Пожнешь бурю

Глава 8

– Я хочу, чтобы ты отнес письмо мистеру Чарльзу Брентуэйту, – наставляла Мереуин Дэвида, вручая запечатанный конверт. – Я надписала адрес, но тебе придется спросить дорогу в городе. Я не имею понятия, где это находится.

Дэвид принял конверт и сунул в карман штанов.

– Нынче утром лорд Фрэнсис поручил мне кое-куда сбегать, так что все сделаю, – пообещал он.

Мереуин с удивлением глянула на него:

– Как ты его называешь?

Дэвид заморгал карими глазами.

– Да здесь в доме все его так называют. Правда, мисс, – убежденно добавил он. – Вы никогда не видели, до чего он бывает страшен. Я иногда в кровать опасаюсь ложиться, чтобы простыни не помять.

Мереуин звонко рассмеялась, раскосые глаза засверкали весельем.

– Честно сказать, Дэвид, я порой просто не знаю, что с тобой делать.

Он беспечно пожал плечами:

– Раньше я ходил в плавания с капитанами, которые не успокаивались, покуда каждый парус не будет поставлен как следует, но наш лорд Фрэнсис – настоящий король в своем деле. Вот что я вам скажу, мисс, – продолжал паренек, заговорщически понижая голос и украдкой оглядываясь через плечо. – Я буду ужасно рад, когда лорд Монтегю увезет нас в Шотландию. Когда это будет?

Улыбка Мереуин погасла, и темно-синие глаза потемнели.

– Не знаю я, Дэвид. Можно только надеяться, что мои братья скоро приедут и заберут нас.

– И я буду с вами, пока торговые суда не будут готовы везти шерсть? – уточнил Дэвид, глядя на девушку доверчивым взглядом.

Мереуин кивнула:

– Да, Дэвид, ты будешь со мной.

– А маркиз? Он тоже там будет?

– Нет. Он будет в Монтегю.

Дэвид был явно разочарован.

– А…

– Довольно, – отрезала Мереуин. – Пожалуйста, отнеси письмо в город и, ради Бога, никому об этом не говори!

– Есть, капитан! – отрапортовал мальчуган и побежал по коридору к кухне.

Мереуин, чуть нахмурясь провожала его взглядом, молясь, чтобы юнга в целости и сохранности вручил письмо в руки Чарльза Брентуэйта. Она умудрилась раздобыть необходимые сведения, попросив всегда готовую услужить Бетси разузнать у лакея, есть ли в Лондоне отделение кернлахских прядилен и где находится его контора. Через несколько часов Бетси вернулась в комнату Мереуин и радостно сообщила, что контора находится близ Бонд-стрит и управляет ею бывший банкир по имени Чарльз Брентуэйт.

Мереуин сразу воспрянув духом, села писать письмо мистеру Брентуйэту и просить помощи. Она без малейшего колебания и угрызений совести вручала свою судьбу совсем незнакомому человеку, ибо отчаянно желала убраться подальше от Лондона, от Уильяма Роулингса, а особенно от все сильнее волнующего ее лорда Монтегю. Она не видела его с момента вчерашней жаркой стычки и тайно этому радовалась. Девушка была совершенно измучена постоянно вспыхивающей враждой, искрение не понимая, почему в какой-то момент он бывает с ней так мил и очарователен, что дух захватывает, в другой превращается в ужасного монстра, который наказывает ее, как непослушного ребенка.

Мереуин медленно подошла к окну гостиной, откинула кружевные занавески, посмотрела в залитый солнцем сад, и слабая улыбка, тронула румяные губы. Проклиная себя, девушка не могла избавиться от желания видеть Иена, ощущать его прикосновения, вновь испытать восторг страсти, которую он пробуждал в ней жаркими поцелуями и нежными ласками. Загадкой оставалось то, что подобные чувства вызывал у нее мужчина, которого она ненавидела и который был абсолютно непредсказуем. Мереуин находилась в постоянной тревоге, поскольку не знала, каким образом удается ему так действовать, на ее волю и чувства, что она забывала все правила, которых до сих пор строго придерживалась.

Тем больше оснований, угрюмо заключила она, немедленно связаться с мистером Брентуэйтом. Неизвестно, как долго еще маркиз будет откладывать выполнение своего обещания не удерживать eе силой, но она не испытывала ни малейшего желания ждать. Лучше поскорее вернуться в Кернлах, где ненавистное чудовище никогда больше не попадется ей на глаза.

– Мне хотелось бы перемолвиться с вами словечком, если не возражаете, мисс – Мереуин стремительно обернулась выведенная из задумчивости знакомым низким голосом, и сердце ее сжалось. Она внутренне напряглась глядя на возвышающуюся перед ней импозантную фигуру в черном, на красивое чеканное лицо, решительное выражение которого ясно свидетельствовало о том, что маркиз не настроен шутить:

– Да милорд? – тихо сказала она, собираясь с силами.

– Что вам известно вот об этом? – раздраженно спросил он, и Мереуин едва удержалась от восклицания при виде конверта, того самого, который она вручила Дэвиду всего несколько минут назад.

– Откуда Он у вас? – слабо шепнула она.

– Стало быть, вы признаете, что это ваше?

– Разумеется признаю, – отрезала девушка, прямо глядя ему в лицо. – Вам и самому это прекрасно известно, так что бросьте играть в кошки-мышки.

– Я перехватил Дэвида у дверей, – сообщил Иен, и у нее кровь застыла в жилах от его тона, – и имел счастье заметить торчащий у него из кармана клочок моей лучшей почтовой бумаги. Вообразите мое удивление, когда я приказав ему сей клочок вытащить, обнаружил запечатанный конверт, а распечатав, нашел там подробнейшее письмо.

Щеки Мереуин вспыхнули при мысли о детальном описании подлостей маркиза, безжалостно терзавшего ее с момента отплытия из Бостона. Осознав, что последний путь к спасению отныне закрыт, она почувствовала, что сейчас заплачет.

– Я вам уже говорил, – продолжал маркиз зловеще спокойным тоном, по-прежнему не сводя с расстроенной девушки пристального взгляда серых глаз, – что ключик к свободе в ваших руках.

– А я вам говорила, – уперлась Мереуин, – что ни на каких условиях не позволю вам завладеть кернлахскими прядильнями. Предложения ваши омерзительны, и я отказываюсь даже думать о них. Однако могу заключить с вами сделку.

Лорд Монтегю неприятно улыбнулся:

– С женщинами не торгуюсь.

– Я предлагаю вам, – сдержанно сказала она, вздернув подбородок, – завтра без всяких условий отвезти меня в Кернлах, я же взамен обещаю никогда и никаким образом не вмешиваться в ваши дела с Александром.

– Что за женщина, клянусь кровью Господней! – воскликнул Иен. – Неужели вы правда думаете, будто я глуп до такой степени? Да как только вы окажетесь дома, мигом помчитесь к Александру с байками о моем гнусном отношении к вам!

– Милорд, я даю вам слово Макэйлисов, – величественно произнесла Мереуин, – и можете не сомневаться, сдержу его.

Чувственные губы дрогнули в усмешке.

– Нет, моя дорогая, тут вы ошибаетесь. Я ни чуточки вам не верю. Вот это, – он помахал письмом перед ее носом, – прекрасно доказывает, как сильно вам хочется вонзить дирк мне в спину. Я отвергаю ваше предложение также и по другой причине, а именно потому, что уже решил каким образом раз навсегда покончить с этими утомительными баталиями.

– И что же вы решили?

– Скоро увидите, – посулил Иен, угрожающе улыбаясь. – Пройдет еще какое-то время, прежде чем братья приедут за вами. Знаю, вы уверены, будто они уже в пути, я и сам, может быть, думаю точно так же, стало быть, ждать осталось недолго.

Маркиз швырнул скомканное письмо в камин, и когда от злосчастной бумаги не осталось ничего, кроме пепла, он встал во весь свой огромный рост и направился к ней. Мереуин не сдвинулась с места, молча смотрела на него, запрокинув голову и в живых темно-синих глазах отражались самые противоречивые чувства.

– Бедная, бедная Мереуин, – насмешливо проговорил он. – Как жаль, что мы с вами слишком похожи и независимо от своих намерений не можем удержаться, чтобы не уничтожать друг друга.

– Вы в самом деле так думаете? – безнадежно прошептала Мереуин, уверенная, что он имеет в виду физическое уничтожение.

– И так будет всегда. Если бы мы только сумели направить свои силы на что-то хорошее… но этого никогда не случится, и я вынужден признать, что вы – крест, который мне суждено нести вечно.

– Я не понимаю вас! – крикнула Мереуин, отступая от него, не в силах проникнуть в смысл сказанного. – Что вы задумали?

– Я же. Сказал – обождите, – холодно повторил Иен. – А тем временем мне, к сожалению, придется посадить вас под домашний арест. Вам запрещается покидать дом в моё отсутствие, и никому из слуг не разрешается принимать от вас поручения или что-то сообщать вам под угрозой немедленного увольнения. Это касается также и Дэвида, которому нынешний поступок будет прощен, поскольку он ещё молод и, естественно, склонен выполнять все, о чем вы ни попросите.

– Я вас ненавижу! – выдавила Мереуин, глотая слезы и содрогаясь всем телом.

– Вы так часто сообщаете мне об этом, дорогая, что я уже не считаю это новостью.

Она промолчала, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Хорошо, – устало сказал Иен. – Сегодня вы будете сидеть дома. Завтра вечером мы приглашены на обед, который дают сэр Эдвард и леди Алисия Полингтон, и я надеюсь, что вы предстанете в наилучшем виде, Эдвард один из самых старых моих друзей, Супруги Полингтон были так любезны, что согласились устроить прием в честь нашей помолвки.

