Поцелуй на удачу

65

Виктор

Я знал, что она не успеет собраться, и уже предвкушал, как буду стоять над душой у девчонки, торопя и подкалывая, заставляя сердито фырчать и сверкать зелеными глазами.

Алексия была удивительно очаровательна, когда фонтанировала эмоциями, и я с трудом сдерживался, чтобы не поддевать ее раз от раза.

Но сегодня после того, что команда учудила на поле, мне требовалось каких-то позитивных эмоций. Я ощущал буквально физическую потребность в присутствии девушки, в ее смехе, сердито надутых губках, горящих глазах. Идея родилась сама собой — что может быть эффективнее и банальнее, чем натаскать новенькую на такой прекрасный прикладной предмет аэрена, как бестиарология?

С трудом я выждал оговоренные полтора часа, чтобы минута в минуту постучаться в дверь ее комнаты в общежитии. Естественно, я рассчитывал увидеть Алексию либо собранной, либо в самом разгаре сборов. Завернутой в маленькое полотенце с, например, мокрыми волосами, красивыми колечками падающими на голые плечи.

Так что, когда после моего вежливого стука верь распахнулась, я потерял дар речи от увиденного. Алексия ярко иллюстрировала выражение «взъерошенный воробей», потому что вид у девушки был самый что ни на есть полусобранный.

Волосы представляли собой золотой куст терновника, один глаз подведен, а другой нет, делая лицо визуально ассиметричным, подол платья заткнут за пояс, демонстрируя выразительный синяк на голой коленке, явно полученный пару часов назад.

И вид у лучницы был такой решительный, что стало понятно — если я сейчас заикнусь о том, что мы выходим, то следующую стрелу на тренировке я получу не благородно в лоб, а мстительно в филей.

Так что на требование дать Алексии еще «пять минут», пришлось благосклонно кивнуть. Кивок, девушка, кажется не увидела — захлопнула дверь раньше.

Я хмыкнул и, оперевшись на стену, принялся листать книгу, которую прихватил с собой. Конечно, я знал весь перечень магической аэренской фауны наизусть, но с книгой-то солиднее!

Спустя полчаса, когда я уже порядком устал шугать фанаток и ловить вопросительные взгляды случайно затесавшихся в женское общежитие парней, и начал подумывать о том, а не высадить ли дверь, напомнив о своем присутствии, она-таки распахнулась.

И стоящая на пороге девушка мало чем походила на той взлохмаченное недоразумение, нагло совравшее о пяти минутах полчаса назад.

Алексия была без преуменьшения красива. Чуть подведенные глаза словно стали больше и ярче, и словно горели магическим огнем, волосы из гнезда снова превратились в жидкое золото, что так и тянуло пропустить сквозь пальцы, а едва тронутые краской губы казались искусанными в волнении, и так и манили.

Платье, еще недавно выглядевшее нелепым, теперь же было идеально оправлено и как будто заново отутюжено. Сшитое по ее ладной фигурке, темно-фиолетового цвета с золотой вышивкой по поясу, вороту, подолу и манжетам оно придавало Алексии контраста с окружающим серым и как будто бы слишком будничным пейзажем общежития. рукава три четверти открыли ее красивые, тонкие запястья, словно созданные для того, чтобы их целовать на светском рауте. И ворот платья был настолько же строг, насколько манящ. У девушки не было глубокого декольте, коим любили щеголять многие мои поклонницы, в наивной надежде привлечь внимание. Нет, ворот у платья Алексии показывал ровно столько, сколько требовалось, чтобы разбудить голодное воображение — оставляло доступным взору линию ключиц и более ничего. Подол в пол прятал не только синяки на коленках, то даже носы туфель девушки, от чего казалось, что платье больше напоминает дразнящую броню, чем предмет гардероба.

Броню, которую хотелось сорвать под тихий «ах» и треск материи.

Я с хлопком закрыл книгу, чтоб отвлечь самого себя от неприличных мыслей. И выдохнул единственное слово, на которого хватило моего дыхания:

— Идем.

Идем, но я не готов обещать, что смогу удержать себя в руках.