Полночь в Париже

9

— Поможет мне кто-нибудь в конце концов, пока я не уронила папочкин коньяк? — Кендра неловко жонглировала, пытаясь удержать в руках огромную сумку с подарками и опираясь локтем о бедро в отчаянной попытке спасти тяжелую бутылку, которую держала под мышкой.

— Французский коньяк! Потрясающе, — воскликнул ее отец, поспешно покидая свое любимое место на диване в гостиной, чтобы освободить наконец Кендру от поклажи. — Тебе не следовало тратить столько денег, дорогая, — сказал он, целуя ее в лоб, — но как бы там ни было, спасибо тебе огромное.

— Это не все, па. У меня еще где-то шесть коробок паштета… — И она последовала за ним в гостиную, где остальные члены семьи дожидались ее, и принялась раскладывать свой дары в живописную мозаику на кофейном столике.

— О боже, французский паштет, — простонала Кимми. — Как ты могла… Ты же знаешь, что мне предстоит отвечать за папин ленч все каникулы, а после французского паштета все наши сильно смахивают на еду для кошек.

Кендра расхохоталась и нежно обняла младшую сестру.

— Ты простишь меня, когда увидишь, что я тебе привезла.

— Правда? Какой пакет мой? — Ее голос дрожал от нетерпения. Кендра, как крот, рылась в куче привезенных подарков.

— Остановись на минутку и подойди поцелуй свою мать, — сказала Кристен, протягивая руки к любимой дочери. — Я хотела поехать в аэропорт встретить тебя…

— Но мы сумели отговорить ее, — сказал брат Кендры Кент.

— Точно. Мы убедили ее, что женщина, делающая карьеру, как-нибудь сумеет добраться домой из аэропорта без родительской помощи, — добавил Кайл.

— Все вы круглые дураки, — воскликнула Кендра, обнимая всех по очереди. — Очень жаль, что вы не появились в аэропорту и не помогли мне с этой прорвой вещей.

— Неудивительно, что тебе пришлось нелегко, — последовал комментарий матери, которая, выгнув бровь, внимательно наблюдала за Кендрой. — Похоже, ты скупила весь Париж. Ты вообще что-нибудь там оставила?

— Может, несколько безделушек и осталось, — засмеялась Кендра, завершая поиски духов для Кимми. — Вот они.

— Обожаю этот аромат. Ты привезла настоящие духи! — Кимми сорвала целлофан с коробочки, обшитой красным атласом, извлекла из нее хрустальный флакон, открыла духи и нанесла несколько капель на мочки ушей. Затем протянула флакон матери. — Ма, посмотри, что за чудо.

Кристен слегка подушила запястья, затем протянула руку своему мужу.

— Тебе нравится, Керк?

Он втянул воздух и поцеловал ее ладонь.

— Ты неотразима… как всегда, впрочем.

— Ну, выкладывай, какие футболки ты привезла нам из этой поездки? — спросил Кент.

— Никаких футболок на этот раз. — И Кендра широким жестом достала две бутылки вина.

— Ох, Кендра. Это колоссально. — Кайл бросился к подарку, как хищник на жертву.

Кендра отступила, держа в вытянутой руке бутылку, поддразнивая Кайла и улыбаясь.

— Обещай: ты не притронешься к нему, пока тебе не стукнет 21.

— Хорошенькое дело. Ждать целых два года и не попробовать вина из Франции. Ты рехнулась, Кендра.

— Я думаю, ма и па сохранят это вино для тебя. — Кендра прикинулась, что пошла навстречу брату.

— Думаю, ты погорячилась с этим подарком, Кендра, — сказала ее мать, слегка нахмурившись, — но раз уж ты привезла его, пусть он получит то, что ему полагается.

— Отнесись к этому легко, ма. Кайл не зациклен на спиртном, как и любой из нас. Одна бутылка не повредит ему, — сказал Кент, рассматривая этикетку на собственной бутылке. — Спасибо, Кендра, а как оно в самом деле называется?

— Бордо.

