После развода. Первая жена

глава 8

Мужчина застыл, глядя на нее, и прищурился.

«Только молчи, - думала про себя Аня. – Пожалуйста, молчи, не выдавай!»

За все время, что она здесь находилась, этот человек всегда нейтрально к ней относился. Выполнял свою работу, никогда не позволял себе оценочных суждений. Ничего лишнего. Он врач и выполняет свою работу.

И он работает на Демидова.

Трудно было надеяться, что этот мужчина рискнет своей работой ради нее. Но у нее просто не было выбора. Аня, глядя ему в глаза, незаметно качнула головой.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, потом он странно глянул на нее, шевельнул бровями и произнес:

- У вас нервное истощение. Вам нужно есть больше фруктов и чаще бывать на свежем воздухе. Никаких тяжелых работ. Не переутомляйтесь и тяжести не поднимайте.

Врач поднялся, собрал свой чемоданчик и направился к выходу, у двери обернулся и добавил:

- Избегайте открытого солнца, не ходите без головного убора, волосы станут ломкими. В остальном рекомендации прежние.

Кивнул ей и вышел. От облегчения Анна потом расплакалась в ванной.

Не выдал ее тайну.

Не выдал.

Значит, у нее все еще есть шанс. Да, время работает против нее, но время еще есть. До свадьбы господина Демидова, еще около двух месяцев. Как бы изолированно она ни жила, даже сюда долетали сведения и некоторые подробности.

О госпоже Прохоровой, о том, что господин Демидов ей подарил. Об их совместных выходах в свет. При Анне никто не смел обсуждать это отрыто, экономка строго следила, чтобы персонал не болтал лишнего. Но оно все равно просачивалось, как вода сквозь щели.

Было ли ей больно и обидно? Аня запрещала себе думать об этом.

Ушло, отрезано, умерло. Не в этой жизни. А в этой — чем лучше будут отношения у Арсения Демидова с его новой супругой, тем лучше для нее. У нее будет больше шансов освободиться.

Поэтому она спокойно продолжала работать в саду.

Чего стоило то спокойствие, особенно в первое время. У нее все время было чувство, что все на нее как-то иначе смотрят. Все. Горничные, экономка, охранники, которых она видела изредка, и тот невзрачный мужчина, работавший вместе с ней в саду. Но человек может привыкнуть ко всему. Когда постоянно ходишь по краю, перестаешь ощущать опасность.

Так прошел еще один месяц.

В этот раз горничная принесла ей прокладки без напоминания. Остановилась в дверях, показала на упаковку и спросила:

- Анна Александровна, нужно?

Аня кивнула:

- Да, спасибо. Я как раз собиралась попросить.

Горничная улыбнулась:

- Значит, я угадала.

Потом Аня долго думала, возможны ли нормальные человеческие отношения между заключенным и тюремным персоналом. Или это все только потому, что Демидов им платит? Пришла к выводу, что да, возможны, но воспользоваться этим ей вряд ли удастся, ведь никто не захочет потерять место из-за нее. И все же это было хорошо.

Особенно если вспомнить первые дни здесь, когда ее третировали постоянно. Сейчас все как-то успокоилось.

В доме царили тишина и велась строго налаженная жизнь, каждый четко знал свои обязанности и выполнял их. Но за этим спокойствием ощущалось подспудное напряжение.

Так, словно тут постоянно ждали чего-то.

Чего, она старалась не вникать. Ей нужно было вообще привлекать к себе как можно меньше внимания.

Аня теперь носила просторную рабочую одежду – комбинезоны с множеством карманов. Это выглядело вполне логично, ведь она по-прежнему работала в саду и занималась цветами. Выходила, кстати, те экзотические саженцы, что ей отправили по приказу новой невесты господина Демидова. Все они привились. Но больше каких-то невероятных заказов от невесты бывшего мужа ей не поступало. Аня только составляла букеты и строго оговоренные цветочные композиции, и их тут же забирали. Два раза за это время приходил заказ на белые анемоны.

Так прошел еще один месяц.

Близился день свадьбы.

