Полюби меня такой 2

18 глава. Кошмар из прошлого

От лица Германа.

На что готов пойти до одержимости влюбленный человек? Как мне кажется, на многое. Думал ли я когда нибудь что в моё темное сердце, ярким лучиком света проберется наглая девчонка и осветит теплыми лучами меня изнутри? Нет! Дерзкая, самовлюбленная и надменная мажорка, пленила мою душу, разум и мысли, та, без которой я перестаю дышать, самому даже смешно. На протяжении всех потерянных с ней лет я вел страшную борьбу с самим собой. Разрывался между любящим сердцем и трезвым разумом. Буквально на собственных глазах я превращался в неуравновешенного маньяка, дошло до того, что в мою голову пришел идеальный план, как на протяжении всего этого времени быть с ней рядом. Меня ужасно заклинило на Соболевской, её облик стоял у меня перед глазами день изо дня, а хрупкая частичка ее ранимой души, навсегда запечаталось в моем сердце. Как говорил Альбер Камю? «Раны от любви, в отличии ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.»

Как же это больно… Больно любить человека, я будто жил все эти годы с мучительными судорогами в сердце. Мне было плевать на все происходящее вокруг, перед глазами была она, а в ушах звенел наш последний разговор, каждое слово которого я помню наизусть. Я помню как она слезно просила приехать, забрать ее из ЗАГСа, помню как она плакала в трубку, моля о спасении, а я даже и не догадывался что предстоит ей ещё пройти. Каждую ночь я видел её во сне, просыпаясь в холодном поту, я слышал лишь одно…

«Ненавижу тебя, Громов! Ты похоронил меня заживо…»

После нашего расставания она заменила мне все, воспоминания о ней, стали моей пищей. Я намеренно уничтожал себя, знал что надо забыть, выбросить из одурманенной головы, но не мог, сколько я зависал с разными девками пытаясь забыть Соболевскую, как придурок искал похожих на неё по внешности, но все не то, только она подарила мне безграничный океан чувств, счастья и любви. Океан, который поглотил меня на самое дно океана. Но я знал как выбраться на берег. Знал!

Воспоминание.

6 лет назад.

— Да сын, вот это ты мне поставил задачку со звездочкой…

— Ты сам говорил, что уже устал сидеть без дела.

Мой отец был уже три года как на пенсии. Всю свою сознательную жизнь он отдал работе в органах, двадцать лет он посвятил именно руководящей должности, поэтому и ушел на пенсию по выслуге лет, а потом и вовсе перебрался в другую страну. Что как никогда кстати было мне только на руку. В нашей семье это своего рода династия, дед, отец, я. С самого детства я грезил о работе в органах в отличии от брата. Всегда обещал ему что буду его защищать, но так и не смог выполнить свое обещание. Не усмотрел.

— Поэтому ты решил меня трудоустроить?

— Я не могу оставить её совсем одну там, в чужой стране. Не могу… Я и так себя скотиной чувствую что так жестоко с ней поступил.

Конечно я прекрасно все знал о её отъезде в Лондон, я нарыл всю нужную мне информацию без труда, когда ты мент, залезть в любую базу не составит труда. Зотову предложили место игрока в футбольном клубе Бирмингем Сити U21, и он принял это предложение, соответсвенно и Ульяна согласилась с ним уехать.

— Сын это конечно очень похвально что ты так переживаешь за девушку, и я надеюсь она того стоит, но…

Медлит, всматриваясь в моё суровое лицо.

— Знаешь о чем я жалею? Что у меня раньше не предоставилась возможности тебя с ней познакомить. Ты сразу бы понял какая она особенная…

— Никогда тебя таким не видел. Убитым… Безжизненным. Мне очень больно на тебя смотреть, я помогу, раз для тебя эта девушка так важна.

Отпустив её, понял что с ней испарилась моя душа. Запил, ушел в такой запой что еле вытащили, я безгранично благодарен Крис и Вере, и одна и другая, не взирая на свои личные проблемы возились с нами с братом как с детьми. Спустя месяца запоя, окончательно пришел в себя, когда полностью до меня дошло осознание что она теперь Зотова, я окончательно обезумел, ко всему, брату становилось все хуже, а я поставил себе ещё одну цель. Уничтожить тварь, которая искалечила не только мою судьбу, но и брата. Взял себя в руки и пахал день и ночь, в поисках информации. Тут уж было не до страданий, но и мысли о ней все не покидали меня.

