Поверить в любовь

2

Ева непроизвольно прижалась к Феликсу, словно испугавшись, что он сейчас отпустит ее, и закрыла глаза. Она слышала свое дыхание, участившееся от близости Феликса, ощущала его мускулистое тело, мужские руки — сильные, но в то же время нежные… И мечтала о том, чтобы это объятие длилось вечно!

— О чем вы думаете? — тихо спросил Феликс.

Но Ева молчала, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Никогда еще она не испытывала в мужских объятиях ничего подобного. Все время своего унылого брака без любви она не жила, а существовала, и теперь не могла понять, почему ее тело так отзывается на каждое прикосновение Феликса Берроу.

— Ева! — Феликс слегка отстранился и попытался заглянуть ей в глаза. — Посмотрите на меня.

— Нет!

Ева опустила лицо, сознавая, что оно может выдать ее: Феликс, такой умный и наблюдательный, обязательно заметит ее смущение и… желание! Ева впервые призналась себе, что хочет этого мужчину, и сама мысль об этом испугала ее.

Чувство вины и стыда наполнило Еву, и она вспомнила, что пережила нечто подобное после смерти мужа. Тогда Ева не могла избавиться от ощущения, что именно она была невольной причиной его гибели. Стыдно признаться, но незадолго до злополучной аварии она мечтала расстаться с Эмилом, не хотела больше видеть его! И буквально через несколько дней — эта бессмысленная смерть… А сейчас? Не прошло и двух месяцев, а она уже думает о другом мужчине!

— Довольно!

Собравшись с силами, Ева резко отстранилась, смахнула слезы тыльной стороной руки и, круто развернувшись, направилась к дому.

Ева знала, что ее поведение, наверное, показалось Феликсу странным. Но ей было все равно. Пусть думает, что хочет, решила она, это его дело. Главное, чтобы он не догадался о ее истинном отношении к нему!

Ева инстинктивно почувствовала, что Феликс идет за ней, и на полпути к дому резко обернулась. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем Ева выпалила, не в силах выносить его взгляда:

— Оставьте меня в покое! Вы слышите?! — Ее голос перешел на крик. — Оставьте меня! Вы меня дос-та-ли!!!

— И чем же я вам так не угодил?

Насмешливый тон Феликса еще больше разозлил Еву. Она понимала, что с каждым словом только обостряет уже и без того накалившуюся ситуацию, но уже не могла остановиться.

— Да всем! Своими разговорами, своими…

— Я обнял вас, потому что вам надо было успокоиться. — Феликс словно читал мысли Евы. — И мне показалось, кстати, что вам это понравилось…

— Вам слишком много кажется! — Ева почувствовала, как краска заливает ее лицо. — Может быть, мне и правда хочется, чтобы меня обнимали, но уж никак не вы! Не такой, как вы…

— Не такой, как я? — удивленно повторил Феликс и после секундного раздумья, очевидно подавив в себе желание спросить, чем же он хуже других, сказал: — Ева, успокойтесь. Не стоит так волноваться по пустякам.

— Я… я и не волнуюсь. — Молодая женщина отступила от него на шаг. — Но вы не должны были делать этого со мной!

Феликс удивленно поднял брови.

— Чего я не должен был делать?

— Сами знаете, — пробормотала Ева, чувствуя на себе его пристальный взгляд. — Очень даже хорошо знаете…

— Да нет же, даже не догадываюсь, — произнес Феликс озадаченно, но через несколько секунд его лицо прояснилось, и, похоже, он наконец понял, что Ева имела в виду. — Ах, вот вы о чем… Не волнуйтесь, это было не больше, чем платоническое объятие.

— Знаю, знаю, — с досадой проговорила Ева. — Но дело в том, что мне…

— Вам захотелось чего-то большего? Именно это вас так беспокоит? И совершенно напрасно! — Феликс опять говорил абсолютно невозмутимо, не обращая внимания на злой взгляд Евы. — У всех нас есть определенные потребности, это вполне естественно и нормально. — Он улыбнулся. — Вовсе не обязательно было убегать от меня.

— Вы… вы невыносимы! — Ева просто не знала, что ответить. — С чего вы взяли, что я хочу «чего-то большего»?

— Это всего лишь мои предположения, — пожал плечами Феликс. — Я знаю, что потребность в сексе не умирает вместе с партнером. Вы все еще скучаете по-своему мужу, вам недостает физической стороны ваших отношений…

Ева разочарованно вздохнула: Феликс ничего не понял! Он, как и все остальные, думает, что она все еще любит Эмила, хочет, чтобы он был рядом…

— Вы говорите как психиатр, — устало сказала она. — Спасибо, но я их уже достаточно наслушалась в больнице.

