Полюбить таким...

Глава 24

Весной Олег перевелся в Управление геологии. Ему не пришлось долго сидеть в кабинете. Как только начался сезон, он уехал с геологической партией. Узнав, что он уезжаю, мама и Оксана были шокированы. Вернее их беспокоил не сам факт отъезда, а тот срок, на который Олег уезжал. Началось всё с упреков в том, что он нарушил своё обещание не уезжать, теперь собрался уехать на пять месяцев, да ещё и Бог весть куда, а закончилось слезами. Оксана, правда, не плакала, но маму поддерживала полностью. Ещё Оксана напустилась на брата за то, что он поставил всех в известность только за день до отъезда.

– Ну, сестричка дорогая, – невозмутимо сказал Олег, – если бы я это сказал месяц назад, когда вопрос решался, то выслушивал бы всё это целый месяц.

– Зато мы теперь полгода будем изводиться, где ты и что с тобой! – Оксана гневно сдвинула брови.

– Найди другую тему поизводиться, – посоветовал он. – Не полгода, а пять месяцев.

– Олег, ты действительно поступаешь с нами жестоко, – вытирая слезы, сказала мама. – Ладно, мы относительно спокойно пережили то, что ты поставил нас перед фактом, что ты не хочешь учиться в медицинском, потом, что хочешь жениться, зато теперь… Чего ждать завтра?

– Мамочка, пять месяцев ты можешь не ждать ничего. Потом я тебе обещаю, что в течение последующих полугода – месяцев семи, я никуда неожиданно не уеду – разве что в отпуск.

– Олег, я против!

– Мама, извини, но я не спрашиваю разрешения – я ставлю тебя в известность. В конце концов, это моя работа, я этого хочу, это уже решенный вопрос, и последний аргумент: я всё-таки уже достаточно взрослый, чтобы принять решение самому, а не бегать и спрашивать разрешение выйти из дому, как мальчик маленький.

– Когда ты переходил в Управление, ты уверял нас, что всё будет хорошо…

– А что плохо? – удивился Олег.

– То, что ты собрался уезжать. Тебя что, начальство заставляет?

– Нет. Я как раз сам напросился.

– Сам?! – маме на помощь снова пришла Оксана.

– А что здесь такого? Я не пойму из-за чего весь сыр-бор?

– Действительно, что вы трагедию устраиваете? – вмешался отец.

– Лёня, он же уезжает! – мама готова была разрыдаться.

– Марина, он же взрослый мужик!

– Всё равно…

– Что всё равно? А, если бы он уехал сразу после школы или куда-нибудь по распределению? Да дайте вы ему вздохнуть свободно!

– Ах, Лёня… – мама махнула рукой и вышла из комнаты.

Отец поднялся и пошел за ней. Оксана сердито посмотрела на брата, взяла сигарету и, так и не закурив, сказала:

– Ты не мог придумать что-нибудь получше? Смотри, как мама расстроилась. На меня наплевать, так хоть её пожалей.

– Да мне и на тебя не наплевать. Только я действительно всего этого захотел сам. Вы все полгода твердите о том, что мне нужно сменить обстановку, чтобы прийти в себя. Вот я и решил её сменить. Оказывается, не так. Оксана, я ведь никогда ничего тебе не диктовал. Дай и ты мне свободу выбора. Один отец меня понимает!

– Ну, что ты! Тебя ещё и Макс понимает! Он тоже говорит, что правильно ты делаешь! Может быть, ты и его с собой возьмешь? Вам там хорошо вдвоем будет – никто ничего не диктует, сами себе хозяева! – Оксана сердилась не на шутку.

– Оксана, – Олег слегка сощурился. Она осеклась под его взглядом и опустила глаза.

– Хорошо… – после паузы уже немного мягче сказала она. – Хорошо, поступай, как знаешь, только давай о себе знать при каждом удобном случае. Мы же боимся за тебя.

– Об этом ты могла бы и не говорить. А вот бояться за меня не стоит. Ничего со мной не случиться.

Поздно вечером, когда мама уже спала, отец пришел к Олегу в комнату.

– Ты ещё не спишь? – спросил он, входя.

– Нет. Мама успокоилась?

