ПОКА НЕ ПОГАСНЕТ СОЛНЦЕ

— Лера…

Я хотела ей ответить, но язык словно прилип к небу. Я попыталась открыть рот, но не смогла.

— Лера, — уже настойчивее проговорила Богатырева, а я все также пыталась хоть что-то произнести. – Лера! – она чуть тряхнула меня, и я, наконец, обрела дар речи.

— Что?!

Открыв глаза, поняла, что лежу на спине, а Богатырева сидит рядом, причем одетая, и трясет меня за плечо.

Я проморгалась и вытаращилась на девушку. Какого черта?! Это что, был сон?!

— Эм… — пробормотала я, почесав нос и совершенно не зная, что сказать.

— Ты в порядке? – спросила Богатырева. — Ты… стонала во сне…

— Я?! – ужаснувшись, я боялась взглянуть на девушку. – Нет, я… Я не стонала. Я… Кричала, может быть…

Более неловко я себя еще никогда не чувствовала. А неловких ситуаций в моей жизни было предостаточно. Эта, определенно, била все рекорды.

— Может быть… Кошмар приснился? – сочувственно спросила она.

— О, да! – радостно закивала я, хватаясь за эту отговорку, так как мое воспаленное сознание все равно не придумало бы ничего лучше. – Жуткий. Жуткий кошмар, — я театрально положила руку на грудь. – Спасибо, что разбудила, спокойной ночи, — пробормотав это, я перевернулась на бок спиной к девушке и укрылась одеялом до подбородка.

— Спокойной ночи… — растерянно проговорила Богатырева, наверняка считая меня полной идиоткой.

***

Проснувшись утром, я поняла, что лежу на большой кровати одна. Сладко потянувшись, взглянула в окно, где было видно голубое и безоблачное небо. Но улыбка сошла с моего лица, когда я вспомнила свой ночной диалог с Богатыревой, а также то, что ему предшествовало. Закрыв лицо ладонями, я глубоко вздохнула. Идиотка.

Снова открыв глаза, поняла, что снизу доносятся голоса – восторженный Сашкин, низкий Рината, спокойный Иркин и глубокий и теплый тон Богатыревой. Очевидно, я была единственной, кто давил подушку этим солнечным утром. Поэтому я встала, заправила кровать и направилась в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок.

Когда я спустилась вниз, то все мои друзья сидели за столом и пили кофе, заедая его бутербродами.

— О, соня проснулась, — усмехнулась Ирка, глядя на меня. – Доброе утро.

— Доброе, — улыбнулась я, отвечая на кивки и улыбки остальных.

— Проснулась, потому что почуяла запах еды? – снова проговорила Ирка, одновременно ухаживая за дочерью, которая бросила есть и стала активно махать мне рукой.

Я прошла к столу, поцеловала Сашку в макушку, и уселась с ней рядом.

— Могла бы и разбудить, а то мне так ничего бы не досталось, — деланно проворчав, я начала разглядывать то, что было на столе.

На одной тарелке лежал нарезанный батон, на другой сыр и колбаса, на третьей аккуратные кусочки красной рыбы. Также рядом стояла масленка.

— Угощайся, — улыбнулся Ринат, пододвигая тарелки ко мне. – Кофе только растворимый. Я не нашел турку.

— Такой и пьем, — кивнула я. – Спасибо.

Пока я организовывала себе бутерброд, наблюдая за разговором друзей, то немного успокоилась. Очевидно, Богатырева не придала большого значения ночному происшествию, поскольку девушка выглядела ровно также, как и вчера. Меня это устроило. Поэтому я просто продолжила завтрак, периодически вставляя комментарии в беседу, когда считала нужным.

***

К часу дня мы уже собрались. И когда стояли около машин, Ринат неуверенно проговорил, обращаясь ко мне и Богатыревой:

— Слушайте, мы тут это… С Ирой и Сашкой хотели сходить на выставку «Трансформеров», как вернемся в город…

Я молча подняла бровь, переведя вопросительный взгляд на Ирку. Та только пожала плечами, смущенно улыбаясь.

— Вот, поэтому… Наверное, будет логичнее, если они со мной поедут… Если только вы тоже не хотите присоединиться… — проговорил Ринат, и его щеки залились румянцем. Ну, прямо-таки девица на выданье. Смущается, краснеет.

Прежде, чем я что-то успела сказать, за нас ответила Богатырева:

— Мы же в кино собирались, нет? – не знаю, что ее больше напугало – отсутствие компании на вечер или надвигающееся путешествие со мной.

— Блин, — Ринат хлопнул себя по лбу. – Я забыл! Черт. Просто сегодня последний день выставки… Ну, ладно, тогда в другой раз.

Он начал разворачиваться, чтобы объяснить все Ирке, но тут Богатырева закрыла глаза и вздохнула:

— Не придумывай. Поезжайте на выставку. В кино и в другой раз можно сходить.

— Слушай, я, кажется, кое-что придумал, — глаза Рината загорелись огнем, и я готова была поспорить – Богатыревой не понравился этот огонь. – Лер, — обратился парень уже ко мне. – А что ты делаешь вечером? Не хочешь в кино сходить с Олеськой?

Я не успела ничего ответить, как Богатырева затараторила:

— Ринат, у Леры наверняка есть занятия поважнее и поинтереснее, чем ходить со мной в кино… — начала она, но я ее прервала.

— На самом деле, у меня никаких планов… — пробормотала я, не понимая, почему она так пытается избежать возможности побыть со мной наедине. Или мне показалось?

— Вот видишь, она не занята, — улыбнулся парень. – А фильм должен быть и правда интересным. Я тебе скину код на билеты, — проговорил он, снова обращаясь ко мне.

— Хорошо, — кивнула я, улыбнувшись. – Тебе надо перенести детское кресло, — проговорила я, кивнув в сторону салона своего «Фольца».

— На самом деле, — Ринат почесал нос и снова разрумянился, — у меня есть детское кресло в багажнике. Я… Мне… Брат одолжил. У него сын уже подрос, и оно им больше не нужно.

— О, — удивленно протянула я, гадая, давно ли он уже это продумал или просто возил кресло с собой на всякий случай. – Тогда ладно.

— Ну, что, собираемся? – сунув одну руку в карман, второй Ринат почесал подбородок и улыбнулся.

Мы установили кресло в «Камри», погрузили вещи в машины и уселись, каждый на своем месте. Ирка с Сашкой уместились в машине Рината, а Богатырева села со мной.

Мы с ней выехали первыми, так как Ринату нужно было еще закрыть гараж и ворота. Когда оказались на трассе, Богатырева, наконец, заговорила:

— Знаешь, тебе действительно необязательно идти со мной в кино.

— Почему? – бодро поинтересовалась я, поглядывая по зеркалам.

— Ну, у тебя наверняка есть планы. Не нужно отменять их из-за меня… — она не смотрела в мою сторону, просто говорила, наблюдая за пейзажем за окном.

Мы проезжали мимо густого леса, на обочине которого изредка нам встречались припаркованные машины, водители которых останавливались, чтобы передохнуть и размять ноги после долгой поездки.

— У меня, правда, нет особо важных дел, — пожала я плечами. – И я давно не была в кино, — стараясь говорить увереннее, произнесла я. Я пыталась не думать о том, что договаривалась встретиться с Ксенией. Уверена, она поймет, если я перенесу нашу встречу.

— Точно? – с подозрением взглянула на меня Богатырева, впервые повернувшись в мою сторону.

— Абсолютно, — улыбнулась я, кивая.

***

Мы въехали в город и решили отправиться в квартиру Богатыревой, чтобы она могла оставить вещи и переодеться. Я ждала ее в машине, улучив момент, чтобы написать Ксюше. А после направились к кинотеатру.

Фильм был, наверное, интересным. Если бы я его еще смотрела. Но так как моим вниманием полностью завладел профиль Богатыревой, мне сложно было судить. Мы взяли по большому ведру попкорна и коле. И когда свет в зале погас, то с того момента я почти не отрывала взгляда от нее.

Она повзрослела, безусловно. Ее черты, которые когда-то мне казались плавными, чуть заострились. Губы, напротив, словно приобрели еще большую мягкость. Но одно осталось неизменным – ее естественная привлекательность. Если раньше она ассоциировалась у меня с какой-то сладостью, теперь, определенно, к ней добавилась терпкость. То, что приобретается с годами. Как вино, которое со временем меняет свой вкус на более изысканный, сохраняя свою совершенную первозданность.

— Хорошо, что мы все-таки сходили в кино, — улыбнулась Богатырева, когда мы шли по большой наземной парковке около здания ТЦ. – Иначе я бы долго еще мучилась предположениями о судьбе Капитана Америки.

— Это который с длинными светлыми волосами? – пробормотала я, взглядом разыскивая свою машину среди множества других.

— Нет, — рассмеялась Богатырева. – С волосами это Тор. А Капитан Америка это который с щитом, где звезда нарисована.

— А-а-а, протянула я, понимая, наконец, о ком речь. – Парень в лосинах.

— Да, он самый, — снова рассмеялась девушка.

Мы подошли к моей машине, которая почему-то оказалась совсем не там, где я думала, и уселись в салон.

— Ну что, домой? – улыбнулась я, заводя двигатель.

— Да. Завтра трудный день, — кивнула девушка, пристегиваясь. – Мне в среду можно приехать за машиной?

— Да, к вечеру все уже будет готово, — согласно кивнула я, выезжая с парковки, пропустив перед этим зеленый минивен.

— Отлично, а то Ринат, мне кажется, уже устал возить меня на работу и с работы, — усмехнулась девушка.

— Да, боюсь, теперь у него появились и другие интересы, — улыбнулась я.

— Тоже заметила? – усмехнулась девушка, понимая мой намек про Ирку.

— Заметила? – рассмеялась я. – Да мне кажется мой слепой сосед, ветеран войны, и тот бы заметил.

— Точно, — тоже засмеялась Богатырева. – Они такие милые. Как дети.

— Не говори. Словно снова вернулись в школу, — улыбнулась я и замолчала, после того, как Богатырева мне не ответила. Очевидно, замечание про школу было лишним.

Я только открыла рот, чтобы что-то сказать, как-то замять затянувшуюся паузу, как Богатырева сделала это первой.

— Ты очень дружна с Ирой и ее дочкой, — сказала она, как бы между прочим.

— Да, — согласилась я. – С тех пор, как из ее жизни свалил этот козел, мы с Лехой старались делать все, чтобы ни Ирка, ни ее дочь ни в чем не нуждались.

— Они для тебя очень важны… — проговорила Богатырева.

– Они моя семья. И я сделаю все для них.

— Им повезло иметь такого друга, — улыбнулась девушка и задумчиво замолчала.

— Надеюсь, — пробормотала я и больше не пыталась разговорить девушку.

Остаток пути мы проделали в тишине.

Глава 25

Я сидела в комнате отдыха во время обеденного перерыва, глупо улыбаясь, пока говорила по телефону с Иркой.

— И что, он даже не поцеловал тебя на прощание? – ухмыляясь, спросила я, выслушав историю подруги о том, как они с Ринатом и Сашкой сходили на выставку авто-роботов.

— Лера! – Ирка приглушенно зашипела в трубку. – Мы друзья, мы просто хорошо провели время!

— И ты даже не хотела, чтобы его слегка колючая щетина елозила по твоему милому личику? – продолжила издеваться я.

— Я сейчас положу трубку и больше никогда не буду с тобой разговаривать! – сердито проворчала Ирка в ответ.

— Ладно-ладно, — подняла я ладонь, сдаваясь, будто Ирка могла это видеть. – Значит, время еще просто не пришло.

— А ты елозила своей щетиной по милому личику Олеси? – ехидно проговорила подруга, чем вогнала меня в краску.

— А я-то тут при чем? – я старалась говорить, как можно спокойнее и тщательно следила за интонацией. – И, кстати, у меня нет щетины. У девушек нет волос на лице, и это одна из причин, почему я предпочитаю женщин.

— А то я не видела, как вы друг на друга поглядываете! – фыркнула подруга, не обращая никакого внимания на мои остальные слова.

— И как же мы друг на друга поглядываем?

— Будто так и ждете момента, чтобы остаться вдвоем и начать делать всякие непристойные вещи!

— Ты серьезно? – подняла я бровь. Неужели Богатырева и правда так на меня смотрит? На душе сразу потеплело.

— Ладно, это ты на нее так смотришь. Но все равно, — пробормотала подруга. На душе сразу похолодало.

— Ты стерва, — фыркнула я, вздохнув.

— Ты думала об этом? – уже серьезнее спросила Ирка, и в трубке что-то зашуршало.

— О всяких непристойных вещах?

— Да.

— Нет, — соврала я. – Но… Трудно спорить, что она непривлекательна.

— Это да. И мне кажется, ты врешь, — проговорила Ирка. – Я считаю, ты думаешь об этом.

— А я считаю, что ты просто переводишь тему, чтобы я не докапывала тебя с Ринатом. Но твоя попытка провалилась, — усмехнулась я.

— Лер, он мне нравится, это правда, – вздохнула Ирка. – Но либо это не взаимно, либо он очень нерешительный.

— Просто не думай об этом, — попыталась я успокоить подругу. – Наслаждайся вашим общением. Если это к чему-то приведет – замечательно, нет – так тому и быть.

— Я все это понимаю, — снова вздохнула она. – Ладно, поживем — увидим. Слушай, мне к директору надо сейчас…

— Окей, позвоню тебе позже, — кивнула я, понимая ее намек.

Сидя на старом потрепанном диване, я крутила в руках телефон, размышляя. Неужели я и правда так смотрю на Богатыреву? Конечно, я не могла забыть тот свой жутко реалистичный сон, но неужто и наяву я выгляжу также? Интересно, а сама Богатырева это замечает?

Я надеялась, что нет. Иначе мне было бы очень неловко.

Вздохнув, я поднялась с дивана и направилась обратно в боксы.

***

Почти весь понедельник я думала о Богатыревой. На самом деле, я о многом думала. О себе, точнее, о прошлой себе. О нынешней. О Ксении, которая последний год была непрерывно в моей жизни, но так и не заняла в ней того места, которое в свое время отвоевала себе Богатырева и, кажется, умудрилась сохранить его до сих пор. Об Ирке с Ринатом, о Сашке. О всех людях, которые были в моей жизни или вернулись в нее.

