Потерявшие сокровище. Книга 2

Глава 16

Перелет был быстрым. Сев в корабль, пристегнувшись, Леона закрыла глаза и открыла их в другой части вселенной. Для ее переброски был использован «Путь», что само по себе имеет колоссальное значение. Важность ее нахождения на территории Легио настолько велика, что после прибытия послания лорду не миновало и недели, как ее было велено собрать и отправить.

И вот перед ней распростерла свои непомерные объятия Акатарса, газовый гигант, на орбите которого парит Легио. Невероятный мир. За десять лет этот гигант проходит путь вокруг звезды, а на его орбите обитаемая планета проделывает десять оборотов за это время. Именно поэтому годы считают не только оборотами вокруг гиганта, но и оборотами того вокруг звезды. Самое интересное в этом мире то, что день на Легио наступает не тогда, когда звезда находится над головой, а тогда, когда одна часть планеты обращена «лицом» к газовому гиганту. Мягкий, легкий и слегка зеленовато-желтый оттенок света, иногда синеватый и крайне редко коричневый, дает планете такой необходимый источник тепла. Газовый гигант излучает легкое тепло, которое прогревает поверхность планеты равномерно, настолько равномерно, что на полюсах нет скованных льдами вод и часть суши не обледенелая. Звезда, в чьём гравитационном поле обитает Акатарса, расположена достаточно далеко, чтобы на небосводе быть только самой большой звездой. И при этом сам гигант имеет куда как более большую скорость хода вокруг нее, нежели идентичные ей планеты, равноудаленные от своих звезд, того же размера и гравитационного притяжения.

Легио не питается за счет света далекой звезды, но ее прекрасно подпитывает энергией и теплом Акатарса, что в переводе на всеобщий означает «Мягкое светило». А благодаря системам терраформирования сам Легио сейчас обитаем и крайне приветлив, по сравнению с его столетием назад, когда кислотные дожди шли вблизи побережий и не доставали разве что центры материков. Даже кипящее море заметно сократилось и успокоилось. Говорят, раньше, когда был первый Тенаар, города были под куполами, их было крайне мало, но защищали эти участки жилого пространства с яростью. С тех времен остались только установки терраформы, которая корректирует изменения достаточно плавно, после нескольких столетий агрессивного вмешательства.

Сейчас на Легио можно ходить без противогазов и защитных костюмов. Только вблизи ядовитых частей океанов еще опасно. Леона знала про это из источников летописей прошлого и много слушала рассказов старших. И сейчас, глядя на планету, окутанную тонкой мембраной голубого свечения, на фоне газового гиганта, понимала — ей здесь теперь жить. И не как дочери своих родителей, а как будущей жене наследника престола, как женщине, что обязана родить и выстоять под градом нападок соперниц.

Ее проводили на станцию, оттуда на яхту люксового класса, что встречает всех именитых гостей и после довольно непродолжительного полета посадка на посадочном диске под знаменами империи и дворца. Софи выдохнула, когда моторы замерли, а дверь открылась. Выдохнув и вдохнув, женщина сделала маленький шаг в сторону больших перемен.

Перед ней распростер свои объятия огромный комплекс посадочной зоны, который был как техническим, так и уютным. Невероятно, но здесь росли деревья, кустарники и цвели цветы. Планета ветров, была самой цветущей во всей империи. Самые огромные сады, расположенные в так называемых «живых уголках», призваны не только радовать глаз, но и генерировать огромные слои кубометров такого нужного человеку газа — кислород. Легио своей жизнью обязан в большей степени этим гибридным растениям, специально созданным для обогащения кислородом большие корабли-станции, но в свое время улучшенным, дабы естественные фильтры растений увеличили свою мощь в два-три раза.

В больничный корпус леди Паолина прибыла сама, дабы подтвердить — да или нет. Ее встретил любезный молодой доктор, попросил пройти за ширму и раздеться. После этого ее пригласили пройти в смотровую, предварительно накинув на плечи специальную рубаху.

Когда осмотр был закончен, взята кровь на анализ, молодой доктор улыбнулся и сообщил все, что так хотела знать дама, прибывшая на прием. Леди услышала, оделась и вышла из кабинета, затем и из больничного корпуса. Вместе со своими служанками направилась прямиком к вотчине Тенаара. Шла и думала, какими словами говорить известие. Все же, хоть он и говорит всем и вся, что она любимица, но это ставит ее саму в невыгодное положение перед той же леди Реманой.

Войдя в вотчину, преодолев расстояние, прошла в малую официальную залу, встала в ожидании оповестив слуг, что ей необходимо поговорить с господином. Ей уже сообщили, что он в кабинете. Слуга передал ее просьбу и через пару минут женщину пригласили в его вторую любимую часть во всей вотчине, кроме балкона в личных покоях.

Паолина вошла, слегка склонила голову, прошла к столу.

— Господин, сегодня я была на приеме у врача, — она смотрела ему в лицо и боялась реакции, но продолжила ровным голосом, — и мне сообщили, что я выполнила первую часть своего долга супруги Наследного Принца.

Тенаар с минуту смотрел на нее, потом заулыбался.

— Отлично. — Он расцвел. — Значит все, долг на «плюс один» выполняется. Хорошо. — Встал и подошел, посмотрел в ее лицо, — очень хорошо. Сегодня вечером, как только соберутся все дамы нашего серпентария, ты прилюдно объявишь об этом. Будь готова ко времени ужина. И перекуси, не мори его голодом.

— Как вам будет угодно.

Паолина откланялась. А Сато заулыбался. Еще одной бабенции он может запретить входить в спальню Тенанука. Ремане еще нельзя, Анами навсегда нельзя, а Паолине, хоть и сам выбрал ее, отныне поберечься надо бы, поэтому нельзя. Расцветая озорной улыбкой, он прикрыл глаза, понимая, что на некоторое время будет полновластным хозяином своего Шао. И никаких его уходов к обязательным ночам.

После того как стало известно о беременности леди Паолины, миновало несколько дней. К этому времени весть прилетела с Симбуизу, равно как и молодая особа. Она прошла с трапа корабля, была встречена кордоном охраны и проведена к небольшому катеру сухопутного вида, который слегка приподнимался над землей и парил, не замечая неровностей поверхности до тридцати сантиметров глубины.

Леона прошла во временные покои, в которые ее разместили, дабы она ожидала часа встречи с венценосной семьей. Эти покои располагались на гостевой половине дворца. Вообще, дворец в понимании Леоны, выглядеть должен не так. Еще живя на Легио, в своем доме, она постоянно поражалась тому, как именно выглядит дворец императора. Будучи уроженкой другой планеты, с другими законами и дожив на ней до семнадцати лет, Леона видела только монолитные дворцы, как если бы их строили на одной «подушке» в виде фундамента с подземельями и башнями. Дворцы на ее родной планете были величественные, по семь-восемь этажей в высоту с потолками до шести метров. Толстые стены, наружные в два, а то и три кольца, образующие малые города как защитные преграды. И это не были замки, нет, это были дворцы, чья общая площадь первого этажа составляла до тысячи метров. Замки были мощнее, серьезнее и их окна, что являлось главным отличием, были в три раза меньше, чем у дворцов.

На Легио же древние строения, абсолютно все, не выше двух-трех этажей, но уходили вниз на пять-шесть. Этакие кротовьи норы. Из всего многообразия разновидностей городов, что подстраивались под местность, только в столице был отстроен дворец. Причем его монолитность была спаяна подземными ходами, нижними этажами, а наверху это были анфилады зданий, отдельные сектора и обязательно между ними густые, красочные сады, в которых большая часть деревьев имела измененную структуру на клеточном уровне, делая их естественными фильтрами воздуха. Без этого нет ни одного города. Вообще.

Дворец императора представлял из себя над землей разрозненные здания, кучкующиеся по главным векторам власти — вотчинам, рабочей зоне министерства и жилой корпус взрослых мужчин семьи императора. Гарем, как его принято здесь называть, поделен на две части — политический гарем и гарем личный. Политический гарем, это все те здания вотчин, что занимаются управлением империей вместе с императором, отвечая за конкретные направления — медицина, образование, торговля, вера, население, СМИ. Во главе вотчин располагаются владения императрицы, что верховодит в политическом гареме. Конечно, многие скажут, что в империи правят женщины, и будут не далеки от истины, но абсолютно все итоги проводимых процессов в управлении императрица, собрав предварительно со всех вотчин все данные, несет на суд императору и если он одобрит, то дело идет дальше. Без его разрешения ни одна женщина ничего не сделает, хоть все время чем-то занята.

Леона, когда летела видела всю анфиладу зданий. Пока она жила на Легио, конечно же изучала историю и устройство империи, равно как и дворца. Сама зона зданий располагается кругом вокруг самого главного…сада. Не здания, не площади, а именно сада. Это место является центром мира. Так говорят на Легио и в Храмах, что несут слово Будашангри, великого Храма судеб. Леона не верит в Богов, не верит в высшее наказание, ад и рай, но она точно знает, что есть душа, то есть энергетическая составляющая физической оболочки, а также есть крайне могущественная сущность, которая поспособствовала линейному течению временной линии, которая в свое время ломала пространство как ей того хотелось. И это не древние байки, коим нет подтверждения, а только легенды и предания. Доказательства есть и их может увидеть каждый желающий — род имо, являясь до некоторых пор ведущим родом империи, являлись самыми долгоживущими существами в этой галактике. Последний представитель канул в небытие принеся с собой хаос, многолетнюю войну, разруху и разлад. Леона лично этого не видела, так как еще не родилась на свет, но была вполне способна просмотреть настоящие хроники, которые вели документалисты, присутствующие на этих событиях.

Тема Храма отдельная, долгая и большая. Леона знает только то, что сам Храм не имеет костыля поклонения божеству. У него его нет. Многие религии, которыми руководствовались ушлые и просвещённые личности, в конечном итоге стали обычным оружием, его сейчас называют ментальным. Храмы судеб Будашангри иные в том смысле, что это настоящие зеркала предначертанного, так как любой человек может прийти в Храм и просить прочитать его судьбу и служители, коих в храмах всегда не больше двух сотен, не взирая на размеры самого Храма и города, в котором он расположен, никогда не откажут, никогда не сообщат неверные данные. Причем служители Храма являются подчас чудотворцами — они владеют определенными техниками передачи энергетики, изменения ее потока, чем собственно и изменяют состояние тяжелобольных. Нет, из могил не поднимают, но больного раком могут излечить. И это дает им сила, что владеет всеми Храмами Судеб. И это является доказательством того, что есть реально существующая сущность, благодаря которой, ни много ни мало, а целое измерение вселенной стабилизировалось.

Ну, довольно лирики и вселенских сил. Леона мотнула головой. Дворец империи…это город. И называется он Кавехтар, что означает «начало начал». Знакомство с ним происходит, по крайней мере для гостей планеты, да и города, с зоны прилета. Но перед этим летательный аппарат, любого разрешенного типа в атмосфере Легио, пролетит лиги густого леса, что имеет ту же самую структуру клеток, благодаря которым фильтрация воздуха происходит в два-три раза быстрее и лучше. Большая зона густого леса, испещрена небольшими подземными базами, на которых стоят системы защиты и обороны. За линией леса идет полоса песчаника, которая подразумевает сокрытие в себе военных установок, которые экранируются специальным веществом, что наполняет кольцо песчаного ограничения дворца от лесного массива. Если пытаться «просмотреть» песчаник всеми доступными системами — радиоволна, инфракрасный луч, ультрафиолет и прочие — то это кольцо будет круглым темным пятном без малейшего изменения цвета, формы и глубины. Даже если просветить сам Легио насквозь, то ничего не будет видно.

За линией песчаника расположены поля, озера с чистой водой, и в самом центре расположен дворец-город. Размеры этого места, от зоны посадки и до крайней стороны защитной стены не меньше четырнадцати километров! Гости Кавехтара, как правило, прибывают на летательных аппаратах, которых за ними послали из дворца. Крайне редко они прибывают на своем транспорте. Зона посадки обширна, так как размеры прибывающих судов разнятся. В центре зоны посадочные диски, по краям зоны расположены ангары, для транспорта и ремонтные доки, где хоть целый корабль из запчастей можно собрать. Еще ни разу такого не было, чтобы при поломке ждали одну незначительную или самую главную деталь больше, чем требуется времени мастеру дойти до склада и выписать ее, а затем доставить к ремонтируемому борту.

Когда гости выходят на посадочный диск, их уже встречает военный кортеж. Это обязательная мера предосторожности и от того, какой именно военный расчет встречает зависит положение гостя при дворе дворца. Зона посадки является ведомством военных и за линией мастерских и ангаров располагается внушительная линия военных КПП, казарм и зданий, рассчитанных на поддержание порядка, а также для быстрого реагирования — вдруг ЧП на стороне министерских зданий? Откуда брать защитников? А они вот, рядом совсем, живут и блюдут за сохранностью господ. Здесь же живут те воины, что как правило прибывают вместе с господами.

Дальше, если гость простой министр и во дворце у него обычное дело, то перед ним распахивает свои недра первая зона анфилад зданий — министерская обитель. Справа расположены здания всех возможных совещаний, где министры, даже с других планет, могут заседать и спорить до посинения. За этим сектором располагаются жилые корпуса для министров планеты, в частности проживающих здесь временно, пока не решатся все вопросы. По левую сторону от зоны посадки расположены жилые корпуса для гостей планеты. В центре сектора, между жилыми корпусами, располагается главное министерское здание — здесь располагаются все кабинеты всех ведомств. Отсюда идет приказной путь всем законам, указам, реформам и прочим делам. Здесь, как правило, располагается и военная часть, главная по планете, откуда воины способны контролировать всю планету.

Казалось бы, недальновидно помещать тех, кто прибывает из других миров и тех, кто охраняет саму планету в одном здании. Но, даже Леона, даже она знает — нет в мире большего сумасброда-камикадзе, чем идиота, пытающегося что-то сделать в направлении нанесения вреда или шпионажа. Все представители военного верха в этом здании — фильб. Из разных семей, из разных домов, но все они на крови преданы императорской семье. Лучшая во вселенной раса, что предано служит только одному хозяину до самой его кончины и после нее по его приказу. К тому же, даже зная, что в здании министерства находится военное ведомство, проникнуть на его территорию, не являясь частью этой структуры, не будучи удостоенными чести пройти — вас просто не пустит дальше лифта.

Вокруг этого громадного здания всего в шесть этажей, располагается первый из доступных садов для гостей дворца. Это малый сад, где гости могут насладиться умиротворяющими картинами, посидеть на скамейках или в беседках, поговорить без свидетелей. Все здесь создано для интриг и тайн, которые между прочим прекрасно прослушиваются и фиксируются, после чего передаются в вотчины, которые интересуются кем-либо. Этакая система сарафанного радио, когда все сплетни знают все, но никто и ничего вслух друг другу не говорит. Этакая открытая игра в шпионов, и здесь таланты манипулировать людьми, интриговать и прочую пакость ближнему делать, становятся пропускным билетом — ведь если ты выжил в интригах министерской обители, то ты сумеешь выжить в интригах самого дворца и его вотчин.

За сектором министерства располагается самый большой сад-парк. Он огромен, ширина его примерно полтора километра, а вот длина составляет все семь. Этот сад-парк шикарен, роскошен и доступен для всех гостей, также это место, где министры могут увидеть женщина правящего гарема, дочерей императора, сыновей императора что не задействованы в делах империи. Здесь императрица может встретиться с любым министром, если на-то-будет ее воля и согласие. Неформальные приемы посетителей в этом саду, как ступенька к власти и победе. Считается, да оно так и есть, что встреча в этом сад-парке с кем-то из правящих жен, это преддверие переезда в вотчину той дамы, с кем была встреча, либо крайне выгодное предложение, ну или на худой конец очень важное задание.

