Покоряя Шторм

Глава 20

– Джейк.

Я слышу голос Джоша позади себя, отрываю голову от инкубатора своего сына и быстро перевожу взгляд на вошедшего мужчину.

Тру.

Я аккуратно освобождаю свой палец от хватки сына и встаю. Мои ноги затекли и болят. Но больше всего болит сердце в груди.

– Операция Тру закончена. Её переводят в отдельную палату. Ты можешь спуститься и проведать её.

– С ней... – сердце пропускает удар. Я проглатываю страх. – С ней всё в порядке?

Джош проводит рукой по лицу.

– Всё что мне удалось узнать – они смогли остановить кровотечение и ослабить давление на мозг, но осталась серьёзная опухоль. Нейрохирург – доктор Киш, который проводил операцию Тру, ждёт тебя внизу, чтобы обсудить с тобой пару вопросов до того, как ты зайдешь к ней.

Чтобы подготовить меня.

Страх ползёт по моей спине.

Я вижу, как Джош переводит взгляд на инкубатор. Он делает шаг ближе.

– Он такой красивый, Джейк. Действительно красивый.

Весь в свою маму.

Я киваю.

– Спасибо.

– Пойдём? – Джош указывает на дверь.

Я делаю неуверенный шаг вперед.

Во мне сейчас кипит столько эмоций! В основном – страх, но также меня будто разрывает на части.

Потребность увидеть Тру так велика, что у меня отчаянно и ужасно болит всё тело, но ещё я чувствую, что не могу оставить своего сына в одиночестве.

Видимо, замечая мою нерешительность и колебания, Джош говорит:

– Снаружи тебя ждёт Стюарт. Он хочет поговорить с тобой перед тем, как ты увидишься с Тру. Хочешь, чтобы он посидел с малышом, пока ты будешь у неё?

– Да, – выдыхаю я и на мгновение прикрываю глаза. Если кому-то и можно доверить моего сына, то только Стюарту.

Оборачиваясь, я снова протягиваю руку через иллюминатор и слегка касаюсь его крошечной ручки.

– Я скоро вернусь.

Перед уходом я в последний раз смотрю на него и выхожу из комнаты вслед за Джошем.

Я закрываю за собой дверь и замечаю Стюарта, прислонившегося к стене. У него красные и опухшие глаза.

Отталкиваясь от стены, он подходит ближе.

– Как он?

– С ним... всё хорошо, – я засовываю руки в передние карманы джинсов.

Он – идеальный. Красивый. Точно такой же, как его мама.

– На кого он похож?

– На Тру, – резкая острая боль проходит сквозь меня. Я смотрю мимо Стюарта на стену. Слёзы подкатывают к глазам. Я закрываю их. Никогда не думал, что наступит такой день, когда мне будет болезненно произносить её имя. – Он выглядит в точности, как его мама – такой же красавец.

Я слышу сдавленный вздох Стюарта.

Открываю глаза и замечаю, как он стирает слезу.

– Родители Тру уже едут в аэропорт. Я позаботился обо всех организационных моментах. Заказал им частный самолёт. Они будут здесь уже этим утром.

– Спасибо, – я провожу рукой по волосам. – Как они восприняли новость?

Стюарт качает головой.

Ему не нужно ничего говорить. Мне прекрасно известно, как они отреагировали. Я прочувствовал всё сразу же, как только Стюарт сообщил мне.

Опустошение. Полное и абсолютное опустошение.

– Я поговорил с твоей мамой. И организовал частный самолет и для неё с Дэйлом тоже. Они поедут в больницу сразу после приземления.

– Хорошо. Спасибо, что позвонил им, – говорю я, несмотря на жжение в горле. – Как ты? – спрашиваю его. – Я знаю, как много Тру значит для тебя.

– Я... – он слегка приподнимает плечи и закусывает губу. – Вы, ребята, моя семья, – Стюарт стирает ещё одну слезу. – Я помогу, чем только смогу.

Ощущая нарастающие эмоции, которые Джош, кажется, прекрасно улавливает, он вмешивается в разговор и кладёт руку на плечо Стюарта.

– Я отведу Джейка к Тру. И я пообещал, что ты останешься с мальчуганом, – он наклоняет голову в сторону двери позади меня.

– Не хочу, чтобы он оставался один, – добавляю я хриплым голосом.

– Конечно, – кивает Стюарт. – Сейчас мне бы хотелось быть там.

Оставляя Стюарта с мальчиком, Джош берёт лидерство в свои руки, и я начинаю идти за ним.

Но на секунду останавливаюсь и оборачиваюсь.

– Стюарт?

Он замирает у полуоткрытой двери.

– Да?

Я делаю шаг вперёд.

– Держи его за ручку. Ему нравится держаться рукой за палец.