То, что у нас было с Богатыревой – не повторялось у меня больше никогда. Да, я заводила отношения, строила их, но никто так и не смог приблизиться настолько, как она. Стать самой частью меня, неотъемлемой, настоящей, неразрывной. Никто не пробирался внутрь так, как удалось когда-то ей. И пусть прошло уже чертовых тринадцать лет, она все еще была важна для меня.

Можно жить с воспоминаниями, можно их даже как-то структурировать или изменять – ведь с течением времени все меняется. Но никуда от них не деться. Я не могла отрицать того факта, что она играла в моей жизни важную роль, и продолжает играть ее до сих пор. И только встретившись лицом к лицу со своим прошлым, я поняла, что по факту «прошлым» оно так и не стало. Оно осталось настоящим. Где-то внутри, на подсознательном уровне, где-то в душе Богатырева так и осталась частью меня. Оставалось понять, имеет ли наше «настоящее прошлое» какое-то значение для нее самой.

***

Во вторник утром я, собравшись с силами, написала-таки Богатыревой. Пригласила ее в кинотеатр на показ «Титаника» в 3D. Я верю в совпадения, но рекламное объявление, выскочившее в телефоне с анонсом фильма, я посчитала знаком судьбы.

И я написала ей, поинтересовавшись планами на вечер. Честно говоря, какая-то часть меня думала о том, что она откажется. Придумает отговорку или просто скажет, что ее это не интересует. Но Богатырева к моему удивлению приняла приглашение в кино, хотя фильм для нее оставался загадкой. А я сказала, что это сюрприз.

Было решено встретиться прямо у кинотеатра, а после сеанса прогуляться. Поэтому я оставила машину и добиралась до места встречи пешком, радуясь, что погода снова радовала своим теплом и отсутствием осадков, хотя уже начал подниматься ветер, говоря о скорой смене погоды.

Я стояла у здания кинотеатра, волнуясь, как студент перед экзаменом. Для меня это было практически свиданием, но я не знала, как Богатырева воспринимает нашу встречу. Скорее, как просто время, которое проводят вместе старые друзья. Хотя лично я могла назвать нас кем угодно, но вот «друзья» было бы в этом списке самым последним определением.

Я долго ломала голову над тем, стоит ли приносить цветы. В итоге решила отказаться от этой затеи. Сначала нужно понять, что между нами происходит, а потом уже решать, как действовать.

Я знала, что нам нужно поговорить. Я должна ей рассказать о том, что произошло тринадцать лет назад, почему я тогда сделала этот выбор, почему разбила ей сердце и разрушила все то, что между нами было. Может, она и не чувствует ко мне ничего, но она заслуживает правды. Или я просто хотела отпущения грехов.

За свои годы я научилась одной хорошей и полезной вещи – не врать себе. И я признавала со всей ответственностью – Богатырева до сих пор не оставляла меня равнодушной. Мне было даже стыдно делать вид, что я пытаюсь разобраться в себе и своих чувствах – к чему эти вопросы, если я понимаю, что ни одна девушка не волнует меня так, как она? Да, может, это ностальгические судороги, может, я нахожусь под каким-то влиянием нашего совместного прошлого, но… Те химические реакции, что регулярно происходят во мне, когда я ее вижу – я отрицать не могла.

Она все еще меня привлекала. Она все еще меня интересовала. Теперь даже больше – ведь она стала совершенно другим человеком. Но… Я чувствовала ее. Я все еще ее чувствовала. И в этом я не могла себе лгать.

***

— Привет, — я услышала знакомый голос за спиной и обернулась.

Я улыбнулась и открыла рот, чтобы ответить на приветствие, но не смогла вымолвить ни слова. Просто стояла и пялилась на нее.

Богатырева была в простой одежде – джинсах с потертостями и обычной белой футболке с короткими рукавами. На плече болталась небольшая сумочка, больше спортивная, чем классическая, а на ногах были кроссовки. Но она выглядела такой… Такой сумасшедше притягательной, что я была уверена – по моему подбородку уже течет слюна.

Ее волосы были распущены по плечам, и от легкого ветра некоторые пряди приходили в движение, что создавало ощущение, будто мы в каком-то фильме с замедленной съемкой. Я сглотнула и, наконец, смогла найти силы ответить:

— Э-э-э…

Богатырева слегка улыбнулась и чуть наклонила голову.

— Лер?

— Привет! – слишком активно кивнула я, широко улыбаясь. – Ты… Ты потрясно выглядишь! – выпалила я и покраснела. – В смысле… Я имею в виду…

— Не меняй слов, прозвучало мило, — рассмеялась девушка, поправив сумку.

— Ладно, — улыбнувшись, кивнула я. – Ты готова? Тебе понравится то, на что мы идем. По крайней мере, я надеюсь на это, — чуть тише добавила я, почесав нос.

— Тогда пойдем и выясним это, — тоже улыбнулась девушка и головой указала в направлении входа.

***

— Твою мать, ты серьезно?! – восхищенно воскликнула Богатырева, увидев афишу «Титаника», когда мы зашли внутрь кинотеатра. – Офигеть!

Я молча улыбалась, наслаждаясь эмоциями, украсившими лицо девушки. Она действительно была рада.

— Я надеюсь, это все еще твой любимый фильм? – спросила я только для того, чтобы убедиться в этом.

— Черт, да! – закивала Богатырева, разглядывая огромный плакат под стеклом с изображением Ди Каприо и Кейт Уинслет.

— Тогда отлично. Будешь что-нибудь? – я решила оставить ее около этого постера, пока буду добывать нам что-нибудь перекусить. – Колу, попкорн или, может, хот-дог? Тут очень крутые хот-доги. Сосиски не из кошек.

— Кошек? – усмехнулась Богатырева и перевела взгляд на меня.

— Ну, знаешь, ту историю… «Еще вчера бегала мяукала, а сегодня хот-дог», — улыбнулась я, сунув руки в карманы.

Богатырева рассмеялась и кивнула:

— Если не из кошек, тогда, пожалуй, хот-дог. И, наверное, колы.

— Хорошо, сейчас вернусь. Сеанс через десять минут, так что успеваем.

***

Я чуть не умерла, когда смотрела в свете экрана на Богатыреву, которая облизывала свои тонкие длинные пальцы. Черт, это было слишком сексуально, а я была слишком на взводе.

Я снова пропустила почти весь фильм, лишь на моменте ужина Джека Доусона и господ из первого класса, уткнулась в экран – это был мой любимый момент. А после снова стала коситься на сидящую рядом девушку, не имея возможности оторвать от нее глаз.

Я протянула Богатыревой салфетку, когда мы выходили из зала кинотеатра. Она неразборчиво поблагодарила меня и, шмыгнув, вытерла щеки и нос.

— Господи, ты сколько раз его смотрела? Почему ты до сих пор плачешь? – почти смеясь, спросила я, когда мы вышли на аллею.

— Мне жалко их. Они были такими молодыми, — прохныкала Богатырева. – Только-только нашли свою любовь, и тут…

— И тут непотопляемый корабль… утонул.

— А ведь она так любила его, — продолжала вздыхать Богатырева. – А эта ее фраза про спасение, вообще же за душу берет.

— М-да, — протянула я, покачав головой. Я никогда не ревела над «Титаником», но я помнила, сколько раз мы смотрели его с Богатыревой – каждый раз она потом хлюпала носом.

— Я каждый раз думаю о том, что было бы, если бы он не погиб. Если бы выжил, забравшись на дверь вместе с ней. Они жили бы долго и счастливо? Или через год возненавидели бы друг друга и разошлись?

Я задумалась над ее словами. Ведь нам показана только та сторона, когда все началось. Просто им не повезло – их любовь не успела продолжиться, оборвавшись в самом зачатке.

— Мы этого никогда не узнаем, — пожала я плечами.

– Их любовь красива, потому что коротка. Никто не в курсе, как бы все сложилось, когда страсти бы поутихли, когда они столкнулись бы с суровой действительностью. Представь, — продолжала рассуждать Богатырева. — Они бы в целости и сохранности добрались до берега, живые и невредимые. И что потом? У Розы жених и мамаша, у Джека только альбом с карандашами. Имела бы их любовь продолжение?

— Ты думаешь, что после того, как они перепихнулись, на них бы обрушилась реальность, и они разбежались?

— Роза привыкла жить в другом обществе, другом классе. Она вполне могла бы оказаться не готовой к тому, что ей мог бы предложить Джек. А это не очень много, к слову, — пожала плечами девушка.

— Ты же сама сказала, что они любили друг друга, — напомнила я ей.

— Любили, но… Иногда одной любви мало, — проговорила Богатырева и замолчала.

Я шла рядом и думала о том, что не намек ли это на нашу с ней ситуацию.

— Мне кажется, — наконец, решила я заговорить, — ты раньше была более романтичной, — усмехнувшись, я вскользь взглянула на девушку.

Богатырева спокойно шла рядом, смотря перед собой. Подумав несколько секунд, она пожала плечами.

— Раньше я была более глупой. Думаю, дело в этом. Даже Дашка мне это говорила, — добавила она.

— Что ты была более глупой? – подняла я бровь.

— Нет, более романтичной. Не знаю, мне кажется это нормально. С возрастом на все смотришь по-другому.

— Как Даша поживает? – решила я переключить тему, когда мы вышли на неширокую дорожку, обрамленную с обеих сторон невысокими кустами с жесткими ветками.

— О, она мне открытку прислала, — горячо заговорила Богатырева, подтягивая к себе сумку. – С фоткой. Хочешь посмотреть?

— Конечно, — охотно ответила я. – Вы переписываетесь по старинке? – не удержалась от вопроса.

— Знаешь, да, — достав конверт из сумки, Богатырева открыла его. – Конечно, мы и по Скайпу общаемся, и по Ватсапу, но регулярно обмениваемся открытками или пишем письма в конвертах.

— Как мило, — пробормотала я, стараясь внимательнее смотреть под ноги. Дорожка была довольно узкой, а кусты по бокам торчали так, словно намеревались отобрать мою одежду. Начался такой ветер, словно вот-вот должен был пойти дождь, хотя весь день на небе не было ни облачка.

— Вот, смотри, какая Дашка стала, — Богатырева протянула мне фотокарточку, на которой была запечатлена симпатичная молодая девушка с короткими волосами и сидящей у ее ног большой собакой. Они были сфотографированы в каком-то парке. На заднем фоне виднелись компании других людей, сидящих небольшими группами.

— Это… Это Даша?! – не поверила я глазам, замедляя шаг. – Она… Она очень изменилась.

— Да-а-а, — протянула Богатырева. — Но ей идет такая прическа, скажи? – она улыбнулась и выглядела очень довольной, словно была горда за свою подругу.

— Определенно, а что за… — только я протянула ей фотографию обратно и собиралась спросить про черного лабрадора, как очередной порыв ветра вырвал фотку у меня из рук. А дальше и вовсе начался сплошной цирк.

Богатырева протянула руку, чтобы поймать фотографию, но, конечно же, безуспешно. В этот же момент я услышала велосипедный звонок, а после увидела прыгающий свет фонарика, прикрепленного на переднюю раму. Парень на приличной скорости ехал прямо на нас, продолжая трезвонить в звоночек на руле. Дорожка была узкая – мы вдвоем с Богатыревой на ней еле вмещались, стало ясно, что встреча с летящим на всех парах велосипедистом не пройдет бесследно. Поэтому я, не раздумывая, развернула Богатыреву, чтобы он ее не сбил, а сама подставилась под удар.

Последнее, что я четко помнила в тот момент, это зажмуренное лицо парня, готового принять любой удар судьбы. Мы смешались в кучу – я, этот парнишка и велосипед. Помню, как пролетала через жесткие кусты, словно напуганная кошка, а этот гребаный велосипедист каким-то образом навалился на меня сверху. Благо, его железный конь не рухнул на нас – велосипед застрял в густых кустах задним колесом вверх, которое еще продолжало какое-то время вращаться.

Я открыла глаза и охнула, когда парень, который весил не меньше тонны по ощущениям, скатился с меня, тоже постанывая. Я повернула голову и увидела лежащую рядом фотку.

— Господи, вы в порядке? – напуганный голос Богатыревой привел нас обоих в чувство, и мы с парнем сели, как по команде.

— Фотку нашла, — я подняла снимок Даши и лабрадора, слабо улыбаясь.

— Простите меня, пожалуйста, — тут же запричитал парень, потирая бедро. – У меня тормоза барахлили и в итоге отказали. Простите, я не успел затормозить.

— Ничего, бывает. Ты в порядке? – поинтересовалась я, морщась от боли. Ребра начали отчаянно ныть, как и лицо – я чувствовала, что когда кусты меня приняли в свои объятия, то оставили несколько нехилых царапин.

— Вроде да.

Богатырева сидела около меня и ощупывала кости.

— Ты меня лапаешь? – нахмурилась я, пытаясь сдержать смех. – Могла бы дождаться, когда мы останемся наедине.

— Я проверяю, нет ли у тебя каких-то серьезных повреждений, — проговорила Богатырева профессиональным тоном. – Тут болит? – она автоматически ощупывала мои кости и живот, заставляя меня при этом слегка морщиться.

— Со мной все в порядке. Вон, гонщика лучше осмотри, — я попыталась отодвинуться.

— Я цел! – тут же отозвался парень и вскочил на ноги. Он и правда выглядел абсолютно здоровым, не считая пары царапин на руках.

— Ну, и я цела, — прокряхтела я и, проигнорировав руку Богатыревой, самостоятельно поднялась на ноги.

— У тебя все лицо исцарапано. Нужно обработать раны, — проговорила Богатырева после того, как убедилась, что с парнем и правда все хорошо, и он, еще раз извинившись, выдернул свой велик из кустов и пошел дальше пешком, волоча его рядом.

— Приду домой и сразу же займусь этим, — кивнула я, зная, что максимум, что я сделаю – это умоюсь.

— Сомневаюсь. Так что я пойду с тобой. До твоего дома осталось идти не так уж долго, — проговорила Богатырева, когда мы перелезли через кусты, оставив позади небольшую полянку, на которой валялись я и велосипедист.

— Со мной правда все нормально, — пыталась заверить я ее. – Я однажды на работе сломала мизинец, — поделилась я. – Так я даже этого не поняла. Доработала смену и только потом поехала в травмпункт.