— Бордо — это я как-нибудь и сам смогу прочесть. Я спросил тебя про все эти «при» и «медаль» — что это может означать?

— Это означает, что тебе понравится его вкус. — Кендра поставила на кофейный столик последний подарок. Это была плоская оранжевая коробочка, перевязанная шелковой коричневой лентой. — Это для тебя, ма.

Кристен открыла коробочку и извлекла шарф из блестящего плотного шелка, очевидно, ручной работы. По всему полю были разбросаны изображения птиц, фон отливал всеми оттенками голубого — от аквамарина до сапфира, с редкими всплесками розового и темно-золотого. Мать Кендры застыла в изумлении.

— Кендра, это знаменитый шарф от «Эрме», если я не окончательно спятила.

— Да, мама. Правда, замечательный? Кендра улыбнулась и с нежностью посмотрела на мать.

— Тебе не нравится? Бывают и с другими рисунками — с лошадьми, охотничьими собаками, всадниками и королями, но я выбрала для тебя этот — с поющими птицами.

— Дорогая, шарф прелестный, но скажи на милость, куда я смогу его надеть?

— Да куда угодно, ма. Голубой — твой любимый цвет. У тебя есть дюжина платьев, с которыми этот шарф будет прекрасно сочетаться.

— Кендра, учитывая сумму, которую ты выложила за этот шарф, я сделаю для него раму и повешу на стене.

— Тебе он не нравится, — сказала Кендра упавшим голосом.

— Я тронута твоим вниманием, — сказала Кристен дипломатично, — но не думаю, что я настолько важная дама, чтобы носить его.

— Ма, ну не надо быть такой суровой. Кендра ведь не потратила последние деньги, которыми надо было расплатиться за квартиру или что-то в этом роде. Она получила награду за то, что спасла этого мальчика. Почему бы ей не купить дорогой шарф, если хочется. Она может себе это позволить. — Говоря это, Кимми рылась в куче подарков на кофейном столике. — А где мой шарф? И мамины духи?

— Я не купила тебе шарф. И не купила духи для ма.

— Но обычно ты привозишь мне и ма одни и те же подарки.

— На этот раз не вышло. Извини.

— Хей, мне действительно понравился шарф, — сказала Кимми с ноткой зависти в голосе.

— Я думала, тебе понравятся духи. Ты просто бредила ими, когда я привезла на Рождество образец, — объяснила Кендра с горечью в голосе. Ну, хоть братьям угодила бутылкой вина. А отец был в восторге от коньяка, хотя, возможно, и сообразил, что она потратила кучу денег.

— Духи — классные, но, понимаешь, я подумала, что уж раз ты получила эти деньги, ты могла бы купить для меня что-нибудь… ну, другое.

Кендра внимательно наблюдала за милой мордашкой младшей сестры, и ей показалось, что, говоря «другое», Кимми хотела сказать «что-нибудь еще».

— Дай нам перевести дух, Кимми, ты знаешь, что ма даст тебе поносить шарф в любой момент, когда ты захочешь произвести впечатление на своих маленьких подружек, — сказал Кайл.

— Между прочим, некоторых моих подружек маленькими ты не считаешь, — взвилась Кимми. — Бет и Энн чуть не сцепились, узнав, что ты назначил свидание им обеим.

— А почему бы и нет — ведь они обе в меня втрескались.

— Ты такой самодовольный. Думаешь, ты самый…

— Да, все девчонки говорят мне это.

— Ну-ка помолчите вы оба хоть пять минут. Я хочу услышать о вознаграждении, которое получила Кендра. Это действительно два миллиона долларов, как сказал па? — спросил Кент с некоторой завистью.

— Бог ты мой, я и вообразить себе не могу такую уйму денег, — добавил Кайл. — Тебе даже не нужно возвращаться на работу… Ты просто можешь бросить работу.

— Я люблю свою работу. — Кендра подбросила шарик из скомканной оберточной бумаги высоко вверх. — Вспомни, я жду повышения, кроме того, моя премия — два миллиона франков — не долларов. Этого вряд ли хватит до пенсии, даже если бы я захотела уйти. Но я не хочу.

