Подарок ангела

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Самолет потряхивало. Но ведь он куда меньше, чем «Боинг-747». Это был «АТР-42», принадлежащий компании с необычным названием «Веселый ветер». Сесть на него было большой удачей, в противном случае поездка в Сиэтл затянулась бы.

Не то чтобы Фрэнку Харригану было так уж к спеху. Впервые за многие годы он взял отпуск. А в отпуске спешить не полагалось. И все же он не мог избавиться от чувства, что надо торопиться. Чувства тем более странного, что оно ни на чем не основывалось.

Он вообще не брал бы этот отпуск, если бы не письмо Грега, свалившееся как снег на голову. Ну, и еще предчувствие.

Забавно наблюдать, как случайности выстраиваются в свой собственный порядок, размышлял он, — будто танцоры, движущиеся в такт таинственной, им одним слышимой мелодии. Три дня назад пришло письмо от Грега Уолтерза, парня, с которым он потерял связь давным-давно, еще когда окончил колледж и вернулся на работу в клинику Уилмингтон-Фоллза. Письмо настоятельно приглашало Фрэнка приехать в Сиэтл, чтобы посмотреть достопримечательности и возобновить дружбу. Написано оно было так, будто не прошло пяти лет с тех пор, как они виделись в последний раз.

Держа в руках письмо Грега, Фрэнк никак не мог понять, откуда это непреодолимое желание последовать приглашению и помчаться в Сиэтл немедленно. Оно пронзило его с силой и внезапностью миллионовольтной молнии. Оно было таким всепоглощающим, что о сопротивлении и думать не стоило.

И, кроме того, он инстинктивно знал, что не успокоится, пока не поедет. И очень пожалеет, если не поедет вообще. Будто, усмехнулся про себя Фрэнк, на плечо к нему слетел ангел и шепотом сделал ему внушение в самое ухо.

Заинтригованный собственным необычным состоянием, Фрэнк решил заняться поездкой в Сиэтл. Он позвонил Грегу, который страшно обрадовался, услышав его голос. Тут же были составлены планы. Фрэнк должен был сесть на челночный рейс до Сан-Франциско, а там сделать пересадку на самолет до Сиэтла. Грег будет встречать его в аэропорту.

Все достаточно просто, если не произойдет никаких неожиданностей.

Прежде чем обрушить новость на сестру, Фрэнк дождался, пока последний вечерний пациент не покинет клинику. Сообщение было обронено с такой непринужденностью, будто речь шла о покупке пары туфель...

Удивленная Джинни сунула руки в карманы халата и несколько мгновений молча рассматривала Фрэнка. Он был старше ее на три года. Надежный, как скала, Фрэнк все еще иногда совершал нечто непредсказуемое. Это, очевидно, один из таких случаев.

Однако он долго вкалывал без отдыха и, видит Бог, заслужил отпуск. Кроме них двоих, в радиусе двадцати миль не было никого, кто мог бы оказать медицинскую помощь. Жители Уилмингтон-Фоллза обращались к ним по любому поводу — от задравшегося ногтя до почти напрочь отрезанного уха. Последний случай им подарила молотилка.

— А почему в Сиэтл, а не в Лас-Вегас, где столько длинноногих блондинок?

Фрэнк ухмыльнулся.

— Звучит соблазнительно, но я никого не знаю в Лас-Вегасе.

С чего вдруг такая вспышка общительности?

— Не помню, чтобы тебя это останавливало раньше. — Джинни оперлась бедром о смотровой стол. — А я хоть видела когда-нибудь этого Грега?

— Вряд ли. Мы с ним были знакомы в колледже. Делили комнату в общежитии. — Перед глазами стали проплывать воспоминания. — И еще многое делили. — Губы его сложились в ухмылку, заставившую Джинни воздержаться от уточнений, что именно они делили. — Его письмо обрушилось как гром с ясного неба. Мы потеряли друг друга лет пять назад. — Фрэнк повел затекшими плечами. Долгий выдался денек. — Кажется, мне причитается отпуск.