На его лице расцветает лёгкая улыбка.

– Хорошо, я обязательно так сделаю.

– И ещё одно, Стюарт, – я снова ловлю его внимание. – Нужно вымыть руки той дезинфицирующей фигнёй перед тем, как прикасаться к нему. Ну, знаешь, чтобы не попали микробы.

– Дезинфицирующее средство. Понял, – кивает он. – Я хорошо позабочусь о нём, Джейк.

– Я знаю.

А затем я следую за Джошем, вниз к ряду лифтов. Сердце тяжело стучит в моей груди. Страх проходит через всё моё тело от мысли, что я смогу увидеться с Тру.

Всё, чего я хотел последние несколько часов – это увидеть её. Я почти у цели. И чертовски сильно боюсь.

Мы заходим в лифт. Джош нажимает на кнопку, которая спустит нас на пару этажей ниже.

Двери закрываются.

– Джейк, я хочу, чтобы ты подготовился ко встрече с Тру. Она не будет...

– Не говори этого. Я знаю. Но... просто не говори, – я скрещиваю руки, пытаясь сдавить боль в груди.

Джош кивает и смотрит прямо перед собой.

Лифт останавливается, двери открываются, и я следую за Джошем на выход.

С каждым шагом навстречу к Тру, я чувствую ещё больше паники и ужаса от того, что мне предстоит увидеть.

Мы идём в конец коридора, потом заходим в другой пустой коридор. В нём находится один единственный человек, сидящий на стуле и заполняющий какие-то бумаги, прикреплённые к его папке.

Отложив папку, он поднимается, когда мы приближаемся, и поправляет очки, сползшие на конец носа.

В голубых брюках из хлопка и футболке с V-образным вырезом он выглядит как доктор-заучка. На нём хотя бы нет этого белого халата.

На нём хирургический костюм.

Именно в этом он оперировал Тру?

Мне становится плохо, когда в голове проносятся нежеланные картинки.

– Джош, – кивает доктор.

– Лукас, это Джейк Уэзерс – жених Тру. Джейк, это доктор Лукас Киш.

– Приятно познакомиться, Джейк.

Я киваю в ответ.

Мне совсем не хочется жать его чертову руку и говорить, что мне приятно с ним познакомиться, потому что это совершенно не так.

Я не хочу с ним знакомиться. Я не хочу, чтобы Тру находилась здесь.

– Ладно, значит так... – он засовывает свои руки в карманы штанов. – Как уже объяснил ранее доктор Кимбл, Труди перенесла тяжёлую черепно-мозговую травму в результате удара.

Я вздрагиваю от боли, которую доставляют мне эти слова.

– Удар пришёлся на её правую лобную долю, которую мы называем эмоциональной частью мозга, вызвав серьёзный ушиб черепа. Образовалось внутреннее кровотечение и отёк головного мозга. Мы остановили кровотечение и ослабили давление. Труди также понесла и другие травмы из-за аварии. У неё трещина в ключице, сломана правая рука, раздроблена ладонь...

Трещина. Сломана. Раздроблена.

– ... но именно травма головы, что очевидно, вызывает наибольшее беспокойство.

Я стараюсь держать свои эмоции глубоко внутри, чтобы сосредоточиться на его словах. Но мой взгляд постоянно перемещается к двери слева от меня, где, я знаю, находится Тру.

Делая глубокий вдох, я выдавливаю вопрос, услышать ответ на который боюсь больше всего.

– Она выживет после всего этого?

Доктор Киш вынимает руки из карманов, складывает их вместе и делает глубокий вдох. Я вижу, как его взгляд опускается к полу, после чего возвращается ко мне.

Нервоз сковывает моё тело.

– Следующие двадцать четыре часа имеют решающее значение. Её жизненные показатели стабильны, но их уровень довольно низок. Она находится в коме и прикреплена к аппарату искусственной вентиляции лёгких. На данный момент Тру дышит с помощью него. С вашего разрешения, я планирую убрать аппарат в течение следующих двадцати четырех или сорока восьми часов, чтобы увидеть, сможет ли Тру делать это самостоятельно. Если у неё получится, мы рассмотрим это как положительный исход.

Я с трудом глотаю.

– А... если нет?

Он смотрит мне прямо в глаза, не отрываясь.

– Мы пересечём этот мост, когда подойдём к нему. Следующие несколько дней имеют решающее значение для восстановления Труди, но я обещаю вам, что мы будем делать всё, что в наших силах, чтобы перевести её на другую сторону моста и вернуть домой к вам с вашим сыном.

Я прижимаю руку к груди, пытаясь унять боль.

– Когда она придёт в себя, возможно ли, что у нее окажется необратимое повреждение мозга? – у меня пересыхает во рту.

Доктор снимает очки и протирает глаза.

