Пожнешь бурю

Глава 9

Иен Вильерс беспокойно метался по гостиной, то и дело подходя к окну и злобно глядя на проливной дождь и туман, не позволяющий увидеть подъездную аллею.

Грозовая туча, целый день нависавшая над городом, пролилась грохочущим ливнем, когда маркиз бешено гнал коня по улицам Лондона, узнав от Фрэнсиса об исчезновении Мереуин. Иен, низко пригибаясь к седлу, уговаривал нервно всхрапывающего жеребца и внимательно следил за дорогой, чтобы не сбить какого-нибудь зазевавшегося прохожего. Он резко осадил коня перед воротами дома, и в этот самый момент кроны деревьев озарила вспышка молнии, а над головой грянул гром.

Навстречу спешил Ник Холдер с развевающимися на ветру седыми волосами.

– Я займусь конем, милорд, – прокричал он, перекрывая шум ливня.

Лорд Монтегю молча кивнул и зашагал через двор к дому. Там его уже ждал Фрэнсис, который принял мокрый плащ и засеменил следом за хозяином.

– Ну, Фрэнсис, – спокойно сказал маркиз, входя в гостиную и оборачиваясь к мажордому, который съежился под холодным взглядом серых глаз.

– Не имею понятия, куда она подевалась, милорд. Должно быть, выскочила, покуда я был при вас, потому что, когда вернулся, ее уже не было.

– С тех пор прошло несколько часов.

У Фрэнсиса сердце ушло в пятки от грозного тона хозяина.

– Так точно, милорд. Я тут же послал к вам Дэвида, но вы не хуже меня знаете, что вас не оказалось на месте.

– Я был занят, – коротко бросил маркиз, отворачиваясь от удрученно сгорбившегося старика. – Как вам известно, в четверг мы уезжаем в Равенслей.

– Да, милорд. – Фрэнсис сделал несколько робких шагов к маркизу и печально сказал: – Прошу отставки, милорд. Так получилось, что я виноват в нарушении вашего приказа и в том, что мисс Макэйлис исчезла.

– И кто возьмет на работу такого нерадивого старика? – улыбнулся Иен, качая темноволосой головой. – Нет, Фрэнсис. Советую не покидать дом, где вы регулярно получаете жалованье.

– Но…

– Довольно об этом, – сурово оборвал маркиз. – Если хотите знать, я никогда и не надеялся, что кому-либо из вас удастся удержать Мереуин, раз уж она решила удрать. Удивительно только, что она оказалась настолько глупа, что сделала это.

– Она вовсе не удрала, – возразил Фрэнсис. Иен стремительно обернулся:

– Но ведь в вашей записке сказано…

– Она ушла, милорд, правда, мне только не верится, что убежала. Я осмотрел ее комнату, все на месте. Дэвид сказал, будто утром она у него денег просила, якобы съездить по срочному делу.

– По какому?

Фрэнсис беспомощно вздохнул:

– Не сказала. По словам Дэвида, она ему обещала никогда больше вам не перечить, но, когда я вернулся с Гросвенор-роуд, ее уже не было.

Лорд Монтегю подошел к окну и вновь посмотрел на подъездную аллею, красивое лицо его выражало безграничную усталость.

– Есть ли у вас хоть какое-то предположение, куда она могла пойти?

– Нет, милорд. Ох, я просто волнуюсь… Мне надо бы…

– Перестаньте корить себя. Это было неизбежно. Следовало привязать ее к кровати и поставить у двери лакея. Дайте мне знать, когда она вернется. – Последние слова прозвучали как разрешение удалиться.

– Слушаю, милорд.

Фрэнсис со слабым, облегченным вздохом вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Взрыва ярости, которого он боялся, не последовало, и к возвращению Мереуин, Бог даст, лорд Монтегю поостынет, хотя в глубине души старик не был вполне в этом уверен.

Иен продолжал неусыпное бдение возле окна. Где, черт возьми, эта чумная девчонка? Если она просто выскочила по срочному делу, как утверждает Дэвид, ей давным-давно следовало бы вернуться. Полные губы сжались. Что еще за срочное дело? Он устал от войны, которую она повела с ним с их первой встречи, и решил раз и навсегда положить ей конец.

Да, наступит пятница, и все будет кончено. Став маркизой Монтегю, Мереуин не осмелится убежать от него еще раз.

Какое-то движение на подъездной аллее привлекло его внимание, и, вглядевшись в пелену дождя, Иен увидел быстро идущую к парадным дверям Мереуин. Подол насквозь мокрого муслинового платья был заляпан грязью, мокрые волосы свисали из-под полей шляпки. Лорд Монтегю пересек гостиную и вышел в вестибюль как раз в тот момент, когда в дверь робко просунулось бледное личико с лихорадочно горящими синими глазами. Увидев его, она испуганно охнула.

– Я вижу, вас уже известили о моем исчезновении, – собравшись с силами, сказала девушка, входя в вестибюль. Вода текла с нее потоками, и лорд Монтегю, глядя на нее сверху вниз, только головой покачал.

– Вы похожи на утопленницу, – мрачно прокомментировал он. – Пойдите наверх, переоденьтесь.

– Я предпочла бы обсудить все здесь и сейчас, – заявила Мереуин, дерзко вздернув подбородок и не отводя от его лица темно-синих глаз.

– Расскажите мне, где вы были, – просто попросил Иен. Головка в обвисшей шляпке отрицательно качнулась из стороны в сторону.

– Стало быть, нам нечего сказать друг другу. Идите наверх. Фрэнсис не потерпит на полу такой грязи.

Мереуин шмыгнула мимо, почти уверенная, что большая рука больно вцепится ей в плечо, но маркиз пропустил ее, не сказав ни слова, однако, поднимаясь по лестнице, она спиной чувствовала его пристальный взгляд.

Боже святый, гадала она, стаскивая мокрую одежду и вытираясь полотенцем, что теперь будет? Может, он избрал новую тактику, а может, собирается нанести удар, когда она этого не ждет? Не имеет значения, что он задумал, она точно знает, что еще далеко не все выслушала. Такой негодяй не оставит ее безнаказанной.

Настороженная и молчаливая, Мереуин спустилась в гостиную. Волосы ее высохли, превратившись в густую массу золотых завитков, и она перетянула их атласной лентой. Уже был накрыт стол, и девушка жадно вдохнула аромат горячего шоколада и свежеиспеченного печенья.

– Я подумал, что вы проголодались, – сказал Иен, придвигая кресло и сделав рукой приглашающий жест.

Мереуин медленно опустилась в кресло, недоверчиво косясь на высокую фигуру, устраивающуюся за столом напротив нее.

– Вы ведь пропустили обед, – добавил Иен, не сводя пристального взгляда с ее вытянувшегося лица.

Лорд Монтегю уже достаточно хорошо разбирался в смене ее настроений, чтобы подметить странное выражение, таящееся в прозрачной глубине синих глаз, и его гнев сменился удивлением.

– Что стряслось, Мереуин? – мягко спросил он.

Девушка была настолько потрясена этим тоном, что утратила способность к сопротивлению, ей захотелось поделиться с ним своими бедами. Но она быстро опомнилась. Дурочка! Страх перед Уильямом Роулингсом, должно быть, лишил ее рассудка!

– Просто устала, – улыбнулась она, надеясь, что улыбка вышла вполне убедительной.

– Как я понял, вы покинули дом по важной причине. – Иен говорил так отрывисто, что Мереуин усомнилась, действительно ли секунду назад в его тоне слышались мягкость и забота. – Все удачно?