— Пап, мне нужна будет ещё помощь Ольги, точнее не мне, а Ульяне.

Ольга, новая жена отца, да и мать моей сводной сестрицы, отец всегда отзывался о ней с превосходством, не только как о хорошем человеке, но и как о грамотном и профессиональном докторе психологических наук. Я понимал прекрасно как тяжело сейчас будет Ульяне. Она хоть и сильная духом, но наше расставание её подкосило, не справится сама, не сможет.

— Мне кажется ей как раз сейчас не помешает квалифицированная помощь хорошего психолога.

— Герман, скажи пожалуйста, это все того стоит? Если ты понимаешь что ты не сможешь быть с этой девушкой, зачем так ради неё стараешься? Насколько мне известно, ты сам от себя её оттолкнул, может стоит забыть все и жить дальше? По крайней мере пытаться это сделать?

Невозможно… Внутри пустота, чёрная дыра. Бью кулаком по массивной столешнице но боли совершенно уже не ощущаю.

— После встречи с Ульяной, это уже невозможно. Так ты поможешь?

— Вводи в курс дела, буду знакомиться С несостоявшейся невесткой…

И я ввел… Я прекрасно знал что Ульяна прекратила все общение со своими родителями, дошло до того, что она запретила вообще им появляться в своем особняке, мне играло это только на руку. Знал что отец не пересечется с Соболевским, конечно риск раскрыться был огромный, но тогда я о нём не думал. Превыше всего, для меня была её безопастность. Отец беспрепятственно вошел в доверие к Зотову и отлично играл свою роль, предложил нанять психолога, и Зотов согласился, отец часто рассказывал как её муженек бесился видя безжизненное состояние Ульяны, больше всего я переживал лишь бы он не посмел поднять на неё руку из-за своей агрессии, но он умело её глушил тоннами алкоголя и утешался в объятиях многочисленных шлюх. Я знал все о них! Все. Каждую мелочь, каждую долбанную деталь, я практически контролировал её жизнь. Знал как она живет, знал что она чувствует когда просыпается и ложится спать, что её угнетает и что творится у неё на душе. Чертов мазохист! Который стал жить лишь информацией о ней. Я знал что поступаю как урод по отношению к Соне, она носила под сердцем моего сына, а я как одержимый мотался при первой возможности в Лондон, когда её муженек покидал пределы страны и прилетал в Москву. Глупо? Возможно. Но мне это было необходимо…

— Камеры отключены, любуйся своей принцессой, но не долго… Не хватало чтобы тебя кто нибудь здесь увидел.

На улице поздняя осень, Софии вот вот рожать, а я примчался снова сюда. Усыпанный желтой, янтарной листвой небольшой сад, посреди которого величественно стояла небольшая беседка, в которой сидела моя маленькая. Сколько раз я приезжал сюда, тупо стоял в стороне и наблюдал, её настроение не менялось, грустная и критически несчастная, а мне становилось ещё более

— Моя красивая девочка… Ты сильная… Ты обязательно со всем справишься… Прости меня.

Говорю так тихо, что сам не слышу сказанных слов, она сидит в громоздкой беседке и укутавшись в теплый плед пьет кофе, безжизненно фокусируясь на небольшом фонтане. Жадно смотрю на неё и мучительно подыхаю. Такая истощенная, но при этом, безумно красивая, её пшеничные волосы небрежно развивались в разные стороны от порыва ветра, а она лишь сидела с надутыми губками, по детски заправляя непослушные пряди за ушко. Как же мне хотелось наплевать на все запреты, сорваться с места и рвануть к ней. Вдохнуть аромат золотистых волосы, заглянуть в голубые, словно море глазки, искусать до соленых капелек крови нежные губки, которые были такими мягкими, как лепестки её любимых лилий. Я унизительно предал её, прогнал из своей жизни, думал время залечит эти раны, но понимал, что с каждым днем я влюбляюсь в неё все больше и больше. Моя нежная девочка… Столько боли и печали в огромных глазках, не знаю о чем она сейчас думает, но даже на расстоянии я вижу как по её щеке скатывается одна слезинка.

