Полюбить таким...

Глава 14

Олег и Оксана возвращались к тем отношениям, которые у них были когда-то. Это было совсем нелегко. Прошлое напоминало о себе. Как они ни пытались загнать его вглубь, оно рвалось и рвалось на поверхность. Как можно больше времени они стремились проводить в компании друзей. Они уже не могли дождаться осени, чтобы вернуться каждый в свой институт и как можно больше времени проводить вне дома.

Олег снова стал встречаться с Мариной. Она ничего не подозревала об истинных причинах его «вновь вспыхнувших чувств». На самом деле это была элементарная попытка заглушить настоящие чувства. Олег постоянно невольно начинал сравнивать Оксану и Марину. Сравнивать во всем. В результате этих сравнений, Марина поначалу стала тусклой и неинтересной, а потом и вовсе надоела ему, как зубная боль. Олег понимал, что такое отношение к ней длиться вечно не может, и что он не имею права морочить ей голову, но сказать просто так: «ты не волнуешь меня», не мог. Марина была не виновата в том, что он запутался сам в себе, и никак не мог разобраться. Бедная девочка наивно верила в его расплывчатые фразы о том, что он скучает без неё, и их временное охлаждение было чистой случайностью. Какова же была радость Олега, когда он узнал, что за Мариной начал приударять их общий приятель. Она поначалу не особенно была этим довольна и старалась избегать компании Алексея. Олег же, наоборот, воспылал такими дружескими чувствами к нему, что это невозможно было не принять за чистую монету. На самом деле Леша был отличным парнем, и Олег очень дорожил его обществом, но в то время Леша нужен был ему в качестве приманки для Марины. Дошло до того, что Олег «не мог» провести вечера, без его присутствия и присутствия Марины. Несколько раз, сославшись на сильную головную боль (благо, теперь был хороший повод), при выходе из кино, Олег просил Лешу проводить Марину домой. Перед ней он извинялся с такой искренней скорбью на лице, что его невозможно было заподозрить в подвохе. Его старания не остались тщетными. Уже в сентябре общие приятели стали бросать прозрачные намеки на то, что Алексей и Марина встречаются. Олег делал вид, что ничего не видит и ничего не слышит. Приступы «головной боли» у него несколько участились. Марину это не особенно радовало. Кончилось всё тем, что однажды она сказала Олегу, что хочет серьезно поговорить с ним. Он согласился. Марина начала издалека, а закончила тем, что не стоит больше встречаться. Олег с неподдельным отчаяньем на лице спросил о причине и услышал то, что хотел слышать больше месяца – ей нравился Леша и ещё её смущали головные боли Олега. Ей хотелось иметь здорового спутника жизни. Пришлось со вздохом сказать монументальную фразу о том, что насильно мил не будешь, Олег это понимаю, поэтому не станет им мешать. После он пожелал Марине всех благ и выразил надежду на то, что они останемся добрыми друзьями и она (конечно же, как и он) не забудет, как им было хорошо вместе. Марина была растроганна чуть не до слез, а Олег еле сдерживался, чтобы не попрыгать от радости на одной ножке (или что там ещё? на голове постоять?). Следующее объяснение было с Алексеем. Инициатива была его. Он попытался, как лучший друг Олега, растолковать, что жить без Марины не может, и ничего плохого не хотел, но так вышло. Олег поклялся, что зла на друга не держу, ведь так вышло и никто в этом не виноват. Мы пожали друг другу руки. Олег действительно на него не то, что в обиде не был, а был ему безмерно благодарен. Себя он чувствовал при этом, как последняя сволочь. Если бы Олегу когда-нибудь кто-нибудь проведал, что в отношении него разыграли подобный спектакль, не сладко пришлось бы артисту. А ещё Олегу стало жаль Лешу. Перефразируя модный некогда душещипательный шлягер о ромашках и лютиках, хотелось задать вопрос: «И что ж вы, девочки, здоровых любите?» и, не дожидаясь ответа, задать следующий, насчет здоровья этих самых девочек. В душе Олег пожелал Лешеньке быть здоровым, как быку, опасаясь, что в противном случае его может ожидать та же участь, что и предшественника.