– Неужели вы зашли так далеко с этой глупой шуткой? – спросила Мереуин, отчаянно гадая чем все это кончится. – Вам не кажется, что пора рассказать всем правду?

– О, вы еще удивитесь, увидев, как далеко я способен зайти – невозмутимо ответил Иен – Не бойтесь мисс я обыкновенно отказываюсь от своих прихотей, как только они мне надоедают. – Он внезапно шагнул вперед, схватил ее сильными руками за талию и слегка приподняв, крепко прижал к себе. – Это касается и вас, Мереуин, прошу помнить об этом.

Отпустив ее маркиз быстро вышел из комнаты. Мереуин стояла у камина глядя, как легкий ветерок из открытого окна шевелит горстку пепла, оставшуюся от письма к Чарльзу Брентуэнту, которое было ее последней надеждой навсегда освободиться от лорда Монтегю.

Маркиз не появлялся в особняке до следующего вечера, когда приехал забрать Мереуин на прием к Полингтонам. Оставив карету на подъездной аллее, он поднимался по ступеням к парадной двери, радуясь звездному небу и теплому бархатному летнему вечеру. Он ждал встречи с Полингтонами. Эдвард был другом его детских лет, проведенных в Суррее, и очень хотел познакомить их с Мереуин, о которой они уже много слышали, поскольку ее красота была в последнее время постоянным предметом обсуждения в бесчисленных лондонских гостиных.

Гордая улыбка играла на чувственных губах Иена, ибо он знал, что Мереуин скоро станет подлинным украшением города, чего вполне заслуживает. Какое счастье, что никому не известно, каким нравом наградил Господь это прелестное создание!

– Добрый вечер, Фрэнсис, – приветствовал он вышедшего навстречу мажордома, – Где Мереуин? – Фрэнсис казался необычно взволнованным.

– Еще не совсем готова, милорд.

Брови маркиза подозрительно нахмурились.

– Не совсем готова? – мрачно повторил он – Мы опоздаем. Пошлите кого-нибудь за ней наверх.

– Вы не поняли, милорд, – поспешно начал объяснять Фрэнсис уже поднимающемуся по лестнице маркизу. – По словам Бетси, мисс Макэйлис не собирается выходить нынче вечером.

Широкая спина окаменела, Иен остановился на полдороге и обернулся. Фрэнсис нервно поежился, увидев угрюмое выражение красивого лица хозяина.

– Что это значит, не собирается выходить?

Фрэнсис отвел глаза в сторону.

– Именно это и значит, милорд.

– Она что, больна?

– Нет, милорд, по крайней мере, я так не думаю. Бетси часа два назад ходила наверх, чтобы помочь ей принять ванну и одеться, и сошла вниз, сказав, будто мисс Макэйлис приказала ей удалиться.

Серые глаза угрожающе заблестели.

– Ладно, посмотрим.

– Постойте, милорд! – воскликнул Фрэнсис. – Нельзя вам входить без доклада! – Похоже, он даже не понял, до чего глупо прозвучали эти слова.

– Я вот думаю, не пора ли подыскивать вам замену, Фрэнсис, – отчеканил маркиз, задержавшись на верху лестницы и глядя оттуда на верного слугу. – Возраст делает вас чересчур мягким.

Фрэнсис молча отвернулся, по опыту зная, что ничто на свете не в силах остановить маркиза, раз уж он решил войти в спальню. Старик разъяснил Бетси, что следует предупредить госпожу о возможных последствиях неповиновения приказу маркиза, но Мереуин осталась глуха к ее словам и вежливо, но твердо подтвердила, что не намерена ехать на прием к Полингтонам.

Иен быстро миновал небольшой, коридор, ведущий, к комнате Мереуин, закипая гневом и теряя последние крохи самообладания. Ударом ноги он едва не сорвал дверь с петель и, шагнув в комнату, сразу увидел маленькую фигурку, скорчившуюся на огромной кровати под атласным одеялом. Темно-синие глаза на бледном лице вызывающе смотрели на него. Девушка, явно готовилась отойти ко сну, надев расшитую батистовую ночную рубашку и распустив волосы, которые сияющими волнами сбегали по плечам.

– Какого черта вы здесь делаете, Мереуин? – Иен остановился в ногах кровати, и девушке казалось, что она физически ощущает бушующую в нем ярость. – Хотите спровоцировать меня на убийство? Поверьте, я достаточно зол, чтобы пойти на это.

Она нервно сглотнула, но ответила холодно и спокойно:

– Я не пойду на прием, Иен. Я отказываюсь принимать участие в этом жутком вранье. Вы слишком далеко зашли.

– В самом деле? Вы явно недооцениваете мои способности, дорогая. Да только все это значения не имеет – вы пойдете со мной, и я не собираюсь обсуждать этот вопрос. Вставайте и наденьте что-нибудь поприличнее.

Синие раскосые глаза с ненавистью смотрели на него.

– Не встану!

Он протянул руку, схватил ее за плечо и бесцеремонно встряхнул.

– О нет, встанете. А если отказываетесь одеваться, я сам вас одену.

Он повернулся к вороху платьев, приготовленных Бетси. Здесь были как платья, заказанные им у миссис Ладли, так и присланные леди Кармерфорд. Иен хмуро подумал, что их надо бы поскорее вернуть, пока Мереуин не взбрело в голову в каком-нибудь из них показаться в обществе.

Атласное вечернее платье цвета лаванды привлекло его внимание, и Иен вспомнил, как понравилась ему эта материя в лавке – цвет должен был очень идти к золотым волосам Мереуин. Он сердито сорвал платье с вешалки, швырнул на кровать и ткнул длинным пальцем:

– Вот это наденьте.

Она затрясла, головой пряча от него глаза:

– Я не пойду.

Терпение Иена лопнуло, он с проклятием, метнулся к кровати, сдернул одеяло и одним махом разорвал тонкую ночную рубашку от ворота до подола.

– Клянусь Богом, женщина, вы доводите меня до крайности.

Мереуин попыталась прикрыться, и он отрывисто захохотал, наблюдая за ее усилиями.

– К чему эта демонстрация, скромности? Все это я уже видела.

– Убирайтесь! – закричала Мереуин, закрывая руками обнаженную грудь.

– Я выйду отсюда только вместе с вами.

– Я вам сказала, не пойду!

Иен стремительно сгреб ее обеими руками и вытащил из постели прижимая обнаженное тело к своему роскошному камзолу. Окутанная золотым облаком пышных волос девушка смотрела на него снизу вверх раскосыми, блестящими от непролитых слез глазами, и он почувствовал, как гнев его постепенно исчезает.

Как она была прекрасна с этими разметавшимися золотыми локонами, мятежными темно-синими глазами и приоткрытыми губами, такими манящими, что Иен не смог удержаться. Он со стоном прижал Мереуин к себе, царапая пуговицами камзола нежную кожу.

Мереуин ждала, что твердые жесткие губы причинят ей боль, что язык будет жадным и настойчивым, но в теплом прикосновении не было и намека на грубость. Голова у нее закружилась, поплыла, сердце бешено билось, поцелуй становился крепче, выманивая ответ, и она не могла не ответить. Приподнялась на цыпочках, прильнула к нему, и их тела слились, разделенные только его одеждой. Аромат ее волос, вкус губ, мягкость тела пьянили его. Он желал ее сильнее любой другой женщины в своей жизни и только теперь понял, что беспомощен перед этим желанием. Он мгновенно вспомнил маленькую каюту, свое нетерпение, ее податливость и нежность, а также и то чем все это закончилось.

Но теперь не было ни лейтенанта Спенсера, ни назойливых матросов, ни бурно волнующегося моря, ничего, что могло бы им помешать. Он у себя дома, он здесь хозяин, и трепещущая в его объятиях девушка целиком и полностью в его власти, в такой власти, какую он не имел ни над одной женщиной, поскольку ни одну из них он не собирался сделать своей женой. Он должен овладеть, ею сейчас или, черт побери, не имеет права называться мужчиной.

Легко подхватив Мереуин на руки, Иен мягко опустил ее на постель лаская губами впадинку на нежной шее. Чуть отстранившись, заглянул в глубину синих глаз, увидел ответный огонь в их золотой глубине и с головокружительным ощущением победы понял, что она хочет его так же страстно, как он ее.

– Ты моя, Мереуин, – хрипло прошептал он. – Господи, не отталкивай меня!

Она закинула руки ему на шею, прижалась теснее, и он почувствовал неожиданную слабость.

– Вам давно следовало понять, милорд, – так же тихо сказала она, – что со мной легче справиться лаской, чем угрозами.

Пот выступил на лбу Иена от ее призывной улыбки, которой он никак не ожидал от столь невинного существа, и, застонав от желания, припал к ее полуоткрытым губам требовательным поцелуем.

– Все в порядке, милорд?

Взволнованный голос Фрэнсиса раздался из-за дверей как удар грома, хотя говорил мажордом почти шепотом, испуганный напряженной тишиной, царившей в комнате. Уж не убил ли ее маркиз в самом деле?

Мереуин почувствовала, как напряглось тело Иена, но не пошевелилась, все еще обнимая могучую шею. Тяжело дыша, он оторвался от ее губ, и в темной глубине его глаз читалось отчаянное, смертельное разочарование. Неохотно разомкнув объятия, маркиз встал, оглядывая безнадежно измятый камзол и приглаживая растрепавшиеся волосы.

– Мы скоро спустимся, Фрэнсис.

– Очень хорошо, милорд, – с видимым облегчением отозвался Фрэнсис. – Я прикажу кучеру ждать.

