Полуночные грехи

Глава 20

Коннор лежал рядом с Джиллиан, обнимая и слушая спокойное дыхание своей цыганки. Ее голова покоилась у него на груди, а он смотрел вверх, пытаясь разобраться в путанице взбесившихся эмоций.

Он совершил то, что поклялся никогда не делать. Поддался искушению и овладел женщиной, с которой у него нет никакого будущего. С женщиной, которая смогла проникнуть слишком глубоко в его сердце и нарушить его душевный покой, несмотря на все преграды.

Тем не менее Коннор не жалел о том, что случилось.

Джиллиан оказалась настоящим сокровищем. Отзывчивой, страстной, настоящей цыганской колдуньей, с которой он так часто сравнивал ее. Она приворожила его в тот момент, когда с поразительной храбростью встала перед ним и кокетливыми, соблазнительными движениями сняла с себя одежду. И если уж быть до конца откровенным, он до сих пор ощущал на себе последствия ее поступка.

Коннор закрыл глаза, вспоминая выражение ее лица, когда он первый раз довел ее до пика наслаждения. Крик Джиллиан, ее мускусная сладость навсегда останутся в его памяти, как и ощущение, которое он испытал, когда глубоко вошел в нее. Влажные стены ее пещеры обволокли его, а маленькие мускулы схватили и начали сжимать его, заставляя взлететь на такие высоты блаженства, которых он раньше никогда не достигал. Сила оргазма, потрясшая его тело, полностью осушила как тело, так и душу.

Боже правый, теперь ему никогда не забыть то, что сейчас произошло.

– Коннор?

Он вздрогнул, услышав шепот Джиллиан возле своего уха. Ему казалось, что она заснула, но когда Коннор повернул голову и посмотрел на нее, то увидел, что Джиллиан смотрела на него широко раскрытыми янтарными глазами. В них не было и тени сонливости.

Приподнявшись на локте, она провела ладонью по напряженным мускулам его груди. Наверное, этот жест должен был успокоить его, но почему-то произвел совершенно противоположное действие. Ее мучительно-приятное прикосновение вновь пробудило его орудие.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила Джиллиан.

Он протянул руку и убрал с ее лица прядь волос. У Коннора не было желания обсуждать с ней то, что творилось у него в голове.

– Я думал о том, как ты себя чувствуешь.

– Хорошо. – Лукавая улыбка появилась на ее губах. – На самом деле просто великолепно. Не смей себя ни в чем обвинять.

– Как я могу не обвинять себя, колдунья? Это был твой первый опыт. И это должно было произойти с мужчиной, который собирался провести с тобой всю свою жизнь. Я...

Она остановила его, приложив палец к губам Коннора.

– Не надо. Я сама сделала выбор и совсем о нем не жалею.

Он лениво ухмыльнулся.

– Я уже говорил это раньше, но повторю еще раз. Лорд Шиптон даже представить себе не может, от чего он отказался. Он полный дурак.

К его удивлению, Джиллиан перестала улыбаться. Она отвернулась от него и села, прикрывая обнаженную грудь простыней.

– Нет, он не был дураком. – Джиллиан бросила на него быстрый взгляд через плечо. Ее лицо было непроницаемым. – Честно говоря, я не могу винить его за то, что он передумал и не стал брать меня в жены. Я дала ему серьезные основания для этого.

– Что ты имеешь в виду?

– Мою семью нельзя было назвать обычной, Коннор, поэтому о нас постоянно шептались в свете. Они говорили о прежней жизни моей матери, которая была актрисой, и о женитьбе моего отца. Но досужие сплетни не смогли поколебать решимости Томаса. Я знаю его с детства. Он был хорошим другом.

От этих слов Коннор почувствовал еще больший гнев на Шиптона.

– Не очень хорошим, если он покинул тебя в тот момент, когда ты больше всего нуждалась в его поддержке.

– Ты не понимаешь. Все шло хорошо, но после убийства мамы я с головой ушла в папину работу. Тогда он начал постепенно отдаляться от меня. А потом в свете узнали, что я принимала участие в поимке вора, который украл драгоценности леди Рэнли. Произошел большой скандал. Тогда и нашим с Томасом отношениям пришел конец. Оглядываясь назад, я не могу винить его. Видишь ли, все случилось в тот момент, когда Томас унаследовал титул от покойного отца. Его родственники давили на него, говоря, что ему нужно сделать хорошую партию.

Джиллиан на мгновение остановилась, потом покачала головой.

– Боюсь, я не подхожу под подобное определение. – продолжила она. – И думаю, с моей стороны было наивно полагать, что Томас решит остаться со мной после такой неприятной истории.