Джинни кивнула:

— Более чем.

Кто-кто, а сестра его всегда поддержит.

— Рад, что ты согласна.

По его лицу Джинни поняла, что Фрэнк уже строит планы.

— Когда ты уезжаешь?

— В пятницу.

Он снова ее огорошил.

— Так скоро? Что за спешка?

— Не знаю, — признался он. — Просто чувствую, что надо спешить.

Очень уж он загадочен, подумала Джинни. Фрэнк никогда не совершал иррациональных поступков. За его действиями всегда стояли мотивировки — сколь бы косвенными и неожиданными они ни были. Это была одна из составляющих его шарма, и на это она решила положиться многие годы назад. Джинни скрестила руки на груди. Причина должна быть. Даже в детстве за всеми его выходками стояли какие-то причины.

— Я не понимаю.

Фрэнк стряхнул с плеч свой белый халат и повесил в крошечный шкафчик в кабинете Джинни. Поднял со стола табличку с именем. Он сам выгравировал там ее имя, когда сестра получила диплом врача. «Джин Харриган, доктор медицины». В задумчивости он перебрасывал табличку с ладони на ладонь, пытаясь ответить на вопросы, которые не давали покоя им обоим.

Он пытался найти слова, чтобы объяснить свои ощущения и ей, и себе самому.

— Знаешь, бывает иногда предчувствие.

Слово предчувствие задело такую струну, что Джинни почти физически ощутила ее дрожание у себя внутри. Когда-то ее охватил непреодолимый порыв, предчувствие такой чудесной силы, что ей ничего не оставалось, как, повинуясь ему, отправиться к озеру. Тем утром она познакомилась со своим будущим мужем, Шейном.

Это произошло два года назад, но она так ясно помнила свои ощущения, словно то утро еще не кончилось. Тогда она будто лишилась собственной воли.

Слава Богу, она не стала бороться с этим чувством. Теперь у Молли есть отец, а у нее — чудесный муж и малыш, которого все они так любят. Его назвали Джонатаном, в честь Шейнова дядюшки.

— Знаю, — тихо сказала она.

Фрэнк, из-за глубокой задумчивости, не заметил, как изменился голос сестры.

— Это как раз такой случай. Будто кто-то сказал мне: «Отправляйся в путь — и встретишь ее».

Джинни вскинула голову.

— Ее?

Фрэнк непонимающе уставился на нее.

— Ее? Разве я сказал «ее»?

— Конечно.

Он покачал головой. Далеко же улетели его мысли.

— Я хотел сказать «его». Грега. Кого же еще?

Джинни нежно улыбнулась ему.

— Ты действительно переутомился. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в лоб. — Отправляйся в путь. Лети в Сиэтл, желаю тебе счастливого пути. Я очень рада за тебя.

И вот Фрэнк летел, откинувшись в своем кресле у прохода в резко набирающем высоту самолете. От Ривердейла до Сан-Франциско он добрался без проблем. Но там оказалось, что билет на пересадку таинственным образом исчез из его кармана и у девушки за конторкой регистрации не оказалось никаких отметок о его заказе. Он остался без места.

Взбешенный неудачей, Фрэнк по чистой случайности поднял глаза на табло отправлений-прибытий. Там значился рейс до Сиэтла, отправление через полчаса.

Вот и говорите, что не бывает удачи.

Фрэнк повернул голову направо. Рядом с ним никто не сидел, и можно было свободно смотреть в иллюминатор. Небо за бортом становилось все темнее. Фрэнк мигнул. У ближайшего облачка была какая-то странная форма, напоминающая маленького херувимчика.

Наверное, поднялись слишком высоко, подумал он, улыбаясь про себя. В следующее мгновение облачко исчезло.

Она умела предчувствовать возмущения воздушных потоков за несколько секунд. Десять лет в небе дали ей шестое чувство — чувство состояния атмосферы. Донна Маккалоу чувствовала приближающиеся изменения.