– Возможно, да. Мы не узнаем, пока она не проснётся. Хорошо, что левая сторона её мозга в порядке. Если бы пострадала она, то, помимо всего прочего, могла бы быть затронута её речь. Таким образом, нам есть за что быть благодарными.

Я напрягаюсь, сжимая кулак.

– Не вижу ничего, за что могу быть благодарным, – мой тон холоден и раздражён.

На его лице проскакивает вспышка озабоченности.

– Конечно, нет, я не имел в виду... Мне очень жаль.

– Джейк, – Джош берёт меня за правую руку, но я не могу расслабиться. – Лукас не имел в виду ничего плохого. Он пытается показать тебе положительную сторону плохой ситуации. Он один из лучших нейрохирургов в США. Ты можешь доверять ему. Он сделает всё возможное, чтобы спасти Тру.

Я бросаю взгляд на Джоша, а затем на доктора Киша. Сглатываю, несмотря на ком в горле.

– Вы обязаны спасти её, потому что... она всё для меня.

Он смотрит на меня с пониманием и единожды кивает.

– Даю слово, Джейк.

– Хорошо, просто... – я тру лицо рукой. – Можно мне... Я хочу её увидеть.

Доктор Киш подходит ближе.

– Можешь, но ты должен быть готов. Сейчас Труди выглядит совсем не так, как обычно. У неё серьезные кровоподтёки на лице, а глаза слегка приоткрыты, поэтому может показаться, будто она не спит. Это связано с отёком мозга, который заставляет её глаза оставаться открытыми...

– Хорошо, – я перебиваю его, не желая больше этого слышать. – Мне просто нужно увидеть её.

Оставляя их стоять на своём месте, я направляюсь прямо к двери.

А затем останавливаюсь.

Поворачиваясь, я понимаю, что до сих пор не спросил.

– Как произошла авария?

Джош смотрит на Киша, а потом опять на меня.

– Пьяный водитель. Он проехал на красный свет и врезался в их заднюю дверь.

Меня накрывает неутолимая ярость, которую я никогда прежде не испытывал, она как улитка пробирается в мою голову. Я сжимаю зубы и кулаки вместе.

– Он выжил? Водитель?

Джош медленно качает головой.

– Нет. Он умер на месте.

– Хорошо, – потому что я бы убил эту сволочь собственными голыми руками, если бы он выжил.

Поворачиваясь назад к двери, к Тру, я делаю глубокий вдох и, повернув ручку, медленно вхожу в комнату.

Тру.

Иисус, нет.

Боль когтями впивается мне в грудь.

Я не был готов к такому.

Она выглядит сломленной. В ней едва ли осталось что-то от той Тру, которую я знаю.

Всё резко замедляется, словно под водой, когда я смотрю на неё.

Её кожа побледнела. На правую часть головы наложена повязка, а спереди, как я заметил, её прекрасные волосы выбриты.

Правая рука до самого плеча в гипсе. Руки обмотаны бинтами. Лицо распухло и всё в синяках. А глаза слегка приоткрыты, как и сказал Киш. Кажется, что она бодрствует, но я знаю, что это не так.

Больше всего на свете я бы хотел, чтобы она была здесь. Я бы отдал всё, лишь бы она была здоровой, рядом со мной.

По коже пробегают мурашки, эмоции зашкаливают, когда я вижу, сколько трубок отходит от её тела.

Машина передаёт её сердцебиение, эхом отдающееся у меня в голове.

Господи, детка, нет.

В моей голове проносятся воспоминания...

Наша встреча в отеле после стольких лет... Тру лежит подо мной, а я скольжу в неё, в первый раз занимаясь с ней любовью... когда признавались друг другу в любви... танцевали на Эйфелевой башне... Она согласилась выйти за меня замуж... Мы вместе с ней на острове... Её лицо, когда она увидела наш новый дом... Тру говорит мне, что беременна... Первый раз, когда мы увидели нашего малыша...

Преодолевая широкими шагами расстояние, разделяющее нас, я падаю на колени рядом с её кроватью, чувствуя холод от твёрдого пола. Боль едва ли заметна для меня.

Я беру её за руку, прижимаясь к ней лицом. Вдыхаю её запах, желая быть ближе к ней. Нуждаясь. Но от этого дерьма становится только больнее.

Слёзы агонии стекают по моим щекам.

– Не оставляй меня, Тру, – я задыхаюсь от боли в горле, когда слёзы с подбородка капают на кровать. – Ты так чертовски мне нужна. Нам нужна. У нас сын, Тру, он идеальный и такой красивый. Он похож на тебя. Я так чертовски сильно люблю тебя. Не оставляй меня, детка, пожалуйста... – я закрываю глаза. – Прошу, вернись ко мне.