Полночь в Париже

11

Кендра в последний раз прошлась газонокосилкой по траве, тыльной стороной ладони отерла пот, капавший со лба, и облегченно вздохнула. Наконец она закончила это. Она не подстригала газон с тех пор, как отправилась в тур по Франции, и ей стоило больших усилий доделать эту работу. Трава за время ее отсутствия поднялась высоко, и плечи болели от напряжения — толкать косилку вперед, а потом тащить назад по неровной поверхности заднего дворика было совсем нелегко. Она присела на порог и почувствовала, что не в силах подняться и сходить на кухню за большим термосом с холодным чаем, который она предусмотрительно заварила для себя перед началом работы во дворике. В этот момент она увидела брата.

— Привет. Я бы мог помочь тебе с газоном. Только скажи в следующий раз заранее.

— Не таращи на меня глаза, Кент. Я в полном порядке.

— Если бы ты косила траву каждые две недели, а не раз в два месяца…

— Я бы страдала в четыре раза чаще. — Она улыбнулась брату. — Хочешь чаю со льдом?

— Конечно.

— Сходи на кухню — он в стеклянном термосе. И мне принеси.

Кент недовольно фыркнул и пошел в дом. Он вернулся с чаем и пакетом картофельных чипсов.

— Не пей чай прямо из термоса, Кент.

— Ты говоришь точно как ма, сестра. — Кент подмигнул и сделал долгий глоток, затем запустил руку в пакетик с чипсами.

— Какого черта, мы делились всякой заразой, когда были еще детьми. Давай, глотни отсюда.

Кендра взяла кружку и сделала внушительный глоток.

— Ты пришел пожелать мне счастливого пути?

— Если честно, я пришел поговорить насчет твоей машины.

— В чем проблема с моей машиной? — спросила она воинственно и устало опустилась на каменные ступени.

Он усмехнулся:

— Ну, теперь, когда ты разбогатела, тебе наверняка понадобится новая тачка. Ну, я и хотел узнать, не захочешь ли ты предложить мне свой «фольксваген»?

— Ты хочешь, чтобы я отдала тебе мою машину?

На лице Кента появилась досада:

— Нет, я хочу купить твой автомобиль.

— О чем разговор. Я продам его тебе по дешевке, — сказала она с горькой усталой улыбкой.

— Что с тобой происходит в конце концов? — взорвался ее брат.

Кендра не ответила, отказываясь делать выводы о намерениях брата. Но раньше, чем она сумела разобраться в своих чувствах, он поднялся на ноги, гневно тряся головой.

— Да подавись ты своим мерзким автомобилем. Ты переменилась с тех пор, как у тебя появились деньги. Я-то решил купить твой автомобиль, потому что это было бы выгодно нам обоим. Но если ты считаешь, что твой брат только и думает, как обвести тебя вокруг пальца, тогда просто забудь навсегда. Я куплю другую машину.

Он протянул руку, в которой была зажата мелочь:

— Это за чай.

— Кент, будь человеком. Я хотела сказать…

— Отложи их на черный день, Кендра. Желаю тебе хорошего отдыха с твоими французскими друзьями.

Он вышел, не оглянувшись. Кендра откинулась назад и тихо ругнулась. Потом повторила, но намного громче.

Ох, верно. С большими деньгами скучно не бывает.

Пустой чемодан лежал раскрытый на кровати, рядом с ним кожаная сумка. И здесь же стопка свежего белья, шелковый костюм голубого цвета, купальник и любимые туфли без каблуков.

Полупустые чемоданы с какими-то мелочами поедут во Францию. Кендра усмехнулась. Но они вернутся с потрясающими новыми французскими нарядами. Она сложила оставшиеся вещи в пузатую дорожную сумку и решительно провела жирную черту под списком вещей, которые собиралась взять с собой.

