Под властью Братвы

Глава 19 — Дженна

Я мчусь в больницу на первой же машине, которая попалась мне под руку возле особняка Феликса, возле его дома их стояло несколько, и я могу свободно воспользоваться любой из них, ну, за исключением пары, пользоваться которыми он мне запретил, что я и понимаю, причина может заключаться в том, что у них какие-то сложные режимы работы или они особенно дорогие.

Я пытаюсь замедлить свое сердце, чтобы оно не билось так сильно, как сейчас у меня в груди, из страха, что оно может внезапно разорваться, и я совершенно не представляю, что тогда произойдет. Все это связано со здоровьем моей матери, и это беспокоит меня как ничто другое. Мое сердце всегда неконтролируемо подпрыгивало, когда мне звонили из больницы по поводу здоровья моей матери.

Врачи сообщили мне по телефону, что ей крайне необходима кровь от родственника, и я единственная, кто может сделать это для нее.

Дорога до больницы занимает слишком много времени, больница внезапно кажется дальше, чем обычно. Доходит до того, что я думаю «К черту все», и нажимаю на педаль газа, чтобы увеличить скорость автомобиля. Я знаю, что превышаю скорость, ну, больше, чем немного, если честно, и меня могут остановить копы. Но мне все равно, или у меня нет времени думать об этом, потому что единственное, что имеет для меня значение в данный момент, это приехать в больницу и спасти жизнь моей матери.

Она была всем, что имеет для меня значение. Вычеркни это! Она все, что у меня осталось, и единственная среди всего остального в моей жизни, включая ужасное состояние, с которым я вынуждена жить. Из-за нее я согласилась на этот брак, и я бы сделала гораздо больше, чтобы она не бросила меня в ближайшее время. Что от меня останется, если она уйдет?

Я приезжаю в больницу и заезжаю на парковку, прежде чем поспешно выхожу из машины, едва не забыв ее запереть. К счастью, первым человеком, с которым я сталкиваюсь, когда подхожу к входу в больницу, доктор Патель, который курирует случай моей матери.

— Доктор, с ней все в порядке? — поспешно спрашиваю я, я говорю так быстро, что забываю дышать, и мне приходится буквально сдерживать себя, чтобы не схватить его за воротник.

— К счастью, да, — спокойно, как человек, не испытывающий беспокойства, объясняет доктор Патель. Если бы не тот факт, что я сейчас не контролирую свои эмоции, мне было бы немного стыдно за то, что я так напряжена и взволнована, как сейчас. — Ей просто нужно переливание крови, а потом…

— Я готова, — вмешиваюсь я, прерывая его. — Теперь мы можем идти на переливание. — Я поднимаю рукава, чтобы указать на руку, откуда, как я полагаю, будет взята кровь.

— Конечно, — говорит доктор Патель. — Сюда.

Он проводит меня в больничную палату, где меня уже ждут несколько медсестер с оборудованием для взятия крови.

Меня уложили на кровать, а медсестра наклонилась надо мной, чтобы проверить мои жизненно важные показатели и одновременно попытаться задать несколько вопросов, касающихся моего здоровья.

— Это необходимо? — спрашиваю я медсестру, нахмурившись. Мне хочется, чтобы они прекратили задавать вопросы и немедленно приступили к процессу, пока с моей матерью не случилось что-то ужасное.

— Так и есть, мэм. Нам нужно знать состояние вашего здоровья, прежде чем мы сможем продолжить процесс. Это может привести к катастрофическим последствиям, если мы начнем, не проверив сначала ваше состояние, терпеливо объясняет медсестра.

После долгой череды вопросов процесс наконец начинается, и через некоторое время мы заказываем.

Мне кажется, что я прождала в вестибюле целую вечность, прежде чем ко мне наконец подходит врач, чтобы сообщить последние новости о состоянии моей матери.

— Ну? — спросила я, тут же вставая со стула и подходя к нему.

— Переливание прошло успешно, к счастью, сейчас ее состояние стабильно. Однако она все еще находится под наблюдением, поэтому вы пока не можете ее навестить.

Слова доктора Пателя во многом успокаивают мои нервы, мой желудок, бурлящий как торнадо, наконец успокаивается, как будто подул легкий ветерок и снял все напряжение.

