Поцелуй, плавящий лёд

Эпилог

Эйган

Стою на крыше замка и наблюдаю, как на горизонте в свете умирающего солнца рождается ночь; как с темнеющего неба медленно опускается кружево снежинок.

…Снежинки.

Я теперь ненавижу их! Вижу в них боль и отражение своей обречённой любви. Жаль, что мне от них негде скрыться – всё царство состоит из проклятого снега!

Всё напоминает мне о моей погибшей Айле.

Иногда мне мерещится её тихий смех. Её нежный голос звучит перекатами горных ручьев, он слышится эхом отовсюду.

Кажется я медленно схожу с ума.

Стискиваю с силой зубы. В груди жжёт, со дня её смерти вместо сердца в ней зияет огромная дыра, и та разрастается сосущей пустотой.

Айла научила меня жить. Из собранного и расчетливого воина, всегда готового к действиям, она превратила меня в простого мужчину, сердце которого бьётся не где положено, а в руках женщины. В её руках.

А теперь она ушла… и вместе с собой забрала часть меня. Сжимаю до хруста кулаки.

После памятной битвы с древним прошло уже несколько месяцев, я выполнил данное жене обещание: я жил ради клановцев. Мы разгребли завалы, отстроили разрушенные дома, похоронили с достоинством всех падших. Предателя Северуса сдали свои же орланы, они и казнили его. Но месть облегчения никому не принесла. Многие потеряли мужей и детей, отцов.

Семьям погибших я дал указ платить посмертно из казны. Знаю, что многие за глаза винят меня в произошедшем. Знаю и понимаю, но… я не мог иначе.

Смотрю, как вечернее небо затягивают вуалью сумерки. Сколько раз я пытался покончить с собой? Множество раз. Сколько уже находился в шаге от пропасти?! Не сосчитать. Но каждый раз меня что-то останавливает. Что-то необъяснимое крепко удерживает цепь и не дает спрыгнуть в черный омут бездны забвения.

Связывающие нас с Айлой нити истиной пары оборваны, видел и до сих пор вижу их магическим зрением. Но что тогда не позволяет мне обрести покой?!!

Не выдерживаю и зажмуриваюсь. В пустой голове тут же вспыхивает яркий образ улыбающейся Айлы. Она что-то шепчет и будто зовёт. Куда?! Но сколько не кричи, не ответит.

– Мальчик мой.

Оборачиваюсь через плечо на голос. Лакира. Опять старшая пришла уговаривать меня поесть, а у меня совершенно нет желания. Не помню когда в последний раз ел что-то нормальное. Просто не хочу.

Мне бы утолить голод сосущей пустоты в душе.

Выдыхаю резко и срываюсь с места, прыгаю с башни в пропасть и в полёте оборачиваюсь грифоном. Могучими крыльями вспарываю воздух, взбираясь всё выше и улетая дальше от замка. Я попробую ещё разок.

Приемника я себе назначил, справятся как-нибудь без меня. Парю над сосновым лесом, все деревья одеты в белоснежные шубы. Красиво. Запомню напоследок. Из моей пасти вырывается птичий рокот, взмахиваю крыльями, устремляясь к откушенной с одного бока луне. Она тоже одинока, как и я. Разделю её холодное одиночество.

Подымаюсь высоко над облаками и закрываю веки, расслабляюсь. Отпускаю потоки ветра и падаю камнем к заснеженным холмам. Колкий ледяной ветер свистит в ушах, мне хочется покоя. Освободиться.

…Надежда разбивается о глыбы льда, а я снова приземляюсь на четыре львиных лапы и кубарем лечу по сугробам. Не вышло. Снова.

Я не призывал оборот, не контролировал его. Но каждый раз когда пытаюсь покончить с собой, перекидываюсь в львиную ипостась.

Айла и здесь постаралась. На смертном одре она произнесла какое-то древнее заклинание проклятье Орлана Всемогущего спало. Теперь кланы могли менять ипостась по выбору. Земли Загоравии вновь населяли львы с орлами.