— Не плачь маленькая…

Мысленно молю, лишь бы она успокоилась и перестала плакать, но слёзы её хлынули только с новой силой. У самого в горле непролазный ком, хочется прямо сейчас пустить себе пулю в лоб. Моя малышка как будто была не здесь. Ульяша совершенно не замечала никого вокруг, словно находилась в своем маленьком мире. Я хотел неотрывно следить за каждым её движением, до самой страшной шизофрении хочу видеть ее, мало! Мало смотреть на неё, но я знал что ещё не время. Остается ждать… И я терпеливо ждал, хотя внутри бушевал неугасающий погибельный вулкан.

— Все сын, пора уходить, ты и так сегодня дольше чем обычно находишься на территории.

— Да… Я ухожу уже, спасибо.

На последок, бросил ещё один взгляд в сторону моей девочки, силой мысли прошу её посмотреть на меня, почувствовать моё присутствие, молю посмотреть в мою сторону и она как будто это понимает. Резко вскакивает со скамеечки и начинает суматошно оглядываться по сторонам, она словно ощущает моё присутствие рядом, отец тоже это замечает и как можно скорее выводит меня за территорию особняка.

Наше время.

От лица Ульяны.

Я не верила собственным глазам, практически в пару шагов, напротив меня стоял Алекс, человек, который все пять лет находился со мной рядом в Лондоне… Мужчина, который вытянул меня из пучины топкого, вязкого болота и вернул к нормальной жизни… А я только сейчас вспоминаю смысл его слов сказанных перед моим отъездом в тот день. Случайности не случайны, да?

— Простите.

Растерявшись, я выбегаю из комнаты и бегу рассекая коридор дома, выбегая на небольшую открытую трассу, как можно сильнее впиваюсь пальцами в деревянное перило веранды. Прикрываю веки, осознавая как близко… Как рядом Герман был всегда рядом.

— Можно?

Вздрагиваю от неожиданности. Даже не оглядываясь назад, я тихо усмехаюсь сама себе.

— В вашей жизни сейчас наступает новый этап… Так вы говорили?

Вспоминаю его слова и поворачиваюсь к нему лицом, Алекс стоит напротив, внимательно разглядывая моё лицо, а я зеркалю его действия. Как я сразу не заметила их сходства? Они же как две капли воды, такие же синие глаза, в которых можно утонуть.

— Так… Я рад что ты запомнила мои слова, и видимо я был прав, твои глаза сейчас совершенно другие. Я вижу в них жизнь, девочка..

— Значит… Всё эти годы вы знали кто я такая? Безумие какое-то, я всегда думала что такое можно увидеть только в кино, но не в реальной жизни.

Я прибывала в нереальной растерянности от его слов, ноги совершенно не слушались, чтобы не свалиться на пол от шока, присаживаюсь в кресло, обхватывая пальцами пульсирующие виски, боль не прекращается, она лишь усиливается ноющим спазмом, чувствую как отец Германа садится рядом, по отечески обнимая меня одной крепкой рукой за плечи.

— Ульян, я сейчас не буду ничего объяснять, ты и так все знаешь и понимаешь, мне пришлось врать… Врать ради сына, он не жил все это время, существовал в оболочке своего тела.

Я лишь молча кивнула и улыбнулась в ответ.

— Вы же все видели… Как оказалось, мы находились друг от друга на расстоянии 2501 километра, но страдали одинаково.

— Он не признается тебе… А я скажу, хочу чтобы ты знала. В первый год после вашего разрыва, он очень часто прилетал в Лондон и наблюдал за тобой. Я еле сдерживал его чтобы он только не рванул к тебе, потом родился Макс, и ему уже было не до поездок, но это не значит что он не видел тебя и не знал как ты живешь.

Я и предоставить не могла что он способен на такое. Приезжал… Наблюдал со стороны? Если бы я только знала тогда, если бы видела его. Сама бы рванула к нему и бросилась в обьятия не задумываясь. Хотя… Это наверно глупость, но я кожей чувствовала иногда его присутствие, думала что напросто схожу с ума, но как сейчас оказалось, я действительно его чувствовала телом и душой.

— Так вот что он имел ввиду, когда говорил что все время был со мной рядом. Я тоже ощущала его присутствие, но сбрасывала всё на какую-то разыгравшуюся шизофрению…

— Честно, я изначально думал она у моего сына развивается, но познакомившись поближе с тобой, я прекрасно его понял. Ульяна, я дам совет. Вы наконец-то обрели свое потерянное счастье, берегите друг друга, не потеряете его снова.