– Что вы задумали на сей раз, милорд? Я ожидала угроз и оскорблений, а вместо этого вы демонстрируете подозрительную доброту.

Одна его бровь удивленно приподнялась.

– Вы хотите сказать, что считаете меня неспособным на какое-либо проявление доброты, мисс?

– Когда речь идет обо мне, да. Что ж, во избежание, безусловно, неприятной, на мой взгляд, сцены, я, несмотря на ваше недавнее заявление, что нам нечего сказать друг другу, могу объяснить свой уход. – Она глубоко вздохнула. – Я ходила в гавань, чтобы встретиться с сэром Робертом Линдсеем. Надеялась, что он согласится отвезти меня в Шотландию, но «Колумбия» уже покинула Лондон.

Иен резко подался вперед и, несмотря на разделявший их стол, почти навис над ней.

– Черт возьми, Мереуин, только не говорите мне, что ходили туда одна!

Она кивнула.

– Ах вы, маленькая дурочка! – взорвался маркиз. – Вы что, не знаете, какого сорта народ толчется возле реки? – Серые глаза испытующе смотрели на нее. – Кто-нибудь причинил вам зло, Мереуин?

– Нет, – прошептала она, не вполне, уверенная, что это прозвучало убедительно.

Иен откинулся на спинку кресла и язвительно улыбнулся:

– Очень хорошо. Не хотелось бы, чтобы чистота ваша была запятнана прямо накануне свадьбы.

Мереуин замерла, не спуская с него глаз.

– Что касается вашей попытки избавиться от меня… – Он рассмеялся, и по спине у нее побежали мурашки. – Наступит пятница, и ваши поступки будут рассматриваться совсем в другом свете. Надеюсь, став замужней женщиной, вы сообразите, что ребяческое сумасбродство в высшей степени неразумно.

Мереуин оттолкнула вазочку с мороженым, внезапно потеряв аппетит. После всего, что она сегодня вытерпела, у нее не было сил слушать прописные истины. Она молча встала и вышла из комнаты. Иен не сделал ни малейшей попытки остановить ее.

Проводив ее взглядом, маркиз тяжело вздохнул, отставил бокал с вином и угрюмо задумался о загадочной женщине, которая скоро станет его женой. Он Богом поклялся выбить из нее упрямство, сделать своей собственностью, разбить в прах беззащитность, которая сводит его с ума и за которой она прячется, как за железной стеной, ибо хорошо знает, что ни один мужчина, обладающий хоть каплей совести, не устоит перед взглядом темно-синих глаз, пожелай она использовать его как оружие. Но он не успокоится, пока не одержит победу.

О да, он решил победить. Ничто больше не помешает ему ваять то, чего он сильнее всего жаждет. Мысль об обладании этой женщиной с хрупким телом и несгибаемой волей занимала его гораздо больше, чем он осмеливался признать. «Скоро, – обещал себе Иен, – она будет моей, и я заставлю ее покориться».

– Желаете еще чего-нибудь, милорд? – отвлек его от размышлений Фрэнсис.

Маркиз резко поднялся на ноги и буркнул:

– Нет. Если я буду нужен, пошлите к Полингтонам.

– Хорошо, милорд, – привычно ответил старый мажордом, а про себя подумал: что такого сказала маркизу мисс Макэйлис, если он стал сам на себя не похож?

– А, добрый вечер, мой мальчик. Хорошо, что пришел.

– Вы были очень добры, пригласив меня, дядя Освальд. Уильям почтительно поклонился дородной фигуре в красно-коричневом с золотом камзоле, раскинувшейся в непомерно широком кресле возле огромного камина, где, несмотря на теплый вечер, пылал огонь. Он с отвращением взглянул сверху вниз на физиономию Освальда. Пудра с парика прилипла к потному лбу, жирные губы были полуоткрыты, и дыхание со свистом вырывалось из легких.

– Вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы принимать гостей? – поинтересовался племянник.

Освальд Трэнтам небрежным жестом отмел его опасения.

– Конечно, мой мальчик. Просто очередной приступ подагры, ничего серьезного, чтобы поднимать шум. – Он указал на свою запеленутую ногу, которую он положил на обитый бархатом стул. – Несколько дней в таком положении да в тепле, и я буду как новенький.

– Если не станешь упрямиться и слишком много есть, – раздался из дверей женский голос, в котором звучал легкий упрек.

Уильям обернулся. В непомерно натопленную гостиную вошла его тетка, добавив к спертому воздуху сильный запах духов. Дороти Трэнтам была на редкость нехороша собой, и все ее попытки приукрасить свою внешность только усугубляли недостатки. Маленькие голубые глаза, подведенные сурьмой, казались от этого еще меньше, румяна только подчеркивали ширину щек. Толстые пальцы были унизаны кольцами, а когда тетка запечатлевала не вполне искренний поцелуй на щеке племянника, Уильям едва не задохнулся в облаке пудры.

– Как мило, что ты выбрал время навестить нас, – изрекла Дороти хриплым баритоном, хотя потратила не один год, пытаясь научиться говорить нежным голоском благородной леди. – Наверняка найдется десяток более привлекательных мест, где ты мог бы провести нынешний вечер.

– Семья всегда должна стоять на первом месте, – сказал ей Уильям с галантной улыбкой, не желая признаться, что приглашения уже не столь многочисленны, как в первые дни его пребывания в Лондоне. Возможно, короткая связь с леди Камерфорд оказалась секретом Полишинеля, и между подыскивающими своим дочкам достойную партию мамашами разнесся слух, что Уильяма Роулингса не стоит рассматривать в качестве серьезной кандидатуры.

Худое лицо его еще больше вытянулось. Как ни приятна была та ночь с Элизабет, теперь он сомневался, стоило ли ради этого рисковать репутацией в обществе, тем более что леди Камерфорд не интересует никто, кроме маркиза Монтегю. Неужели она не знает о назначенной на конец этой недели свадьбе маркиза?

– Ну, какие новости, мой мальчик? – спросил Освальд, возвращая Уильяма к действительности.

– Я виделся с капитаном Франклином на «Галифаксе», – сообщил Уильям, усевшись в обитое полосатым шелком кресло напротив дяди. – И он рассказал интереснейшие новости.

– Из Глазго? – вмешалась тетя Дороти, про которую Уильям уже успел забыть и поэтому даже вздрогнул от звука ее низкого голоса.

– Да. Похоже, семейство Макэйлисов столкнулось с серьезным несчастьем.

И Освальд, и Дороти подались вперед в жадном предвкушении скандальных подробностей. Уильям не стал терять времени и удовлетворил их любопытство:

– По словам Франклина, малышку Макэйлис недавно похитили, посадили на корабль и отправили в колонии как работницу по контракту.

Освальд с женой обменялись удивленными взглядами.

– Ты уверен? – спросил Освальд, попытавшись повернуться в кресле, и болезненная, гримаса исказила его лицо.

Уильям пожал худыми плечами:

– Я поверил Франклину на слово, а его не назовешь фантазером. Люди, похитившие ее, уже арестованы. Похоже, они превратили подобные фокусы в доходное дело.

– Могу лишь пожалеть, бедных Макэйлисов, – задумчиво вставила Дороти. – Освальд рассказывал, будто они недавно заполучили в партнеры Иена Вильерса, а он, безусловно, не из самых сговорчивых, и иметь с ним дело не так-то легко. А теперь еще похищение! – Она скорбно покачала тщательно причесанной головой. – Бедные, несчастные люди!