Перевоплощаюсь в человека и падаю коленями в снег. На мне тонкий чёрно-красных плащ с символикой рода на спине, но боли и холода я давно не чувствую. Сгребаю пальцами снег, по щеке скатывается мокрая капля. Вторая. Слезы? Я превратился в слабака, сломался. Осмотревшись краем глаза вдруг понимаю, что здесь я впервые встретил Айлу. Во сне мой лев нашёл свою истинную среди миров, он погнался за перепуганной девушкой в алом бальном платье и оставил метку. Мои обветренные губы сами по себе растягиваются в кривой улыбке. Да, здесь всё началось.

Как же тяжело без Айлы. Запрокидываю голову, из глотки вырывается скорбный рёв, тот отскакивает эхом от разлапистых сосен и елей. Пустота. Одна лишь пустота окружает меня.

– Эйган…

Вот снова. Голос Айлы. Озираюсь, но ничего кроме падающих хлопьев снега не вижу. А-а! Ору, неистовствую и бью кулаками по сугробу, но успокоения это не приносит. Вот что чувствовал мой отец, когда моя мать растаяла снегом. Это невыносимая боль утраты. Отец долго не протянул, так почему же я ещё до сих пор жив?!

– Эйган, я здесь, – вновь шепот.

– Где здесь?! Прекрати мучить меня!

Неожиданно моих плеч касается что-то мягкое, словно чьи-то руки аккуратно обнимают. Оборачиваюсь резко, но никого нет. Похоже, я брежу.

– Я везде. Вокруг. Ты просто не веришь.

Ветер поднял и закружил вокруг меня хоровод снежинок, а я продолжал стоять на коленях столбом и жадно вслушивался в слова.

– И даже когда снег растает, любовь истинная не умрёт. Верь в нашу любовь.

– Айла… Айла! Это правда ты?! – В безумии протягиваю руки к вихрю. Я готов поверить во что угодно, лишь бы ты вернулась ко мне. – Ты… действительно жива?

Но все затихло, словно ничего и не было. Я опустил руки, уже решив, что видел и слышал снова галлюцинации, как голос Айлы раздался вновь:

– Жива. Приходи к источнику в последний час равноденствия. Я буду ждать… – и затих окончательно, а я ещё долго сидел потрясенный. Когда опомнился, сразу рванул к Старейшинам и потом в библиотеку, в груди вспыхнул огонёк умирающей надежды.

До дня равноденствия оставалось меньше недели, но мы со Старшими рода так и не нашли никаких упоминаний о возрождении чародеек Снежной Академии. Наверняка все клановцы считали меня сумасшедшим, но мне было всё равно. Я не собирался упускать последнюю возможность.

Я был один против реального и невозможного, я истинно поверил и в назначенный час стоял подле источника душ. Закатное марево озарило свод пещеры, пустые дома старейшин и площадь (я всех заранее выгнал), я затаил дыхание и пристально следил за последним зелено-розовым лучом, который вот-вот коснётся темной воды и…

Ничего не произошло.

Ты должен верить! Слова набатом зазвенели в мыслях. Да верю я, верю! Верю.

– Вернись ко мне, Айла! Прошу… – Разумом понимаю, что хочу невозможного, но не могу иначе. – ВЕРНИСЬ!

– Вернись… нись… ись… – насмешливо вторило мне угасающее эхо, отскакивая от каменных стен и ниш.

– Вернись ко мне. – В отчаянии я сунул правую руку в воду источника и тут же почувствовал невероятное – оборванная нить связки истинных пар слабо запульсировала. Ещё и ещё.

А потом я ощутил прикосновения к плечам и спине, будто кто-то прижимается ко мне. В мыслях замелькали непонятные слова на древнем языке, неосознанно стал повторять и почувствовал, как с мелодичным звоном натянулась ещё одна тонкая, как волос нить связи пар. Я произносил вслух слова, и связь крепла с каждой последующей секундой.

