Подчини волну! (СИ)

Глава двенадцатая

Дему было странно. Случалось пару раз, когда он не мог сообразить, чтобы эдакого умного ответить. Ну, или собственные поступки становились полной неожиданностью. Но ни разу в жизни лейтенант не сталкивался с такой вот растерянностью. Всегда пара вариантов, может и не самых мудрых, да имелась. Сейчас же он просто не представлял, что дальше делать. Соображений полный ноль.

Когда эта чертова кукла начала заваливаться, акшара подумал, что докторица прикалывается. Ну, или притворяется, мечтая окончательного его довести. Только вот так хрипеть, как будто у тебя на шее удавку затянули, «по приколу» вряд ли можно. А уж когда он попытался ее поднять, и врачиха в него вцепилась, словно утонуть боялась, до лейтенанта дошло, что дело тут нечисто. То ли у нее со зрением что-то приключилось, то ли еще какая фигня вышла.

Маску она с него стащила, чуть не прихватив вместе с балаклавой скальп. Клок выдрала точно. Но, по крайней мере, дышать стала ровнее, таращась на Дема, как на самого Спасителя. Ее глазищи, которые и так были здоровые, как у той белочки, сейчас вообще едва ли не пол лица занимали.

— Ты как? — спросил он, просто для того, чтобы не молчать.

Хотя подобные фразы в фильмах его всегда веселили: «У меня все зашибись! Собери мои оторванные конечности, будь другом!».

— Можно я тебя потрогаю? — пропищала доктор.

Ну, класс! Это вместо: «Я в полном порядке, спасибо за беспокойство!»

Дему стало совсем хорошо. Может, у нее крыша течет и сейчас что-то вроде приступа случилось? В каком смысле «потрогаю»? Но лейтенант, все-таки, кивнул. Правда, несколько неуверенно. Докторша подняла свою руку и самыми кончиками пальцев коснулась его щеки. Стало щекотно и не сказать, что приятно. Но он терпел, пока она его гладила, как слепая.

— У тебя… болит что-нибудь?

Докторша молча помотала головой, все так же таращась на него во все глаза.

— Споткнулась?

Снова мотание.

Да что с ней такое, черт всех возьми?! А если она прямо тут окочурится? Вот Тир-то порадуется!

— Я просто испугалась…

— Чего?

— Темноты.

Дем от такого откровения едва руки не разжал. Хорошо, что удержался, а то бы пришлось опять ловить докторшу.

— И часто это у тебя?

Врачиха пожала плечами.

— Случается. Кстати, ты вполне уже можешь меня и отпустить.

— Уверена?

Как-то боязно стало ее отпускать. Стыдно признаться, но Дем сам перетрусил едва не до мокрых штанов. С другой стороны, при нем не каждый день люди в падучей биться начинали.

— Вполне.

Она действительно как будто бы пришла в себя. Глаза уже не таращила. Наоборот, отвернулась в сторону. И ладошку с его лица убрала. Лейтенант разжал руки, готовый в любой момент снова подхватить, если ее колбасить начнет. Но, наверное, докторша и впрямь оклемалась. Потому что на ноги она встала вполне твердо и даже отступила на шаг.

— Извини. Я не хотела так за тебя цепляться. Но… В общем, сложновато себя контролировать. По крайней мере, могу пообещать, что постараюсь такого больше не допускать.

Она решительно сунула руки в карманы куртки, и даже подбородок задрала, видимо, старясь выглядеть независимой. Смотрелось это забавно. Особенно с высоты демова роста. Вейр вообще умудрялась вызывать в нем целое море прочно позабытых эмоций: бешенство, смех, страх, удивление и… Ну, вот эти чувства лучше запихать себе в задницу и больше не вынимать.

— Кстати, я хотела тебе сказать. Просто подумала, если тебя это беспокоит, то… В общем, чтобы между нами недопонимания не было. Все, что случилось вчера — это просто… Ну, скажем, ошибка. Мы о ней оба дружно пожалели и больше ничего подобного совершать не будем. С моей стороны никаких претензий нет. Короче, на этот счет можешь не беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь, — до Дема не слишком хорошо доходило, что она имела ввиду. И на кой вообще подняла эту тему. — И не жалею.

— Ну, конечно, — усмехнулась она, старательно глядя куда угодно, но только не на него. — А сбежал ты, потому что тебе дико понравилось. Все было просто сказочно и волшебно! Ты такого волшебства просто перенести не сумел.