Так как Леона сейчас не просто гость, то ее дорога идет сразу в сад-парк, а оттуда налево в сторону зоны вотчины императрицы. Сад-парк расположен во внутренней части дворца, так называемой домашней части. Здесь семь разделенных между собой зданиями наверху и соединенные подземными ходами сектора вотчин и жилая зона императора. Слева на право идет счет вотчин: Правящая мать, которая занимает эту должность великая женщина — Анаман Вельжена Сейсар; второй вотчиной идет та, которую занимает шестая политическая супруга, леди Эльмеша Индас Клиам-фраст Мираминдаситис — женщина редкого таланта, коим обладает властитель информации, ибо ее вотчина — это рай для СМИ; третья вотчина занята третьей политической супругой, леди Мальмия Сансыват, дочь великого галактического деятеля своего времени, Усайфа СансыватVII, имела хорошую хватку в управлении духовного направления, отлично разбиралась в религиях, их течении и разбирала конфликты; четвертая вотчина занималась четвертой политической супругой, леди Бьяри Иулэ Ф´файхаз — высокородная леди по рождению, занимающаяся образованием, регулировкой поставки на рынок профессий необходимого числа тех или иных профессионалов; в пятой вотчине обосновалась самая тихая леди Жаннет Тиная Жаймас, вышедшая из наложниц в супруги — ее головная боль промышленность и передача данных леди Бьяри по требующимся специалистам, а леди Сесилии по спискам торговли; шестую вотчину занимает вторая политическая супруга императора леди Сесилия Анна-София Руладская — редкостный торгаш, умело управляющий торговой стезей, помогающая императору даже по тем вопросам, которые ее не касаются, а именно торговля между мирами.

Леди Леона знала, что каждая из супруг императора, это руководящий министр работоспособности Легио. Да, к ним приходят люди, связанные с внешней политикой, но сами женщины не управляют империей, они управляют самим Легио. Для управления империи есть министерство, что занимает министерские кабинеты, что спорят и требуют друг от друга работы, что живет одной лишь внешней политикой, торговлей, войной и защитой. Женщины же, когда нужно, делают свои легкие интриги, сводят или разводят тех, на кого указал император. Они прикармливают нужных и травят опростоволосившихся. При всем влиянии, при всей власти, императрица за пределами Легио шагу ступить без одобрения императора не может. Ей не подчиняется армия, у нее нет флота, у нее нет личных средств и за каждый свой шаг она отчитывается перед супругом, который при всей внешней игровой политике, умудряется просматривать ее отчеты и даже править их.

Все министры, что живут на территории дворцовых анфилад зданий, они все нужны императору и именно поэтому императрица приближает их к себе, дает конфетки, подсыпает соли или строго одергивает заигравшихся. Все гости планеты, они ведь тоже с позволения императора здесь. Только деятели культуры, жители Легио, кто принимает участие в его жизни, только они приглашаются императрицей без разрешения императора. И их не так мало, как может показаться. Бомонд, золотые фантики златоглавых представителей аристократии, любители прозябать по пирам и балам, они все стремятся попасть на глаза императрице, владычицам вотчин и их используют главы родов для временного повышения баллов репутации. Эти игры император не трогает, оставляя для жен пространство точить свои коготочки, кусать зубками и тренироваться, дабы уже нужные ему люди обрабатывались без ошибок и накладок.

Зала, Тронная и величественная, единственная в своем роде, что привечает одинаково, как мужчин, так и женщин, встретила гостей в своей молчаливой изысканной красе. Все пространство было подавляюще величественным и сидевшие на своих местах, возвышаясь над основной частью пола, семья императора, Тенаар и он сам, завершали величие данного места. Пока в зале никого из гостей не было, только господа и их слуги, что частично ушли в инвиз, а остальные расположились за возвышением, сидевший на своем равном императору троне, мужчина с огненно-медным отливом волос, тяжело вздохнул.

— Император, я так понимаю, еще одна с вашей подачи невеста? — и посмотрел на него в упор.

— Да. — Не став ни отпираться, ни оправдываться, Норанто улыбнулся ему. — Данная леди была сговорена между мною и моим другом еще до ее рождения. Я выполняю свою часть уговора.

— А если бы дочерей у него не родилось?

— Не важно. — Император усмехнулся, — вы же супруг моему наследнику.

— А… — кивнул головой Тенаар.

— Император, — тихо процедил сквозь сжатые зубы Тенанук.

— Ничего страшного, супруг мой, — Тенаар повернул в его сторону свое лицо, — вы ведь обещали мне одну красивую подлянку для всех женушек, не так ли?

Тенанук на мгновение замер, а потом озорно заулыбался. Император насторожился, но тут глашатай огласил о прибытии гостьи и двери раскрылись. В залу вошла внушительная процессия. В середине процессии, как под конвоем, шла молодая женщина. Миловидная, молодая и миниатюрная, даже маленькая для своего рода, который славился крупными дамами, смотрела строго вперед, ожидая, что ее вскоре начнут разделывать как рыбу.

— Леди Леона Франциска Карвельт, младшая дочь правителя Симбуизу лорда Сио Эдмонда Карвельт. — Огласил стоявший рядом с возвышением для трона императора глашатай и замер в ожидании окончания церемонии приветствия.

Услышав фамилию дамы, императрица вздрогнула. Тенанук нахмурился и посмотрел на императора нечитаемым выражением на лице. Тенаар же был спокоен, ему было все равно на фамилию, тем более он не запомнил, почему именно этот род должен заставить у него иголки по всему телу выскочить.

— Леди Леона, вы так выросли, похорошели. — Улыбнулся император, напрочь игнорируя сына и ожидая только одну бурю — от Тенаара.

— Император, — леди присела в реверансе, склонила голову, — слышать столь лесные слова от вас, это великая честь.

— Как поживает ваш батюшка, лорд Карвельт?

— Здравствует, просил передать вам, что все запросы были исполнены в полной мере.

— Это хорошие новости. — Император улыбнулся и кивнул головой, мол только этого и желал узнать.

Ему тут же преподнесли в дар подарок, который принял его Привратник. Затем пара незначительных вопросов-ответов и императрица встала со своего места. За ней поднялся Тенаар. За ними встали и все остальные дамы, начиная с леди Тинаи и заканчивая ее невестками. Императрица представилась, представила свекровь и представила Тенаара.

Леона глубоко склонилась перед ним, прекрасно зная, насколько он ревнив и, если делать ошибки, они могут дорого стать. То, что леди Анами позволила себе лишнее, правда, что именно не знали, но слухи ходили, и ее забыли на несколько месяцев, Леона знала и ее лично не прельщало испытать на себе итог подобного рода ошибки. Хоть она и была сейчас здесь, видать наказание исчерпало себя, факта это не отменяет: если ты провинишься перед Тенааром, то никто не спасет.

Он же смотрел на нее и ждал реакции. Все же, она третья политическая, а значит даже леди Анами выше нее по положению, как супруга Наследного Принца, тем более еще и родившая наследника. Так что у нее свободы и воли не так уж и много.

Когда приветствие было пройдено, Тенаар посмотрел на императрицу и та лишь кивнула головой, мол не полезет. Он кивнул ей и тут же к леди Леоне подошла леди Ремана и тихонечко сообщила, что идти нужно в вотчину Тенаара, где ее будут обучать до свадьбы. Причем обучением будут заниматься супруги Наследного Принца. Если Леона и удивилась, то постаралась взять себя в руки, пряча реакцию за вежливой понимающей улыбкой.

Из вотчины императрицы они шли по красивому саду, а не использовали подземный ход, ведущий к той части сад-ханти, где располагался коридор в вотчину Тенаара. Когда сад был пройден, пройден коридор и большая официальная зала, женщины пошли в сторону двери, что ведет в жилую зону. Тенаар же свернул в сторону кабинета. Вошел и прикрыв дверь, оставил всех за ней.

Как бы он не держал себя в руках, а больно было все равно. Еще одна женщина. И опять страх, что она понравится ему, что сумеет согреть его постель так, как Сато не умеет. Прижавшись спиной к двери, закрыв глаза, слегка сдавил двумя пальцами переносицу, выдохнул застонав. Больно делить Шао с кем-либо. Больно видеть их, тех кто носит в себе его детей. Больно знать, что ты просто мужик, который не имеет возможности дать ему именно это. И от этого больнее всего. Тенаар не женщина, нет у него ни шанса перед ними. Если хоть одна из них сумеет перетянуть на себя его внимание…даже те годы, что они прожили вместе, даже они не встанут преградой. Бывает же так, что крепкая пара, вдруг рушится просто потому что один из ранее любивших свою половинку, вдруг понимает, что любит другого человека и уходит. И никакие годы жизни вместе, никакие узы или обязательства не могут порой удержать от разрыва. Сато такого не хотел, ревновал и переживал свою собственную боль здесь и сейчас.

Открыв глаза, покачав головой, прошел к столу и усевшись в кресло, откинул голову. Ему страшно. Очень. Если Шао уйдет от него, то что ему этот мир? Зачем ему тогда он сдался? Конечно же он не бросится с крыши, и не полезет в петлю…но зачем ему все что окружает его, если некому это все преподнести и показать, даровать и сохранять?

Закрыв глаза, он попытался абстрагироваться от того, что его давит и душит вместе с ревностью. До его слуха донеслось далекое открывание двери, как мимолетный и не интересный звук. На пороге замер Тенанук, проигнорированный хозяином кабинета. Он осмотрел его и едва слышно шепнул:

— Сим, принеси синий пузырек с тумбы у кровати.

Тень не проявилась, даже не обозначила себя, что она тут. Минуты две и в руку лег запрашиваемый предмет. Лишь мысленно хмыкнув, что бегает данный мундир быстро, принц вошел в кабинет и закрыл дверь. Прошел к столу, присел на его край и наклонившись вперед, потрогал пальцами губы сидевшего перед ним Тенаара.

— Сато, посмотри на меня.

Глаза открылись, блеснув сине-зеленым омутом, в котором принц утонул с первого взгляда, еще в те далекие дни на Алкалии, когда впервые его увидел.

— Привет, — улыбнулся Сато.

— Тебе ведь плохо, да? — принц провел пальцем по его щеке. — Больно, вижу ж что это так. Не вздумай отрицать.

— Больно. — Едва обозначив улыбку, Сато отвел глаза. — Я все понимаю, но ничего не могу поделать.

— Сато, — Тенанук протянул руку, ласково коснувшись пальцами его подбородка и повернул на себя, заглянул в глаза, — до свадьбы я сообщу всему семейству, что разрешаю всем своим супругам аммапу-фаворитов. Первый ребенок будет естественным путем зачат, как того требует традиция, но и только. Больше я не буду терзать тебя. Я, если честно, люблю, когда ты ревнуешь, но не люблю, когда тебе больно. Не люблю, когда у тебя этот взгляд, Сато.

— Не забывай, я еще четыре женщины тебе должен найти.

— Я потерплю, и ты мой ревнивец, — принц наклонился, — не бойся, мне никто не нужен.

— Думаешь я этого боюсь? — сощурился Сато защищаясь.

— Думаю да. — Шао заглянул в его глаза, — я и сам боюсь. Тебя столько человек окружает, столько прихвостней. Как вижу, что они голодными шакалами ходят рядом, так все нутро скручивается, хочется черепушки разбить, вдавить их глазенки по самые мозги.

— Шао, — рассмеялся Сато, — вот где бы тебе не стоило искать мнимых любовников, так это среди бомонда!

— А я ревную, ничего не могу поделать. — Шао припал к его губам, шепча через поцелуй, — ты такой вкусный, такой сладкий, такой дурманящий…

Сато включился в поцелуй, ощущая, как его поднимают с кресла. Принц вжал в себя его тело, развернулся и посадил на стол. Целуя губы, покусывая и посасывая, Шао медленно расстегивал его жилет, за ним сорочку, затем вытащил ее края из-за пояса брюк. Его тоже раздевали, причем быстрее и сноровистее. Ему вообще удавалось разоблачать принца шустро, тогда как раздеваемый наслаждался стягиванием с супруга закрывающей его тело ткани. Медленно, наслаждаясь, оглаживая его плечи, живот, бедра.

Шао оголил его грудь и массировал одной рукой, другой поддерживал голову, продолжая вовлекать в поцелуй теребившего ремень супруга. Принц заулыбался на его быстрое возбуждение, на горящие огнем глаза и мог поклясться, что, съесть его сейчас, не являлось бы преступлением ни под каким углом. Такой он аппетитный, такой желанный, такой красивый. Сато был красив, притягателен и сексуален. А сейчас он бил рекорды по всем параметрам.

Впившись в его шею зубами, вызвав смешок, завалил его на стол спиной, опустившись с шеи чуть ниже и прикусив коричневый сосок. Сато выдохнул, запустил пальцы в волосы. Играя кончиком языка, вдруг засасывал сосок мощно и даже болезненно, затем отпускал его и губами вминал, дразня. Затем перемещался на другой сосок и проделывал с ним тоже самое. Лежавший перед ним Сато теребил его за волосы, когда было больно он сжимал пальцы и принц ослаблял напор, ласкал комочки плоти, посасывая едва заметно. Вдоволь наигравшись, он устремился ниже, целуя каждый сантиметр кожи, обведя впадинку пупка, присосался к коже живота. Руками в этот момент расстегнул ремень и молнию брюк, раскрывая себе больше пространства. Его губы и язык стали исследовать открытую для них полоску кожи, затем вниз потянул резинку белья, целуя лобок.

Сато дышал жадно, принимая ласки. Его Шао пришел успокоить разгулявшиеся нервы, что шалили последнее время не так, как при первой женщине, но все же шалили, доставляя беспокойство. Ласка, что спустилась к лобку, вернулась на живот, затем дошла до груди и вновь терзая соски, что встали торчком, а за ними шея и губы. Шао словно выпить его жаждал, как умирающий в пустыне, захватил его губы, всасывал, покусывал, а руками стягивал брюки, оглаживая бока своими горячими ладонями.

Отстранившись, осмотрев возбужденного любимого, принц быстро стянул с него штаны, обувь и замер, созерцая где-то раздобытые обычные белые носки. Увидев этот атрибут для ног, Шао приподнял ногу, согнул ее в колене, обхватил стопу пальцами и мурлыкнул:

— И где же это ты нашел такую диковинку, как обычные носки из простой трикотажной ткани?

— Привезли с Алкалии…недавно… — выдохнул Сато, глядя горящими глазами на такого соблазнительного принца, который рыкнул и куснул его за стопу у большого пальца, игриво глядя в глаза.

— А где моя парочка?

— Лежит в спальне, — Сато сглотнул, так был чертовски притягателен его любимый, — хотел тебе вечером отдать…

— Хорошо, отдашь. — Улыбнулся Шао погладив его по колену одной рукой, а другой провел по тыльной стороне бедра и лишь коснулся кончиками пальцев возбужденной плоти.

Сато выдохнул, глядя на его руку, которая едва касалась его, дразнила, но не брала в свой горячий плен. От каждого касания по телу проходила предвкушающая волна, когда вот-вот и…нет, он не сделал и от этого хочется рычать! И Сато рыкнул, ощущая опять эту дразнящую ласку. Приподнявшись на локтях, он протянул руку и захватив его шею заведя пальцы за нее, потянул на себя, вовлек в игру губами и языком. Страстно, яростно и показывая, что ему надоело томно, хочется уже действий!

Принц усмехнулся и толкнул его на спину, разрывая агрессивный поцелуй, усмехнулся на возмущение любимого. Шао оскалился и задрал обе его ноги вверх, заставляя их прижать к груди. Сато замер, так как сейчас начнется или ласка, или подготовка. Началось первое. Принц обхватил его возбужденный член рукой, чуть сжал пальцы, услышал шумный выдох, заулыбался.

— Держи ноги, я сейчас буду крайне занят.

Сато обхватил себя под колени и замер, так как его плоть массировали, сжимая и разжимая пальцы. Затем был добавлен шаловливый язык, который игрался с ним довольно долго, после чего жадный рот всосал головку, заставив тонко застонать, выдыхая, подрагивая. Шао же начал волновые движения головой, играя языком внутри, массируя его ствол, руками же откупорил бутылек и распечатав презерватив, раскатав по пальцам, капнул масло, после чего приставил к подрагивающему анусу руку. Погладил его, ртом с силой сжимая плоть и поглаживая яички. Сато выгнулся на такой террор и отпустил ноги, схватившись руками за край стола.

Шао усмехнулся, продолжая его дразнить. Выпуская изо рта головку, посасывая ее и покусывая, пальцами массировал дырочку, заставляя пропустить, подготовить. Сато выгибал спину, готовый уже к фейерверку, но его обломали. Пережав член у основания, принц размеренно массировал его внутри на три пальца.