– Немного, – отец сел в кресло.

– Па, ты тоже на меня сердишься?

– Нет. Ты правильно сделал. Уезжаешь ты всего-то на пять месяцев, а может, и меньше. Конечно, я буду переживать за тебя, но я бы переживал, даже, если бы ты уехал на два дня.

– Ты маму уговори, чтобы она не плакала.

– Попробую. Один вопрос, ты действительно этого захотел сам?

– Да. Я за шефом полмесяца ходил.

– Ну, что ж… будем надеяться, что тебе это пойдет на пользу.

Олегу действительно это пошло на пользу. Почти полгода он провел в тайге. Первый месяц было тяжеловато – он не привык к сапогам, к длинным переходам, к такому обилию комаров. Но переносил Олег всё это терпеливо, не жаловался, даже виду старался не подавать, что устал. Потом наступил момент перелома – ему стало немного легче. Вскоре он окончательно привык. Иногда, когда просыпался ночью в палатке, Олегу казалось, что так было всегда.

Время и лес лечат. У Олега стало пропадать чувство безысходности. Цели, правда, ещё не появилось, но обреченность пропала. Он вспоминал Марину и Снежану так же, как раньше – каждый день, но боль притупилась и печаль, с которой он всегда вспоминал их, была светла. Олег оживал. Теперь он уже иногда шутил и даже смеялся. Улыбка стала прежней, а не натянутой, как раньше. Окружающие принимали это за адаптацию «кабинетного мальчика» к реальной жизни. Единственным человеком, который понял, что это немного не та адаптация, был начальник партии. Как-то вечером он и Олег сидели у костра. Все уже разбрелись по своим палаткам. На следующий день к вечеру они должны были выйти к поселку. Начальник мечтательно улыбнулся и сказал:

– Завтра вечером в баньке попаримся. Почта нам, наверное, уже есть… Ждешь писем?

– По-моему, кроме наших бичей, их ждут все, – ответил Олег, глядя на угли костра.

– Потянула же тебя нелегкая, Олег! – начальник покачал головой и, улыбаясь, посмотрел на него. – Что тебе дома не сиделось? Деньжат решил подзаработать? Так у тебя вроде бы зарплата неплохая была, работа непыльная. В таком возрасте от жены в лес… Чудак… Писем ведь ждешь больше всех.

– Деньжат мне хватало и работа устраивала. А вот жены у меня нет. Письма от родителей и сестренки, – Олег прищурился на угли.

– Тогда почему кольцо носишь? – удивился он. – Кольцо вроде бы обручальное.

– Обручальное. Была жена. Погибла. В прошлом году, в августе. Вместе с дочкой.

– Извини. Так ты из-за этого в лес подался?

– Из-за этого. Мы раньше вместе работали в политехническом, на одной кафедре. Я уже защитился.

– Ну, что ты у меня с ученой степенью, меня в Управе предупреждали. Ты, говорят, там на практике был, виды на тебя имели, а ты в институте остался?

– Был на практике. В институте решил из-за Марины остаться. Мы ещё тогда не женаты были, вообще ничего у нас не было. Её не стало, я на работу, как на каторгу шел. Потом один умный человек предложил обстановку сменить.

– Сильно жену любил?

– А вы как думаете?

– Видать, сильно. Сейчас хоть чуть-чуть попустило?

– Чуть-чуть. Не знаю, как дома будет, а здесь вроде бы чуточку легче.

– Значит попустит. А вот колечко сними. Я тебя уже предупреждал. Не ровен час, зацепишься где-нибудь. Минимум – палец сломаешь, максимум – без пальца останешься.

– Я никогда его не снимал со дня свадьбы.

– В палец вросло?

– Нет. Просто не снимал. Если сниму, то куда я его дену?

– На цепочку рядом с крестом повесь.

Некоторое время они помолчали. Потом начальник снова заговорил:

– Мне когда сказали, кто у меня замом будет, я со всем начальством переругался. Я ведь отпуск за два года брал и ничего не знал. Вышел как раз за неделю до отъезда. Ну, всё думаю, подкинут мне маменькиного сынка, который скулить всю дорогу будет. Мне Эдик Дубинин взялся тебя взахлеб нахваливать – хороший мальчик, семья приличная, родители профессора… – он усмехнулся. – Я думал, что он надо мной издевается. Не издевался старый змей.

