По велению сердца

Глава 16

Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, росших у окна спальни, отражался от камней булыжной мостовой и освещал экипажи, доставлявшие своих владельцев в их особняки на Беркли-сквер. Джейсон нервно ходил по комнате, останавливаясь и вглядываясь в темноту, но ни один из экипажей не остановился около подъезда их дома.

Велвет еще не вернулась с приема, на котором была с Литчфилдом, лордом и леди Брайарвуд. Время приближалось к трем часам ночи. Куда же она, черт побери, запропастилась?

Он замедлил шаги, прислушиваясь к звукам в прихожей. Беспокойство не оставляло его, хотя он и понимал, что в обществе друзей ей ничто не угрожает. Человек, который следил за домом Велвет в ту ночь, очевидно, покинул свой пост, и это немного успокаивало его.

Прошло еще минут двадцать, пока Джейсон не различил в лунном свете экипаж Литчфилда и не услышал легкий стук каблучков Велвет, поднимающейся по лестнице. Он испытал облегчение, которое тут же сменилось беспричинным гневом. Рывком открыв дверь, соединяющую их комнаты, – дверь, которую до этого момента не позволял себе открывать, он ворвался в комнату Велвет.

Испуганный крик донесся из угла.

– П… простите, милорд, – узнал он голос Табби. – Я услышала, как ее светлость поднимается к себе, и решила, что ей потребуется моя помощь.

Легкие шаги у входа привлекли его внимание. На пороге стояла Велвет.

– Все в порядке, Табби. Мой муж поможет мне раздеться, – сказала она и послала Джейсону предостерегающий взгляд. Он вторгся на ее территорию. «Теперь тебе придется расплачиваться, играя роль преданного мужа», – говорил ее взгляд.

Табби оглядела Джейсона с головы до пят, понимающе улыбнулась и вышла из комнаты.

Джейсон дождался, чтобы за служанкой закрылась дверь. Сначала он опасался, что Табби или кучер узнают в нем того самого разбойника с большой дороги, Джека Кинсайда, но ночь похищения была облачной и темной, и, видимо, им и в голову не могло прийти, что их хозяйка выйдет замуж за такого человека.

Порой это удивляло и его самого. Велвет была чересчур доверчива. По крайней мере она должна была подозревать, что он убил отца. Но он точно знал, что она верит в его невиновность. И не мог не умиляться этому.

– Вы хотите спросить меня о чем-то, милорд? – отвлек его от этих мыслей ее нежный голос.

– Тебе это хорошо известно. Я бы хотел знать, чем ты занималась до трех часов утра?

– Поздние приемы уже давно в моде, милорд. Если бы вы не покидали надолго Лондон, то не забыли бы этого.

Он старался не смотреть в глубокий вырез ее платья, не видеть ее грудь.

– Считается, что ты вышла замуж. Неужели никто не спросил тебя о муже?

– Все только этим и интересовались, милорд.

Она присела на стул перед туалетным столиком и начала вытаскивать шпильки из прически. При свете свечи волосы ее отливали темной медью, и Джейсон почувствовал, как его тело охватывает жар.

– Как мы и договорились, – продолжала она, – я говорила всем, что ты очень стеснительный человек, который гораздо свободнее чувствует себя в деревенском поместье. И еще я сказала, что мы устроим прием в честь нашей свадьбы в конце месяца и все смогут увидеть тебя. А пока им следует умерить свое любопытство.

Он следил за ее отражением в зеркале и, заметив легкую складку около губ, почувствовал, что страстно хочет прижаться к ней. Она медленно расчесывала длинные пряди волос, руки ее казались трогательно маленькими и нежными. Пальцы его занемели – так ему хотелось прикоснуться к ее рукам, ощутить нежность ее кожи.

Он почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам. Желание переполняло его. Когда он заговорил, голос его был хриплым:

– Что ж, обещанный прием на какое-то время немного успокоит их. Возможно, к тому времени у меня будет уже достаточно улик, чтобы разобраться с леди Брукхерст. Если мне это удастся, ей придется признать вину Эвери и мою невиновность.