Итак, все готово. Ее железнодорожный билет прибыл еще утром. Она забрала выстиранные вещи из прачечной, отменила доставку ежедневной газеты, договорилась о сохранности ее почтовой корреспонденции, внесла арендную плату за месяц вперед, оплатила счета и оформила новую кредитную карточку. Она простилась с родителями (хотя и не в самой непринужденной форме), сообщила им свой маршрут и обещала позвонить по меньшей мере один раз за время своего отсутствия.

Теперь ей оставалось лишь упаковать домашние тапочки, и она будет совершенно готова. Рейс завтра в полдень. Еще ей оставалось решить, звонить Джеку или нет.

Спор на эту тему не умолкал в ее голове уже на протяжении почти десяти дней. Надин Буркель настаивала на том, что Кендра пробудет на ее вилле не меньше двух недель. Кендра добавила к этому времени еще две недели «на всякий случай». Она собиралась провести несколько дней на побережье в Нормандии (в месте высадки союзников) и в других местах, которые, как ей казалось, ее морской пехотинец может найти для себя привлекательными, если «случай» все же произойдет.

В действительности все ее приготовления делались «на тот самый случай», если она позвонит Джеку, увидит его, проведет с ним какое-то время, ну и так далее. Она хотела, чтобы… Но боялась этого. А что, если она заблуждается насчет чувств, которые они испытывают друг к другу? А что, если он изменил свое отношение к ней?

Зазвонил телефон. Кендра бросилась на кухню, ругая на чем свет стоит жадность, помешавшую ей установить аппарат в спальне.

— Хелло? — она услышала какие-то пощелкивания и причмокивания и затем неотчетливое эхо собственного голоса.

— Хелло? — повторила она громко.

— Зачем так громко?

Слова звучали то ясно, то совсем неразборчиво, но она мгновенно узнала голос Джека. Волна восторга пошла по ее телу. Он позвонил ей. Он позвонил ей из Парижа.

— Джек, слышимость очень плохая. Повесь трубку и набери еще раз.

— Ты… смеешься надо мной? Теперь, когда я… наконец… повесить трубку? Я могу… совершенно.

Кендра заскрипела зубами от огорчения.

— Разбираю только каждое четвертое твое слово, а мои отдаются эхом в телефонной трубке. Дай мне свой номер — я сама перезвоню тебе.

В трубке наступила тишина. Связь прервалась… И Кендра сделала свой выбор. Как может она поехать в Париж и не повидать его? Она хотела ответить на его звонок и… проклятие… у нее не было даже его номера. Ситуация становилась забавной. Все ее путешествие (ну, по крайней мере половина его) строилось в расчете на встречу с Джеком, но теперь, когда она наконец приняла решение… Что из того — ведь у нее нет никакой информации о том, где его искать… Впрочем… посольство. Она может найти его через посольство.

Телефон зазвонил снова.

— Теперь лучше? — слегка охрипший голос Джека излучал тепло.

— Намного лучше.

— Я не переставал думать о тебе.

— Я тоже иногда думала о тебе.

— Иногда? Видимо, пришло время повторить мой прощальный поцелуй.

— Ты был выше всяких похвал, — промурлыкала она. Самоуверенный комментарий, сорвавшийся с губ, удивил ее. Ее склонность к флирту не была чрезмерной, но неотразимая мужественность Джека вызывала неудержимое желание быть непредсказуемо-женственной.

— Ерунда, — сказал Джек убежденно, — я могу куда лучше. А как насчет Дня благодарения? Я только что сообразил, что вполне могу получить десятидневный отпуск в конце ноября. Могу я приехать повидать тебя?

— День благодарения еще далеко. — Кендра сделала глубокий вдох и решила превратить «если получится» в самую что ни на есть реальность.

— А что, если я приеду в Париж немного раньше?

— Тебе предстоит еще один тур? Фантастика! Как тебе удалось получить еще один тур так быстро? Особенно теперь, когда ты стала менеджером?

Эти слова наполнили радостью все ее существо.

Его уверенность в том, что она все-таки получила повышение, смыла всякие следы горечи, оставшейся в ней после разговора с Бобом Уорреном.