– Вильерс, по крайней мере, не станет им досаждать в это трудное время, – добавил, поворачиваясь к племяннику, Освальд. – Мы вчера слышали, будто он собрался жениться на какой-то молодой женщине здесь, в Лондоне. Тебе известно об этом?

Уильям кивнул:

– Упоминала одна моя… э-э-э… знакомая.

В дверях возник лакей, низко кланяясь Дороти.

– Прошу прощения, мадам. Кушать подано.

– Так скоро? – удивленно спросила она и улыбнулась мужу. – Пойдем, Освальд? Ты в состоянии дойти до столовой? Я велю Симпсону принести трость.

– Много шуму: из ничего, – проворчал Освальд, однако же, ступив на больную ногу, сморщился и рухнул в кресло с побагровевшей круглой физиономией. – Дай трость, – раздраженно бросил он Дороти, которая кинулась на помощь.

– Позвольте мне вам помочь, дядя, – вызвался Уильям и протянул руку.

Освальд подумал было отказаться, но из открытой двери до него донесся дразнящий аромат баранины с мятной подливкой, и он, подавив свою гордость, принял руку племянника.

– Расскажите мне что-нибудь, тетя Дороти, – попросил Уильям, когда все трое расселись за большим дубовым столом, заставленным таким количеством блюд, что вполне хватило бы для втрое большего числа гостей. – Вам известно еще какое-нибудь шотландское семейство в Лондоне?

Прищурив подведенные сурьмой глаза, тетка задумалась.

– Не думаю, дорогой. Ты единственный, кто, по моим сведениям, приехал в Лондон в этом сезоне. – Она помолчала, надув сильно накрашенные губы, и вдруг просияла. – Как же, конечно, ведь еще Лэмбы из Эдинбурга!

– Лэмбы? – повторил Уильям. – Я, по-моему, с ними не знаком.

– Да о них мало что можно сказать. – Дороти пренебрежительно махнула большой, унизанной кольцами рукой. – Они родня Эштонам, а те на редкость необщительные. Помнишь их, Освальд? Все всегда рассылают им приглашения, а сами они никогда и не подумают устроить прием.

– Паразиты, – с жаром заключил Освальд, усердно поглощая огромную порцию паштета из гусиной печенки, поставленную перед ним лакеем.

– Освальд, не забывай о своем здоровье, – предупредила жена, бросив укоризненный взгляд на супруга. – Доктор Ливси сказал, что ты ешь слишком много.

– Ливси – самодовольный осел, обучавшийся медицине в Африке у бушменов.

– Не кажется ли вам странным, что Лэмбы приехали в Лондон летом, тогда как большинство семей до осени уезжает в поместья? – спросил Уильям, подавив раздражение.

– Боже правый, я понятия не имею, что у них на уме, но точно знаю: это самые неинтересные люди, каких я когда-либо знала. – Дороти нахмурилась при воспоминании о своих встречах с семейством из Эдинбурга. – Мистер Лэмб – ужасный грубиян, а миссис Лэмб раскрывает рот для того только, чтобы пропеть хвалу своей дочке. Клянусь, я не видела создания безобразнее, чем это дитя.

– У них есть дочь? – небрежно бросил Уильям, и сердце его сильно забилось, невзирая на теткину характеристику, так как Дороти не отличалась объективностью при описании людей, которые ей не нравились.

Тетка не удивилась его заинтересованности и раздраженно затараторила:

– Ты в жизни не встретишь более невоспитанной девчонки. Едва ей стукнуло пятнадцать в прошлом месяце, как мать набралась наглости притащить ее на концерт в Воксхолл. Джордж Хамфрис пригласил всех в свою личную ложу, и можешь вообразить наше недоумение, когда эта нахалка явилась с дочерью на буксире! Освальд, – она толкнула мужа локтем в бок, – ты помнишь ее декольте? Боже мой, груди просто вываливались, а они у нее не больше, чем у мальчишки! А помнишь, какая она была растрепанная? Это мать поработала над прической щипцами! – Дороти содрогнулась от ужасных воспоминаний.

Уильям понял, что бедная мисс Лэмб – не та девушка, которую он спас из-под колес экипажа, и интерес его угас. Игнорируя нескончаемую теткину болтовню, он позволил себе вернуться мыслями к золотоволосой красавице, чей образ бережно хранил в душе. Молодой человек ощущал в себе пылкость впервые влюбившегося подростка, воскрешая в памяти удивительный разрез больших темно-синих глаз, нежно-розовый оттенок кожи, мягкую округлость груди. Не может же тетя Дороти знать всех, кто приехал в Лондон этим летом, утешал себя Уильям. В городе непременно должно быть какое-то шотландское семейство, о котором ей ничего не известно. Должно! И он непременно узнает, кто была та девушка, иначе сойдет с ума!

В то время как Уильям Роулингс страдал от скуки в обществе обжоры-дяди и тупоголовой тетки, объект его мечтаний тоже был поглощен воспоминаниями об их встрече. Мереуин лихорадочно обдумывала способ убраться из Лондона, пока он ее не нашел.

Молча покинув невыносимого маркиза, она провела длинный, смертельно мучительный вечер, пытаясь одновременно справиться с болью, которую он причинил ей своим бессердечием, и страхом, как бы Уильям не вспомнил ее, прежде чем ей удастся скрыться. Она боялась даже подумать о том, что будет, если Уильям решит рассказать маркизу, за что ее бросили в тюрьму, или, того хуже, разнесет эту весть по всем лондонским гостиным. Отодвинув засов, Мереуин вышла из спальни, на цыпочках спустилась по лестнице и отправилась на кухню, зная, что в данный момент Фрэнсис наверняка там.

Фрэнсис обернулся на скрип двери и встретился с тоскливым взглядом синих глаз.

– Ушел? – прошептала Мереуин.

– Да, мисс. Несколько часов назад.

– Ясно. Вернуться не обещал?

– Нет, мисс. Отправился к сэру Эдварду Полингтону. В ответ последовало молчание, и Фрэнсис ласково спросил:

– Не хотите ли перекусить мисс? Уже поздно, а вы не ужинали.

– Я не голодна, благодарю вас, – отказалась Мереуин, но мажордом отступил в сторону, и она увидела поджаривающуюся на вертеле курицу.

– Я все равно собирался послать вам еду. Знаю, как вы любите курочку, а еще суп остался, да свежее молоко отлично пойдет с вишнями. Их Дэвид принес нынче с рынка.

– Ну, может, поем немножко, – не совсем искренне сказала Мереуин, чтобы угодить старику.

Через десять минут она сидела за большим деревянным столом и, к полному удовлетворению Фрэнсиса, с невероятной энергией поглощала еду. В углу на каменной скамеечке клевала носом Бетси, терпеливо ожидая, когда госпожа поужинает и ей будет позволено лечь в постель.

– Вы едете с нами в Равенслей? – поинтересовалась Мереуин, покончив с едой.

– Что вы, мисс, нет, – с ужасом ответил Фрэнсис, что немало ее удивило. – Не желаю покидать Лондон ради дикой деревни.

Мереуин улыбнулась, гадая, так ли уж дик Суррей, где, судя по слышанным ею рассказам, находятся сказочные поместья самых знатных и богатых семейств Лондона.

– Вы из-за этого и в Шотландию с маркизом не ездили? – догадалась она.

Фрэнсис поджал губы и кивнул, выражая свое презрение к тем слугам Вильерсов, которые решились на добровольное изгнание. Сам он был совершенно доволен, оставаясь в Лондоне и приглядывая за обоими городскими домами лорда Монтегю. Что касается этого мошенника камердинера Дэвиса, то он вполне заслуживает жизни в горах, и, Бог даст, его в скором времени сожрут волки.