Улыбаюсь ему сквозь проступившие слёзы. Алекс тепло усмехается и прижимает меня к себе ближе, огромной ладонью обхватывает мою макушку и укладывает её к себе на плечо.

— Помнишь посылку которую тебе прислали в день твоего отъезда?

— Баночка ежевичного варенья…

Меня простреливает свинцовой пулей внезапная догадка. Отстраняюсь от Алекса, заглядывая в добрые глаза.

— Герман…

— Умная девочка.

Мы ещё немного так посидели, a потом вместе мы Отправились в дом. До самой поздней ночи мы сидели и вели задушевные разговоры, а ещё я узнала про Ольгу. Сейчас я понимала, что все наконец-то стало на круги своя, все идёт так, как и долго было быть. Но как только мы принимаем происходящее за настоящее счастье, его обязательно нужно кому нибудь нарушить…

Утро.

— Аааа!! Нет! Не надо! Прошуууу! Не надо, не трогай меня!!!

— Ульяш?! Слышишь меня? Ульяш, проснись, посмотри на меня.

Герман трепетно хватает мои плечи, пытаясь привести меня в чувства, он громко пытается позвать меня по имени. Не сразу могу расслышать чётко его голос, я будто нахожусь не здесь, a в каком-то непроницаемом коконе, ничего не соображаю, но все же прихожу в себя, глядя на моего мужчину мутными глазами.

— Ульяш?! Эй, ты чего, девочка моя?! Все… Приходи в себя, моя хорошая.

Герман сгребает меня в свои обьятия, а я сиротливо обхватываю плечи обеими руками, меня всю трясёт от ночного кошмара, горькие слезы лились не прекращаясь, нервная дрожь огромной лавиной окатила все хрупкое тело. Меня трясло так, будто я всю ночь стояла под холодным проливным дождем, Герман испугавшись, ещё сильнее прижал меня к груди, его руки успокаивающе гладили мою спину, а я по немного приходила в себя.

— Ульяш? Что случилось? Кошмар? Что-тебе приснилось? Что? Не молчи!

— Гер, мне страшно, страшно за тебя, за себя…

— Ты сейчас о чем вообще, что тебе приснилось?

От внезапного приступа паники, казалось я перестала ощущать собственное дыхание. Мне словно резким движением полоснули ножом по горлу, от этого ощущения, я задыхалась и судорожно кашляла, к горлу подкатил огромный ком, я принялась жадно ртом хватать воздух, у меня начиналась жуткая истерика.

— Игорь… Этот сон будто был на яву, мне страшно… Страшно, понимаешь?

— Ты испугалась? Тшш… Ульяш он в камере, ему не выйти, слышишь? Ничего не бойся, я рядом с тобой.

Я лишь сильнее к нему прижималась как маленькая девочка, дрожащими руками крепко обхватила шею Германа, утыкаясь влажным носиком в его плечо.

— Почему у меня такое ощущение что, что-то должно случиться?

— Не думай об этом, все будет хорошо, успокойся девочка моя.

Герман со всем трепетом поцеловал мою макушку и нежно провёл ладонью по моим растрепанным волосам, пытаясь ко всему прочему ещё и утешать меня.

— Малышка моя, прекращай плакать, у меня у самого сердце болит когда я вижу твои слезы, улыбнись, вспомни лучше как ты тачку мне разукрасила или как кофе в меня выплеснула, ну?

Его слова заметно проводят меня в чувства, он старается утереть каждую капельку моих соленых слез, через силу улыбнувшись, заглянула в обеспокоенные глаза Германа.

— Это когда ты меня проституткой назвал и оставил в одной камере с вонючим бомжом, от запаха которого я потом еле отмылась?

— Не лучшее воспоминание… Но я рад что ты улыбаешься.

Прижавшись своим лбом к моему, Герман заливисто засмеялся, наклонился к моим губам чтобы оставить лёгкий поцелуй, он аккуратно уложил меня снова в постель и прилег в обнимку рядом.

— Постарайся ещё заснуть… Не думай о плохом, я рядом… Со мной тебе нечего бояться.

Но нашу идиллию прервали, с грохотом дверь в нашу комнату открывается и в нее залетает ошарашенный Макс.