— Ева!

— Что?

Но Феликс молчал, и Ева заметила нерешительность на его лице. Он, наверное, хочет сказать, что мне действительно лучше уехать! — с замиранием сердца подумала она.

— Я не из тех, кто играет в эти игры, не бойтесь меня, — наконец произнес Феликс, и у Евы полегчало на душе.

Но ей показалось, что он хочет сказать что-то еще, может быть, признаться в чем-то важном, и она не ошиблась.

— Я знаю, что это значит — потерять того, кого любишь больше всего на свете, — с видимым усилием произнес Феликс; его темные глаза словно магнитом притягивали Еву, она не могла отвести от них взгляда. — Джеймс прислал вас сюда, потому что он доверяет мне. И я хочу, чтобы вы тоже мне доверяли.

— Я уже давно потеряла доверие к людям, — призналась Ева. — Я доверяла Эмилу, а он… — Она замолчала, понимая, что опять сболтнула лишнее.

— И что? — последовал закономерный вопрос.

— Пожалуйста, не спрашивайте меня! Я не хочу говорить об этом…

— Хорошо, не буду. Извините меня за любопытство.

— Вы извиняетесь уже второй раз за последние пять минут.

— Похоже, что так. — Феликс улыбнулся, и Ева почувствовала, что ее губы, вопреки желанию, тоже расплываются в ответной улыбке.

Казалось, напряжение между ними спало, но Ева скоро поняла, что рано обрадовалась.

— Я приготовлю ужин. А вы можете пойти наверх и переодеться, — тоном, не терпящим возражений, заявил Феликс.

— Я могу помочь вам, — предложила Ева и отправилась было за ним на кухню.

— Спасибо, не надо, — неожиданно холодно отказался он.

— Но я… я люблю готовить, и мне совсем не в тягость…

— Вы что, не слышали, что я вам сказал? — Феликс отмахнулся от Евы как от назойливой мухи; в его голосе чувствовалось раздражение. — Мне ва-ша по-мощь не ну-жна, — по слогам произнес он.

Ева была похожа на обиженного ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Что плохого я сделала на этот раз? Только хотела помочь? — недоумевала она и была готова расплакаться от незаслуженной обиды.

— Вы здесь только первый день. Отдыхайте, я справлюсь сам. Может быть, завтра… — уже спокойнее пояснил Феликс.

— Да, конечно. — Ева постаралась взять себя в руки. — Я пойду наверх, как вы приказали.

Ева и Феликс ужинали на открытой веранде. Несмотря на поздний час, было еще тепло. Свет фонарей, причудливо расположенных вокруг веранды, создавал интимную, романтическую обстановку.

Казалось бы, о чем еще мечтать? И все-таки Ева чувствовала себя неуютно. Она не знала, как вести себя с Феликсом: ее недавняя вспышка поставила ее же в тупик. Ева спрашивала себя, чем она была вызвана, и никак не могла найти ответа.

Как назло, Феликс казался ей сейчас еще красивее, чем прежде: белая рубашка оттеняла его загорелую кожу и черные волосы, обтягивающие кремовые брюки подчеркивали стройность и мускулистость фигуры.

— Каковы ваши планы на завтра? — вежливо поинтересовался он.

Ева постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более ровно и бесстрастно:

— Не знаю… Просто буду отдыхать. Может быть, прогуляюсь, поплаваю в бассейне. Если, конечно, вы не против, — не удержавшись, добавила она.

— Да нет… Делайте что хотите, чувствуйте себя как дома. Не стесняйтесь.

— Спасибо.

— Не за что.

Что-то в тоне Феликса не понравилось Еве. Ей вдруг показалось, что он просто-напросто издевается над ней, и она украдкой бросила на него взгляд… Нет, Феликс смотрел на нее так же невозмутимо, как прежде, и она быстро опустила глаза.

Неожиданно Еве стало грустно оттого, что он так равнодушно глядит на нее. Она уже давно не интересовалась своей внешностью, но сегодня вечером вдруг решила привести себя в порядок. Ее медно-рыжие волосы были перехвачены темно-зеленым шелковым шарфом и тяжелыми кудрями ниспадали на плечо. Платье было достаточно простое, зато лимонный цвет очень шел ей и удачно сочетался с насыщенным цветом волос. Так или иначе, посмотрев в зеркало, Ева осталась довольна собой.