В груди защемило, до рези под сердцем и сбитого от радости дыхания, распустились неожиданные острые лепестки ожидания. Неправильного и невозможного. Заметил, как ко мне за спину стали слетаться снежинки.

Неужели?..

Дрожь крупной волной пробежалась от макушки до пяток, ероша крохотные волоски на шее и руках. А дыхание застряло в горле, но я смог выдавить хриплое:

– Айла?

Уже не призрачные женские руки обнимают меня, а вполне реальные телесные. Смотрю на них и не верю. Нет, я верю!

Резко оборачиваюсь и вижу свою пару. Взъерошенные темно-русые волосы, любимые глаза и полупрозрачная сорочка. Словно и не было возрождения Фарибуса, ни страшной резни.

Нет уж. Прошлое пусть остаётся в прошлом. Глаза Айлы блестят от непролитых слёз, сжимаю жену в объятиях и шепчу, что люблю. Наши губы встречаются в жадном ненасытном поцелуе.

– Я тоже тебя люблю, очень, – отвечает жена, когда мы в передышке хватаем ртом воздух. Она прижимается ко мне всем телом, а у меня сердце ломится о ребра, чуть ли не проламывая в них дыру от счастья. – Ты смог вытащить меня из забвения. Спасибо. Я словно потерялась в пространстве и времени, тело распалось на мелкие части, молекулы, атомы, называй как хочешь.

Айла рассказывает и плачет, а мне остаётся только сжимать её в своих руках и надеяться, что она больше не растает…

– Теперь я понимаю, что чародейки не умирают, при истощенном магическом резерве они обращаются в снег – точнее в природную энергию. Эйган, я смогла вернуться только потому, что мы с тобой истинная пара, наша связь… – её всхлипы режут по живому, заставляют сердце замирать при каждом. – Связь, она удерживала, не давала полностью раствориться в окружающих мощных потоках. Я сосредоточилась на ней и могла передавать тебе послания, но ты не слышал меня, не понимал.

– Айла… я… – хотел сказать что сожалению, но она перебила, закрыв ладонью мой рот. Её взгляд переполненный надеждой и немного безумством, сбивал дыхание.

– Подожди! Дай договорить. Я… в день зимнего равноденствия природная энергия становится нестабильной, и я смогла сконцентрироваться на нашей связи и… вернуться к тебе. Я надеюсь, что мой случай однажды поможет и другим пострадавшим Снежинкам вернуться. Хоть кому-то.

– Мы обязательно сообщим всем лордам. Но что за слова я говорил? Что за язык?

– Это древнее запрещённое заклятье демонов, оно снимает блок с сил человека, вернее будет сказать, что с ним можно насильно подчинить себе природную энергию. Им пользовался Фарибус. Когда наши сознания объединились, мне стали доступны его знания. Надо будет как-нибудь пока помню записать всё в книгу. Наверное. Или лучше не нужно, пусть канут во времени.

Её ладонь накрывает мою правую щёку, зрачки Айлы удивлённо сужаются. Я уже и забыл, какого это чувствовать вот так тепло.

– Эйган! Твое лицо… оно чистое. Хворь исчезла!

– Да, милая. Проклятье Орлана отступило в тот день. Это ты сняла его, – целую нос и податливые губы. – Но оно ничто без тебя.

– Ну теперь я снова с тобой. Ты вернул меня, – Айла запрокидывает голову, подставляя нежную шею для поцелуев.

– И я не собираюсь терять больше ни минуты. Мы с тобой, дорогая жена, кажется не закончили ритуал, – подхватываю Айлу на руки и укладываю на свой уже расстеленный плащ, срываю порядком надоевшую сорочку. Айла робеет и прикрывается.

– Как же долго я об этом мечтал. – Накрываю пару своим телом, словно щитом. Да, больше никому и никогда не позволю отнять Айлу у меня. Разорву когтями, загрызу зубами, порву голыми руками, но не позволю причинить боль.

– Эйган… – она дрожит и закатывает от удовольствия глаза, когда веду ладонью по нежной коже, по совершенным женственным изгибам.