— Шао…паразит…вставь… — простонал Сато, выгнувшись от массажа простаты, — Шао, не могу терпеть…не хочу от рук…

— Хорошо, мой хороший, — навис над ним распаленный просьбой принц, повернул его, тяжело дышавшего к себе и впился в его губы, — сейчас, только потерпи, все будет.

Сато закивал головой, тяжело вдыхая и выдыхая горячий воздух. Все тело пылало, хотелось уже кое-чего существенного нежели ласки руками и языком. Его ноги подхватили, слегка сложили на живот и по коже, нежной и сейчас раздразненной потерся горячий орган. Сато затаил дыхание, когда он надавил. Приподняв голову, рассмотрел, как сосредоточенно Шао входит в него, задерживает дыхание, а на выдохе постанывает. От этого зрелища застонав, Сато ощутил, как его наполняют.

Войдя до упора, со стоном выдохнув, Шао сразу взял резвый темп, не давая опомниться лежавшему перед ним Сато. Его толчки были мощными, сотрясали его тело, заставляли охать и постанывать на каждое сотрясающее его движение супруга. Отпустив его ноги, шепнув чтобы сцепил их за спиной, принц наклонился, впиваясь в его губы и резко поменял угол наклона для Сато.

Только что лежа на столе, он оказался поддерживаем под попу мощными руками, на весу пронзенный его горячим членом…Застонав, принялся целовать эту гору стальных мышц, отвлекая от толчков, что отдавались во всем теле, до затылка.

— Маленький мой, — шепотом в губы, принц вжимал его в себя, работая бедрами, — люблю тебя, как же я тебя люблю!

Сато постанывал ему в губы, не в силах говорить. Поза стоя была не новой, но заставляла его вжиматься в любимого, отдаваться в его сильные руки и доверять себя. Несколько диких толчков, особо ярких и острых, и вот принц опускает свою ношу на стол, поворачивает к себе спиной. Его руки подхватывают под живот, он легко входит, заставляя Сато упереть руки в стол, выгнуть спину. Не скинутая сорочка и жилет свисают, закрывая его по бокам, а сзади к телу плотно прижимается распаленный принц, который покусывает его в шею, яростно работая бедрами. Шлепки его яиц звонко оглашают пространство, которое щедро поливается стонами и даже рыком.

Шао запустил пальцы одной руки в шикарную огненную гриву и отогнул его голову, целуя в шею. Сато хватал ртом воздух, постанывая на толчки, закрыв глаза. Вторая рука плавно прошлась по груди, цепляя пальцами соски, спускаясь к животу и в конечном итоге обхватывая его плоть. Начав ее массировать, он зашептал громким шепотом на покрасневшее ушко:

— Давай родной, кончай, ты ведь хочешь. — И с силой начав скользить по его члену, слегка сжимая его, принц слушал стоны, слушал как Сато улетает.

Особо громко застонав, оскалившись, Сато вцепился в край стола и выгнулся дугой, выплескивая из себя семя. Шао перехватил его под живот и резко догнался, тараня почти осевшего на его руки любимого. Несколько особо ярких толчков и принц слетает в страну эйфории. Зарычав утробно, на самое ухо еще потерянного Сато, Шао завалил его на стол, еще двигая бедрами, заставляя его постанывать на толчки. Когда слепая эйфория сошла, Шао навалился на Сато и повернув его голову, чуть приподняв ее, впился в губы. В ответ расслабленные движения, но и только.

— Устал?

— Да…вымотал ты меня. — Сато усмехнулся, — у тебя еще стоит.

— А куда он денется, когда в таком сладком местечке припарковался.

— Пошляк. — Улыбнулось ему в ответ рыжее чудо.

— Ага. — Шао шепнул на ушко, — еще хочу.

— Зверь.

В ответ последовали точки, ласка руками и еще на час диких игр. В итоге Сато кончил и вырубился, прямо на столе, где его все это время яростно убеждали, что никто кроме него не нужен.

Империя Оламу отличалась от империи Легио только тем, что на их территории Храмов Судеб было намного меньше, но значимости от этого у них не убывало. В империи Оламу насчитывалось четырнадцать сотен созвездий, две сотни живых миров, как естественных, так и искусственно оживленных. И конечно же в империи Оламу нет такого уникального неприветливого мира, как планета Легио на орбите газового гиганта, чье имя звучит Акатарса, являя собой «мягкое светило». Много планет обитает на орбитах газовых гигантов, но нет ни одного мира, который бы был населен и имел атмосферу, кислородную подушку, флору и фауну, пусть и такую агрессивную, при том, что газовый гигант настолько далек от звезды, вокруг которой пролегает его орбита, что на небосводе она выглядит как самая большая звезда, но всего в два раза больше самой ближайшей. И что самое удивительное, так это сияние этого гиганта, который не только освещает свой спутник, но и согревает его.

Акатарса уникальная планета гигант, к тому же его газ в большей степени способствует развитию жизни на Легио, попадая с волнами энергии, что излучает это «ненастоящее солнце», является настолько уникальным, что даже в империи Оламу признают это не кривя душой. Акатарса в прошлом была обычной газовой планетой-гигантом, на орбите которой находятся спутники планетарного типа. Причем все они каменные, нет ни одного газового, или «мягкого». Но, когда к этой красавице прибыла семья тогда еще простого космического скитальца, она была не столь приветлива — Акатарса искривляла пространство вокруг себя и открывала червоточины, через которые в эту точку галактики попадали не только обычные пираты и воинственные расы, но и самые настоящие страшилки в виде спрута космоса Кемма, теней Дальгаши, мрачных рыцарей «иного» мира и прочая реально существующая энергетическая пакость, которая имела только одну сторону существования в этой параллели измерения: уничтожение энергии этого измерения, так как оно вступает в конфликт с энергией того измерения откуда они пришли.

И только находясь на орбите самой Акатарсы, караван исследователей-искателей, сумел сохранить самого себя и свою целостность, так как вихревые потоки пространства просто корежили корабли. История гласит, что приземлиться на Легио им пришлось, так как надо было исследовать новый мир просто потому, что дальше лететь не было никакой возможности. Довольно молодая планета была исследована и признана годной к терраформированию. Были установлены установки, были развернуты города-купола, прорыты в почву специальные «нижние» уровни жилых и рабочих зон, дабы скрыться от радиации.

Согласно общим историческим записям, так как даже империя Оламу берет начало от них, от тех первых исследователей, которых затянуло завихрениями искривления пространства, идущими от Акатарсы. Примерно шесть веков люди жили на этой планете, изучали явления вокруг созвездия, воевали с прибывающими физическими и энергетическими захватчиками. За это время к власти пришла целая семья — воинственная, сильная и способная ощущать куда как больше, чем обычные люди. Эти представители первой семьи императора, тогда провозглашенного только на планете, начала «делать» лучших воинов. С того времени, как на трон взошел первый император, было положено начало расы фильб. И за пару столетий их не только вывели, но и сделали основные законы внутри их общества, главные ценности и отсеяли гены, которые ухудшают породу. Как итог, к моменту, когда родился первый Тенаар, исключительный энергик, раса фильб была самой сильной расой, которая в большинстве своем вела кровопролитные войны, защищая границы маленькой империи на планете Легио.

С момента становления Тенаара Тенааром началась новая эра в этой части вселенной. Акатарса получила свою исключительную уникальность — он является точкой, откуда в одно мгновение может быть совершено открытие врат во все доступные измерения и галактику просто сметет с лица космоса. Теперь у нее физические свойства сродни настоящей звезды — она сияет, она дарует тепло, она посылает импульсы энергии. И с каждым годом ее сияние и выбрасываемая энергия всё больше и больше, а вот планеты, что находятся на орбитах вокруг нее, они всё дальше и дальше. Даже Легио и тот отдаляется от планеты-солнца. В первые годы жизни искателей эта планета была ровно на два своих диаметра ближе к Акатарсе, чем она располагается сейчас. Для космоса, это практически мгновенное движение, ведь миновало меньше десяти тысяч лет, а расстояние просто колоссально, причем для самой планеты это не имеет никаких последствий — при движении и росте тепла и света Акатарсы, Легио находится на равном расстоянии концентрации этих двух аспектов. То есть, с каждым градусом планета отдаляется ровно на столько, чтобы температура и яркость света оставались неизменными. Равно как и сила гравитации гиганта, радиационный фон, все виды излучений спектра света и другие мало изученные процессы.

С каждым годом Акатарса все больше и больше становится звездой. Это невероятно, но такова сила той сущности, которая даровала мелким букашкам, за которых просила столь чистая душа, безопасный и ласковый мир рядом с точкой пространства, что в любую секунду способно уничтожить целую галактику. И все это описано в скрижалях Храмов Судеб, где любому желающему дадут прочесть реальную, ни на грамм не измененную, истинную хронологию событий тех лет.

В Оламу таких Храмов мало, все они рассредоточены ближе к границам Легио, империи имеется в виду. Вообще, Храмы не есть вера, это есть подтверждение того, что существует один вполне реальный аспект их бытия — сущность силой равная Богу, в понимании хрустальных людских оболочек, которая сейчас дремлет и будить ее смерти подобно. Вера же, она есть и имеет разные свои формы оформления, поклонения, ритуалов и прочего настоящего и нет образования религиозного кнута послушания масс людей. И как подтверждение силы Храмом Судеб, их просто невозможно использовать в виде оружия послушания — все служители игнорируют любые попытки втянуть их в жизнь общества, тогда как представители храмов различных верований охотно и активно принимают участие в жизни миров, дабы урвать и свой кусочек власти.

В центре империи Оламу располагается главная планета-столица — Яхвер. Император, коим стал крайне активный политик, в империи не наследуемая линия правления, занимает большое здание красивого дворца. Он политик, он опытный воин и у него нет того же, что есть у Норанто, императора Легио — гарем для Оламу недопустим. Багзард Вехтуш женат на одной женщине, у него два сына и три дочери. Все они политики и все они помогали отцу взойти на престол. В их империи император становится таковым на определенный срок — пятнадцать лет. И это довольно небольшой временной отрезок, так как медицина творит чудеса и долголетие считается не в 80–90 лет, а в 130–140. Поэтому пятнадцать лет правления относительно небольшой срок службы и даст понять — может или нет управлять такой махиной.

Дети императора, в частности сыновья и одна дочь заключили брачные союзы согласно выгоде. Незамужними оставались только две дочери — старшая дочь Селена и младшая Аёнги. Аёнги была еще совсем крошкой, родилась только пять лет назад, а вот Селена являлась крайне умным политиком, чтобы сделать так, как никто не смог — выбирать самостоятельно своего спутника жизни. И она добилась этого, главным образом потому, что стала незаменима в госаппарате отцовского управления. Селена стала министром по внешней политике с империей Легио, но никогда не покидала пределов родной звездной системы, во избежание, так сказать.

Вот и сейчас венценосная особа сидит во дворце и натужно рождает мысль — как усмирить военный конфликт, который никому не нужен. Она хмурит свой лоб, покусывает щеку, перебегает глазами с одного предмета мебели на другой. И никак не может понять — откуда приходят удары и с чего так негодует Хия? Если правитель этой планеты не усмирит свой странный гнев на Карас, не долог тот день, когда империя Легио просто возьмет и ответит всем, что у нее есть. А есть у нее крайне много. Взять хотя бы тех же фильб — из ста восьмидесяти семей, в которых не меньше 5 тыс особей, на стороне Легио стоят сто шестьдесят четыре семьи, причем самые многочисленные. Остальные, которые имеют этот самый минимум в 5 тыс, расположены примерно так — треть за Оламу и императорский трон, вне зависимости кто этот трон занимает, треть рассеяна по границам, а остальные никому не подчиняются и живут в своих логовах, как настоящие звери, в которых медленно деградируют.

Селена поморщилась. Империя Легио противник грозный, умелый, а их влияние на свои территории куда как серьезнее, ведь более половины их владений веруют в Храмы, в их силу, в Стража, что стоит на стороне чего-то там и теперь еще явление народу — Тенаар объявился! Усмехнувшись, женщина встала. То, что такой финт ушами не мог не всколыхнуть империю, да и не только ее, она была уверена на сто процентов. В известной части космоса много развитых миров, которые так или иначе соприкасаются с империей, с ее Храмами и имеют таковые на своей территории. Да что говорить, сама империя Оламу не гнушается к служителям обращаться, если медицина бессильна. Но Тенаар…

Этот человек, который просто не может быть никем другим, он просто самозванец. Селена была убеждена в этом. Ну кто поверит, что какой-то там мужик, вдруг самостоятельно станет излучать свет без помощи толковых пиротехников, умельцев дел всевозможных фокусов и банального заказа двора императора Норанто? Лично она, Селена, дочь своего отца, прекрасно знала — посади толпу на крючок и за ведущей овцой пойдет все стадо. Управлять миром куда как проще, если еще и вбить им в головы дополнительные законы, которые будут цеплять за такие простые вещи, как совесть, стыд и сострадание. Управлять массой, посредством духовного наставничества нужной нагрузки лояльного религиозного направления по отношению к власти — 95 % успеха управления огромной территорией. А оставшиеся проценты добираются законами, лозунгами, патриотизмом.

Селена все эти инструменты знает и разбуди ее ночью — перечислит без запинки! И поэтому она убеждена, что никакого Тенаара не существует. Что это хорошо спланированная уловка, дабы поднять авторитет императорского дома, она была готова поклясться, если бы не одно «но», которое вводит ее в сомнение: в день, когда Тенаар приветствовал жителей империи на празднике весны, когда его тело объяло самое сильное свечение, в этот же момент, одновременно все Храмы зазвенели. Звон Храмов, на территории империи Оламу был таким же, и по силе, и по времени. Подделать это невозможно, так как вибрация происходила от самого камня, который просто не восприимчив к большинству физических и энергетических процессов — люди не смогли бы заставить завибрировать сами стены Храма. Проверено. Неоднократно.

И только это не дает ей рассмеяться в лицо тому, кто говорит о великом сокровище всей галактики, в лице этого мужчины, что зовется Тенаар. И Селена сомневается, но в тот же момент признает — крайне своевременно Легио приобрел такой увесистый камень в виде нового действующего лица. И вот как ей теперь разгребать всю ту свору, что начинает точить уверенный путь Оламу? Да все внешние партнеры как сбесились, стоило только проявиться кое-кому влиятельному со стороны Храмов. Никогда эта сторона их бытия не вмешивалась в политику. Никогда. А сейчас, посредством нового лица, юнца на арене политической, да и жизненной между двух империй, многие стремятся урвать кусок побогаче. И Оламу это не так на руку, как кажется с первого момента. Ведь если этот Тенаар пожелает…слишком хорошо они помнят войну с Банусийской фамилией, которая привела к тому, что пал один император, а на его место прибыл тот идиот, из-за которого Легио трясло и корежило. Отголоски долетели даже до Оламу, и осели в многострадальной Хия, которая сейчас теребит былые раны и никак не желает успокоиться.

Селена встала с кресла, на котором так удобно думала обо всем и прошлась по кабинету — большая светлая комната, дань мегаполису с большими окнами, создавая ощущение воздушности и простора. Мебель здесь была кабинетная — голый функционал, никаких висюлек и резных бирюлек. Все шкафы сокрыты панелями, лампы напольные — модерн в голом виде. Пол натерт до блеска, но материал такой, что его внешний вид прямо противоположен абсолютному отсутствию скольжения, которое должно быть.

Здесь, в этой обители рабочего пространства, ей думалось куда как лучше, чем в министерском кресле залы совещаний. Сейчас Оламу практически на пороге войны с империей Легио. И градус накала страстей только повышается, разгораясь день ото дня. Конечно Селена не думала, что ее дом слаб. Отнюдь. Оламу способен постоять за себя, но есть маленькое «но» — Храм Судеб. Во всем этом их противостоянии появился элемент, который способен смешать все карты одним своим вмешательством. И до тех пор, пока этот элемент не покажет свою позицию, до этих самых пор Оламу просто обязан не вступать в открытую военную конфронтацию. Потому что, если этот самый «Тенаар» настоящий, если он все же несет на себе все пять печатей Храма, если он займет сторону «вмешательства в политику», то Оламу крупно не повезет — приверженцы Храмов есть и в госаппарате империи, и чиновники не последние люди среди большинства ученых мужей и дам.