Иен оглянулся на Мереуин, стараясь смотреть только на ее лицо, игнорируя призыв непорочного обнаженного тела, и бесстрастно сказал:

– Надо идти. Я не могу проявить к Эдварду и Алисии такое неуважение и не явиться на прием в честь своей собственной помолвки. Пожалуйста, Мереуин, пойдем со мной.

Тронутая смиренной просьбой, она покорно встала, прошла мимо него к креслу где Бетси заранее разложила нижнее белье, натянула корсет, нижние юбки и повернулась к маркизу, который стоял там где она его оставила, возле кровати, и с каменным выражением лица беспокойно переводил взгляд с одного предмета на другой, старательно избегая смотреть на Мереуин.

Почувствовав ее взгляд, Иен шагнул вперед, и девушка молча подставила ему спину, затрепетав от прикосновения пальцев, застегивающих крючки и завязывающих ленты. Он быстро управился, подал ей лавандовое платье и так же терпеливо застегнул бесчисленные крючочки и пуговицы.

– Причешитесь, – спокойно напомнил он, и Мереуин послушно пошла к туалетному столику, испытывая какое-то безотчетное смущение. Расчесала волосы и начала ловко укладывать и закалывать локоны слегка трясущимися, пальцами. Закончив, повернулась и вопросительно посмотрела на него.

– Достаточно ли я хороша, чтобы предстать перед вашими друзьями? – спросила Мереуин, делая вид, будто ничего не случилось. Маркиз подошел к ней и слегка приподнял, пальцем подбородок.

– Вы были бы прекрасны и в лохмотьях, – хрипло сказал он.

Платье, сшитое миссис Ладли, было совсем не таким роскошным, как голубой бальный наряд, но Иен решил, что оно нравится ему даже больше, поскольку красота Мереуин блистала в нем без всяких прикрас. Блестящий атлас прекрасно обрисовывал фигуру, и упругие груди маняще вздымались над низким декольте. Но больше всего маркиза привлекал цвет, и теперь даже сильнее, чем в магазине. Невероятно огромные глаза Мереуин со сводящим его с ума косым разрезом стали темно-фиолетовыми, а золотистая глубина, казалось, сама по себе излучала свет, и Иен отвернулся, боясь того, что может случиться, если он в ней утонет.

Ожидающий их в вестибюле Фрэнсис вскинул глаза на стук хлопнувшей в спальне двери и не поверил представшей его взору картине. Красивый, величественный маркиз в сером бархатном камзоле вел вниз по лестнице Мереуин, чьи пальчики доверчиво покоились на его рукаве. Они тихо переговаривались, и, хотя Фрэнсис не мог разобрать слов, он сразу успокоился: в походке маркиза не было ни малейшего напряжения, а на личике Мереуин сияла улыбка.

Старик только головой покачал. Упаси его Бог от этих двух своенравных созданий! Никогда в жизни ему не приспособиться к стремительным переменам в их настроении.

В катившей по улицам карете царило мирное молчание, чего не могла не отметить Мереуин. Она гадала, почему маркиз так нежен с ней, хотя появление Фрэнсиса пришлось весьма некстати, тогда как в прошлый раз страшно гневался на помеху. Похоже, судьба настроилась пошутить, явив на мгновение дразнящую перспективу того, что могло бы меж ними случиться, а потом, жестоко вводя в игру случай, который лишь обострял привычную вражду.

Но нынче вечером Мереуин не собиралась испытывать терпение маркиза, или заглядывать чересчур глубоко в собственную душу, или страдать из-за слишком быстро вспыхивающего в ней желания от прикосновения его губ. Нынче вечером они были милы друг с другом, все кругом, было пропитано духом согласия, и она не желала ничего нарушать, решив наслаждаться каждым мгновением, какие бы неприятности ни ждали ее завтра утром.

– Вы давно знаете Эдварда? – спросила она, надеясь сейчас, когда Иен в добром настроении, разузнать что-нибудь из его таинственного прошлого.

Маркиз недовольно фыркнул и со вздохом поднял глаза к небу, то есть к потолку кареты.

– Много лет, мисс, больше чем мне бы хотелось, и предупреждаю, не задавайте мне слишком много вопросов. Я ленюсь отвечать.

– Опасаетесь, как бы я не узнала про вас чего-нибудь дурного? – поддразнила его Мереуин. – Разумеется, ваше прошлое ничем не запятнано, милорд.

– Вы наверняка найдете монахов, нагрешивших гораздо больше меня, – заверил Иен, – ибо я выше всяких подозрений.

– Трудно в это поверить. – Мереуин шаловливо погрозила пальчиком. – Позаботьтесь, чтобы ни одна из этих историй не достигла ушей вашей невесты, милорд. У нее мстительная натура.

– И она с легкостью примеривает на себя роль сварливой жены, – Добавил он с очаровательной мальчишеской улыбкой, способной размягчить сердце самой суровой женщины.

Мереуин, ощутив разливающееся по всему телу тепло, приказала себе быть начеку. Сейчас они дружески расположены друг к другу, но нельзя забывать, кто она есть и какую роль играет в жизни маркиза Монтегю. Девушка погрустнела и нахмурилась, что не ускользнуло от внимания ее спутника. Почувствовав перемену в ее настроении, Иен замолчал, решив, что слишком разболтался.

Дом, перед которым остановилась карета, был не так велик, как особняк Хамфрисов, но Мереуин понравился маленький садик, через который они проезжали, поросшая мхом кирпичная подъездная дорожка, аромат цветов в теплом вечернем воздухе. В высоких окнах горели огни, слышались голоса и смех. На миг Мереуин заколебалась, почувствовав непонятное волнение, но ей на спину успокаивающе легла ладонь маркиза, и она положила руку на его согнутый локоть и пошла рядом с ним вверх по лестнице.

Сэр Эдвард и леди Алисия, встречавшие гостей в со вкусом отделанном вестибюле, оба высокие и темноволосые, представляли собой симпатичную пару. Сэр Эдвард ростом был под стать маркизу, который тепло пожал протянутую ему руку.

– Черт побери, Иен, выглядишь, как всегда, замечательно, – с оттенком зависти воскликнул сэр Эдвард. – Могу поспорить, даже твой труп будет весьма симпатичен, когда тебя, наконец, свалят с ног.

– Эдвард, прошу тебя, – запротестовала леди Алисия и виновато посмотрела на Мереуин добрыми голубыми глазами. – Пожалуйста, извините его. У моего мужа ужасные манеры.

– Мереуин вела довольно замкнутую жизнь, – добавил маркиз с притворной серьезностью. – Еще одно ругательство, Нед, и тебе конец.

Поймав удивленный взгляд Мереуин, Эдвард подмигнул и недоверчиво покачал головой:

– Прости, Иен, я отказываюсь поверить, что женщина, на которой ты решил жениться, представляет собой скромную мышку.

– Разумеется, нет, – отчетливо сказала Мереуин, оправившись от изумления, вызванного характеристикой, данной ей лордом Монтегю. Ей сразу понравились Полингтоны своей искренностью и глубокой привязанностью друг к другу. «Вот явно удачный брак, – с легкой грустью подумала она. – Если бы и у нас с… Боже милостивый, о чем это она думает? Неужели действительно хочет выйти замуж за высокомерного джентльмена с отвратительным характером? Никогда! Хорошо, что все разговоры об их свадьбе – пустое вранье!

Эдвард одобрительно рассмеялся:

– Я по ее глазам вижу, что вы родственные души, Иен. Интересно, кто первым прикончит другого?

– Эдвард! – в отчаянии воскликнула Алисия, бросая умоляющий взгляд на маркиза. – Остановите его, Иен! Мисс Макэйлис и в самом деле сочтет, что попала в весьма странный дом.

– Поверьте, Алисия, Мереуин и сама весьма странная, – ответил маркиз, поднося к губам руку Алисии. – Прекрасно выглядите, дорогая.

Она зарделась от комплимента, а Эдвард беззлобно заметил:

– Ты еще не утратил способности очаровывать дам, а?

– Стараюсь изо всех сил, – объявил Иен, притягивая Мереуин поближе и улыбаясь ей с такой нежностью, что у нее замерло сердце. – Ну, вам, конечно, известно, что это Мереуин Макэйлис из Кернлаха, которая согласилась стать моей покорной невестой.

– Покорной? – переспросила Мереуин, округлив темно-синие глаза. – О, Иен, я и не знала, что в условия сделки входит покорность!

– Я убежден, хлопот у тебя будет полон рот, – с нескрываемой радостью проговорил сэр Эдвард. – На сей раз роли переменились.

– О, она мигом научится послушанию, – самонадеянно заявил Иен. – Я намерен колотить ее до тех пор, покуда не покорится.

Алисия безнадежно покачала темноволосой головой и повернулась к Мереуин:

– Как только вы позволяете ему так говорить?

Мереуин пожала плечами и мягко улыбнулась:

– Он может говорить все, что угодно, но пусть только пальцем меня тронет… – Маркиз расхохотался и обнял ее за плечи.

Через несколько секунд они прошли в переполненную гостиную, так как Полингтоны занялись другими гостями. Мереуин моментально оказалась в тесном кругу знакомых, в основном джентльменов, которые помнили ее по балу у Хамфрисов и теперь наперебой выражали удовольствие вновь видеть ее и высказать свое восхищение.

Перед Мереуин в последний раз мелькнула высокая фигура Иена, веселым взглядом окинувшего ее окружение, прежде чем исчезнуть в многоголосой толпе. Девушка на мгновение растерялась, лишившись его поддержки, но быстро освоилась, поскольку поклонники требовали ее внимания.