А вот это, пожалуй, был действительно удар ниже пояса. Во-первых, потому что докторша оказалась не слишком далека от правды. А, во-вторых, он действительно «сбежал». И такой закидон с его стороны сейчас вызывал только одно желание — укусить себя за зад. Если парни узнают о его героическом поведении, то забудут об этом не скоро. Да и что она могла подумать? Хотя, кажется, докторша как раз и говорила то, что думала.

— Понравилось, — буркнул Дем.

Вот бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. Например, в каком-нибудь загаженном переулке в компании пары ракшасов. Он бы был искренне рад. Да о чем вы? Лейтенант просто уписался от счастья. По крайней мере, что с черными делать он знал прекрасно. Что делать с ней парень не понимал совершенно. Впрочем, подобного опыта общения с бабами у него и не было. Профессионалки разборок как-то никогда не устраивали.

— Точно! Так понравилось, что ты… А, ладно! В общем, забыли. И мы, кажется, куда-то собирались?

Лейтенант медленно кивнул. Собирались, верно. Только вот почему у нее подбородок дрожит, щека опять закушена, а глаза как-то странно поблескивают в темноте?

«Может потому, что она реветь собралась, придурок?» — насмешливый голос Беса прозвучал в башке так отчетливо, что Дем едва на пол не сел. Вполне реально. Его даже мотануло. Но и облегчение хлынуло, окатив, как теплой водой из душа. В конце концов, он съехал с катушек. И все лейтенантовские личные дъяволы — это только последствия шизы. Это нереально. Можно расслабиться и получать удовольствие. Пока другие эту тему не просекли.

«Это единственно, что тебя сейчас волнует?» — хмыкнул Бес.

Да, точно! Есть еще док, которая собралась реветь. Врачиха, на минутку, не виновата, что у него креза на всю голову. Еще напридумывает себе только Дева знает какой фигни. А она, в общем-то, неплохая баба. Докторша, а не Дева. Хотя Непорочная тоже ничего.

— Правда, все было здорово. И дело не в тебе.

Кажется, получилось у него не слишком убедительно. Впрочем, все эти тонкие «чуйства» никогда не были его сильной стороной. А, попросту говоря, с подобным дерьмом он никогда раньше не связывался.

— А мне так не показалось. И повторения подобного опыта я не хочу. Так что…

— Серьезно?

Дем в этой жизни сомневался во многом. Черт, да лейтенант даже не всегда понимал, где его собственный бред, а где реальность. Но вот в том, что Вейр сейчас врала, как сивая кобыла, он не сомневался ни секунды. Акшара прекрасно помнил, как она… Он все прекрасно помнил.

Парень подцепил пальцем ворот ее куртки, подтягивая докторицу к себе. И наклоняясь так, чтобы их губы почти касались друг друга. Почти, но не совсем. Пара миллиметров — это тоже расстояние.

— И почему же ты не хочешь повторить?

— Потому что… — она сглотнула, явно пытаясь сообразить нечто умное и убедительное. Ну, это и требовалось доказать, — … потому что я замужем.

Врежь врачиха ему коленом между ног — и то бы такого эффекта не добилась. Дем выпрямился, отпустив докторшину куртку, и даже разгладил ткань на ее плечах.

— Ну да, с покойниками мне точно не тягаться, — процедил он. — И как ублажает? Хватает?

— Придурок!

Она обеими руками толкнула его в грудь и… И весь это гребанный подъезд рухнул лейтенанту на голову.

Гэру везло. И его это не удивляло. Ему везло с рождения и, честно говоря, он скорее бы удивился, если везение вдруг закончилось. А может Акр был прав, и дело не в везении, а в чутье. Правда, в мистическую херню, типа Дара он не слишком верил. Так, что, скорее всего, просто подфартило.

Он и сам не слишком хорошо понимал, зачем полез в этот район. Тем более, сразу после того, как наследил у кабака. И людей тут было слишком много, да и акшаров тоже хватало. А у него после медвежьих объятий того бугая ребра до сих пор ныли и жаловались.

Конечно, богатые угодья, жирные. Но чем больше свидетелей, тем больше шансов со всего маху угодить в дерьмо. Но — потянуло. Чутье там или длань господня. Собственно, на причины ему было насрать. Главное — результат.

А результат оказался шикарный, хотя и не сказать, что предсказанный.