Бюро погоды обещало прекрасный день. Много они понимают, подумала она. Шайка мужиков с дипломами метеорологов и большим опытом игры в дартс[1].

Она помолилась про себя за благополучное завершение рейса. Дипломированный летчик, последнее время она поднимала в воздух машины унаследованной от отца авиалинии, только если не выходил на работу кто-нибудь из рейсовых пилотов. Но сегодня другое дело. Она возвращалась со свадьбы старой подруги, живущей теперь в Сан-Франциско. Свадьбы всегда приводили ее в слезливо-сентиментальное расположение духа.

А воздушные ямы нервировали.

Ее самолеты содержались в наилучшем состоянии, но судьба — странная штука, и Донна предпочитала не испытывать ее излишней самоуверенностью. Однажды она уже совершила такой промах, и после этого весь ее мир обрушился.

Донна не могла дождаться, когда самолет приземлится в Сиэтле. Она соскучилась по мальчикам. В разлуке прошло всего два дня. А казалось — гораздо больше.

Может быть, дело в том, что приближается годовщина смерти Тони, подумала она с болью, просыпавшейся при каждом воспоминании о муже, всякий раз, когда она думала о том, как нелепо оборвалась его жизнь.

Наверное, в этом все дело. С тех пор как два года назад умер Тони, она ни на мгновение не была уверена в своей жизни. Каждый час в разлуке с Тейлором и Стивеном мог оказаться невозвратимым.

Она рассеянно потрогала медальон у горла, хранивший фотографию сыновей. Вернувшись мыслями к ним, она вздохнула. У Тейлора начиналась простуда, когда она улетала в среду. Она звонила золовке, как только села в Сан-Франциско, чтобы узнать о его состоянии. С сыном она тоже говорила, но знала, что не успокоится, пока не окажется рядом с ним — даже несмотря на то, что ему уже одиннадцать и он уже «слишком большой, чтобы устраивать этот детский сад, мама!».

Она печально улыбнулась про себя. Как недолго они были маленькими!

Но это и к лучшему, при ее требующей постоянных отлучек работе. Временами она серьезно подумывала о продаже чартерной службы: пора подыскать нормальную работу с девяти до пяти, как у всех людей. Покончить с головной болью из-за не прибывшего вовремя груза и недовольных пассажиров, ожидавших, что шестнадцатиместный «Альбатрос» окажется таким же комфортабельным, как «L1011». Но надолго эти мысли не задерживались. Небо у нее в крови.

Между прочим, компания не приносила ей большого дохода. Тони, полный прожектов, превысил кредит, закупив несколько малых самолетов. Он заложил «Веселый ветер» до последнего винта, а спрос на перевозки внезапно упал. Долговые агенты замаячили на пороге, и пришлось расстаться с одним из рейсовых «АТР». Тони умер, оставив ее с горой счетов, бизнесом, свернутым до одной только чартерной службы, и твердой решимостью не пропасть.

Она проводила долгие часы в офисе в поисках дешевой рекламы, практически выклянчивая заказы. Ей удалось сохранить ежедневный рейс последнего оставшегося сорокаместного самолета в Сан-Франциско и загрузить малые машины частным прокатом. Она была хозяином, менеджером и коммерсантом в одном лице. Ей просто нечем было платить кому-либо помимо экипажей и аэродромного механика. Обслуживание самолетов высасывало все, кроме прожиточного минимума для семьи. Одно горючее сколько стоило! Тейлору было девять лет, а Стивену всего четыре, когда умер их отец, и ей страшно не хотелось оставлять их с чужими людьми на время своего отсутствия, но выбора не было.

И тут, как добрая фея, явилась старшая сестра Тони, Лиза, — женщина с большим сердцем. Она переехала жить к ним — не слушая протестов Донны, — Чтобы присматривать за мальчиками и помочь со счетами. Вместе с ней приехала Анджелина, ее невозмутимая экономка, сделавшаяся по совместительству нянькой.