– У вас уже довольно много знакомых, – раздался над ее головой голос сэра Эдварда. – Есть ли тут кто-нибудь, кому вы хотите быть представленной?

– Боюсь, немало, – призналась Мереуин. – Кое-кого я встречала на балу у Хамфрисов, а остальные мне незнакомы.

– Мы с Хамфрисами принадлежим к разным кругам, – пояснил сэр Эдвард, беря ее под руку, – самых… э-э-э… распутных вы здесь не найдете.

Неужели, подумала Мереуин, он имеет в виду леди Элизабет Кармерфорд? Хотя она ни с кем не делилась своими опасениями, но о встрече с ревнивой зеленоглазой женщиной думала с ужасом. Однако в скором времени девушка с облегчением убедилась, что бывшей любовницы маркиза здесь нет и все, кому представлял ее сэр Эдвард, милые и очаровательные люди.

Когда пригласили к столу, Мереуин проследовала в столовую под руку с сэром Эдвардом, а маркиз с леди Алисией шли за ними. Мереуин не имела случая поговорить с Иеном с момента приезда и с радостью увидела, что их места за столом довольно далеко друг от друга. В вестибюле она охотно поддержала его игру в счастливую влюбленную пару, поскольку не хотела портить настроение Полингтонам, к которым сразу почувствовала симпатию.

Но сейчас Мереуин спрашивала себя, какой в этом смысл? Иен солгал леди Хамфрис, чтобы не компрометировать Александра, не признался во лжи, когда следовало, а теперь уже слишком поздно. Ложь разрослась, и, уже даже не сосчитать, сколько людей принесли ей свои поздравления и полюбопытствовали, когда свадьба.

Мереуин нахмурилась. Какую бы игру ни вел лорд Монтегю, нынешним вечером она будет играть в нее до конца, но, как только они останутся наедине, настоит, чтобы этому был положен конец.

– Вы почти не притронулись к устрицам, мисс Макэйлис, – обратился к ней молодой граф Денмонт, тот самый молодой человек, с которым она танцевала на балу у Хамфрисов. Он оказался соседом Мереуин по столу и взял на себя обязанности ее кавалера.

– По правде сказать, я не очень их люблю, – шепнула, наклоняясь к нему, Мереуин, не заметив хмурого взгляда маркиза, наблюдавшего за ней с противоположного конца стола.

Граф понимающе улыбнулся:

– Я тоже не нахожу в них ничего особенного. Может быть, желаете лососины? Я уверен, горянка не откажется от такого деликатеса.

– Разумеется, не откажусь, – подтвердила она, вспомнив плещущихся в Лифе лососях. Ее вдруг одолела такая тоска по дому, такое страстное желание увидеть братьев и Кернлах, что Мереуин быстро отвела глаза от юного лица графа и тут же наткнулась на пристальный взгляд сузившихся серых глаз.

Девушка поспешно занялась содержимым своей тарелки, механически поглощая нежное розовое филе и почти не замечая вкуса. Впрочем, аппетит скоро вернулся, тем более что лакеи все подходили и подходили с новыми чудесами кулинарии. Свинина, фазаны, нежные тушеные перепела, телятина со свежими овощами и изумительными соусами, после чего следовали рыба, цыплята и еще множество других блюд. В конце концов, Мереуин начала подозревать, что к концу обеда прибавит несколько фунтов.

– О, больше не могу ни кусочка проглотить, – запротестовала она, когда граф положил на только что поставленную перед ней чистую тарелку полную ложку засахаренного миндаля.

– Ну немножечко, – уговаривал тот.

– Я из последних сил постаралась все съесть, а вы мне снова накладываете, – с улыбкой упрекнула она.

– Ведь это десерт, и бокал у вас пуст.

– Догадываюсь, вам хочется напоить меня.

Граф покраснел от ее лукавого взгляда, но выпитое вино придало ему храбрости.

– Это прибавит яркости вашим щечкам и блеска глазам, – выпалил он.

Мереуин невероятно забавляло возбуждение молодого человека и не хотелось обижать его, так мил и внимателен он был в течение всего обеда да к тому же избавил от необходимости беседовать с малоприятным джентльменом, сидевшим справа от нее.

К радости Мереуин, Алисия встала, тем самым подав дамам знак, что мужчин пора оставить одних за сигарами и разговорами о политике. Поднимаясь на ноги, она пошатнулась и случайно наткнулась глазами на маркиза, во взгляде которого ясно читалось, что он подсчитал количество выпитых ею бокалов.

Мереуин презрительно усмехнулась про себя. Какое значение имеет для нее его мнение? Она ему не жена, слава Господу милосердному, и он ей не хозяин. Она свободна и может делать все, что хочет, в том числе пить вино в обществе молодого человека, который за два дня знакомства оказал ей больше внимания, чем лорд Монтегю за все время их бурных отношений.

– Иен выглядит очень счастливым, – сказала Алисия Полингтон, беря Мереуин под руку и провожая ее в гостиную. – Я страшно рада, что он встретил вас, мисс Макэйлис. Теперь он намного спокойнее, чаще улыбается. Мне даже не верится в эту перемену.

Глаза Мереуин округлились от изумления. Если леди Алисия считает, что маркиз переменился, каким же чудовищем он был раньше! Она даже сейчас считает его самой неуравновешенной и вечно всем, недовольной личностью, какую только, видела в своей, жизни.

– Прошу вас, – пробормотала она, теряясь, в поисках подобающего ответа, – не могли бы вы называть меня Мереуин? Мне очень хочется, чтобы мы стали друзьями.

Симпатичное лицо Алисии просияло, и она пылко стиснула руки Мереуин.

– О, и мне этого хочется! Узнав, что Иен женится, я очень забеспокоилась, как бы он… м-м-м… – Она вспыхнула, понимая, что говорит лишнее, и смущенно закончила: – Женщины, за которыми он ухаживал прежде, никогда мне не нравились.

– Я имела несчастье познакомиться, с одной из них, – кисло, сообщила Мереуин.

– У вас, нет оснований для волнений! – воскликнула Алисия. – Ох, Мереуин, как чудесно, наверное, знать, что тебя так любят! У меня просто мурашки бегут по спине, когда вижу, как Иен на вас смотрит!

Мереуин, не ответила. То, что Алисия ошибочно, принимает за любовь, на, самом деле лишь, эгоистичное желание удовлетворить, свою, похоть. Да, лорд Монтегю хочет ее, и главным образом потому, что не может заполучить, а когда пыл погони угаснет и страсть будет удовлетворена, быстро сменит на другую… разумеется, на зеленоглазую леди Камерфорд, ведь, та ничуть не скрывает своего намерения вернуть его!

– Сегодня я впервые увидела вас вдвоем, – продолжала Алисия, не замечая напряженного молчания Мереуин, – посмотрела, как Иен возвышается над вами, и подумала, что вы очень смелая девушка, несмотря на свою нежность и изящество. Я много лет знаю Иена и должна со всей прямотой признаться, что страшусь его дикого нрава и дурного настроения. Ведь вы не осыплете меня проклятиями, если я скажу, что не решилась бы выйти за него замуж? В гостиной зазвенел чистый смех Мереуин:

– Вы заслуживаете не проклятий, а награды, ибо сказали правду.

Алисия тоже рассмеялась:

– О, Мереуин, я знаю: вы именно та, кто может сделать Иена счастливым, согреть его сердце! Я от души желаю, чтобы ваш брак оказался удачным, и мне очень хочется, чтобы мы все вчетвером подружились.

Мереуин улыбнулась Алисии, хотя душа ее была полна негодования. Как может маркиз дурачить своих друзей, уверяя в намерении остепениться? Решено, она позаботится о том, чтобы он немедленно все объяснил и исправил, хотя Полингтоны будут, конечно, расстроены, когда выяснится, что они дали обед в честь пары не только не обручённой, но и смертельной враждующей.

Джентльмены присоединились к дамам в гостиной. Появились музыканты, зазвучала веселая мелодия. Мереуин увидела перед собой графа Денмонта и еще троих обожателей. Они вопросительно переглядывались, мечтая получить право первого танца с красавицей шотландкой.

– Извините меня, джентльмены, – раздался за их спинами низкий голос маркиза. Молодые люди нехотя расступились, пропустив его вперед. Иен взял маленькую ручку Мереуин и одарил мужчин холодной улыбкой. – По-моему, первый танец принадлежит жениху.

Они еще не вступили в круг, а Иен уже почувствовал ее напряжение, а заглянув в темно-синие глаза, получил тому подтверждение. Девушка утратила веселое расположение духа, которое так очаровало Полингтонов и порадовало его, когда они только приехали.

– Взгляд у вас вполне смертоносный, мисс, – заметил он, обнимая ее тонкую талию. – Что я натворил на сей раз? – И прежде чем она успела ответить, добавил: – Может быть, я не с того начал. Может, мне сперва следует упрекнуть вас за поведение за столом.

– Что вы имеете в виду? – холодно спросила Мереуин, хотя хорошо знала ответ.

Красивое лицо маркиза посуровело.

– Черт возьми, Мереуин, я имею в виду, что вы кокетничали с этим молокососом, словно собрались закрутить с ним любовь. Неужели льстивые мальчишки привлекают вас больше, чем я?

– Даже последний нищий привлекает меня больше, чем вы, – презрительно уведомила его Мереуин, выгнув тонкие брови, но, заметив гнев в серых глазах маркиза, поспешно добавила: – Прошу вас, нельзя ли отложить скандал до тех пор, пока мы останемся наедине? Мне не хочется расстраивать Полингтонов, и, кроме того, они заподозрят, что наши отношения вовсе не так безоблачны, как им кажется.