Конкретно ни в этом дворе, ни в этом доме он останавливаться не собирался. Просто мимо шел, пробираясь параллельно освещённой и чересчур оживленной улице. Через пару кварталов висс планировал свернуть и подобраться поближе к еще одному клубешнику, в котором, по непроверенным пока данным, любили тусануть бойцы акшара.

Но остановился, присев на корточки в тени полуразвалившегося, воняющего дохлыми кошками сарая. Как будто ему на ухо кто-то шепнул. Правильно, надо сказать, шепнул. Сделай он еще один шаг вперед — и водитель въехавшей во двор тачки его бы засек. Шагни в сторону — и влетел бы точно под фары. А так он остался тенью в тени, никем не замеченный.

И опять же, спроси Гэра кто — он бы и сам не сообразил, чем его эта машина привлекла. Не сказать, что тут таких было полно. В этом говеном районе тачки больше попадались в виде гнилых, давно и навсегда брошенных остовов, с которых скрутили все, что только можно было открутить. Что нельзя тоже откручивали. Но если и попадалось железо, которое могло еще передвигаться, то таким и было — обшарпанным, помятым, словно пивная банка, которой в футбол играли.

Хотя, в данном случае везение или чутье могли быть и не при чем. Уж слишком сыто и ровно у этого рыдвана урчал двигатель. Как будто громадный кот мурлыкал. Этот звук Гэру нравился. Моторы он любил. Гораздо больше, чем живых существ. Впрочем, мертвых существ он любил еще меньше.

Из машины вышли двое, оставив водителя внутри. Гэр усмехнулся, коснувшись языком сломанного клыка. То, что нужно. Просто идеально. Долбанный акшара и его баба. На такую удачу даже он не расчитывал.

Вариантов было несколько. Дождаться, пока они вернутся. А в том, что вернутся, сомнений не было никаких. Тачка осталась на месте, а не укатила по своим делам. Значит, можно подождать их тут или в подъезде. А можно и не ждать, а нагнать парочку сейчас.

Но все варианты были сопряжены с определенными сложностями.

Во-первых, водитель явно не относился к классу лохов. Внутри своего рыдвана он заперся, свет в салоне выключил и Гэр мог бы поспорить, что акшара сейчас сканирует местность всеми доступными ему методами. Вплоть до радара неприятностей, который вмонтирован в задницу каждого из них. И выковырять мудака наружу будет непросто.

Во-вторых, действуя вне подъезда, можно было привлечь чье-нибудь ненужное внимание. А лишнего шума висс не любил.

В-третьих, просочиться в подъезд так, чтобы этого не заметил водитель, практически невозможно. Но, все же, провернуть все стоило именно там. Темно, тихо, пусто — как раз то, что требовалось Гэру. А попасть внутрь можно не только через дверь.

Ракшас за цепочку вытянул именной жетон из-за пазухи, поцеловал его, аккуратно убрав обратно. И бесшумно, действительно тень в тенях, пробрался вдоль торчащей обломанными кирпичами, как гнилыми зубами, стены сарая, почти до конца дома. Осторожно ступая и стараясь не попадать в свет фонаря, он прокрался к последнему — или это был первый? — подъезду. Замер, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Водитель в своей тачке сидел тихо, не дергаясь.

Гэр выпрямился, накинул на голову капюшон толстовки. Повел плечами, выбираясь из куртки и выворачивая ее другой, ярко оранжевой стороной. Кожу пусть акшара носят. По пижонскому скрипу шмоток их найти легче. А умным нужно быть незаметными.

Или как сейчас — слишком заметными.

Надев куртку, он выправил джинсы из высоких, тяжелых ботинок, подтянул брючины, чтобы они собрались под коленями небрежной гармошкой. Сунув руки в карманы, ссутулившись и приподняв плечи, торопливо пошел к подъезду. Все так. Еще один неудачник спешит побыстрее укрыться в своей норе. Как будто хлипкие стены могли защитить его от неприятностей.

Открыть дверь было делом плевым. Естественно, на ней висел кодовый замок. Но достаточно один раз глянуть, чтобы заметить кнопки, стершиеся чуть сильнее других.

Господи, зачем ты наплодил этих уродов, но в мудрости своей не дал им мозгов?

Гэр знал зачем. Чтобы ему не так скучно жилось. Не Богу, а самому ракшасу. Хотя, для придурков, населявших подлунный мир, он был почти равен Господу. Только они об этом не знали. А когда узнавали, становилось слишком поздно. Для них.