Но заметил ли Феликс, как она потрудилась над своей внешностью? Понравилось ли ему? Он окинул ее взглядом, но ничего не сказал. Наверное, просто не обратил внимания…

Ева была разочарована. Хотя здравый смысл подсказывал, что ей вряд ли удастся удивить Феликса, что он наверняка встречался с женщинами намного привлекательнее ее, но она все равно надеялась на комплимент…

— Можете считать завтрашний день началом нового этапа вашей жизни! — торжественно заявил Феликс. — Поверьте мне на слово, это место обладает огромной исцеляющей силой. Когда вы завтра встанете утром, ощутите тепло солнечных лучей на лице, прогуляетесь по саду, своими руками соберете себе апельсинов на завтрак… Вы почувствуете себя обновленной!

— Хотелось бы верить. — Ева отпила из высокого бокала глоток охлажденной минеральной воды. — Я давно мечтала погреться на солнышке… В Ливерпуле такая ужасная погода — эта весна была самой холодной за последние несколько лет.

— Мне не доводилось бывать в Ливерпуле, но в Лондоне, насколько я помню, никогда не было теплой весны.

— Вы уехали оттуда из-за погоды? — решилась поинтересоваться Ева.

Феликс нахмурился. Теперь, казалось, его интересовало только содержимое собственной тарелки. Не поднимая глаз на Еву и продолжая что-то резать на мелкие кусочки, он отрывисто бросил:

— Это была одна из причин.

Ева догадывалась, что, конечно, существовали и другие, гораздо более серьезные. Но какие? В ней проснулось любопытство. Феликс был явно не расположен к откровенности, но стоило попробовать…

— Джеймс сказал мне, что вы уже очень давно не были на родине. Вы не скучаете по старой доброй Британии? — стараясь говорить непринужденно, спросила Ева.

— Нет, — отрезал Феликс, давая понять, что этот разговор закончен.

Но Еву не так-то легко было остановить.

— Я просто думала, что… — начала она.

— У меня нет никаких причин возвращаться туда, — не дослушав ее, холодно произнес Феликс и, оглядевшись вокруг, добавил: — Сейчас мой дом здесь.

— А ваша семья? — не унималась Ева.

— У меня нет семьи. Мои родители умерли несколько лет назад, — сказал Феликс тоном, не предполагающим дальнейших расспросов. — Должен предупредить: завтра весь день я буду работать в своем кабинете. Кстати, это единственное место, куда я попросил бы вас не заходить, пока вы живете здесь. Мне надо срочно закончить одну работу, и если я не появлюсь до вечера, не волнуйтесь. — По его губам скользнула едва заметная усмешка. — Знайте, что я все еще жив.

Итак, он не очень-то любит рассказывать о себе, сделала вывод Ева. А о некоторых событиях своей жизни, судя по всему, не хочет даже вспоминать. Но почему? Что он скрывает? Может быть, он тоже пережил какое-то горе? Но, как бы ни распирало ее любопытство, Ева чувствовала, что расспрашивать его дальше бесполезно.

Вздохнув, она сосредоточила внимание на своей тарелке и поняла, что впервые за долгое время ест с аппетитом. Расправившись с очередным куском, она непринужденно заметила — просто чтобы что-то сказать:

— Это, наверное, очень здорово — быть писателем…

— Не сказал бы, — сухо ответил Феликс. — Разве что иногда, когда получается что-то действительно интересное.

— Но ведь вы известный писатель! — настаивала Ева. — По некоторым из ваших книг даже сняты фильмы… Помню, как радовался Джеймс пару лет назад, когда его другу была присуждена премия за лучшее художественное произведение. Ведь это были вы, правда?

— Удивительно! Никогда не думал, что Джеймс так пристально следит за моим творчеством.

— Да что вы! — воскликнула Ева. — Он всегда восхищался вашим талантом! А вы надеетесь повторить свой успех?

Феликс пожал плечами.

— Кто знает? И потом — разве дело в премиях?..

Ева смотрела на него с нескрываемым любопытством. Ей давно надоели разговоры о ней самой, о ее бедах. Но Феликс! Ей было интересно все в этом человеке: занятия, привычки… И она продолжала задавать вопросы:

— А откуда вы берете сюжеты ваших книг?

Феликс сделал нетерпеливое движение, и Ева почувствовала, что на эту тему он тоже не любит разговаривать. Наверное, к нему постоянно пристают с подобными вопросами… Но ведь с кем-то он, очевидно, обсуждает такие вещи! Со своими друзьями… Интересно, кто они? Как выглядят?