Селена выдохнула и посмотрела в окно. Тенаар. Элемент неожиданный и зарубивший по меньшей мере два глобальных проекта, с десяток, похоронивший просто на стадии размышлений. Многим сорвал столько планов, столько всяких каверз и козней, что и не счесть. Тенаар…если он настоящий…если он реально тот, за кого его выдают…

В двери постучались, но женщина даже не заметила этого. Она глубоко задумалась о тех мерах, которые придется предпринять, дабы не наступить на грабли, ручка которых пронзена бесчисленным числом разного размера гвоздями. Наступить на них одно дело, а вот получить не только самой ручкой, но и этими гвоздями, далеко не все из которых новые, есть и с ржавчиной, далеко не самое приятное.

— Дочь моя, насколько же ты задумалась, что не обращаешь внимание на собственного отца? — раздалось со спины.

Селена вздрогнула и с шумом вдохнув воздух, развернулась с тревогой оглядывая помещение. Увидев стоявшего перед собой мужчину, выдохнула расслабляясь.

— О чем думы твои, дочь моя?

— Обо всем, — улыбнулась женщина, — здравствуйте император, — она сделала легкий поклон.

— Дочь моя, — мужчина в годах, с легкой сединой в волосах, вздохнул и покосился на отступившего в сторону сопровождающего его человека, — Матиас, ступай, у меня есть разговор с этой прекрасной женщиной политиком.

— Как пожелаете, император. — Склонившись глубже дочери правителя, мужчина ретировался плотно прикрывая дверь за собой, даже не помышляя подслушивать.

— О чем таком важном, император, вы хотите поговорить, что даже этого верного, тенью ходящего за вами человека, вы отослали? — с любопытством посмотрела на отца Селена.

— Ну, — император прошел к мягкой зоне, где она принимала редких гостей лично, присел и с удовольствием выдохнул, — мне захотелось немного побыть в тишине, а у тебя самое тихое рабочее место. Присядь, есть разговор, тут ты права.

Селена улыбнулась, так как другого и не ожидала, прошла к креслу, присела на удобное кресло. Отец смерил ее внимательным взглядом, после чего достал из-за пазухи любимый портсигар и молча спросил разрешения раскурить одну. Селена кивнула согласием, ведь у них так заведено в обществе — если женщина разрешает, курильщик-мужчина имеет право курить в ее присутствии, причем запретить она может точно также, как и разрешить. Император заулыбался, так как даже он не имеет право игнорировать запрет абсолютно любой женщины — это покажет его как невоспитанного мужлана. А ему портить свой имидж такими мелочами просто не имеет смысла, к тому же, данный закон был принят более двух веков назад и является не просто законом, а примерным поведением в обществе некурящих, да и курящих тоже — дама даже сама раскуривающая сигареты имеет полное и тотальное право запретить это делать мужчине, причем она курить в этот момент будет, если так пожелает, а вот сильному полу придется слюни утирать. Таков закон.

Селена не курила, даже не игралась с «воздушным» табаком, она была приверженцем — ничего в легкие не впускать кроме кислорода.

— Итак, — раскурив сигарету, пустив пару колец дыма, император посмотрел на дочь, — что ты думаешь по ситуации с Хия-Карас?

— Ничего однозначного. — Селена покачала головой, — правитель Хия не успокаивается, сколько бы мы не пытались воздействовать на него, а ничего не выходит. Он развивает конфликт, за былые промахи правителя Карас, плюс ко всему припоминает о несостоявшейся свадьбе своего сына с его дочерью. Ну и так, по мелочи.

— Значит нам придется утихомирить его самим? Вмешиваясь?

— Император, если мы не просто посоветуем правителю Хия замять инцидент, где уже принимает широкое участие принц Ромм-Саид, вы его прекрасно знаете, — Селена многозначительно повела бровями, — но еще и попытаемся воздействовать иными мерами, то боюсь нас не поймут те, кто поддерживает этот мир в совете. А вы прекрасно знаете — Хия имеет большое число голосов в совете, имеет сторонников и это от их партии баллотировался на должность кресла императора ваш политический соперник. Как итог, будет иметь место быть слухам, что вы убирали таким образом приверженцев своего оппонента. Это нам навредит.

— Но и разогревать конфликт с Легио нам не выгодно. — Закивал головой император. — Норанто на расправу скор, но очень долго раскачивается.

— Император, вы правы, его трудно раскачать на войну, но после этого уже не остановить. Если Легио поднимется именно в войне, то он не успокоится до тех пор, пока не разрежет Оламу до самого сердца.

— Это меня и останавливает от принятия важного решения. — Покачал головой император. — Что ты думаешь по этой ситуации и как она может развиваться?

Селена посмотрела на него и кратко изложила свои мысли, в которых было много сомнений. И главными сомнениями было то, что Тенаар фигура новая, неизвестная и если он сдвинется в сторону проникновения своего слова во власть, то даже здесь, в их империи отголоски будут болезненными и раны будут кровоточить. Отец слушал дочь, иногда задавал наводящие вопросы, после чего откланялся.

Его дочь была умной, но даже она не могла сильно разгуляться — положение было двойственным. Первое, что они решили — выяснить причину по которой правитель Хия так настойчиво лезет в петлю. Ведь если этот мир сойдется в реальной войне с Легио, то император просто не будет иметь права остаться в стороне. Как и сказала Селена — первая мысль у сторонников Хия тут же измарает самого императора в клевете. И то, что недопустимое поведение правителя Хия приведет империю к войне с другой империей, которая не просто лаять, но и больно кусать умеет, политических противников Багзарда Вехтуша просто волновать не будет. Это крайне удобный случай объявить его и трусом, и мстительной тварью, неблагодарным и просто прогнувшимся под «мнимой силой» противника. Положение, в которое их загоняет Векториан Дорсу, король Хия, с обеих сторон пахнет кровью и политическим ударом — и так хреново и так не то чтобы очень приятно. Нельзя оставить его без защиты, заклюют соперники, и нельзя доводить до войны — слишком непредсказуем новый элемент: Тенаар.

Анаман в компании Тенаара отправилась в одно очень спокойное место. Что это такое, она заранее ему сообщила. И он был подготовлен. Кроме него и стражей-теней больше никого рядом быть не должно. Анаман не взяла с собой свою служанку, Тенаар не взял свое пресловутое трио. Только охрана.

Рано утром они сели в летательный аппарат, мирно беседуя и полетели в это самое особое место. Летели не долго, примерно минут сорок на приличной скорости. Полет не был запланирован, не был подготовлен заранее, так что проследить за ними не смогут, если будет таково желание. Улетели и пробыли неизвестно где несколько часов, после чего вернулись. Тенаар поблагодарил за прогулку и ушел к себе.

До конца дня он был задумчив. Ничего не хотелось, никто не радовал. Даже музыку попросил прервать и вышел на балкон. Сел на кушетку, которую заменили на более удобную чем бывший шезлонг и уставился на небо. Незаметно для себя уснул. Уснул крепко.

К ночи ближе пришел принц. Сел на край и осмотрел его, такого безмятежного, такого умиротворенного. Смотрел долго, потом вздохнул, встал. С легкостью поднял его на руки и понес внутрь покоев. Ему было не сложно нести спящего, особенно если этот спящий любимый человек. Сато всю дорогу спал, не проснулся даже когда его раздевали.

Принц лег рядом, укрыл их обоих и погрузился в сон. А ночью Тенаару приснился кошмар, из разряда тех, что заставляют его бежать и защищаться. Шао поймал его без травм для себя и для него, скрутил и повалил назад, на кровать. Укутал одеялом, зная, что на утро будет лихорадка. И она пришла, только не такая сильная. К обеду сошла на нет.

Вечером, когда Сато был весел и бодр, Тенанук пришел и разлегшись на кушетке, уложив голову ему на колени спросил:

— Куда ты вчера ездил?

— Не поверишь, навещали леди Урсун.

— Да? — удивился принц. — А чего так?

— Ну, императрица сказала, что пришло время и я был обязан познакомиться с ней, — Сато пожал плечами. — Там какой-то момент был, что-то с охраной и щитами связано.

— Понятно. Незапланированный полет по желанию императрицы, без предварительной подготовки, не отследить, не догнать.

— И часто она так делает?

— Нет. — Шао посмотрел на смотревшего на себя Сато. — Любой, кто получил печать, через некоторое время прилетает в гости к леди Урсун, но визит бывает в строго определенный день, и не больше шести часов. Все же, она владелец духовной печати, но не совсем здорова и может нанести вред.

— Понятно. — Сато запустил в его волосы пальцы, мягко помассировал ими голову. — Ты ведь раньше говорил, что она в лечебнице! — сощурившись, он осмотрел довольную моську.

— Ну да, я ведь на тот момент не знал настоящей правды. — Шао пожал плечами. — Ее никто не знает из тех, чье тело не несет печати. Мне про это не так давно сообщил император, прочитав целую лекцию по силе и мощи самих печатей, их смысл и вообще, для чего надо быть осмотрительным и аккуратным. — Шао прикрыл глаза от удовольствия, так как пальцы нежно перебирали пряди волос. — Как приятно, — мурлыкнул Шао.

— А-то! — усмехнулся Тенаар и положил ему на грудь руку, погладил ее. — Странная она.

— Леди Урсун?

— Да.

— Не совсем здорова. Чего уж странного.

— Знаешь, я был у нее в гостях, и мне все казалось, что вокруг меня какая-то дымка. Нет, даже пленка. Тонкая такая, глаза затмевающая. И разобраться в ее назначении я просто не могу. Странное такое ощущение.

— Леди Урсун веет силой своей печати. Ее дом окружен барьерами. Она после того, как повредилась рассудком, больше не выходила из заключения. Живет при слугах, при охране, ни в чем не нуждается, но за мишурой всего великолепия и комфорта — она под стражей. Если ее выпустить, то тут такое начнется.

— И ее печать влияет на умы?

— Да.

— И не боитесь, что она выберется?

— Сато, система экранов создана так, что, если хоть один щит отключится, на его место встанет другой. Все датчики и детекторы работают в постоянном боевом режиме, ведь она веет на них каждую секунду, как в настоящем бою. Ремонт и прочие технические проверки проводятся сегментарно, без отключения системы. Причем систем там более десятка. Каждая автономна, у каждой степень защиты такая, что я даже представить не могу.

— Ясно. Значит надеетесь на системы.

— Не только на них. Рядом с ней находится когорта слуг, что имеет печати защиты. Ни на одного с печатью, она не в силах повлиять. До того, как эти люди были поставлены ей прислуживать, она не то что не видела их, они еще и рождены не были. Все молодые, все работают под защитой. Да и леди Урсун, она все же леди, а не боевая единица. У нее много чего есть для досуга, так что скучать не приходится.

Сато лишь кивнул головой. Если уж они уверены, что дама не выберется из комфортной клетки, то пусть так и будет. Они с императрицей пробыли там два часа, поболтали с вполне вменяемой дамой пожилого возраста, примерно, как у леди Тинаи, и отбыли. Ничего с ними не случилось, а тени не проявляли беспокойства. Как императрица сказала, раса фильб подвержена подобному подчинению только если не признала над собой власти того, кому служит. А так как стражи с ними отправившиеся, они все преданы господам с печатью, то раньше них проблемы начнутся как раз у хозяина. А так как хозяева не проявляют беспокойства, то и все остальные спят спокойно.

День, когда началась методичная атака на спокойствие Тенаара, стал днем темным и неспокойным. В это день императрица призвала его на разговор, дабы объявить о кое-какой мелочи…

Тенаар вылетел из ее вотчины шипя и плюясь ядом! До своих покоев он долетел как фурия, злая и гневная. Императрица же сидела у себя и понимала, что, ей-то выбора не дали совершенно…и все же, этого выбора нет и у Тенаара. Это была большая традиция, которая объединит все большие Храмы планеты, усилит вес Тенаара на Легио, покажет его народу. И о том, чего будет стоить гарему уговорить его пойти на этот шаг, лучше не думать. Анаман Вельжена Сейсар уже сейчас была готова съесть горсть успокоительных, а ведь только сказала ему…

Сато ходил по спальне и нервно обдумывал, осмысливал сказанное. Ему сообщили, что год становления Тенаара миновал, что его вотчина открылась и начала работу, что он показал свою официальную позицию и теперь пришло время большого облета планеты! Все бы ничего, но во время облета пояса городов он не будет иметь права вернуться в столицу, а также его неугомонный супруг не будет иметь права приехать к нему. Да даже банально поговорить с ним нельзя! Традиция запрещает общение с семьей.

Когда Сато спросил о сроках, то просто обалдел…три года! Понятное дело он послал императрицу откровенно и на три буквы с приставкой «на», после чего покинул вотчину. Вот теперь он ходит по спальне и нервно думает, как Шао об этом сообщать? А ведь этот детина такого не поймет. Совершенно не поймет…ну, он и не понял.

После того, как Сато поведал ему о предстоящей экзекуции и о том, что Тенаар будет недоступен для него большой промежуток времени, а так как Сато помирился с гаремом и теперь соблюдает традиции, он не может отказаться от данного действа. У Шао пена изо рта пошла, когда он осознал, что ему фактически режут супружескую жизнь и поднял бучу.

В ситуацию пришлось вмешаться даже императору, который всеми силами, правдами и не правдами, втемяшивал в голову дурного сына, что не забирают у него супруга, а всего лишь проведут традиционный облет и он вернется. Принцу было плевать, он требовал отказаться от этой дурной затеи. Требовал, угрожал что разнесет в пух и прах империю, плевался ядом и желчью. Если Сато еще хоть как-то понимал для чего все это надо, то вот Шао нет, совершенно не понимал и не собирался.

Уговоры растянулись аж на два месяца, вплотную приближаясь к Дню Рождения Сато. Скандал, нервы, попито крови было столько, что на их фоне нервы сиппе по поводу проведения торжества, это так, легкая закуска. Как ни странно, ситуацию спасли секретари наследника и Тенаара. Они сошлись как-то вместе, посидели, посмотрели главные трактаты про облет планеты именно Тенааром и составили четкий план.

Вальрен предоставил первым свои наработки, признавшись, что работал вместе с Дарреллом, после чего замер в ожидании решения. Сато внимательно прочел документ, выбранные сноски в законе, привязанном к чину «Тенаар» и после этого молча вышел из кабинета, поманив за собой секретаря. Они вышли из малой залы, проходя на территорию жилого комплекса, где расположилась библиотека. Войдя в нее, Сато взял талмуд и нашел описание причины облета, главные ключевые Храмы и заулыбался.

— Вальрен, я выдам тебе список тех Храмов, которые нельзя пропустить, а ты составишь убийственно плотный график так, чтобы вся эта кутерьма не ушла за три месяца. На большее Тенанук не согласится, а я больше не выдержу. Понял?

— Да, господин.

— Давай сюда листочек, щас начирикаю.

Секретарь, который был готов выслушать даже обвинение в предательстве, передал небольшой энерголист и перо, дабы его господин выдал список обязательных мест посещения. Писал Тенаар долго, тщательно, сверяясь со списком, лежавшим перед ним в раскрытой абсолютно пустой книге. Вальрен, равно как и любой другой человек во все империи и за ее пределами, видел лишь пустые потертые страницы старой книги. Тенаар же видит всю информацию, что книга способна передать.

Когда Тенаар закончил, передал лист в его руки, секретарь понял, что в принципе можно и короче трех месяцев. Он попросил откланяться на встречу с Дарреллом, дабы подготовить другой черновой вариант пути. Его отпустили.

Они сидели на полу, подпирая стену спиной. Оба взъерошенные, оба довольные тем, что выяснили отношения. У обоих были помятые лица, разбиты в кровь руки. И оба мирно наблюдали за тем, как разгромленную спальню приводит в порядок орава слуг.

— Ты ненормальный! — покачал головой Шао.

— Угу. — Кивнул головой Тенаар. — Ты вообще в курсе, что мать твоя, горстями пьет таблетки, а она не девочка уже, годков у нее много прожито.

— Сато, — с укоризной покосился принц.

— А чего Сато? — он прикрыл глаза, — подумаешь, два с небольшим месяца пути. Не три же года!

— Да мне и этого хватит. — Упрямо проговорил принц.

