— У тебя скоро первая настоящая игра! — спросил Эмма. — Ты как?
Мы сидели в небольшой кофейне довольно далеко от академии. Я не прогуливала пары, так что утренняя тренировка проходила без меня. Хотя, к моем немалому удивлению, некоторые педагоги оказались ярыми фанатами аэрена и пытались меня выгнать с занятий, обещая «отлично» за победу.
Но я была упряма, как и всякая Лаян, так что ходила только на вечерние тренировки. В принципе, со своей стороны особых сложностей я в этом не видела — все парни оказались довольно хороши в своей специфике. Но, конечно, сыгранность хромала.
К сожалению, за неделю ее не наверстать, даже если мы вообще не будем вылезать с тренировочного полигона. Так что и смысла убиваться я не видела.
Это только на одну игру.
Последнее, впрочем, я повторяла себе так часто и регулярно, что уже должна была поверить. Но нет, стоило мне ступить на эти треклятые тропинки, как вышивка крестиком и выпечка булочек вылетала из головы, оставляя место отцовскому строгому тону: локоть выше, смотри в цель, дыши ровно…
Следуй за командиром.
Я вздохнула и откусила кусок от пирожного. Последние четыре дня были какими-то дурными и сумасшедшими, так что я воспользовалась безответственностью свое соседки, и подговорила ее прогулять ужин в городе.
Вся академия прознала, что я — тот самый стрелок в нашей команде, и я ждала, что начнется девичья травля или мужское ехидство. По взглядам, честно говоря, многие готовы были мне голову откусить, но…
Никто не пытался меня обидеть.
Я снова вздохнула и снова откусила пирожное.
— Лекси! — позвала Эмма, отчаявшись услышать ответ.
— Я никак, — ответила я, откладывая недоеденную сладость. — Все очень странно. Понимаешь, я не такую жизнь в академии себе планировала. И от происходящего я чувствую ужасную растерянность.
— Ну, оказаться в компании четверых парней, конечно, очень напряженно… — протянула подруга.
Пф!
— … но если Виктор тебя выбрал, значит, ты действительно справишься!
— Да не нервничаю я из-за аэрена! — возмутилась я и негромко добавила: — Точнее… из-за состязания не нервничаю. Но после состязания же что-то будет…
— Победа, — уверенно произнесла Эмма.
— С чего ты решила?
— Нууу… как ты могла заметить, я весьма внимательно следила за нашей командой. Да и ваших противников неплохо знаю. Так что шансов проиграть у вас прямо скажем немного.
Я усмехнулась:
— Это-то и беспокоить.
— Почему? — не поняла Эмма.
— После состязания же что-то будет, — повторила я.
Подруга внимательно на меня посмотрела:
— Хочешь уйти из команды?
— Думала об этом, — кивнула я.
Эмма посмотрела на меня как-то по-особенному. И я сразу поняла, что у нее мать профессиональная жена, и что вся эта восторженность просто придурь. Подруга смотрела серьезно, как смотрят взрослые женщины на юных девиц — с тяжелым грузом личного опыта.
— Я не об этом спросила, — мягко заметила Эмма.
— Не знаю, — раздраженно ответила я, взяв ложку в руки и принявшись усиленно размешивать несуществующий сахар в чашке. — Я не за этим сюда поступала, понимаешь?
Я бежала от этого.
— А зачем ты сюда поступала? — осторожно спросила Эмма.
— Отец хотел, чтобы я вышла замуж, — медленно проговорила я. — А я хотела посмотреть, какова жизнь за пределами его дома.
— И поэтому хочешь запереть себя на бытовом факультете? — уточнила подруга.
Я фыркнула.
— Я не собираюсь там себя запирать! Я учусь там чему-то полезному…
— Печь плюшки ты можешь научиться в любое время своей жизни. А выиграть императорский кубок в аэрене — только сейчас, — произнесла Эмма. — Я не говорю, что ты должна все бросить и кинуться в тренировки с головой. Нет, так будет глупо. Но лишать себя возможности выйти за пределы бытового факультета просто потому что ты не знаешь, чего хочешь от жизни? Ну, согласись, звучит по-идиотски.
Удивительное дело, но я оказалась согласна. Впрочем, это не помешало мне закатить глаза:
— Ой, все.
Я потянулась к чашке с чаем, но вдруг тонкий фарфор ожил и, подпрыгнув, покинул стол с мелодичным звоном.
Впрочем, как и все прочее — кого-то лихо занесло. Этим кем-то оказался высокий огненно-рыжий парень я такими яркими синими глазами, каких не бывает в природе.
Я подняла на него глаза, а он замер на пару секунд, смотря на меня неприлично пристально.
— Простите, — пробормотал юноша, отводя взгляд.