— Надо сказать, что идея новой книги может прийти мне в голову в любой момент. Например, во время прогулки… Даже за ужином!

Феликс улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Улыбка удивительно красила его лицо.

— Но вам ведь нравится то, чем вы занимаетесь? — продолжала Ева свой допрос.

— Да, — согласился Феликс. — Я люблю свою профессию. Я бы, пожалуй, не смог заниматься ничем другим. Когда книга удается, когда ее раскупают нарасхват, я… я счастлив.

Ева задумчиво посмотрела вдаль. Вот то, что мне надо! — подумала она. Заниматься любимым делом, преуспеть… Ведь успех — это единственное, чего ждет от меня Джеймс. Он так хотел, чтобы я стала юристом, доктором или кем-нибудь в этом роде!

— Между прочим, как вы познакомились с Джеймсом? Он обычно проводит все свое время с серьезными мужчинами в строгих темно-серых костюмах…

— А меня вы в таком костюме не представляете? — усмехнулся Феликс.

Ева окинула оценивающим взглядом его широкую грудь, мускулистые руки, сильную шею.

— С трудом, — призналась она.

— Это случилось во время заседания одной комиссии, на котором он председательствовал. Заседание оказалось изнурительным, мы решили выпить, и Джеймс мне понравился. Знаете, за его серьезной внешностью кроется человек с замечательным чувством юмора.

— Да, вы правы! — воскликнула Ева. — Говорите, он был председателем? Это так похоже на него… Джеймс любит власть, потому и стал политиком. — Она на секунду задумалась. — А что, эта комиссия была как-то связана с искусством? Что-то не припомню, чтобы Джеймс занимался чем-то подобным. Он интересуется гораздо более скучными вещами — например, финансами…

— Это было очень давно, — не сразу ответил Феликс. — Еще до того, как я начал писать, — неохотно добавил он, очевидно считая это объяснение исчерпывающим.

— Так вы не всегда были писателем? — удивилась Ева. — Я полагала…

— Вы ошиблись, — холодно отрезал Феликс и резко сменил тему: — Расскажите лучше о вашей школе актерского мастерства. Вы когда-нибудь участвовали в спектаклях?

— Пару раз участвовала, но это были скорее детские представления. Еще несколько реклам на телевидении… Вот, пожалуй, и все.

— Почему вы бросили школу?

— У меня не было настоящего таланта. Хотя учителя хвалили меня… — Ева запнулась. — Но тогда я как раз встретила Эмила.

— И это помешало вам продолжать учебу? — Феликс удивленно поднял брови. — Вы ведь, кажется, очень хотели стать актрисой.

— Очевидно, не так уж хотела… Впрочем, тогда вообще все изменилось. Эмил считал, что мне пора было искать настоящую работу, и я… — Ева не договорила: она и так уже открыла ему слишком многое — больше, чем кому-либо другому. — Мы хотели… — Ева пыталась подобрать нужное слово, — хотели обосноваться: нам нужно было столько всего купить… В общем, нам нужны были деньги.

— А разве ваш муж…

— Я не хочу говорить о нем!

— Если не хотите — не надо. У меня нет ни малейшего желания вас принуждать. Я уже обжегся дважды, помните?

— Извините, я тогда действительно вела себя невыносимо, — пробормотала Ева.

— Вам простительно. Вы многое пережили.

— Видите ли, Эмил не любил долго задерживаться на какой-нибудь работе, — тихим, словно извиняющимся, голосом произнесла Ева. — Когда мы познакомились, он где-то работал, но потом…

Ева задумалась. Может, стоит сказать Феликсу всю правду? Рассказать, что Эмила просто-напросто выгоняли с каждой новой работы? В конце концов, почему она должна молчать обо всем? Сколько можно врать, покрывать его даже после смерти?! Но эта смелая мысль исчезла так же быстро, как появилась.

— В его отношении к жизни было что-то от хиппи… Какая-то пассивность… Он будто плыл по течению, предоставлял все судьбе. — Ева горько усмехнулась. — Вскоре и я поплыла вместе с ним…

Феликс нахмурился, вокруг его рта появились суровые складки. Ему, очевидно, не нравятся такие безвольные люди, решила Ева и попыталась исправить положение:

— Я устроилась в одной конторе, но… я себя не очень хорошо чувствовала, и мне пришлось уйти.

— Надеюсь, ничего серьезного?