Сердце Коннора зашлось от жалости, когда он услышал нотки покорности в ее голосе. Было очевидно, что предательство Шиптона причинило ей глубокую боль.

Коннор лротянул руку, взял Джиллиан за локоть и опять уложил ее рядом с собой.

– Ты не права, счастье мое. У тебя были все основания ожидать от любимого человека защиты в любой ситуации.

– В том-то все и дело. – Уютно устроившись рядом с ним, Джиллиан обняла его за талию. – Мне теперь кажется, что он никогда не любил меня. А иногда я сомневаюсь в том, что сама любила его. Мы были друг другу небезразличны. Но любовь?.. Я не чувствовала к нему и малой доли того, что чувствую к тебе.

«А что ты чувствуешь ко мне?»

Вопрос прозвучал в голове Коннора, но он не посмел задать его. У него не было уверенности в том, что он был готов услышать отзет. И он не был готов тщательно проанализировать свои собственные чувства по отношению к этой женщине, которая сводила его с ума.

Может быть, у него так и не хватит решимости сделать это.

Зарывшись носом в пахнущие жасмином волосы Джиллиан, Коннор позволил себе помолчать несколько долгих секунд, а потом заговорил опять:

– Я очень сожалею из-за того, что произошло с твоей матерью, моя цыганка.

Джиллиан ответила, не отрываясь от его плеча, поэтому ее голос прозвучал приглушенно:

– Я тоже. Она была хорошей женщиной, Коннор. Да, иногда она совершала неправильные и даже глупые поступки. Но она любила меня. Я никогда не сомневалась в этом.

– Знаешь, иногда сильнее всего могут обидеть люди, которых в жизни часто обижали. Я понял это из-за Бреннана. Он был моим близнецом, моей второй половиной, но он только и думал о том, как бы побольней ударить меня.

Услышав такую новость, Джиллиан с любопытством посмотрела на него:

– Бреннан был твоим близнецом? Ты говорил о нем так, что я решила, будто он моложе тебя.

– Да, он был моложе. На одиннадцать минут. Но иногда это больше походило на одиннадцать лет. – Коннор опять замолчал, пытаясь выразить мысли таким образом, чтобы они не разозлили ее и не вызвали новый спор. – Джиллиан, ты когда-нибудь думала о том, чтобы бросить все это? Оставить в прошлом?

Когда она отодвинулась и непонимающе нахмурила лоб, Коннор объяснил:

– Я говорю о твоей работе с Боу-стрит. Твое намерение узнать, виноват ли Хоксли в убийстве матери, или он был ложно осужден.

Ее взгляд стал серьезным.

– Тогда скажи мне, Коннор, как ты отреагируешь, если какой-нибудь человек попросит тебя бросить поиски того, кто убил Стюарта, Пег и Хайрама? Ты бы смог это сделать?

– Не стоит сравнивать эти два случая, Джиллиан. В моем деле существует опасность для других людей...

– Наверное. Но давай на секунду представим, что завтра убийца перестанет преследовать намеченные жертвы. Больше ты не получишь от него ни одного письма и вообще никогда о нем не услышишь. Ты прекратишь преследовать его?

Коннору не было нужды отвечать. Он понимал, что все его чувства отражались сейчас на лице. Джиллиан должна была заметить его сжатые челюсти и мрачный взгляд. Нет, он никогда не остановится в поисках этого проклятого ублюдка. Никогда. Так или иначе, но он найдет его и заставит заплатить.

Как он и предполагал, Джиллиан легко прочитала его мысли и кивнула.

– Теперь ты понимаешь, что я никогда не смогу отказаться от расследования. Я – единственная, кто подозревает, что в смерти моей матери не так все просто, как кажется. Если не я, то кто же станет искать правду?

Коннор понимал ее желание найти ответ. Но от одной только мысли о том, как сильно она рисковала, в его сердце родился страх. А ему-то казалось, что он слишком закален, чтобы испытывать подобное чувство!

Он еще крепче прижал ее к себе, но Джиллиан продолжала говорить, не замечая его беспокойства:

– Этот человек, кем бы он ни был, украл у меня мать и разбил семью. Я не знаю, почему он так сделал. Мой отец и сестры заслуживают того, чтобы узнать это. – В ее глазах зажегся воинственный огонь. – Этого заслуживают также жена и сын лорда Хоксли. Боже мой, Коннор, можешь ли ты представить, как сильно они страдали последние несколько лет? Они верят, что граф был убийцей, хотя на самом деле он может оказаться невиновным. Я не могу смириться с этим.