— Я так и знал, что, должно быть, не понял чего-то, — сказал Керк жене.

— Франки, доллары, — вставила Кристен, — меня больше всего взволновал телефонный разговор с моей дочерью, когда она позвонила нам из Парижа.

— Ты можешь купить все, что захочешь, — не унимался Кайл.

— Уверен, твоя сестра собирается отложить эти деньги на будущее, — заметил Керк.

— А сколько это — два миллиона франков? — не унималась Кимми.

Что-то похожее на алчность в ее голосе, видимо, смутило Кендру, и она неловко пробормотала:

— Что-то около двухсот тысяч, я думаю.

— Знаешь, Кендра, мне казалось, что у тебя с математикой несколько лучше, — с укоризной в голосе заметил отец, раскрывая воскресную газету и погрузившись в изучение финансового раздела. — Если исходить из обменного курса на пятницу, два миллиона франков — минуточку — это приблизительно триста пятьдесят восемь тысяч долларов. Хм, совсем неплохо для девушки в твоем возрасте. Не позволяй себе думать об этом слишком много.

— Триста тысяч. Боже. — Кристен откинулась на спинку дивана и выразительно вздохнула.

— Клевая сумма! — воскликнул Кайл.

— Следи за своими выражениями в присутствии матери и сестер, — предупредил Керк, нахмурившись.

— Жаль, что меня не было рядом с тобой, — сказал Кент, усмехаясь. — Тогда тебе пришлось бы поделиться со мной.

— Еще и сейчас не поздно, — сказал Кайл, с надеждой посмотрев на сестру. — Положи мне пятьдесят, нет, лучше шестьдесят тысяч баксов. Я смогу наконец купить «харли»…

— Ты не купишь мотоцикл — неважно, сколько денег даст тебе твоя сестра, — произнесла Кристен тоном, не терпящим возражений. — У тебя впереди два года колледжа. И они могут растянуться, если ты собираешься заполучить этот Эм-би-эй, о котором постоянно твердишь.

Лицо Кента приняло напряженное выражение.

— Жаль, что меня там не было. Я пытаюсь сообразить, сколько мне предстоит выложить за учебу в аспирантуре.

Кристен улыбнулась Кендре.

— Если повезет, Кент, твоя сестра одолжит тебе эти деньги.

— Конечно, только она никогда не получит их назад, — поддразнил Кайл. — Подружка Кента мечтает устроить грандиозную свадьбу и нарожать ему кучу детей, как только он окончит университет будущей весной.

— Заткнись!

— Замолчите вы все, в конце концов! Ваша сестра только что вернулась домой. Дайте ей возможность отдохнуть и подумать о своих делах, не приставайте с просьбами. — Тон Керка был таков, что дискуссия по этому предмету тотчас подошла к завершению. — А теперь воздадим должное торту, который ваша мать испекла по случаю возвращения Кендры, ее любимому немецкому шоколадному торту. Все на кухню, и послушаем рассказ нашей Кендры о путешествии.

Кендра бросила на отца благодарный взгляд и принялась убирать разбросанную упаковочную бумагу. Смутное ощущение какой-то неловкости тем не менее продолжало тяготить ее. Она не смогла бы точно определить причину беспокойства, но это было что-то, связанное с реакцией ее семьи на новость о полученном ею вознаграждении.

Самое удивительное, что никто не поинтересовался Реми и тем, как удалось его спасти, и никто не задал ни единого вопроса о Джеке. Кендра упомянула оба имени, когда звонила матери из Парижа. Конечно, она всего лишь мельком коснулась роли Джека во всей этой истории, сказав, что один морской пехотинец очень помог ей. Но обычно бывало так, что простое упоминание мужчины приводило семейный радар в состояние повышенной боевой готовности. Ее родители весьма тактично обращались с поступающей к ним информацией. Зато ее братья и Кимми не знали жалости и насмешничали вовсю.