Внутренне обмираю от предвкушения. Да, теперь ты моя. Полностью. Под мелодию ночи наши тела сплетаются в древнем танце любви и лишь одна луна станет свидетелем единения. Наши сердца с этого мгновения бьются в унисон. Всегда.

***

Год спустя в замке лорда зимы на рассвете раздался громкий плач новорожденного младенца, а через несколько минут закричал и второй. Супруга лорда Брама родила королевскую двойню. В небе тут же послышались орлиные крики, а с земли заревели в приветствии и почтении львы.

Жителям Загоравии тут же разнести долгожданную радостную весть, королевство стало готовиться к празднованию рождения наследников рода.

Уже после состоявшегося приема, когда все гости разъехались, вымотанный и уставший Эйган Брам спешил по крутой винтовой лестнице башни к своей жене. Тихо отворив дверь, мужчина зашёл в спальню и обнаружил, что дети крепко спят, а Айла стоит у большого зашторенного тяжёлыми вишневыми портьерами окна и, отодвигая край занавеси, всматривается вдаль, где солнечный диск вот-вот встанет в зенит.

Осторожной поступью он прокрался до супруги и обнял её со спины, подбородок уложил на макушку. Вдохнул полной грудью витавшие по комнате запахи молока, свежевыстиранных и выглаженных детских пелёнок, масел и трав, аромат любимой женщины и ощутил насколько же он стал счастлив. В его замке пахло жизнью.

– О чём думаешь, милая? – Удовлетворенно улыбнулся и зарылся носом в простой прическе жены, дурея от запаха корицы и ванили.

Айла встрепенулась, совсем ушла в себя и даже не заметила прихода мужа. Она накрыла обнимающие её за талию руки лорда поверх своими, и тоже улыбнулась.

– Эйган, ты ничего странного не заметил?

– Странного? О чём это ты? – Переспросил, оглядываясь в поисках этого самого чего-то странного. Айла еле слышно засмеялась.

– Да нет же, не здесь, а на улице.

– Так, хватит уже говорить загадками, – нахмурил брови лорд. Загадки он жуть как не любил.

Айла развернулась в кольце рук мужа, обхватила ладонями его лицо и направила к окну:

– Смотри внимательно на самый ближний холм. Видишь зелёные проплешины в снегу на самой вершине, а первый сиреневый подснежник? В Загоравию, милый, идёт весна.

– Но ведь… это невозможно, – выдохнул потрясённо лорд, недоверчиво всматриваясь в одинокий крохотный цветок. – Многие века наши земли покрывали толщиной снега и льды.

– Так было не всегда, – мягко возразила Айла. Она прижалась головой к груди мужа, слушая как мерно стучит сильное львиное сердце: – В далёкие прошлые времена, когда Фарибус ещё не стал тёмным магом, полная светлой магии Загоравия утопала в зелени и цветах. Я видела это и многое другое в памяти Фарибуса. Год назад с его смертью природа начала очищаться, и похоже сейчас баланс наконец восстановился. Пришла весна.

– Да. Любовь победила смерть…

Эйган посмотрел на двух мирно сопящих младенцев, которые вдоволь наелись молока и теперь спят крепким сном. Лиан и Рольф были похожи, как две капли воды. Угадывались в них и черты отца, и черты матери, но пока точнее не скажешь на кого малыши походили больше. Да и не важно это.

– Спасибо тебе за них. Никогда не думал, что можно быть таким счастливым.

Эйган нежно поцеловал жену, а потом не выдержал и углубил поцелуй, сминая сладкие от меда губы, с которым Айла недавно пила чай.

– Знаешь, а ведь твой поцелуй действительно растопил лёд моего сердца вместе с проклятьем.

– Поцелуй, плавящий лёд? – Хихикнула Айла, жмурясь от удовольствия и ласки мужа. – А красиво звучит.

– Да, звучит красиво. А чувствуется ещё приятнее.

Конец.