Серьезного? Ева наклонила голову, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы. Ребенок — это серьезно? Для нее — да. Она вспомнила, какой опустошенной чувствовала себя, когда ее малыш умер.

— Если вы имеете в виду здоровье, то ничего серьезного не было… И потом, мне просто не нравилась эта работа.

— Ну, а каковы ваши планы на будущее? Не хотите снова попробовать себя на сцене?

— Вряд ли, — пробормотала Ева. — Все это было так давно… Я, наверное, вернусь на прежнее место.

— Вы всегда так легко сдаетесь?

— Я просто реалистично смотрю на жизнь.

— Неправда! — Феликс покачал головой. — Мне кажется, вы выбрали самый легкий путь и продолжаете плыть по течению. Почему вы не боретесь, не добиваетесь того, что вам хочется? Если вам не нравится ваша жизнь, делайте же что-нибудь!

— Легко вам говорить, когда у вас есть все — известность, независимость, деньги! — Голос Евы дрожал; она не ожидала, что слова Феликса так сильно заденут ее.

— Вы думаете, мне все это принесли на блюдечке? Ошибаетесь! — Феликса внезапно покинула обычная невозмутимость, теперь он почти кричал: — Я работал годы и годы, чтобы стать тем, кто я сейчас! Год труда, неудач и ошибок, когда в меня не верил никто, кроме меня самого!

— Но у вас есть талант, а это первый шаг к успеху!

— А кто вам сказал, что у вас его нет?

— Никто! — выкрикнула Ева и поняла, что запуталась окончательно. — Может быть, и есть… Я не знаю…

— Так выясните для начала хотя бы это! Вам надо изменить свою жизнь, если вы хотите добиться чего-то. Пора наконец подумать о будущем!

— Я без вас знаю, что мне надо! — возмутилась Ева. Какое право имеет этот человек поучать ее?! Не в силах сидеть на месте, она резко встала. — Черт возьми, как вы уверены в себе и в своей правоте! Меня уже тошнит от вас! Я сюда приехала отдыхать, а не выслушивать ваши идиотские лекции!

Но Феликс уже овладел собой и никак не отреагировал на эту вспышку ярости.

— Думаю, что мысли о будущем не помешают вашему отдыху, — спокойно заметил он.

Ева нервно передернула плечами. Что за человек! Ведь он ничего не знает о ней, не знает, как Эмил манипулировал ею, какой безвольной и слабой она была тогда… Впрочем, если бы и знал, то, без сомнения, осудил бы ее: женщина, к которой муж относится как к рабыне, виновата только сама. Тем более если из-за этого она потеряла ребенка! Ребенка, о существовании которого не знал никто, кроме нее и Эмила…

Ева закрыла глаза. Было невыносимо больно опять думать о прошлом. Надо забыть, забыть все! — твердила она себе, понимая, что это невозможно. И зачем только Феликс затеял этот разговор, да еще смотрит на нее так, словно читает все ее мысли, видит ее насквозь!

— Если бы я знала, что вы такой самоуверенный нахал, — с вызовом сказала Ева, — я бы ни за что не приехала сюда!

— А если бы я знал о вашем отвратительном характере, — сухо парировал Феликс, — я бы никогда не согласился принять вас.

Что ж, если он хотел ранить ее, то добился своего. Ева сама не понимала, почему его слова так задели ее. В конце концов, ведь она с первой минуты прекрасно знала, что Джеймс навязал ее Феликсу в качестве нежеланного гостя. Но услышать это от него самого…

— Я сейчас же уеду, если вы так хотите, — сказала она тихо.

Ева опять чувствовала себя разбитой, усталой и несчастной, очень несчастной… Сквозь пелену слез она увидела, что Феликс встал, бормоча ругательства, нервно скомкал салфетку и бросил ее на стол.

— Я вовсе этого не хочу!

— Но вы же сами сказали…

— Просто я страшно разозлился. Простите меня, Ева, я не должен был разговаривать с вами подобным образом. Но я… я не знал, что это будет так сложно. Я не представлял…

— Чего вы не представляли? — Ева вопросительно посмотрела на него. — Что вам будет так сложно со мной?

— Джеймс недостаточно хорошо… подготовил меня, — произнес Феликс и добавил довольно резко: — Ну все, хватит об этом! Вы, кажется, устали. Идите-ка лучше спать.

Он не хочет больше видеть меня. Я ему надоела. Какая же я дура! Все эти расспросы о его работе, мой ужасный характер, кляла себя Ева. Неудивительно, что он хочет быстрее отделаться от меня.

