По осколкам лжи

Глава 16

ГЛАВА 16

Спустя пять лет

Смотрю на себя в зеркало, поправляю макияж и завязываю на шее платочек. Мне идёт форма стюардессы. Мне идёт всё, потому что я безупречна внешне и внутри. Так я себя чувствую.

- Мне нравится, - Глеб отпивает из рокса виски. Только макияж слишком броский.

- Ему это нравится.

- Думаешь? Что ж, тебе виднее. Ты ведь все эти годы изучала своего врага, - взгляд у Глеба мрачный, нехороший. Как и всякий раз, когда речь заходит о Романове.

- Ты что, ревнуешь? – приподнимаю бровь, глядя на него через зеркало.

- А ты? Ждёшь вашей встречи? Как думаешь, он тебя узнает? – слышно, как Зарецкий поскрипывает зубами. Ему не нравится этот разговор. А мне нравится его дразнить. Я вообще многому научилась за эти пять лет. И в том, как вести себя с мужчиной преуспела.

- Жду, разумеется. Я много лет этого ждала. Не зря же ты трахал меня, как свою куклу. Я должна получить кое-что взамен. Ты – компанию, я – месть. Таким был изначальный договор.

- Я рад, что у тебя такая хорошая память и трезвая голова.

- Всё, как ты учил, - улыбаюсь ему стервозно.

- Сучка, - усмехается.

- Твоя жена.

- Моя.

Про себя хмыкаю. Его жена Анечка. Побитая, несчастная собачонка. А я – Волгина Лика Александровна. Совершенно свободная, как вольная птица. Вернее, стану ею, когда отомщу своим врагам. Все они будут гореть в том пламени, в котором горю я вот уже долгие годы. Какая ирония… Завтра ровно семь лет. И завтра я увижу Романова. Смогу ли сыграть свою роль? Вынесу ли эту встречу спокойно? Получится ли у меня подцепить его на свой крючок.

Я знаю о Романове всё. Каждую мелочь. Я изучала его, как маньячка. Каждую повадку, каждую тёлку, с которой он проводил хотя бы одну ночь. Каждый его вздох. Я знала всё о его бизнесе, тут меня долго вводил в курс дела Глеб. Я знала всё о жене Романова. Даже о том, когда у неё начало цикла. Кстати, забеременеть Инга не могла уже пять лет. Опять же как символично. Я знала всё о Романове-старшем – одним из самых страшных врагов. Я знала о них всё. Каждый скелет семейки Романовых, которые они прятали в своих шкафах. Я же видела их насквозь.

- Провала не боишься? – криво усмехнулся Глеб, рассматривая мою фигуру в форме.

- Нет. Он всегда был падким на стюардесс, официанток и насилие. Я ему понравлюсь.

- И что, так спокойно ляжешь с ним в постель?

- Ну почему же спокойно? Я буду сопротивляться. Ему понравится, - не удержалась, зацепила за живое Зарецкого. Ему мои планы в последнее время не очень нравились. Особенно те, где нужно спать с Романовым. Но он сам меня воспитал так. Никаких чувств, никаких сожалений. Только вперёд и ни шагу назад. Любыми путями добивайся своего.

И я шла к намеченной цели семимильными шагами. Я буквально летела, как птица Феникс, восставшая из пепла. Я шла вперёд, чтобы сжечь их всех в агонии, в которой горела я целых семь лет.

- Сучка, - оценивающим взглядом проходится по мне с головы до ног ещё раз и резко опрокидывает в себя виски.

- Это ты меня научил быть сучкой. Так зачем сейчас жаловаться?

- Не зли меня Аня. Дёргаешь тигра за усы, - снова наливает себе выпить, а я понимаю, что пора заткнуться. Зарецкий бывает тем ещё зверюгой. Нет, он меня не бил. Ни разу. Но оказаться под ним, когда он зол – хреново. Если не сказать хуже.

- Ты сам меня к этому готовил. Или ты решил обо всём забыть? Мне нужна моя месть, слышишь? Нужна! А ты забирай свою компанию. Мне плевать, передумал ты или нет. Я не передумала, - резко поворачиваюсь к нему, смотрю в глаза. Злость в нём тает.

- Как же он тебя искалечил, Анечка…

- Лика. Теперь я Лика, забыл?

- Это ты с ним Лика. А со мной всё та же Анечка, что и пять лет назад. Я до сих пор вижу под блеском стервозности слёзы Ани. Они не высохнут никогда. Даже после мести. Легче станет, да. Но всё забыть не получится.

Я выдыхаю. Получится. У меня всё получится.

- Поздно давать заднюю. Я пойду в рейс и буду с ним гребанной Ликой. Я обязательно добьюсь своего. Ясно?

Зарецкий усмехается.

- Мне всё ясно, Лика. Только запомни одно. Аня всё ещё моя жена. И когда твоя месть свершится, ты вернёшься ко мне.

- Зачем ты мне это говоришь?

- Чтобы не забывалась, Лика. И не вздумала влюбиться в Романова.

- Я никогда не смогла бы полюбить такого подонка.

- Что ж, это радует. Так во сколько у вас вылет?

- В семь утра. А ты что скажешь? Как я тебе?

- Ты восхитительна, как всегда. Признаю, я ревную. Но данное слово уже не вернуть назад. Развлекайся, девочка. И помни, я рядом.