— Ты все это время будешь так занят, что ползком до кровати и то при помощи Файдала. — Сато усмехнулся, — император пообещал тебе жаркое обучение устроить, несколько перелетов по делам разным и прочие пакости, чтобы ты наконец-то взялся за ум и перестал филонить, зевать на совещаниях и прочие детские выходки производить.

— Ты с ними заодно? — с обидой в голосе спросил Шао.

— Нет. — Сато повернул к нему голову, осмотрел назревающий синяк, ткнул пальцем ему в лоб. — Я с тобой, но я Тенаар.

В ответ смешок. Сато убрал руку, осмотрел убранные осколки стекла, быстро бегающих слуг, которые выносили для чистки такой мягкий и приятный ворсистый ковер. Уговорить принца никому не удалось. Даррелл сияет фингалом, Файдалу сломали пару ребер, Вальрену отвесили пинок под зад, а Руанда пришлось самому останавливать, так как вреда Шао он причинить не позволит никогда. В итоге они поссорились, поорали друг на друга и подрались. Вот теперь сидят и смотрят, как спальню приводят в порядок.

— Ты пойми, — Сато скрестил ноги и уложил поверх них руки, — если я не сделаю это, то активируется протокол защиты несущего печать Тенаара. — Он опустил голову, — я итак обрезал крылья всему маршруту, выбрав только самые старинные, первые Храмы на планете, игнорируя мегаполисы с их Храмами, так как там не по одному стоит, а по десятку. Да и достали меня просьбой обдумать, подстроить маршрут, да даже тайком встречи были готовы нам организовывать лишь бы я дал согласие.

— Дурные они.

— Нет, Шао, не дурные. — Сато грустно усмехнулся, — это вторая главная часть становления меня Тенааром — подтверждение себя в Храмах, активизация протокола безопасности, становление щита на планету. Как только я завершу круг почета, — он посмотрел на супруга, — Легио обзаведется на три века нерушимым невидимым для систем обнаружения щитом. Никакие нападения из космоса, падения метеоритов или астероидов не смогут пробиться сквозь него. Понимаешь?

Шао лишь кивнул головой.

— И что, так делали все Тенаары?

— Ага. — Сато заулыбался, — первый как раз прошелся по планете возводя Храмы, второй продолжил его путь и захватил новые построенные, растягивая свой ход на год, а третий уже шел два с половиной года. Мне отвели три, но я обрубил маршрут оставив только те Храмы, что были воздвигнуты по указке первого. Это сократило путь почти с сто раз. Ну или близко к этому, не хочу в математику по процентам лезть и считать. — Сато усмехнулся, — да и скучать ты не будешь, жен у тебя прибавилось.

— Сато! — с угрозой поговорил принц.

— А чего? — на него уставились игривые глаза Тенаара, — подумаешь, меня нет, тебя ублажат по первому классу и по первому требова… — его заткнули, впившись в губы и завалив на пол.

Сато рассмеялся. Обхватил его крепко сжимая объятия и позволил утянуть себя в поцелуй, который перешел в страстный, требовательный, заставляющий сдавать бастионы, которые итак махали белыми флагами, не сдаваясь, а приглашая.

Юность, пора такая — что не по ней, начинает кривляться. А если эта юность подпитана воспитанием принцессы, которой все и всегда было можно…м-м-м, такое кривляние начаться может! Оно крутит и вертит самого обладателя юных лет, корежит его и всех вокруг.

Такому «кривлянию» была подвержена юная принцесса Тея. Как и все молодые леди, она «влюбилась» в самого-самого мужчину, о котором мечтала и уже в своих фантазиях шестерых детей ему нарожала. Наполеоновские планы у нее были уже два с лишним года. Принц Владимир, высокий, волевой, красивый и очень галантный — он был ее идеалом. Но была одна помеха. Альма. Эта сука так и кружит вокруг него, так и вертит своим задом, хотя знает, что между ними ничего кроме голой постели быть не может. Но и этого будет слишком много!

Тея тихо ненавидела Альму за то, что каждый год на торговой неделе принц Владимир захватывается этой циничной сукой и не отпускается ни на шаг. Каждый раз Тея нервно грызет ногти, но отцепить его от этой потаскушки не удается. Хоть леди Мона и говорит, что шансов у нее никаких и император скорее ее, прекрасную Тею, выдаст замуж за этого ошеломительного мужчину, сама же принцесса была полна сомнений. Уж слишком часто Альма вертит задницей рядом.

И все бы ничего, подождала бы Тея еще годик и попросила мать, но тут ее недавно полученная тень сообщила ужасную новость — Альму хотят сосватать за Владимира! Не поверив, Тея решила пойти к матери и изъявить желание. Она вошла в ее кабинет, произнесла пламенную речь, как она влюблена, как ей хочется и что она, мать имеется в виду, обязана исполнить. Анаман, ее добрая и любящая матушка, она не поняла порыва. Сначала сказала, что Валид Владимир ей откровенно не пара. Что он жесток и своенравен, что жить также как здесь она не только не сможет, но он ей и не даст даже рта раскрыть. Что она попросту за розовыми очками не видит ничего.

Когда же Тея начала сыпать аргументами и мол мать ничего про принца не знает, Анаман покачала головой и сказала:

— Я не стану удовлетворять твой каприз, который загубит твою жизнь. Принц Валид Владимир Пирс если и женится на принцессе из рода Маин, то только на такой волевой женщине как Альма. И если бы была не замужем принцесса Чамель или принцесса Канна, то выбор был бы между этими тремя. У тебя же, как мне не больно признавать это, сил не хватит такого мужчину обуздать и заставить себя уважать. На любую твою слабость в виде слез и капризов, он будет реагировать как на вызов, при этом никакого уважения и уж тем более равноправия между вами не будет. Забудь про эту дурную свадьбу с петлей на свою шею. Я не дам согласия.

Для Теи слова матери были хуже ножа в сердце. Она сказала главное — Альму рассматривают. Значит тень не солгала. И заверение императрицы, что «выйдет замуж за кого захочет» оно тоже ложь…

Черная пелена наползла на ее сознание. Лишь на остатках разума она приказала убивать не в личных покоях, а по несчастному случаю. Оскалившись на скорейшую смерть соперницы, заулыбалась в итоге, так как после ее смерти невесты лучше Теи не будет. Пройдясь по комнате, выдохнув расслабленно, прошла к кушетке и плавно опустившись на нее, взяла с разноса, что стоял на красивом резном столике, крупную виноградину и положила ее себе в рот.

В двери протиснулась служанка. Она подошла и присев, проговорила:

— Госпожа, вас приглашает Тенаар в свои малые официальные покои.

— Да? — удивилась Тея.

— Просили прибыть как можно быстрее.

Тея повела плечами и кивнула на шкаф, мол подождут. Служанка ухмыльнулась, подошла к шкафу и вытащила несколько нарядов. Капризно повыбирав, определилась, переоделась с помощью служанки. Девушка переплела прическу своей госпоже, тронула лицо косметикой, лишь слегка и отошла на пару шагов. Тея осмотрела себя в зеркало, оставшись довольна собой, она высоко подняла голову и пошла в сторону выхода из спальни. За ней последовали ее спутницы в виде служанок.

Принцесса прошла через вотчину матери, сад-ханти и вошла в коридор, что ведет чуть вниз, дабы попасть в самый шикарный большой зал из всех вотчин. И его величие не в украшениях или местоположении, а в принадлежности к титулу. И Тея, принцесса и дочь матери своей, удостоилась чести быть приглашённой в данную залу, дабы поднять свой статус над всеми мизерными принцесками!

Она прошла по большому залу, остановилась перед дверью, ведущую в малую залу. Слуга, что стоял перед принцессой, молча открыл одну из створок и отступил, пропуская. Тея, нацепив сияющую улыбку, вошла в малую залу. Внутри все было для удобства приятного времяпрепровождения в приятной компании. Тенаар сидел на своем любимом месте, когда звал к себе кого-либо на приватную беседу.

Тея возликовала и царской походкой подошла к мужчине на принятое расстояние, сделала реверанс. Тенаар сидел в кресле, нога на ногу, правая рука локтем на подлокотник, пальцами прикрывая рот, упираясь подбородком в основание ладони. Темно серый брючный костюм, дорогие запонки, волосы за спину свободной легкой волной. Голова, как и всегда, не покрыта знаками правления, лишь по три колоска над висками сковывают пышную гриву, дабы в глаза не лезла. На ногах удобные кожаные туфли, черного цвета, на шнуровке и темные носки. Из украшений только тот странный браслет, чья ценность как ювелирного изделия оставляет огромное сомнение. У него даже кольца нет. Не то что серьги или подвески какой. Уши чистые, на шее шейный платок, что заменил собой галстук.

Впервые Тея осмотрела его женским взглядом. Если бы она не знала, что он «женщина» Наследного Принца, в жизни бы никогда не подумала. Весь его вид говорил об аристократичности в движениях, позе, одежде. Даже «нога на ногу» и та не выглядит вульгарно. Тенанук не просто так ревнует его к каждому столбу. Здесь есть за что ревновать и волноваться. Конечно же наследник империи не урод, но Тенаар…Тея не могла подобрать слов, дабы описать какой именно красотой он так заражает все вокруг, преображает и заставляет тянуться к нему со всей силы. Как мужчина, для тех, кто имеет вкусы не на брутальных горилла-мачо, он очень и очень недурен. И вроде черты лица простые, ну что такого в носе-губах-подбородке? Но их форма, да еще и вместе с этими колдовскими глазами…если он захочет, то под него лягут все окружающие его люди. Тея была уверена, после того как глянула на него как на мужчину, что захоти он и любой из принцев посчитает за честь разделить с ним ложе. Не задумываясь о своей роли в постели.

— Принцесса Тея, прошу, присаживайтесь. В ногах правды нет, — ласково произнес Тенаар чаруя еще больше, обволакивая своим бархатным тембром, который казалось проник во все уголки женской сущности.

Как заколдованная, девушка прошла к стоявшему перед Тенааром креслу и присела на край, как подобает леди. Она была очень горда, ведь ее пригласили на разговор в самую закрытую часть вотчин, часть гарема, куда не вхожи без приглашения и шпионам обрезали все их крылья.

Тенаар осмотрел даму перед собой сидевшую, пристально и довольно холодно. Она же, казалось, вообще не замечала ни этого взгляда, ни того что он не убрал руку от лица. Ее сейчас волновало то, как аукнется ей такой реверанс Тенаара, как мать будет ее хвалить, что сумела подружиться аж да приватных бесед и чашки чая…

Тея вдруг слегка нахмурила свои брови. Чаю ей не наливают. Столика между ними нет. Тенаар буравит ее взглядом. Причем молча. От этого взгляда вдруг становится холодно, неуютно и хочется сбежать. Девушка, словно прозрев, поежилась. Что-то было тут не так. Почему он молчит? Ведь пригласил-то он ее сам. Зачем, если ничего не говорит?

Несколько минут принцесса осознавала, что приглашение не имеет приятного контекста, но не могла найти причины такой резкой смены его к ней отношения. Ранее он всегда вел себя любезно, пусть и со своим поганым языком, так как родился рабом, что с него взять. Но за последнее время он поднаторел в общении и такого отношения…

— Принцесса Тея, скажите, как давно вы ненавидите принцессу Альму?

Девушка вздрогнула, глаза распахнула. Ошеломленно уставившись на него, поморгала немного и нахмурилась.

— Кто вам такое сказал? Господин Тенаар, если вы склонны верить в гнусные лживые сплетни, то мне искренне жаль. Духовный Отец, верящий в подобное…

— Увы, принцесса Тея, — Тенаар вздохнул, — знаете, я был бы самым счастливым человеком на свете, будь все это только гнусные лживые россказни завистников. И прежде чем вы в праведном гневе подниметесь на ноги, защищаясь и обвиняя меня в голословных предубеждениях на ваш счет, я бы хотел показать вам одно кино. — Он лишь постучал пальцем по щеке и рядом с ним проявилась тень-женщина в красном мундире.

За спиной Теи проявилось еще две тени. Они подошли, установили специальный проектор, как напольную лампу без торшера. Его основание венчал специальный плоский, практически палочка, волновой преобразователь, который показывал над собой картинку записи. Страж-тень вставил накопитель информации и активировал его. Тея обмерла. Перед ней была сформирована ее комната и ее приказ тени, что проявилась частично, в тот самый момент, когда принцесса отдавала приказ убить соперницу.

Девушка не веря смотрела на картинку, видела себя четко и не могла пошевелиться. Напротив, нее сидел все в том же положении ее палач. Убийства в семье карались очень жестоко. Если принцы, иногда играя с Шита, могли довести до смерти данную единицу имущества дворцовых просторов, то приказ убить члена семьи был равносилен к приказавшему.

Когда картинка поплыла и исчезла, Тея ощутила, как ее возвращают назад в кресло, надавливая рукой на плечи, так как она непроизвольно начала вставать, явно намереваясь сбежать. Тенаар лишь вздохнул и покачал головой.

— Знаете, я вот все могу понять, но, чтобы желать смерти сопернице, тем более что член, из-за которого даже драки-то не было, так вскружил голову. — Он убрал руку от лица, грустно осмотрел девушку. — Вы вообще в курсе, что Владимир оббивает порог спальни принцессы Альмы вот уже четвертый год? Он ее преследует и ухаживает, хотя прекрасно понимает, что брака между ними не будет. А на вас не просто не смотрит, он даже не видит. Такая капризная, самовлюбленная сучка как ты, Тея, ему в хер не уперлась. Ты его даже не возбудишь, — Тенаар хищно оскалился подавшись вперед, — понимаешь? Трахать он тебя не захочет, потому что слюной на Альмины титьки исходит и уже сейчас кипятком ссыт, лишь бы быстрее свадьба прошла! Ты, дурная клуша, понимаешь, что ты сделать пыталась? Плевать на договоренности и политику, хер на них! — прошипел он, глядя в ее глаза, — ты жизни человека лишить собиралась за то, что мужику на тебя срать с высокой колокольни! Ты сестру свою, по крови, за эфемерный член убить хотела! Но я тебя разочарую, — он заулыбался, откинувшись на спинку кресла, — Альма под защитой. Равной моей. Моими стражами охраняется, круглосуточно. И еду ее, и одежду ее, и даже воздух вокруг нее мои стражи стерегут. Твоя тень, — оскалившись, довольной улыбкой убийцы, — поверь, налажает.

Тея сидела ни жива, ни мертва. У нее от осознания, что попалась, от адреналина, что забил все вены, даже губы превратились в две белые полоски. Перед ней сидела ее смерть. И она видела вокруг него нечто черное, как колпак, марь черных мушек…

— Уведите ее, — Тенаар поморщился, — и проследите, чтобы чего не удумала. Мне тут только суицидницы не хватало.

Тею грубо заставили встать, подхватив под руки, быстро поволокли в сторону входа во внутреннюю жилую зону вотчины Тенаара. Он же замер и прикрыв глаза, на несколько минут попытался успокоиться. Искать тень во дворце, которую даже мастер Гая без особого распоряжения не может найти, смысла нет. Давать атаковать Альму — ищите дурака. Ее приманкой делать, даже если она со всей готовностью будет настаивать на этом, Сато не решится. Обычно приманку кусают, а девушке еще помолвка да свадьба предстоит. Приятные хлопоты и потом супружеская война за свое место подле волевого мужика. Нельзя Альму так подставлять. Тень пусть император ищет. Все, его дело маленькое.

— Господин, — проявилась Сим, — определили в закрытые покои, выставили стражей, сделали укол успокоительного. Началась истерика.

— А-то ж! — усмехнулся Сато. — Тут у любого истерика будет. Такое кино красивое, куда деваться, макияж потек!

— Господин, — Сим облизнула губы, — простите, но что вы собираетесь делать с ней?

— Передам императору. Пусть разбирается.

— Господин, — воин замялся, опуская глаза.

— Что такое, Сим?

— Понимаете, если вы передадите данную преступницу императору, то ее казнят.

— Раньше надо было думать.

— Господин, — материализовался Вальрен и Сим благодарно покосилась на него, — если вы передадите все материалы, то под удар попадет в первую очередь мастер Гая, за ней принцесса, и императрица.

— Почему Анаман? — встревоженно уставился на него Сато.