— И ты этим, очевидно, гордишься? – подняв бровь, проговорила Богатырева, когда мы не спеша направились в сторону моего дома.

— Я просто говорю, что я большая девочка, и уж с маленькими ранками как-нибудь справлюсь.

— У тебя на лбу рассечение. Я бы вообще швы наложила…

— Нет-нет-нет, — замахала я руками. – Никаких швов, повязок и гипсов.

— Нужно обработать царапины и раны, чтобы не попала инфекция, — запротестовала Богатырева.

— Ладно, я согласна на пластырь, — улыбнулась я, пытаясь шагать как можно бодрее. Еще не хватало, чтобы она заметила, что у меня ребра болят – точно отправит делать снимок.

— Ты невыносима, — пробормотала девушка, качая головой.

***

— Тебе правда необязательно делать это, — проговорила я, открывая дверь. – Я не ранена. Это всего пара царапин.

— Давай, давай. Я все-таки врач. Считай, что это профессиональная необходимость для моего спокойствия, — ответила девушка, заходя за мной в квартиру.

— Врачи – самые занудные люди, — пробормотала я, вздыхая.

Мы разулись и прошли в большую комнату, которую раньше занимала бабушка. Сейчас это была моя гостиная. Конечно, за столько лет я успела сделать в квартире ремонт, и она довольно сильно преобразилась.

У стены был стеллаж, на нижней полке которого стоял широкий телевизор, а на боковых размещались книги и различные мелочи, которые приходили в мою жизнь с течением времени – всякие статуэтки, фигурки, ароматические свечи и прочая ерунда, которая делает обстановку живее и уютнее. Также на полках с книгами было несколько фотографий в рамках.

Напротив стеллажа стоял диван, а перед ним длинный низкий столик, с лежащей на нем книгой, которую я читала.

— Так, что мне принести? – проговорила я, отчего-то начиная чувствовать себя неловко. Богатырева осматривала комнату и, казалось, вообще забыла о моем существовании.

— Неси аптечку, а там разберемся, — проговорила она, не оборачиваясь.

— Окей, — я кивнула и направилась в ванную.

Достав из шкафа под раковиной коробку с бинтами, пластырями, антисептиками и прочими лекарствами, я вернулась в комнату и поставила ее на столик. Богатырева стояла у стеллажа и рассматривала фотографии. Там были разные снимки.

Я с Лехой около исторической «Чайки», которую нам привезли подлатать аккурат перед парадом ретро-машин на День Победы. Мы с ним оба грязные, как черти, но счастливые.

Я с маленькой Сашкой, завернутой в конверт с розовой лентой, когда мы забирали ее из роддома. На заднем плане улыбающаяся Ирка с родителями.

Я одна, когда мы с друзьями ходили в поход – пытаюсь поставить палатку. Помню, что Леха решил подшутить и спер какую-то деталь, отчего палатка, когда я ее установила, свернулась, замотав меня в брезент, как шаурму.

И фотка выпускного класса. Где я стою рядом с Богатыревой. И мы на ней улыбающиеся и счастливые.

Я молча подошла к девушке, которая стояла около этой самой фотографии, задумчиво глядя на нее.

— Это было так давно… — тихо проговорила она. Непонятно, о чем была речь – о школьных временах или… чем-то большем.

— Тринадцать лет назад, — также тихо ответила я, тоже глядя на фотографию.

Богатырева обернулась, словно только поняла, что я тоже в комнате, и посмотрела мне в глаза. Мы стояли так близко, что я смогла разглядеть в ее радужке все переливы зеленого. И ее взгляд… На какое-то мгновение меня словно отшвырнуло в прошлое – тогда, когда она еще смотрела на меня с бесконечным доверием, теплом и надеждой. Воздух стал спертым, и мне стало трудно дышать. Словно эта волна ностальгии затапливала, лишая возможности глотнуть кислорода.

— Лера… — прошептала Богатырева, опуская взгляд с моих глаз на губы.

И я поняла, что бессмысленно бороться – нас ждало это рано или поздно. Потому что между нами всегда было что-то большее. Независимо от того, какое это было время – тогда или сейчас.

— Леська, — почти беззвучно проговорила я и сделала шаг вперед, рукой обнимая ее за тонкую талию и притягивая к себе.

Вкус губ Богатыревой никогда не уходил из моей памяти. Он немного подстерся, поистрепался за давностью времени, но полностью никогда не уходил. И в тот момент, когда наши губы встретились, было ощущение, что время соединилось в одну точку. Прошлое, настоящее и будущее перестало существовать по отдельности, соединившись в одно мгновение. И я наслаждалась этим мгновением.

Я почувствовала на своих плечах теплые ладони, а горячий язык Богатыревой с готовностью встретил мой.

Чтобы оказаться в спальне, нам потребовалось не больше минуты. Мы действовали так слаженно, словно заранее обо всем договорились. Не было неловкостей, каких-то столкновений, все было понятно, будто мы знали каждое действие друг друга. Если я начинала, она подхватывала, и наоборот.

Избавиться от одежды нам удалось также быстро, как и оказаться на кровати. Я не могла успокоить свои руки – безостановочно проводила пальцами по ее ребрам, животу, спине. Мне буквально требовалось тактильное подтверждение тому, что она правда здесь. И горячий шепот Богатыревой вперемешку со стонами давал мне понять, что я действую правильно.

Тело ее претерпело изменения – бедра стали более округлыми и женственными, грудь – больше, хотя и сохранила свою упругость, живот стал чуть более твердым, талия плавной, но изгибы выдавали мягкость истинно женского тела. Руки Богатыревой были подтянутыми и тонкими, с выделяющимися венами. И я прочертила эту карту кровеносной системы своим языком.

Венка на шее, которая то и дело попадала под мои губы и зубы, билась быстро и сильно. В такт с ударами моего сердца, которое готово было вот-вот выскочить из груди.

Я словно была на американских горках – потому что внутри был такой «Техасский коктейль» из восторга и страха, что на какой-то момент я подумала, что этот самый коктейль меня действительно убьет. Слишком много было эмоций, слишком много ощущений, слишком много всего было и есть сейчас.

Голова шла кругом от ее голоса, стонов, ее рук, движений, от нее в целом.

Мы не разговаривали. По крайней мере, не словами. Было ощущение, что обычный разговор – это слишком мелко для того, что происходит между нами. Мы общались телами, движениями, эмоциями. И я ощущала, как что-то древнее во мне возрождается.

Ее тепло, ее влажность, ее звуки, ее энергия заполняли меня, вытесняя все, что было до. В какой-то момент, когда наши тела двигались почти что яростно, пытаясь утолить обоюдный голод и приближаясь к финалу, мне стало нестерпимо больно.

Больно от осознания того, что все эти тринадцать лет ее не было рядом. Что все эти годы я была словно в толпе, но совершенно одна. От понимания, что во всем этом виновата только я.

В том, что все разрушила, что прогнала ее, разбила ей сердце. Что не я, а кто-то другой обнимал ее, что с кем-то другим она встречала рассветы. Что кто-то был с ней рядом в самые прекрасные и значимые моменты жизни, и в самые неприятные, во время ее взлетов и падений. И этот кто-то – не я.

Когда мы обе выдохлись, а тела еще дрожали от переполнявших нас эмоций, я притянула ее к себе, весьма целомудренно целуя в лоб, покрытый испариной. У меня глаза щипало от слез, готовых вырваться от того сожаления, которое накатило на меня. Сожаления из-за отсутствия ее в моей жизни все эти годы. И я хотела было сказать ей об этом, сказать здесь и сейчас, но только я открыла рот и произнесла ее имя, прошептав мое любимое «Леська», как она приложила палец к моим губам:

— Тш-ш-ш…

Мне не оставалось ничего, кроме как замолчать, осторожно поцеловав каждый ее палец.

***

Открыв глаза утром, я поняла, что лежу в постели одна. Я даже подумала о том, что снова увидела мучительно прекрасный сон, но скомканные простыни и полное отсутствие одежды на мне дали понять, что в этот раз все было правдой.

Я достала телефон из джинсов, что валялись на полу, и посмотрела на время. Было почти одиннадцать утра, а на экране увидела несколько пропущенных от Лехи, Ирки и Ксении. Прекрасно. Я опоздала на работу.

Тут же я услышала какие-то звуки со стороны кухни. Да и черт с ней, с этой работой. Если Богатырева еще здесь, значит, можно провести этот день вдвоем. Надо будет позвонить Лехе и предупредить, что я возьму выходной.

Я улыбнулась, чувствуя ощущение прекрасного дня, и встала, завернувшись в одеяло. С такой же дебильной улыбкой я направилась в кухню, чтобы поприветствовать девушку, которая снова свела меня с ума.

Дойдя до кухни, я встала на пороге, глядя на свою гостью, которая, услышав меня, обернулась.

— Привет, проснулась, наконец?

Я молча уставилась в глаза Ксении.

Глава 26

Отойдя от первого шока, я, пытаясь не выглядеть слишком удивленной, еле смогла из себя выдавить:

— Что… Что… ты здесь делаешь? – бегло осмотрев кухню, поняла, что Богатыревой точно тут нет. Я проходила через гостиную, и даже в ванне было тихо. Значит, она уже ушла. Интересно, она успела скрыться до того, как пришла Ксения?

— Ты весь вечер не отвечала, и я решила заехать с утра, проверить, все ли с тобой в порядке, — спокойно ответила Ксюша, пристально глядя мне в глаза. – И как вижу, все более-менее хорошо. Кстати, надеюсь, ты не против, что я воспользовалась вторым комплектом ключей? Просто не хотела тебя будить, не знала, спишь ты или уже нет. Что у тебя с лицом? – нахмурилась девушка.

— Эм… — я кашлянула, пытаясь выиграть хотя бы несколько секунд. – Велосипедист сбил меня, и я упала в кусты, ерунда, — отмахнулась я. — А ты… Ты разве не должна быть на работе? Давно ты здесь? – пропустив вопрос о ключах, поинтересовалась я.

Я как-то дала Ксении ключи, когда она оставалась у меня, и не забирала их обратно. Обычно девушка ими не пользовалась, не имея привычки приходить без приглашения. Сегодня был первый раз.

— Пару часов. Может, чуть больше. И у меня сегодня выходной. Я, к слову, говорила тебе об этом, — не меняя интонации, ответила она. – А ты тоже отдыхаешь сегодня? Уже одиннадцать, а ты все спишь.

— Я? – подтянув одеяло, которое прикрывало мое обнаженное тело, я снова кашлянула. – Я нет. Просто… — задумавшись на секунду, я вздохнула. – Слушай, извини. Я приехала вчера очень поздно. Решила сегодня поспать подольше. Но уже сейчас собираюсь в сервис. Леха уже сто раз позвонил, — я нервно улыбнулась. – Поэтому мне надо собираться... Извини, что не ответила вчера. Приехала и… сразу вырубилась. Было очень много работы.

Я посчитала, что эта ложь вполне могла сойти за правду. Нет, я не собиралась крутить двумя девушками одновременно, но и объясняться впопыхах, не будучи подготовленной, тоже не хотела. Поэтому решила отложить разговор с Ксенией, который теперь-то точно был неизбежным, на более позднее время.

— Понимаю, — кивнула девушка. – Тогда иди собирайся, а я пока сделаю тебе кофе.

— Я… Да. Спасибо, — слегка выдохнув, кивнула я и развернулась к выходу. Когда я сделала пару шагов, Ксения вновь заговорила.

— Кстати, — усмехнулась она, и я остановилась, не оборачиваясь. Лишь чуть наклонила голову, чтобы лучше ее слышать. — Твоя «работа», которой вчера было очень много, утром покидала твою квартиру. Как раз, когда я пришла.

Я зажмурилась. Черт. Это не должно было быть так.

Я повернулась к девушке.

— Она красивая, — проговорила Ксения, продолжая насыпать в кружку кофе и сахар.

— Ксюш, — начала я, но девушка прервала меня.

— Иди собирайся, Лер. Тебе на работу.

Молча кивнув, я развернулась и направилась в ванную.

Черт, черт, черт!

Помимо того, что мне Ксюше объяснять всю ситуацию, теперь и у Богатыревой наверняка возникнут вопросы, что это за девушка пришла ко мне утром. Причем самостоятельно открыла дверь в мою квартиру! А если они о чем-то разговаривали?

Повернув кран, я плеснула себе в лицо прохладной водой и закрыла глаза. Потом выпрямилась и посмотрела в зеркало. Вчерашние ранения выглядели не лучшим образом, так как о них никто не позаботился, а аптечка так и осталась стоять на столике. Но в целом, ничего критичного не было – покраснения и ссадины. На лбу только был сильный порез. Я приперла аптечку обратно в ванную и обработала ранки, заклеив самую большую пластырем.

Все будет хорошо. Я со всем разберусь. У меня просто нет другого выбора.

***

Вернувшись на кухню, я осторожно села на стул, наблюдая за Ксенией. Девушка сидела напротив, подложив одну ногу под себя, и что-то делала в телефоне. На столе стояла моя кружка с кофе, и все выглядело так, словно это наше обычное совместное утро.

Я взяла чашку и сделала небольшой глоток, чувствуя, как горячая жидкость проваливается в пустой желудок. Ксения смотрела в экран телефона, не обращая на меня никакого внимания. Наконец, я решила заговорить.

— Ксюх, нам надо поговорить, — сказала я и нахмурилась от заезженности фразы.

— О чем? – спокойно спросила она, не отрываясь от телефона.

— О том, что… произошло, — выдавила я.

Девушка смешно поморщилась и покачала головой.

— Не думаю, что хочу знать подробности этой ночи.

Я покраснела и чуть не подавилась.

— Боже, не об этом же.

— Тогда о чем? – она заблокировала телефон, убрала его в сторону и посмотрела на меня.

Я откинулась на спинку стула и чуть отодвинула кружку, продолжая ее немного покручивать в руках.

— Я… — понимая, что не знаю, как начать разговор, я шумно вздохнула. – Черт, я не знаю, что сказать. Слушай, это…

— Не надо, — прервала меня девушка, и я исподлобья посмотрела на нее. – Прошу тебя, не унижай меня банальностями типа «это не то, о чем ты думаешь» и прочей ерундой. Я ведь не дура, Лер. И думаю, что заслужила больше, чем стандартную сказку про «ты все не так поняла».