Жизнь как-то устроилась, и даже начали появляться перемены к лучшему.

Постучи по дереву, мысленно приказала Донна себе.

Будто в насмешку, самолет внезапно провалился в воздушную яму.

Привычная к непогоде, Донна все же не удержалась на ногах, хоть и успела схватиться за спинку ближайшего кресла. Пальцы соскользнули, и Донна свалилась прямо на колени одному из пассажиров. Тому, с чеканным профилем, которого она заметила еще при посадке.

— Простите, ради Бога! Мне так неловко! — затараторила Донна, задохнувшись от неожиданности и пытаясь восстановить дыхание, которое снова куда-то пропало из ее легких, когда она обнаружила, что смотрит в невероятно зеленые глаза.

Успешно скрыв удивление, Фрэнк поневоле обхватил рукой женщину, которую возмущение воздушного потока и небесное провидение бросили на его колени. Он сориентировался мгновенно. Женщина была миниатюрная, с темно-каштановыми волосами и глазами цвета неба, в котором они летели. Легкая как пушинка и безупречно сложенная.

— А мне даже очень удобно.

Донна знала, что в подобной ситуации главное не дать вовлечь себя в разговор. По непонятной причине ее взволновала улыбка этого мужчины. Но она все-таки была профессионалом. Улыбнувшись, Донна вскочила на ноги. Если сердце бьется чуть быстрее, чем положено, твердо сказала она себе, это только из-за неожиданного падения.

Ну, и еще его одеколон.

Какой же чувственный запах!

Донна быстро огляделась. Как она и ожидала, пассажиры встревоженно переглядывались.

— Всего лишь небольшая воздушная яма, — успокоила она. — Нет никаких причин для тревоги. — Некоторым пассажирам она уже успела представиться. Донна любила время от времени сопровождать свои рейсы и решать возникающие проблемы с пассажирами на месте. Ее главной заботой было завоевать расположение клиентов.

К ней в душу закралось подозрение, что расположение этого пассажира лучше не завоевывать. Но, как только она очутилась на его коленях, между ними проскочил электрический разряд.

Она повернулась, чтобы идти дальше, однако у мужчины, с которым она только что испытала неожиданную близость, были, похоже, другие соображения на этот счет. Он поймал ее запястье, мгновенно приковав Донну к месту. Она вопросительно посмотрела, прикидывая, какие неприятности могут возникнуть из-за этого человека. У нее уже давно не было инцидентов с представителями сильного пола. Последний раз мужчина, перебравший на прощальной пирушке, отправился в кабину к пилоту, убедиться воочию, что самолет ведет дама.

Убедившись, он спросил, не захочет ли она полетать на другой манер после приземления. Рафферти, второй пилот, быстро привел его в чувство.

Глядя в глаза сегодняшнего пассажира, она решила, что помощи Рафферти, который ведет сейчас самолет, не понадобится. Несмотря на шалый блеск, было в этих глазах и благородство.

— Надеюсь, вы не ушиблись?

Она удивилась вопросу и чуть расслабилась, хотя на лице это никак не отразилось.

— Я бы сказала, что для нас обоих обошлось без последствий.

Очень странно, думал Фрэнк, но в ту секунду, когда женщина сидела на его коленях, у него было чувство, что ради этого — а не по Грегову приглашению — он побросал одежду в одолженный у Джинни чемодан и сел в самолет.

В следующее мгновение он отбросил эту мысль.

Свет его дружелюбной улыбки обласкал кожу Донны, как дорогой лосьон.

— Вот под этими словами я бы не подписался.

Донна понимала, что он закидывает удочку. Видит Бог, она слышала более чем достаточно таких намеков. Но данный был сделан настолько простодушно, что Донна обижаться не стала. Мужчина выглядел достаточно любезным, хотя, глядя на его лицо, она была уверена, что ему не впервой обнаруживать у себя на коленях доступных красоток. Интересно, не решил ли он, что и она оказалась там по собственной воле.