С исчезновением Марины головные боли у Олега прошли бесследно. Он не сильно впадал в уныние и начал менять подружек, как… нет, это ещё тоже не была частота смены перчаток. Но менял он их довольно часто. Главным, было то, что всегда начинались связи легко и так же легко, по обоюдному согласию, заканчивались. Все были довольны. О чем-то серьезном Олег тогда не думал. Просто не хотел думать.

Хотя… хотя была женщина, которая наталкивала Олега на кое-какие соображения. Правда, соображения эти были больше происками отпетого бабника, чем добропорядочного джентльмена. Её тоже звали Мариной. Мариной Викторовной. Она работала преподавателем на той кафедре, где Олег в перспективе должен был остаться. Ей было двадцать восемь лет, то есть, всего на четыре года больше, чем ему. У неё была очень идущая ей короткая, почти мальчишеская, стрижка, и она носила очки в тонкой изящной оправе. Фигура у неё была такая, что мысли о науке в голову лезли в последнюю очередь. Разве что, об анатомии. Но, Марина Викторовна была неприступна и холодна, как заснеженная вершина в горах. Несколько раз Олег и подобные ему любители приключений пробовали делать робкие поползновения в её сторону. Эти поползновения безжалостно пресекались ледяным взглядом поверх слегка приспущенных очков, и лазутчикам ничего не оставалось, как убраться на исходные позиции и зализывать там раны. Тем не менее, из всех, Олег был самым удачливым и однажды удостоился несколько заинтересованного взгляда и разрешения вечером проводить её домой. Возле дома Марина подчеркнуто вежливо, называя его Олегом Леонидовичем, распрощалась. На этом всё закончилось. Закончилось? Нет, пожалуй, началось.

Оксана тоже старалась на кого-нибудь отвлечься. Но она была не таким испорченным ребенком, как брат, и уходила по вечерам всего пару раз в неделю, а потом приходила домой в девять, редко в половине десятого. Всех её приятелей Олег и родители знали наперечет. Олег видел, что она с ними ужасно скучает, и все встречи сводятся не больше, чем к прогулке или посещению какого-нибудь увеселительного заведения, вроде кинотеатра.

С середины января Оксане по вечерам стал звонить какой-то обладатель бархатного баритона. Баритон был ужасно вежливый. Оксана могла с ним ворковать чуть ли не по полчаса. А ещё она стала исчезать почти каждый вечер. Она возвращалась домой около десяти. Обладатель баритона привозил её на машине, и она на прощанье там целовались. Олег в этом был уверен. Был уверен потому, что сам был грешен на такие прощания. Обычно, если он сталкивался с Оксаной сразу после её телефонных мурлыканий или возвращения со свидания с её загадочным обожателем, она краснела, опускала глаза и вздыхала. Олег тоже краснел и вздыхал. А ещё его мучили такие припадки ревности, что описать их тяжело. Ничего им теперь больше и не оставалось, кроме этой ревности и опущенных глаз. Ни на что больше они не имели права. Иногда Олег подолгу не мог уснуть, пытаясь представить себе, как Оксана выйдет замуж за какого-нибудь обладателя баритона. Он знал, что Оксана не спит. А ещё он знал, что она плачет. Он это чувствовал. Тогда он вставал, надевал брюки, и тихо шел к ней в комнату. Он присаживался на край кровати, Оксана прижималась лицом к его груди. Её слезы обжигали, как капельки расплавленного металла. Олег обнимал её, гладил, как маленькую, по голове, иногда позволял себе коснуться губами её волос. Оксана задыхалась от слез и шептала:

– Прости меня…

– Что же мы наделали… – только и мог ответить он.

Олег терпеливо давал ей выплакаться, потом дожидался, пока она уснет, и уходил к себе. В такие ночи он не спал почти до утра. В такие ночи его не интересовала ни одна женщина в мире. В такие ночи он был самым одиноким. В такие ночи он хотел не проснуться утром, чтобы не испытывать больше этих мучений. Наверное, это была расплата за грехи…