Я смотрела на нее и понимала, что она права. Да, у меня не было к ней тех чувств, на которые она, возможно, рассчитывала. Да, будучи в отношениях с ней, я не раз имела какие-то увлечения. Пусть и не переходящие за рамки. Но она всегда была уважительна по отношению ко мне и, наверное, мне стоит поступать также.

— Я не буду рассказывать сказки про «ты все не так поняла», — проговорила я, пытаясь в голове собрать мысли в единое целое. – Но то, что произошло – уже произошло. Я могу извиниться за это, но изменить ничего уже не в силах.

— Я понимаю. Бывает. Проехали и забыли? – Ксения прямо и открыто смотрела мне в глаза, и я не видела в них какого-то осуждения или чего-то еще. Были оттенки боли, обиды, но не было того, на что я рассчитывала – обвинения.

— Про… Проехали и забыли? – поразилась я. – Ксюш, я… Я изменила тебе.

— Я знаю, я уже догадалась, — усмехнулась она через силу. – Я в состоянии оценить то, что увидела, и сделать выводы, и поверь мне, это я поняла.

— Тогда о каком «проехали» ты говоришь? – пораженно переспросила я.

— Лера, — Ксения вздохнула и встала со стула, пересев ближе ко мне. – Я знала, что рано или поздно это может случиться. Ты… Ты просто такая.

— Какая? – нахмурилась я, не понимая, о чем она говорит.

— Ты увлекаешься, — пожала плечами девушка. – Сколько раз такое было? Да, вероятно, ты никогда не тащила кого-то в кровать, но… Уже были прецеденты, когда тебя интересовал кто-то другой. Ты даже как-то хотела со мной расстаться, если помнишь. Но… — она снова пожала плечами. – Ты всегда возвращаешься. Куда бы ты ни уходила или не хотела уйти, ты всегда возвращаешься ко мне. Я это давно поняла. И просто жду, когда это поймешь и ты сама и перестанешь бегать. Я нужна тебе, ты просто не хочешь пока этого признавать. И даже после сегодняшнего ты все равно вернешься ко мне. И я это знаю. Поэтому не вижу смысла устраивать истерики и скандалы. Ты захотела развлечься на стороне, получить что-то новое – ты получила. Скоро к тебе придет осознание того, что все это было ерундой и ошибкой, и ты снова постучишь в мою дверь. Как было уже не раз. Хочешь – конечно, давай разыграем эту пьесу от начала и до конца – я побью посуду, отматерю тебя, скажу, чтобы ты не появлялась никогда в моей жизни, и уйду, бросив ключи тебе в лицо. А через пару дней или неделю ты снова мне позвонишь, мы встретимся, ты скажешь, что сожалеешь о том, что произошло, и в итоге все вернется на круги своя. Хочешь – давай сделаем так. Я просто думала сэкономить время.

Я пялилась на девушку, сидящую рядом со мной, и не верила ушам. Черт, а в ее словах есть доля правды. Я на самом деле увлекалась другими, на самом деле хотела с ней расстаться, но… все равно мы оказывались вместе. И я, может, даже поверила бы в ее слова, если бы не одно «но». Раньше не было одного слагаемого – Богатыревой. И именно это меняло абсолютно все.

— Ксюх, я… Прости меня, — я взяла ее за руку, готовясь к тому, что скажу. – Ты прекрасная девушка. И ты заслуживаешь намного больше, чем я могу тебе дать.

— Лер, я же сказала – забыли и проехали…

— Ксюх, я люблю ее, — выпалила я, даже не успев задуматься о своих словах.

Девушка медленно моргнула и перевела взгляд с меня на стол.

— Ты… Вы… Вы давно… — пробормотала она, явно шокированная моими словами.

— Нет, — покачала я головой. – Точнее… Мы раньше учились вместе и… у нас была история. А сейчас она вернулась и… — я вздохнула. – Прости меня.

— Черт, — грустно усмехнулась Ксения. – Она приехала всего как пару недель, и ты говоришь, что любишь ее. Я же с тобой была год. И ни разу не слышала от тебя ничего подобного, — покачала она головой. – Это… Это несправедливо.

— Я люблю ее уже тринадцать лет, — призналась я. И мое признание было откровением не только для Ксении, но и для меня самой. – Я просто… Просто не понимала.

— Знаешь, — Ксения вскинула голову, — я была в курсе, что ты эгоистка, что иногда ты холодна, как лед, понимала, что у тебя есть скелеты в шкафу… они есть у всех. Но о том, что ты романтичная идиотка, я не догадывалась. Какая любовь спустя тринадцать лет, Лера?! Вам не по семнадцать, вы выросли и изменились. Да, может, под ностальгией вы решили перепихнуться, но… Ты серьезно думаешь, что у вас что-то выйдет? – усмехнулась она и поднялась с места. – Попомни мои слова – когда она наиграется во влюбленных подростков и разобьет тебе сердце, ты вернешься ко мне.

Я не нашлась, что ответить на это, поэтому молча смотрела, как моя уже бывшая девушка покидает кухню. И думала только о том, чтобы она не оказалась права.

***

Приехав на работу, я тут же наткнулась на Леху.

— Черт, Лер, где тебя носит?! – возмутился парень. – Трубку брать не пробовала?

— Лех, — поморщилась я, — у меня было паршивое утро, давай ты будешь ворчать на меня в другой раз, ладно? Сейчас я к этому не готова.

— Что-то случилось? – негодующее лицо друга тут же сменилось на выражение беспокойства.

— Что-то случилось, а что-то не случилось, разберемся, — я похлопала его по плечу грязного комбинезона. – Пойду работать. «Форд» готов?

— Да, только отполировать, и все, он идеален, — кивнул Леха, продолжая смотреть на меня с подозрением. – У тебя точно все нормально? Я могу чем-то помочь?

— Эх, Леха-Леха, мне без тебя так плохо, — вздохнула я нараспев, — если бы я сама понимала, как мне можно помочь, возможно, могла бы тебе ответить. Но пока я не разберусь со всем этим дерьмом лично – думаю, ты тут бессилен.

— Ладно, — медленно протянул он. – Если что – скажи.

— Обязательно, — натянуто улыбнувшись, я направилась в раздевалку. Лучшим местом для подумать всегда была работа. И я не собиралась этого менять.

Я приготовила инструменты для полировки кузова, включила освещение и приступила к работе.

Так, что мы имеем? С Ксюшей прошло не так гладко, как я хотела, но тем не менее, мы все выяснили. Да, мое откровение даже для меня было сюрпризом, но, кажется, я сказала ей то, о чем думала на самом деле. И это удивило меня. Не сам факт того, что я в этом призналась и Ксении, и себе, а, скорее то, как просто я это приняла. В школьные времена осознание чувств к Богатыревой меня подкосило и сбило с толку. Настолько, что я даже не нашла в себе сил признаться ей в этом. Я так и не сказала о том, что любила ее. На ее признания отвечала молчанием или улыбками. Да, я надеялась, что она сама обо всем знает и догадывается, но факт остается фактом – я этого так ни разу и не произнесла. А когда мы расставались, вовсе сказала, что ничего к ней не чувствую.

Теперь же все было по-другому. Я это ощущала каждой клеточкой своего тела. Впервые за многие годы я чувствовала себя целой. Счастливой и целой. Словно, наконец, все встало на свои места, все стало ровно так, как должно быть. И я прекрасно понимала, что виной этому ощущению счастья именно Богатырева. У меня ушло много лет на то, чтобы понять, что она нужна мне. Что она и есть та самая недостающая часть пазла из общей картинки. Ведь даже без одной детали картина не будет завершенной. А она, безусловно, являлась большей частью.

Теперь оставалось самое сложное – заставить ее поверить. Мне, в нас, в мои намерения. Да, их встреча с Ксенией осложнила ситуацию, но я всегда могу все рассказать честно. И именно этим я и собиралась заняться. Все рассказать. О том, что было тогда и о том, что происходит сейчас. И если я правильно прочла в ее глазах то, что увидела, то у нас есть очень хорошие шансы стать, наконец, счастливыми. Стать чем-то большим, чем просто люди, имеющие общее прошлое. Мы можем стать теми, у кого есть общее будущее.

Почти к четырем я закончила с ее «Фордом». Сама Богатырева не писала и не звонила мне. Но я понимала – ее работа имеет некоторые обстоятельства, такие как занятость и отсутствие свободного времени. Поэтому я решила сама напомнить о себе и о машине, используя это как предлог для того, что встретиться, если вдруг она решит попробовать меня избегать.

Я: «Привет! Твоя машина готова. Можешь сегодня ее забрать, если хочешь.»

Подумав пару секунд, я отправила следом еще одно сообщение.

Я: «И нам надо поговорить».

А что еще я могла написать после того, как мы провели чудесную ночь, а наутро она столкнулась с моей девушкой? Конечно, я даже не думала объясняться с ней в переписке, хотела сказать обо всем в глаза. Тем более, что сказать мне было что.

Спустя пару часов я, наконец, получила ответ.

Леська: «Привет. У меня много работы, поэтому скорее всего Ринат заедет заберет ее и рассчитается. Спасибо».

Я усмехнулась тому, насколько предсказуемым было это сообщение. Поэтому решила не сдавать позиций.

Я: «Лесь, не бегай от меня. Ты же понимаешь, что рано или поздно нам придется встретиться и поговорить. Давай я сама подвезу машину, куда тебе будет удобно, и мы поговорим, хорошо?»

Не знаю, была она занята или просто долго раздумывала над ответом, но только минут через двадцать я получила от нее смс.

Леська: «Хорошо. Давай в 9 часов в «Эль Патио», они рядом с клиникой.»

Я выдохнула и улыбнулась.

Я: «Договорились».

***

Разумеется, я волновалась. Еще бы, ведь мне придется о многом ей рассказать. О прошлом, о причинах моего решения отказаться от нас, о моей жизни без нее и… О том, насколько сильно мне ее не хватало все эти годы. А также о том, что, пусть это прозвучит глупо и необдуманно, но я действительно считаю, что мы должны быть вместе. Что она – то, что мне было всегда нужно. Я бессознательно искала ее в каждой женщине, которую встречала. И неудивительно, что у меня ничего не выходило из этого – второй такой не существует. И именно она тот самый идеал. Та, которая была со мной рядом все прошлые жизни, и именно с ней все так, как должно быть. Только с ней.


Было почти пятнадцать минут десятого, когда Богатырева появилась в ресторане. Я сидела за небольшим квадратным столиком почти в самом углу помещения.

— Ты выбрала самое уединенное место? – усмехнулась она и стряхнула с легкого плаща капли дождя, отставляя в сторону зонтик. — Вижу, ты обработала свои ранения. Выглядит неплохо, — проговорила она, бегло рассмотрев меня.

— Я же говорила, что это ерунда, — пожала я плечами, тщетно пытаясь угадать ее настроение. – Твоя машина у входа, кстати. Теперь она в отличном состоянии, можешь хоть в путешествие на ней отправляться.

— Супер, огромное спасибо. Ты принесла счет, сколько там вышло? – усевшись на стул, девушка поправила кипенно-белую блузку и посмотрела на меня темными глазами, которые сейчас были какого-то болотного цвета. Может, дело в освещении.

— Потом сочтемся, — махнула я рукой, не собираясь брать с нее ни копейки. Ремонт машины, хоть и довольно крупный – было меньшее, как я могла ее отблагодарить за то, что она позабыла обиды прошлого.

— Нет, никаких сочтемся, — запротестовала Богатырева. – Я хочу оплатить все, как положено. На общих условиях.

В этот момент к нам подошел официант. Мы сделали заказ на салат и горячее, точнее, Богатырева выбрала только салат и кофе, я же взяла салат, горячее, десерт и кофе. И когда официант удалился, сообщив, что все будет готово минут через пятнадцать, пришло время продолжить разговор.

— На чем мы остановились? – спросила Богатырева и тут же ответила на свой вопрос. – Да, я говорила о том, что никакого блата. Я все оплачу на общих основаниях. Это была тяжелая работа, которая должна быть оплачена.

Меня немного удивлял тот факт, что Богатырева вела себя так, словно между нами ничего не произошло. Словно мы не занимались любовью всю ночь, а наутро она не сталкивалась с моей бывшей. Точнее, настоящей на тот момент. И я решила немного перенаправить разговор в нужное мне русло.

— Ты же понимаешь, что я не могу относиться к тебе на «общих основаниях», — пожала я плечами.

— Почему же? Что тебе мешает? – как ни в чем не бывало проговорила Богатырева и отломила кусочек хлебца, который стоял на столе.

— Ты… серьезно? – чуть наклонившись к ней, спросила я. Она что, так шутит?

— О чем ты хотела поговорить? – не удостоив меня ответа, произнесла девушка, взглянув в мои глаза прямо и решительно.

Я прочистила горло и села прямее. Похоже, она все-таки злится. Ладно, самое время начать все объяснять.

— Слушай, я хотела сказать… О вчерашней ночи… — замямлила я, сама поражаясь своей неуверенности.

— Ты хотела что-то сказать про ночь? – перебила меня Богатырева. – Или про свою девушку? О которой ты, вероятно, забыла упомянуть.

— Блин, Лесь, все не так, как кажется… — начала я, но она снова прервала меня.

— Да ладно, Лер? – усмехнулась она, наклонив голову. – По-моему, это больше было похоже на гребаный банальный анекдот, только вместо мужа, вернувшегося из командировки, была твоя девушка, которая встретила меня, когда я уходила на работу.

Уходила или сбегала?

— Она не моя девушка! — вставила я, непонятно зачем. Сейчас было важно совсем не это.

— Правда? – усмехнулась Богатырева и, мне показалось, что она даже как-то оскалилась. – А было похоже именно на это.

— Ну, точнее… Она уже не моя девушка.

— Да? И когда же вы расстались? Уж не неделю ли назад? И она приехала утром, чтобы забрать свои вещи? – продолжала издеваться Богатырева.

— Нет, мы… — я поняла, что мои следующие слова прозвучат еще хуже. – Мы расстались сегодня утром. Но дело не в этом, просто…

— Ты серьезно? – в голос рассмеялась Богатырева. – Ты приходишь и говоришь, что все не так, как кажется, и тут же заявляешь, что только утром разошлась со своей партнершей? Лер, что с тобой? – смеялась она, и звук ее раскатистого смеха словно разрезал меня на части. Я идиотка. И как после этого она поверит мне?