– Я действительно профессорский сын. Что в этом такого?

– Абсолютно ничего. Просто я по Управлению знаю, когда приходят мальчики «голубых кровей». Хуже девиц охают и ахают. И не дай Бог, посылают их куда-нибудь. Ты в этот стандарт не вписываешься.

– Как воспитали.

– Что, батька ремнем баловал?

– Ни разу. Просто с детства объяснял мне, что я – мужик, должен учиться принимать решения и что-то делать. Вот я и делаю. По крайней мере, пытаюсь.

– Хорошо пытаешься.

Из таежных поселков, попадавшихся нам по ходу маршрута, Олег отправлял домой редкие письма. Одина раз ему даже удалось позвонить. Мама плакала от радости, что слышит его голос, отец говорил спокойно, но Олег знал, что отец очень волнуется.

Ещё у Олега обнаружилась одна маленькая странность. Как сказал начальник партии, у него был «нюх на камни». Олег сам не знал, каким образом, но он всегда шел в нужном направлении и всегда у него был какой-то результат.

Олег вернулся домой через пять с небольшим месяцев слегка похудевший, с немного обветренным лицом (отпускать бороду он тогда ещё не научился), но зато оживший и повеселевший. Там, откуда он вернулся, была уже глубокая осень, дома – бабье лето. Дорога домой казалась бесконечной, а вокзал в родном городе самым желанным местом. Больше всего хотелось залезть в ванну, а потом в свою постель и спать. Хотя нет, перед сном, съесть чего-нибудь вкусненького, приготовленного мамой или Оксаной.

О точной дате приезда Олег не предупредил, ему хотелось сделать маленький сюрприз. Это вполне удалось. Он приехал примерно через час после возвращения родителей с работы. Мирно дремавший возле своей будки Барон сначала тявкнул на него, а потом начал подпрыгивать и радостно повизгивать, как щенок. Олег потрепал собаку за ухом и пошел к двери. Дверь распахнулась. На пороге стояла мама, улыбалась и вытирала слезы.

– Олежка! – она обняла сына и теперь уже совсем расплакалась.

– Мам, ну что ты плачешь? – Олег даже растерялся. – Я уезжал – плакала, приехал – плачешь…

– От радости, сыночка. Идем в дом.

– А где борода? – услышал Олег смеющийся голос отца.

– Батя! – они обнялись.

Отец смеялся, но глаза его были влажными. Только теперь Олег понял, как соскучился за родителями, за домом, даже за Бароном. Пока он раздевался, мама засыпала его вопросами, на которые он с трудом успевал отвечать. Отец всё так же смотрел на него и улыбался.

Не взирая на то, что хотелось есть, Олег пошел в ванную. Прелести цивилизации начинаешь оценивать, наверное, не после месяца в стройотряде, где есть хоть какой-то душ, а после пяти месяцев в лесу. Банька, конечно, дело хорошее, но горячая ванна с пеной никак не хуже. Теплая вода Олегая так разморила, что он чуть не уснул.

Пока Олег откисал и смывал с себя пыль, мама позвонила Оксане и успела накрыть на стол. Все как раз заканчивали разбираться с маминым борщом, когда приехала Оксана. Она вбежала на кухню и, как когда-то в детстве, повисла у брата на шее, болтая ногами. За секунду лицо Олега было щедро перепачкано её губной помадой.

– А где Макс? – спросил он, опуская Оксану на грешную землю.

– Приедет чуть-чуть позже. На работе он, – пояснила Оксана, но от Олега не ускользнуло, как с тревогой переглянулись родители. – Ладно, продолжайте обедать, а я посижу.

– Может быть, ты тоже поешь? – спросила мама.

– Не хочу. Я уже успела перекусить. Макс приедет, его подкармливай. Олежка, ты так похудел!

– И я говорю, что похудел, – согласилась мама.

– Были бы кости, – резонно заметил отец. – Что вы причитаете над ним? Мальчик маленький или дядька взрослый?