И все же. Хотя Кендра отнюдь не считала себя героиней, она спасла жизнь ребенка. И, кажется, это в сотню раз важнее, чем вознаграждение, которое она получила, разве не так?

Кендра, опустившись на колено, собирала коричневую шелковую ленту, наматывая ее на палец.

Может быть, она излишне мнительна, но у нее было ощущение, как будто ее ревнуют к ее удаче. Родители не придавали большого значения этим деньгам, что же до братьев и Кимми, то те явно… завидовали.

Это ощущение было тягостным и как бы отдаляло ее от всей остальной семьи. Она почувствовала себя чужой среди своих родственников — это было обескураживающее и незнакомое чувство.

— Оставь это, дорогая. Я займусь этим попозже. Съешь кусочек торта, а затем отправляйся домой и хорошенько отоспись. У тебя круги под глазами… Впечатление такое, что ты совсем не спала все это время.

Тепло и участие слышались в голосе матери. Кендра почувствовала, как ком подступил к горлу. Все-таки разница во времени — это тяжело. В этом, наверное, и дело. Она переутомилась, отсюда ее фантазии. Зависть и все остальное, что ей привиделось, были порождением усталости и безумных волнений, которые сопровождали ее на протяжении последних трех дней.

Образ Джека Рэндалла всплыл в ее сознании, и вместе с ним воспоминания о двух вечерах в Париже, когда их разговоры затягивались до поздней ночи. А потом еще одна ночь, которая была прервана его утренним визитом. И вообще ее сон, с тех пор как они встретились, всегда был полон мыслей о нем — его особенном юморе, доброте, необычайной физической гармонии. Конечно, ей нужно было хорошенько отдохнуть.

— Ма, — сказала она с чувством. — Ты не знаешь даже половины того, что я пережила в этом путешествии.

Проснувшись в понедельник утром и чувствуя себя на удивление свежей, Кендра тем не менее хорошо помнила, как нелегко удалось ей заснуть ночью. Тонкое лицо Реми и его задумчивые синие глаза преследовали ее до полуночи. Затем воспоминание о Джеке, его красивом мужественном лице и великолепной фигуре не отпускало ее и заставляло ворочаться с боку на бок, так что в конце концов простыни превратились в бог знает что.

Последовавшее затем воспоминание о поцелуе в аэропорту окончательно лишило ее надежды на нормальный сон. Со вздохом отчаяния она отбросила одеяло, не желая больше быть жертвой одних и тех же мыслей и воспоминаний. Чем скорее она забудет Джека, тем лучше и тем скорее она станет такой же спокойной, как прежде. Этот мужчина находился от нее на расстоянии нескольких тысяч миль. Она никогда не увидит его. Пора возвращаться к реальной жизни.

Приехать на работу вовремя — для начала и это было неплохо. Она приняла душ, затем испытала легкое сожаление, что ее завтрак состоял из корнфлекса и пшеничных гренков, а не из круассанов и кофе с молоком, и настроила телевизор так, чтобы, одеваясь, слушать программу новостей. Одной из традиций семейства Мартинов было коллекционировать шуточки и острые словечки, но сейчас Кендре было не до них. Сейчас надо было обдумать тысячу деталей, связанных с ее возможным повышением. Надо было подумать о расширении штата, стратегии продаж, составить список потенциальных клиентов и — внезапно она почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. Сердце билось часто, было трудно дышать. А если она не получит повышения? Она сделала глубокий плавный вдох и торопливо застегнула молнию на любимой юбке. Надела легкий жакет, проходя мимо зеркала, едва заметным движением поправила воротник черной полосатой блузки. Затем прихватила новую черную сумочку — на счастье — и выскользнула из парадной двери коттеджа, который снимала в десяти минутах ходьбы от самого центра их городка.

— С возвращением! — Линди Хьюджиз, референт, выскочила из-за стола и крепко обняла Кендру. — Привезла?

— Самый экстравагантный лифчик и самые скандальные парижские трусики для твоего приданого. — Кендра, в свою очередь, нежно обняла подругу. — Заезжай за ними после работы. Твой жених потеряет голову, едва их увидит.