К счастью, в этот момент к нам подошел официант с готовым заказом. Выставив блюда, он пожелал нам приятного аппетита и снова удалился.

— Слушай, Лесь, мои… отношения… — выдавила я это слово, крутя в руках вилку, — были изначально обречены, — честно призналась я. — Мы хотели разного, и они все равно шли к своему логическому завершению. То, что произошло, просто дало толчок. Ты… То, что случилось, для меня важно. Я никогда не изменяла раньше и, честно говоря, даже вчерашнюю ночь я с натяжкой могу назвать изменой, поскольку… Я не хотела этих отношений. Это просто… было. Мы проводили вместе время, и большего мне не требовалось.

— Понятно, — кивнула Богатырева, уплетая салат и поглядывая на другие столики.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я так поступаю каждый божий день, нет. Это не в моих правилах. И я не хочу, чтобы ты считала себя… разлучницей или кем-то в этом роде, — говорила я, глядя на девушку. – И тем более, я не хочу, чтобы ты думала, что наш разрыв произошел по твоей вине. Ты тут точно ни при чем.

Я ожидала любой реакции, но никак не этой. Богатырева прекратила есть, потом посмотрела на меня и снова рассмеялась.

— Лера, — когда она отсмеялась, то продолжила, — поверь мне, я не считаю себя в этом виноватой. Это твои дела и твоя жизнь. И ты в состоянии сама нести ответственность за свои поступки. И уж я-то тут явно не при делах. То, что ты не рассказала мне о том, что ты в отношениях – это да. А то, что ты решила их прекратить по какой-то причине – это точно меня не касается.

Она снова принялась за еду, а я тупо пялилась в тарелку. Что-то явно шло не так. Но, собравшись с духом, я снова решила попробовать.

— Я хотела еще кое о чем поговорить, — начала я свою речь, так и не притронувшись к еде.

— Да? Слушаю, — кивнула девушка. – О чем?

— О… — я вздохнула и набрала в легкие воздуха. – Наверное, мы должны как-то обсудить то, что было тогда. Тринадцать лет назад, — сказала я и похвалила себя за смелость. Я смогла это произнести.

— Ох, — улыбнулась Богатырева. – Мы были юными мечтателями… И наивными дурами, — рассмеялась она.

— Дурами? – улыбнулась я в ответ.

— Конечно! – горячо ответила Богатырева. – Считали, что у нас любовь, строили какие-то планы, верили в сказки… Ну, точнее, я верила и строила, — усмехнулась она. – Ты-то была уже тогда умнее, и понимала, что все это – детский бред. Молодость, — пожала плечами девушка, — время ошибок.

— Ты… — я ушам не верила. – Ты считаешь, что то, что у нас тогда было… ошибкой?

— Нет, — покачала она головой и отложила вилку. Сложила руки друг на друга и посмотрела на меня, — я не считаю это ошибкой. Просто говорю, что мы верили в то, чего не было. Лер, ну какая любовь, когда тебе семнадцать? Мы были детьми. Глупыми ребятишками. Это гормоны, влечение, тяга к экспериментам. У нас не было опыта ни в отношениях, ни в любви, вот мы и бросились в омут с головой. Это… вполне нормально для семнадцати лет. Просто ты это, видимо, вовремя поняла, — снова пожала она плечами. – И решила все закончить, до того, как это могло иметь какие-то серьезные последствия. Типа совместной жизни или переезда. Поэтому спасибо тебе за честность. Да, мне было тогда больно, но теперь я понимаю, почему ты так поступила. И я смогла это принять и могу даже сказать, что ты поступила правильно.

Я слушала ее, впитывая каждое слово. И понимала, что не было смысла ничего ей объяснять и рассказывать. Ей это просто не нужно. Она считает наши прошлые отношения гормональным сбоем и тягой к экспериментам. Она просто перечеркнула то, что держало меня на плаву всю жизнь. Ведь я жила с мыслями, с надеждой о том, что когда-нибудь встречу девушку, с которой мне будет также хорошо, как было тогда с ней. У меня был пример идеальных отношений, идеальных эмоций, идеального союза, и я просто ждала, когда найду нечто такое же. А сейчас она сидит и говорит о том, что это был просто подростковый бунт, что никакой любовью там и не пахло, а мы были просто глупыми детьми.

Конечно, я не была согласна с ней ни в одном предложении. Но доказывать свою точку зрения не собиралась. Я не смогу ее переубедить. Она это пережила и выбросила воспоминания на помойку, в то время как я возвела им алтарь в глубине души. И если раньше она пыталась приручить меня, то сейчас мы явно поменялись ролями.

Пусть, пусть она не верит в то, что у нас было что-то настоящее, но у меня есть возможность показать ей это настоящее сейчас. Когда мы уже не дети, когда мы не глупые подростки, и когда с гормонами у нас все в порядке.

— Лесь, пойдем со мной на свидание, — выпалила я, когда она замолчала после своего монолога.

Богатырева вытаращилась на меня так, словно я из-под полы достала бутылочку бурбона и разливаю по капельке нам в кофе.

— Ч-чего? – моргнув, переспросила она.

— Я приглашаю тебя на свидание, — повторила я. — Встреча, знаешь. Люди там ходят куда-то, ужинают, гуляют… Общаются, понимаешь? — перечисляла я, надеясь, что это не звучит, как мольба.

Богатырева нахмурилась, а потом улыбнулась.

— Зачем?

— Ну, как… Чтобы познакомиться, — пожала я плечами.

— Мы знакомы, Лер, — медленно проговорила девушка и сощурила глаза. – Тебе что, в кофе что-то подлили?

— Нет, — рассмеялась я. – И ты не права, мы не знакомы. Я не знаю, какой ты стала, что было в твоей жизни, как ты жила… Но я очень хочу это узнать, — искренне проговорила я, глядя ей в глаза, которые, как мне показалось, стали даже чуточку светлее.

— Ну, я не знаю… — пробормотала явно смущенная Богатырева.

— Что? Почему это тебя поставило в тупик? Мы же и так общаемся?

— Да, но… — девушка беспомощно посмотрела по сторонам, потом вздохнула и снова перевела взгляд на меня. — Ладно, давай начистоту. То, что вчера произошло… не входило в мои планы. Я… Не знаю, поддалась эмоциям? Я не собиралась ничего такого делать, и теперь мне неловко, что ты… Можешь не так это понять, — проговорила она, каждым словом словно вбивая меня в землю. И если в начале нашего разговора я была в ней по щиколотки, то теперь на поверхности торчала только моя голова.

— О, — протянула я. — Я не имела в виду ничего такого, — слабая ложь, но у меня не было выбора. — Просто хотела… узнать тебя получше. Без каких-то… намеков.

— Ну, если так… — пробормотала Богатырева. — В таком случае, не имею ничего против.

— Отлично, — кивнула я, теперь хотя бы понимая, что она думает о нашей ночи.

Я не собиралась брать ее штурмом. Но и оставлять попыток показать, как нам может быть хорошо вместе, тоже не думала. Всему свое время. Всему. Свое. Время.

Глава 27

Мы вышли из ресторана и подошли к машине Богатыревой. Она обошла ее, пару раз цокнула и покачала головой:

— У меня такое ощущение, что она даже стала… моложе что ли, — усмехнулась девушка. – Ты над ней хорошо поколдовала, да? – улыбнулась она и подошла к водительской двери, проведя рукой по отполированной поверхности.

— Ну, не только я, — пожала я плечами. – Но да, мы над ней хорошо потрудились.

— Спасибо тебе большое, — искренне поблагодарила меня Богатырева и нажала на кнопку открывания дверей на ключе, что я ей отдала ранее. – Тебя подвезти?

Я посмотрела по сторонам и на небо. Мелкий и противный дождь капал без остановки. У моей джинсовки был капюшон, но надолго его бы не хватило. Да и провести с ней лишние несколько минут мне тоже хотелось.

— Можешь добросить меня до сервиса? Это рядом, — спросила я, запахивая джинсовку плотнее. Приближение осени чувствовалось все больше.

— Не вопрос, а ты что… еще будешь работать? – поинтересовалась девушка, открывая дверь.

— Нет, у меня там машина, — пояснила я и уселась на пассажирское сиденье. – Я же сюда приехала на «Форде».

— Да, прям доставка до двери, – усмехнулась она и завела автомобиль.

***

Мы попрощались, и Богатырева выехала с площадки перед сервисом в сторону своего дома, опять сказав перед этим, что все равно хочет оплатить работу. Я снова отмахнулась. Стоя у своей машины, я смотрела, как задние огни «Форда» исчезают вдали. Постояв еще пару минут, я тоже села в машину и отправилась домой, раздумывая над тем, как мне теперь к ней подступиться.

Когда я уже собиралась ложиться, позвонила Ирка. Мы поболтали, и в конце разговора она, наконец, сказала об истинной причине своего звонка.

— У меня есть к тебе просьба, но пообещай, что воздержишься от своих мерзких шуточек, — предупредила меня подруга.

— Так-так-так, — улыбаясь, протянула я, — о чем же ты хочешь меня попросить?

— Лер, я серьезно.

— Ла-а-адно, обещаю, что постараюсь воздержаться от своих мерзких шуточек, — усмехнулась я, сдергивая с кровати покрывало.

— В субботу… сможешь с Сашкой побыть? Мама уезжает на дачу к подруге до вечера, а с Лехой ты знаешь, он весь в любви.

— Не вопрос, — согласилась я, — а ты чем планируешь заняться? – спросила я, хотя уже, конечно, догадывалась.

— Ну, мы там… Ринат пригласил…

— О-о-о, — смеясь, проговорила я, — и куда же он тебя пригласил?

— Покататься… На лошадках, — пробормотала явно смущенная Ирка.

— Как мило. Если, конечно, речь о настоящих лошадях, а не о…

— Лера! – возмущенно прервала меня подруга, чем вызвала новый приступ смеха. – Ты обещала!

— Ладно-ладно, прости, — смеясь, ответила я. – Лошадки – это святое.

— Он хотел и Сашку с собой взять, но я подумала, что она слишком мала для этого… — проговорила Ирка. – И да, — вздохнула она, — я хочу побыть с ним наедине. Если и после этого он не сделает никаких шагов навстречу, я больше не буду об этом думать.

— Да ладно, — улыбнулась я. – Наверняка, после вашего свидания с лошадками, он наберется смелости и… хотя бы возьмет тебя за ручку.

— Господи, я согласна даже на это, — простонала Ирка. – Я иногда напоминаю себе какую-то извращенку, — добавила она тише. – Если бы он хоть как-то дал понять, что я ему не безразлична, я бы набросилась на него тут же, — вздохнула девушка.

— У кого-то давно не было слова на букву «с», да? – рассмеялась я.

— Настолько давно, что я уже думаю, а не отменили ли секс вообще? – проныла Ирка. – А он еще такой красивый, и так вкусно пахнет.

— Боже, — теперь настала моя очередь стонать. – Остановись, прошу тебя, я не имею ни малейшего желания знать, как пахнет Ринат. И вообще, почему бы тебе самой не сделать первый шаг, если он тебе так нравится?

— Чтобы он решил, что я в отчаянии? – фыркнула Ирка. – Нет уж, спасибо.

— Почему в отчаянии? Ты просто женщина, которая знает, чего хочет. Пусть даже это что-то – секс.

— Ты же знаешь, я так не умею. Это ты у нас по части обольщения и инициативы, а я нет.

Я мысленно усмехнулась. Да уж, моя последняя инициатива ни к чему хорошему не привела. Но Ирке пока об этом знать необязательно.

— Кстати, я рассталась с Ксенией, — сообщила я как бы между делом.

— Что?! – воскликнула в трубку Ирка.

— Да, буквально сегодня. Ты удивлена?

— Если она тебя бросила – то нет, если ты ее – то да, — ответила подруга, а я нахмурилась.

— Поясни?

— Ну, просто очевидно, что Ксения была в тебя влюблена как кошка, а ты к ней ничего такого не чувствовала. И если она это, наконец, поняла, возможно, решила тебя бросить. Потому что толку от ваших отношений, по крайней мере для нее, никакого.

— Прекрасно, — проворчала я. – А ты высокого мнения обо мне, да?

— Я просто говорю, как есть. Разве я не права?

— Права, — протянула я, вздыхая. – Но рассталась с ней все-таки я.

— Да? И почему же? – с любопытством спросила Ирка.

— По той самой причине, что ты озвучила, — открыла я часть правды.

— То есть ты год с ней встречалась и не парилась, а тут решила расстаться? Странно, — протянула подруга.

— Что тут странного? – недовольно проговорила я.

— Уж не связано ли это с симпатичным хирургом, снова объявившимся в нашем городе? – с издевкой в голосе проговорила она.

— Нет, не связано, — передразнила я подругу.

— Ну-ну, — усмехнулась Ирка. – Ладно, значит, ты сможешь побыть с Сашкой в субботу? Мы уезжаем где-то в час дня.

— В двенадцать я ее заберу, — согласилась я, радуясь тому, что тема с Богатыревой закрыта. – Сходим куда-нибудь, вроде бы погоду обещают хорошую…

— Можете втроем прогуляться, — вставила Ирка тут же.

— Втроем? С кем? – не поняла я.

— С симпатичным хирургом, например.

— Ты – заноза, — вздохнула я. – И я иду спать. Спокойной тебе ночи.

— И тебе, — рассмеялась Ирка. – Но ты подумай.

— Иди в задницу, — усмехнулась я и положила трубку.

Лежа в кровати, я подумала, что предложение Ирки не было лишено смысла. Это был отличный повод вытащить куда-то Богатыреву, а наличие Сашки явно ее успокоит. Пожалуй, нужно будет ей предложить прогулку с нами. И, решив так и сделать, я смогла, наконец, закрыть глаза.

***

Узнав, что на прогулке буду не только я, но и ребенок Ирки, Богатырева, не раздумывая, согласилась. И я с нетерпением ждала субботы, надеясь, что метеорологи не наврали, и погода и впрямь будет солнечной. Дождь обещали только поздним вечером, поэтому весь день можно было наслаждаться постепенно уходящим на покой теплом.

В дни до субботы мы с Богатыревой периодически переписывались. В основном, почти всегда писала первая я. Ладно, не в основном, а всегда. Она не проявляла инициативу вообще, что меня, безусловно, расстраивало. Но я решила не опускать руки. Подъем в гору никогда не бывает легким.