– Эдвард с Алисией заподозрят нечто ужасное, если мы не станем ссориться, – с насмешливой усмешкой возразил Иен. – Они именно этого и ожидают. От нас с вами, когда мы вместе, должны искры лететь.

– Как вы можете так хладнокровно обманывать своих друзей? Алисия мне сказала, что очень обрадована нашей предстоящей свадьбой.

К ее изумлению, Иен добродушно фыркнул:

– Она так сказала? Тогда, стало быть, вы прошли испытание огнем, моя дорогая, раз заслужили столь явное ее одобрение.

– Так же, как и любая другая дурочка, согласившаяся стать вашей женой, – парировала Мереуин. – Вы уверены, что ею не движет чувство сострадания?

Иен больно стиснул тоненькие пальчики:

– Попридержите-ка язык. Не хотелось бы наказывать вас прямо в бальном зале.

Мереуин опустила голову. Неужели, горько думала она, это никогда не кончится? Неужели ей никогда не избавиться от наглого, самодовольного негодяя? Иен достойный преемник своего дядюшки – один жестокий и высокомерный, другой – подлый вор. Кровь Господня, до чего же ей омерзительно имя Вильерсов!

– Размышления ваши, должно быть, в высшей степени безрадостны, – насмешливо заметил Иен, выводя ее из задумчивости. – Я еще никогда не видел на вашем лице такого отвратительно хмурого выражения. Разве перспектива стать маркизой Монтегю настолько невыносима для вас?

– Никогда не приму сего новоиспеченного титула, – отчеканила Мереуин, опаляя его гневным взглядом синих раскосых глаз. – Это кровавая подачка вашему дяде, после того как ваш король перебил мой народ!

Танец кончился, и Иен, крепко взяв ее за руку, потащил сквозь толпу на террасу.

– Это последняя капля, Мереуин, – выдохнул он, развернув девушку к себе лицом. – Больше я не намерен сносить оскорбления.

– И что вы намерены со мной сделать? – с вызовом спросила она, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. – Свернуть мне шею? Помнится, именно эту угрозу я неоднократно от вас слышала.

– Нет, моя дорогая, Я задумал нечто более приятное. Вы, Мереуин, в самом деле, станете моей женой.

Она смотрела на него так, словно у маркиза внезапно выросла вторая голова. Иен довольно рассмеялся:

– Ну, видите? Я уже наполовину отомщен, имея удовольствие видеть выражение вашего лица.

– Вы что, серьезно? Не может быть!

Иен смахнул с рукава воображаемую пылинку, всем своим видом показывая, будто эта тема ему наскучила, однако блеск серых глаз наглядно свидетельствовал об обратном.

– Вы заблуждаетесь, дорогая, это чертовски серьезно, необходимые бумаги будут оформлены со дня на день, равно как и закончены последние приготовления к скромному, но вполне официальному обряду. К концу недели, Мереуин, вы будете моей женой, и ни один из ваших братьев не сможет ничего сделать с этим фактом.

– Как же, приглашения ведь не разосланы, – пробормотала Мереуин, понимая, что говорит глупость, – и в церкви не было оглашения.

– А вы, Мереуин, всегда мечтали о грандиозной шотландской свадьбе, где отплясывали бы рил[20] под волынки и Александр гордо вел бы вас к алтарю? Лучше выкиньте эти дурацкие мечты из своей хорошенькой головки.

– Стало быть, вы, в конце концов, выйдете победителем из нашей нескончаемой битвы, – выдавила сквозь стиснутые зубы Мереуин. – Искренне признаю вашу мысль гениальной, и не могу вообразить, более варварского способа расправиться со мной. Но хорошо ли вы подумали о последствиях, милорд? – Голос ее неожиданно дрогнул. – Вот мы с вами поженимся. А за обрядом последует целая жизнь, и вы будете связаны со мной до конца своих дней!

Чувственные губы скривились в зловещей ухмылке.

– О нет, мисс, это вы будете со мной связаны, а уж я позабочусь, чтобы ваша семейная жизнь была абсолютно несчастной.

– Это палка о двух концах, – предупредила Мереуин, гадая, спятил ли маркиз до такой степени, чтобы привести свой план в исполнение.

– Сомневаюсь, – доверительно сообщил он. – Просто посажу вас под замок, после того, как попользуюсь вволю.

– Неужели вы способны на это? – содрогнулась Мереуин, поверив, наконец, что маркиз говорит серьезно.

Иен подошел к балюстраде, оперся сильными руками о холодный камень и устремил взгляд вниз, в темный сад. Теперь Мереуин видела только его профиль.

– Недавно мне пришло в голову, что, даже отвезя вас домой, я от вас не избавлюсь. Вы всегда будете мне мешать, и я никогда больше не буду знать ни минуты покоя. Что ж, если этому проклятию суждено длиться вечно, то я предпочту иметь дело с вами один на один, сделав вас своей собственностью. Таким образом я получу возможность действовать, не вмешивая в наши отношения ваших братьев. Признаюсь, для меня это тяжелая жертва, но я вполне к ней готов.

Он повернулся к ней лицом, и Мереуин невольно отступила.

– Женившись на вас, я получу также дополнительный выигрыш, попав прямехонько к вам в постель, а эта перспектива весьма меня привлекает. Предупреждаю, моя дорогая, я намерен нередко пользоваться драгоценными супружескими правами.

– Вы дьявол! – воскликнула Мереуин и замахнулась, чтобы ударить его по лицу.

Маркиз перехватил ее руку и спокойно предостерег:

– Тихо, Мереуин, Эдвард с Алисией могут заметить нашу небольшую размолвку, а мы не должны их огорчать, правда?

– Я вас ненавижу! – прошептала Мереуин, глотая слезы. – Господи, как же я вас ненавижу!

Мереуин не смотрела на маркиза и поэтому не видела крепко сжатых челюстей и сверкающих гневом глаз, однако голос его звучал спокойно, когда он сказал:

– По-моему, нам лучше вернуться в дом. Но прошу вас, держитесь так, будто между нами ничего не произошло. Вы должны сыграть роль моей возлюбленной невесты до конца, Мереуин.

– Я не стану! – скорее простонала, чем воскликнула девушка.

– Нет, станете, – был ответ. – Клянусь Богом, станете.

На следующее утро Дэвид Браун занимался на кухне чисткой серебряной утвари. Он так увлекся, что не сразу заметил Мереуин, решительным шагом направляющуюся к нему. Он получил от маркиза такой нагоняй за согласие отнести письмо мистеру Брэнтуэйту, что трясся при одной мысли о следующей просьбе Мереуин. Пареньку достаточно было взглянуть на ее лицо, чтобы понять: появление девушки на кухне не сулит ему ничего хорошего.

– Я не собираюсь просить ни о чем таком, Дэвид, – ласково сказала Мереуин, от чего подозрения мальчика лишь укрепились. – Я просто хочу одолжить у тебя немного денег. Тут ведь нет ничего противозаконного?

– А зачем вам деньги, мисс? – спросил Дэвид, делая вид, будто страшно занят огромным количеством серебряных подносов, кастрюль и чайников. – Вы что-то затеяли, если не возражаете против подобного замечания. Я уже видел в ваших глазах похожее выражение.

– Ты поможешь? – с надеждой прошептала Мереуин. Дэвид печально покачал головой:

– Не могу.

– Я думала, мы друзья!

В карих глазах отражалась внутренняя борьба.

– Да, мисс, так и есть, но я всегда оказываюсь козлом отпущения, когда пробую вам помочь.

– Правда, – вздохнула Мереуин, задумчиво глядя на него, – и мне горько знать, что лорд Монтегю наказывает тебя за мои проступки.

– Но на сей раз вы не влипнете в неприятности? – безнадежно спросил Дэвид, отставляя начищенный чайник.

Мереуин искренне рассмеялась:

– Нет, дорогой, тебе нечего опасаться. Я пытаюсь переиграть нашего большого мастера. Дело в том, что я собралась совершить небольшую поездку, и мне нужны деньги на экипаж, поскольку он запретил пользоваться его каретой.

Дэвид покраснел и печально опустил голову:

– О, мисс, я одолжил бы, кабы мог, но лорд Монтегю еще не заплатил мне жалованья. У меня нет ни фартинга.

Мереуин спрятала разочарование за веселой улыбкой.

– Ну, беда небольшая, Дэвид. Найду еще где-нибудь.

– Мне очень жаль.

– Я говорю, все уладится. В любом случае не такое уж у меня срочное дело.

Дэвид все-таки отважился заметить:

– Вы же знаете, мисс, что не должны выходить без разрешения его светлости даже по срочному делу. Он сказал, вам ни в коем случае нельзя покидать дом.

– Уверяю тебя, Дэвид, – сказала Мереуин со сладкой улыбкой, хотя синие глаза опасно поблескивали, – я больше не буду перечить лорду Монтегю.

– Бетси говорит, вы выходите за него замуж. Это правда, мисс?

Мереуин равнодушно пожала плечами, что Дэвид принял за подтверждение и расплылся в улыбке.

– Я страшно рад! Нет мужчины лучше его светлости и другой такой милой леди, как вы.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулась Мереуин, добродушно взлохматив, ему волосы, – ты мне вскружишь голову.

Девушка покинула кухню с примерзшей к губам улыбкой, которая сменилась хмурой гримасой, как только она вошла в кабинет. Нет мужчины лучше его светлости! Подумать только! Да она может с ходу назвать как минимум десяток известных преступников, обладающих гораздо большими достоинствами, чем маркиз Монтегю!