Донна расправила плечи.

— Если вы пострадали, можете сделать письменное заявление для нашей страховой компании. Я Донна Маккалоу, и «Веселый ветер» с радостью пойдет вам навстречу. — На этой бодрой ноте Донна деликатно высвободила руку.

Не удостоив темноволосого пассажира новым взглядом, она двинулась по проходу, проверяя состояние остальных. Поскольку стюардессы на борту не было, рассеять все возможные страхи следовало ей.

Она надеялась, что это действительно была просто воздушная яма, а не предвестье чего-то худшего. Донна улыбнулась еще шире, полагая, что ее сияющее лицо послужит лучшим успокаивающим средством.

— Это обычное явление? — Вопрос исходил от молодой мамы, путешествующей с десятилетней девочкой.

— Нет никаких причин для беспокойства. Мы... — Больше Донна ничего не успела сказать. Она почувствовала, как кто-то с другой стороны прохода вцепился в ее запястье. Она обернулась, готовая снова увидеть того брюнета.

Но на этот раз ее взгляд встретила пара перепуганных карих глаз. Они принадлежали женщине лет двадцати, не старше. Может быть, даже моложе. Другая ее рука прикрывала живот. Женщина была беременна.

— Мисс? — В единственном слове, сорвавшемся с губ пассажирки, звучал ужас.

Донна положила ладонь на руку женщины, мягко пытаясь освободить свое запястье.

— Все в порядке, — успокаивала она. — Скоро мы будем в Сиэтле. — У малышки железная хватка, подумала она про себя.

На нижней губе юной блондинки отпечатались следы зубов. Она замотала головой, несколько прядей челки прилипли к влажному лбу.

— Нет, дело не в этом... — Каждое слою выталкивалось с трудом, как будто пропускалось через дуршлаг со слишком маленькими дырочками. — Воды... — начала она снова, — у меня отошли воды пятнадцать минут назад, и... — Блондинка не закончила, слезы боли наполнили ее глаза. — Кажется... кажется... О, помогите мне, пожалуйста!.. — удалось выкрикнуть ей.

При этих словах Донна почувствовала, что пальцы на ее запястье сжались с такой силой, что она ощутила биение собственного пульса. Самолет снова содрогнулся, как скалолаз, утративший опору под ногами. За бортом воздушные потоки начинали свою пляску.

Пришла беда, отворяй ворота.

Донне пришлось сосредоточиться, чтобы сохранить улыбку на лице, когда она успокаивала пассажирку.

— Все будет хорошо.

Однако женщина заметно бледнела.

— Не похоже. — Со страхом в глазах она взмолилась, обращаясь к Донне: — Я не доносила месяц.

Если она и хотела сказать что-то еще, слова были прерваны вырвавшимся из ее груди звериным криком. Будто наступили на щенка.

Донна оглядела маленький салон. Почти все сорок мест были заняты. Она видела любопытство и тревогу в глазах пассажиров, но никакого обещания помощи.

— На борту есть врач?

Подобный вопрос подошел бы для сцены второсортного фильма. Тем не менее врачи летают самолетами, как и все остальные люди. Донна искренне надеялась, что один из них отправился в полет сегодня и оказался в ее самолете.

К своему удивлению, она увидела, что по проходу идет мужчина, на чьи колени она недавно упала. Он перебирал руками спинки кресел по обе стороны прохода, будто ожидал новой воздушной ямы в любой момент.

Я сказала «врач», а не шутник, желающий изобразить из себя врача, со вспышкой раздражения подумала Донна.

— Вы врач? — Донна не сомневалась в ответе.

— Нет.

Так для чего же он тратит ее время? Неужели ему нравится наблюдать за человеческими страданиями? Ее улыбка сделалась ледяной.

— Тогда, пожалуйста, вернитесь на свое...

— Я медбрат, — перебил ее отповедь Фрэнк. — Возникли проблемы?