— Потому что вырастила такую неблагодарную дочь, которая опустилась до уровня портовой нищебродки, что готова за медяк кого угодно разорвать. По законам империи, в семье императора можно как угодно крутить интриги, подставлять, травить друг друга морально, но никогда нельзя опускаться до убийства. Отдавший приказ, даже если его план не был осуществлен, будет казнен. Прилюдно. — Вальрен покачал головой. — А это автоматом снимает с должности императрицу.

Сато оторопело уставился на секретаря, перевел взгляд на вошедшую Саит, которая встала чуть в сторонке.

— Если вы желаете, чтобы принцессу Тею наказывал император, то вы должны быть готовы к смене императрицы. Так как вы официально отступили от правления, то выбирать будут из Правящих жен.

— Как избежать этой дерьмовой ситуации?

— Господин, позвольте мне проработать данный вопрос с Саит и Сим, дабы мы были готовы передать новость императрице и императору в такой форме, в какой у них не будет ни единого шанса наказывая дурную кровь, сместив тем самым главу гарема.

— Конечно, — Сато кивнул головой, — делай все, что требуется.

— Я могу приступать?

— Да. Идите. Работайте.

Два озвученных помощника быстро прошли за Вальреном в его кабинет, который был расположен в жилом секторе вотчины, но не далее первого перекрестка. Сато же покачал головой. А ведь не подумал, что передай ее в руки императора тут такое начаться может. Ведь по началу хотел пригласить все семейство или хотя бы мать с отцом и дочку нерадивую, да как следует пройтись по ее головенке. Благо не стал, как пятой опорной точкой чуял, что так нельзя делать.

Материалов, чтобы утопить Тею у него предостаточно. Тени следили за ней, используя специальный прибор, который прекрасно влез сквозь барьер. И именно этот момент будет гильотиной для Гаи, а ведь дама ему самому нужна. Покачав головой на все мысли, что роились в ней, медленно встал с кресла и пошел к себе в кабинет. Нужно было пройтись по темам заданным учителем Морино. Да надо бы его озаботить своим просвещением законов относительно преступлений в семье императора и что за что полагается, как наказывается и наказывается ли вообще.

Ближе к вечеру в дверь кабинета постучались. Сато оторвался от чтива, разрешил войти. Трио, что ушло на проработку вопроса, вошло внутрь и Вальрен подошел к столу, положил папку.

— Господин, согласно отчету мастера Гаи, о причине установки такого защитного пояса в покоях принцессы, умалчивать нельзя. Она рассказала, кто просил и почему. Причину, по которой согласилась. О том, что тень у принцессы есть, она не знает.

— Думаешь, что ее объяснения снимут с нее груз? Император все равно разорвет на мелкие кусочки и будет у нас тысяча мастеров-миниатюр — почка, нога, рука и глаз.

— Господин, у мастера есть доказательства, что действовала она с установкой на законных основаниях. И просьбу удовлетворяла одного из принцев. Насколько мы изучили ее отчет, такие системы, но менее параноидальные, стоят у принца Согу, принца Клави, принца Барга и даже у принца Ромма-Саида. Из принцесс были установлены в покои принцессы Розы, принцессы Альмы и принцессы Веры.

— Ясно. Если здесь прокатит, то это хорошо. Терять мастера с его крутой завязкой не хорошо. Только теряется эта удавка, — Сато покачал головой.

— Господин, — к столу приблизилась Саит, — если вам удастся этими доводами, — она кивнула на папку, — вывести из-под удара мастера, она будет по гроб жизни обязана вам. Если вы защитите ее от гнева императора, то мастер Гая будет предана вам независимо от того, есть ли в ваших руках удавка по ее горло или нет.

— Твои бы слова, да нужный отклик. Ладно, что дальше?

— Согласно закону, император обязан прилюдно казнить принцессу Тею, после слушанья суда. Это снимает с должности императрицу, вносит огромный резонанс в правление гарема. Всего этого можно избежать, если вы возьмете суд на себя, как Духовный Отец.

— А это как? — Сато подался вперед.

— Согласно традиции, если суд вершит Тенаар, то смертная казнь, как правило, заменяется изгнанием. Пожизненным. Но изгнанием не просто в просторы галактики, а для принцессы в замужество и переезд к супругу, пожизненный контроль и слежка стражей-теней.

— Суд Духовного Отца… — закусив губу, Сато призадумался. — И как он проводится?

— В Залу Влияния вызывается вся семья, Верхний Страж Духа, император и наследник. Последняя тройка приглашенных расставляется за ширмами, и при необходимости блокируется воинами. Решение, которое примет Тенаар, оно должно быть засвидетельствовано Стражем и сокрыто от кары Храма.

Посидев в молчании, Сато кивнул согласием.

— Хорошо, так и поступим. К утру ее хватятся, надеюсь убийца не доберется до нашей красавицы. Ни до одной из них?

— Господин, принцесса Альма в постоянном барьере, как вы приказали, — Сим хищно оскалилась, — тень уже попыталась, но ничего не вышло. В покои принцессы Теи пару раз возвращалась, но уходила, так как ощущала слежку. Сейчас мы ведем тень, но ухватить ее трудно. Все же щиты «шпиона» автономны и отражают все обнаруживающие потоки.

— Ладно, значит к утру милую доченьку придет искать любящая мать. — Сато покачал головой. — Жаль, что у такой женщины такая дочь.

Оставив папку, лишние из кабинета ушли, оставив его хозяина на попечение молчаливых стен. Несколько часов он сидел в тишине и работал над заданием учителя, дабы лучше разбираться в поставленном им вопросе.

Дверь тихонечко открылась. Внутрь проскользнула знакомая фигура.

— Сато, ты, когда отлипнешь от учебников? — спросил улыбающийся Шао, пытаясь сделать строгую мину на лице.

— М? — устало и как-то не радостно подняв на него глаза, Тенаар закрыл книгу, которую читал.

— Что такое? — Шао подошел, присел на край стола. — Ты не заболел?

— Нет, — Сато прикрыл глаза, млея от ласки, что прошлась по его лбу и погладила щеку теплой ладонью любимого.

— Что случилось? — принц осмотрел его лицо, нахмурился. — Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы не понять, что ты чем-то сильно озабочен. Расскажешь?

— Расскажу. — Сато откинулся на спинку кресла и осмотрел его. — Только пообещай, что ничего не станешь предпринимать.

Глаза у Шао полыхнули, показывая, что спокойствие его покинуло и он уже сейчас лихорадочно перебирает все свои силы и возможности.

— Поклянись на своем кинжале. — Впившись в его глаза, Сато был предельно серьезен.

Впервые принц видел его таким. Впервые он требовал от него подобного, хоть возможностей было тьма-тьмущая. Медленно вытащив из ножен клинок, не став спорить и приводить доводы, почему клятва не нужна, принц, просто глядя в глаза своему любимому, произнес:

— Я, Наследный Принц империи Легио, сын ныне здравствующего и правящего императора Нуоко Маин Норанто, Элонду Маин Тенанук, клянусь, что ни словом, ни делом, даже через третьи лица не стану двигаться в направлении вести, что мне поведает мой супруг, Тенаар Сатори Ши-имо Хинго. — И поцеловал клинок. Быстро убрав его, схватив Сато за плечо, нависнув над ним, выдохнул, — рассказывай!

— Благодарю тебя, Шао, — Сато провел ладонью по его щеке и плавно встал, заставляя принца выпрямить спину. — Твоя сестра, принцесса Тея, из-за ревности приказала убить Альму.

— Что? — глаза у Шао расширились от крайнего изумления. — Сато…

— Если бы это была не правда, посмел бы я так шутить? — спросил Тенаар и покачал головой. — И это не самое страшное. Прочти. — Он взял ту самую папку и передал в его руки. — Я уже как несколько месяцев слежу за ней, за тем, что она делает и благодаря кому остается не пойманной.

Принц быстро взял папку и раскрыв ее стал читать. По мере того, как он читал, его лицо бледнело, глаза лихорадочно блестели, а кадык нервно дергался. Он сидел на краю стола, перед ним стоял его супруг, а земля, казалось, уходит из-под ног. Когда чтиво подошло к концу, Тенанук невидящими глазами закрыл папку прижимая ее концы друг к другу, обессиленно опустив руки на колени.

Он просто не мог поверить в подобное. Интриги, да они пропитали дворец. Сплетни, да они жизнь дворца. Даже подставить или привести к краху, да, это сама сущность бомонда и гарема дворца. Но не убийство. Убивать соперника игр интриг и стратегических ходов не просто не принято, это моветон, это нонсенс, это вообще ни в какие ворота…

— Сато, — хрипло проговорил принц, — ты понимаешь, что это такое?

— Да. — Он взял папку, — и также понимаю, что эта дура так подставила мать свою, как ни одна гиена не сумела.

— Что ты будешь делать? — Шао посмотрел ему в глаза, отлично понимая причину его требования клятвы.

— Накажу, как Духовный Отец. Это разом снимает смертную казнь, дурную голову передает под надзор мужа, пожизненная ссылка и Храм не вмешивается, общественность ничего не знает.

— Сато, — почти шепча, Тенанук притянул его к себе и впился в губы.

Его обхватили за шею, ответили с жаром, после чего ласково прошлись пальцами перебирая пряди волос. Сато прижал к себе любимого, прикрыл глаза. Как бы ранее Шао не отбрыкивался от них от всех, но не сумел не считать семьей. Странной, но семьей. Пусть особой любви между ними нет, вокруг стоит соперничество, политика и интриги, но такого радикального удара никто не ожидает. Совершенно. И это было больно, осознавать, что кто-то из семьи решился на такое просто потому, что на тебя внимание не обращает какой-то мужик, а вот на нее обратил.

— Сато, спасибо тебе, что ты есть у меня. — Шао прижал его к себе. — Боги, как же я благодарен за это.

Ответ не требовался, просто чуть крепче прижать к себе, чтобы страшные тиски разочарования ослабили свой хват, чтобы стало немного легче дышать и осознавать, что в семье скатились до такого.

Утро наступило громкими раскатами и молниями, поливая все на своем пути проливным дождем. После бурной ночи, когда казалось сам воздух раскалился, будущая правящая чета мирно спала. Умиротворенно и сладко. Затем сон стал отступать и первым проснулся на удивление Тенаар. Он приподнял голову и осмотрел сладко посапывающего супруга, его ночную щетину и, заулыбавшись, медленно выбрался из его объятий. Аккуратно слез на пол, накинул легкие штаны и свободную майку, пошел в сторону уборной. Быстро сделав все дела, выскользнул из спальни.

Перед дверью стояла Саит.

— Фух, — выдохнул вздрогнувший Сато, — напугала.

— Господин, — женщина слегка склонила голову, — императрица дожидается вас в малой официальной зале.

— Да? С чего бы?

— Ей сообщили, что принцесса прибыла к вам на разговор, но в покои свои не вернулась, как и не выходила в сад. Уже как час дожидается.

— Понятно. — Сато вздохнул. — Ладно, давай сюда тащи костюм. Не хочу будить Тенанука. Пусть еще поспит.

Саит шмыгнула мышкой за вещами, а Изра и вальма принялись приводить в порядок господина. Принесли воды, дабы умылся, расчесали волосы, начали плести неизменные колоски. Когда Саит принесла темно-чиний костюм, Сато был готов для переодевания. Быстро скинув с себя легкие одежды для утра, облачился в строгий костюм, отказался от завтрака, пошел в сторону залы.

Руанд плавно раскрыл дверь и пошел вперед, лишь глянув в сторону где расположилась нервничавшая императрица. Тенаар вышел, само спокойствие. Осмотрел ее не приближаясь, свернул в кабинет. Саит подошла к императрице и пригласила ее следовать туда. Анаман была взвинчена, так как чувствовала что-то нехорошее, быстро семеня шагами преодолев расстояние оказалась в логове мужчины, что плавно опускался в кресло. Когда она расположилась, он спросил:

— Что вас привело в столь ранний час?

— Господин Тенаар, я не знаю, что вы задумали, но прошу скажите, где моя дочь?

Сато тяжело вздохнул. Покачал головой и достал из ящика стола папку.

— Знаете, если бы этот вопрос был, — Сато положил папку перед собой, погладил ее пальцем правой руки, — легкой детской выходкой, я бы даже не чихнул рядом. Но, то что здесь содержится, — покачал головой, — я бы не хотел, чтобы дело вышло за стены моей вотчины. Крайне не хотел бы. Прочтите и скажите, что я не прав. Все, что тут написано, имеет доказательства. Неоспоримые. Больше чем на пару месяцев работы слежки.

Он наклонился вперед, прижимая папку раскрытой ладонью, передвигая ее по столу с тихим шелестом, какой издает пластик по стеклу. Анаман, заинтригованная и отчего-то очень взволнованная, взяла папку, раскрыла ее и принялась читать. По мере прочтения, как и Наследный Принц, она побелела, затем посерела и в конце чтива по ее лицу катились неконтролируемые слезы.

— Это не может быть моя дочь… — выдохнула она, дрожавшей рукой зажав рот.

— Я бы хотел сказать, что дочь одной из ваших соперниц, но это не так.

— Как такое возможно? — женщина перевела на мужчину растерянный, затравленный и болезненный взгляд.

Ей только что нанесли самую ужасную рану, какую только могли. Ее родная дочь опустилась до банального приказа «убить». Растеряв достоинство, которому она, мать, учила ее с самого рождения. Растеряв человечность и понимание своего места в семье…да даже понимание того, что человек, которого она приговорила — ее сестра по крови.

Анаман плакала. Не стесняясь Тенаара. Она просто не могла поверить в то, что сейчас произошло. Ее родная дочь опустилась до такого, унизила всех, но в первую очередь себя и мать.

— Госпожа Анаман, — Сато в который раз налил ей стакан воды и в данный момент сидел рядом на корточках, одной рукой держась за край стола, а другой за подлокотник кресла, — у на есть выход, но я должен знать за кого в данной ситуации выдать замуж вашу дочь.

— Что? — оторопело уставилась на него женщина.

— Суд, который состоится, его проводить буду я. — Сато взял ее за руку и крепко сжал пальцы, — я вам обещаю, жизни она не лишится, тем самым не поставит под удар весь род Маин, ведь рыба гниет с головы. А наша рыба венчана вами и императором. Скажите, за кого отдать замуж вашу дочь, дабы ее ссылка была обыграна дальностью нового дома.

— Вы сделаете нам такое одолжение? — она смотрела на него как на неведомую зверушку, что присела рядом.

— Анаман, вы так заигрались в свои игры интриг и настолько запутались в хитросплетениях ходов, что банального не видите. Тея сестра Тенанука, а он, — Сато смотрел в ее не верящие глаза, уверенно и в тоже самое время ласково, — когда узнал, рад не был. Ему больно, а я не хочу видеть его боль. Какой бы вы ни были страной компанией, вы семья моего любимого человека. И для его спокойствия я пойду на что угодно. Он шел ради меня против вас всех, даже против матери своей. И эту его жертву, которая раздирала его душу, когда мать смотрела глазами полными слез, я принимал, прекрасно понимая, что отдам ему столько же. Поэтому просто скажите, кто будет супругом вашей непутевой дочери и на суде я вынесу приговор ее персоне в виде изгнания под венец и отъезд на планету к мужу. Навсегда. В этом вопросе извините, но вы больше никогда не увидите ее воочию, но дальнюю связь я вам не стану запрещать. Прошу вас, соберитесь, вы ведь императрица. Вволю наплакаться времени хватит, покопаться в своих ошибках или просчетах в ее воспитании, вы успеете после, сейчас мне надо знать за кого и как скоро он сюда прибудет.

Сидя рядом с ним, тем кто не поленился присесть рядом с ней, не используя удобного стула, Анаман впервые спросила себя: знаю ли я тебя, Сатори? Перед ней был не обычный скользкий и верткий собеседник, который рубит по пальцам всякий раз, когда она заготавливает поэтическую речь. Перед ней сидел простой человек, от которого веяло участием и теплом, который здесь и сейчас отринул всю иерархию к чертовой матери, за так просто назвал ее по имени и готов спасать ее шкуру. Он предлагает не просто помощь, он предлагает взвалить этот вопрос на его плечи…безвозмездно.

Поверить, что такой игрок, за так просто возьмет и сделает все сам? Анаман не могла в это поверить.

— Господин Тенаар, я, да и весь род Маин, мы будем в неоплатном долгу перед вами.

