По велению сердца

1

Даниель закрыла окно и оглядела комнату. В ее глазах отражалась печаль. Ну вот и все.

Только сейчас она окончательно осознала, что начинается ее взрослая жизнь и пришла пора покидать родное гнездо. Вздохнув, она посмотрела в окно, за которым сгущалась ночь. Что ее ждет? Достигнет ли она того, к чему стремилась? Станет ли успешной в своем деле? Она не знала. Да, она очень хотела работать. Но будущее пугало ее. Оказаться одной в чужом городе… Чтобы решиться на это, потребовалось некоторое время.

Раздался деликатный стук в дверь.

Даниель обернулась.

— Есть будешь? — В комнату вошла мать.

— Да, сейчас иду. — От Даниель не укрылось, с какой грустью Глэдис взглянула на два чемодана, стоявших в углу. — До сих пор не могу поверить, что уезжаю, — пробормотала она.

— Я тоже, милая. — Глэдис приблизилась к ней, обняла, гладя по шелковистым волосам, спадающим на плечи.

— Представить не могу, как я буду без вас. — Даниель утерла выступившие на глазах слезы.

— Все будет нормально, — постаралась успокоить ее Глэдис. — Тебе предложили прекрасное место. И мы с отцом верим в твои силы.

— Как это ни странно, я тоже в них верю. — Даниель невесело усмехнулась. — Просто как представлю, что придется расстаться с вами, со всем тем, что окружало меня эти годы, так тоскливо становится на душе.

— Я тебя понимаю, солнышко. Но пройдет какое-то время, ты освоишься на новом месте и, приезжая сюда, будешь испытывать лишь легкую тоску по прошлому.

— Возможно, ты и права.

— Конечно, права, — усмехнулась Глэдис. — И скоро ты в этом убедишься. — Она отстранилась от дочери, вгляделась в черты ее лица, такие знакомые и родные. — Как же ты выросла, моя крошка.

— Я и сама не заметила, как это произошло, — грустно улыбнулась Даниель.

— Ладно, ждем тебя внизу. — Глэдис вышла из комнаты.

Даниэль подошла к большому трюмо из светлого дерева, боковые зеркала которого были украшены снимками кинозвезд и цветными наклейками. Она вспомнила, как приклеивала все эти фотографии, вырезая их из разных журналов. Как же давно это было… А такое ощущение, словно ничего не изменилось. И большой плакат Джоша Веллинга — организовавшего группу в их школе, которая играла на всех дискотеках, — с электрогитарой в руках до сих пор красовался на внутренней стороне дверки ее гардероба.

Даниель открыла створку и еще раз взглянула на постер. А ведь было время, когда она влюбилась в него и ходила на все музыкальные вечера, которые он вел.

Неразделенная любовь. Да, такое случалось в ее жизни. Особенно тогда, когда она только начинала взрослеть и угловатая подростковая фигура еще никого не привлекала.

Даниель вернулась к трюмо и вгляделась в свое отражение. Как же она изменилась!

Теперь она обладала точеной фигурой, полной грудью и тонкой талией. Стройные ноги неизменно привлекали внимание противоположного пола, стоило ей надеть мини-юбку или обтягивающие джинсы. Да еще высокие каблуки, которым она отдавала предпочтение.

Кто бы мог подумать, что через каких-нибудь десять лет с ней произойдет такая метаморфоза!

Уж точно не она. Хотя, если взглянуть на маму, которая и в пятьдесят лет отлично выглядит, то, конечно, можно было такое предположить.

Она взяла расческу и провела ею несколько раз по темно-русым волосам, спадающим на плечи, в которых поблескивали мелированные прядки. Затем поправила макияж, оттеняющий и без того выразительные зеленые глаза, опушенные густыми ресницами, и показала язык своему отражению.

Даниель отошла от зеркала и выглянула в окно, за которым простиралась темнота, спрятавшая от ее взора внутренний дворик, в тени деревьев которого она так любила прогуливаться.

Как же жаль со всем этим расставаться!

Но выхода нет. После окончания университета ей предложили перспективную работу в филиале одной известной фирмы, расположенном в другом городе. Она, конечно, согласилась, собираясь вплотную заняться своей карьерой.