– Лёня, – мама укоризненно посмотрела на отца, – ему хоть сто лет будет, а я всё равно буду переживать.

– Я тоже буду переживать, но причитать нечего. Ты вот лучше расскажи, бороду куда дел? – отец снова заулыбался.

– Не отпускал, щетина жесткая колется сильно. Попробовал – терпецу не хватило дорастить, пока колоть не будет. В следующий раз обязательно отпущу, – пообещал я.

– В следующий раз?! – в один голос спросили мама и Оксана.

– В следующий раз, – уточнил Олег. – Со следующей весны я снова уеду.

– О, Боже! – мама всплеснула руками.

– Мариночка, давай мы все переживания оставим до следующего раза, – успокоил маму отец. – Олег, ты лучше расскажи, как ты? А то всё о какой-то ерунде говорили.

– Нормально, – Олег благодарно посмотрел на отца. – Можно считать, что перемена пошла мне на пользу. Конечно, это не отдых в Крыму, пахать приходилось, как неграм на плантации, но, наверное, это мне и нужно было. Лучше расскажите, что у вас здесь?

– Почти ничего нового, – Оксана натянуто улыбнулась. – Мы все так скучали за тобой.

– Киска моя, что-то мне в твоем ответе не нравится, – Олег внимательно посмотрел на Оксану.

– Да, ну! Олежка, не придирайся! – Оксана наморщила носик.

– Действительно, почти нормально, – отец перестал улыбаться. – Оксана тебе потом расскажет. А у нас с мамой нормально. Только вот без тебя было пусто.

– А что кузен наш Артюша? – Олег думал, что снова кузен подложил какую-нибудь свинью.

– У него всё так же, – ответила мама. – Работает там же, скандалит с Верой, является неизменно раз в неделю вместе с ней и чаще, если ссорится. Всё пытается жаловаться, как она его обидела и не оценила.

– Истинно Спасёновская черта, – заметил Олег. – Так что всё-таки случилось?

– Потом, Олежка, – Оксана поднялась со своего места и стала разливать чай. – Ты лучше расскажи, что у тебя было? Ведь за пять месяцев должно было быть что-нибудь интересное.

– Охотиться меня научили. Довольно заманчивое занятие.

В дверь позвонили. Теперь открывать пошел Олег. Это приехал Макс. Они пообнимались, обменялись общими вопросами. Всё было бы хорошо, но у Макса были очень грустные глаза.

– А Оксана где? – спросил он.

– Я здесь, – Оксана вышла из кухни. Она больше не улыбалась. – Ты обедать будешь?

– Не отказался бы, – кивнул Макс. – Как у тебя дела?

– Нормально, – Оксана скрылась в кухне, на ходу бросив, – мой руки.

Олег посмотрел на Макса, и всё понял – что-то у них было не так. У Макса был вид, как у больной собаки. Столкнувшись с Олегом взглядом, он окончательно смутился и отвел глаза.

– Что случилось? – спросил Олег.

– Нам нужно будет поговорить, – тихо сказал он. – Если ты не сильно устал, давай попозже перетолкуем.

– Обязательно. Ты сейчас иди, поешь, а я буду у себя. Мне вещички разобрать нужно. А ещё лучше, оставайтесь ночевать.

– Наверное, так и сделаем. Если Оксана согласится.

– А что так?

– Макс, ты колодец копаешь, воды зачерпнуть? – из кухни выглянула Оксана. – У меня уже всё на столе.

– Сейчас, извини, – он поспешно ушел мыть руки.

Олег оглянулся на Оксану. У неё были такие же грустные глаза. Олегу оставалось только ломать голову над тем, что же у них происходит. Он заглянул на кухню. Родители слегка сникли.

– Па, идем на улицу, покурим, – предложил Олег.

– Я надеялась, что ты хотя бы курить бросишь. Всё-таки там воздух свежий, – сказала мама.

– Мамочка, там такие комары – просто звери. Так что курить приходилось в целях собственной безопасности, – отшутился он.

Олег и отец вышли во двор и присели на скамейку. Уже спустились сумерки, стало прохладно, но не так холодно, как там, откуда Олег вернулся. Он закурил и подержал зажигалку, пока подкуривал отец. Несколько минут оба молча курили. Олег смотрел на оранжевые квадраты света, падавшего из окон кухни, на клумбу с доцветающими астрами. Иногда по этим квадратам передвигались тени.