— Я не собираюсь сопровождать очередную группу туристов, Джек. Послушай, это — долгая история, я как-нибудь расскажу тебе.

— Я не могу больше ждать. Как долго ты сможешь пробыть здесь на этот раз?

— Буркели пригласили меня недели на две в Довиль. Думаю, что если ты еще хочешь… видеть меня, я бы сумела провести еще две недели в Париже.

— Кендра, я боюсь вызвать короткое замыкание, если начну тебе рассказывать о своем Желании увидеть тебя снова. Когда ты приезжаешь?

Быстро подсчитав в уме разницу во времени, она сказала:

— Около восьми утра по парижскому времени, послезавтра.

— А, черт. Я хотел бы встретить тебя, но не думаю, что удастся перенести мое дежурство — слишком мало времени.

— Мы можем подождать до Дня благодарения и тогда уж точно увидимся, — подразнила она его.

— Умница, Кендра. Что мне нравится в тебе, так это твое чувство юмора. Дай-ка мне минутку подумать.

— Думай быстро. Этот телефонный звонок обойдется тебе в кругленькую сумму.

— Ты ее стоишь.

— Джек…

— Да?

— Не бери в голову эту проблему. Не надо меня встречать в аэропорту. После десятидневного мучения с девочками проехаться на такси будет для меня просто развлечением.

Он усмехнулся:

— О'кей. Возьми ручку и запиши номера телефонов, по которым ты сможешь найти меня. И еще мне нужно название, адрес и телефон твоего отеля.

Долгое молчание наступило после того, как они обменялись необходимой информацией. Ей надо было так много сказать ему, но язык плохо слушался ее. И она беспокоилась о каждой секунде, которая будет стоить ему уйму денег.

— Ты еще здесь? — спросил Джек.

— Да.

— У тебя ведь нет каких-нибудь тайных мыслей по поводу нашей встречи?

— У меня миллион тайных мыслей, — честно ответила она. — А у тебя?

— Да нет. Я только думаю, что встреча с тобой будет одним из самых невероятных моментов в моей жизни. Я готов сделать все, чтобы быть уверенным, что и ты едешь с такими же чувствами.

— Джек?

— Да?

— Я соврала. Я думала о тебе часто.

— Думала или переживала?

— Ты очень хорошо все чувствуешь, Джек.

— Кендра, не беспокойся ни о чем, не переживай. Мы не станем спешить. Все будет легко, плавно… ну, в общем, у нас будет время узнать друг друга. О'кей?

— О'кей.

— Я не хочу вешать трубку.

— Я тоже, но уже поздно, и мы говорим уже долго.

— Я бы поцеловал тебя на сон грядущий, если бы был рядом.

— А я… я бы позволила тебе это сделать.

Его голос зазвучал твердо:

— Ловлю тебя на слове.

— Спокойной ночи, Джек.

— До скорой встречи, Кендра.

Кендра сидела на скамейке в парке близ площади Вог и наблюдала за группкой малышей, поднявших целый сноп брызг в маленьком фонтане и совершенно равнодушных к предостережениям мам, что они вымокнут. В тени огромных деревьев можно было заметить несколько мужчин, читавших «Фигаро». Трое подростков перекидывали друг другу футбольный мяч, заботливо обходя статую Людовика XIII, сидящего верхом на лошади.

Газоны с прекрасной изумрудной травой окружали парк, живописно раскинувшийся вокруг площади. За железной оградой парка шла узкая улочка. Дальше, за улочкой, площадь обступали дома XVII века. Построенные из красного кирпича и бледно-золотистого камня эти трехэтажные строения были увенчаны мансардами с маленькими слуховыми окнами.

Кендра нашла площадь прелестной и была рада, что ее отель находился за квартал от нее.

Она представляла, как они с Джеком будут гулять в этом парке, заходить в магазинчики, частные галереи и ресторанчики в многочисленных аркадах.

Мысли о Джеке не покидали ее. Она смотрела на парк, охваченная желанием снова увидеть его.

