Полукровка. Сбежать от альфы

38. Всеотец

Ортис Аттер

Прихожу в себя уже в медицинской палате. Ребра ломит. На каждом вдохе в груди копошится тянущая боль. Голова тяжелая, как с похмелья. Стефан знатно меня отделал. Ощупываю лицо и ощущаю неприятную, холодящую металлом тяжесть на руке — рунический браслет, блокирующий Силу. На нем есть застежка — не иначе, из уважения. Но убивает сам факт — его на меня надели. Как на какого-то преступника! Досада душит и встаёт комом в горле. А затем к ней прибавляется разъедающее чувство тревоги. Значит, Всеотец распорядился начать расследование. Ну и каша заварилась. А полукровка хороша. Пробила защиту Стерха и все сделала правильно.

Даже не знаю, что испытываю по этому поводу. Сейчас, наверное, горечь и разочарование. План длиной в двадцать лет провалился… От гнева вскипает кровь. Провалился, потому что Стерх не удосужился купить защиту получше. Не натыкался, зазнайка, на кого-то сильнее себя. И я дурак, не подумал, что гибридная тварь может оказаться такой же сильной, как я. Нет, со мной она не справилась, но все равно. Я бы ещё охранника позвал посмотреть, идиот!

— Лорд Аттер, вы пришли в себя! — в палату заходит взволнованная Аманда и останавливается сбоку от койки. — Как хорошо, что вы очнулись! Я нашла вас… это так ужасно! И эти волки… Хорошо, что вы не пострадали…

Черт, про волков я и забыл. Всеотцу наверняка будет интересно, почему и при каких обстоятельствах они умерли. Только ему не придётся ничего спрашивать. Достаточно одного прикосновения ко мне. Средненькая Аманда не в состоянии ничего разглядеть, даже при очень большом старании, а Всеотец сильнее и старше меня, увидит все. Я не смогу ничего утаить.

— Чьих это рук дело? — спрашиваю грубее, чем следует, встряхивая отвратительным украшением.

Браслет доставляет дискомфорт, просто болтаясь у меня на запястье. Аманда сереет. Уверена, что ответ мне не понравится, а я даже в мысли к ней залезть не могу! Проклятье!

— Простите, Лорд Аттер, это распоряжение Всеотца, а надел доктор Парк, — ведьмочка отводит взгляд. — Я смогла добиться лишь того, чтобы это была съемная модель.

Не стоит срываться на Аманду, но меня переполняет злость. И горечь унижения. Но против приказа Всеотца я пойти не смогу.

— Что со Стефаном? — от воспоминаний о том, как этот щенок меня избивал, лицо кривится само. — Она убила его?

По правде, я надеюсь на это. После случившегося Всеотец захочет «поговорить» с каждым причастным, а с тела Стерха сможет считать меньше, чем с живого.

— Нет. Он попал в аварию, — отвечает Аманда, заламывая пальцы. Морщит лоб, наклонив голову, и доверительно спрашивает: — Вы точно хотите все знать?

Киваю. Становится страшно. Я не испытывал этого чувства с тех самых пор, как потерял Вайт. Тогда мне было страшно, что я больше ее не увижу, а ещё, что кто-нибудь догадается, что она не умерла, сорвавшись со скалы во время туристической экспедиции. Больше бояться было нечего. Сейчас же в пору опасаться не только за карьеру, но и жизнь в некотором роде.

Аманда рассказывает, что Стерх самолично вывез полукровку за пределы форта, а там в его автомобиль кто-то сильно въехал. Стефан потерял сознание. Полукровка осталась цела, ее забрал чёрный волк. Аманада это узнала, потому что он прикоснулся к Стефану. А помощница делает успехи, раз почувствовала больше, чем мог помнить сам Стерх!

— Я принесу вам завтрак, Лорд Аттер, — с умоляющей интонацией говорит Аманда. — чтобы вы успели поесть до встречи с господином Всеотцом.

Последнее бормочет, точно боится накликать на себя его гнев уже тем, что произнесла это вслух. Вылетает из палаты, не дожидаясь моего ответа, хотя мне и сказать нечего. Точнее, дар речи внезапно пропадает. Всеотец лично явился сюда поговорить со мной. Похоже, мои дела совсем плохи.

Всеотец — не имя, этого человека зовут Тобиас Оллсопп. Он стоял во главе Ковена ещё до того, как я возглавил исследования крови. Юнцом я трепетал перед ним, когда он появлялся в форте Тилден, где располагается наша главная лаборатория. А начав подниматься, осмелел. Через каких-то десять лет, когда родилась Вайт, я считал себя ему ровней, хотя, конечно, по Силе с ним никто не сравнится. Я чувствовал, что мы равны политически.