Велвет перебросила длинные пряди волос на грудь и задумчиво играла ими, касаясь своей груди. Его взгляд не мог оторваться от ее рук, в горле пересохло. Он с трудом отвел взгляд в сторону.

– Как только я докажу свою невиновность, – сипло произнес он, – я смогу покинуть Англию. Тебе останется придумать какую-нибудь историю про мой неуравновешенный характер и начать дело о признании брака недействительным. Люсьен поможет тебе.

Велвет довольно долго молчала, потом подошла к нему и повернулась спиной, молча прося помочь ей расстегнуть длинный ряд застежек.

– Я не вижу причин спешить, – произнесла она, терпеливо ожидая, когда же он примется за работу.

Расстегивая застежки, он ощущал нежность ее кожи и чувствовал нежный запах сирени. У него закружилась голова.

– Похоже, – продолжала Велвет, – я уже привыкла к положению замужней женщины.

Она вскинула голову. Последняя застежка была расстегнута, и его пальцы замерли в бездействии.

– Когда вы покинете эту страну и я останусь одна, то смогу пользоваться всеми преимуществами такой свободы. Замужняя женщина, которая ведет себя осмотрительно, может позволить себе почти все, что хочет.

Джейсон стиснул зубы:

– Мы не договаривались, что ты будешь разгуливать, изображая соломенную вдову. Ты согласилась на признание брака недействительным, Велвет.

– Верно, – трагически вздохнула она, повернувшись к нему.

Хоть она и придержала расстегнутое платье, но грудь ее почти полностью открылась.

– Но если ты не собираешься жениться на ком-нибудь еще, то какая тебе разница? В качестве замужней женщины я буду чувствовать себя более свободно, не боясь скандала. Я могла бы…

– Могла бы что? Спать со всеми, с кем захочется? Завести себе кучу любовников?

Велвет пожала плечами:

– Мне нравится заниматься этим с тобой, Джейсон. Я поняла: женщине это нужно так же, как и мужчине. Женщина мечтает о поцелуях и ласках…

– Прекрати.

– Ей необходимо наслаждение, которое мужчина может дать ей. Женщина хочет ощущать…

– Я сказал: прекрати, черт побери! – Он схватил ее за руки и притянул к себе. – Я не верю этому! Ты хочешь сказать, что, когда я уеду, ты заведешь себе любовника?

– Конечно, а что же ты думаешь?

– Что я думаю! – Он почти кричал. – Я думаю, ты добьешься признания нашего брака недействительным, а потом будешь тихо жить с дедушкой, пока не найдешь человека, который станет хорошим мужем и будет относиться к тебе с заботой и уважением.

– У меня уже есть муж, Джейсон. И он мне нравится. Беда в том, что он не хочет меня…

– Это неправда, и ты сама это знаешь. Я все время хочу тебя, и даже сейчас! Черт, если бы я мог, я бы сорвал с тебя одежду, бросил на кровать и всю ночь любил тебя! Я смог бы удовлетворить все те желания, о которых ты только что так вольно рассуждала. Тебе не надо было бы искать кого-нибудь еще, а если бы ты завела себе любовника, клянусь, я пристрелил бы вас обоих!

Несколько секунд она ошеломленно смотрела на него, широко раскрыв удивленные глаза, и вдруг соблазнительно порозовела. Если она думала шокировать его своими словами, то получила вполне достойный ответ. Он уже не был джентльменом и хотел, чтобы она знала это. Он дал себе волю, думая испугать ее, и был уверен, что сделал это, пока она не посмотрела на него.

Она облизнула свои нежные розовые губы.

– Поцелуй меня, Джейсон. Я хочу, чтобы ты сделал все то, что сейчас наобещал мне.

Джейсон застонал. Всемогущий Господь, эта женщина сведет его с ума!

– Неужели ты не можешь понять: я делаю это только ради тебя. Если я возьму тебя, то могу наградить ребенком. Я не представляю, что значит быть мужем, отцом. Когда-то я думал об этом и даже мечтал. Но многое изменилось. Теперь я не тот человек, которым был, и никогда уже им не стану.