Во всяком случае, других планов на ближайшее будущее у нее не было.

Грустно улыбнувшись, Даниель вспомнила своих однокурсниц по университету, которые на протяжении всех лет обучения влюблялись в парней, гуляли с ними, разрывали отношения и как следствие жаловались подружкам на свою нелегкую судьбу.

С самой Даниель такого не случалось.

Нет, конечно, она нравилась ребятам. Но сердце ее никому не отвечало взаимностью.

Многие парни пытались ухаживать за ней. Некоторые из них даже были достаточно настойчивы. Но никто из них не затронул ее души. Даниель не верила в любовь. Ей казалось, что ее сверстницы просто играют в какую-то игру, правила которой известны всем вокруг. А все эмоции и чувства, периодически выплескивающиеся наружу, были связаны лишь с их собственным азартом и желанием как можно глубже погрузиться в эти развлечения, чтобы жизнь не казалась скучной и безрадостной.

И всех это вполне устраивало.

Только не Даниель.

Учеба, стремление к совершенству, спорт. Вот чем были наполнены ее дни.

С ребятами ее связывали только приятельские отношения. А если она вдруг понимала, что это не так и дружба, лишь прикрытие иных целей, то сразу же обрывала общение без всякого объяснения.

И только Мэтт Спенсер был всегда рядом.

Самый лучший друг, не претендовавший на ее тело.

Ей нравился Мэтт. Они отлично проводили время: вместе ходили в кино и на бейсбол, посещали дискотеки и вечеринки. И Мэтт всегда приходил ей на выручку, когда очередной «друг» пытался настоять на своем.

Мэтт, ее верный рыцарь, постоянно находился рядом.

Мэтт был старше Даниель и уже давно работал.

Но, несмотря на его занятость, они все же успевали созваниваться и время от времени видеться.

Даниель знала все о личной жизни своего друга: о подружках, которые пытались привести его к алтарю, о друзьях, с которыми он иногда кутил, стараясь развеяться после тяжелых трудовых будней.

Они с Мэттом действительно дружили.

И если он знакомился с кем-нибудь из девушек, то обязательно рассказывал об этом Даниель, которая тут же выдавала «объективную» оценку его новой симпатии.

Как правило, это были язвительные комментарии с легким юмором. Но Мэтт не обижался. Он смеялся шуткам, если они звучали непредвзято, и попутно рассказывал Даниель о том, что еще интересного приключилось с ним в последнее время.

Конечно, повествуя о девушках, он избегал интимных подробностей. Но Даниель прекрасно знала, каким огромным вниманием у женщин пользуется Мэтт. Однажды она случайно услышала, как одна из студенток делилась с подругой подробностями свидания, проведенного с Мэттом. Лишь только несколько фраз достигли ее ушей, как Даниель густо покраснела и стремительно удалилась, не желая быть в курсе этих пикантных деталей.

Тот случай надолго засел в ее памяти.

Она вдруг уразумела, что не желает быть слишком осведомленной о личной жизни Мэтта потому что… потому что ей это просто не интересно!

Вздохнув, Даниель бросила взгляд на чемоданы.

В ее жизни начинается новый этап. И она очень надеялась, что судьба будет к ней не слишком жестока.

— Даниель, вставай! — Стук в дверь и голос матери разбудили ее.

Открыв глаза, Даниель с беспокойством взглянула на часы. Боже мой! Проспала!

— Сейчас, я быстро! — Она подскочила с постели и понеслась в ванную.

— Мэтт ждет тебя внизу! — сообщила Глэдис из-за двери.

Ну конечно же! Он никогда не опаздывал, если они о чем-нибудь договаривались!

Даниель стало стыдно, что она заставляет ждать старого друга. Однако делать было нечего, предстояло как можно быстрее привести себя в порядок и спуститься вниз, туда, где ожидал ее Мэтт и два чемодана, которые она собрала в дорогу и накануне выставила в холл.