Сато лишь вздохнул.

— Вы ведь не поверите, что я делаю это из-за Тенанука, Альмы и даже ради вас?

Анаман изумленно уставилась на него. Поверить, что он делает это только потому, что…

— Простите, но вы правильно сказали, я слишком запуталась в плетении интриг и ходов. В честные слова очень трудно поверить.

— Придется. — Сато опустил глаза, усмехнулся. — Понимаете, есть вещи, которые кричат чтобы за них брали плату, а есть такие, как эта ситуация, они требуют бескорыстия. Я не жадный, — он посмотрел на нее, улыбнулся, — с меня не убудет выдать еще одну принцессу замуж. И пусть это будет в виде наказания, что же, значит судьба у нее такая. К тому же, у нас ведь есть еще одна принцесса, которую вскоре предстоит выдать замуж, а перед этим хорошенько прожарить вместе с матерью и сообщить за какие дела жених снят и заменен. Нынче год у нас будет свадебный. Откроем его с вашей дочери.

Анаман лишь кивнула. Она судорожно выдохнула. Сато отпустил ее руку и плавно встав, прошел к своему месту, уселся в кресло, расслабился, ожидая, когда созреет госпожа и начнет соображать. Несколько минут в полнейшей тишине, при молчаливом согласии хозяина кабинета, его гостья обдумывала данный вопрос.

— Мне нужно будет просмотреть данные по двум родам. — Отмерев, взяв деловой тон, Анаман покачала головой. — На вскидку не упомнить всех вельмож, что по праву могут претендовать на руку моей дочери.

— Хорошо. Информацию из папки я согласен придержать до тех пор, пока вы не передадите мне данные по жениху и причины его лучшей кандидатуры. У вас есть немного времени.

— Я управлюсь к обеду. — Анаман судорожно перевела дух. — Господин Тенаар, могу ли увидеть ее?

— Да, конечно. Только не придушите ее в сердцах. — Сато усмехнулся, — у меня есть подозрения и их я сообщу вам, когда будем готовить суд в Зале Влияния.

Анаман поежилась. Тенаар же плавно повел рукой, давая понять, что она свободна. Императрица вышла из кабинета придя в себя. О том, что она плакала свидетельствовали лишь покрасневшие глаза, но и только. Рядом материализовалась ее верная служанка и тут же подошла Вальма.

— Извините, госпожа императрица, — женщина покосилась на Деллу, — но господин был предельно серьезен на счет ограничения посетителей.

— Делла, останься тут. — Императрица кивнула Вальме и та, слегка склонив голову, развернулась и повела мать на встречу с дочерью.

Делла, если и удивилась, то намотав на ус признаки слез своей госпожи, благоразумно осталась дожидаться ее в зале. Анаман же шла по коридору и начинала закипать. Первый стресс сошел на нет. Все мысли, что путались от состояния шока…пришли в порядок. Мать уступила место императрице, женщине, которая прекрасно понимала, какую подножку и удар в спину получила от родной дочери. И сейчас кипело говно, которое только нарастало по экспоненте.

Когда они прибыли на нижние подземные этажи, где располагались комнаты слуг, Анаман была сталью, такой какую ее впервые видел Сато, когда она отчитывала его называя грязью. Двери комнаты открылись. Женщина вошла. Она осмотрела спартанскую обстановку комнатушки-клетушки, быстро найдя взглядом сидевшую на кровати дочь.

Когда Тея увидела мать, так и подорвалась с места, радостно заулыбавшись и резко остановилась, видя вскинутую руку в останавливающем жесте. На нее смотрела не мать, императрица.

— Ну ты и тварь. — Прошипела Анаман. — Так опозорить свой род, своего отца, меня на ножи кинуть! — произнесла ледяным голосом женщина, гневно сверля ее взглядом.

— Матушка, я…

— Молчи. — Рыкнула сквозь зубы Анаман. — Ты понимаешь, что натворила? Ты преступила закон!

— Он меня оболгал! — закричала Тея, сейчас выглядящая не так как всегда — прическа слезла на бок, платье помятое, неряшливое и вся она какая-то растрепанная. — Он ненавидит меня и делает все, чтобы унизить и растоптать! А-а-а!

Тея отшатнулась от матери, что припечатала свою ладонь к ее щеке с громким шлепком, оставляя яркий красный след от удара.

— Заткнись! Тенаар твою шкуру никогда за соперницу не считал! Ему до тебя нет никакого дела! — коброй прошипела Анаман. — Еще раз осквернишь его имя, я тебе лично вырву язык! Неблагодарная дрянь!

Тея замерла сглатывая, роняя слезы, прижимая к щеке ладонь.

— Как ты посмела посягать на жизнь другого человека? Ты на сестру руку поднять вздумала! Думаешь тебя теперь спасет та тень, что служит тебе? Да, дорогуша, я знаю про нее, — самодовольно усмехнулась Анаман на ее расширенные глаза, — ты не только дрянь, преступница, так ты еще и заговорщица!

— Нет…это не так…

— Да? — сощурившись кошкой, императрица шагнула вперед и схватив ее за руку, дернула на себя, перехватив ее лицо другой рукой, — тебе не положено иметь тень! Я так сказала! Но она у тебя есть, да такая, что система охраны ее не способна определить, так как это шпион! Ты понимаешь, дура, что ты предательница? Тебя судить не только по закону «храни жизнь ближнего своего, не посягая на ее священный путь», но также, как и за измену! Ты, — больно впиваясь в щеки и скулы пальцами и ногтями, женщина перед молодой принцессой совершенно не походила на ее мать, трясясь от ярости и праведного гнева, — ты поставила под удар весь род Маин! Всех подставила! Всех на костер свела! Меня! Братьев своих, мною рожденных! Императора! ВЕСЬ РОД УНИЧТОЖИЛА!!!

Замершая в ее руках дочь, судорожно сглотнула. Добившись чего хотела, Анаман оттолкнула ее от себя, обтерла руки о платье.

— Ты не достойна нести титул принцессы и именоваться Маин. Моли Богов и проси справедливого суда Храма. Другой суд для тебя — казнь смертная на позорном холме.

Больше не став смотреть на то, что ранее было любимой дочерью, императрица спешно покинула комнату, внутрь которой нырнули стражи, что сейчас будут воспитывать дурную голову, которая предастся истерике. Анаман полетела по коридорам-лестницам стремительно, задыхаясь от душивших ее чувств. Ее душил весь спектр негатива, что она испытывала — от разочарования до страха. Да, было страшно. Очень. А еще обидно. Еще было огромное разочарование. Были слезы, что сейчас жгли глаза не смея пролиться, так как воля давила их, не позволяя расслабиться. Нельзя. Только не сейчас.

Вернувшись к себе, она заперлась в кабинете, прогнав служанку, не став ни завтракать, ни обедать. Женщина перелопатила тонну данных, пересмотрела тысячи имен и фамилий, составила список и под конец обеда смотрела на единственную выдержавшую строгий отбор кандидатуру.

Найдя кандидата, взяла лист послания, написала на нем нужные символы, скрутила лист и затолкала его в тубус. Закрыв глаза, собравшись с силами, женщина призвала сиппе. Десять минут и коридорный дьявол вошел в кабинет рассыпаясь в любезностях. Императрица передала ему послание и сказала:

— Передай лично в руки Тенаару. И мой тебе приказ — не останавливайся ни перед кем, даже если это будет император. Ни с кем не говори, никого не подпускай к себе.

Сиппе лишь склонил голову, принимая ее приказ. Десять минут, и он стоит пред дверьми личных покоев Тенаара. Двери раскрылись и его пропустили. Как и было приказано, Тайгури передал тубус с посланием в руки Тенаара, после чего откланялся.

Вечером, когда миновал ужин, Тенаар пригласил с залу Тишины императора. Норанто был каким-то встревоженным, каким-то не таким, хоть и пытался скрыть свое состояние. Сато присел на кушетку, отослал слуг подальше и молча передал папку в руки правителя империи. Заинтересованный Норанто взял ее и раскрыв принялся читать.

Когда император закончил чтиво, на нем лица не было. Шах и мат. Вот как он ощущал ситуацию. Шах и мат его роду, его семье, его и их жизни, правлению, всему.

— Господин Тенаар, — кашлянув, прочищая горло, Норанто даже ослабил ворот сорочки.

— Император, прежде чем вы начнете приносить всякого рода извинения и прочие слова, что сейчас не имеют смысла, я вам поведаю тот край ситуации, который был разобран в моей вотчине. — Сато осмотрел замершего мужчину. — Вы готовы слушать?

— Да. Я предельно внимателен, господин Тенаар.

— Первое. Императрица в курсе. Посвятил ее утром. Тенанук в курсе со вчерашнего вечера, но он поклялся на клинке своем, что не полезет. — На эти слова, было напрягшийся император видимо расслабился. — Второе. Суд проводить буду я, по своему чину в Зале Влияния. Итогом суда будет ссылка принцессы, но не в пустоту, а под венец и переезд к супругу. Навсегда. Ну и третье. Согласно суду, в Зале Влияния, общественность ничего не узнает, а Храм не будет претендовать на исполнение наказания, как не будет требовать от вас выполнения своего долга. Такой расклад я вижу на шестнадцать дней. За это время у жениха будет достаточно пространства для маневров, дабы собрать выкуп за невесту, прибыть на Легио.

Норанто закрыл глаза, покачал головой.

— У рода Маин не хватит тайников расплатиться с вами за такой широкий жест.

— У рода Маин есть один примечательный член, который я использую по его назначению и вполне доволен. Давайте не будем говорить, насколько вы благодарны и как-что надлежит вознаграждать. — Сато усмехнулся, — вы, как и императрица, не верите, что делаю это без какой-либо корысти. Конечно, смещение императрицы неприятно, но не смертельно, но это лишь досадная неприятность. Император, я люблю Тенанука, а он, на ваше удивление, все же любит свою семью. Поэтому мой поступок обоснован и защищать то, что дорого моему любимому, я буду ничего не требуя взамен.

Норанто кивнул головой, что понимает его.

— Я позвал императрицу, она скоро должна подойти. — Сато посмотрел на Саит, и та быстрым шагом пошла к дверям, так как здесь система оповещений не работала.

— Знаешь, Тенаар, будущему императору повезло, что ты на его стороне. — Норанто усмехнулся.

— Смотря в чем, — пожал плечами Сато.

Двери раскрылись и вошла приглашенная императрица. Дошла до них, присела после приветствия.

— Император, насчет поведения принцессы Теи. — Сато покусал губу, осмотрел родителей дурочки, потер рукой нос, — у меня сомнения, что она сделала все полностью отдавая себе отчет.

— В мозгах у нее серпантин да кружева, нечему там думать и отчет отдавать. — Рыкнул император, покосившись на императрицу.

— Я не говорю о ее разуме, император, — Сато почесал затылок, — знаете, я все сильнее и сильнее ощущаю, что кто-то влияет на нее. Но не так, как если был рядом и шептал на ухо, а издали. Словно ее оплели, контролируют, но не полностью. Как если бы за ниточки дергали и курировали.

— Хотите сказать, что это ментальный контроль?

— Да, это может быть он. — Сато пожал плечами. — Я с таким не сталкивался, поэтому точно сказать не могу. Но рядом с ней все время ощущал этот странный черный сгусток, не родной. Вот к примеру дочери леди, Мальмии…стервы жуткие, а уйти прочь от них не тянет. Но с Теей, я всегда хочу оказаться как можно дальше. Ее словно что-то оплетает, даже описать не могу. Просто не понимаю с чем имею дело. И он, — кивнув на папку, — такой же. С ним даже Тенанук долго рядом находиться не может.

— О нем можете не волноваться. — Император опустил глаза. — Вчера ночью взяли на горячем. — Губы императора дрогнули. — А вот о тени мы ничего не знаем. И если бы вы не показали это, — он повертел в руках папку, — то и не знали бы что и где искать.

— Значит он сделал шаг?

— Да. — Император вздохнул. — Пришлось заменять все верховые посты службы безопасности, вводить временных людей. Слишком уж ему мешал начальник СБ, так как не подкупить, ни убить не смог.

— Понятно отчего вы так были расстроены, когда вошли. — Сато осмотрел их и спросил. — Что с ним будет?

— Казнь за измену. — Император усмехнулся. — Сына казнить буду. Дожили.

— Этот момент не срывает ковер рода? — спросил Сато обеспокоившись.

— Нет. — Норанто покачал головой. — Измена вещь не редкая, как игра интриг. Он не приказывал убивать братьев, по крайней мере я пока не обладаю информацией это опровергающей.

— Понятно.

— Значит вы думаете, что Тею оплели ментальной сетью и подбивали к нехорошим поступкам, но полностью не блокировали и она отдавала себе отчет, что творит? — спросила императрица.

— Да. Иначе у меня никак не получается связать воедино такую ярую нелюбовь ко мне, хоть вы ей разжевали все плюсы нашему, пусть не дружба, но хотя бы непринужденному общению. Слишком все как-то расплывчато. Про него сказать ничего не могу. Возможно там тотальный контроль, а может он настолько ненавидит всех вокруг себя, что этот клубок так похож на ментальный сгусток.

— Когда будет суд?

— Четыре дня на подготовку. — Сато покачал головой, — леди Ремана и леди Паолина готовят праздничный вечер и сейчас надо убрать все украшения. Вечер откладывается на пару недель, пока страсти не поутихнут.

— Хорошо, — Император глубоко вздохнул, — за это время мы многое узнаем от него.

Тенаар стоял в своей зале Влияния. Не сидел, как было принято, нет. Он, мгновение назад, спустился по ступеням и встал перед принцессой Теей. В зале вокруг них было полно людей. Вся семья императора Норанто, вся ближняя семья молодого наследника Тенанука, все они были здесь и молча ждали итога. Зрители стояли полукругом к ступеням Власти, у основания ступеней было трио Тенаара, сам он стоял на два метра вперед, пред дочерью действующей императрицы.

Все, кто был тут, все кто слышал обвинение в отношении дочери императрицы, молча ждали, что произойдет. Никто не знал, что именно сделает их Духовный Отец. Он же молча смотрел в лицо молодой особе, что сейчас была бледна, еще не до конца осознала, что именно произошло. И его взгляд, он пробирал до костей. Ломал волю…

— Мне не ведом мотив, что заставил вас желать вредить семье своей, дому своему, самой себе. — Тенаар, воистину страшно слышать его голос, говорил спокойно, мягко, полностью отдавая отчет своим словам и смыслу в них вложенному, заставлял слушать и слышать. — Но, — он вздохнул, глядя прямо в ее лицо и изучая его, — мне не так важен смысл вашего мотива, ведь благодаря ему Вы сами теперь пострадаете.

Тея вздрогнула. Уж что-что, а карать он умел и всегда это были зрелищные, поучающие гарем казни. За принцессой вздрогнула ее мать, что была не менее бледной, чем дочь ее. Братья, что стояли за спинами женщин, не менее заметно ежились, вздрагивали и просто бесстрастно наблюдали за цирком пред очередной казнью. Тенаар же, словно сверля взглядом, смотрел точно в лицо молодой женщине, был собран как никогда, чего-то ждал, возможно думал о чем-то.

— Слова что будут вами произнесены, лишь сотрясут понапрасну воздух. Все было сказано, все имели право голоса и использовали его в полной мере. — Тенаар плавно отодвинул полу своего плаща, обозначая висевший на поясе клинок. — Пришел черед принимать ответ за деяния свои, за поступки свои, помыслы свои и ошибки свои.

Тенаар вытащил из ножен клинок, заставляя всю залу одновременно судорожно вдохнуть. Мать смотрела с ужасом на то, что должно было произойти. Ее дочь, здесь и сейчас просто убьют. Тенаар наказывал редко, но всегда крайне жестоко, практически никогда не даровал прощения. Императрица закрыла глаза, стоя в этой зале только благодаря тому, что ее незримо поддерживала ее личная «тень». Император и Наследный Принц, что стояли за ширмой, лишь с замиранием сердца наблюдали и не вмешивались, принимая решение Тенаара.