— Я понимаю, что Джеймс поставил вас в очень неудобное положение, — пробормотала она. — Я, наверное, действую вам на нервы…

— Да нет, дело не в этом — задумчиво сказал Феликс, — совсем не в этом.

Он ловко подхватил уже готовый упасть с головы Евы легкий шелковый шарф, и копна блестящих медных волос рассыпалась по ее плечам.

— Какие у вас красивые волосы… — Феликс сказал это так, словно впервые заметил их. — Об этом Джеймс мне тоже не сказал, — пошутил он.

Еве сразу же стало спокойно и легко. Удивительно, как быстро, одной фразой Феликс умел снять напряжение между ними! Всего минуту назад ее глаза метали гром и молнии, а теперь…

Она протянула руку, чтобы взять шарф. В это мгновение их пальцы соприкоснулись, и Ева почувствовала, что ее словно электрическим разрядом пронзило желание. Сердце бешено заколотилось. Она хотела немедленно уйти, но не могла даже пошевелиться — ее ноги словно приросли к полу.

— Феликс…

— Идите спать, Ева. — Феликс, казалось, ничего не заметил. — Вы устали, и я тоже устал. Будем надеяться, что завтра все будет лучше, чем сегодня.

— Что будет лучше? — резко спросила Ева.

— Неужели вы сами не понимаете?

— Наши отношения, да? — предположила она. — Вы надеетесь, что к завтрашнему дню мой характер исправится?

— Хватит об этом, Ева, — устало произнес Феликс и медленно пошел к двери. — Спокойной ночи.

Ева никак не могла заснуть и уже больше часа ворочалась на огромной кровати. Впрочем, она уже давно привыкла к таким бессонным ночам, проведенным в раздумьях и слезах. Ее ребенок, маленькое любимое существо, совершенно не нужное собственному отцу… Как она любила его, сколько ночей проплакала после его смерти! А потом — эта ужасная авария… Несчастья и неудачи словно преследовали ее.

Даже сейчас, когда ей так хотелось отдохнуть от всего на свете, возникли новые проблемы. Например, странные ощущения, которые она испытывала рядом с Феликсом Берроу. Она не нравилась ему — это было очевидно. Но Феликс… Ева не была уверена, что он нравится ей. Или просто не хотела себе в этом признаться? Так или иначе, она испытывала к нему какие-то странные, смешанные чувства: с одной стороны — физическое влечение, с другой — едва ли не неприязнь…

Ну все, довольно думать о нем! — решила Ева.

Она в очередной раз взбила и без того высокую подушку, свернулась калачиком и наконец заснула.

…Оно должно быть где-то здесь! Ева один за другим выдвигала ящики комода. Где же одеяльце малыша? Ева пыталась восстановить в памяти свои действия — она его постирала, погладила, потом положила… Но куда?! Резко открыв дверцу большого бельевого шкафа, она сильно ударила себя по ноге, но почти не почувствовала боли и продолжала поиски.

Может быть, оно в той комнате, что в конце коридора? Ева открыла дверь спальни и вышла. Коридор был освещен таким ярким лунным светом, что она видела свою собственную тень.

Одеяльце… Она должна найти его и как можно быстрее! Нельзя терять ни минуты! С каждой секундой ее ребенок все больше замерзает… Если она не укроет его, он может… Нет, нет, только не это! Ева наконец добралась до комнаты в конце коридора и, открыв дверь, окинула ее пустым, невидящим взглядом. Ну где же оно?!

— Что за черт?!

В дверном проеме появился Феликс Берроу. Его лицо выражало крайнее изумление; растрепанные волосы и немного помятое лицо говорило о том, что Ева разбудила его. Феликс стоял, пытаясь окончательно проснуться и понять, что происходит. Вдруг его осенило — Ева была… лунатиком!

Лихорадочно пытаясь припомнить, как следует вести себя с подобными людьми, Феликс шагнул в комнату.

— Ева! — тихо окликнул он.

Ева медленно обернулась и посмотрела на него бессмысленным взглядом.

— Я найду его! — с вызовом сказала она. — Это ты его спрятал! Ты знал, как оно мне нужно, и поэтому спрятал!

Феликс ошарашенно уставился на нее.

— Ева, мне кажется, тебе нужно вернуться в постель, — тихо, стараясь не напугать ее, сказал он. — Мы обязательно найдем то, что ты ищешь… но завтра утром. А сейчас, — он взял ее за руку, — пойдем, я провожу тебя в спальню.