Об этом говорило многое. Косвенные признаки в поведении персонала, которые Аня уже научилась читать. И ясно становилось, что здесь все затаились и ждут, что будет дальше.

Потому что ее положение должницы крайне двусмысленно.

Где это видано, чтобы должников так кормили, как ежедневно кормят ее? Аня немного имела представление о теневом мире и знала, что это такое. Будь она реальной должницей, ее держали бы в темном подвале, прикованную к батарее. И отрезали бы от нее по кусочку и отравляли родственникам, пока те не заплатят. А не заплатят – пакет на голову.

Да и как, даже если представить теоретически, она может отработать долг с энным количеством нулей, составляя букеты?

То, что сделал Демидов – просто каприз олигарха. Скорее даже нет. С ее точки зрения это была показательная мера для будущей жены, мол, смотри, как оно бывает с теми, кого я решу уничтожить.

Иногда Ане вспоминались его слова, когда он швырнул ей свидетельство о разводе. «Мою фамилию ты себе не оставишь, чтобы не вздумала бегать по судам. Не надейся, что тебе перепадет хоть что-то». У них ведь не было брачного контракта, она была его женой и при желании могла бы претендовать на половину его состояния.

Но отсудить у Демидова что-то? Ей действительно становилось смешно. Она заперта здесь под охраной, без связи с внешним миром. А если бы даже и имела такую возможность, это никогда не пришло бы ей в голову.

Жизнь дороже.

Это тут понимал каждый. Как и то, что господин Демидов женится на дочери Прохорова, а «цветочницу», как ее за глаза называли, вероятнее всего, турнут под зад коленом.

Вряд ли кого-то из обслуги этого дома волновала ее судьба.

Люди просто хотели знать, что будет с ними. И если «должнице» недолго тут оставаться, им стоит позаботиться о своем будущем и проявить преданность новой жене Арсения Демидова. В конце концов, она скоро станет тут полноправной хозяйкой.

Однако распоряжений от господина Демидова не поступало.

Полная эфирная тишина. О первой жене, сосланной сюда, как будто забыли. И что бы ни крутилось у персонала в умах, никто не смел действовать открыто. Все знали, что Демидов не пощадит.

Вот и повисло все в беспокойном затишье.

***

Ане было бы только на руку, если бы ее выслали отсюда. Она готова была уйти хоть босиком. Однако приходилось терпеливо ждать развития событий и быть особенно осмотрительной.

Потому что с ее фигурой уже начали происходить неизбежные изменения, хоть это пока и не было заметно. Но со дня той последней близости прошло почти пятнадцать недель. Она считала дни. Скоро ребенок начнет шевелиться. Да, врач скрыл ее положение, но простая случайность могла ее выдать. Она не хотела даже думать, что тогда начнется.

***

И все это время Аня подспудно ждала, что он явится сюда. Ее бывший муж. Была в постоянном напряжении, ведь он своим звериным чутьем мог учуять правду, которую она хотела скрыть.

Что она ощущала? Обиду, боль, разочарование? Она уже не знала, что чувствует, да и это было неважно.

Но, к счастью, с того дня бывший муж больше не приходил.

Вместо него неожиданно появился кое-кто другой.

Необязательно сидеть взаперти в четырех стенах, чтобы ощущать себя в тюрьме. Чувствовать себя закованным в кандалы можно и посреди самого респектабельного общества на светском приеме. И в офисе собственной компании, приносящей тебе многомиллионные прибыли. И даже в своем доме, который должен быть убежищем, твоей крепостью по умолчанию.

Все потому, что ты НЕ СВОБОДЕН.

Прошедшие месяцы были для Арсения настоящей каторгой. И он отрабатывал по полной. Как раб на галерах. Если бы отец мог видеть его с того света, он остался бы доволен. Всего каких-то четыре месяца, а он продвинулся так сильно, что его уже не называли снисходительно за глаза «сынок Васи Демидова». О нем теперь в высших кругах говорили с придыханием и исключительно по имени-отчеству.

Чего это стоило ему — отдельный разговор. Работать он мог и по двадцать семь часов в сутки, но ему нужен был хотя бы маленький глоток «свежего воздуха». Видеть женщину, без которой весь мир становился серым, хотя бы иногда. Недолго.