Добравшись в отель из аэропорта, Кендра немедленно позвонила Джеку в посольство. Отель, в котором она остановилась, был маленький, с причудливой формы вестибюлем. Ей хотелось, чтобы место, где она встретится с Джеком, было достаточно уединенным. Она знала, как добраться до площади Вог, поэтому они договорились встретиться у конной статуи Людовика XIII, когда Джек освободится после дежурства в пять часов вечера. Затем, изнуренная долгим полетом, она упала в постель, которая наилучшим образом подходила для долгого освежающего сна.

Ровно в три тридцать хозяйка гостиницы, женщина лет пятидесяти с узкими глазами и доброй улыбкой, постучала в дверь и предложила Кендре «дополнительный» завтрак. На подносе стоял очень высокий стакан прохладного апельсинового сока, маленькая керамическая чашечка с крепким кофе, немного топленого молока и круассан с шоколадной начинкой.

Кендра поблагодарила женщину за внимание, слегка перекусила и пошла под горячий душ. Она надела шелковые шорты голубого цвета, легкую блузку, а волосы оставила распущенными. Наложила легкий макияж, оставила ключ при входе и вышла из отеля.

Найти знаменитую статую было легко — она видна отовсюду. Кендра подняла глаза и увидела Джека, идущего к ней, его мужественную фигуру и энергичную походку трудно было не узнать. Она махнула ему рукой, и даже на расстоянии двадцати футов его радостная улыбка растопила ее сердце. Он перешел на бег и легко справился с расстоянием, разделявшим их. Она уловила дурманящий запах его лосьона, когда он был почти рядом.

— Поверить не могу, что ты здесь, — сказал он.

— Я тоже не могу.

Он протянул руку и намотал прядь ее волос на указательный палец:

— Подстриглась?

— Ты сказал, что тебе так нравится больше, поэтому…

— Ты стала еще красивее.

— Я… так рада видеть тебя.

Джек не ответил. Он просто протянул к ней руки и крепко обнял.

— Целыми днями я думал о встрече с тобой, о том, как увижу тебя снова. Я пришел сюда сразу, как только кончилось дежурство. Извини, что не успел переодеться.

— Я и не заметила, что ты в форме.

Ей следовало создать маленькую полосу безопасности между ними, ей действительно следовало это сделать, но чувства Джека были такими сильными, от него исходил такой дьявольски притягательный запах, что она позволила ему держать себя в объятиях.

— Я обещал самому себе, что не буду спешить и не буду торопить тебя. Но сейчас думать не могу ни о чем другом — только о том, как хорошо держать тебя в объятиях и не отпускать. Я так сильно хочу поцеловать тебя — я дрожу, как мальчик, — говорил он тихим, завораживающим голосом.

Этот шепот, дыхание, щекочущее ухо, повергли ее в дрожь, которую она не могла унять. Ее тело, ее чувства откликались на каждое его движение — она никогда не переживала ничего подобного. Она знала, что он хочет поцеловать ее, и это вызвало в ней ответное чувство. Кендра приблизилась к нему и прижала свои губы к его губам. Необычайный ток прошел по ее телу, и их поцелуй сделался еще более страстным. Его губы были твердыми и теплыми, такими она их и запомнила, уголок его рта был особенно привлекателен для ее языка. Она прижала ладони к его плечам. Ей так нравилось его дыхание, его сила. Нравилась его манера целоваться.

Джек прижимался губами к ее губам, затем слегка отстранялся, и это ласковое движение приводило ее в трепет. Он наклонял голову, прикасался своими губами очень мягко, словно приглашая ее сделать ответный ход. Она хотела приоткрыть рот, почувствовать еще раз бурный всплеск ощущений и переживаний, как это было в аэропорту. Она хотела подарить ему ту радость, которую пережила она. Но… вместо этого она неохотно отстранилась, не переставая обнимать его. Слишком мало еще они знали друг друга.