Быстро оглядев коридор и убедившись, что никто не видел, как она вторглась в святая святых хозяина дома, Мереуин тихонько прикрыла за собой дверь и подбежала к столу красного дерева, стоящему возле высокого окна. Фрэнсис уехал на Гросвенор-роуд, а больше никто не осмелится войти сюда. Надо только найти немного денег, чтобы нанять экипаж! А как иначе добраться до гавани и отыскать военный корабль «Колумбия»?

Эта мысль пришла ей в голову ночью, когда она ворочалась с боку на бок не в силах заснуть. Мереуин решила обратиться за помощью к сэру Роберту Диндсею и умолить его отвезти ее в Шотландию. В конце концов, рассудила Мереуин, этот добрый человек уже один раз пересек Атлантику, чтобы спасти ее, и разумеется, согласится проделать это опять! Она угрюмо сжала губы. А если, сэр Роберт откажется помочь, просто надо найти кого-то другого, кто это сделает. Она не собирается выходить замуж за Иена Вильерса, становиться игрушкой в его руках. Лучше смерть!

Маркиз, видимо, перевез большую часть личных бумаг в Шотландию, так как ящики стола были почти пусты. Она произвела тщательный обыск, надеясь отыскать хоть несколько монет, но осталась с пустыми руками, со стуком задвинула ящики и переключилась на табакерки, фарфоровые вазы и резные шкатулки, расставленные на полках. Через четверть часа ей пришлось признать свое поражение. Мереуин рухнула в большое кожаное кресло и погрузилась в мрачные размышления.

– Ну что ж, придется идти пешком, – наконец решительно сказала она. – Путь не близкий, но другого выхода нет.

Торопливо взбежав по лестнице к себе в комнату, Мереуин переобулась в ботинки и завязала под подбородком ленты шляпки. Потом осторожно спустилась в вестибюль, выскользнула в парадную дверь и побежала по подъездной аллее к дороге. Только повернув за угол, откуда не был виден роскошный особняк, она перевела дух.

Парк-Лейн была почти пуста, и Мереуин спокойно миновала ее. Однако на Пэлл-Мэлл[21] ее оглушили стук колес карет и экипажей, цокот копыт, крики возниц, и она изо всех сил старалась не потерять присутствия духа. Уличные попрошайки неотступно следовали за ней, вымогая подаяние, что очень нервировало Мереуин. Вскоре выяснилось, что, если попросту игнорировать их, они быстро теряют к ней интерес и отстают. Не отрывая глаз от мостовой, она шла по людным улицам, не обращая внимания на толчки прохожих.

Близ Флит-стрит на нее налетела толпа визжащих грязных ребятишек, и девушка ощутила острую жалость, глядя на их изможденные мордашки.

– Пенни, мисс, пенни!

– Пожалуйста, мисс!

– Простите меня, – виновато проговорила Мереуин. – У меня совсем нет денег.

Один из мальчишек постарше, смерив ее недоверчивым взглядом, заметил:

– Как же, ведь платье на вас дорогое, мисс!

– К сожалению, я бедна, как вы, – улыбнулась Мереуин. – Все мои платья взяты в долг.

– Значит, вы чья-то любовница, – торжествующе выкрикнул мальчик, толкнув приятеля под ребра. – Моя матушка говорит, что вот так они и получают красивые наряды!

Дети уставились на нее во все глаза, видимо, никогда прежде не сталкиваясь с чьей-то любовницей. Щеки Мереуин вспыхнули – мальчишка говорил довольно громко, – но она с облегчением увидела, что никто не обращает на них внимания, прохожие торопятся по своим делам с замкнутыми, отрешенными лицами.

К счастью, маленькие попрошайки оставили ее в покое и вмиг облепили застрявший в пробке дорогой экипаж, кучер которого, изо всех сил нахлестывая лошадей, пытался сдвинуть их с места. Мереуин прибавила шагу, стремясь добраться до Темзы прежде, чем произойдет еще что-нибудь в этом роде.

Утро сменилось жарким полднем, Мереуин устала и захотела пить. Хотя шла она уже довольно долго, никаких признаков реки не было: ни криков чаек, ни покачивающихся над закопченными крышами корабельных мачт, – но девушка, нагнув голову, упрямо продвигалась вперед. Наконец она решилась спросить дорогу у шедшего навстречу пожилого джентльмена, который, хоть и был удивлен тем, что элегантно одетая молодая леди разгуливает по улицам без сопровождающего, проявил любезность и объяснил, как пройти к пристани, Мереуин горячо поблагодарила его и продолжила путь.

Когда вдали показались длинные ряды пакгаузов, она рванулась вперед, забыв об усталости. Приподняв подол платья, шагнула на причал и направилась к первому судну – четырехмачтовому бригу с туго свернутыми парусами, надеясь, что кто-нибудь на борту сообщит ей о местонахождении «Колумбии».

– Не следовало бы вам тут находиться, мисс, – раздался позади грубоватый голос. Кто-то вежливо, но крепко придержал ее за руку, и Мереуин порывисто обернулась. – Здесь не место для молодых леди, – добавил остановивший ее человек в офицерской форме, крупный, с пышными седыми усами и в напудренном парике.

Мереуин немного успокоилась и невольно ответила на его дружелюбную улыбку.

– Я пытаюсь найти своего друга, – объяснила она, глядя на него из-под полей шляпки.

– Вы здесь одна? – уточнил он, оглядываясь по сторонам.

– Это очень важно, – поспешно заверила его Мереуин. – Я ищу судно «Колумбия». Оно пришло из Бостона неделю назад.

Обветренное лицо офицера смягчилось.

– Знаю этот корабль, мисс. Мы с его капитаном сэром Робертом Линдсеем служили матросами на одном судне.

Мереуин облегченно вздохнула:

– О, как я рада это слышать! Не будете ли вы добры сказать, где стоит «Колумбия»?

– Боюсь, она снова ушла, – извиняющимся тоном сказал офицер. – Вчера утром.

Лицо Мереуин вытянулось.

– У… ушла? – не веря своим ушам, переспросила она. На раскосые синие глаза навернулись слезы, и девушка закусила трясущиеся губы. Силы небесные, что ей теперь делать? Она так устала, что даже думать не может об обратной дороге. Время бежало неумолимо, и Мереуин опасалась оказаться одна на темных улицах. Вдобавок ноги страшно ныли, сердце колотилось и отчаянно хотелось пить.

– Вам плохо, мисс? – забеспокоился ее собеседник, увидев как она побледнела.

– Х-хорошо, – дрожащим голосом успокоила его Мереуин. – Я, пожалуй, пойду домой.

– Вам сперва надо немного отдохнуть, – возразил он. – Не хотите ли выпить лимонаду? Мое судно тут, неподалеку.

Мереуин решительно отказалась, хотя предложение было весьма заманчивым.

– Меня ждет экипаж, – соврала она, – но все равна большое спасибо.

Офицер смотрел вслед, удаляющейся стройной фигурке в лимонно-желтом муслине и думал, какая беда заставила эту юную и, судя по всему, отважную девушку решиться на столь опасную прогулку.

Сердце Мереуин гулко стучало, когда она пробиралась между расставленными на пирсе ящиками и бочками. Фрэнсис, конечно, уже обнаружил ее отсутствие и поставил в известность маркиза. Она боялась его гнева и желала бы набраться храбрости и утопиться в грязных водах Темзы, лишь бы не думать об ожидающем ее наказании!

– Я его не боюсь! – шептала она, упрямо вздергивая подбородок. Топиться было бы трусостью, а Макэйлисы никогда не трусят!

Уильям Роулингс вышел из экипажа на булыжную мостовую, тянувшуюся вдоль широкого, загроможденного пакгаузами берега Темзы. У причалов внизу стояло множество судов, сумрачное небо, протыкали бесчисленные мачты, в доках кишели матросы вперемешку с богато одетыми купцами, которые спускались в трюмы для проверки товаров, недавно прибывших из колоний, пытались разобраться, где чей груз, и в сыром лондонском воздухе висел разноголосый гул.

Уильяма поглотила, сутолока гавани, которая, на, его взгляд, была раз в пять бестолковее, чем в Глазго.

– Я ищу «Галифакс», – обратился он к плотному моряку с, могучими плечами, тащившему на спине огромный сундук.

– Док там, – последовал краткий ответ, сопровождаемый тычком пальца.

Уильям небрежно поблагодарил, проигнорировал ответное бурчание и зашагал в указанном направлении к небольшой бригантине, пришвартованной толстыми стальными тросами неподалеку от места, где он только что останавливался. Команда спускала нок-реи и паруса, мускулистые матросы возились на кабестане, судно явно только что прибыло. Уильям, не обращая ни на кого внимания, свернул к трапу, ведущему к кормовым каютам.

Каюта капитана была просторной и опрятной, пропитанной сильным запахом смолы и табачного дыма. Капитан Гарольд Франклин, усатый джентльмен пятидесяти двух лет, скорчившись, сидел за столом, разбитый разыгравшимся ревматизмом. Он что-то писал, крепко сжимая перо скрюченными пальцами. Гарольд Франклин хорошо знал, что пропал бы, если бы не благосклонное отношение сквайра Роулингса, ибо никто другой не доверил бы командование своим судном больному капитану. Сквайр же, когда-то впервые наняв Франклина, заверил, что будет рад видеть его капитаном «Галифакса», курсирующего между Глазго и Лондоном, покуда ему хватит сил, и старый моряк испытывал к своему работодателю бесконечную признательность.

Когда узкая дверь каюты открылась, он поднял глаза, удивляясь, кто это из членов команды осмелился вломиться без стука, но при виде худого молодого человека удивление сменилось радостью.

