда они плыли на куске плавучего мусора.

— Ребята, с вами все в порядке? — Как только я заговорила, снова грянул гром, сотрясая море и небо. — Вы не видели Майло?

Они оба покачали головами, МакКензи сглотнула что-то похожее на слезы, когда раздался еще один раскат грома. Но небо по-прежнему было ясным.

— Что это? — Ной поднял глаза, нахмурив брови.

— Гром? — вмешалась МакКензи, тушь потекла по ее фарфоровому личику.

— Это не гром, — Ной не отрывал взгляда от раскинувшегося на мили перед нами моря.

Я закрыла глаза, ощущая воду вокруг себя. Каким-то образом я могла ощущать ее течение, ее движения и струящиеся потоки. Они неуловимо, как весенний ветерок, вибрировали на кончиках моих пальцев. Отдаленный грохот стал казаться мне странным образом отчетливее, когда я почувствовала, как вокруг меня колышется море. Ной был прав. Это был не гром.

— Это корабль вдали, — сказала я.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю. Просто… чувствую.

МакКензи и Ной оба посмотрели на меня с недоверием.

— Тогда давай поплывем к нему, пока он не уплыл еще дальше. — Ной начал бить ногами по воде, чтобы подтолкнуть кусок дерева, на котором они плыли вперед.

— Подождите, — сказала я. — Майло все еще нет. Мы не можем уйти без него.

— Да, я не уверен насчет Песочного. Прости, Катрина, — простонал Ной. — Но мы не можем оставаться здесь и упустить свой шанс на спасение.

Я не позволю себе поверить, что он мог утонуть. Нет, он привык к кораблекрушениям. Каким-то образом он должен был выжить. При одной только мысли об этом я снова нырнула под воду, плавая вокруг и пытаясь разглядеть все, что могли разглядеть мои горящие красные глаза. Он должен был быть здесь. Я должна была найти его. Но мне нужно было восстановить дыхание.

Как только моя голова показалась над поверхностью воды, я сделала все возможное, чтобы успокоиться и уцепиться за ту надежду, которая у меня еще оставалась. Я оглядела окружающий меня голубой мир. Лазурно-бирюзовый цвет спокойно переливался у основания горизонта, насколько хватало глаз, простираясь до пастельно-голубого открытого неба. Я содрогнулась, осознав, что этому царству неба и моря нет конца. И мое сердце бешено забилось, когда подумала о том, что эта бездонная синяя пустота, как и прежде, заключит Майло в свои безжалостные объятия.

Было так много вещей, о которых я жалела, что сказала ему, так много эмоций я пережила из-за него. И теперь я потеряла его в открытом океане. Я должна была найти его. Я не могла оставить его здесь.

Никогда.

Я сморгнула горячие слезы, подступившие к глазам, и еще раз позвала его по имени.

— Майло!

Грохот в отдалении дал о себе знать еще раз. На этот раз он был ближе, и вскоре за ним последовали другие звуки такой же оглушительной интенсивности.

— Корабль движется в нашу сторону! Их два! — голос МакКензи привлек мое внимание, когда я посмотрела и увидела две темные массы на воде, быстро приближающиеся сквозь плотное облако белого дыма.

Бум.

Огонь и дым взметнулись вдоль левого борта корабля, послав быстрый выстрел в борт другого. Запах пороха смешался с морской солью и защекотал мне ноздри. Орудийный залп. Я недоверчиво прищурилась при виде вздымающихся парусов и черного флага, когда смог рассеялся ровно настолько, чтобы можно было разглядеть их неясные силуэты.

Когда корабли приблизились, в воздухе раздались новые пушечные залпы, от которых у меня затряслись кости. Это были не современные яхты или парусники. Это были деревянные военные корабли. Галеоны. На одном из них был испанский флаг, а на другом гордо развевался чёрный.

Не веря своим глазам, я смотрела, как корабли медленно приближались, и обе стороны взрывались как от залпов своих пушек, так и от ударов друг друга. Я оглянулась и увидела, что Ной и МакКензи застыли на месте с широко раскрытыми глазами.

— Что происходит? — сплюнул Ной.

— Я… я еще не знаю, — заикаясь произнесла я, почувствовала покалывание в обеих ногах и испугалась, что может случиться, если я останусь в воде слишком долго. Я никогда не плавала так долго. За исключением одного раза.

Сражение между двумя кораблями продолжалось до тех пор, пока испанский корабль, казалось, не начал поспешно отступать. Он выглядел несколько поврежденным и пытался спастись бегством, прежде чем получит удар, который мог его потопить. Но когда он развернулся, корабль противника с пронзительным криком выпустил горящую бочку, а затем выстрелил в нижнюю часть корпуса. Взрыв искалечил судно, разбросав деревянные щепки, и его корма начала медленно опускаться в воду.

— Это что, какая-то реконструкция? Так ведь? — Ной подплыл ближе ко мне, вытаращившись от недоверия.

— Я… не уверена. — Я поперхнулась словами. Здесь не было ничего знакомого. Не то чтобы середина океана была знакомым местом. Но даже воздух казался другим.

Потрепанный испанский корабль развернул паруса и поплыл прочь так быстро, как только позволял его потрепанный корпус. Издалека до меня донеслись победные крики матросов, когда пиратский корабль последовал за ним, быстро приближаясь, как лев к раненой газели.

Даже с такого расстояния мы могли различить веревки, свисающие, как паутина, с борта пиратского корабля, зацепляющиеся за правый борт противника и подтягивающие его к корпусу их собственного корабля. Сквозь звуки лязга и пистолетной стрельбы я и мои перепуганные спутники наблюдали за происходящим, осознавая, что все происходящее было слишком реальным. Прямо на наших глазах разворачивалась битва на волнах, жестокое возвращение в далекое прошлое.