Именно от него было сложнее всего скрывать мой план. Пришлось даже сфабриковать смерть Вайт, когда подошел срок рожать. И вот скоро все станет явным. Это крах. Если не найду оправдания своим действиям, Всеотец меня уничтожит. Не убьет, конечно. Мы не волки, чтобы уменьшать собственную популяцию. Но Тобиас лишит меня всего, что я имею. Да что говорить, он уже лишил меня главного — Силы!

Вздрагиваю на звук открывающейся двери, но еще надеюсь увидеть помощницу с завтраком. Не угадал. В проёме возникает высокая мощная фигура Всеотца. В длинном черном плаще с подбоем цвета густой крови, с высоким остроконечным воротником и капюшоном. Он входит медленно, точно в замедленной съемке. Клянусь, если бы это было кино, у него под ногами стелился бы подсвеченный красным дым. Этот человек — воплощение пафосного достоинства.

За ним в палату проскальзывает, похоже, его помощник. Мужчина лет сорока. Худощавый, в коротком френче, со стильным ежиком стального цвета. Словно треклятый альфа Серебристых, только сухой, как телеграфный столб. Сразу переставляет стул для посетителя туда, где недавно стояла Аманда, и Всеотец усаживается на него, как на трон.

— Привет, Ортис, — произносит рокотливым, немного по-старчески хриплым голосом. — До меня дошли тревожные известия. Ты затеял опасную игру с волками.

По коже бежит холодок от его спокойного тона. Таким объявляют самые страшные приговоры.

— Два серебристых дебошира получили по заслугам, — стараюсь говорить как можно спокойнее.

Тобиас широко улыбается, глядя себе под ноги.

— По заслугам? — переспрашивает удивлённо и добавляет резче: — Погибнуть в качестве испытательных чучел?! Так, по-твоему, выглядит справедливость?

Он ужепочти все знает. Скорее всего, Стерх ему все показал.

— Кто та девочка? — снова слышу голос Всеотца. Теперь вкрадчивый. — Я ведь все равно узнаю. Расскажи по своей воле?

Мотаю головой. Не буду. Мне слишком стыдно и больно вспоминать, что случилось с Вайт.

Молча протягиваю руку, предлагая Тобиасу прикоснуться. Он встает, подходит и берется за мое запястье. Делает это одними пальцами, почти невесомо, а я ощущаю волну знобящего холода. Кожу обжигает, будто сухой лёд.

Смотрю на Всеотца. Интересно, как он отреагирует на увиденное, не могу отвести глаза. Он сначала разглядывает потолок, видимо, проматывая уже известную информацию. Затем гневно вперивается в меня. Верхняя губа пренебрежительно подрагивает. Еще через несколько мгновений в прямом остром взгляде появляется разочарование.

— Вайт… Я знал ее еще ребенком… — произносит патетично. — Твоя идея-фикс уничтожила ее и лишила нас полноценного члена Ковена с незаурядными способностями.

Тобиас вздыхает и снова усаживается в кресло. Складывает ладони на животе.

— Ты фанатик, Ортис, — продолжает уже ровным тоном. — И крайне меня разочаровал. Пустил в расход собственную дочь, чтобы что? Что это за идиотская идея уничтожить всех оборотней?! Ты правда думаешь, что геноцид целой расы принесет величие нашему виду?

Киваю, хотя чувствую, что в глазах Всеотца это уронит меня еще сильнее.

— Идиот! Ты хоть понимаешь, что сейчас в мире все связано? — он повышает голос. — Ведьмы возвышаются в том числе за счет недалеких и диких волков. Не говоря уже о торговых и экономических связях.

Не хочу слушать. Отворачиваюсь. Что за соплежуйство?! Не будь волков, ведьмы могли бы подмять под себя даже людей, стать главенствующим видом!

— Я позже решу, как покарать тебя, Ортис, — Тобиас понижает голос. — Сейчас нужно сделать так, чтобы из-за твоих идиотских экспериментов не развязалась новая война с волками.

Молчу. Если бы не браслет, я мог бы попытаться подглядеть, что у него за мысли. Понятно, что он сильнее, но что-то я бы увидел. А так… И близко не представляю, как он со мной поступит и о какой войне речь.

Всеотец поднимается и направляется к двери, но прежде чем выйти вдруг оборачивается.

— Ты видел, как умерла Вайт? — сверлит меня пронзительным взглядом.

Качаю головой. Я не рискнул. Струсил. Хотя мог почти без усилий заглянуть в воспоминания Вэй.

— Стефан показал мне, — едко выплевывает Всеотец. — Он глазами полукровки видел, как твоей дочери вкололи смертельную дозу наркотика. Вайт прожила бесполезную жизнь проститутки и умерла в позоре и слабости. И в этом виноват ты.

На этом Тобиас выходит, а следом за ним выскакивает и помощник. Притворяет дверь. Держусь из последних сил. Ровно до щелчка язычка. В глазах жжется. В сердце, кажется, дыра с Юпитер. Всеотец сумел причинить мне лютую боль даже не применяя Силу. Нет ничего в этом мире, о чем бы я жалел сильнее, чем о потере Вайт.