– Что случилось, па? – спросил Олег. – Что Оксанка с Максом такие кислые?

– Ну, через полчаса или через час ты узнаешь всё сам. Они разводиться собрались, – отец тяжело вздохнул.

– Как разводиться?! – Олег чуть сигарету не уронил.

– Оксана чудит.

– Что, появился кто-то?

– Если бы! Никого у неё нет. Максим не знает, с какой стороны к ней подойти, а она… – отец только головой тряхнул. – В общем, сами расскажут.

– И насколько далеко это уже зашло?

– Достаточно далеко. Правда, до формальностей они ещё не дошли. Мне с горем пополам удалось уговорить Оксану дождаться, пока ты вернешься, – в голосе отца послышалась горечь. – Оксана ушла от Максима и несколько дней жила у нас. Ничего добиться мы не могли. Он приезжал каждый день, она у него перед носом дверью хлопала. Всё это без объяснений, с одной фразой: «Я сказала всё, значит, всё!». У него нервишки и сдали. Уж не знаю, что он там сделал, но у него на работе были крупные неприятности. Приехала его мать, начала Оксану уговаривать вернуться. Та ни в какую. Тогда мать и сказала, о неприятностях у Максима. У мамы с сердцем плохо стало. Она пролежала в больнице две недели, потом две недели ещё дома сидела. Я уговорил Оксану вернуться хотя бы ради мамы, и пока ты приедешь.

– Та-а-ак, – протянул Олег. – Чудит сестричка! А что ж вы мне писали, что всё в порядке? Все здоровы, всё all right. Когда звонил, тоже всё прекрасно, только соскучились. Или это позже было?

– Нет. Ты звонил как раз на следующий день после того, как я маму домой привез. Что бы изменилось, если бы тебе тогда сказали обо всем? Ты бы там только нервничал.

– Наверное, но держать меня в неведении тоже не стоило. Ты-то как?

– Да что я? Что со мной может случиться?

– Ну да, ты же у нас железный, на тебя всё это никак не подействовало.

– Сынок, я свою жизнь прожил, мне ведь уже семьдесят будет. Вас жалко, маму тоже… – он тяжело вздохнул.

– Па, с тобой действительно всё в порядке? Ты здоров?

– Нормально всё, не волнуйся. Хорошо, что ты вернулся. Я очень рад. Мне кажется, что с твоим приездом всё наладится.

Олег и отец вернулись в дом. Макс ещё не закончил обедать. Оксана сидела с ним на кухне. Они молчали. Олег поднялся к себе в комнату, чтобы разобрать вещи. На диване лежал Бобик. Олег взял альбом с фотографиями, обнял Бобика и нашел фотографию, где были втроем – он, Марина и Снежана.

– Как же мне не хватает вас, милые мои девчонки, – прошептал Олег. – Я тоскую по тебе, Мариночка… я так люблю тебя…

Олег уже заканчивал разбирать вещи, когда дверь приоткрылась, и заглянул Макс. Он уже не пытался улыбаться. Лицо было грустным и усталым.

– Ты не отдыхаешь?

– Нет, проходи. Пытаюсь навести какой-то порядок. Падай, куда душе угодно, – предложил Олег.

– Как дела? – Макс сел в угол дивана. – Как ты?

– Нормально. Рассказывать долго. В двух словах, я доволен тем, что уехал. Немного легче стало.

– Что ж, я рад за тебя. Ты действительно выглядишь уже не таким подавленным.

– Макс, что у вас с Оксанкой происходит? – спросил Олег, садясь рядом.

– Плохо всё, Олег. Оксана хочет уйти от меня. Ведь уговор был, что мы ждем твоего возвращения и официально разводимся.

– Ну, ну… – Олег сделал вид, что ничего не знаю. – И что смертельного произошло, что стоит так с плеча рубить?

– Не знаю, – лицо Макса стало серым. – Вернее знаю, но ничего не могу сделать. У меня одна надежда, что ты её попробуешь вразумить. Родителей она слышать не хочет, мою мать тоже, а меня и подавно. Она всё решила.