— И когда же я смогу ее увидеть?

— Скоро, — тихо ответил доктор Патель и легонько похлопал меня по плечу, чтобы успокоить.

Я выхожу из больницы медленными шагами, гораздо спокойнее, чем чувствовала себя, когда приехала. Я лезу в сумку, пока иду на парковку, чтобы достать телефон, который я небрежно бросила, торопясь в больницу.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на экран и вижу около пятидесяти пропущенных звонков от Феликса и несколько текстовых сообщений.

Мое сердце, успокоившееся несколько минут назад, снова учащается с новой силой, когда я стою перед больницей и просматриваю сообщения, которые мне прислал Феликс.

Его гнев и ярость, накопившиеся после нескольких часов попыток связаться со мной, не могут не отразиться в его текстовых сообщениях. Я была так обеспокоена и расстроена состоянием матери, что даже не думала о нем все это время.

Я сглатываю, держа телефон дрожащими пальцами, просматривая сообщения. Я знаю, что мне конец.

Я начинаю мысленно репетировать слова, которые скажу в свою защиту, надеясь найти что-то достаточно убедительное, чтобы простить меня и спасти от ситуации, в которой я оказалась. Не дойдя до своей машины, я замечаю знакомую фигуру, прислонившуюся к ней.

Мне несложно узнать эту мужественную фигуру, того самого мужчину, который причинил мне боль и которому я так хотела дать шанс как следует ударить по лицу, чтобы он заплатил за все, через что мне пришлось пройти, и за то, как он разбил мне сердце.

— Лео! — пробормотала я себе под нос сквозь стиснутые зубы.

Откуда он узнал, что я здесь? Он что, следовал за мной? Что он вообще хочет?

Я глубоко вздыхаю и сжимаю кулаки так, что костяшки пальцев почти заболели, когда я приближаюсь к нему.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, встав перед ним.

— Дженна, — говорит он эмоциональным голосом, он надеется, что смягчит меня, потому что говорить мягко, но это только усугубляет ситуацию. — Ты можешь хотя бы позволить мне поговорить с тобой?

Он пытается подойти поближе, но я отступаю назад, чтобы помешать ему добраться до меня.

Я хмурюсь. — О чем ты так сильно хочешь поговорить? И какую часть фразы «я не хочу тебя видеть или говорить с тобой» ты не понимаешь?

— Дженна, можешь хотя бы сделать мне одолжение и выслушать меня в последний раз? — умоляет он. — Я знаю, что то, как мы закончили, было неидеальным, и именно поэтому я пришел сюда, чтобы получить возможность наконец поговорить с тобой.

— Не о чем тут говорить, Лео! — выплевываю я. Я пытаюсь оттолкнуть его, чтобы сесть в машину, но его размеры по сравнению с моими не позволяют мне этого сделать, поэтому я отступаю назад.

Я нахмурилась еще сильнее, когда он сопротивляется и продолжает стоять на месте, а я держусь от него на значительном расстоянии, слушая его речь.

— Дженна, я просто хочу надлежащего завершения. Как я уже сказал, то, как мы закончили, было не идеальным. Я хочу убедиться, что мы закончим все хорошо, чтобы любая обида, которую ты на меня затаила, могла быть очищена.

Ничего из того, что он говорит, не достаточно, чтобы смягчить мою боль или успокоить меня, вместо этого они делают полную противоположность. Я уставилась на него с хмурым видом, и моя челюсть напрягается.

— Я действительно любил тебя, Дженна.

Я усмехаюсь.

Его глаза сужаются. — Я действительно, действительно любил тебя, на самом деле, я хотел, чтобы мы поженились. Я знал, что твои чувства ко мне были такими же, просто… произошла ошибка… и теперь мы оказались в той ситуации, в которой сейчас находимся.

Конечно, мои чувства были прежними, я любила тебя, но ты предпочел принять мою любовь как должное и играть с моим сердцем!

— Ну, теперь это бесполезно, — сердито говорю я, скрестив руки на груди. — Ты мне больше не нужен, и у меня теперь есть муж, который будет в ярости, если увидит меня стоящей здесь с кем-то вроде тебя. — Я снова пытаюсь оттолкнуть Лео с дороги.