Зато в субботу в половине первого она сама мне написала и сообщила, что готова. Мы с Сашкой как раз подъезжали к ее дому, когда мне пришло смс. Я напечатала, что она может выходить, и только собралась отправить сообщение, как увидела Богатыреву у подъезда. Как я не въехала на клумбу – до сих пор остается для меня загадкой, потому что, увидев девушку, я напрочь забыла о том, что нужно смотреть на дорогу.

Богатырева была в платье, которое сложно было назвать слишком скромным. Ее ноги были видны во всей красе, и мои глаза тут же прилипли к ним.

— А я только тебе написала, — улыбнулась девушка, усаживаясь в машину. – Привет, Александра, — поздоровалась она с нашей маленькой пассажиркой.

— Здравствуйте, — скромно улыбаясь, ответила девчонка и опустила глаза.

— Сань, ты же помнишь тетю Лесю? – улыбнулась я, глядя на девочку в зеркало. Она кивнула.

— А можно без «тети»? – поморщилась Богатырева. – Я чувствую себя старой.

— Как скажешь, — рассмеялась я и подмигнула Сашке, которая уже вовсю улыбалась, размахивая игрушкой в виде Капитана Америки.

Богатырева увидела игрушку и… до конца нашей поездки они трещали с Сашей про то, кто круче из «Мстителей». Саша любила не только мультфильмы, но и фантастику про супергероев. Хотя и не всегда еще могла досмотреть фильм до конца – усидчивости не хватало. Зато она знала супергероев по именам и имела неплохую коллекцию игрушек в виде них, благодаря нам с Лехой, конечно же.

Остановившись на большой парковке, я отстегнула ремень безопасности и повернулась к Сашке.

— Ну, что, капитан, готова к приключениям?

— Да! – рассмеялась девочка, кивая.

Я повернулась к Богатыревой, которая тоже отстегивалась.

— А вы, товарищ хирург? – улыбнулась я, глядя на волосы девушки, которые лежали на плечах и слегка подрагивали от ее движений.

— Всегда готова! – с той же интонацией, как и Сашка, ответила девушка, и мы вылезли из машины.

Вынув ребенка из кресла, мы втроем направились к входу в летний парк аттракционов. Сашка шла между нами, держа меня за руку. Во второй руке был, конечно, Капитан Америка. Она что-то говорила Богатыревой про карусели, а я просто шла, наслаждаясь компанией и отличной погодой.

***

После трех детских аттракционов, на двух из которых с Сашкой была я, а на одном Богатырева, девочка изъявила желание попрыгать в большом надувном доме. Мы подошли к нему, купив билет, и я присела, чтобы расстегнуть Сашке кроссовки. Когда девочка разулась, она сунула мне игрушку и помчалась в надувной дом, где, судя по количеству обуви, детей было немало.

Мы же с Богатыревой прошли к вагончику с едой и напитками, взяли по бутылке «Колы» и три сахарные ваты. Одна предназначалась, конечно, Сашке. Когда покупки были сделаны, нам удалось найти свободную лавочку недалеко от аттракциона, где развлекался наш ребенок, чтобы мы могли видеть, когда она выйдет оттуда.

Я вытянула ноги и опустила на нос солнцезащитные очки, подставляя лицо все еще теплым, но уже не обжигающим лучам солнца.

— А тут стало больше аттракционов, — заметила девушка, отщипывая кусочек сладкой ваты.

— Развиваемся, — усмехнулась я. – В Москве, наверняка, развлечения покруче?

— Честно говоря, я понятия не имею, — призналась Богатырева.

— В смысле? – я даже очки подняла, чтобы посмотреть на нее. – Ты не ходила там в парк аттракционов?

— Ну, почему, ходила, но… На колесо обозрения только залезла. Я… немного побаиваюсь. Да и времени особо на прогулки нет.

— Ну, у тебя же бывают выходные, — пробормотала я. – А почему ты боишься? Ты же с Сашкой ходила кататься.

— Лера, — рассмеялась Богатырева, — я прокатилась на детской карусели. Это не страшно. Вот какие-нибудь американские горки… туда я не зайду даже под дулом пистолета.

— Тут есть детские горки, — ухмыльнулась я. – Совсем не страшные.

— В самом деле? – прищурилась девушка, а я снова опустила на глаза очки, мысленно потирая руки.

— Ага. Там весело. Сашка их любит. Вы могли бы сходить на них, а я прокачусь на настоящих горках.

— «Настоящих горках», — передразнила меня Богатырева. – Позер.

Я рассмеялась в голос, слыша ее интонацию.

— Так значит, развлекаться ты в Москве не ходишь? – продолжила я тему беседы.

— Я этого не говорила, — запротестовала Богатырева. – Я сказала про аттракционы. Но ты права, я хожу куда-то отдыхать довольно редко.

— Почему?

— Сначала была учеба, там было не продохнуть, — проговорила девушка, облизывая голую палочку от ваты. Я же к своей еще не притронулась. Держала в руках свою и Сашкину. – Потом работа, тоже, знаешь, первое время не до этого было. Приходя со смены думаешь только о том, чтобы тупо спать весь выходной. А когда уже начала работу в клинике, то как-то все дела какие-то… Редко куда выбираешься. Да и не была я никогда тусовщицей. Ринат – да, он постоянно ходил куда-то. То в музей, то в кино, то на какой-нибудь фестиваль… — она покачала головой, улыбаясь. – Человек-батарейка. Я совсем не такая.

— А ты… — я только собиралась спросить, не оставила ли она кого-то в Москве, как увидела Сашку, которая была вся красная, выходящую из надувного дома. – Вон и Саня. Ну что, пойдете с ней на детские горки? – вставая с лавки, спросила я и улыбнулась. – Хочешь, я поеду с тобой и буду держать тебя за ручку?

Увернувшись от тычка под ребра, я подскочила к Сашке.

— Ну, что как повеселилась? – спросила я, помогая девочке надеть кроссовки.

— Классно! – с восторгом ответила Саня и повернулась. – Это Лена! И мы хотим с ней на горки!

Я только заметила девочку лет семи, стоящую за Сашкиной спиной, которая скромно улыбалась и теребила футболку.

— Я не против, только если родители Лены ей разрешат, — улыбнувшись, я кивнула новой подруге Саши и протянула ей свою сахарную вату.

Та кивнула в ответ, поблагодарила, и они вдвоем побежали к стоящей неподалеку семейной паре с коляской, где, по всей видимости, был еще один ребенок. Через минуту они вернулись все вместе, и когда мы познакомились с родителями Лены, было решено, что на горках поедем мы вчетвером – девчонки, я и Богатырева.

***

Когда молодой паренек застегнул ремни и опустил защитные поручни, он махнул рукой сидящему в будке деду. Тот кивнул, и через секунду мы услышали гудение. А еще через две наши «машинки» дернулись и начали медленное движение вперед. Сашка и Лена сидели впереди нас и уже начали весело визжать, хотя скорость еще была, мягко говоря, черепашьей.

— Т-ты уверена, что это безопасно? – дрожащим голосом спросила Богатырева, а я увидела, как побелели ее пальцы – так сильно она сжимала поручень.

— Да, конечно, — кивнула я. – Тут только один раз человек вылетел из машинки – болт раскрутился. Но он цел. Почти весь, — пробормотала я и в ту же секунду пожалела, что решила так пошутить.

Богатырева выпрямила спину и начала орать, что есть мочи:

— Остановите! Выпустите меня! Я не хочу умирать!

Я разрывалась между желанием вдоволь насмеяться и успокоить ее. Решила выбрать последнее.

Я повернулась к ней и прокричала в ухо, так как шум от движения механизмов все увеличивался, как и скорость:

— Лесь, я пошутила! Все в порядке! Это безопасно! Успокойся, пожалуйста.

Богатырева посмотрела на меня совершенно дикими глазами, и я во второй раз пожалела о том, что решила так подшутить над ней.

— П-пошутила? ПОШУТИЛА?! – я думала она убьет меня. Поэтому я не придумала ничего лучше, как схватить ее за руку, в попытке успокоить.

— Извини, ладно? Это была плохая шутка. Все в порядке, я тут. Не бойся.

Богатырева уставилась на наши сцепленные руки, и было видно, что она разрывается между тем, чтобы вырвать свою ладонь и тем, чтобы продолжать держаться за нее, как за спасательный круг. Победило второе, так как она сглотнула и сжала мою руку сильнее, зажмурившись, потому что машинки набрали максимальную скорость. Девчонки же, сидящие впереди, радостно смеялись на каждом подъеме и спуске.

***

Когда мы вылезли из машинок и спустились по маленькой лестнице, дети побежали к родителям Лены, чтобы поделиться восторгом. Богатырева же больно врезала мне в плечо.

— Я убью тебя, Мишина! Ты говорила, что там не страшно! – угрожающе проговорила она, а глаза ее горели праведным гневом.

— Ну, признайся, что там все-таки не было страшно, — усмехнулась я, потирая плечо.

— Было! И твои дурацкие шутки мне совершенно не помогали! – обиженно проворчала Богатырева и отвернулась от меня.

— Ну, прости, Лесь, просто ты была… такой милой, — не удержалась я и снова начала смеяться. – Как напуганный олень.

— Ты меня оленихой только что назвала? Снова минус балл, — покачала она головой.

— Прости, — я обошла девушку и встала прямо перед ней. – Хочешь, я куплю тебе еще сладкой ваты?

Богатырева смерила меня взглядом, фыркнула и пробормотала:

— Хочу.

— Отлично, сейчас дождемся Сашку, и я куплю тебе все, что у них есть, — усмехнулась я, качая головой.

***

После парка аттракционов мы посетили пиццерию, где Сашка съела больше нас двоих. И к вечеру уже везли девчонку к ее бабушке, которая вернулась с дачи. Ребенок явно умотался за весь день, потому как, только мы отъехали от небольшого кафе, Сашка тут же вырубилась.

— Кто-то явно устал, — усмехнулась я, смотря на голову ребенка, запрокинутую назад. Ее рот был приоткрыт, и я ждала, что с него закапает слюна.

— Неудивительно. Это был насыщенный день, — улыбнулась Богатырева, оглянувшись назад. – Она такая милая.

— Да, Сашка классная, — согласилась я.

— Вы с ней очень привязаны друг к другу, — заметила девушка. – Ты никогда не думала о своих детях?

Я покраснела от этого вопроса. Думала ли я о детях? Я не встречала того, с кем бы я хотела их завести. Рожать мне никогда не хотелось в принципе, поэтому, наверное, ответ должен был быть отрицательным.

— На самом деле, нет. Мне Сашки хватает. А… собственных… Для этого нужно найти ту, кто бы их родил, — пожала я плечами.

— Неужели ты так и не встретила девушку, с кем хотела бы завести семью? – спросила Богатырева, глядя в окно.

Я задумалась над ответом. Сейчас я понимала, что есть такая девушка. Но проблема в том, что эта самая девушка в данный момент не готова к такому ответу. Поэтому я снова пожала плечами и сказала:

— Видимо, нет.

Когда Богатырева ничего на это не ответила, я решила продолжить тему.

— А ты? Думала о детях?

— Нет, — покачала головой девушка. – Я отношений нормальных завязать не могу, какие дети? Может, через несколько лет… Заведу ребенка для себя, чтобы не стареть в одиночестве, — усмехнулась она. – Нет, конечно, не только из-за этого. Я хочу детей, просто не сейчас.

— Ты думаешь, что всегда будешь одна? – удивилась я.

— Я не исключаю такого факта, — пожала плечами девушка. – Никогда не знаешь наверняка.

— Мне кажется, это возможно, только если ты сама будешь этого хотеть, — фыркнула я.

— В каком смысле? – нахмурилась Богатырева и положила ногу на ногу, чем привлекла мое внимание.

— Ну… Я имею в виду… — пытаясь собраться с мыслями, я оторвала глаза от ее обворожительных ног, и вернула взгляд на дорогу. – Мне кажется, если ты захочешь отношений, они у тебя будут. Ты умная, красивая, интересная. Без каких-то заскоков, — помахала я рукой. – Что еще нужно?

— Ты не знаешь, есть у меня заскоки или нет, — рассмеялась девушка. – За тринадцать лет могло многое измениться. И изменилось.

— Ладно, и что у тебя за заскоки? – приняла я правила игры.

— Хм… Например, я не выношу, когда по раковине кто-то размазывает зубную пасту, — начала загибать она пальцы, а я снова рассмеялась.

— Отвратительно, правда? Я из-за этого чуть с Иркой не поругалась, когда она жила у меня какое-то время.

— Серьезно? – улыбнулась Богатырева. – Она размазывала пасту или ты?

— Она конечно! – воскликнула я. – И еще она постоянно оставляет чашки после того, как попьет чай или кофе.

— О-о-о, — снова начала смеяться девушка, — ты такая же зануда, как я.

— Может быть, — ухмыльнулась я. – Какие у тебя еще заскоки?

— Ну, это, скорее, не заскоки, а… пунктики, что ли.

— А ну-ка?

— Я терпеть не могу мыть посуду, — призналась Богатырева. – Может, потому что в детстве я постоянно за это отвечала, но… Сохранив любовь к готовке, я совершенно отвыкла от мытья. В Москве у меня есть посудомоечная машина, а тут… — она покачала головой. – Я тебе открою тайну… Иногда я ем из одноразовых тарелок, только чтобы не мыть посуду.

Я громко рассмеялась и еле успела остановить себя, чтобы не разбудить Сашку.

— Правда? Одноразовые тарелки?

— Клянусь! – кивнула Богатырева, улыбаясь.

— Можно одноразовые пакетики на тарелки надевать, — предложила я, чем вызвала приступ смеха у Богатыревой. – Дешевле будет.

— Я возьму это на заметку.

— Ладно, грязнуля, что еще?

— Еще… — задумчиво протянула девушка, откинув голову на сиденье. – Я терпеть не могу медицинские сериалы. И ненавижу, когда кто-то начинает делать выводы о каких-то болезнях или симптомах, насмотревшись какой-нибудь телевизионной фигни.

— В самом деле? А «Доктор Хаус»? Ты же любила его.

— Пожалуй, это единственный сериал, который я еще могу более-менее выносить. Но остальные… — она покачала головой. – Мне работы хватает на работе.

— Я могу это понять, — кивнула я.