— Папа! Папа! Ой…

Чувствую себя той самой бедолагой из анекдотов, только в спальню вошел не муж, a маленький ребёнок. Вот как ему объяснить, почему и чем мы тут с его папой занимаемся? Мы с Германом лежим в одной кровати, а на нас смотрят эти шокированные глазки, которые хлопают с такой частотой что мне казалась этот Карлсон сейчас взлетит. Конечно все было максимально прилично. Мы были одеты, но была одна маленькая деталь, я лежала у Германа на груди, а его рука по собственнически меня обнимала за талию вокруг моего живота.

— Ой, а че это вы тут?

От стыда, обеими руками натянула плотное одеяло, до самой макушки, с тяжелым вдохом, прикрываю глаза.

— Если ты прячешься, то я тебе скажу, место ты так себе выбрала, надо было под кровать.

Макс немного подошел к нашей кровати и чуть приподнялся на носочки, пытаясь заглянуть в мою выстроенную крепость из одеяла. Деваться уже некуда, медленно опускаю ткань, оставляя лишь в поле зрения только испуганные глаза.

— Я так понимаю… Добренького утречка, н-да?

Подмигивает мне и усаживается в кресло.

— Макс, ты что-то хотел?

— Да, я уже и забыл зачем пришел…

Макс насупился и задумчиво приложил один свой палец к губам, но вдруг что-то вспомнив, резко оживился.

— Aaaa!!! Юльку оса укусила! Зрелище я вам скажу так себе. Она похожа на лягушку, которую надули через соломинку. Ахаха!!

Макс шутя надувает щеки и изображает небольшой взрыв руками.

— Уляяяя! Уля!!

Переведя свой взгляд на дверь, мои глаза округлились как блестящие монетки, мне сейчас хотелось только одного. Сдержаться и не лопнуть со смеха.

— Господи Боже мой! Это вообще ты??!

Но смотря на надутую Юльку в прямом смысле этого слова, я не удержалась..

— Макс? А ты то прав!

Я уже не могу унять приступ истерического смеха, смешно до трясучки, Макс конечно держался как истинный джентельмен, но надолго его не хватило.

— Юлька, я ж тебе говорил три основных правила, не запомнила? Первое, кусай первой сама, второе, никакой жалости к пчелам! Третье, у тебя же есть телефон, пости смешные картинки пчел в сеть. Осмеянная пчела, слабая.

Отчитывая Юльку, Макс заложил руки за спину и маршировал как солдат из стороны в сторону.

— Слышала? Выполняй приказ, боец.

Макс оказывается рядом со мной и отбивает своей ладошкой мне пять.

— Юлька, пчела! Бззз!

Изображает пальцами летящую пчелу и снова заливается заливистым смехом.

— Так! Хватит издеваться на ребенком, Юль пойдем. Попробуем что нибудь с этим сделать.

Герман встал, посмотрел на мою физиономию которая просто заходилась смехом, закатил глаза и цокнув языком, взял Юльку за руку, уводя её видимо оказывать первую медицинскую помощь.

— Натяни ей шапку на лицо!

Я кричала уже уходящему Герману с Юлькой, но эта мадам лишь с трудом высунула и показала мне язык.

— Спрячь, а то оса в рот… Ай, уже блин!

Не знаю, что они там с Германом делали, какие чудо мазьки-травки прикладывали, но отек значительно спал с ее надутого в прямом смысле этого слова личика. Когда я спустилась на завтрак, я прослушала от нее поучительную лекцию о том, что я безответственный человек, который не смог позаботиться о ребенке, зато какой молодец Герман, который вовремя оказал ей первую медицинскую помощь.

— Я смотрю, твой глаз уже выглядит лучше.

Парировал Тим.

— Да, спасибо Герману, что не дал упасть смертью храбрых, в отличии от некоторых…

Обиженно вбросила мне Юлька, показушно теряя ко мне всякий интерес, она продолжила трубочкой размазывать остатки сока по внутренней стороне стакана.

— Обращайся, крошка.

Подмигнув Юле, Герман откусил кусочек тоста, впиваясь в меня колким взглядом.

— Эй, ну я же извинилась.

Выдавив добродушную улыбку, я также приступила к завтраку, откусывая кусочек свеже испеченной булочки с корицей.

— Ты безответственная. Если бы не было Германа, мне что, венки бы уже возлагали на могилку?

— Зато, от меня бы был самый лучший.

— Я смотрю на вас и такое ощущение, что передо мной сидят две малявки ровесницы, я еще не видела ни разу чтобы вы хоть раз не ссорились, такое вообще случалось у них?