Чтобы добраться до чердака, и пяти минут не потребовалось. Он даже не запыхался. На то, чтобы открыть дверь и пробраться до того подъезда, в который вошли акшара, времени он затратил еще меньше. Но тут пришлось задержаться. Открыть навесной замок, находящийся снаружи, с другой стороны двери, не каждый сумеет. Но Гэр справился, просто сняв створку с косяка.

Присев у перил верхней площадки, он прислушался. С того момента как парочка вошла внутрь, прошло минут пятнадцать. Но ничего, он подождет их внизу. Правда, по черному тоннелю лестничного проема до него доносились голоса. А вот это могло стать проблемой. Стоило спуститься и посмотреть, кто так не вовремя устроил тусовку.

Гэр, никуда не торопясь, привел одежду в порядок. Снова вывернул куртку черной стороной наружу, снял с головы капюшон, который мог только помешать. И по-прежнему никуда не спеша, начал спускаться, держась у стены.

Нет, он, все-таки, был настоящим везунчиком. Парочка никуда не делась. Стояли голубки, о чем-то беседуя. Долбанный акшара даже балаклаву снял. Интересно, зачем они вообще сюда приперлись? Или им просто потрахаться захотелось. Гэр осклабился. Как-то не хорошо ближнему своему кайф ломать. Но, с другой стороны, он сюда не подсматривать приперся.

Акшара что-то тихо сказал — висс не расслышал что, да особо и не прислушивался. И девка, умничка такая, со всех своих цыплячьих сил толкнула урода в грудь. Парень отступил назад не иначе, как не ожидал от нее такой решительности. Момент был идеальным. Гэру только и оставалось, что перебросить свое тело через лестничные пролеты, используя перила, как рычаг. И впечатать обе подошвы прямехонько акшара в грудь. Удар вышел знатный. Паренька попросту унесло и он, пересчитывая костями ступеньки, молча кувыркнулся вниз. Так и шею сломать недолго. Обидно будет. Впрочем, шухер и водила обеспечит. Правильно Гэр сделал, что его не тронул.

Голова болела так, что хотелось ее открутить — ну хотя бы несколько минут не чувствовать, как кровь пытается изнутри выломить череп. Да еще перед глазами плыли зеленые круги, которые почему-то ассоциировались с диким ревом мотора. И от этого в затылке что-то взрывалось. Казалось — это мозг фонтанирует, как гейзер.

Вейр попыталась открыть глаза. Получилось далеко не сразу. Веки были свинцовыми, по- настоящему свинцовыми. Она даже чувствовала, как мышцы напрягаются в усилии их поднять. Правда, усилия эти оказались напрасными — ничего она разглядеть не сумела. Лишь слабый, рассеянный свет. Было еще что-то. Точно было. Вот только все мгновенно смазалось и поплыло куда-то в сторону. От чего затошнило еще сильнее.

Но попытки вернуться к реалиям впустую не прошли. На затылок легло холодное. Такое холодное, что Вейр невольно дернулась. Но этот холод никуда не делся. Наоборот, прижался плотнее, и по шее потекла щекотная струйка. Зато кровавый прибой под черепом приутих. И боль уменьшилась, сжалась, став не слишком значительной.

— Ты меня слышишь? — приплыл откуда-то извне голос.

Странный голос. Резкий, командный, но при этом тянущий гласные с каким-то примурлыкиванием. Наверное, так говорил бы кошачий капитан, приди ему в голову фантазия освоить человеческую речь.

Кошачий капитан?

— Слышу, — ответила Вейр, решив, что кивать не самая лучшая идея.

— Открывай глаза.

— Не могу, меня тошнит, — промычала она.

Чувствуя, что мутит ее и от собственного голоса тоже. Он странно отдавался в голове, подталкивая боль в бок. Та в ответ огрызалась и собиралась снова разрастись до прежних размеров.

— Сблюешь, сама и уберешь, — равнодушно отозвалось из темноты. — Или валяйся так, мне по фиг. Открывай глаза или я тебе веки на хрен вырежу.

Вейр пришлось повторить последнюю фразу про себя. Просто для того чтобы убедиться — она правильно поняла ее смысл. Сказано это было с прежним примурлыкиванием и абсолютно спокойно. Даже не обещание и уж тем более не угроза. Констатация факта. Ее фамилия — Вейр, солнце встает на востоке, а если она не откроет глаза, то ей вырежут веки.