Донна скептически взглянула на брюнета, но беременная сжимала ее руку так, что ногти впились в кожу.

— Она... — Донне не потребовалось вступать в дальнейшие объяснения.

— А! — Он тут же разглядел боль и панику в глазах женщины, равно как и ее положение. Фрэнк опустился на корточки, приблизив лицо к сидящей женщине. Когда он заговорил, голос его звучал мягко и успокаивающе: — У вас схватки?

Женщина кивнула и сглотнула слюну, прежде чем попыталась ответить.

— Я не доносила. Рожать мне еще рано. — От боли ей было трудно дышать. — Но воды уже отошли.

До этого Фрэнк еще надеялся, что воздушные ямы и достаточно тряский полет симулировали предродовые схватки. Но если отошли воды, значит, началось по-настоящему.

Доверительно положив руку ей на плечо, Фрэнк заглянул в перепуганные глаза.

— Как тебя зовут?

— Розмари. Розмари Д'Анджело. — Глубоко вздохнув, она разжала пальцы на запястье Донны.

Опустив глаза, Фрэнк увидел врезавшееся в располневший палец обручальное кольцо. Где же, хотелось бы знать, ее муж в такой момент? Впрочем, сейчас не до него. Сейчас важно только ее состояние.

— Ну так вот, Розмари, мы устроим тебя поудобнее.

Ее глаза заплясали, как две смородинки в банке.

— Здесь?

Улыбка Фрэнка ничуть не утратила уверенности.

— Это очень хороший самолет. — Потом он обратился к Донне, немного понизив голос: — У вас есть какая-нибудь подготовка?

Донна пожала плечами, чувствуя себя довольно беспомощной. В инструкциях по полету, которые она изучала когда-то по настоянию отца, такая ситуация не предусматривалась.

— Нет.

Он кивнул, принимая ответ.

— Ладно, главное, чтобы вы не упали без чувств мне на руки.

Она посмотрела ему в глаза. Там был молчаливый вызов. Она чуть прищурилась.

— Я не падаю в обморок.

— Хорошо.

Самолет снова слегка вздрогнул. Донна рефлекторно схватилась за плечо Фрэнка, чтобы сохранить равновесие. Но тут же отдернула руку.

— Что мне нужно делать?

У Фрэнка была наготове пара ответов, однако они не имели никакого отношения к женщине, нуждавшейся в их помощи. А это было сейчас главным.

— Пересадите пассажиров из носовой части назад. Нам понадобится место. И если у вас есть одеяла, положите пару на пол вместо матраса, а остальными завесьте проход. Наша леди намерена заняться довольно интимным делом. — Он остановился, чтобы ободряюще улыбнуться Розмари. — Сколько нам еще лететь до Сиэтла?

Будто в ответ на его вопрос ожил интерком в салоне:

— Леди и джентльмены. Говорит командир экипажа. Впереди непредвиденный шторм. Диспетчерская служба советует нам садиться в аэропорту города Лейквью, штат Орегон, чтобы избежать его. — Мужской голос был глубоким, ровным. — Это стандартная процедура, и никаких причин для беспокойства нет.

Что-то не так, подумала Донна. Аэропорт Лейквью — вариант не стандартный.

Нет причин для беспокойства — каково?

— Ему легко говорить, — пробормотал Фрэнк, взглянув на женщину, которая цеплялась за его руку будто за последнюю нить, связывающую ее с жизнью.

Потом он снова перевел взгляд на Донну. Что ж, надо решать проблемы с тем медперсоналом, который есть.

— Ответ я получил. Несите одеяла.

Она кивнула и поспешила к кабине. Первым делом надо сообщить Рафферти, что происходит в салоне. И ознакомиться с ситуацией в пилотской кабине.

Фрэнк обернулся к Розмари. На вид он был так спокоен, будто сидел в ресторане Салли у себя дома за теплым яблочным пирогом и обменивался анекдотами с компанией друзей.