– И вам, стало быть, не хочется присутствовать на… свадьбе?

Суровое лицо Фрэнсиса смягчилось.

– Боюсь, что нет, мисс.

Мереуин искренне огорчилась, но тут же одумалась: ведь никакой свадьбы не будет. Она не намерена выходить замуж за лорда Монтегю, чтобы он всю жизнь манипулировал ею, используя как оружие в войне против ее братьев. О, где же, горестно вопрошала она, где Александр? По всем расчетам, он уже должен быть здесь!

Фрэнсис поставил перед ней вазочку спелых вишен с сахаром и молоко. Девушка благодарно улыбнулась, чем очень порадовала старика, зардевшегося от удовольствия. Бросив взгляд да устало привалившуюся к стене крошку Бетси, он с облегчением убедился, что его смущение прошло незамеченным, поскольку совсем не желал выглядеть в чьих-то глазах выжившим из ума стариком, не равнодушным к знакам внимания хорошеньких девушек.

– Фрэнсис, вы меня балуете, – сказала через минуту Мереуин, отодвигая в сторону пустую вазочку и потягиваясь, как сытая кошечка. – Я и не знала, что до такой степени голодна!

– Обед пропускать неразумно, – замети мажордом, жестом приказывая Бетси убрать грязную посуду.

Горничная вздохнула, страстно желая отложить мытье посуды до утра, но она хорошо знала, что Френсис не отпустит ее, пока кухня не заблестит чистотой. Впрочем, Бетси нисколько не сердилась на Мереуин за столь поздний ужин и проводила пожелавшую им обоим спокойной ночи хозяйку обожающим взглядом. В конце концов, всякая женщина, которой предстояло бы в скором времени выйти замуж за огромного грозного маркиза, заслуживала ее симпатии, и, кроме того, она успела полюбить свою госпожу.

Оставив кухню, Мереуин принялась бродить по дому, открыла дверь кабинета, постояла минутку, угрюмо оглядывая комнату, вся обстановка которой напоминала о ее суровом владельце. Придет ли час, спрашивала себя Мереуин, когда она избавится от Иена Вильерса? С ума можно сойти от мысли, что в битком набитом людьми Лондоне не к кому обратиться за помощью!

– Никогда я не стану такой, как вам хочется! – сказала ока, обращаясь к большому кожаному креслу, словно в нем сидел сам маркиз. – Вам не добиться победы, милорд. Клянусь могилой отца, я вас уничтожу!

Но ответом была тишина, напомнив ей, что глупо даже надеяться переиграть лорда Монтегю и что через два дня она станет его женой. Сэр Роберт Линдсей покинул Лондон, никого не осталось, кто мог бы помочь, никого, к кому можно было бы обратиться…

И вдруг Мереуин замерла. Никого? Как же можно не видеть очевидного? Конечно же, у нее есть друг в Лондоне, и такой, что помочь не откажется – она в этом уверена, – если как следует разъяснить ему свое положение! Мягкие губы тронула радостная улыбка, в синих глазах вновь сверкнула решимость. Завтра она любой ценой добьется встречи с этим другом, и они разработают план освобождения. Риск невелик, он ничего не заподозрит, и Мереуин проклинала себя за то, что не подумала об этом раньше.

Леди Элизабет Камерфорд мерила шагами аккуратную, но скудно меблированную гостиную в городском доме, арендованном Уильямом Роулингсом, раздраженно спрашивая себя, куда, к черту, он подевался. Дело шло к половине двенадцатого, она устала ждать, устала прислушиваться к шагам старушки домохозяйки, которая непрестанно шмыгала мимо закрытых дверей, явно заинтересованная приходом к ее жильцу красивой, но сердитой леди.

– Мистера Роулингса нету, – объявила миссис Грэй, с любопытством оглядывая стоящую в дверях женщину, в которой она узнала леди Элизабет Камерфорд.

– Не знаете, куда он ушел? – холодно поинтересовалась Элизабет, игнорируя понимающий взгляд домохозяйки. Леди Камерфорд ничуть не заботило, что ее появление в доме Уильяма в столь поздний час может повредить ее репутации. От этой встречи так много зависело, что никакие сплетни не смогли бы ее остановить.

– Он приглашен на обед к мистеру Освальду Трэнтаму, – доложила хозяйка, не спуская глаз с элегантной ротонды, в которую, несмотря на теплый вечер, была закутана темноволосая красавица. Потом ее взгляд скользнул мимо гостьи на улицу, но она не увидела ни кареты, ни экипажа. Разумеется, леди Камерфорд либо приказала кучеру остановиться подальше за углом, либо отослала карету.

– Тогда я подожду его здесь. – Элизабет прошла мимо старухи, не дожидаясь приглашения. – Мне необходимо обсудить с мистером Роулингсом важное, не терпящее отлагательства дело. Как только он вернется, доложите, что я его жду. А до тех пор я не желаю, чтобы меня беспокоили.

– Хорошо, миледи.

Элизабет проскользнула в гостиную и захлопнула за собой дверь. Хотя приказание ее были исполнено и домохозяйка не появлялась в гостиной, Элизабет была уверена, что нахалка топчется в коридоре, сгорая от любопытства. Обязательно прилипнет к дверям, когда приедет Уильям, думала Элизабет, сердито хмуря брови, но уж она позаботится, чтобы никто не услышал их разговора, ни одна душа!

Светло-зеленые глаза метали молнии, она кружила по комнате, то и дело поглядывая на позолоченные часы, стоящие на каминной полке. Когда же Уильям наконец вернется? Черт его побери, нельзя терять времени! Остаётся всего два дня до свадьбы Иена, два дня – это так мало, если учесть, сколько еще надо сделать! Кровь Господня, узнай она эту новость хоть несколько дней назад, а не нынче утром, давным-давно избавилась бы от маленькой шлюшки, которую подцепил Иен!

Уловив взволнованное тарахтенье домохозяйки в коридоре, она прислушалась и с облегчением узнала голос Уильяма. Дверь распахнулась, и перед ней предстал молодой человек с красной физиономией, в съехавшем набок парике и развязанном шейном платке. Его вид явно свидетельствовал о том, что Уильям от души выпил и чересчур много съел. Элизабет тихо чертыхнулась. Он нужен ей трезвым, способным соображать. Ладно, решила она, не важно. То, что она собирается сказать, быстро отрезвит его.

– Что случилось, Элизабет? – спросил Уильям вопреки ее ожиданиям на удивление трезвым голосом. – Вы хотели меня видеть?

Элизабет не ответила, устремив красноречивый взгляд на топчущуюся в дверях старуху.

Уильям проследил за ее взглядом.

– Больше ничего не надо, миссис Грей.

Хитрые глазки прищурились.

– Я подумала, может, вам с леди захочется чего-нибудь освежающего.

– Нам не хочется ничего, кроме уединения, – отвечал Уильям, улыбаясь, но холодно глядя на нее. – И не трудитесь ждать, поднимайтесь к себе, я сам провожу леди.

Выражение лица миссис Грей ясно говорило, что она и не предполагает ухода леди Камерфорд. В прошлый раз та задержалась надолго и, видимо, не скучала.

– Благодарю за заботу, миссис Грей, – добавил Уильям. – Доброй ночи.

Захлопнув дверь, прямо, перед носом старухи, он повернулся к Элизабет и вопросительно приподнял одну бровь:

– Я уже понял, Элизабет, что вы не из тех, кто окружает свою жизнь тайной, но нельзя ли сделать ваши визиты менее демонстративными?