– Мистер Уильям! – Капитан неуклюже поднялся и заторопился навстречу. – Какого дьявола вы делаете в Лондоне?

Уильям ухмыльнулся:

– Надо было сменить обстановку. Соскучился в Глазго. Капитан Франклин заговорщически подмигнул:

– Слышал, будто дома вы почтили своим присутствием каждый притон с девками. Весьма разумно расширить поле деятельности.

Уильям попробовал утихомирить заколотившееся сердце и с притворной небрежностью бросил:

– Что вы хотите сказать?

Неужели старый ублюдок что-то пронюхал, узнав о его связях со шлюхами в Глазго? Гром небесный, взмолился он, только не это!

Капитан Франклин проковылял к шкафчику, содержащему впечатляющую коллекцию спиртных напитков.

– Только вот передо мной не надо прикидываться дурачком, парень. Всем известно, что батюшка хочет вас женить. В Лондоне, мне говорили, самые миленькие девчонки, но разве вы не желаете взять в жены шотландку, мистер Уильям?

Уильям заметно успокоился, с коротким благодарственным кивком принял предложенный бокал бренди и поудобнее устроился в кресле.

– Стало быть, я, по-вашему, занят поисками невесты?

Капитан опять рассмеялся, садясь на прежнее место и внимательно глядя на Уильяма умными глазами, окруженными сеткой мелких морщинок. Ему не особенно нравился беспутный сынок сквайра. Он хорошо знал, что привязанность Уильяма к своему отцу большей частью притворная и что парень с нетерпением ждет того дня, когда вступит в права наследства, «Будем надеяться, сквайр протянет до девяноста, – подумал капитан Франклин. – Господу милосердному ведомо, что нам требуется побольше таких, как он, – богатых, могущественных людей, не отказывающих в помощи беднякам». Только ради сквайра старый капитан оказывал уважение его сыну.

– Вам двадцать семь, мистер Уильям, – мягко заметил он, не позволяя каким-либо чувствам отразиться на своем морщинистом лице. – Пора остепениться и подобрать себе подходящую девушку.

– Возможно, – уклончиво ответил Уильям. Капитана Франклина так и подмывало добавить, что сидящему перед ним хлыщу придется пережить жестокое разочарование, ежели он надеется заполучить здесь, в Лондоне, титул, который никак не давался ему в Глазго, где на него заглядывались одни молоденькие девчонки без пенни в кармане. Нет, не раздобыть ему титула, ибо богатые наследницы предпочитают надменных молокососов, жаждущих преуспеяния. Правда, Уильям вполне привлекателен и умеет с выгодой этим пользоваться. Отыщись на Британских островах какая-нибудь засидевшаяся в девках герцогиня, капитан Франклин может с уверенностью сказать, что Уильям возьмет ее след.

Он бросил взгляд на разбросанные по столу бумаги, вспомнил о незавершенной работе и отрывисто проговорил:

– Вам понадобилось видеть меня по какому-то делу?

Захваченный врасплох Уильям опустил бокал и принялся нервно пощипывать усики.

– Мне Освальд сказал, будто вы должны подойти, – неубедительно объяснил он, – так что я решил зайти и разузнать о родителях.

– Давненько их не видали? – усмехнулся капитан Франклин, удивляясь неожиданному проявлению сыновних чувств.

– Давно. А когда уезжал, отец неважно себя чувствовал.

Капитану не понравился проблеск надежды в глазах Уильяма.

– Ваш отец в полном порядке, – с удовольствием сообщил он.

– Схватил недавно лихорадку, но, когда я в последний раз его видел, все было отлично.

– Рад слышать, – буркнул Уильям и, крутя тонкими пальцами пустой бокал, небрежно спросил: – Что еще дома новенького?

– Еще?

– Да. Никаких интересных происшествий?

– Насколько я знаю, все спокойно.

Капитан Франклин бросил подозрительный взгляд на молодого человека. Каких таких новостей ожидает Уильям? Не из праздного любопытства расспрашивает, это точно. Нет сомнений, сам дома вляпался в неприятности да сбежал в Лондон, надеясь, что со временем все уляжется. А отцу наплел, будто едет жену подыскивать. Вполне в духе Уильяма. Всегда умудряется навлечь беду на свою голову.

– Вы слышали о кончине лорда Монтегю? – спросил капитан, вспомнив вдруг новость, взбудоражившую Глазго прошлой весной.

Уильям кивнул:

– Еще до отъезда. Упал с лошади, верно? Ну, если спросите мое мнение – подходящая смерть для мужчины, прожившего жизнь так, как он.

Капитан Франклин нахмурил кустистые брови:

– Племянник, говорят, все унаследовал… Граф вроде бы из Суррея. По слухам, еще хуже дядюшки. – Он вдруг резко подался вперед. – И это еще не самое худшее, мистер Уилл. Не так давно в Глазго грянул ужасный скандал!

Краска схлынула с лица Уильяма, оно сделалось пепельно-бледным, губы, нервно дернулись.

– Скандал? – слабо переспросил он.

– Да, с Макэйлисами из Гленкерна. – Поглощенный рассказом, капитан не заметил реакции Уильяма на свои слова. – Сестру лэрда похитили, посадили на судно и увезли в колонии.

От удивления Уильям даже забыл о своем страхе.

– Что? Вы в своем уме, Франклин? Какой безумец мог решиться на это, когда всем известно, как влиятелен и знаменит ее брат?

Капитан Франклин пожал плечами:

– Никто точно не знает. Мне известно только, что в Глазго арестовали двух мужчин, которые к этому причастны, а за девчонкой отправили королевский корабль.

– Могу представить, какой поднялся переполох, – проговорил Уильям, радуясь, что рассказанная новость не имеет никакого отношения к убийству Нелли Арлинг. Если повезет, ее труп, может быть, никогда и не выловят из Клайда. – Должно быть, Александр делает все, чтобы найти сестру.

– Точно, и когда найдет, виноватые за все заплатят, будь я проклят!

– Пожалуй, вы правы, – согласился Уильям, теряя интерес к этой истории. Он никогда не встречал никого из Макэйлисов, хотя много о них слышал, и чувство облегчения оттого, что его тайна по-прежнему не раскрыта, смазало впечатление от удивительной новости, рассказанной капитаном Франклином. Уильям внезапно заторопился, поблагодарил капитана за бренди и встал.

Франклин тоже встал.

– Не пообедаете ли со мной нынче, юноша?

– Извините, я уже принял приглашение Освальда, – отказался Уильям, зная, что капитан зовет его просто из вежливости, и добавил: – Так я пойду. Пожалуйста, передайте привет моему отцу, когда с ним встретитесь.

Посвистывая, он вышел на палубу, весело поприветствовал членов команды и сошел на причал с радостной улыбкой на лице. С плеч его словно свалилась тяжелая ноша. Теперь, раз ничего ему не угрожает, можно подумать и о радостях жизни. Молодой человек шагал по длинной деревянной пристани, глубоко вдыхал влажный воздух, пропитанный острым запахом смолы, стоячей воды и табака, золотистые кипы которого выгружали со стоявшей поблизости истрепанной морскими ветрами баркентины. Колоритный город, подумал Уильям, радуясь, что он в Лондоне.

За огромным, расположенным в конце пристани пакгаузом в глаза Уильяму бросилось цветное пятно, очень яркое по сравнению с темной одеждой матросов. Его интерес усилился, когда выяснилась, что яркое пятно является лимонно-желтым муслиновым платьем, в которое одета молодая женщина, разговаривающая с пышноусым джентльменом в морской форме.

Подойдя поближе, Уильям разглядел выбивающиеся из-под шляпки золотые локоны, прелестное тонкое личико, которое не портило даже выражение уныния и растерянности, особенно поражали огромные синие слегка раскосые глаза.

Он жадным взглядом окинул ее фигуру: упругую грудь, отчетливо обрисованную легким муслином, необычайно тонкую талию, которую вполне можно было обхватить одной рукой, – какое-то смутное воспоминание зашевелилось в памяти Уильяма, но тут же ускользнуло, и он расценил это как реакцию на удивительную красоту девушки. Неожиданно он уловил фразу, обращенную к пожилому джентльмену, и кровь бросилась ему в лицо. Девушка говорила с явным шотландским акцентом.

Неужели эта красавица шотландка? И, судя по внешнему виду, из благородной семьи, несомненно, хорошо воспитанная, настоящая леди! Холодная красота Элизабет Камерфорд померкла в сравнении с этим сияющим, захватывающим, дух видением.

Наконец они расстались: девушка пошла по улице а пожилой моряк, с минуту задумчиво смотревший ей вслед, – в противоположную сторону. Уильям сорвался с места, решив, что не может позволить девушке исчезнуть, не узнав хотя бы ее имени.

Пройдя за ней значительное расстояние, Уильям с удивлением обнаружил, что неизвестную красавицу не ждет экипаж. Просто невероятно! Она идет пешком! Обычно женщины не рискуют появляться в подобных местах без сопровождения.

Она шла все медленнее, что свидетельствовало о крайней усталости. Опустив голову, девушка стала переходить пустынную улицу, но не успела она добраться и до середины мостовой, как из-за угла выскочил элегантный экипаж, запряженный прекрасно подобранной парой вороных, и с бешеной скоростью понесся прямо на девушку, застывшую посреди дороги.

– Смотрите! – крикнул Уильям, и девушка в замешательстве подняла глаза, хотя ему было ясно, что она не видит грозящей ей опасности. Он рванулся вперед, схватил ее за талию, толкнул к тротуару, и они рухнули на камни, словно сбитые ветром от промчавшегося мимо экипажа.