— Ну и основная загвоздка, это, конечно же, моя профессия. Я много работаю. Часто уезжаю на какие-нибудь конференции, съезды, часто задерживаюсь… Не каждый готов терпеть такой график работы. В моей жизни были отношения, когда человек поставил меня перед выбором – либо наши отношения, либо моя работа.

Я заметила, что она использовала слово «человек», вместо конкретного определения, но решила пока не заострять на этом внимание.

— И ты, очевидно, выбрала работу?

— Очевидно, — кивнула она, и я поняла, что до сих пор эта тема ее задевает. – Понимаешь, я считаю, что если человек заставляет меня делать такой выбор, это уже говорит о многом. У нас не было разговора о «мне тебя не хватает» или «давай будем проводить больше времени вместе». Мне просто выдвинули ультиматум. Естественно, я даже думать не стала – просто ответила, что съезжаю.

— Жестко, — поджала я губы.

— Зато честно. Моя работа – это я. Я спасаю жизни людей, черт побери. И человек по сути просто сказал – мне плевать на то, кого ты можешь спасти, я хочу, чтобы ты чаще сидела дома.

— Давно это было? – как бы между прочим поинтересовалась я.

— Четыре года назад, — без заминки ответила Богатырева, глядя в окно.

— А… Сейчас ты… Ну, у тебя кто-нибудь есть? В Москве?

— Ничего такого, что можно считать серьезным, — пожала плечами девушка, не оборачиваясь.

Интересный ответ.

Только я хотела задать следующий вопрос, как в этот же момент проснулась Сашка, и мне не удалось выудить из Богатыревой еще какие-то подробности ее личной жизни. Но начало пути уже было положено.

***

Когда мы «сдали» Сашку, нам не удалось отделаться от приглашения Ольги Семеновны зайти на чай. Правда, это предложение включало в себя еще и ужин, и женщину совершенно не волновало, что буквально час назад мы плотно поели в пиццерии.

Поэтому когда мы вышли и уселись в машину, Богатырева отодвинула пассажирское кресло и вытянула ноги.

— Черт, я так объелась, — простонала она.

— С Ольгой Семеновной не забалуешь, — усмехнулась я. – Ты еще на семейных праздниках не была – там вообще без вариантов выйти на своих двоих.

— Думаю, конкретно тебя этот факт только радует, — рассмеялась девушка. – Ты так и осталась обжорой.

— Ну, — пожала я плечами, — сама я готовить не очень люблю, поэтому никогда не отказываюсь от домашней пищи.

— А что, твоя барышня тебе не готовила? – как бы между делом поинтересовалась Богатырева, хотя я уверена, это снова был камешек в мой огород.

— Мы не жили вместе, — снова пожала я плечами.

— Почему, кстати? Вы долго встречались?

Я решила быть честной и откровенной, поэтому ответила абсолютно искренне:

— Мы были вместе около года.

— И не жили вместе? Я думала, люди съезжаются раньше, — пробормотала девушка.

— Может быть, — кивнула я. – Я ни с кем не жила.

— Вообще? – удивленно спросила Богатырева. – За… столько лет ты ни разу не жила ни с кем?

— Не-а, — покачала я головой.

— Серьезные отношения не твое?

— Не в этом дело, — честно ответила я. Я была в серьезных отношениях. Но не настолько серьезных, чтобы делить с кем-то не только кровать, но и дом.

— А в чем же?

— Не было человека, с кем я хотела бы именно жить вместе, — я помахала рукой. – Ну, знаешь, просыпаешься утром – видишь перед собой кого-то. Засыпаешь – снова он. Уходишь на работу, приходишь с работы – опять он.

— Да, это называется семейная жизнь, — заметила Богатырева.

— Я знаю, просто не было той, с кем я бы хотела этой семейной жизни.

Я не стала говорить о том, что, возможно, с Богатыревой все как раз-таки могло бы быть по-другому. Она еще не была к этому готова. Но для себя я уже это поняла, и это было самое важное. Впервые в жизни я действительно могла представить свою жизнь рядом с кем-то.

— А ты, как я уже знаю, имела подобный опыт? – я решила использовать это короткое время до ее дома, чтобы выяснить еще какие-нибудь подробности ее личной жизни.

— Я да, — согласно кивнула девушка. – Даже дважды.

— Дважды? Ого, — присвистнула я. – Расскажешь?

Не знаю, зачем я спросила. Я знала, что мне будет не слишком приятно слушать истории о ее партнерах, но с другой стороны, я же сама захотела узнать о том, что творилось в ее жизни, когда мы разошлись и она уехала.

— Да нечего особо рассказывать на самом деле, — проговорила Богатырева, глядя прямо перед собой. – Первый опыт был еще в институте. Это была, скорее, отчаянная попытка доказать о своей состоятельности. Это было глупое и необдуманное решение. Никто не был готов к тому, что влечет за собой совместная жизнь – элементарно быт, ответственность друг за друга и друг перед другом, уважение, умение идти навстречу и искать компромиссы. Поэтому неудивительно, что все закончилось довольно быстро.

— А… второй раз? – сглотнув, спросила я, хотя на языке вертелся и другой вопрос – кто был ее «попыткой номер один»?

— Второй раз… Как раз то, о чем я рассказывала, — усмехнулась она. – Поначалу все было неплохо. Я тогда как раз съезжала с квартиры моей тети, и туда переехали мои родители, — пояснила Богатырева. – Хотела снимать и… мне предложили жить вместе. Мы съехались… А через четыре месяца я сняла отдельную квартиру, — покачала она головой. – Совместная жизнь – отличная проверка отношений. Вне общих стен вы можете идеально подходить друг другу – черт, мы встречались достаточно долго, чтобы понять, что между нами все хорошо. Но только дом стал общим… все рухнуло.

— Такое ощущение, что ты себя винишь в этом, — заметила я.

— Отчасти да, — согласилась девушка. – В разрыве ведь всегда виноваты двое.

— Не всегда, — более резко, чем хотела, ответила я. – Но не в этом суть. Ты не виновата в том, что человек не принял твой образ жизни. Твою работу, которая для тебя очень важна.

— Да, но и его можно понять – меня не было дома большую часть времени. Вопрос не в том, что он не смог это понять или принять, вопрос в том, что вместо того, чтобы поговорить, человек поставил мне ультиматум. А я тщательно оберегаю свои границы.

— Так значит… — после секундного раздумья, я все-таки решила спросить. – Это был «он»?

— Что ты имеешь в виду? – не поняла моего вопроса Богатырева.

— Ну, я имею в виду, что это был мужчина?

— А, — с осознанием протянула она, — да. Это был мужчина. На самом деле, оба раза были мужчины.

— Понятно, — кивнула я, не имея на данный момент желания спрашивать, были ли в ее жизни девушки. Но Богатыреву, в отличие от меня, не смущало ничего.

— А ты... только с девушками? – она поправила чуть задравшееся платье и взглянула на меня.

— Я да, — кивнув, я посмотрела на главную дорогу и повернула, — осталась верна своим традициям.

— Похвально, — усмехнулась она, кивая.

Через пару минут тишины, когда мы уже заезжали во двор ее дома, Богатырева начала отстегивать ремень безопасности.

— Спасибо тебе за сегодняшний день. Как бы странно это не звучало, но, жутко устав, я все же отдохнула.

— Не за что, всегда рада составить тебе компанию в прогулке, — улыбнулась я, останавливаясь перед ее подъездом.

— Буду иметь в виду, — улыбнулась Богатырева и на каких-то пару секунд задержала взгляд на мне. – Ну… Я… пойду тогда.

Я смотрела на ее лицо, еле освещаемое фонарями, свет от которых падал сквозь лобовое стекло, и единственное, о чем я могла думать, это о том, как сильно я хочу ее поцеловать. Такую красивую, такую настоящую, такую живую. Поцеловать и… не отпускать никогда больше.

Но, понимая, что еще слишком рано для таких действий, я кивнула и пожелала ей спокойной ночи. Она ответила тем же и вышла из машины.

***

По дороге домой я раздумывала над тем, как мне так быстро могло снести крышу? Неужели это и правда ностальгический приступ? Может, я просто вспоминаю о том, как мне было хорошо тогда, и проецирую воспоминания на настоящее время? Тогда, наверное, я бы не думала постоянно о ней нынешней. Мне нравилась новая Богатырева. Местами такая же нежная и милая, а порой жесткая и даже властная. Мне нравились ее взгляды, ее рассуждения, ее мысли. Ее чувство юмора, ее привычки. И то, как я себя ощущала рядом с ней. Словно я становилась полноценной. Я не чувствовала пустоты, которую раньше замечала, но отмахивалась от нее. Я не чувствовала одиночества, хотя самой ее и не было рядом. Я не чувствовала, что мне чего-то не хватает. Напротив, будто впервые за многие-многие годы моя жизнь была полной и насыщенной. И мне это безумно нравилось.

***

Следующая наша встреча была во вторник вечером. Мы ходили в кино на новый боевик, который по ожиданиям, должен был быть запоминающимся. Так и было. А еще я поняла, что смесь оружия, крови и черного юмора – любимый коктейль Богатыревой.

В четверг я пригласила ее поужинать в новый японский ресторан. Но выяснилось, что кроме суши там нет вообще больше ничего. Никаких других японских блюд. Поэтому мы его покинули, отправившись в другой самый обычный ресторан, где подавали что угодно, кроме суши.

В воскресенье мы просто отправились на прогулку в парк, где ели вареную кукурузу и шашлык.

Несколько вечеров следующей недели мы также провели вместе.

И мы постоянно разговаривали. Много и обо всем. Я рассказывала о своей работе, о том, как развивалась моя карьера в сервисе Ашота, о том, какие люди меня окружали. О студенчестве, о своих взлетах и падениях, каких-то курьезах, счастливых историях. О ремонте, к которому я долго шла, и какие казусы были в то время с ним связанные.

Она тоже поведала об учебе, о том, как долго не могла привыкнуть к московскому ритму жизни, о том, как на втором курсе чуть не бросила все, потому что ей было очень тяжело. О своих родителях, которые переехали к ней и живут теперь в тетиной квартире, о работе, которая сейчас ее очень радует, о Ринате и о том, каким другом он стал для нее за эти годы.

Кстати, о Ринате. В воскресенье утром мне позвонила дико радостная и возбужденная Ирка и рассказала, что, наконец-то, у них с Ринатом все сдвинулось с мертвой точки. Он признался, что Ирка ему очень нравится и, оказалось, еще со школы. Но в то время он никак не решался к ней подойти. И в тот день, когда они ездили кататься на лошадях, он предложил ей стать его девушкой. Я посмеялась над его старомодностью, но, главное, что Ирка была счастлива.

И в связи с этим мы все были приглашены на ужин к маме Иры и Лехи. Правда наше традиционное пятничное собрание в честь такого случая было решено перенести на субботу.

Поэтому в пять часов Ольга Семеновна, Леха и Ирка с Сашкой встречали меня, Богатыреву и Рината. Народу было немало, но Ольга Семеновна наготовила столько, что в конце вечера еда на столе даже осталась.

Были салаты, горячее, закуски и, конечно, алкоголь, чтобы разрядить обстановку. Но как выяснилось буквально через полчаса, разряжать ничего особо и не было нужно – Ринат так понравился Ольге Семеновне, что она постоянно подкладывала ему еды в тарелку. А Леха, который поначалу смотрел на него настороженно, через какое-то время уже весело болтал со мной и Ринатом про машины. Мы разделились на две части – я, Ринат и Леха, и Ольга Семеновна, Ирка и Богатырева. Сашка бегала туда-сюда, то запрыгивая ко мне на колени, то пытаясь залезть на плечи Ринату, то старалась ткнуть Леху в бок побольнее, чтобы он побежал ее догонять.

В общем, всем было весело и все чувствовали себя комфортно. Я же то и дело замечала на себе взгляд Богатыревой, который она тут же отводила, когда я смотрела на нее в ответ. На самом деле, я уже не первый раз это подмечала – прошло больше двух недель, как мы провели совместную ночь, о который больше не вспоминали. И все эти дни, особенно в последнее время, я ловила ее изучающие взгляды. Она то и дело смотрела на меня, пока я этого не вижу. Задумчиво, оценивающе — словно размышляла, стоит ли мне доверять?

И, честно говоря, если поначалу я была уверена в том, что могу дать ей столько времени, сколько понадобится, то сейчас я в этом уже сомневалась. Потому что мое притяжение к ней не стояло на месте. Оно усиливалось с каждым днем, не говоря уже о физической составляющей. Я хотела ее. Черт, я раз за разом вспоминала ту ночь и не могла перестать фантазировать. Я жаждала продолжения. Я жаждала повтора. Я жаждала новых побед.

И я поняла, что сил моих почти не осталось, когда везла Богатыреву домой после ужина. Пили все, кроме меня. И я сделала это именно для того, чтобы иметь возможность провести несколько минут наедине с Богатыревой после мероприятия. Ринат с Иркой и Сашей уехали на такси, а я предложила Богатыревой подкинуть ее. Она согласилась.

И когда мы оказались уже у ее подъезда, то я остановилась и поставила коробку передач на паркинг.

— Спасибо, что подвезла меня, — тихо проговорила девушка, слегка улыбаясь.

Я клянусь, всю дорогу она флиртовала со мной. Тонко, еле ощутимо, но я уже имела достаточный опыт в общении с женщинами, чтобы различить флирт и обычную вежливость. Поэтому я решила пойти ва-банк. Я отстегнула ремень и, протянув руку к шее Богатыревой, притянула ее к себе, встречая поцелуем ее губы.

Глава 28

Можно сказать, что я сумасшедшая, но я явственно ощущала, что она мне отвечает. Ее губы приоткрылись навстречу моим, и я даже услышала низкий стон, хотя, не буду врать, может, это была я.

Но когда я языком провела по ее губам… все закончилось. Богатырева отстранилась от меня, прерывая поцелуй.

— Я думаю, это плохая идея, — проговорила она, чуть отодвигаясь.

Черт, я готова была головой об стекло биться! Но вместо этого сказала:

— Извини. Ты права, просто… Не знаю, что на меня нашло, — нервно усмехнулась я. – Прости.

Богатырева смотрела на меня какое-то время, а потом произнесла:

— Лер, ты… уверена, что это для тебя нормально? – чуть кашлянув, спросила девушка.

— Что именно? – не поняла я.