– Не смешите меня, – отрезала леди Камерфорд. – Я пришла говорить с вами о весьма, важном деле, которое не может ждать до утра. Я хотела прийти пораньше, потом послала за вами, но вас не было дома, однако я приняла чрезвычайные меры предосторожности, хотя вы и отказываетесь это признать.

– То есть дождались темноты и пришли ко мне сами. – Уильям опустился в кресло, закинул руки за голову и уставился на нее с самодовольной улыбкой. – Очень умно, моя дорогая. Догадываюсь, дело у вас крайне срочное, раз не может ждать до утра.

Элизабет, не расположенная к пустой болтовне, окинула его с ног до головы сверкающим взором:

– Почему вы не сказали мне, что знаете Мереуин Макэйлис?

Вопрос ошеломил его, и самодовольная улыбка разом исчезла.

– Не имею обыкновения перечислять всех своих знакомых каждому встречному, – буркнул он. – Кроме того, я никогда в жизни не видел Мереуин Макэйлис.

– Бросьте, Уильям, со мной нечего притворяться! Мы хорошо знаем друг друга, и в ту ночь, которую мы провели вместе, вам, черт возьми, было прекрасно известно о моих чувствах к Иену Вильерсу. Так что вполне можете поведать мне всю правду о себе и хорошенькой мисс Макэйлис.

Уильям вцепился в ручку кресла.

– Понятия не имею, на что вы намекаете, дорогая. Я, разумеется, слышал о мисс Макэйлис. В Шотландии ее семья пользуется немалой известностью, но я и не подозревал, что здесь, в Лондоне, кому-нибудь, особенно вам, известна эта фамилия.

Элизабет помолчала минутку, гадая, зачем понадобилось Уильяму изображать полную неосведомленность. Неужели ему не понятно, что они оба только выиграют, если он откроет правду?

– Хорошо, – сказала она, подходя ближе к креслу и глядя на него сверху вниз сверкающими зелеными глазами. – Не хотите признаться – я сделаю это за вас. Я собственными глазами видела вас нынче утром в экипаже, тет-а-тет. И должна сказать, Уильям, – раз уж вы решили упрекнуть меня в неосторожном поведении, – что была свидетельницей поведения гораздо более демонстративного! Это было средь бела дня на Флит-стрит, и ни один из вас не позаботился о том, чтобы остаться неузнанным! Перестаньте таращиться, словно у меня рога выросли! Я своими глазами вас видела!

Уильям начал трезветь, но от этого смысл сказанного отнюдь не прояснился. Она стояла над ним с пылающими щеками, а он все никак не мог понять, в чем его обвиняют, совершенно забыв в этот миг о встрече с золотоволосой красавицей.

– Позвольте, я не понимаю. Вы утверждаете, будто сегодня днем видели в моем экипаже Мереуин Макэйлис?

Элизабет чувствовала, что ее терпению приходит конец. Боже милостивый, как ему удается убедительнейшим образом изображать полного идиота, когда он прекрасно знает, о чем идет речь? Какой смысл отпираться?

– Совершенно верно, – выдохнула она. – Вы ее высадили в дальнем конце Парк-Лейн, конечно, чтобы скрыть вашу встречу от любопытных глаз, например, от моих. На мисс Мереуин было ярко-желтое муслиновое платье с оборками. А теперь, Уильям, прекратите нести чепуху и признайтесь, что знакомы с ней!

Уильяма, наконец, осенило. Он вскочил с кресла и схватил Элизабет за руки, глядя на нее горящими глазами:

– Что вы сказали? Это была Мереуин Макэйлис? Та девушка, с которой вы меня видели?

– Да! Да! Да! – закричала Элизабет. – И прошу вас оставить уловки и признаться, что вы с Мереуин Макэйлис питаете друг к другу нежные чувства!

Уильям смотрел на нее, словно впервые увидел.

– Элизабет, – он прижал руку к сердцу, – клянусь, пока вы мне не сказали, я не имел ни малейшего представления, кто была эта юная леди в моем экипаже.

Теперь пришла очередь леди Камерфорд уставиться на него, и Уильям поспешно изложил обстоятельства своей сегодняшней встречи с Мереуин.

– Она не назвала своего имени, – заключил он, нетвердой рукой наливая, себе бренди и опрокидывая бокал, одним глотком. – Если бы не вы, я до сих пор пребывал бы в неведении. – Он недоверчиво покачал головой. – Господи Боже, сама Мереуин Макэйлис!

Звонкий смех Элизабет привел его в чувство. Женщина упала на диван, содрогаясь от неудержимого хохота, от которого у нее на глазах выступили слезы.

– О Боже, это великолепно! Я просто не нахожу слов! Какое счастливое совпадение!

– Не вижу ничего смешного, – угрюмо заметил Уильям.

Она вытерла глаза и весело посмотрела на него:

– Неужели?

– Уверяю вас.

Элизабет подалась вперед и сказала уже другим, совершенно серьезным тоном:

– Вы хотите сказать, Уильям, будто не знаете, что Мереуин Макэйлис – невеста Иена Вильерса?

У него был такой потрясенный вид, что ответа не требовалось, и, пока Уильям молча переваривал новость, Элизабет разглядывала свои ногти. Увидев, что он снова тянется к бутылке, она раздраженно воскликнула:

– Оставьте, пожалуйста. Вы выпили более чем достаточно.

– Господи, мне нужна еще пара бутылок, чтобы осмыслить это известие, – огрызнулся он, но повиновался.

– Как же вышло, что вы не знали? Об этом говорят во всех гостиных уже не один день.

– Я почти нигде не бываю, – коротко ответил Уильям, снова садясь в кресло. – Итак, моя дорогая, вы явились, чтобы меня поразить, и, должен признаться, вам это удалось. Я вот только думаю, правду ли вы мне сказали, так как слышал сегодня от человека, вполне заслуживающего доверия, что этим летом Мереуин Макэйлис похитили в Глазго и увезли в колонии. – Он сделал паузу, внимательно наблюдая за Элизабет. – Как же она может находиться в Лондоне и тем более быть невестой маркиза Монтегю?

Элизабет на секунду замерла, глядя на него сузившимися светло-зелеными глазами.

– Так вот оно что! – понимающе протянула она. – Иен говорил мне по возвращении в Лондон, что ездил в колонии. Я тогда не догадалась, зачем его туда понесло. Он, должно быть, помчался за ней и привез назад.

– Или, – предположил Уильям, – сам выдумал историю о похищении. – Заметив недоумевающий взгляд Элизабет, пояснил: – Не понимаете? Вильерсы и Макэйлисы – давние враги. Как маркизу проще всего завладеть всем предприятием? Сочинить какую-нибудь сумасшедшую историю, чтобы сбить братьев с толку, а самому привезти Мереуин в Лондон и принудить к браку! Нет, этого быть не может, – отмел он собственные рассуждения. – Слишком безумный замысел даже для такого, как Вильерс.

– Разве?

– Что вы хотите сказать?

– Мне точно известно, что ни о какой любви между лордом Монтегю и его невестой и речи нет. Иена, я уверена, влечет к ней в лучшем случае похоть, а Мереуин его просто боится!

Они обменялись понимающими взглядами, одновременно осознав открывающиеся перед ними возможности. Первой заговорила Элизабет:

– Теперь, когда мы знаем правду, все упростилось, и я была совершенно права – нельзя терять ни минуты. Я хочу вернуть Иена, а вас, Уильям, явно интересует его невеста. Предлагаю вам увезти ее из Лондона, избавив от нежеланного брака, я же тем временем утешу покинутого жениха. – Светло-зеленые глаза леди Камерфорд сияли. – По-моему, братья Макэйлис будут так признательны, что без звука отдадут вам руку Мереуин.