Она покачала головой и нежно произнесла:

– Ты просто не видишь себя другим. Из тебя вышел бы прекрасный муж, Джейсон.

Его охватило отчаяние. Как втолковать ей?

– Если бы я рассказал тебе о том, что мне пришлось делать, и посмел открыть, что я за человек… тогда бы ты поняла.

Тонкие нежные пальцы коснулись его щеки.

– Расскажи мне. Расскажи про все, что случилось с тобой.

Джейсон застыл на месте. Темные картины прошлого родились в его сознании. На него навалилась тошнота, комом став в горле.

– Я не могу. – Он отвернулся, чтобы не прикасаться к ней. – Не проси меня об этом, Велвет. И сейчас. И никогда не проси.

На ее глаза навернулись слезы. Он понял, что это были слезы жалости. Она стояла перед ним, прижимая к себе расстегнутое платье, глядя на него с вожделением и жалостью, и взгляд этот перевернул его душу.

– Возьми меня, Джейсон. Позволь мне помочь тебе забыть прошлое.

Он отступил назад, отчаянно желая держаться подальше от нее.

– Оденься, – велел он. – Ты стоишь полуобнаженная и ведешь себя как потаскушка. Тебе это совершенно не идет.

Он понимал, что в словах его не было ни капли правды. Она была прекрасна и желанна, и он до боли в груди жаждал обнять ее. Он хотел ее!

Губы Велвет задрожали, по щекам заструились слезы. Всхлипнув, она повернулась и отошла. Он твердил себе, что должен уйти из ее комнаты, чтобы не терзаться от звука снимаемого за ширмой платья, чтобы не рисовать в воображении, как обнажается ее нежная, гладкая кожа. Но ноги его словно приклеились к полу.

Наконец она вышла из-за ширмы, одетая в простую ночную рубашку, столь же соблазнительная, как и в вечернем платье. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, такой смущенной и неуверенной в себе, какой ему еще не приходилось ее видеть. Это была его работа, понял он, он сделал это своими словами, в которых полуправда мешалась с обвинениями.

Он твердил себе, что должен уйти, но ноги понесли его к Велвет. Он встал на колени рядом с ее кроватью, взял ее маленькую бледную руку и прижался к ней губами.

– Если бы наш брак был настоящим, – тихо произнес он, – не было бы ничего, что я не рассказал бы тебе. И я ответил бы на твою страсть, утолил твое желание. Это редкое и прекрасное качество в женщине, о котором мужчина может мечтать.

Она повернулась к нему так, чтобы видеть его лицо:

– Я твоя жена. А ты мой муж.

– Я не муж тебе, Велвет. И никогда им не буду. Я был твоим любовником. И еще я был совершенным идиотом.

Поспешно встав, чтобы она не успела ничего добавить, он быстро дошел до двери и ударом ноги открыл ее. Как бы он был счастлив, если бы все это закончилось! Видит Бог, он хочет вернуться домой!

Кристиан Сазерленд, помедлив, спустился по ступеням широкой мраморной лестницы. Его особняк в Вест-Энде находился неподалеку от Гайд-парка. В свое время дед подарил его женщине, на которой женился. Теперь этот дом принадлежал Кристиану, был его убежищем.

– Пожалуйста… Я должна видеть графа, – услышал он. – На пороге стояла маленькая, закутанная в плащ женщина. – Я не договорилась с ним о встрече, но, пожалуйста, сообщите ему, что я пришла.

– Весьма сожалею, мадам. Лорд Бальфур сердится, когда нарушают его уединение. Но если вы назовете ваше имя…

Отчаянно вздохнув, посетительница ответила:

– Скажите… скажите ему, что это Мэри. Думаю, граф примет меня, если вы скажете, что пришла Мэри.

У Кристиана учащенно забилось сердце. Он перескочил последние ступеньки лестницы и сказал слуге:

– Все в порядке, Георг. Мэри – мой друг и желанный гость в этом доме. Я буду в Белой гостиной.

Она повернулась на его голос, лицо ее наполовину было скрыто опущенным капюшоном.