— Ох, он и так у меня всегда наготове. — Линди хлопнула в ладоши и выразительно подняла глаза к небу.

Высокая, милая и необыкновенно живая, Линди постоянно пребывала в самозабвенных поисках жениха. Ее дружески-непринужденные манеры, впечатляющая фигура, кремовая юбка и облако восхитительных черных волос неудержимо притягивали мужчин. Однако в свои двадцать девять Линди со смехом называла себя самой старой девственницей в Калифорнии и твердо отвергала притязания тех, кого она не считала «женабельными».

Более того, она совершенно определенно дала понять тем нескольким, кто отвечал ее жестким стандартам, что она собирается оставаться девственницей вплоть до самой брачной ночи. Что, как она с горечью признавала, как правило, приводило к полной потере интереса с их стороны.

— Твой Прекрасный Принц бродит где-то поблизости, Лин, — ободрила ее Кендра. — Я просто слышу цокот копыт его белого скакуна.

— То, что ты слышишь, — это поступь его хромой клячи.

Кендра рассмеялась:

— Боб еще не пришел?

— Нет. Он хотел проверить наши стенды в Монтеррее по дороге из Пеббл^Бич. Ведь сегодня начинается Праздник Путешествий, помнишь?

— Вот, оказывается, почему никого здесь нет. Все там.

Линди кивнула головой.

— Ты же знаешь Боба. Он расставил команды своих людей на всех направлениях, так что может случиться, что это будет самая потрясающая презентация на всем побережье. Он хотел прийти в офис, чтобы встретиться с тобой, а потом предполагается, что вы поедете в другой филиал в Конвеншн-центре.

— Понятно. — Кендру охватило волнение. Похоже, Боб хочет объявить о ее повышении прямо на этом грандиозном шоу.

— Послушай, Лин. Есть одна вещь, которую я хотела бы обсудить с тобой. Ты ведь знаешь, я намеревалась перейти в офис в Монтеррее, когда Джон Макги выйдет на пенсию в сентябре.

Некоторое напряжение появилось на лице ее собеседницы, однако она ничего не сказала.

— Мне бы хотелось, чтобы ты перешла вместе со мной и прошла стажировку как агент. — Голос Кендры зазвучал увереннее. — У меня есть ощущение, что это будет хорошая работа, Лин.

— Разве Боб не говорил тебе?

— Джо снова передумал выходить на пенсию? Боже, человеку семьдесят четыре года. Как долго он еще собирается работать?

— Джо уходит. Это так. Мучительное выражение появилось на лице Линди.

— Мне действительно чертовски неприятно сообщать тебе эту новость, Кендра.

— Боже, Джо не умер, я надеюсь?

— Нет…

— Тогда скажи наконец, Лин.

— Боб уже заполнил эту вакансию. Кендра почувствовала, как кровь отлила у нее от лица.

— Не может быть, — сказала она. — Он обещал мне, что примет решение, когда я вернусь из Франции. Даже Боб не решился бы взять кого-нибудь на эту должность за моей спиной и в мое отсутствие.

Линди пожала плечами, словно прося прощения.

— Тео из филиала в Салинасе получил эту работу. Боб объявил о его назначении как раз в тот день, когда ты улетела.

— Вот змея! — Кендра застыла, как тяжело вооруженный берберский воин, около своего рабочего столика. — Он никогда и не собирался повысить меня, у него и в мыслях не было рассматривать мое заявление.

— Мне очень жаль, Кендра. — Линди развела руками, выражая свою полную беспомощность что-либо изменить.

— Не говори так жалостливо. Не ты ведь назначила Тео.

— Привет, девочки, вы обе выглядите сегодня весьма сексуально.

— Это лишнее, Боб.

Зловещий тон, которым это было сказано, не был похож на привычные полные юмора интонации Кендры.

— Простите, пошутил, мисс Мартин, мисс Хьюджиз. — Боб издал короткий смешок и отпустил огромную прозрачную дверь, которая захлопнулась со страшным грохотом. — Кофе готов, Линди?