Наверное, это был, все-таки, бред. Или галлюцинация. А, может, кошмар.

Но глаза Ли открыла.

— Супер, — похвалили ее. — Сколько пальцев видишь?

Перед лицом появились два растопыренных вилкой пальца. Только почему-то черных. Наверное, просто на них была надета перчатка.

— Два, — ответила доктор, не дожидаясь, пока ей не пообещают еще нечто заманчивое.

— Прекрасно. А то мне уж показалось, что я перестарался. Ты же человек?

Сама постановка вопроса казалась странной.

— Человек…

Мурлыкающий хмыкнул. И перед лицом Вейр повис ее собственный телефон.

— Номер твоего дружка. Быстро.

— К… какого дружка?

Сказать, что она ничего не понимала — не сказать и сотой доли правды. Ей казалось, что она очутилась в какой-то совсем другой реальности. Ли даже не слишком хорошо осознавала, где верх, а где низ. И даже не могла с уверенностью определить положение собственного тела. Сидела она, лежала или стояла?

— С которым ты была в подъезде.

Это кое-что прояснило. Вейр действительно находилась в подъезде. В черном подъезде, в котором совсем не было света. А потом… Потом Дем ее вытащил, точно. И они о чем-то разговаривали… И что-то упало сверху, сшибив акшара, как кеглю. И стало еще темнее.

— Номер! Дамочка, не советую меня злить… — мурлыканье сменилось шипение, фоном которому служило утробное, нутряное урчание.

Вейр передернуло.

— Номер Дема? — уточнила она.

— Мне похер, как его зовут.

— Я не знаю.

— В героиню, значит, решила поиграть? Давай поиграем, я не против. Только по-быстрому, хорошо? У меня времени маловато.

Голос опять сменился. Вернулось мурчание, но теперь вибрирующее, приглушенное, как у довольного кота. Очень довольного.

— Итак, спрашиваю еще раз. Какой у него номер?

Телефон доктора куда-то делся, как будто уплыв в сторону. Вейр проводила его глазами, отчаянно желая, чтобы он не пропадал. Словно этот банальный кусок пластика связывал ее с реальностью. Но телефон, все-таки, исчез. А на его месте оказалось… Лезвие. Белое, хищно ловящее на себя отблеск желтоватого электрического света, лезвие. Нож был широкий, с плавным изгибом к острию, толстый сверху и сужающийся к кромке. Посередине его акульего тела темнела выемка.

Кончик клинка и ее глаза разделяло расстояние, вряд ли большее, чем пара сантиметров.

Вейр дернулась, попытавшись отстраниться. Она не поняла, что хотела сделать — отползти, отступить, отшатнуться. Не удалось ничего. Только затылок приложился обо что-то очень твердое. И боль мгновенно ожила, грызя кости тупыми зубами. А лезвие осталось там, где оно и было, ни отодвинувшись ни на миллиметр.

— Мне пояснить, что будет дальше? — поинтересовался голос.

Доктор замотала головой. Собственные распущенные волосы хлестнули ее по щекам, прядки прилипли к губам, хотя Вейр казалось, будто они пересохли, как бумага.

— Мне тоже кажется, что ты этого не хочешь. Вернемся к нашему вопросу. Номер твоего дружка.

— У меня его нет. Клянусь, я не знаю!

Вейр было стыдно и за этот вопль, и за вой, вырвавшийся из горла вслед за ним. Но стыд был сейчас чужеродным, как будто не Ли его и чувствовала. Словно ей кто-то рассказал, что такое стыд.

— Ладно, попробуем по-другому. Номер любого из бойцов акшара.

Казалось, обладатель этого голоса терпелив, как сам Бог. И он будет спрашивать одно и тоже, пока не получит нужный ему ответ. Пара часов или пара тысячелетий — для него разницы не существовало. Только вот лезвие не было таким же терпеливым. Оно повернулось, ловя блик, и оказалось еще ближе.

— Я не знаю… — простонала Вейр. — У меня нет, никого.

Нож чуть дрогнул, как будто раздумывая, как бы ловчее извернуться, чтобы впиться ей в глаз. Она заорала, словно это могло что-то изменить. Конечно, лезвию было плевать на ее вопли. Оно сместилось, опустившись чуть ниже. И к щеке как будто прижали раскаленный прут. Боль пробила до корней зубов и хлестнула выше, затопив глаза.