– Кристиан, – прошептала она с отчаянием, – пожалуйста, помогите мне. Я так боюсь. И не знаю, как мне поступить.

Впервые за все время их знакомства она назвала его по имени, и он понял, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.

От тревожного предчувствия у него похолодело под ложечкой.

– Все будет хорошо, любовь моя.

Обняв за талию, он провел ее в гостиную. Оправдывая свое название, комната была белых и золотых тонов: от роскошных шелковых обоев цвета слоновой кости до картин в позолоченных рамах, висящих по стенам.

– Если вы расскажете мне, что вас так сильно напугало, я уверен, мы что-нибудь придумаем.

Он снял с нее влажную от тумана накидку и бросил на спинку кресла, потом они сели на диван.

Мэри стиснула на коленях руки. Они выглядели тонкими и бледными; ему бросилось в глаза, что они дрожали.

– Я… я знаю – это дурно, но я должна была прийти. Я не знала, к кому еще обратиться.

– Где же ваш отец? – осторожно спросил он.

На ее глаза навернулись слезы.

– Мой отец мертв.

Кристиан стиснул зубы.

– Простите меня, Мэри. – Он погладил ее по руке. – Посидите здесь минутку, любовь моя. Я сейчас вернусь. – Подойдя к буфету, он наполнил небольшую рюмку хересом и протянул ее Мэри: – Выпейте это, и вам сразу станет легче.

Рюмка подрагивала в ее руке. Она сделала глоток и поставила ее на стол.

– Я так скучаю по нему, – потерянно произнесла Мэри. – Мне так его не хватает.

– Мэри, простите меня. Как это произошло?

– Несчастный случай… Экипаж занесло на повороте, и он опрокинулся в пруд. Мой отец утонул. – Она подняла к нему заплаканные глаза. – Это устроил он. Я знаю, это дело его рук. Эвери убил моего отца.

Кристиан, ошеломленный, застыл на месте. По его спине пробежал холодок.

– Мэри, вы ошибаетесь. Вполне понятно, вы расстроены. Конечно же, герцог не…

Ее пальцы вцепились в его руку.

– Вы не знаете его так, как знаю я. Вы не представляете, каким безжалостным и жестоким он может быть. Я думаю, отец тоже стал это замечать и понял, что сделал ошибку, выбрав его мне в мужья.

Кристиан вскинул голову: это поразило его не меньше, чем обвинение Эвери в смерти ее отца.

– Это был выбор вашего отца? И вы не хотели выходить замуж за герцога?

Боль исказила ее лицо, по щекам потекли слезы.

– Я хотела угодить ему. Он был уже в возрасте, и он мечтал видеть меня счастливой.

Она всем телом подалась к Кристиану, не сводя с него заплаканных глаз:

– Я хотела выйти замуж за вас, милорд. Я любила вас.

У Кристиана защемило сердце.

– Мэри…

Он осторожно взял ее руки в свои ладони, шепча слова утешения. Он утешал ее, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. От жалости к Мэри. И от жалости к себе.

– В ту ночь, когда был прием у Брайарвудов, – сбивчиво начала она, – он обманом вынудил меня уехать с ним. И увез в какую-то придорожную гостиницу. Он сказал, что там мой отец, но это была ложь. – Она всхлипнула. – Эвери сорвал с меня одежду. Он делал со мной такое… такие ужасные вещи. Боже мой, все это было ужасно! – Слезы заструилась по ее щекам. – А я всегда думала, что это будет прекрасно.

Гнев пронзил Кристиана, сменившись сожалением. «Так оно и было бы, – подумал он, – если бы я посвятил тебя в любовь».

Она посмотрела на него:

– Я не могу оставаться в его доме ни минуты, милорд. Не могу смотреть на него, зная, что он сделал.

– Вы не можете быть уверены, что это дело рук герцога, Мэри.

– Я знаю это – своим сердцем. – Она положила руку на грудь. – Ему нужны были деньги моего отца. Как мой муж, после смерти отца Эвери получил доступ ко всем его средствам. Как вы не понимаете? Это сделал Эвери. Он устроил все это.