Ничего этого Арсений позволить себе не мог. Слишком велик был риск. Он не хотел втягивать Анну, ничего из того, что он делал, не должно было коснуться ее.

Это было трудно, постоянно ощущать себя в тисках, давить выжигавшую его потребность видеть Анну. Иногда он вскакивал среди ночи и долго сидел на кровати, сдерживая безумное желание поехать к ней, и пусть все горит синим пламенем. Он заходился жестоким смехом, понимая, что следы ее готов целовать. Но за все это время он позволил себе всего лишь дважды попросить у нее букет белых анемонов.

А все шло своим чередом. По плану шло.

Арсений Демидов должен был жениться на дочери Прохорова. Марина жила у него в доме, уже и день свадьбы был назначен. Все это освещалось в СМИ и социальных сетях, Марина знала толк в пиаре. И они, как идеальная пара, в обязательном порядке появлялись вместе на всех значимых мероприятиях и тусовках.

До свадьбы оставалось меньше недели, у них как раз был совместный выход в свет. Марина непринужденно общалась с подругами в одном конце зала, Арсений Демидов в этот момент в другом конце говорил с мужчинами о делах.

Прохорова ненадолго вызвали звонком, он ненадолго вышел, а когда вошел, случайно успел зацепить краем уха один разговор. И притормозил у входа, хотел послушать.

Два бизнесмена, Прохоров знал обоих, они его не видели, стояли спиной. Один произнес, качнув бокалом в сторону его будущего зятя:

- Бетонный мужик.

- Это точно, ни подмять, ни подвинуть.

- У Арсения Демидова только одна слабость — его жена.

- Эта, что ли? – спросил его собеседник и небрежным жестом показал на Марину, которая в тот момент что-то оживленно обсуждала с двумя известными блогершами.

- Пфф! – со значением усмехнулся мужчина. – Не эта, первая .

- Серьезно?

Что говорилось дальше, Прохоров не расслышал. Мужчины отошли в сторону, а он остался переваривать услышанное и доходить от злости на себя, что пустил все на самотек, а на самотек нельзя. Теперь все предстало в другом свете. Вот, значит, как, дорогой зятек? Ничего, ничего.

Павел Прохоров еще некоторое время стоял у входа, потом отправился в зал. Созрела мысль предпринять кое-что.

***

Это было три дня назад.

***

Сегодня Аня была в оранжерее, возилась с пионами. Неожиданно над головой возникла тень. Она вскинула взгляд. Врач. Стоял рядом и смотрел на нее.

Аня выпрямилась, отряхивая руки.

- Добрый день, - проговорила, а сама думала, наверное, что-то произошло, иначе бы врач сюда внепланово не пришел.

- Добрый, Анна Александровна, - поздоровался мужчина.

Слишком уж он был серьезен. Она невольно потерла тыльной стороной ладони внезапно взмокший лоб. От волнения стиснулось горло.

- Что-то случилось? – спросила она шепотом.

- Я увольняюсь, Анна Александровна. Зашел попрощаться.

Она вполне могла понять, почему он увольняется именно сейчас, но все равно это прозвучало как гром среди ясного неба.

- Всего вам доброго, - она заставила себя выдавить.

Мужчина кивнул ей.

- И вам всего доброго. Берегите себя.

Врач ушел, а Аня вынуждена была доползти до скамейки и присесть. Ноги не держали. Прикрыла глаза, стащила перчатку и потерла пальцами лоб. Она осталась совсем одна.

И вдруг услышала:

- Что с вами, Анна Александровна?

Тот самый немногословный рабочий, она и не заметила, как он в оранжерею вошел. А мужчина прищурился:

- Вам плохо?

Аня поняла, что надо брать себя в руки, слишком уж пристальный и острый был у него взгляд.

- Нет, - она даже смогла улыбнуться. - Все в порядке.

Поднялась со скамейки и снова принялась за работу. Но как-то не ладилось после всего. Она выбралась в сад.

И вот тогда.