— Нет! — Изумрудные глаза Евы сверкали. — Нет, я никуда не пойду с тобой! Мне нужно одеяльце, отдай его мне! — почти закричала она.

Во взгляде Феликса появилось сострадание.

— Ева, я не тот, за кого ты меня принимаешь, — все так же тихо сказал он. — Ты спишь. Пойдем обратно.

— Оно мне нужно немедленно! — не слушая, воскликнула Ева. — Мой ребенок замерзнет! — Она передернула плечами. — Мне холодно… Ты опять отключил отопление?

— Сейчас тебе станет теплее. — Феликс снял с себя махровый халат и набросил на ее дрожащие плечи.

Теперь он стоял перед ней совершенно обнаженный, но Ева не понимала этого. Впрочем, Феликс и сам не сразу осознал двусмысленность ситуации, а когда осознал, его рот слегка искривился в усмешке: он представил себе, что будет, если Ева сейчас очнется…

— Тебе теплее? — поинтересовался он.

— Да… да…

Феликс нахмурился, что-то обдумывая, потом наконец решился и спросил:

— Как меня зовут?

— Эмил, — последовал немедленный ответ.

— Ты хочешь, чтобы Эмил отвел тебя обратно в постель?

— Нет! — Ева отшатнулась. — Не прикасайся ко мне!

— Шшш. Успокойся. Эмила здесь нет… Он ушел.

— Он не спрятал одеяльце?

— Нет.

— Хорошо… — Ева внезапно успокоилась и улыбнулась, а потом вдруг прильнула к Феликсу и тихо зашептала: — Обними меня… Пожалуйста…

— Но я не Эмил! Я Феликс…

— Да… да… Феликс, — сонно бормотала Ева.

От ее волос исходил сладковато-пьянящий аромат. Феликс взглянул на очаровательную головку, прислонившуюся к его груди. Разве можно было отказать этой женщине? Он нежно обнял ее, и Ева сразу успокоилась. Сейчас она позволит мне отвести ее в постель, решил Феликс и уже открыл было рот, чтобы предложить ей это, как Ева вдруг произнесла:

— Поцелуй меня…

— Ева! — Феликс просто не знал, что делать. — Ева! — повторил он, стараясь, чтобы голос его звучал возмущенно.

— Ну, пожалуйста! — умоляла Ева, глядя на него снизу вверх.

Она была сейчас так близко, так крепко прижималась к его обнаженной груди! Губы ее инстинктивно полураскрылись, словно в знак того, что она безраздельно отдается на его волю… Не в силах противостоять искушению, Феликс припал к ее рту и медленно поцеловал. Он почувствовал дрожь, сотрясшую тело женщины, и непроизвольно притянул ее к себе.

— Феликс! — выдохнула Ева, целуя уголки его рта.

Голова ее откинулась назад; тела их будто слились в одно целое. Его руки скользнули по ее спине, языки сплелись в чувственном танце…

Господи, что же я делаю! — промелькнуло в разгоряченном мозгу Феликса. Воспользоваться состоянием девушки, ее беспомощностью — подло! Это надо немедленно остановить!

Но решить оказалось гораздо проще, чем сделать. Их поцелуй продолжался бесконечно долго, прежде чем Феликс нашел в себе силы отстраниться…

Зато больше он не размышлял ни секунды, подхватил Еву на руки и отнес в спальню. Скользнув в холодную постель, она свернулась калачиком и тут же заснула, а Феликс еще долго стоял рядом, любуясь ее лицом и пышными волосами.

Ева умиротворенно улыбалась во сне; его взгляд скользнул по женственным линиям ее фигуры, прикрытой тонким одеялом… Нет, даже думать не смей об этом! — приказал себе Феликс, резко развернувшись, взял свой халат и вышел из комнаты.

Открыв глаза на следующее утро, Ева решила, что она еще не проснулась и ей снится какой-то страшный сон. Все вокруг было разбросано, ящики комода выдвинуты, некоторые из них даже валялись на полу. Что это? Ограбление? Нет, на ограбление не похоже — все вещи на месте… Но кто же это сделал?!

Ева поспешила на кухню. Там она обнаружила Феликса, с аппетитом поглощающего пирожное.

— Доброе утро, — бросил он, не отрывая глаз от газеты.

Ева молча подошла к плите, где стоял большой кофейник. Феликс даже не удосужился взглянуть на нее, и ей сразу расхотелось рассказывать о загадочном беспорядке в комнате.