Кристиан не был убежден, что герцог настолько алчен, что не остановился перед убийством старика, но это уже не имело значения. Герцог Карлайл сделал все, чтобы заслужить ненависть графа Бальфура.

– Он бьет меня, – шептала Мэри. – Бьет так, чтобы не оставалось следов. Я стараюсь не злить его. Я стараюсь изо всех сил, но не могу ничего сделать. – Она посмотрела на него с надеждой. – Пожалуйста, милорд, помогите мне. Мне некуда пойти.

Кристиан пытался оставаться спокойным, но это плохо удавалось ему. Он придушил бы Эвери Синклера своими руками.

– Мэри… любовь моя, конечно, я помогу. – Мысль его отчаянно заработала, перебирая варианты. – Даже если бы вы не были замужем, вам нельзя здесь оставаться. Я ведь холостяк. Тут же разнесутся сплетни, что у меня в доме живет женщина.

– Что… что же мне делать?

И в самом деле что? Необходима помощь человека, которому он может доверять, кто правильно поймет этот клубок взаимоотношений.

– Есть женщина, которая может помочь нам. Эта леди каким-то образом узнала правду об Эвери. Возможно, поэтому она и отказалась от брака с ним.

– Вы говорите о Велвет Моран?

– Теперь она леди Хокинс, но я имею в виду ее. Вы ведь знаете ее?

– Мы встречались несколько раз. Она всегда была любезна со мной.

Кристиан помог Мэри встать. Взяв с кресла плащ, он тщательно укутал ее.

– Эвери не переносит, когда его планы расстраиваются. Как только он узнает, что вы ушли от него, он станет разыскивать вас. С теми средствами, которыми он теперь располагает, он может нанять хоть целую армию сыщиков.

– Я оставила ему записку. Написала, что так расстроена всем, что не могу оставаться в Лондоне, что возвращаюсь в сельское поместье отца и буду ждать его там. Похороны назначены на конец недели.

– Эвери может поехать туда. Если вы уедете, он поймет, что вы подозреваете его. Невозможно предугадать, как он поступит в таком случае.

– Я знаю. Поэтому и пришла к вам.

Кристиан кивнул:

– Пока у нас есть какое-то время. Вам надо исчезнуть, пока мы не решим, что делать.

Мэри положила тонкую трепещущую руку на его запястье:

– Благодарю вас, милорд.

Легкая улыбка тронула его губы.

– Мне будет приятно, если вы станете называть меня Кристианом.

Бледные щеки Мэри порозовели. В первый раз за сегодняшний вечер она улыбнулась:

– Я буду у вас в неоплатном долгу… Кристиан.

Он погладил ее по щеке, восхищаясь тонкими чертами ее лица.

– Я навсегда запомню ваши слова, Мэри.

Не говоря больше ни слова, он подвел ее к двери и велел слуге заложить его экипаж. Кристиан думал только о том, как помочь Мэри забыть все те ужасы, которые она испытала с Эвери.

Велвет сидела в гостиной напротив Мэри Синклер. Ее пронзила мысль, что по странному повороту судьбы Мэри теперь приходится ей невесткой, хотя и не знает об этом. Рядом с Мэри стоял Кристиан Сазерленд. По выражению его лица было видно, что он очень взволнован.

Граф появился у нее менее часа назад. Он попросил разрешения поговорить с ней наедине, не зная, удобно ли это для вышедшей замуж Велвет. Но Джейсона не было дома.

Велвет проводила Бальфура и Мэри в гостиную. В самый разгар разговора о том, что Эвери Синклер оказался куда более страшным негодяем, чем она думала, после встречи с Литчфилдом и детективом домой вернулся Джейсон.

При его появлении лорд Бальфур подался к Мэри, словно защищая ее, но Велвет заверила своих гостей, что они могут полностью доверять ему.

Она не боялась, что они могут догадаться, кто ее муж. Джейсон как-то сказал ей, что лишь однажды встречался с Кристианом Сазерлендом более десяти лет назад и никогда не знал Мэри Стэнтон. Мэри бросила взгляд на Джейсона, который слушал ее рассказ, стиснув зубы и играя желваками.