— Опять, Боб, — взорвалась Линди.

— Вы хотите сказать, что я не должен заикаться о кофе, пока Кендра не сделает отчет о своем туре по Франции?

— Нет, Боб. Мы хотим сказать, что Линди вполне может обратиться в профсоюз с жалобой на то, что вы превышаете свои полномочия.

На лице Боба появилось жесткое выражение.

— Я склонен объяснить ваше сумасбродство воздействием Луны, но боюсь, что это послужит для вас сигналом к новой атаке. Поэтому я просто напоминаю вам о субординации и предоставляю возможность делать собственные выводы. Кендра, зайди ко мне в кабинет Нам нужно поговорить.

— Да, Боб. Совершенно необходимо.

Весь штат агентства работал в одной большой комнате, разделенной дубовыми перегородками. Каждую комнатку украшала миниатюрная банановая роща и несколько фикусов. Но для себя Боб Уоррен сделал исключение: он работал в отдельном кабинете подобно некоронованному королю маленького государства.

Старинный персидский ковер, выдержанный в темно-золотых тонах, покрывал добрую половину выложенного дубовым паркетом пола. Ромбовидные витражи на стене за массивным столом, покрытым плитой из натурального каррарского мрамора. Повернувшись в своем итальянском кожаном кресле, он мог созерцать маленький внутренний дворик с фонтаном, сандаловые деревья и несколько греческих статуй.

Застекленные стеллажи во всю стену служили приютом для дорогостоящих предметов искусства и старинных сувениров, собранных в путешествиях по всему свету. Все вместе должно было производить на клиентов неотразимое впечатление и свидетельствовать о безукоризненном вкусе Боба Уоррена, его изысканности и опыте путешественника. Кендра считала этот кабинет местом, где пытаются умилостивить божков разбоя, лести и других сомнительных ценностей. Она не могла одобрить присутствие здесь доколумбовой резьбы по яшме, которая, по ее ощущению, принадлежала ранее мексиканскому музею, и просто не выносила головы канадского оленя, выставленной на одной из стен. Боб мечтал собрать еще и трофеи квебекских индейцев. Иногда она воображала Боба этаким пауком, все опутывающим своей паутиной… Впрочем, она никогда не говорила Бобу об этом. До поры до времени.

— Садись, Кендра. — Боб устроился за своим мраморным столом и положил руки на стопку нераспечатанных писем.

Кендра встретилась с ним взглядом, пытаясь контролировать свои эмоции.

— Во-первых, хочу сообщить, что я разговаривал с моей дочерью Лили об этой поездке. Ее отзывы были исключительно восторженными. Дети, без сомнения, довольны. Приношу благодарность и как работодатель, и как отец.

Кендра кивнула головой, зная, что это только вступление.

— Вместе с тем я был весьма встревожен, услышав о происшествии в этом заведении с гамбургерами. — Он направил на нее толстый палец, и в его тоне появились обвинительные нотки. — Хотя можно только радоваться, что тебе удалось спасти жизнь этого мальчика, я напуган и испытываю досаду в связи с тем, что ты не проявила должной рассудительности.

— Прошу прощения? Кажется, я не поняла вас. — Она чувствовала, что ее возмущение постепенно нарастает и приближается к критической точке. Как он может говорить о спасении жизни мальчика и при этом испытывать досаду?

— Этот случай, став достоянием гласности, мог иметь катастрофические последствия для нас, стать настоящим кошмаром, если бы все обернулось по-другому. Возможно, мы можем извлечь некоторую пользу из того, что мальчик оказался внуком Жан-Мишеля Буркеля, но что было бы, если бы он оказался просто никем? Или, что еще хуже, если бы попытка спасти его жизнь потерпела неудачу?

— Послушайте, Боб, я не думала о родословной мальчика, когда бросилась ему на помощь, я была в ужасе, что он может задохнуться на глазах у вашей дочери и ее подруг.