– У неё что, кто-то появился?

– Если бы появился, я бы понял её. А так, я не понимаю. Ты же знаешь, главное для неё в последние пару лет было родить ребенка. Ничего у нас почему-то не получалось. Проверялись и она, и я, притом проверялись неоднократно. Всё нормально. Перепробовали, всё, что только можно – результат нулевой. А, когда ты уехал, она, наконец, забеременела. Мы так радовались! – у Макса по лицу пробежала тень. – Стали предельно осторожными – никаких нагрузок, никаких нервов. Даже родителям решили ничего пока не говорить. Думали, будет месяца три, тогда всех и обрадуем. Оксана возвращалась с работы и попала под дождь. День был очень жарким, а ливень холодным. Она простыла. День-два у неё был насморк, недомогание, горло побаливало, а потом такая ангина разгулялась… Проболела она две недели. Неделю температуру ничем не могли сбить. У неё начал болеть живот. После этого все врачи уперлись, что ей нужно делать аборт. Сделали УЗИ – оказалось отслойка плаценты. Она плакала целый день. Плачь – не плачь, а другого выхода не было. И Марина Сергеевна с Леонидом Владимировичем так говорили. После этого она несколько дней провела дома. Настроение, сам понимаешь, какое. Чем я её только не пытался отвлечь! Всё без толку. А тут черт принес мою бывшую благоверную. Она приехала к теще на несколько дней и решила зайти. Приехала одна, без Тимки. Ну, сидим, чинно благородно, кофе попиваем. Я спросил, почему она Тимура не привезла. Она и говорит, что у меня теперь жена молодая, сыном мне теперь интересоваться некак, пора бы и своих детей завести. Потом к Оксане поворачивается и спрашивает, что это мы так засиделись и почему она муженька детишками не порадует. Моя бывшая половина, нужно сказать, при желании может кого угодно, до инфаркта довести. Я что-то расплывчатое ответил. Вскоре она распрощалась и ушла. Вот после этого у нас всё и началось. Видно, когда шел разговор о Тимуре, и я услышал подобные излияния, у меня лицо дернулось. Оксана это заметила. Теперь у неё одна песня – что из-за неё я не могу видеться с сыном, что все мечты о нормальной полноценной семье остались только мечтами, что она видит, как я мучаюсь от всего этого, и так далее. Последней каплей стало то, что у неё началось воспаление. Она пришла к выводу, что нам лучше расстаться, из-за того, что с ребенком у неё теперь вообще ничего может не получиться, а мне поискать для себя полноценную женщину. Она даже к родителям уходила. У меня нервы сдали… – он тяжело вздохнул.

– Что произошло? – Олег поднялся, открыл окно и закурил.

– Да и говорить стыдно… – Макс совсем смешался. – Настолько всё поперек горла стояло, что и передать не могу. Собирались на выезд ехать. Я пистолет из сейфа достал, перекладывал в кобуру, ну и мысли дурные в голову полезли. Хорошо, что шеф зашел вовремя и пистолет у меня выбить успел… Неприятностей было… Чуть не до увольнения… Я ещё и дома от всей души надрался. Мать пришла, увидела меня красивого и решила сходить поговорить с Оксаной. Оксана ничего и слышать не хотела, а у Марины Сергеевны с сердцем плохо стало. Потом Леонид Владимирович уговорил Оксану, чтобы она вернулась, хотя бы на время, – Макс помолчал. – Вот она и вернулась. Спим в разных комнатах, разговариваем только при ком-то. Она по полночи в подушку плачет. Засыпает, во сне меня зовет… Что делать, Олег?

– Не знаю, не знаю… – Олег взял ещё одну сигарету. – Скверная история. Узнаю сестричку с её упрямством.

Некоторое время они молчали. Максим подошел к Олегу и тоже закурил. Олегу вспомнилась ночь после смерти Марины, как они курили, сидя на подоконнике. Тогда Макс его не оставил. Теперь он не мог Макса оставить. Да и не только его – Оксану тоже.

– Макс, я не знаю что делать, – медленно сказал Олег. – Останьтесь на несколько дней здесь. Может быть, что-нибудь получится. Родители против не будут.