– А что я буду делать, когда обуреваемый жаждой убийства маркиз бросится в погоню? Говорят, он разит насмерть и пистолетом, и шпагой. – Уильям невольно поежился. – Мне вовсе не хочется с ним связываться.

Элизабет отмела его страхи небрежным жестом, уверенная в осуществимости своего плана. Она едва верила такой удаче и страстно желала подтолкнуть Уильяма к действиям, не давая времени задуматься. Теперь она всей душой радовалась, что он пьян и плохо соображает.

– Иен будет слишком занят, чтобы заниматься поисками сбежавшей невесты, – многозначительно намекнула она.

– Вы уверены, что сумеете его удержать?

Элизабет гневно вспыхнула:

– Разумеется!

– Говорят, ваш роман с лордом Монтегю окончился еще до его отъезда в Шотландию, – лицемерно заметил Уильям.

Короткое шипение уведомило его, что удар достиг цели.

– Клянусь, это сплетни завистниц. Иен вовсе не хочет жениться на этой девчонке, в действительности ему интересно лишь переспать с ней. Но я вас уверяю, этого не случится. Он любит меня, а вы, Уильям, позаботитесь, чтобы… небольшое препятствие, вставшее между нами, исчезло.

Уильям поудобнее уселся в кресле и засунул руки в карманы камзола.

– И как же, скажите на милость, вы намерены все это устроить, дорогая?

– Первым делом вы должны сказать Мереуин, что вам известна вся правда о ее бедственном положении. Утром пошлете ей записку с просьбой о встрече, чтобы как следует обсудить дело без лишних ушей.

– А потом?

Элизабет с энтузиазмом изложила свой план до конца, и ни один из заговорщиков не усомнился в правильности сделанных выводов и в том, что Мереуин им поверит. Ни Уильям, ни Элизабет даже не подозревали об опасностях, которыми чреват их заговор.

Мереуин стояла перед зеркалом, убирая волосы в простую, но очень идущую ей прическу, и глубоко вздыхала. Ее лицо в зеркале было бледным и мрачным, но девушка не могла объяснить, почему чувствует себя столь несчастной теперь, когда нашла способ бежать из Лондона. Она уедет отсюда, прежде чем Уильям Роулингс вспомнит ее, прежде чем ее силой выдадут замуж за маркиза. Не этого ли она жаждала больше всего на свете?

Мереуин снова вздохнула так тяжко, что глубоко тронула бы любое сердце, поднялась с мягкого пуфика перед туалетным столиком, взяла шляпку и перчатки. Девушка надела бледно-розовое платье, отделанное широкой полосой бордоских кружев, выбранное ею еще утром, но, когда повернулась и в последний раз бросила взгляд в зеркало, не увидела в нем ничего хорошего.

Спустившись в столовую, Мереуин обнаружила еще один повод для дурного настроения, воплощенный в огромной фигуре маркиза Монтегю, расположившегося за столом с чашкой кофе.

Серые глаза прищурились при виде нерешительно замершей в дверях Мереуин, и маркиз нетерпеливо бросил:

– Входите, черт побери, я вас бить не собираюсь.

Мереуин села напротив, напряженно выпрямив спину и независимо вздернув маленький носик.

– Очередное творение миссис Ладли, как я понимаю, – заметил маркиз, прервав затянувшееся молчание. – Вам очень идет.

Мереуин ответила на комплимент ледяным взором.

– Зачем вы здесь?

– А что, человеку нельзя позавтракать в собственном доме?

– Ваш дом на Гросвенор-роуд, – неприязненно напомнила она.

– Парламент еще не принял закона, запрещающего мне завтракать в любом доме, в каком пожелаю, при условии, что дом этот принадлежит мне. – На полных губах играла усмешка, но глаза смотрели серьезно и строго. – Собственно говоря, я пришел уведомить вас, что мы отбываем в Равенслей в полдень.

Мереуин смотрела через стол на красивое безжалостное лицо, пытаясь сдержать охватившую ее панику.

– Почему так скоро?

Иен пожал могучими плечами:

– Предположим, мне хочется исключить любую возможность потерять невесту перед свадьбой. Вчерашнее безумное путешествие натолкнуло меня на мысль, что вы достаточно глупы, чтобы рискнуть еще разок. Я решил это предотвратить.

– Постараюсь собраться вовремя, – неохотно пообещала она, с трудом сдерживая желание выплеснуть кофе в самодовольную физиономию.

Он фыркнул:

– По-моему, вы уже собрались, мисс, а все, что не упаковано, просто останется здесь.

– У меня назначена встреча, которую отменить невозможно, – сказала Мереуин как можно более безразлично.

Последовала короткая пауза, после чего маркиз небрежно спросил:

– Еще одна экскурсия в гавань? Решили отдать себя в руки первого встречного капитана, лишь бы избавиться от меня?

Он заметил, как дрогнули мягкие губы, но голос звучал твердо:

– Разумеется, нет. Я собралась навестить Алисию Полингтон. Она меня ждет. Раз они не получили приглашения на свадьбу, – добавила девушка, принимаясь за еду, – я считаю вполне естественным перед отъездом нанести ей визит.

Иен одобрительно кивнул:

– Весьма разумно, мисс. Я уже приказал кучеру отвезти вас.

Мереуин удалось скрыть удивление подобной осведомленностью о ее личных планах.

– Очень любезно с вашей стороны.

Иен стиснул зубы.

– Само собой разумеется, я приказал ему также немедленно доставить вас обратно, пригрозив увольнением, если он согласится поехать еще куда-нибудь.

– Обещаю повиноваться.

На секунду глаза их встретились, ее – невинные, широко распахнутые, его – испытующие и подозрительные, Мереуин невольно почувствовала, как в душе ее что-то дрогнуло при мысли о затеваемом ею предательстве, но она заставила себя отвести взгляд, и чувство беспокойства мгновенно исчезло.

Через десять минут она вышла во двор и увидела, что маркиз дает наставления кучеру в алой с золотом ливрее и треуголке на тщательно завитом парике. Карета на высоких колесах была готова, четверке беспокойно перебирающих ногами коней не терпелось рвануться вперед, и Мереуин мысленно молилась, чтобы не выдать своего нервного возбуждения, когда Иен будет подсаживать ее в карету.

Когда она устроилась на подушках, маркиз закрыл дверцу и заглянул в окошко:

– Передадите Алисии мои наилучшие пожелания? – Он широко улыбнулся, и Мереуин испугалась, уж не задумал ли маркиз очередную каверзу.

– Конечно, – ответила она гораздо теплее, чем намеревалась. Разрази Бог эту самодовольную свинью. Почему его обаяние всегда так неотразимо действует на нее?

– Не надо хмуриться, дорогая, – дружелюбно посоветовал Иен. – От этого появляются ранние морщины.

– До своего дня рождения я рассчитываю заиметь, по меньшей мере, десяток, – посулила Мереуин, – так что придется вам провести остаток дней с жуткой уродиной.

Иен расхохотался:

– Ни в коем случае не позволю портить вашу красоту, моя дорогая. Клянусь, за вами будут ухаживать, как за королевой.

– А как же ваша клятва сделать мою жизнь невыносимой? – холодно поинтересовалась Мереуин. – Вы, как всегда, полны противоречий, милорд.