На душ времени уже не было. Быстро умывшись, Даниель расчесала волосы, оставив их спадать на плечи, вернулась в спальню и начала одеваться. Джинсы и светло-голубая блузка с выбитыми атласными цветами на ткани, приготовленные с вечера, дожидались ее на спинке кресла. Облачившись в них, она бросила последний взгляд в зеркало. Жаль, конечно, что не удалось воспользоваться косметикой. Но делать нечего. Она сама виновата — проспала и не услышала будильник.

Даниель вышла из комнаты и начала спускаться по ступеням.

Забежав на кухню, она увидела Мэтта, сидевшего за столом. Глэдис как раз ставила перед ним чашку кофе.

— Привет, — поздоровалась Даниель.

Мэтт поднял голову, и она смутилась, неожиданно почувствовав себя неуютно под его пристальным изучающим взглядом.

Предательский румянец залил щеки. Она мысленно чертыхнулась, коря себя за смущение. Ну что на нее нашло в присутствии старого друга?

Опустив глаза, Даниель приблизилась к столу, усаживаясь на свободный стул.

— А что, папа уже ушел? — спросила она, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно и с досадой сознавая, что это ей плохо удается.

— Да, ты же его знаешь, — улыбнулась мама. — Для него и выходной не выходной. Пришлось ехать в офис. Кажется, там что-то произошло.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Она бросила обеспокоенный взгляд на Глэдис.

— Надеюсь, — ободряюще улыбнулась мать. — Во всяком случае, думаю, Говард со всем справится. Как и всегда.

— В этом ты права. — Даниель перевела взгляд на Мэтта. — Извини, что заставила тебя ждать. Не подозревала, что просплю в самый ответственный момент.

— Ничего страшного, — приветливо улыбнулся он.

— Даже не успела привести себя в порядок, — пожаловалась она, намазывая на тост вишневый конфитюр.

— По мне, так ты выглядишь замечательно. Как всегда, — помолчав, добавил он.

— Ой, вот только не надо меня успокаивать. Я и так прекрасно знаю, как выгляжу.

Мэтт усмехнулся.

— Не уверен, что даже догадываешься, — тихо заметил он.

Глэдис возилась у плиты и не слышала его слов. Но Даниель насторожилась, бросив в его сторону пронзительный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего особенного. — Он уже вновь стал прежним Мэттом и улыбался как ни в чем не бывало.

И Даниель решила, что все это ей почудилось. Глэдис поставила на стол горячие бутерброды — свое коронное блюдо.

— Миссис Маккей, вы отлично готовите, — поблагодарил ее Мэтт, беря бутерброд.

— Спасибо.

— Мы успеем? — Даниель бросила озабоченный взгляд на настенные часы.

— Да, надо ехать. — Мэтт быстро доел бутерброд и поднялся. — Спасибо, миссис Маккей, все было очень вкусно.

Даниель встала следом.

— Уже? — Мама с грустью посмотрела на нее.

— Да, — вздохнула дочь. — Еще добираться до аэропорта.

— И все-таки было бы лучше, если бы я проводила тебя, — заметила Глэдис.

— Не надо, мам, — отрицательно покачала головой Даниель. — Мне и так тяжело. Уж лучше простимся с тобой здесь.

Они вышли в холл.

Мэтт остановился перед дверью, взялся за ручку, обернулся к Даниель.

Девушка обнялась с матерью и поцеловала ее в щеку.

— Папе передавай привет, — попросила она.

— Конечно, милая, — ответила Глэдис. — А ты позвони, как долетишь.

Даниель утерла набежавшие на глаза слезы.

— Все, мам. — Она отстранилась. — Мне надо идти. — Она вышла следом за Мэттом.

Глэдис из окна наблюдала, как они сели в машину и отъехали. Достав платок, она промокнула глаза. Вот и наступил тот день, приближение которого она ожидала с беспокойством. Даниель выросла и покинула родной дом. И Глэдис очень надеялась, что все у ее дочери будет хорошо.

Они стояли и смотрели друг на друга.

Даниель заметила грусть, плескавшуюся во взгляде Мэтта. Нет, наверное, это просто ее тоска отразилась там.

Объявили посадку. Пора было прощаться.

— Ну что же… — голос Даниель дрогнул, когда она протянула руку, — созвонимся как-нибудь.

— Обязательно! — Он с чувством пожал ее ладонь.