Их немедленно окружила толпа невесть откуда сбежавшихся людей. Уильям поднялся на нога.

– Вы спасли ей жизнь, старина! – выкрикнул кто-то, хлопая Уильяма по спине, но молодой человек, бесцеремонно расталкивая зевак, стал пробиваться к неподвижно лежащей маленькой фигурке в лимонно-желтом платье.

– Боже, она потеряла сознание!

– Видели, как он несся, точно черт на колесах?

– Ненормальные дьяволы! Думают, будто им принадлежит весь мир!

– Как там, сэр? С леди все в порядке?

Уильям опустился на колени, обеспокоено вглядываясь в бледное личико.

– По-моему, да, – медленно проговорил он. – Кажется, она просто в обмороке.

– У меня лавка рядом, чуть выше по улице, – сказал кто-то, – и кровать есть в задней комнате. Может, отнести ее туда?

– Пожалуйста, не утруждайте себя, – поспешно предупредил Уильям. – Мой экипаж неподалеку. Заметив кучку любопытных мальчишек, вытягивающих шеи из-за спин взрослых, он крикнул:

– Пенни тому, кто скорее его пришлет! Черный с золотом, на, боковой дорожке рядом с «Галифаксом», что стоит на якоре возле пакгауза.

Мальчишки бросились бежать, мечтая заработать желанную монету, а Уильям вновь опустился на колени перед девушкой. Приподняв ей голову, он расстегнул верхние пуговицы платья, чтобы она могла свободно дышать.

– Она больна? – хрипло спросил здоровяк с багровым лицом, придвигаясь поближе.

Уильям кивнул:

– Полагаю, жара на нее подействовала.

– Нечего шляться в такую погоду. Фу ты, сколько лишних тряпок таскают на себе женщины! Даже я бы растаял.

– Какая жалость! – воскликнул невзрачный маленький человечек, восхищенно разглядывая бледное лицо Мереуин. – Клянусь, она просто красавица, только выглядит очень усталой.

– Заткни свою грязную пасть! – гаркнул уличный попрошайка. – Разве не видишь, что это леди?

Уильям не обращал внимания на все эти замечания, с нетерпением ожидая экипажа. Когда тот подкатил к тротуару, молодой человек под завистливые взгляды приятелей выдал обещанное вознаграждение сияющему от гордости мальчишке. С помощью кучера Мереуин подняли и заботливо уложили на мягкое сиденье. Запыхавшийся лавочник прибежал с миской воды, и Уильям, смочив носовой платок, осторожно приложил его ко лбу девушки.

Зеваки, удовлетворив свое любопытство, начали расходиться, лавочник, получив от Уильяма заверения, что в его услугах больше нет необходимости, вернулся в лавку.

– Домой, сэр? – спросил кучер, косясь на безжизненную фигурку в желтом муслине.

– Подождем, пока она очнется, – ответил Уильям и сел возле девушки.

– Слушаюсь, сэр.

Мереуин тихо застонала и пошевелилась, длинные ресницы затрепетали. Она открыла глаза, как сквозь туман увидела склонившееся над ней лицо и с надеждой прошептала:

– Иен?..

– Лежите спокойно, – проговорил незнакомый голос, как ей показалось сквозь звон в ушах, с шотландский акцентом.

Мереуин заморгала, лицо проявилось отчетливее – худое, но приятное, с внимательными карими глазами, длинным крючковатым носом и тщательно ухоженными усами. Девушка нахмурилась. Где она раньше видела это лицо? Мереуин была почти уверена, что лицо ей знакомо, но чувствовала себя слишком слабой и растерянной, чтобы вспомнить.

– Что случилось? – тихо спросила она.

Ее голос с милым шотландским выговором показался Уильяму сладкой музыкой, и он не мог оторвать взгляд от раскосых глаз, которые были необыкновенно большими и такими синими, что выглядели почти черными. В самой их глубине поблескивали золотые искорки.

– На вас подействовала жара, – пояснил он. – Я перенес вас в свой экипаж. Здесь гораздо удобнее, чем на улице.

Соображая уже несколько лучше, Мереуин снова вгляделась в него, и память вернулась. Девушка зажмурилась, пытаясь прогнать ужасное видение, но ненавистная физиономия не исчезала, и она почти задохнулась от нахлынувшего омерзения.

Уильям улыбнулся самой милой улыбкой, решив, что она чувствует себя неловко в обществе незнакомого человека.

– Я искренне считал, что вас первым делом необходимо укрыть от солнца. Меня заботило лишь ваше самочувствие!

Мереуин закусила губу. Он ее не узнал! Судя по его словам, он понятия не имеет, что перед ним та самая женщина, к которой он пристал в Глазго и заставил в конечном счете пройти через ад. Надо как можно скорее избавиться от него, лихорадочно думала Мереуин, прежде чем какое-нибудь ее слово или жест не оживили его память. Огромным усилием воли она взяла себя в руки, надежно скрыв под дрожащей улыбкой неизъяснимое отвращение к этому человеку, и Уильям не нашел в охватившем ее смятении ничего необычного, уверенный, что оно вызвано слабостью.

– Если вы сообщите мне адрес, – вежливо предложил он, – я прикажу кучеру доставить вас домой.

Сердце Мереуин опять сжалось от страха. Ей вовсе не хотелось, чтобы он знал, где она остановилась!

– Очень любезно с вашей стороны, – выдавила девушка, – но я могу дойти пешком.

– Ни в коем случае, – возразил Уильям. – Я даже подумать не могу, чтобы отпустить вас одну.

Мереуин, оторвав от него взгляд, выпрямилась, отодвинулась подальше, насколько это было возможно, и искренне проговорила:

– Мне в самом деле не хочется причинять вам каких-либо, затруднений.

– Затруднений? – повторил Уильям. – Уверяю вас, для меня величайшее удовольствие отвезти вас домой, и я убежден, что родители ваши простят вам эту прогулку. – Он в друг рассмеялся, и Мереуин поразило неожиданно проявившееся в нем обаяние, что заставило ее подумать: догадываются, ли люди об истинном лице этого человека. – Какое упущение с моей стороны! Надеюсь, вы извините, что я не представился раньше. Меня зовут Уильям Роулингс, из Глазго. Я так понял, что вы шотландка?

Мереуин неохотно кивнула. Он умолк, вопросительно склонив голову набок, и девушка поняла, что он ждет, когда она назовет свое имя. Что делать? Соврать?. Ей совсем не хотелось запутываться еще больше, и она предпочла не говорить вообще ничего, изобразив очередной приступ головокружения, схватилась руками за голову и застонала. Уильям склонился над ней, обдав ее лицо своим горячим дыханием.

– Вам плохо? Позвольте довезти вас до дому. Какой адрес назвать кучеру?

На сей раз Мереуин не колебалась.

– О, сэр, не слишком ли затруднительно для вас доставить меня на Парк-Лейн, к северу от парка? – Ей удалось убедительно изобразить виноватый взгляд. – Видите ли, отец просто спустит с меня шкуру, если узнает, что я ходила одна в гавань. Мне запрещено выходить без сопровождающего, но я непременно должна была узнать, прибыл ли в порт корабль «Решительный».

Улыбка на лице Уильяма погасла.

– Я догадываюсь, вы хотели встретиться с кем-то, кого не одобряют ваши родители?

Мереуин, нервно постукивая ногой о пол, виновато кивнула:

– Да, сэр. Это мой брат. У нас произошла небольшая семейная размолвка, и… – Она замолчала, делая вид, что не в силах продолжать, и Уильям в порыве сочувствия импульсивно сжал ее руки, не заметив отвращения, мелькнувшего на лице девушки.

– Как я вас понимаю! – пылко воскликнул он. – Можете быть уверены, я сохраню вашу тайну. Простите, что невольно заставил вас говорить о глубоко личном…

– Ничего страшного, – успокоила его Мереуин.

– Мы скоро будем на месте, – пообещал Уильям и высунулся в окошко, чтобы отдать распоряжения кучеру. Потом с облегченным вздохом откинулся на спинку сиденья и обратил восторженный взгляд карих глаз на склоненную головку своей соседки. Боже милостивый, Царь небесный, думал он про себя, до чего же она прекрасна!

Путь показался Мереуин бесконечным. Она весьма скупо отвечала на расспросы Уильяма, однако молодого человека не огорчала ее неразговорчивость. Он рассудил, что девушка пережила сильное потрясение и ее следует извинить.

– Вот и приехали, – объявил он, когда экипаж остановился. Открыл дверцу, выпрыгнул и протянул руку, чтобы помочь Мереуин выйти. Она стерпела его прикосновение, крепко сжав губы, и выдернула руку в тот же миг, как ее ножки коснулись булыжной мостовой.

– Еще раз благодарю вас.

Уильям хотел поднести к губам ее пальчики, но она предусмотрительно спрятала обе руки за спину, и ему оставалось лишь очаровательно улыбнуться и отвесить низкий поклон.

– Надеюсь, мы еще встретимся.

– Возможно, – сказала Мереуин, тщательно избегая встречаться с ним взглядом.

Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за деревьями, восхищаясь грациозным покачиванием округлых бедер. Устроившись на подушках в экипаже, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Что ж, девчонка вполне созрела для жатвы, восхитительное тело готово к наслаждениям, которые способен дать только опытный мужчина. Бог свидетель, он хочет ее и постарается заполучить!

Глаза его вдруг раскрылись, и с губ сорвалось яростное проклятие. Гнев Господень, он так и не узнал ее имени! Ну, не важно, успокоил себя Уильям, скоро узнает. Безусловно, богатая красавица часто бывает в свете, и он обязательно встретит ее снова. Дай Бог, чтобы это произошло поскорее!