– Я знаю. Оксана не хочет.

– Я попрошу. Давай попробуем.

– Давай.

Оксана немного посопротивлялась, но всё же большинству ей пришлось подчиниться. Олег ещё не знал, как мирить её с Максимом, буду ли вообще кто-то мирить их или они помирятся сами. Оставалось понадеяться на удачу. Почему-то Олег очень на неё надеялся. И в этот раз старушка его не обманула!

Хотела Оксана или не хотела, а пришлось ложиться в одну постель с Максимом. Олег уже собирался спать, когда Оксана пришла к нему в комнату. Она была с распущенными волосами и в халате.

– Ты не против, если я немного посижу с тобой? – спросила она, присаживаясь на край дивана.

– Конечно. А спать тебе не пора? Завтра ведь на работу. Это у меня день отоспаться есть.

– Ничего, я не очень долго. Я так скучала за тобой! Ты успел посидеть понемножку со всеми, кроме меня. Даже с Максом секретничал, а я как-то не у дел.

При упоминании о Максе её лицо стало грустным. Олег внимательно посмотрел на неё и подумал, что не больно-то и хотелось сестричке бросать Макса, плохо было бы ей без Макса, наверное, хуже, чем без него. Все её выходки были не больше, чем разновидностью истерики, да ещё и игрой уязвленного самолюбия. Она ведь так мечтала, что Макс с ней будет самым счастливым, а его жена недвусмысленно намекнула, что не всё у них ладненько. Не понимала она, глупышка, что иногда достаточно для счастья, чтобы человек был с тобой рядом. Может быть, просто в силу возраста ещё не понимала.

– Макс уже спит?

– Не знаю. Да что тебе Макс? А я?

– А я? А я?! А как же я?!!! – передразнил Олег Оксану. – Ты – моя радость, маленькая принцесса-злючка.

– Почему это злючка? Макс нажаловался или родители? – Оксана сощурилась.

– Никто мне не жаловался. Просто узнаю свежие новости. Оказывается, вам, Оксана Леонидовна, вожжа под хвост попала и вы беситесь. Чего тебе не хватает?

– Ребенка, – Олег слышал в её голосе так хорошо знакомые упрямые нотки.

– Дети бывают от спанья с мужем в одной постели. А вы в разных комнатах спите. Это, вообще-то, анекдот, насчет «вот так они и жили: спали врозь, а дети были». Разве что ты почкованием научишься размножаться.

Олег смотрел на Оксану и улыбался. Нужно было ломать её упрямство. Всему когда-то приходит конец. Своему голосу он даже не пытался придать оттенка сочувствия, хотя, на самом деле, ему было очень жаль сестру. Оксана порывисто поднялась. Брови были гневно сдвинуты, глаза блеснули упрямым огоньком.

– Да что ты понимаешь? Острить вздумал! – её голос звенел.

– Я ещё не так сострю. Это ты вздумала острить, но, как-то неинтересно. Я бы сказал, скверно: Макса под пистолет и неприятности, маму в больницу. Хорошо, хоть отец ещё держится. Блажишь, сестричка!

– Да что ты понимаешь?! – повторила она. – Знал бы ты, как быть одному, тогда по-другому говорил бы!

– Одному? – теперь Олег сощурился. – Вот уж это я точно знаю. Это ты забыла, кто из нас один остался. Хочу тебе поведать, что не сильно приятное ощущение. А тебе дурь в башку лупит! Ты ещё не одна и одной не оставалась. И, даст Бог, пока есть Макс, не останешься. Разве что и дальше будешь себя так вести. Делай, что хочешь, у меня больше никогда никаких советов не спрашивай! И ещё, запомни, что сюда ты не вернешься! Я трупом лягу, этого не будет! А вообще, топала бы ты в свою комнату или ещё куда. Я устал и хочу спать.

– Олежка, извини, – Оксана смутилась, с лица исчез гнев. Перед ним стояла его маленькая сестренка.

– Оставь меня, я спать хочу! – повторил Олег. Иногда нужно было быть жестоким. – Я тебе всё сказал.