— Что же ты так дергаешься-то? — промурлыкали у нее над ухом. — Я всего лишь тебя поцарапал. Это же даже не страшно. А вот дальше будет страшно, обещаю. Итак, у тебя есть пять секунд передышки. Соображай, кому из акшаров я могу позвонить с твоего телефона.

Она и рада была ничего не соображать. А еще с большим удовольствием потеряла бы сознание. Но, к сожалению, голос пробивался и через страх, и через боль, сдирая их, как шелуху с лука, добираясь до мозга.

— Ну? Четыре уже было.

— Да! Есть, я помню! — заорала Вейр, будто боясь, что он ее не услышит. — Есть!

— Я знал, что ты умница, — похвалил ее голос.

И лезвие медленно-медленно отдалилось от ее лица.

Никогда еще в этой комнате не было так тихо. Не работал телевизор, не катались с костяным клацаньем бильярдные шары, не шлепали карты. Никто не ржал и не орал. Собственно, вообще никто не говорил. Хотя народу было немало — восемь акшара. Тишину нарушало только сухое постукивание. Вар катал по сукну черный шар от пула, заставляя его отскакивать от бортика стола и ловил в раскрытую ладонь. Толчок, удар, отскок. Толчок, удар, отскок. На него косились, но попросить парня прекратить маяться херней никто, почему-то, не решился.

Как никто не мог заставить себя сказать хоть что-нибудь Дему. А сказать, наверное, нужно было. Потому что парень как рухнул на диван, так с тех пор даже не пошевелился. Сидел, уперев локти в колени и запустив обе руки в шевелюру. Будто хотел ее рвануть, да забыл. Никто даже не напомнил ему, что стоило одеться. Наверное, торчать с голым торсом, прикрытым только бинтами, туго стягивающими ребра, было прохладно.

Молчали, стараясь не смотреть на него. Даже майор, стоявший, прислонившись бедром к бильярдному столу и сосредоточенно жующий собственную губу, молчал. С другой стороны, что в такой ситуации скажешь? «Все будет нормально?». Так никто понятия не имел, нормально будет или танет еще более хреново. «Мы ее найдем?». Знать бы, где искать. Да и…

Никто не сомневался, что это дело гребанных ракшаских лап. Хотя, конечно, все выглядело более чем странно. Почему они не грохнули Дема? Почему не тронули Свира? И, в конце концов, на кой им понадобилась док? На это ответов не нашлось ни у кого. Но ни один из присутствующих не сомневался, что дело воняет черными харями. А значит, шансы найти ее хотя бы живой стремятся к нулю.

Если говорить уж совсем откровенно, то все присутствующие были уверены — майор не только пальцем о палец не ударит, чтобы искать дока. Но еще и запретит всем даже пытаться ее разыскивать. Конечно, это было разумно и логично. Только что в такой ситуации скажешь, кроме: «…ля, брат, мне жаль!». Может и по-настоящему жаль. Кому от этого легче?

— Так, — откашлялся капитан. Голос у него хрипел гораздо сильнее, чем обычно. — Хватит сидеть, девочки. Все равно ни хрена не высидим. Сейчас мы поступим следующим образом…

Договорить он не успел. В комнату влетел Свир. Действительно, влетел, запнувшись на пороге и грудью, как в стену, ударившись в Пала. Но, кажется, он этого даже и не заметил. Вид у парня был абсолютно безумный. Глаза выпучены так, словно его воздухом, как лягушку, накачивали. Вырвавшись из ручищь Пала, он ткнул куда-то в пространство кулаком с зажатым в нем телефоном.

— Там… Там…

Ничего более связного он выговорить не сумел.

— Спокойно, сынок, — майор отлип от стола и шагнул к Свиру, тяжело положив руку ему на плечо. — Успокойся. Давай, дыши вместе со мной. Вдох…

Солдат, продолжая таращиться, старательно задышал, как баба, собирающаяся разродиться. Но, как ни странно, это помогло. По крайней мере, его вечно румяная физиономия перестала сливаться со стеной.

— Молодец, — потрепал его по загривку майор. — А теперь говори, что хотел.

Свир открыл рот, но передумал. Вместо этого нажал на телефоне кнопку, попав в нее не с первого раза.