— Мне хочется, чтобы мое тело не спрашивало разрешения у рассудка, Джек. Я не уверена, что поцелуи — это так уж здорово.

— Дорогая, это здорово, и это будет еще лучше, когда мы встретимся снова. Сейчас здесь нет часов, которые торопили бы нас, и нет девочек-подростков, наблюдающих за каждым нашим движением. — Он прижался подбородком к ее спине. Движение было нежным и искренним и вызвало у нее новый прилив чувств.

— Но мы можем немного сбавить обороты, — сказал он.

— Спасибо.

— Ну, хорошо. Если мы не собираемся больше целоваться, тогда что мы будем делать?

Она уже знала ответ на этот вопрос:

— Мы возьмем такси и поедем на Монмартр смотреть закат, стоя на ступеньках церкви Сакре-Кер.

Джек засмеялся и в том, как он это сделал, слышалась чистая радость.

— Это означает да или нет?

— Кендра, мои чувства сейчас таковы, что если ты попросишь меня доставить тебе Эйфелеву башню, я найду способ сделать это для тебя. Поэтому давай, черт возьми, возьмем машину и поедем смотреть закат. Широкие каменные ступени церкви Сакре-Кер были заполнены студентами, туристами, монахами, здесь были даже цыгане — все наблюдали за тем, как небо становится розовым и золотым, в то время как солнце неспешно заходит за горизонт.

Пересыпая свою речь громкими возражениями и изощренными проклятиями на всем пути к вершине Холма, как называют парижане Монмартр, таксист подвез их к базилике, и Джек расплатился с ним, добавив чаевые к плате за проезд.

— Завтра вечером мы поднимемся сюда по ступенькам, — сказала Кендра, указывая на маленькие ступеньки, по которым можно было подняться к одному из белых порталов.

— Завтра вечером мы поднимемся на фуникулере, — возразил Джек, пробираясь вслед за ней.

— Где твоя жажда приключений? Все эти восхитительные маленькие изогнутые улочки…

— Все эти маленькие крутые ступеньки, — передразнил ее Джек. — Меня можно убедить спуститься по ним с этой горы. Но здесь все так узко, что до такси не доберешься…

Джек наблюдал за толпой, которая с каждой минутой становилась все больше. Толпа целиком заполнила улочку с односторонним движением, которая вела к базилике, увенчанной белым куполом. Группа немецких студентов несла огромную бутылку вина, шумно и развязно переговариваясь между собой. Толстый молодой человек, шедший нетвердой походкой, споткнулся и налетел сзади на Кендру. Джек взял его за плечи и отбросил назад, к его подвыпившим друзьям.

— О'кей? — Он поднял руку, словно ограждая Кендру.

— О'кей, о'кей, — раздалось в ответ.

— Как бы там ни было, я представлял себе все это более романтичным, — мрачно сказал Джек. — Раньше за нами непрерывно наблюдало всего двенадцать девочек, а не четыре сотни подвыпивших незнакомцев.

— Верно, но ты же не будешь спорить, что вид — замечательный.

— Да, это так. — Джек посмотрел на нее сверху вниз, оберегая рукой, словно щитом, и взял за подбородок, так что его большой палец оказался на щеке.

— Ты со мной кокетничаешь.

— Ты не ошибся. Тебе нравится?

Он потянулся к ней, накрывая ее руку своей.

— Да, очень.

— Согласен прогуляться по восхитительным извилистым улочкам? Ночная жизнь на Монмартре немножко грубовата… что поделаешь.

— Проститутки-трансвеститы не привлекают тебя?

— Меня привлекают зажигательные американские мужчины, но я предпочитаю их видеть у себя в спальне…

В улыбке Джека появился вызов. Кендра ответила улыбкой, полной женственности, в которой тоже был вызов.

— Ты настоящий мужчина.

— Ты со мной кокетничаешь, — в его голосе появилась сухая нотка.

— Да, кокетничаю. Тебе нравится?

Он тихо усмехнулся:

— Да, нравится. Пойдем поужинаем.