«Да уж», – подумал Коннор. Он уже слишком хорошо изучил характер своего маленького отважного детектива и прекрасно понимал, что Джиллиан никогда не пройдет спокойно мимо несправедливости. Она была чертовски упряма. И ничто не могло поколебать ее решимости поступить так, как ей казалось правильным. А об опасности, которой она подвергала себя, Джиллиан особо не задумывалась.

Коннор хотел увести ее подальше от всего этого, не обращая внимания на протесты. Спрятать за семью замками, чтобы никто и ничто не могло причинить ей вреда. Но он сознавал, что у него не было никаких прав так поступить. Даже после того, как они занимались любовью и были близки настолько, насколько это вообще возможно для мужчины и женщины. В конце концов, это ничего не меняло.

И все же меняло. Меняло все.

Он совершил ошибку, позволив ей проникнуть так глубоко в душу. Коннор смотрел на засыпающую Джиллиан, ее умиротворенное лицо, залитое бледным лунным сиянием, которое лилось сквозь окно в спальню. В огне страсти он не только забыл о разнице в их происхождении и социальном положении, но и о том, как опасно испытывать глубокие чувства по отношению к другому человеку, особенно если тот с завидным упрямством постоянно подвергает себя риску. Коннор и так уже был слишком уязвим, когда дело касалось Джиллиан.

Он устало вздохнул и откинул голову на подушки. Было ясно, что Джиллиан не отступится от задания, которое сама на себя возложила. А он не может позволить себе оставить ее в своем сердце и своей жизни, чтобы потом потерять. Он и так уже потерял слишком много дорогих ему людей, которых не сумел защитить.

Каким-то образом он должен найти способ, чтобы пресечь тревожащие его чувства, оторвать себя от Джиллиан прежде, чем станет совсем поздно.

Но Коннор не сомневался, что совершить этот подвиг будет гораздо сложнее, чем принять решение так поступить.

Когда Коннора сморил сон, Джиллиан еще долго не могла заснуть. Она лежала рядом с ним и перебирала в памяти все события этого дня.

Столько всего произошло! За несколько коротких часов ее жизнь изменилась совершенно неожиданным образом. Ей ке только удалось найти нить, ведущую к разгадке смерти матери, но и отдаться любимому мужчине, который взял ее в такой утонченной и страстной манере, которая превзошла все ее самые сокровенные фантазии о том, каково это – заниматься любовью.

Джиллиан задрожала от волнения, когда вспомнила о том, как руки и губы Коннора изучали ее тело. Что она ощущала, когда Коннор начал двигаться внутри ее! Это было потрясающе.

Потом Джиллиан почувствовала, как он отдалился от нее. Она поняла, что между ними опять появилась преграда. Хотя она совсем не удивилась, но это ранило ее глубже, чем следовало. Коннор очень умело контролировал свои эмоции, ему было трудно полностью довериться другому человеку.

Даже женщине, с которой он разделил постель.

Джиллиан закусила губу. Она понимала, что их физическая близость значила для него гораздо меньше, чем для нее. И она понимала, что Коннор не одобрял ее решения продолжить работу отца и тайно вести собственное расследование смерти матери. Да, он не выразил этого вслух, но Джиллиан поняла это по выражению его лица. Слишком часто она уже наблюдала нечто подобное.

Где-то в глубине дома пробили тяжелые напольные часы, прервав ее размышления. Они напомнили ей о том, что она должна была давным-давно одеться и поехать домой. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из членов семьи обнаружил, что ее нет в постели. Но Джиллиан никак не могла заставить себя двинуться с места, несмотря на повисшую над ней угрозу скандала. В глубине души она боялась покинуть место рядом с Коннором. Ей хотелось сохранить то зыбкое чувство близости, которого им удалось достичь сегодня ночью.

Боже правый, как ей хотелось верить, что у них еще все могло получиться, что у них существует шанс на какое-то совместное будущее. Но как Джиллиан могпа впустить в сердце надежду, когда так много обстоятельств было против них?

Нежно, чтобы не разбудить Коннора, она коснулась губами шелковистой поверхности его мускулистого плеча, потом прижалась к нему так близко, что если бы не кожа, то они слились бы в единое существо. В сильных руках Коннора она чувствовала себя в полной безопасности. Может, думала Джиллиан, если ей еще немного полежать рядом с ним, то в итоге она убедит себя, что может быть счастливой с этим мужчиной, даже если ей будет принадлежать самая маленькая часть его сердца.

Ей не хотелось совершить ошибку, полюбив мужчину, который отвернется от нее в самую трудную минуту.