Если бы ситуация была другой, Велвет рассмеялась бы, глядя на Джейсона: круглые очки в простой железной оправе, наискось сидящие на носу, седой парик, скрывающий его пышные темные волосы и старящий на несколько лет. Он был одет как домашний учитель, а не как богатый нортумберлендский дворянин.

– Но это еще не все, что я хотела бы рассказать вам, – неожиданно произнесла Мэри. – Лорд Бальфур против того, чтобы я рассказывала это вам, так как у меня нет никаких доказательств, но, если вы хотите помочь мне, вы должны знать, что очень рискуете.

– Продолжайте, – ободрил ее Джейсон. – Что бы вы ни сказали, все это останется между нами.

Бальфур немного расслабился, но Мэри выглядела еще более взволнованной.

– Я сказала вам, что мой отец умер. Я думаю, в его смерти виновен мой муж.

Лицо Джейсона помрачнело, а Велвет напряглась. Мэри рассказала о наследстве, которое теперь перейдет к Эвери, и о подозрениях ее отца относительно новоявленного зятя.

– Я никогда не рассказывала отцу правду про него. Не хотела, чтобы он себя упрекал, ибо знала: отец во всем будет винить себя.

Она снова заплакала, и лорд Бальфур положил руку ей на плечо.

– Мне надо было пойти к нему и рассказать правду про Эвери. Он нашел бы способ защитить меня. Он мог бы использовать свое влияние, чтобы уничтожить герцога. Но вместо этого погиб сам.

Бальфур протянул ей носовой платок и повернулся к Джейсону и Велвет:

– Моя мать и брат живут в сельском поместье в Кенте. Мэри не может оставаться в городе. Наверное, ей лучше пока побыть у них.

– Виндмер, – решительно произнесла Велвет. – Там не слишком роскошно, и это вряд ли достойное место для супруги герцога.

Бальфур съежился: слова Велвет напомнили ему, что Мэри формально принадлежит другому мужчине.

– Велвет права, – вставил Джейсон. – Виндмер подходит лучше всего. Там немного слуг, но это нам на пользу.

– А те, кто есть, привыкли не болтать, – добавила Велвет.

Бальфур удивился, что наследница Хавершемов живет за городом в скромном доме, а не в роскошном имении, но вслух ничего не сказал.

– Мэри прекрасно устроится в Виндмере. Герцогу не придет в голову мысль искать ее там.

Бальфур встал, Мэри последовала его примеру.

– Что ж, пусть будет Виндмер. Вы не представляете, что значит ваша помощь для нас с Мэри. Если я могу что-нибудь сделать для вас, скажите.

Джейсон кивнул:

– Такое время может наступить, и, думаю, в недалеком будущем. Если это случится, мы будем знать, что можем рассчитывать на вас.

«Такое время может наступить». Бальфур не стал спрашивать, что означают эти загадочные слова, он просто кивнул и пожал руку Джейсону, а потом закутал Мэри в плащ.

– Если вы предупредите своих людей в Виндмере, я позабочусь о том, чтобы Мэри благополучно добралась туда. – Он посмотрел на нее сверху вниз, всю укутанную в плащ. – Ей предстоят нелегкие дни. Думаю, мне следует побыть с ней там, если вы не возражаете.

– Разумеется, – ответил Джейсон.

Они с Велвет проводили Мэри и Кристиана, и как только их экипаж завернул за угол, Велвет бросилась к Джейсону. Он молча обнял ее.

– Он убил еще одного, – прошептала она, прижимаясь к нему.

– Мы не знаем этого точно.

– Ты уверен в этом – я вижу по твоему лицу. Но доказательств опять нет.

Гневно сверкнув глазами, он сказал:

– Рано или поздно алчность лишит его осторожности. Когда это случится, мы будем действовать.

Велвет еще плотнее прижалась к нему. Под ее ладонью мощно и ровно билось его сердце, ее стучало очень часто и неровно.

Ей было страшно!