По осколкам лжи

Глава 61

ГЛАВА 61

- Мам, а почему тебя так долго не было? – спрашивает меня дочь, доедая мороженое.

Я деревенею от её вопроса и даже не сразу нахожусь с ответом.

- Нуу… Я работала. Нужно было уехать.

- Но ты же больше не уедешь? – спрашивает меня с надеждой.

- Нет, малыш. Не уеду. Больше никогда.

- Хорошо. А то папа опять на какой-то Инге женится…

- Она тебе не нравилась?

- Инга?

- Да.

- Нууу… Не особо.

- Она тебя обижала?

- Нет. Папа бы её за это убил.

Да я бы сама её придушила.

- Хорошо… Пойдём на машинки или к автоматам?

- А может уже к папе поедем? – спрашивает меня дочь. Она папина девочка. На сто процентов. И я даже немного ревную. Хорошо, я сильно ревную. Хоть и понимаю, что это глупо. Он её отец, он был с ней с младенчества. А я кто-то вроде кукушки залётной. Так быстро она мне не раскроется и не доверится. Умом понимаю, а сердце доводов не слышит. Ему больно.

- Окей, едем к папе. Ты с мороженым закончила?

Вика отрывисто кивает, вытирает рот тыльной стороной ладони.

В офис мы попадаем беспрепятственно, но Андрея там не находим. За стойкой сидит новый секретарь – мужчина. Он и говорит нам, что Андрей Алексеевич срочно отлучился по делам. Нам разрешено посидеть в приёмной, подождать. Но ни через час, ни даже через два Андрей не возвращается и скорее всего его сегодня в офисе уже не будет.

Я решаюсь позвонить ему уже из машины, когда едем домой.

- Да! – отвечает резко Романов, будто куда-то торопится.

- У тебя встреча? Я помешала? Просто мы с Викой были у тебя в офисе и…

- Да, я уехал в больницу. У отца инсульт.

- Ясно… Мы тогда домой?

- Давайте. Буду поздно. Жди меня в моей комнате.

- Хорошо, - обещаю ему, а сама через час засыпаю вместе с Викой в её комнате.

Андрей будит меня ночью. Взяв на руки, несёт в свою спальню. Осторожно кладёт меня на кровать, но я уже проснулась.

- Что там?

- Жить будет. Правда, пока не пришёл в себя и невозможно понять насколько пострадал мозг.

- Ясно, - вот и всё. Не сбылась моя месть, но главный мой враг уже наказан. А мне, как ни странно, даже не радостно. Лишь глухая боль где-то за грудной клеткой. Не умею я радоваться поражению врага.

- Ты о чём-то задумалась, - Андрей раздевается, смотрит мне в глаза.

Я завязываю расхристанный халат, сажусь на кровати.

- Думаю, что мстить мне не пришлось. Судьба всё решила за нас.

- Не думай сейчас об этом. Давай лучше спать. Я устал зверски.

Романов падает рядом, заключает меня в свои крепкие объятия.

- Полегче, задушишь, - пыхчу я, на что он отвечает смешком.

- Привыкай.

Я наблюдаю, как он засыпает и ещё долго не могу сомкнуть глаз. Вспоминаю, как выла в психушке и умоляла медперсонал отпустить меня к Нике. Чтобы попрощаться с ней… А меня привязывали ремнями к койке и обкалывали препаратами, после которых я ещё дня два чувствовала себя овощем. Как же больно было тогда. Как страшно. Ведь я осталась одна. Единственный человек, кто мог помочь, отказался от меня, вышвырнув на обочину, как кусок грязи. А его отец закрыл меня в дурдоме, чтобы не путалась под ногами.

Странно, но мне жаль Романова-старшего. Особенно будет жаль, если он останется овощем, в который когда-то пытался превратить меня. Я не испытываю ни грамма злорадства, хотя должна бы.

Значит ли это, что меня не сломили? Что я осталась человеком, несмотря ни на что. Да. Я осталась человеком. Желание мести не уничтожило меня.

Может я уже не та нежная Анечка, но и не злобная стерва Лика.

- Хватит вертеться, спи, - Романов прижимает меня ещё сильнее к себе, целует в затылок. А его рука залезает мне под халат и остаётся между ног. Мне жарко и душно, но я не шевелюсь. Жду пока Андрей окончательно уснёт, а потом встаю и тихонечко иду на кухню.

На столе лежит пачка сигарет и зажигалка. Я вытаскиваю сигарету, закуриваю. Кашляю. Для меня слишком крепкие. Ставлю турку на огонь, залезаю на стул с ногами и жду пока поднимется пенка на кофе. Наливаю в чашку чёрный густой напиток, делаю первый глоток и закрываю глаза.

Я не хочу, что Романов-старший умер или остался овощем. Я хочу, чтобы он всё понимал и осознавал. А ещё, в глаза ему посмотреть хочу. Хочу, чтобы вспомнил меня и всё, что со мной сделал.