Обращается Крис с вопросом к Алексу, но тот лишь пожимает плечами, салфеткой убирает остатки еды с уголков губ, откидывается на спинку стула и сцепливает пальцы в крепкий замок.

— На сколько я помню, отношение этих красавиц между собой неизменны.

— Да, мы та ещё семейка Адамс.

Сидящий рядом Герман, устало потер переносицу двумя пальцами, шумно выдыхая.

— Еще не семейка.

Тихо произношу, очерчивая пальчиком края дымящейся чашки с ароматным кофе.

— Это легко исправить, один поход в ЗАГС, и все, ваша проблема гражданка Соболевская решена.

— И она станет моей мамой? Я ее не выдержу, она же как ребенок.

Макс удивлённо посмотрел на меня и постепенно его удивление сменилось интересом.

— Хотя… Я согласен, меня она устраивает по всем параметрам.

— А я вам не мешаю? Моё согласие не учитывается?

— А тебя никто и не спрашивает.

— Да что ты?

Приподняв бровь, интересуюсь с иронией.

— Таможня дает добро, да и с тобой не соскучишься.

— Так что теперь, все зависит от вас, Ульяна Сергеевна..

— Я обдумаю ваше предложение..

Прошло пару дней…

Сегодня отец Германа должен был уже улетать в Лондон, но перед отъездом, он пообещал теперь как можно чаще прилетать в Москву. Попрощавшись, Герман и Тим повезли отца в аэропорт. Дети наотрез отказались сидеть дома и тоже решили составить компанию парням. Пол дня я лежала в постели и не могла заставить себя встать, но все же, чувствуя новый приступ недомогания, спустилась вниз за стаканом воды, чувствовала себя ужасно, словно находилась в полусознательном состоянии. Самочувствие конечно было скудненькое, головная боль, тошнота, боль в пояснице.

— Доброе утро! Ой, как-то выглядишь ты не очень хорошо… Ну-ка выпей воды и расскажи в чём дело.

— Доброе! Чувствую себя так же..

— Уль, может отравилась чем?

— Может…

— Или это не отравление, Уль, у меня тест есть, не хочешь проверить на всякий случай?

Взяла стакан с водой, стоявший на маленьком столике и выпила, пила так жадно что проступил небольшой кашель.

— Думаю, это просто отравление, но на всякий, давай.

Взяла маленькую коробочку и проследовала в ванную, с какой-то внутренней паникой внутри я развернула небольшой пакетик. Сделала все так, как указано на инструкции, а спустя пару минут, я держала в руках тест, на котором заметно проступили две алые полоски. Я будто попала в другую реальность.

— Господи…

Трепетно прикладываю руки на плоский животик. Меня захлестнуло странное чувство эйфории от того, что внутри меня возможно зарождалась жизнь, но в то же время поселялось в душе огромное беспокойство о том, что будет с нами обоими дальше, в будущем. Я сидела на краю ванной, смотря на этот тест, уже во всю вытирая слёзы счастья со своих щёк.

— Ты как там?

Тихонько постучавшись, дверь ванной приоткрылась, чуть просунув свою голову через дверной проем, подруга обеспокоено поинтересовалась.

— К тебе можно, Ульяш?

— Заходи.

— Ну что, что показал тест? Отравление? Или нет?

— Это не отравление

Я протянула ей положительный тест на беременность.

— Уляяя!!! Я так рада за тебя! За вас!

Сияющая от счастья Крис бросилась ко мне в объятия, обнимая меня она шепнула еле слышно мне на ушко.

— Скажешь Герману? Я уверенна, он просто с ума сойдет от счастья…

— Не сейчас.

— Почему?

— Я сначала хочу быть уверена во всем точно, хочу удостовериться что действительно беременна.

Я даже сейчас не понимала своих всех эмоций, что крутились у меня в голове. Страх. Радость. Боль. Ужас. Тревога. Беспокойство. Испуг. Восторг. Почему? Почему, как-то не спокойно на душе? И на этот мой вопрос мне мысленно послали ответ. В кармане моих джинс прозвучавший телефонный рингтон, вызвал какую-то непонятную панику… Взяла его в руки и чуть не выронила, настороженно провела пальцем по огромной кнопке на дисплее и тяжело взглотнув, ответила..

— «Да?»

— «Здравствуй, моя любимая жена, скучала по мужу?»