— Розмари, меня зовут Фрэнк Харриган, и я принял двадцать семь новорожденных. Твой будет номером двадцать восьмым. — Он подмигнул. — Это счастливый номер — можешь мне поверить.

Теперь уже вся челка прилипла к ее потному лбу. Судя по виду Розмари, ее не вполне убедили уверения Фрэнка, но за что-то нужно было ухватиться. Она облизнула губы.

— Я не боюсь.

— Умница. — Фрэнк двумя руками сжал ее ладонь.

Донна вышла из пилотской кабины, стараясь успокоиться. Новости оказались неутешительными. Вдобавок к шторму приборы показывали, что в баках осталась только половина горючего, чего просто не могло быть. Они взлетели, заправившись, как всегда, полностью, и пролетели не так много. Она почти не сомневалась, что прибор врет, но рисковать не имела права. Донна старалась не думать о возможных последствиях. На свет собиралась появиться новая жизнь. Не время думать о смерти.

И все же ее бил озноб.

Она подхватила пять одеял, припасенных на случай, если кто-то из пассажиров замерзнет. Положив три из них на пол, она с помощью куска бечевки и энергичного пассажира соорудила из двух оставшихся подобие перегородки. Пассажиры из носовой части с готовностью перебрались в хвост. Некоторые округлившимися глазами смотрели в темнеющее небо за иллюминаторами.

Донна обратилась к Фрэнку:

— Я расчистила пространство.

Фрэнк кивнул и поднялся на ноги.

— Хорошо. Теперь надо переместить Розмари.

С ослабевшими коленками, с пробегающими по телу спазмами боли, Розмари была не в состоянии двигаться.

— Вряд ли я смогу встать.

У нее начинается паника, подумал Фрэнк.

— Еще как сможешь. Нам нужно переместиться всего на несколько футов, — говорил он таким голосом, будто увещевал своего годовалого племянника.

Фрэнк бережно поднял Розмари на ноги. Вцепившись в него, она закричала от нового приступа боли. Он быстро обхватил рукой ее спину.

— Держись, — предупредил он. А затем, к удивлению Донны, поднял женщину на руки.

Проход между двумя рядами кресел был небольшим и отнюдь не предназначенным для того, чтобы шестифутовый мужчина носил по нему беременную женщину. Но Фрэнку как-то удалось преодолеть расстояние до передней части салона.

Донна отодвинула занавеску цвета хаки, которую соорудила с добровольцем-пассажиром.

Фрэнк бережно уложил Розмари на одеяло и задвинул занавеску. Меньше всего ему сейчас нужны наблюдатели и советчики. Он улыбнулся Розмари.

— У нас тут намечается закрытая вечеринка. Вход только по приглашениям.

Розмари попыталась улыбнуться в ответ, но Донна видела, что девочка перепугана до смерти. Вместо улыбки лишь чуть дрогнули искусанные губы. Фрэнк взял руку беременной в свою и крепко сжал, будто желая передать ей свою силу.

— Это у тебя первый? — тихо спросил он.

Розмари, у которой снова начались схватки, могла только кивнуть в ответ.

Фрэнк и сам об этом догадался по ее возрасту и испуганному виду.

— Бояться тебе совершенно нечего. — Он прижал ее руку к своей груди, продолжая улыбаться юной женщине. — Это лучшие мгновения твоей жизни, — торжественно объявил он. — Он еще в тебе. А стоит выпихнуть его наружу, он начинает жить своим умом и поступать по-своему.

Схватки прекратились, и Розмари обмякла. Но на лице еще оставались следы недавней боли.

— А у тебя есть дети?

Он покачал головой:

— Нет, но есть у моей сестры. Двое. — Стоило ему попытаться забрать руку, как ужас вернулся в ее глаза. Фрэнк кивнул в сторону туалета: — Мне только нужно помыть руки, Розмари. — Он встал. — Вернусь как можно быстрее.

Розмари прикусила губу, встречая новые схватки.

— Побудьте с ней, — сказал Фрэнк Донне.