– Сегодня, мисс, вам не удастся меня завести, как бы вы ни старались. – Стальные глаза не отрывались от мягких алых губ. – Завтра в это же время вы уже будете моей женой.

Мереуин безошибочно угадала вспыхнувшее в потемневших глазах желание и демонстративно отвернулась. Карета так резко тронулась с места, что она едва не свалилась с сиденья. «Слава Богу, что мне пришла мысль обратиться за помощью к Алисии, – подумала Мереуин, с облегчением оставляя позади лорда Монтегю. – Просто сил нет дождаться, когда я от него избавлюсь!»

Путь до особняка Полингтонов был недолгий, хотя кучеру приходилось искусно лавировать на запруженных экипажами улицах. Карета без конца останавливалась, медленно продвигаясь вперед, и Мереуин все больше радовалась, что сегодня покинет Лондон. Хотя город ей понравился, она истосковалась по деревенскому уединению и покою.

Никогда никому – даже Дэвиду – не говорила Мереуин о своей тоске по дому, о том, как соскучилась по пустынным торфяникам и величественным горам Шотландии. Балы и приемы, на которые таскал ее Иен в Лондоне, доставляли ей радость и удовольствие, но она не задумываясь променяла бы их все на одну верховую прогулку по полям. И если удастся уговорить Алисию помочь ей, радостно думала Мереуин, мечта эта осуществится намного скорее, чем можно было надеяться.

Морщинка озабоченности пересекла гладкий лоб девушки. По правде сказать, она идет на большой риск, решаясь рассказать правду Алисии Полингтон, с которой виделась всего один раз, но в тот вечер она чутьем поняла, что Алисия честна и достойна доверия. Кроме того, она призналась, что боится маркиза Монтегю и именно на это делала ставку Мереуин, поскольку леди Полингтон сможет представить весь ужас ее положения.

Мысль о возвращении домой, в Шотландию, вдохновила Мереуин на осуществление этого плана. Конечно, Иен придет в ярость, но она уже будет в безопасности, за толстыми стенами Кернлаха, где он не сможет ей ничего сделать.

– Ах ты, грязный сукин сын, проваливай! – услышала она вдруг крик кучера и высунулась в окно, чтобы выяснить причину его возмущения. С узкой боковой улочки резко вывернул роскошный выездной экипаж и тащился теперь перед ними, шарахаясь из стороны в сторону, в результате чего Джону Боллингу, которому и без того стоило немалого труда сдерживать ретивых коней, вообще пришлось перевести их на шаг.

Торчавшие на углу ребятишки моментально воспользовались ситуацией и буквально облепили их карету.

– Пошли прочь! – рявкнул сверху побагровевший от злости Джон.

– Эй, заткнись! – весело прокричал в ответ маленький оборванец грозя кучеру кулачком. – Пенни, ваша милость! – заныл он, глядя на Мереуин просительным взглядом.

Другие дети тут же поддержали его, но Мереуин лишь улыбалась, качая головой, ведь у нее не было денег, чтобы одарить маленьких нищих. Они бежали за каретой, а некоторые, самые смелые, даже взбирались на колесо и совали грязные ручонки в окошко.

– Пожалуйста, ваша милость, пении!

Мереуин забилась в дальний угол кареты. Кто бы мог подумать, что уличные попрошайки такие настырные!

– Убирайтесь или получите кнута! – взревел Джон, угрожающе поднимая упомянутый предмет, В этот момент плетущийся впереди экипаж еще раз свернул, освободив проезд, и Джон Боллинг, не мешкая, пустил серых рысью. Разочарованные дети отбежали в сторону и скрылись в потоке карет. Мереуин облегченно вздохнула и откинулась на спинку сиденья поправляя платье. Взгляд ее упал на скомканный листок бумаги возле сиденья на полу. Девушка нахмурилась и подняла бумажный комочек, мысленно укоряя мальчишек, накидавших в карету мусор, и неожиданно обнаружила, что это записка, запечатанная восковой печатью.

Мереуин разгладила листок затянутой в перчатку рукой и прочитала написанные мелким аккуратным почерком строки:

«Мисс Макэйлис!

Я все о вас знаю, но не имею желания поднимать скандал или порочить вашу репутацию, воспользовавшись своими сведениями. Мне хотелось бы встретиться с вами наедине. Не откажите в любезности выбрать подходящее время и место и уведомить меня. Прошу вас поверить в благородство моих намерений.

Ваш покорный слуга, Уильям Роулингс»

Встреча с Алисией прошла совсем не так как планировала Мереуин. Едва она перешагнула порот дома Полингтонов, как встречавшая ее Алисия немедленно встревожено вскликнула:

– Боже, вы выглядите просто ужасно!

– В самом деле? – проговорила Мереуин, опуская глаза на свое платье, ожидая увидеть грязные пятна, но ничего не обнаружила.

– Нет-нет, я имела в виду не платье, – пояснила Алисия, беря Мереуин за руки. – Вам плохо, моя дорогая? Вы страшно бледны.

– Я… н-не уверена.

– Сара! – позвала Алисия, и перед ними мгновенно возникла молоденькая горничная с огненно-рыжими волосами.

– Да, миледи?

– Проводите мисс Макэйлис в гостиную и принесите ей чего-нибудь прохладительного. – Алисия повернулась к Мереуин. – Я присоединюсь к вам через минуту.

Шурша юбками, высокая темноволосая женщина спустилась по лестнице на кухню, где Джон Боллинг решил подождать, пока Мереуин освободится. Выслушав встревоженные вопросы Алисии, он нахмурился и возмущенно покачал головой:

– Да, ваша милость, меня это нисколько не удивляет. По дороге сюда мы подверглись нападению целой толпы наглых маленьких попрошаек, если вы извините меня за такие слова. Облепили всю карету, честное слово. Вполне достаточно, чтобы расстроить такую леди, как мисс Макэйлис.

– Она совсем плохо выглядит, – озабоченно сказала Алисия. – Необходимо отправить ее домой, как только она немного оправится.

Джон Боллинг с неудовольствием подумал о встрече с рассерженным маркизом, который вполне может обвинить его в том, что он не оградил мисс Макэйлис от назойливых попрошаек. Черт бы побрал этих чувствительных женщин, чуть что, сразу падают в обморок!

– Как прикажете, миледи, – привычно ответил кучер, скрыв свои переживания за почтительной улыбкой.

Вернувшись, Алисия обнаружила свою гостью раскинувшейся в кресле и заботливо склонившуюся над ней Сару, которая сразу же подошла к хозяйке и тихо сказала:

– Румянец вернулся, миледи, но мне все это очень не нравится. Она, кажется, даже не замечает моего присутствия. Похоже на шок или еще что-нибудь в этом роде.

Алисия закусила губу.

– Кучер лорда Монтегю говорит, что по дороге сюда в карету пытался забраться десяток уличных нищих.

Симпатичное личико Сары выразило крайнюю степень возмущения.

– Вы подумайте, до чего обнаглели! Если уж и в карете нельзя спокойно ездить по улицам, куда деваться порядочным людям?

На это Алисия ничего не ответила.

– По-моему, лучше отправить ее домой, – твердо добавила Сара.

Мереуин медленно повернула голову, подняла глаза на Алисию, словно только что увидела ее.

– Отправить домой? – повторила она. – Почему? Я ведь только приехала.

Алисия присела на ручку кресла и озабоченно вгляделась в бледное лицо Мереуин.

– Дорогая, вам лучше?