— Вам платят за то, чтобы вы думали о том, как ваши действия отразятся на нашем бизнесе, когда вы на работе, — продолжал Боб, не замечая ее сарказма. — Покончим с этим. Я хочу сообщить вам о решении не претендовать на мою долю вознаграждения, которое вы получили.

— Простите? — Кендра почувствовала спазм в животе, возникший от того, что она всеми силами пыталась сдержать нараставшую ярость. Она не ждала этой награды. Она даже не вполне освоилась с мыслью, что по всем стандартам она теперь богатая женщина. Но одно она знала наверняка. Она сгорит в аду, но не допустит, чтобы Боб Уоррен получил хотя бы пенни из этих денег.

— Это было ваше рабочее время, Кендра. Я полагаю справедливым, что компания должна получить свою долю любого вознаграждения, которое ее служащий получает в то время, когда занят на работе. И все же я принял решение оставить вам всю сумму.

Она с такой силой сжала хромированную ручку кресла, в котором сидела, что пальцы побелели.

— Поговорим о моей работе, Боб.

— Я еще не закончил обсуждение вашего тура…

— Нет, закончили. — Кендра почувствовала, как в ней поднимается некая сила, когда заметила, как он удивился, что ход беседы ускользнул из-под его контроля. И ей понравилось это чувство.

Он мигнул несколько раз, затем посмотрел на стопку корреспонденции, лежащей перед ним, и стал нервно перекладывать конверты.

— Полагаю, ты должна написать рабочий отчет.

— Нет. — Кендра сделала глубокий долгий вдох, наслаждаясь его растерянностью. — Мы собирались поговорить о моем повышении.

— Ах да… повышение… — Он взялся двумя пальцами за ворот рубашки. — Дело в том, Кендра… последние события склонили меня к мысли, что тебе следует поработать в качестве гида… еще некоторое время.

— Некоторое время? — Она подняла одну бровь, изо всех сил пытаясь не рассмеяться.

— Еще некоторое время, — повторил Боб, очевидно, решив, что наконец овладел ситуацией. — Через год или, скажем, два мы посмотрим, что можно придумать, и обсудим возможность твоего продвижения.

— Я хочу быть уверена, что поняла вас правильно, Боб. Вы считаете, что у меня достаточно опыта, чтобы доверить мне вашу тринадцатилетнюю дочь, но в то же время этого опыта недостаточно, чтобы я могла занять место менеджера одного из ваших филиалов?

— Точно. — Он улыбнулся, как учителя улыбаются ученикам, когда те дают правильный ответ на трудный вопрос.

— И вы пришли к этой мысли после того, как я завершила тур по Франции?

— Возможно, у меня были некоторые сомнения и раньше, — произнес он. — Но я отложил решение до твоего возвращения.

Не в силах больше сдерживать гнев, Кендра воскликнула:

— И когда же это произошло — когда самолет поднялся в воздух или когда девочки получили багаж?

— Не понял.

— Карты на стол, Боб. Я знаю, что вы предложили вакансию Тео Канлису. — Она даже не пыталась скрыть своего презрения.

— Тео — подходящий человек для этой работы.

— Подходящий мужчина, вы хотите сказать.

— Это несправедливо. Тео проделал огромную работу в нашем филиале в Салинасе за прошедший год.

— Я тоже проделала большую работу за прошедшие пять лет.

— У Тео есть опыт работы в собственном бизнесе, в нем чувствуется зрелость, которая приходит лишь с возрастом.

— Тео занимался продажей подержанных машин. Как, хотела бы я знать, этот опыт соотносится с туризмом?

— Я не обязан обосновывать свое решение перед тобой, — сказал он холодно.

— Вы морочите мне голову, Боб. Вы приняли решение о назначении Тео уже давно. Но поскольку вам нужно было, чтобы я сопровождала вашу дочь, вы не торопились объявлять о нем и отложили это до моего возвращения.

Кендра откинулась назад и внимательно смотрела на своего босса, удивляясь внезапному чувству покоя, охватившему ее. Множество догадок пришло ей на ум. Совершенно неважно, каким опытом она обладает — Боб никогда не допустит, чтобы она заняла место менеджера. Неожиданно для себя она отметила интересный факт: все менеджеры Боба принадлежали к сильной половине человечества.