– Олежка…

– Оставь, Оксана! Я спать хочу! – он дернул за шнурок бра.

Оксана вышла из комнаты. Дверь она закрыла неплотно. Олегу было жаль её. Он прекрасно понимал, что сгоряча она могла наговорить чего угодно и, честно сказать, не сердился. Ему очень хотелось выйти за ней следом, обнять, прижать к себе и спрятать от всех бед на свете. Но что-то подсказывало ему, что именно этого сейчас нельзя делать, как бы не хотелось. Олег лежал и прислушивался к тишине дома. К себе в комнату Оксана не пошла. Она осталась в холле между комнатами. Олег слышал, как она тихонько плачет. По-видимому, Макс тоже не спал. Он вышел к ней через несколько минут.

– Оксаночка, не надо плакать, – тихо сказал Макс.

– Уйди, Максим, – сквозь слезы ответила Оксана.

– Никуда я не уйду. Я люблю тебя.

– Уходи. Я прошу тебя, уходи!

– Что, прямо сейчас? – его голос упал.

– Утром. Давай сделаем то, что собирались и всё…

– Действительно всё. Если ты так хочешь, пусть так и будет. Только я не стану ждать утра.

По звуку шагов Олег понял, что Максим пошел в комнату. Через несколько минут он вышел оттуда и сказал:

– Закрой, пожалуйста, за мной дверь.

– Ты куда? – Оксана всё ещё плакала.

– Ты же попросила уйти. Вот я и ухожу.

– Макс! – она разрыдалась.

Олег уже совсем готов был подняться и выйти, чтобы посмотреть, что происходит и как-то положить этому конец, но как раз в этот момент, через рыдания Оксана сказала:

– Не уходи… прости меня…

– Ну, что ты, малыш? Оксаночка, ну, успокойся…

– Мне холодно…

– Иди ко мне, маленькая моя…

Дверь их комнаты чуть слышно скрипнула. О чем они говорят, Олег не мог разобрать, даже голоса были слышны еле-еле. А потом… вот тут-то Олег и пожалел, что ещё не крепко спит или не глуховат. То, что он услышал, скорее даже не слышалось, а угадывалось. Эти звуки он никогда бы не забыл, никогда ни с чем не спутал бы и услышал бы, наверное, через бетонную стену. Не думал Олег, что спустя столько времени, его будет трясти от ревности, когда он их буду слышать. Олег встал, закурил, усевшись на свой любимый подоконник, и пытался себя уговорить, что не стоит поддаваться этим глупым припадкам, стоит порадоваться, что всё так хорошо закончилось, лучше бы лечь и попробовать уснуть, но ничего у него не получалось. Других всегда легче убедить, чем себя.

Олег ещё спал, когда утром к нему в комнату зашла Оксана. Он приоткрыл глаза, пытаясь сообразить, который час. Она подошла к нему, поцеловала в лоб и шепнула: «Спасибо, Олежка!», после чего упорхнула, как птичка.

Вечером Оксана и Макс смеялись и веселились, как будто ничего не случилось. После ужина Олег и Макс вышли покурить во двор. Олег спросил:

– Оксанка вера на меня не сильно жаловалась?

– Нет, – он улыбнулся. – Не могу я с ней так круто, как ты. Я ведь всё слышал.

– А я это впервые. Никогда раньше на неё голоса не повышал. Ты тоже учись, на всякий случай. Вдруг когда-нибудь пригодиться.

– Не пригодится. Такого больше не будет.

– Уверен? Оксанка – человечек непредсказуемый.

– Уверен. А за вчерашнее тебе спасибо.

Родители смотрели всё ещё немного настороженно, но, похоже, тоже успокаивались – Олег вернулся, Оксана и Макс помирились. Олег ещё немного попытался быть строгим с Оксаной, но на долго его не хватило. Когда помирившаяся «сладкая парочка» поздно вечером уехала домой, отец спросил Олега:

– По секрету, между нами, что ты вчера сделал?

– Ничего, – он пожал плечами.

– И всё-таки? Ведь мы же два месяца бились и никакого результата.

– Ничего. Они сами помирились, – Олег наивно посмотрел на отца. – Понятия не имею, когда они это успели сделать. Я спал, как убитый.