Она вздрогнула. Словно тысячи огненных искр пронзили ее кожу от этого прикосновения.

Что это? Откуда эти неведомые ощущения?

Она не понимала себя, не понимала своего тела, которое как-то странно реагировало на вполне дружеское прощание.

Выдернув руку немного резче, чем следовало, она спрятала ее за спину, словно боясь, что Мэтт силой вновь пожмет ее.

Он ничего не сказал, лишь пристально посмотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами.

И она вдруг поняла, что он обо всем догадался: о ее внутренних метаниях и даже о том, что для нее самой еще оставалось загадкой.

Даниель поспешно отвела взгляд, но было поздно: предательский румянец уже расползался по ее щекам, второй раз за это утро. Да что же происходит, в конце-то концов?!

Почему она так реагирует на близость Мэтта?! Почему?!

Видимо, все же сказалась бессонная ночь и волнения по поводу отъезда. Во всяком случае, другого объяснения Даниель так и не нашла.

— Мне пора, — тихо произнесла она, не смея посмотреть на него.

— Да, конечно, — произнес он. — Удачно тебе долететь и обосноваться на новом месте.

— Спасибо, что проводил. — Даниель цеплялась за фразы, не в силах вот так взять и просто уйти.

Ей казалось, что именно в этот момент рвется нить, связывающая ее с прошлым. С замечательным прошлым.

А будущее? Что ждет ее там? Она не знала. И эта таинственность заставляла ее медлить.

— Все, я пошла. — Она быстро приблизилась к Мэтту и чмокнула его в щеку.

Но в этот момент он вдруг обнял ладонями ее лицо, разворачивая к себе, и поцеловал в губы. Легко и нежно.

И какое-то удивительное волшебство окутало их.

Даниель почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Голова ее закружилась, и она чуть не упала, когда Мэтт отстранился от нее. Его крепкие руки вовремя поддержали ее.

— Прости, — извинился он. — Сам не знаю, как так получилось.

Однако по его взгляду, по озорным смешинкам, плескавшимся в голубых озерах, она поняла, что он нисколько не раскаивается.

И, что самое удивительное, она неожиданно осознала, что тоже не испытывает никакого дискомфорта. Скорее наоборот, какое-то неведомое сладостное волнение охватило ее, словно тысячи бабочек вдруг начали летать вокруг, щекоча своими крылышками.

Это были настолько новые ощущения, что она некоторое время молчала, не в силах прийти в себя и возвратиться в реальность.

Механический голос из динамиков напомнил, что заканчивается посадка на ее рейс.

Вздрогнув, Даниель несколько раз растерянно моргнула.

Что это было с ней? Что было с ними?

Это же Мэтт! Тот самый, которого она знает много лет! Тот самый, с которым они обсуждали его подружек! Тот самый, который… который поцеловал ее, даря удивительные, неизведанные ранее ощущения.

Нет, конечно же к своим двадцати трем годам Даниель уже целовалась. Но то, что произошло сейчас между ней и Мэттом, было нечто необычное, и это испугало ее.

Никогда еще поцелуй не доставлял ей такого наслаждения. Никогда.

Даниель вдруг поняла, что надо бежать, что самолет ее спасение. Не готова она что-либо менять в данный момент! Не готова — и все тут!

— Ладно, я пошла. — Она бросила на Мэтта прощальный взгляд.

— Счастливо! — кивнул он в ответ.

Развернувшись, она направилась к нужному проходу, спиной чувствуя его пристальный взгляд. Однако ни разу не обернулась.

Ей было страшно.

Почему-то вдруг показалось, что если они еще раз встретятся глазами, если посмотрят друг на друга, то она никуда не уедет.

А ведь это неправильно!

Мэтт — ее друг! Не больше! И она хочет, чтобы он им и оставался.

Но чем дальше она удалялась от Мэтта, пройдя регистрацию и следуя за другими пассажирами, тем сильнее ее сердце сдавливало тисками. Ей казалось, что она теряет нечто очень важное.

Однако она упрямо шла вперед. И когда заняла свое место и самолет тронулся по взлетной полосе, вздохнула.

Теперь можно было не беспокоиться. Отступать некуда.