Я не хочу представлять себе реакцию Феликса, если он увидит эту сцену прямо сейчас. Одна только мысль об этом заставляет меня съёжиться, потому что я точно знаю, что это будет значить, это может означать мой конец.

Эта мысль мелькает у меня в голове, когда я пытаюсь оттолкнуть Лео от входа в машину. Я шокирована, когда он не только отказывается сдвинуться с места, но и хватает меня в процессе.

Это происходит так быстро, что я не замечаю этого, пока не чувствую, как моя спина ударилась о машину с глухим стуком. Пока я пытаюсь вырваться из его хватки, он наклоняется ко мне еще сильнее, и прежде чем я успеваю заставить себя плюнуть ему в лицо, он приближается еще ближе и накрывает мои губы своими.

Я мгновенно напрягаюсь и прекращаю бороться в тот момент, когда его губы коснулись моих. Мои глаза расширяются от шока, пока я пытаюсь зафиксировать в уме то, что только что произошло.

Мои рефлексы включаются, как только я понимаю, что он сделал то, что я думаю, он насильно поцеловал меня прямо здесь, на парковке. Эта мысль заставляет меня съёжиться, и я немедленно отталкиваю его.

Он наконец сдвигается с места, и на его лице появляется выражение, которое говорит о том, что он пытается умолять меня. Я считаю, что попытка Лео возродить во мне чувство любви была полным провалом, вместо этого все закончилось ровно наоборот.

Я не просто чувствую ярость от его действий, мне так же противно от того, что я чувствовала губы кого-то другого, а не моего мужа.

Я отступаю на несколько шагов от него, чтобы избежать повторения того, что он только что сделал, одновременно вытирая рукавами губы, чтобы избавиться от остатков его слюны во рту. Я бы уже ругалась на него и била его в грудь, если бы не была слишком потрясена, чтобы найти слова, чтобы выразить, насколько я зла.

— Я пытался связаться с тобой, чтобы прояснить ситуацию, но ты избегаешь меня. К счастью, Вероника сообщила мне, что я могу встретиться с тобой здесь, — говорит он.

Когда я понимаю, что произошло, последнее утверждение взрывается в моем сердце, как бомба. Вероника намеренно дала ему мое местоположение, чтобы он мог вытащить мое имя.

Почему-то эта мысль побуждает меня оглядеться и посмотреть, кто за мной наблюдает.

Я чувствую сильный удар, когда замечаю знакомую машину на парковке. Чувство усиливается, когда я понимаю, что это машина Феликса, и мое сердце мгновенно перестает биться. Я все равно что мертва.

Я стою там с трясущимися ногами и широко открытыми глазами, когда он выходит из машины и начинает приближаться к нам. Я знаю, что мне конец, и нет ничего, что я могу сказать, чтобы простить себя за эту ситуацию, это выглядит так, как будто меня поймали на месте преступления.

Моим первым побуждением становится бежать, пока он не подошел достаточно близко, это могло бы спасти меня от его ярости, но мои ноги словно приклеились к земле, и я даже не могу заставить себя поднять их.

Подойдя ближе, он не произносит слова, но можно легко прочитать его взгляд, который болезненно устремлен на меня и заставляет меня оставаться на месте.

Садись в машину, вот что я понимаю по его свирепому взгляду.

Мне наконец удается поднять ноги и начать считать шаги до его машины. Я открываю дверь и сел на пассажирское сиденье, наблюдая за разворачивающимися событиями снаружи из окна.

Как я и ожидала, ярость Феликса не знает границ. Он тут же хватает Лео и начинает сильно бить его по лицу.

С каждым ударом Феликса я чувствую, как мое сердцебиение ускоряется. Он наносил удар за ударом, пока я не сбиваюсь со счета, а Лео лежит на земле без сознания.

От всей этой сцены у меня щиплют глаза, и в уголках глаз начинают собираться слезы. Я хочу поднять руку, чтобы вытереть их, но я слишком напряжена, чтобы поднять какую-либо часть тела.

Удовлетворившись тем, как сильно он ударил Лео, Феликс оборачивается, и я тут же чувствую, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Я всегда знала, что Феликс жесток, но от его глаз мое сердце готово выпрыгнуть из груди, он выглядит более смертоносным, чем любое чудовище, которое я когда-либо видела.