Шок постепенно проходил, и девушка изо всех сил старалась собраться с мыслями, решив, что разберется с посланием Уильяма Роулингса позже. Сперва надо заверить Алисию, уже, кажется, до смерти перепуганную, что с ней все в порядке. Что касается проблемы, ради которой она приехала, это попросту обождет.

На ее губах появилась дрожащая улыбка.

– Простите, Алисия, я совсем не хотела устраивать переполох. Н-не знаю, что это со мной произошло, но теперь мне гораздо лучше.

Озабоченное выражение на лице Алисии сменилось гневным.

– Да я вас ни чуточки не виню! Какие нужны нервы, чтобы выдержать нападение шайки негодных мальчишек! Эдвард не разрешает мне выезжать в город без сопровождения верховых, и теперь я поняла, что у него есть на то основательные причины. Они не причинили вам зла, нет?

Озадаченная гневной вспышкой Алисии, Мереуин сумела лишь покачать головой, но леди Полингтон это вроде бы удовлетворило.

– Прекрасно! Честно сказать, я не возражаю против того, чтобы время от времени подавать, нищим, но, если они будут лазить в кареты, я имею полное право пожелать им, всем оказаться в Нью-гейте!

Мереуин начинала улавливать какой-то смысл в речах Алисии, сообразив, что кучер рассказал ей о маленьких попрошайках. Теперь она, была уверена, что Уильям Роулингс нанял их, чтобы незаметно бросить в карету записку. При мысли об устроенной за ней слежке девушка снова почувствовала дурноту.

– Вам действительно лучине? – опять встревожилась Алисия. – Может быть, следует поехать домой?

– О, прошу вас, Алисия, не надо так беспокоиться! Я прекрасно себя чувствую и очень хотела навестить вас перед отъездом в Суррей.

– Очень рада, – сдержанно проговорила Алисия и добавила, обращаясь к стоящей в дверях Сэре:

– Принесите, пожалуйста, чаю, Сара.

– Слушаюсь миледи.

Они немного поговорили за чаем, но позже Мереуин почти не могла припомнить, о чем шла речь. Возможно, чувствуя, что гостья, судя по ее рассеянности, еще не совсем оправилась, Алисия постаралась сократить визит гостьи. Мереуин вынуждена была уехать раньше, чем рассчитывала. Проводив Мереуин, леди Полингтон дала себе слово поговорить вечером с мужем. У Эдварда есть влиятельные друзья в парламенте, ведь необходимо что-то сделать, чтобы выдворить нищих из фешенебельных районов Лондона.

На обратном пути у Мереуин было время прийти в себя! Она достала спрятанную за подушкой сиденья записку и перечитала ее. Запомнив указанный в конце адрес, скомкала листок и сунула в ридикюль, намереваясь позже сжечь.

Возможности встретиться с Уильямом до отъезда в Суррей не было. Она должна сообщить ему о переезде в Равенслей и назначить встречу там. Что ему надо? Разумеется, мрачно размышляла она, уж совсем не то, о чем он пишет в записке! Наверняка примется шантажировать, требовать денег, или еще Бог знает чего. Мереуин содрогнулась и попыталась выкинуть из головы ужасные мысли.

Лорд Монтегю встретил карету в конце подъездной аллеи и помогая Мереуин выйти, встревожено спросил:

– Ваш визит удался? Вы бледны.

– Я немного устала, – неуверенно объяснила она.

– Может нам; следует отложить отъезд, пока вы не отдохнете? – удивил он ее неожиданной заботой.

– Нет!!! – Почти закричала Мереуин, содрогаясь от перспективы провести еще день в Лондоне.

Серо-стальные глаза изумленно уставились на нее.

– Должен ли я поверить, будто вы жаждете стать моей женой, мисс?

– Можете верить всему, чему пожелаете, – отрезала Мереуин, – но раз вы приказали отправляться в полдень, я намерена ехать именно в это время.

Иен посмотрел, как она взлетела по лестнице, и, сдвинув брови, повернулся к Джону Боллингу, который переминался с ноги на ногу, не ожидая от разговора с маркизом ничего хорошего.

– Погрузите багаж и проследите за сохранностью сундуков мисс Макэйлис, – велел Иен. – Мы выезжаем через час.

– Слушаюсь, ваша светлость, – с энтузиазмом воскликнул Джон, не смея верить, что маркиз уходит следом за своей невестой, так ничего у него и не спросив.

В обычной предотъездной суете Мереуин удалось незаметно прошмыгнуть на кухню и перекинуться несколькими словами с Дэвидом. Замирая от страха, она набросала короткую записку Уильяму Роулингсу, молясь в душе, чтобы он оставил ее в покое.

– Я хочу, чтобы ты отнес эту записку, Дэвид, но лишь после того, как мы с маркизом уедем. Если кто-нибудь, в первую очередь Фрэнсис, увидит у тебя эту записку, я оторву тебе уши и выброшу на съедение собакам.

Дэвид, никогда раньше не слышавший, чтобы Мереуин говорила подобным тоном, вытаращил глаза и разинул рот.

– Вот именно, так я и сделаю, – заверила его девушка.

– Да, мисс.

– Я знала, что могу доверять тебе, Дэвид.

Боясь еще больше рассердить ее, паренек угрюмо спросил:

– А когда вы вернетесь?

Нежное личико выразило сожаление, раскосые синие глаза ласково смотрели на него.

– Я не уверена, что вернусь, Дэвид. – Заметив, до чего он ошеломлен, Мереуин быстро добавила: – Не трусь, парень, мы будем в Кернлахе скорее, чем ты думаешь.

Он улыбнулся и сунул записку в карман.

– Доставлю или умру.

Мереуин улыбнулась в ответ, но не так радостно, как ему бы хотелось.

– Полагаю, до этого не дойдет.

Их беседу прервал явившийся на кухню Фрэнсис.

– Прошу вас, мисс, – взмолился он, – не взглянете ли на свои вещи? По-моему, все уложено, однако надо удостовериться. Его светлости не терпится, и я не хотел бы заставлять его ждать.

Мягкие губы решительно сжались.

– Я тоже, Фрэнсис.

Через несколько минут Мереуин, попрощавшись с Дэвидом, Бетси и Фрэнсисом, уже сидела в карете. Из окошка она увидела лорда Монтегю в сверкающих черных сапогах, с зажатым в руке хлыстом с костяной рукояткой.

Подойдя к карете, он сухо произнес:

– Надеюсь, вы приятно проведете время в дороге, мисс.

Она не смогла сдержать удивления.

– Разве вы со мной не поедете?

Иен кивком указал на вороного жеребца, которого Ник Холдер выводил из конюшни.

– Я отправлюсь верхом.

Мереуин не знала, радоваться ей или огорчаться, и на минуту воцарилось молчание. Маркиз стоял и смотрел в темную глубину кареты на ее лицо с заострившимися от падающей тени чертами. Золотые волосы прятались под маленькой шляпкой с вуалью, и Иен не в первый раз удивился законченной зрелой красоте этой необыкновенной девушки.

– Очередное творение миссис Ладли, – проговорил он, глядя на шляпку и ротонду, надетую Мереуин на случай прохладной и дождливой погоды.

– Милорд? – переспросила Мереуин.

Он сообразил, что рассуждает вслух, и отрывисто бросил:

– Нет, ничего, – и отошел.

Под взглядом Мереуин лорд Монтегю без усилий взлетел в седло и тронул коня, ветер перебирал его темные волосы. Карета тронулась следом за широкоплечим высоким всадником. Мереуин с покорным вздохом откинулась на сиденье, думая об ожидающей ее судьбе.