«До Рождества еще долго. Но считайте, что я ваш персональный Санта. Гребанный черный Санта для акшара…» — мурлыкающий голос прогремел в комнате ничуть не тише выстрела. И сработал он, как стартовый пистолет. Офицеры, до этого неподвижно стоящие и старавшиеся держаться друг от друга подальше, дружно ломанулись к телефону, пихаясь плечами не хуже профессиональных игроков, пытавшихся выдрать друг у друга мяч.

Вперед вырвался Дем при этом рыкнув так, что ни у кого сомнений не осталось: он имеет на это право. Кажется, лейтенант намеривался смыться со своей добычей куда-то. Но порядок опять навел майор.

— Мне с тобой тоже подышать, сынок? — руку на плечо он класть не стал, а стиснул пальцами шею Дема так, что отчетливо хрустнули позвонки. — Ты же в норме, да? — он тряхнул парня, как собака крысу. — Я же знаю, что ты в норме. Просто кивни.

Лейтенант, у которого в глазах мелькнул проблеск сознания, действительно кивнул.

— Отлично, — похвалил его Кабан. — А теперь давай посмотри эту долбанную запись. Все вместе. Ну же, включай…

Парень, как завороженный, ткнул пальцем в телефон.

«До Рождества еще долго. Но считайте, что я ваш персональный Санта. Гребанный черный Санта для акшара!» — комнату снова наполнил тот же примяукивающий голос.

Но теперь они еще имели возможность и видеть говорившего. Крошечный экранчик равнодушно демонстрировал морду ракшаса. Ничем не примечательную морду. Черная кожа — матовая, не отражающая падающий откуда-то сбоку свет, который, казалось, стекал по ней. Темные, с грязноватой синевой белки глаз. Узкие, будто презрительно поджатые, губы. Короткая, по-армейски квадратная стрижка. Ни татуировок, ни пирсинга. Впрочем, черные их не слишком ценили.

«Надеюсь, вы хорошо себя вели в этом году? Хотя, даже если вы вели себя как полные говнюки, Санта приготовил вам сюрприз…».

Камера телефона поехала вбок, продемонстрировав голую, бетонную стену. Рядом с которой, на полу, поджав под себя ноги, сидела Вейр. Ее руки были сложены на коленях и скованы наручниками со слишком короткой, всего в два звена, цепочкой. На шее — собачий ошейник, цепь от которого тянулась куда-то ей за спину. Левая щека и воротник светло-голубой куртки заляпаны кровью. Глаза… Какие могут быть глаза у женщины в такой ситуации?

Камера вернулась к ракшасу.

«Хороший сюрприз? Мне нравится. А давайте, это будет не сюрприз, а приз, а? Как на счет поиграть, девочки? Играть мы будем в прятки. Я, вместе с вашим призом, прячусь. Вы — ищите. Я такой добрый Санта, что даже дам вам подсказки. Первую — бесплатно. За следующие вам придется мне приплатить. Если вы, песики, вдруг потеряете след, то можете звякнуть на этот телефон. И я вам дам новую подсказочку. Маленькую, хорошенькую подсказочку. Но за это у девки что-нибудь пропадет. Пальчик там, ушко или зубки. Правила ясны? Тогда вперед. И-и-и… Первая наша подсказка: клубника в одноглазой змее. Фас! И, надеюсь, очень надеюсь, что подсказки вам будут требоваться часто…».

Телефон погас.

— Гребанный, мудачный маньяк! — выдохнул кто-то потрясенно.

И больше комментариев не последовало.

Майор осторожно, как будто тот был хрустальным, вынул телефон из пальцев Дема. Лейтенант на это никак не отреагировал. Казалось, он вообще впал в кататонию.

— Так, капитан. Давай парня в комнату. И чтобы глаз с него не спускал, — тихо скомандовал Кабан. — Пусть с ним постоянно…

Дем неожиданно вышел из ступора и схватил майора за грудки, потянул на себя, заставив мужика приподняться на цыпочки.

— Даже не думай, понял? — прошипел лейтенант, брызгая слюной в майорскую физиономию.

Кабан и попытки не сделал освободиться. Просто спокойно смотрел на парня. Это подействовало. Дем моргнул и отпустил начальника. И джемпер на его груди ладонью разгладил, сняв невидимую пушинку.

— Даже не думайте, майор, — повторил лейтенант спокойно. — Я в деле. Я, мать вашу, полностью в деле. Если вы, конечно, хотите, чтобы от этой гребанной базы хоть что-то осталось.