Она была наивна, когда верила в то, что ее образование и упорная работа обеспечат ей возможность продвижения по службе. Боб никогда не давал хода ни одной женщине ни в одном из своих отделений, и к ней это относилось в первую очередь.

Да и зачем, раз она делала его жизнь легкой, работая помощником менеджера здесь, в главном офисе.

Боб шел обедать и играть с гольф с клиентами, а в это время Кендра проводила часы у телефона, перепроверяя наличие мест в гостиницах, и делала другую трудоемкую работу. Боб предлагал маршруты, а Кендра проводила исследования, выясняла возможность реализации его идей. Боб расширял бизнес, будучи уверен, что его «девочка удержит крепость». И Кендра проводила вечера и уик-энды в работе, завоевывая все новых и новых клиентов.

Пять лет она держала в голове тысячу и одну подробность всей этой рутины, и благодаря этому дела в главном офисе шли гладко, прибыль возрастала, а она наивно полагала, что прокладывает себе путь к должности менеджера.

При всех ее способностях и хорошем образовании она оказалась фантастически глупа и слепа.

— Если у тебя нет больше вопросов, я считаю, что мы закончили разговор. Нам еще предстоит ехать в Конвеншн-центр. — Боб поднялся, бросив стопку брошюр о новом курорте в Бразилии в свой австрийский кейс. — И я точно знаю, что тебе будет приятно поздравить Тео с повышением.

Самодовольное выражение лица Боба привело Кендру в ярость — больше всего на свете ей хотелось свернуть ему шею. Что-то оборвалось внутри, и она обнаружила, что качает головой, не в силах выговорить ничего, кроме сдавленного «нет».

— Нет? Что ты хочешь этим сказать? — Боб закрыл кейс и посмотрел на нее. — Линди позаботится о делах до твоего возвращения.

— Я хочу сказать, Боб, что с этим покончено. Я ухожу.

— Очень остроумно, Кендра. Бери сумочку — нам пора идти.

— Знаете, Боб, беда всех боссов в том, что они не умеют слушать. — Она положила ладонь на мраморную плиту, служившую ему столом, и наклонилась вперед, так что их лица разделяло лишь несколько дюймов. — Я не собираюсь ехать с вами. Я ухожу. Это твердо. Раз и навсегда.

Лицо Боба покрылось багровыми пятнами.

— Нет. Ты не можешь этого сделать.

— Смотрите внимательно. — И Кендра легко повернулась на каблуках и пошла к двери.

— Подожди.

Она продолжала идти.

— Пожалуйста… Остановись. Она слегка обернулась.

— Да?

— Может быть, мы могли бы прийти к компромиссу?

— Что вы предлагаете?

Боб заговорщицки махнул рукой, глаза его стали хитрыми.

— Тео ушел из своего бизнеса с толстым кошельком и вложил кучу денег в один из филиалов нашей компании. Я не могу гарантировать, что передам больше сорока процентов акций девушке… э… женщине без квалификации Тео. Впрочем, если ты захочешь воспользоваться частью своего вознаграждения, чтобы сделать мне соответствующее предложение, скажем, по Тихоокеанскому филиалу, я его выслушаю.

— Послушайте, Боб. Я не хочу покупать фирму Тео по распродаже старых автомобилей и не собираюсь делать операцию по изменению пола ради того, чтобы достичь квалификации Тео.

— Я хотел сказать, — в его голосе появились нотки нетерпения, — что ты, возможно, захочешь вложить часть денег в одну из наших дочерних компаний.

Кендра безмятежно улыбнулась.

— Я скорее сожгу все до последнего доллара, чем заплачу хоть один цент за повышение, которое, как вы знаете, я заработала.

— Тогда, уверяю, тебе придется пробыть помощником менеджера еще долго.

— Вы просто не поняли меня, Боб. — Она решительно покачала головой. — Меня здесь уже нет. И никогда не будет.