— А я и не собиралась делать перерыв, — тихо ответила Донна, опускаясь к Розмари. Ей не нужны его указания. Простого сочувствия достаточно, чтобы не покинуть женщину, оказавшуюся в таком положении.

Она знала, что нервничает. Отчасти в этом был виноват шторм. И еще забота о горючем. Она вспомнила о своих мальчиках, и сердце сжалось. Молча пообещала им, что скоро будет дома. А потом все внимание сосредоточила на роженице.

Ничего себе отпуск. Моя руки, Фрэнк наблюдал, как вода струится по стенкам металлической раковины и с шумом вырывается из нее. А может, он для этого был приглашен Грегом в Сиэтл? Может, роды Розмари — это часть огромного замысла, касающегося его судьбы?

Вообще-то он не был мистиком, но сейчас задавал себе эти вопросы вполне серьезно.

Ничего, думал он, не случается просто так.

Пронзительный крик Розмари заставил Фрэнка броситься назад с мокрыми руками. С них еще капала вода, когда он вопросительно взглянул на Донну.

Розмари почти совсем сползла с одеял.

— Кажется, начинается.

Ложная тревога. Он опустился к ней, нежно убрал влажные волосы с лица.

— Розмари, в первый раз это обычно занимает...

Она яростно замотала головой из стороны в сторону, не дав ему закончить фразу.

— Меня не интересует, что бывает обычно. Я просто чувствую, что начинается.

Что ж. Ей сейчас лучше было знать, чем ему, несмотря на его опыт. В конце концов, это ее тело. Фрэнк кивнул, берясь за подол ее цветастого платья. Способ делать это более деликатно еще не изобрели.

Он поднимал платье, не отводя глаз от лица Розмари.

— Я посмотрю, в какой ты сейчас стадии, Розмари.

Розмари было уже не до смущения. Волны боли сотрясали все ее тело.

— Что угодно! — кричала она. — Делай что угодно, только помоги мне.

Сама Донна оба раза рожала почти до неприличия легко, но она могла понять, как больно Розмари. Держа руку роженицы, она старалась взять себе часть ее боли.

Она посмотрела на Фрэнка поверх Розмари:

— У вас есть что-нибудь, чтобы дать ей?

Ему и в голову не пришло взять с собой аптечку. Откуда он знал, что отпуск получится рабочим? И к тому же он не врач.

И все же сейчас он жалел, что не сунул свою аптечку в чемодан с вещами.

Он покачал головой:

— Я не планировал принимать роды на высоте тридцать тысяч футов. Лучшее, что можно посоветовать в такой ситуации, — это глоток виски.

— Мы не берем спиртное в такие рейсы. — Она впервые пожалела об этом.

— Нет, нет, — слабо возразила Розмари, не слушая Донну. — Я хочу все видеть. Я... — Не договорив, она истошно закричала, изгибаясь всем телом.

Фрэнк задрал подол. Шейка матки была почти полностью раскрыта. К счастью, подумал он, осталось уже недолго.

— Донна? — раздался из кабины голос Рафферти. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Все в порядке, — отозвался Фрэнк, даже не поднимая головы. — Все идет по плану. — Его глаза не оставляли Розмари. — Ты почти готова вытолкнуть его, Розмари.

Донна почувствовала легкий приступ тошноты.

— Просто старайся вести поровнее, Рафферти, — крикнула она через плечо.

Фрэнк взглянул на Донну:

— У вас хорошо получается командовать. Может быть, прикажете беби выбираться поскорее?

Если бы могла — приказала бы. Донна беспомощно наблюдала, как новая спазма боли сотрясает Розмари. У женщины исказилось лицо.

— К сожалению, моя власть распространяется только на взрослых. Мои два сына делают что хотят.

Значит, она замужем.

Фрэнк не понимал, каким образом, перед лицом драмы, происходящей на борту летящего высоко в небе самолетика, эта новость могла так расстроить его.

Но он был расстроен.