— Наша… дружба. Я имею в виду, — Богатырева на секунду зажмурилась, а потом продолжила, — то, что мы – друзья? Потому что если ты… хочешь чего-то большего…

— Уверена, — прервала я ее, снова солгав. – Все нормально. Видать, новолуние так действует, — попыталась перевести я все в шутку. – Просто ты… такая красивая, а я… В общем, не парься, проехали и забыли, — махнула я рукой, улыбаясь.

— Точно? – с недоверием спросила Богатырева, глядя на меня.

— Абсолютно, — кивнула я с той уверенностью, которой не чувствовала. – Все нормас.

— Ну… ладно, — пробормотала она и тоже отстегнула ремень. – Тогда… спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — кивнула я, улыбаясь, — добрых снов.

— И тебе, — кивнув на прощание, Богатырева вышла из машины.

«Идиотка», — подумала я про себя и, развернувшись на свободном пятачке, отправилась домой.

***

На что я рассчитывала? Что после двух с половиной недель она кинется мне на шею? Что мы заживем прекрасной жизнью и будем любить друг друга до скончания времен? Да, я мечтала об этом, но это не было реальностью. Наяву же все обстояло хуже некуда. Она не подпускала меня к себе, хотя не чуралась того, чтобы пофлиртовать со мной. Говорила, что между нами невозможно ничего, кроме дружбы, хотя иногда смотрела так, словно хотела раздеться и станцевать у меня на коленях. Говорила, что она не хочет ни с кем отношений, но была весьма заботлива по отношению ко мне. Что это? Вежливость? Она со всеми такая? Черт, я видела ее общение с Ринатом, Иркой. У нас все было по-другому. Между нами было то самое напряжение, притяжение, словно разрядами тока проходящее по коже каждый раз, когда мы оказывались рядом и касались друг друга даже в самом невинном жесте – чтобы поправить одежду, убрать волосинку или ниточку, шутливо пихнуть в бок. Каждый раз, находясь в опасной с ней близости, меня топила волна нежности и желания. И я не знала, как долго я еще смогу это выдерживать.

***

Первую неделю после того «ошибочного» поцелуя Богатырева словно держала дистанцию. Но постепенно, шаг за шагом наше общение возвращалось в привычное русло. Иногда мы проводили время наедине, иногда вчетвером – с Иркой и Ринатом, которые напоминали молодоженов, а иногда и впятером, когда брали с собой Сашку. И все бы ничего, но напряжение между нами все возрастало. Это даже заметила Ирка, которая, к моему удивлению, не устраивала каких-то допросов, хотя и понимала, что что-то явно происходит. Может, теперь у нее было, о чем думать кроме моей личной жизни – у нее, наконец, появилась своя. Она лишь сказала, что я всегда могу с ней поговорить, и что она в любой ситуации меня поддержит. Я не собиралась пока раскрывать все карты, но знать это оказалось приятно.

Когда прошел почти месяц после того случая в моей машине, осень уже полностью вступила в свои права, а осадки стали каждодневными нашими спутниками, мы все чаще с Богатыревой проводили время вместе. За ужином, в кино, ходили на какие-то мероприятия, куда нас приглашали Ринат и Ирка. Также мы бывали и у меня дома или у нее – смотрели фильмы, ели пиццу или то, что готовила она сама. И это стало приятной традицией. Мы через день виделись, и было уже нормальным написать обычное смс типа «У тебя или у меня?» и в зависимости от ответа понимать, будет сегодня еда навынос или приготовленная Богатыревой. Второе мне нравилось больше, разумеется.

Она иногда напоминала мне уличную кошку, которая не подпускает к себе долгое время, не дает гладиться, и лишь спустя недели, а то и месяцы делает шаг навстречу и трется об ногу. Богатырева, конечно, об ногу не терлась, но явно была ко мне расположена и чувствовала себя в моей компании свободно и раскованно. И у меня ушло на это немало времени. Но я была рада этому факту.

***

Но все это, вся эта неопределенность, не могла длиться вечно. И я не знала, как скоро это случится, но понимала, что рано или поздно этот тлеющий бикфордов шнур внутри меня достигнет своей цели, и снаряд рванет. Но я даже не подозревала, что это случится так скоро.

Мы сидели на ее кухне и, пока готовилось какое-то новое блюдо, смотрели романтическую комедию, что крутили по телевизору, и пили вино.

Вечер субботы — само собой, что на ТВ либо фильмы для всей семьи, либо про влюбленных. И когда сюжет повернулся так, что паре пришлось расстаться, я услышала, как Богатырева всхлипнула.

Я удивленно повернулась к ней.

— Ты чего?

— Жалко их, — прохныкала девушка, шмыгнув носом и отодвинув свой бокал. – Он же ее любит.

Я смотрела на нее и хотела только одного – обнять покрепче. Ведь очевидно же, что за маской самодостаточной и уверенной в себе женщины по-прежнему скрывалась тонкая и ранимая душа. Поэтому я не придумала ничего лучше, как просто протянуть руку и стереть большим пальцем очередную слезу под ее левым глазом. Но когда я это сделала, то просто не смогла найти в себе сил убрать руку. Так и продолжила обнимать ее ладонью. И в тот момент она закрыла глаза и прильнула к моей руке. Ее губы чуть приоткрылись, и она еле заметно выдохнула. Господи, было так очевидно, что ей тоже это нужно, что ей тоже хочется этих прикосновений, что я решила больше не ждать.

Медленно придвинулась к ней, и когда наши лица были в паре сантиметров друг от друга, Богатырева открыла глаза.

— Нам не стоит этого делать, — тихо сказала она, а у меня внутри все словно оборвалось. Опять? Только мне начинает казаться, что она отвечает мне взаимностью, как она сама же все прерывает. Но ведь мне не мерещится это! Я вижу, как участился ее пульс и дыхание, вижу румянец на щеках и ее глаза. И все это говорит о том, что она тоже этого хочет! Все наше общение в последнее время говорит о том, что она заинтересована, так почему она каждый раз останавливает меня?

Понимая, что в этот раз шуткой я не отделаюсь, поскольку для меня с каждым днем все становится только серьезнее, я убрала руку и, посмотрев на свои пальцы, которые только что касались ее, проговорила:

— Я… Ты права. Извини.

Сколько еще раз мне солгать, что она права в том, что нам не стоит идти дальше? Сколько? Думаю, я делала это уже достаточное количество раз. Поэтому через секунду продолжила:

— Слушай, мне, наверное, лучше уйти, — сказав это, я встала со своего места, но не успела даже дойти до дверного проема, как почувствовала ее руку.

— Почему? Куда ты уходишь? Мы даже не поужинали, ты…

Я развернулась и проговорила, глядя ей прямо в глаза:

— Ты не понимаешь? – грустно усмехнулась я. – Я не хочу есть. Весь последний месяц я думаю только о том, что хочу тебя. А ты, кидая мне кости в виде флирта и намеков, каждый раз включаешь заднюю. Почему, Лесь? Ты же тоже этого хочешь, — уверенно произнесла я. – Чего ты боишься?

Она смотрела на меня широко открытыми глазами и в первые несколько секунд даже не нашла, что ответить. Но когда ее самообладание вернулось, то даже выражение ее лица сменилось на какую-то каменную маску.

— Я никогда не говорила, что хочу чего-то от тебя. Тебе показалось.

— О, правда? – усмехнулась я уже раздраженно. – Тогда скажи мне в лицо, прямо в глаза, что ты ко мне ничего не чувствуешь, что равнодушна ко мне, и что я для тебя ничего не значу. Давай, — почти шепотом добавила я, стоя к ней очень близко. Буквально в нескольких сантиметрах.

К моему удивлению, она вскинула голову, слегка выпятив подбородок, и, глядя мне в глаза, твердо сказала, чеканя каждое слово:

— Я ничего к тебе не чувствую. Абсолютно.

Я смотрела в зелень ее глаз, пытаясь понять, где же на самом деле правда. И когда я почти поверила в то, что все это мне показалось, что все было надумано мной самой и преувеличено, я была почти готова сдаться и принять свое поражение. Но в момент, когда я хотела уже сказать, что больше не посмею к ней приближаться так, как сделала пару минут назад, я медленно облизнула губы и приоткрыла рот. И именно тогда она сделала то, что сдало ее с потрохами.

Богатырева перевела взгляд на мои губы, и я заметила, как расширились ее зрачки, а рот чуть приоткрылся.

Я усмехнулась и прошептала, делая к ней последний шаг:

— С ума сойти, я почти поверила…

В эту же минуту я притянула ее к себе, завлекая в глубокий поцелуй. Но уже через мгновение почувствовала, как она уперлась ладонями мне в плечи, отталкивая. Когда я отстранилась, уставившись на нее, Богатырева с размаху влепила мне пощечину.

Я почти успела удивиться, как в следующий момент меня буквально окунуло в прошлое – настолько сильное ощущение дежавю меня посетило.

Богатырева, врезав мне от души, тут же притянула обратно к себе, сама уже настаивая на поцелуе. Глубоком, страстном и безотлагательном. Я не стала ей перечить. Напротив, лишь сильнее прижала к себе, одной рукой обняв за талию, а второй проходя пальцами по шее.

Когда я почувствовала, что ее поясница уперлась в столешницу, дальше мы действовали как по команде. Я подсадила ее, приподняв, и она уселась прямо на стол. Не прерывая поцелуя, я стащила с нее легкую кофту, а с себя длинную футболку. Задрав юбку, я стянула ее белье, чувствуя непреодолимую необходимость почувствовать прямо сейчас, насколько она влажная.

Когда я прикоснулась к ней там в первый раз, она дернулась, словно от удара током, и прижала меня еще сильнее, намекая на то, что мне стоит быть порешительнее. Приняв укус моей губы за сигнал к действию, я вошла в нее, поддерживая девушку за спину. Богатырева застонала мне в рот, и это был стон удовольствия, смешанный с облегчением. Я бы хотела быть нежной и неторопливой, но долгое ожидание не дало мне этого сделать. Я входила в нее довольно резко, она отвечала на мой ритм движениями бедер. И когда я добавила палец, начиная массировать клитор, Богатырева оторвалась от моих губ и легла на стол, выгибаясь. Через несколько минут ее начала бить легкая дрожь от накрывшего оргазма. Я наслаждалась ее видом – растрепанными волосами, румянцем, растекающимся по еще прикрытой бюстгальтером груди, закусанными и опухшими губами, подрагивающими ресницами… Она была великолепна.

Когда ее тело перестало сотрясать от волн наслаждения, я потянула ее на себя, снова вовлекая в поцелуй. Лишь через несколько долгих минут я оторвалась от нее и прошептала:

— Я хочу еще. Я хочу любить тебя всю ночь.

Ее глаза все еще были затянуты поволокой, но она старалась сосредоточить свой взгляд на мне. Когда ей это удалось, она кивнула и, схватив меня за руку, слезла со стола, молча потянув меня за собой. Я подумала, что она поведет меня в свою комнату, но вместо этого мы прошли через гостиную к спальне, которую раньше занимали ее родители. Открыв дверь, она повела меня к кровати. Когда мы остановились у ее края, Богатырева повернулась ко мне.

Я подумала, что если прямо сейчас умру от разрыва сердца или на меня упадет метеорит, то я ни о чем не буду жалеть. К чему сожаления, если последнее, что я увижу, это будет нежность в ее глазах?

Подумав секунду, я подняла ее подбородок двумя пальцами.

— Я могу принять душ для начала?

Она снова молча кивнула и, когда я наклонилась и опять ее поцеловала, но уже нежно, то почувствовала, как ее руки обнимают меня за шею.

Никто не обнимал меня так, как она. Никогда.

— Я буквально на несколько минут, — еще раз нежно поцеловав ее в нос, я отправилась в ванную.

Я, конечно, за спонтанный секс, но сегодня я подменяла Петровича. И заниматься любовью на белых простынях, когда запах масла еще явно присутствовал на мне, не хотелось. Поэтому я быстро включила самый мощный напор воды и встала под душ. Мне хватило буквально пяти минут, чтобы привести себя в порядок. Когда я вышла, укутанная только в белое полотенце, которое нашла в стопке сложенных, то была уже вне себя от желания снова слиться с самой потрясающей женщиной в порыве страсти.

Я зашла в спальню ее родителей и остановилась на пороге. На черно-белой простыни лежала абсолютно обнаженная Богатырева, глядя мне прямо в глаза. Я подошла к кровати, одним только взглядом пожирая ее. И когда решила снять полотенце, девушка привстала и придвинулась ко мне. Убрав мои же руки подальше, она сама потянула за край полотенца, и оно упало к ногам. Мы смотрели друг на друга, изучая, вспоминая, и было непонятно, кому из нас больше хочется прикоснуться первой. Богатырева взяла меня за руку и потянула на кровать. Когда я оказалась на ней, девушка тут же нас перевернула, оказавшись сверху.

Она оседлала мои бедра, вжимаясь своим возмутительно влажным центром в меня как можно теснее. Я двинула тазом ей навстречу, усиливая давление, и Богатырева застонала.

Я держала ее за руки, пока она двигалась на мне. Ее пальцы все сильнее сжимали мои, а движения бедер становились все более резкими, даже лихорадочными. К моменту, когда ее снова накрыл оргазм, я сама была на таком взводе, что когда Богатырева, упав на меня сверху, просунула руку между нами и прикоснулась ко мне, я кончила за ней следом.

— Черт, — прошептала я, испытывая один из мощнейших оргазмов в своей жизни. – Черт.

Ее рука не остановилась, а продолжила свое движение. Я отодвинула волосы Богатыревой и прошептала ей на ухо:

— Я не могу так сразу, мне нужно немного передохнуть.

Но она даже не подняла головы, продолжая ласкать меня. И к моему глубочайшему удивлению, уже через несколько минут я поняла, что мне не нужно время на отдых.

***

— Как ты думаешь, то, что ты готовила, еще можно есть? – смеясь, спросила я, когда мы обе выдохлись и вдоволь насладились друг другом. В четыре часа утра.

— То, что было в духовке в момент, когда ты меня нагло соблазнила, была только половина блюда. Так что… Кажется, ужин не удался, — рассмеялась Богатырева, проводя пальцами по моей щеке.

— Очень даже удался. А есть еще что-нибудь перекусить? Есть что-то хочется, — пробормотала я и, словно в подтверждение, мой желудок жалобно заурчал.