— В этой зале, зале Влияния, — Тенаар преобразился. Его голос стал глубоким и глухим, за ним следовало три отголоска, словно эхо. Его глаза потемнели, волосы поблекли, стали серыми. На глазах у всех присутствующих, Тенаар словно впитал в себя основу силы своего Влияния и стал чем-то иным. — Единственный раз, один раз в твоей жизни, дитя матери своей и ей хвалу вознести обязана за это, — он положил клинок на ладони и протянул вперед, — дарую тебе шанс ВЫБОРА. Либо ты ДОЧЬ империи и матери своей, либо ты завершишь начатое ХОЗЯИНОМ своим. — За спиной Тенаара, впервые прилюдно, проявились Сим и Налин. — Ни единый воин, ни единый живой или мертвый РАЗУМНЫЙ, никогда НЕ будет мстить тебе за то, чью сторону ты примешь.

Тея ошарашенно посмотрела на него, на клинок, опять на него, затем опять на клинок. Кинжал, что является собственностью Тенаара, сосуд для активации самых больших врат «Пути», сейчас лежал на его ладонях и переливался искрами, источал тепло. Женщина ощутила, как липкие путы страха собираются в ее сердце, скребут ее душу, точат разум. Перед ней стоял тот, кого она всю свою юность, с первой встречи, тихо ненавидела. Все вермя его становления вершиной власти отливались в череду противостояния между ним и гаремом, между ним и тем, кто мечтал сместить его. И, незримо и невообразимо, но он выдержал все, что только ему присылалось как Миром, так и доброжелателями.

— Я, Тенаар Са́тори Ши-и́мо Хи́нго, Духовный Отец учения Храма судеб Будашангри, старший среди несущих его печати, ДАРУЮ тебе ПРАВО ВЫБОРА: опомнись, стань вновь частью своей семьи, империи, прими наказание из рук Тенаара, либо здесь и сейчас, этим клинком, ты завершишь мой путь.

Тея обомлела. Здесь и сейчас, он предлагал убить себя?!

— От выбора твоего зависит ВСЕ. — Тенаар краем уха услышал возню, ведь супруг попытался к нему прийти на помощь.

Тенаар смотрел на дочь матери своей и борьбу ее эмоциональной ауры. Сейчас, только здесь и только сейчас, одна из детей женщины, которую он глубоко уважает, которую он принял в свою стаю, в свое сердце, должна сделать главный выбор, от которого реально зависело все. Да, Сато принял Анаман в свою стаю, хоть ей об этом еще не говорил. И право выбора дал ее дочери только потому, что женщина ее породившая достойна того, чтобы лицезреть этот выбор, на который никто не влияет, а который ей ничего не будет.

Императора удержал его Привратник, всего лишь положив руку на плечо и блокируя позывы печатей — защищать Тенаара любой ценой. Линги же навалились на его наследника, которого пришлось скрутить и обнести пологом тишины. Его лучшего воина блокировало по меньшей мере шестнадцать собратьев, что ходят под рукой Тенаара. Он же, казалось, совершенно не ощущает борьбы за ширмой и спокойно смотрел на принцессу и ждал, что же победит в ней — край безумия или кровь рода.

Тея смотрела на клинок и судорожно сглатывала. Ее губы приоткрыты, глаза широко распахнуты, зрачки сузились, затем максимально расширились. Женщина боялась пошевелиться. В ее голове вихрем проносились все обидные и нет моменты жизни в этом дворце, подле матери, рядом с играми и интригами. Она видела перед глазами, сколько раз Тенаар страдал от действий ее ведущего, что делал свои ходы, дабы укусить побольнее. И тут же перед глазами всплывали моменты, когда только от Тенаара шло тепло и нечто странное, что заставляло его ощущать, как часть своей собственной сущности.

Шквал эмоций, вакуум осознания своих поступков и белый шум в ушах: Тея впала в ступор, не могла пошевелиться. Взять этот клинок и использовать его так, как ей разрешили?

ДА!! ДА!! ДА-А-А-А!!!

Нет…СТОЙ!!! Нельзя. НЕ опускайся до убийства! Ты ведь сполна порадовалась, потешила самолюбие. Зачем же ты так стремишься уничтожить то, что ВСЯ империя оберегает словно сокровище? За что ты так ненавидишь его? Он никогда не стремился навредить тебе. Даже сейчас…даже сейчас принцесса, он даровал тебе шанс выйти из положения, где смерть истинное наказание за предательство. Что ты хочешь? Уничтожать Тенаара? За что?

Тея судорожно выдохнула. Оторвала зачарованный взгляд от клинка и перевела на его лицо. Очень красивый мужчина. Очень. Власть, сила и милосердие. Все, что она видела ранее, это только оболочку, что так тщательно оплетали вокруг него, с каждым разом все более и более неприятную.

Что есть Тенаар?

Кто он на самом деле?

Почему стоит здесь и сейчас, такой умиротворенный и уверенный?

Почему никто не бежит и не закрывает его своим телом? Где Наследный Принц, что трясется над ним, как над стеклянным?

Тея смотрела в его лицо, в его глаза и пыталась собрать все мысли в кучу. Вокруг них, замерших друг напротив друга, стоит полукруг семьи, что прибыл на суд. Сейчас идет суд над принцессой, одной из семьи, дочери Правящей Матери, императрицы. И никто не произносит ни звука. Даже Анаман, великая, властная, умная и горячо любящая дочь свою, что ударила ее обидной пощечиной, когда узнала правду, даже она сохраняла гробовое молчание.

Вокруг принцессы Теи стояла тишина, мертвая, давящая. Ей дали право решить все самой. И сейчас, глядя в его лицо и эти темные глаза, она четко понимала — он не шутит. Этот кинжал не будет обращен в ее сторону. Никто из присутствующих не остановит ее руку. Даже Страж, что сейчас присутствует в этой зале, что стоит за ширмой противоположной той, где стоит такое же гробовое молчание, где стоит ее отец и супруг Тенаара…даже они ждут ее решения и не будут вмешиваться в его итоги.

Тея была вольна взять клинок Тенаара и применить его против него и никто, никогда и ни за какие блага-идеалы-обиды-месть не посмеет ее тронуть. Зала, что являлась Величием империи, эта зала транслировала ей ПРАВО ВЫБОРА и заставляла осознать, что она вольна сделать так, как истинно желает. Как истинно желает ИМЕННО она.

Судорожно выдохнув, сглотнув, женщина опустила глаза на клинок. Здесь и сейчас был тот самый момент, когда ОНА, ТА САМАЯ, могла ликовать. Одна из ее стрел достигнет цели, прервет бренное существование ненавистного чело…

Тея моргнула.

Кто будет ликовать? Почему? Чье это такое черное желание смерти? Кто так стремится, кто так жаждет смерти Тенаара? Чьи это желания и мечты? Разве ее, Теи? Разве принцесса настолько люто ненавидит его? За что? Чем именно он заслужил такую ненависть? Что такого лично ей он сделал?

Женщина подняла глаза на лицо стоявшего перед собой мужчины и оторопело ВПЕРВЫЕ увидела его. Человек, мужчина, любимый ее брата по отцу, их будущего императора супруг, глава духовной стези Храма, владелец пяти печатей «Врат Пути». Он сейчас стоял перед ней и никакой ненависти к ее персоне не испытывал. Он был таким же, как и всегда. Он был самим собой. Такой непосредственный, капризен в еде и своеволен, хитер и ласков, защищает и защищается яростно, любит, любим. За что его ненавидеть? За происхождение? Но он не выбирал где именно родиться. За путь становления Тенааром? Но, если бы не случай и не любовь Тенанука, то и Тенаара у них не было бы.

За что нужно ненавидеть его? И надо ли ненавидеть?

Тея опустила глаза, видя перед собой клинок. Этот острый предмет из стали, что сплело существо Всего Сущего, к которому обратился Первый Тенаар, сейчас переливался мелкими бликами и радужными всполохами. Применить этот клинок против Тенаара? Осмелится ли она?

Тея отступила на шаг назад, опустив голову и глаза в пол.

— Я дочь матери своей, принимаю власть над собой гарема, империи и Тенаара. — Едва слышно, шепча и практически не шевеля губами проговорила принцесса.

Выдох всеобщего облегчения разнесся по зале. Тенаар моргнул, его волосы вновь заиграли огнем, глаза посветлели. Он внимательно всмотрелся в ауру эмоций и мягко произнес:

— Посмотри на меня. — Женщина подчинилась.

Тенаар смотрел и видел, как чернота и завихрения чужеродного начала растворяются в небытие, а на поверхность проступает блеклый голубоватый оттенок, что едва-едва показывает истинные чувства принцессы. Не те, что ей навеяли. Нет. Ее настоящие, которые она истинно испытывает, имея знания, будучи воспитанной своей матерью и прошедшая часть своей жизни, видя примеры ситуаций, самовоспитавшись на них и теперь ощутив себя целой, неделимой.

Тенаар кивнул, соглашаясь с выбором, плавно убрал клинок в ножны. Еще раз кивнув, он развернулся и прошел на свое место. Пройдя мимо своих верных церберов, которые тут же растворились в воздухе, взошел по ступеням и опустился в кресло. Осмотрев присутствующих и отмечая общий градус облегчения, что разорвал звенящую мертвую тишину, еще раз кивнул.

— Твой выбор свершен. — Проговорил Тенаар, восседая на своем месте и тут же в зале стало темнее.

Все присутствующие изумленно уставились на засиявший пол, по которому галактика, вдруг ожив, сделала полный оборот вокруг центра.

ВЫБОР ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАН…

Разнеслось по зале, но не словами — чувствами, касанием душ, знанием разума и сознания, уверенностью подсознания. Это был ответ Залы Влияния. И люди этот ответ ощутили всеми составными своего тела — физической, эмоциональной и астральной.

— Выбор был принят и был засвидетельствован Хаогахти, тем, кто принимал в чертогах своих первого Тенаара, — произнес из-за ширмы Страж. — Выбор и его Право от сего момента являются истиной и прошлое колебание закрыто и не подлежит обсуждениям.

— Благодарю, Страж. — Кивнул Тенаар.

В зале едва были слышны облегченные выдохи. Империя сегодня стояла на пороге краха. Если бы Тенаар применил иной метод наказания…Страж уничтожил бы их всех. Но это было бы после того, как они навсегда лишились бы Тенаара. И что самое страшное, это то, что принцесса Тея не была ба им тронута даже пальцем.

— Итак, — голос владыки этого зала обрел твердость и мощь, — согласно традициям, был исполнен обет и более Храм не имеет права вести итоги наказания. Так?

— Да, Тенаар Сатори, — Страж по-прежнему стоял за ширмой, — Храм более не влияет на итог вашего решения и не имеет власти приводить в исполнение древнейший наказ Хаогахти: хранить покой тела и души несущего пять осколков силы, очищая вокруг него пространство, закрывая душам ход на Круг Перерождения на равные года мгновениям темных мыслей по отношению к защищаемому.

Тенаар в ответ согласно кивнул, затем осмотрел всех присутствующих и произнес:

— Согласно деяниям, что были закрыты для обсуждения, но имели неоспоримое место быть, принцесса Тея будет строго наказана по законам империи и под моим протекторатом.

Тея лишь закусила губу, прекрасно осознавая, только сейчас до ее сознания сей факт дошел, что она натворила и как это все аукнулось им всем.

— Первое. Лишаю права считаться дочерью гарема. Законы, что защищают своих детей, теперь закрыты для Вас, леди. — Поведя рукой, незримо приказав стражам приблизиться. — Запрещаю находиться на Легио. Дабы сей запрет обрел свою векторную направляющую, объявляю: Принцесса Тея официальная невеста барона Длангри. Свадьба состоится через двенадцать дней. После нее Вы будете отправлены к супругу и навсегда будете лишены права находиться на территории этой планеты. Даже на орбите на одной из станций права находиться у Вас нет. — Тенаар смотрел на наказанную принцессу и видел, что ее эмоциональная аура лишь на мгновение посерела, но потом побелела. — До моего особого указания, Вы будете находиться на планете в доме вашего супруга. Рядом с Вами всегда будет три стража Линг. Отныне эти три тени будут вашей тенью, которая будет следить за каждым вашим шагом. Я крайне надеюсь на то, что Вы более никогда не оступитесь. Второго шанса я Вам не дам. Увести.

Тею окружили воины и вывели из залы. Тенаар осмотрел семью супруга, прикрыл глаза и проговорил:

— Императрица, подойдите. — Анаман, едва оправившаяся от эмоционального коллапса, что дочь будет жить, что ее не обманули, медленно подошла и встала туда, где ранее стояла Тея. — Я недоволен гаремом, его излишней свободой. — Он открыл глаза. — Даю Вам право резко ограничить вольности, снять с должностей прихлебателей и любые попытки воспротивиться вашим решениям считать прямым предательством как гарема, так и самой империи. Всех, кто будет вести себя неподобающе, выслать из дворца. Кто замешан в делах с кровью… — Тенаар сжал пальцами подлокотники, — не заставляйте меня вершить суд над каждым оступившимся и уж тем более сознательно пошедшим на подобное. В моем доме мыши плясать не будут. Хватит кошкам жир нагуливать, пора бы его растрясти.

Анаман согласно кивнула.

— Суд окончен. — Огласил Привратник Тенаара, после короткого сигнала пальцами его господина.

Люди медленно развернулись к дверям и направились наружу, предварительно каждый прощался с главой вотчины. Все это время, вплоть до последнего человека, Тенаар просидел с закрытыми глазами. Так того требует закон Залы Влияния. А когда все ушли, он встал с трона и удивленно уставился на идущего к нему взбешенного супруга.

— Ты совсем рехнулся?! — взревел он подскочив.

— Шао, — Тенаар шагнул к нему и положил голову на его плечо, обнимая за талию. — А что мне было делать? Накажи я ее иначе, я бы потерял очень многих.

— С какого перепугу ты дал ей шанс себя убить?! — схватив его за плечи, тряхнув, принц рыкнул, — с ума сошел?

— Да. — Сато улыбнулся. — Будь уверен, именно сегодня я был на грани сумасшествия.

— Больной придурок! — зло проговорил Шао, прижав его к себе.

— Твой придурок. Только твой. — Мурлыкнул Сато, прижавшись еще теснее.

После всего случившегося, пережитого и не произошедшего, Шао уволок свою добычу в покои и заставил познать всю глубину его отчаяния в тот момент, когда он понял, что Сато не шутит и никто не посмеет тронуть Тею за его убийство. В ту секунду Шао испытал отчаяние такой глубины, что как только они оказались наедине, он выплеснул все в движениях своего тела, заставив любимого кричать и умолять.

Уже после того, как Шао насытился, успокоился и приласкался к любимому теплому боку, его сморил сон. Без сновидений, мирно и расслабляюще. Тенаар же не спал совершенно. Он лежал и думал обо всем случившемся. Кто-то очень сильный, кто способен влиять на человека находясь очень далеко, использовал свои силы на одной из дочерей правителя еще когда она была совсем ребенком. Кто обладал такими силами, что его выделить смогли только сейчас? Да и то, только его догадки о существовании кого-то кто влиял на нее, только его странные силы видеть ауру эмоций, только они дают ему неуверенные данные по всему произошедшему. А ведь ей прислуживающая тень так и не нашлась.

Гая перевернула весь дворец, натыкала по нему определители шпионов, перебрала километры коридоров, но ничего не нашла. Куда подевалась тень, что прислуживала принцессе? Кто эта тень? Как ее найти?

В отличие от принцессы Альмы, чья свадьба будет греметь на два мира, принцессу Тею выдали замуж тихо и без лишнего и ненужного шика. Все время, что жених летел к невесте, шили ей достойное платье, готовили вотчину императрицы, но по всему дворцу не полетела весть, не понесся сиппе загнанной лошадью, не прыснули в разные стороны слуги и Шита, исполняя его приказы, не взвыли кухни, не были взяты стражи для украшательства. Словно рядовую леди спроваживали, а не любимую дочь императрицы.

Когда жених прибыл, до дня брака оставалось всего двое суток. За это время барон успел переговорить и с императором, и с Тенааром, императрицей и большей частью правящих жен. В день свадьбы он был весел и горд, что ему позволили взять в жены родовитую особу, а еще больше был рад, что к нему благоволит императрица. Тея же не смела показать, что барон ей хоть как-то не нравится. Уж слишком она провинилась.

Отлет Теи не стал грандиозным представлением, какой будет у принцессы Альмы. Нет, Тея улетела тихо, мирно и без фанфар.