По осколкам лжи

Глава 58

ГЛАВА 58

Сегодня Романов не груб. Ласкает меня, словно растягивая удовольствие. Улыбается улыбкой довольного, сытого кота. Входит в меня медленно, со стоном.

- Ты сегодня покладистая, - прикусывает мою нижнюю губу, чуть оттягивает и отпускает.

- А ты на удивление нежен, - усмехаюсь я.

- Может у нас что-то получится? – спрашивает, прижавшись лбом к моему лбу.

- Например? – наблюдаю, как он медленно покидает моё тело, стаскивает презерватив. И входит в меня уже без него.

- Например, ты могла бы стать моей женой.

- Так себе предложение, - усмехаюсь я, а внутри себя ликую. Если я стану его женой, Вика будет со мной.

- Это не предложение. Это пока только мысль. Давай, повернись спиной, хочу тебя сзади.

Спустя полчаса курим полулёжа на диване. Романов расслаблен и доволен. В расхристанной рубашке и с расстёгнутым ремнём.

- А ты всё такая же, как тогда. Узкая, невинная и нежная девочка. Ни годы, ни Глеб тебя не изменили. А меня вот изменили. Знаешь, как меня называют за спиной? Удав, - усмехается.

- Это я-то не изменилась? – пропускаю смешок. Посмотри на меня повнимательней.

- Я не о внешности. Я о другом. О том, как чувствую тебя.

- А ты меня чувствуешь? – с сомнением спрашиваю я.

- Чувствую.

- И что же ты чувствуешь? Помимо того, что я узкая?

- Я чувствую, как ты хочешь меня и одновременно боишься. Как тогда. В нашу первую ночь.

- Тогда я не хотела.

- Ложь. Я помню, как ты смотрела на меня в ресторане. Ты хотела меня.

- И поэтому ты меня изнасиловал?

- Это была игра.

- Игра, - повторяю я. – Для тебя всего лишь игра. А для меня тогда весь мир перевернулся.

- Это дело прошлое. Забудь. Не было бы той ночи, не было бы Вики.

- Так я тебя поблагодарить должна? – не выдерживаю, устремляю на него злой взгляд.

- Я уже всё сказал. Забыли, - обрывает меня Андрей и обнимает, прижав к своей груди. Дышит мне в ухо, что вызывает стаю мурашек. – Мне жаль, что тогда так вышло. Но не настолько жаль, как тебе. Сегодня можешь переночевать у меня.

Я медленно выдыхаю, поджимаю губы, чтобы по-идиотски не заулыбаться. Злая обида, затопившая душу, тут же отступает. За Вику я готова простить ему всё.

- А Инга? Она точно не вернётся?

- Точно. С Ингой всё, - кратко информирует меня Романов.

С Ингой всё.

А со мной? Что у него со мной?

Этот вопрос так и остаётся незаданным, повисшим в воздухе. Мне всё равно кем я ему прихожусь. Лишь бы Вика была рядом.

Вечером мы вместе едем к нему домой. Вика, устав за день, засыпает у меня на руках и я беспрепятственно могу её целовать в щеки и прохладный лобик. Она смешно морщится во сне, что-то бубнит. А у меня в груди всё сладкой патокой затопило. Взгляд от неё оторвать не могу.

Беззвучно плачу, поглаживая её лицо и ручки. Слёзы стекают по моим щекам и капают ей на куртку.

- Прекрати реветь. Она рядом, всё, - Романов строго отчитывает меня, глядя в зеркало заднего вида. Я вытираю слёзы.

- Извини.

- Приехали, - оповещает он, глуша мотор. Выходит из машины, открывает заднюю дверь и берёт Вику на руки. Мне не хочется её отпускать, а потому я тянусь за ней.

Квартира у Романова большая, двухэтажная. Я тихо застываю у порога, пока он относит дочь в комнату и раздевает её.

- Проходи, Аня, - зовёт меня на кухню, повесив куртку Вики на вешалку. На столе стоит бокал с виски. В его руке второй. – Пей.

Я беру бокал в руку, делаю большой глоток. Нутро тут же согревается, теплеет в желудке.

- Я могу спать с ней?

Романову эта идея, похоже, не нравится. Он долго смотрит на меня, потом всё же соглашается.

- Только сегодня. Последующие ночи ты спишь со мной.

- Хорошо, - соглашаюсь я. У меня ещё будет время на Вику. К примеру, завтра. – А завтра я могу остаться с ней дома? – совершенно обнаглев, спрашиваю Андрея.

Он отпивает из своего бокала, опирается о столешницу.

- Если так сильно хочешь – останься.

У него звонит телефон, а я опрокидываю в себя остатки виски. Тут же становится легко и хорошо.

- Да, пап? – отвечает на звонок Романов, а меня всю передёргивает, стоит только услышать, кто звонит. – Я был занят, - Андрей выходит из кухни, а я наливаю себе виски и тут же опустошаю бокал.

Я никогда их не прощу. За то, что лишили меня семи лет материнства. За то, что так жестоко отобрали у меня дочь. Не прощу!