— Как вы себя чувствуете? — вежливо поинтересовался он.

— Великолепно, — сухо сказала Ева. — А вы?

— Тоже. — Он свернул газету и откинулся на спинку стула, с интересом посмотрев на нее. — Как вам спалось?

Ева прочувствовала в его голосе какой-то подвох.

— Как обычно… Наверное, стоило выпить пару таблеток снотворного.

— Я бы не советовал злоупотреблять такими вещами…

Ева только молча пожала плечами, а Феликс спросил после несколько затянувшейся паузы:

— Вы что, совсем не помните, что произошло этой ночью? — Он бросил газету на стол и встал. — Вы не помните чего-нибудь… особенного?

— Нет…

Ева смутилась. Может быть, Феликс шутит? От него всего можно ожидать… Вдруг ее осенило, и она взволнованно заговорила:

— У меня в комнате полнейший беспорядок! Как будто кто-то что-то искал… Неужели нас ночью пытались ограбить?!

— Ничего подобного. Это вы… как бы помягче выразиться… гуляли ночью по дому.

— Я?! Что я делала? — Ева ловила ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Ее щеки постепенно заливал румянец. — Вы хотите сказать, что я лунатик?! Это неправда!

Ева была возмущена: по лицу Феликса она поняла, что тот не шутит. Мало того, что он обвинил ее в скверном характере, теперь еще это нелепое утверждение… И вдруг она вспомнила: нечто подобное случилось с ней когда-то в детстве. Однажды утром мама рассказала ей, что видела, как она ходила во сне! Но разница была в том, что тогда они с мамой лишь посмеялись над этим, а Феликс, похоже, не находил тут ничего забавного. Выражение его лица было серьезным, пожалуй, даже слишком, Еве и самой стало не до смеха.

— Это, наверное, не очень… нормально? — пробормотала она. — В моем возрасте…

Феликс задумался.

— В общем-то, нет. Такое случается в стрессовых ситуациях, при перевозбуждении…

— Боюсь, что это как раз мой случай, — пришлось сознаться Еве. — А что я делала? — Ответ на этот вопрос интересовал ее больше всего. — Наверное, что-нибудь очень нелепое?

— Вовсе нет. Вы что-то искали. Громко хлопали дверцами, раскидывали вещи… Я услышал шум и проснулся.

— Так, значит, беспорядок учинила я? — Ева не верила своим ушам. — А я говорила при этом?

— Немного…

Ева заволновалась. Она боялась, что сказала что-нибудь лишнее, и встревоженно спросила:

— А что именно?

— Не помню точно… О каком-то одеяльце… Вы решили, что я спрятал его. Точнее, не я, а тот человек, за которого вы меня приняли, — добавил Феликс.

— У меня синяки на ногах…

Ева нагнулась, делая вид, что разглядывает свои лодыжки. Она использовала этот простой трюк, чтобы скрыть смущение, потому что сразу поняла, в чем дело. Уже не первый раз снился ей этот сон — ее ребенок плачет, ему холодно, а она никак не может найти одеяльце…

— Вы, вероятно, ударились во время своих поисков. Покажите мне. — Феликс осторожно ощупал ее ногу. — Да вам же должно было быть очень больно! Неужели вы действительно ничего не почувствовали?!

Ева покачала головой и на минуту замолчала, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, затем виновато взглянула на Феликса.

— Извините, я вас разбудила.

— Ничего страшного.

— Я и в самом деле совсем ничего не помню. Вы не могли бы мне рассказать… подробнее? — попросила Ева. — Я встала с постели, а потом?

— Я же сказал вам, вы что-то искали.

— А я… я была в одной ночной сорочке?

Ева густо покраснела: ее ночнушка была слишком короткой, да к тому же постоянно спадала с плеч.

— Да. — Феликс немного замялся, прежде чем ответить, и Ева догадалась, что он явно видел больше чем достаточно. — Я отвел вас в вашу комнату, и вы сразу заснули.

— Я и так спала, — мягко уточнила Ева. — И это все, что случилось ночью? — с надеждой спросила она.

— Вам мало? — Феликс подошел к окну. — А что вы собираетесь делать сегодня? Посмотрите, какая замечательная погода!

Ева поняла, что он хочет сменить тему, но ей необходимо было выяснить все до конца.

— Вы мне не все рассказали. Опишите каждую деталь! — потребовала она. — Я имею право знать!

— А если вам не понравится то, что вы услышите? — Феликс посмотрел ей прямо в глаза. — Что тогда?