Поздние цветы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Поднявшись на второй этаж, Мишель Ховард увидела свою племянницу Линетт, выходившую из гостевой спальни.

— Тетя Мишель, что ты тут делаешь?

Восемнадцатилетняя брюнетка аж подпрыгнула от неожиданности. Она-то думала, что в доме никого нет, кроме Зака.

— Этот же вопрос я хотела бы задать тебе. Твоя мама сказала, что по утрам ты на занятиях в колледже.

— Только один раз — по четвергам. А так занятия начинаются позже, в одиннадцать.

— Учитывая пробки на дорогах, — Мишель посмотрела на часы, — тебе лучше поспешить, чтобы не опоздать.

— Я уже сама могу распоряжаться своей жизнью. Спасибо.

Нежное лицо молоденькой девушки нахмурилось.

Оба — и Грэхем, и Шерилин — не раз жаловались ей на изменившееся поведение единственной дочери. Линетт буквально за одно лето превратилась в существо колючее, дерзкое. И сейчас Мишель поняла, что они имели в виду.

— Прости меня, солнышко. Я не собиралась поучать тебя. Мне жаль, что так получилось. — Держа в одной руке два пакета льда и сумку с аппаратом для измерения кровяного давления, другой рукой Мишель обняла племянницу. Но та даже не шелохнулась. Озадаченная тетя отступила. Отправив за ухо прядь, падавших на шею, светлых золотистых волос, она продолжала оправдываться: — Твоя мама попросила меня приехать и присмотреть за дядей Заком, пока она ездит за покупками.

— Я сама способна присмотреть за ним.

Лицо Линетт не дрогнуло.

— Я знаю. Но она его сестра и не на шутку встревожена. Поэтому и хотела услышать мое мнение о состоянии Зака.

— Его бы не выписали из больницы, если бы ему не стало лучше, — саркастически заметила Линетт. — Мне почти девятнадцать, а здесь все относятся ко мне так, будто я еще ребенок. Почему-то к Заку они никогда так не относились!

Карие глаза сверкали гневом.

Мишель поморщилась.

— Дело в том, что Заку было девять лет, когда мой брат женился на твоей маме.

Она прекрасно помнила, как ее брат, Грэхем, старался завоевать расположение молчаливого мальчика — младшего брата жены. Как старался не превращаться в тяжелого на руку отчима. Его старания вознаграждены. Сейчас у них с Заком прекрасные отношения.

— Почему ты постоянно называешь его моим дядей? Между нами нет кровного родства.

Наконец-то причина дерзкого поведения племянницы начала проясняться. Какая это тяжелая и трудная полоса в жизни: от подростка к взрослому человеку.

— Брось, тетя Мишель! — горько бросила ей в лицо Линетт. — Ведь ты знаешь, что это правда. Настоящие родители бросили Зака, он жил в приемной семье, у чужих людей. А потом мамины родители усыновили его, но они погибли. К тому времени, когда я пошла в детский сад, Зак уже кончал школу. Я практически его не видела.

— Тем не менее он твой дядя и член твоей семьи, — напомнила девушке Мишель. — Грэхем и твоя мама вырастили и его, и меня, окружив такой любовью, на какую только способен человек. Заку и мне очень повезло, что у нас есть старшие брат и сестра, которые создали для нас надежную семью и заменили умерших родителей.

После несчастного случая на стройке Шерилин решила привезти брата домой. Она считала, что это единственный способ избавиться от множества женщин, жаждущих ухаживать за ним. Конечно, каждая из них надеялась стать единственной. Но как бы то ни было, Зак не выказывал желания сделать окончательный выбор. И, несомненно, он не хотел, чтобы хоть одна из них видела его в таком беспомощном состоянии.

Мишель, работая в больнице, выходила многих мужчин: и молодых, и старых. Она прекрасно понимала их психологию. Они носили свою гордость, будто щит. И старались не показывать свою слабость.

Когда муж Мишель, Роб, смертельно заболел, он так старательно скрывал свои страхи и чувства, что выстроил между ними стену, которую она так и не сумела пробить…

— Почему ты не на работе?

Воинственный тон Линетт несколько прояснил ситуацию. Теперь, когда Зак был дома, племянница хотела как можно больше времени проводить с ним.

Закончив колледж, Зак начал работать, но несколько раз в месяц приезжал из Карлсбада в Риверсайд навестить семью. Приезжал не так уж часто, как хотелось бы Грэхему и Шерилин. И Мишель. Во всяком случае, она не видела его уже года два.

Уход за больными стал для нее не только профессией, но и своего рода лекарством, панацеей: после смерти мужа она не знала, что делать со своей жизнью. Последний раз она видела Зака на похоронах Роба.

— Я только что закончила работу в Мюрриете.

Мишель не стала уточнять, что ее пациент, Майк Фрэнсис, известный калифорнийский гольфист, который сломал ногу в автокатастрофе и теперь выздоровел, приглашал ее лететь с ним в Австралию, где у него предполагается в следующем месяце турне.

Майк Фрэнсис. Красивый, дерзкий, наделенный большой долей очарования. Он как никто умел заставить ее смеяться. Но самое главное — она никогда не бывала в Австралии. Посмотреть на Квинсленд и Большой Барьерный риф — Мишель мечтала об этом.

Она заранее подала заявление об иностранном паспорте, но все еще колебалась. Стоит ли ей лететь? Что-то подсказывало ей, что Фрэнсис всегда будет любить свою бывшую жену.

Она была его сиделкой и многое узнала о нем. Фрэнсис не принадлежал к тем, кто легко сходится с людьми. У него довольно тяжелый характер. Возможно, ей не стоит связывать с ним свою жизнь?..

— Раз уж мы говорим на эту тему, очень ли ворчлив наш пациент сегодня утром? — пошутила Мишель, надеясь улучшить настроение Линетт.

— Он еще спит и вряд ли хочет, чтобы его беспокоили.

Племянница явно выгоняла ее.

— Я уже встал, — раздался низкий мужской голос.

Мишель быстро обернулась.

— Зак…

У нее перехватило дыхание.

В противоположном конце холла в дверях, точно в раме, стояла высокая фигура. Мишель тотчас поняла, сколько усилий ему стоит держаться прямо. Она встревоженно шагнула к нему.

— Я почему-то так и подумал, что это ты, — сказал он, когда она подошла ближе. — Сколько времени прошло, Мишель…

Она с трудом сглотнула. Все встало на свои места — так вот почему племянницу не узнать!

Зак стал взрослым. Но все равно оставался на семь лет моложе Мишель. Взрослый Зак Сэдлер был неотразим: черные волосы и строгие мужские черты делали его невероятно привлекательным.

Внешняя отчужденность, характерная для него когда-то, превратилась в чувственность. Этот мужчина словно бросал вызов. И Мишель вряд ли могла бы не обратить на него внимания.

Сейчас на нем кроме серых тренировочных штанов ничего не было — если не считать гипсовую повязку на груди, стягивающую ребра. Мускулистое тело, бронзовый загар от работы под калифорнийским солнцем — мужчина в расцвете сил. В двадцать восемь лет он возглавлял строительную компанию «Сэдлер констракшн» в Карлсбаде, прибрежном городе в двух часах езды от Риверсайда.

Он всегда работал в строительстве и умел беречь деньги. Отказавшись от финансовой помощи Грэхема, Зак закончил колледж и получил диплом инженера-строителя. По словам Грэхема и Шерилин, он создал свой успешный бизнес, сколотив коллектив из бывших сотрудников. Дело процветало.

Слушая рассказы о Заке, Мишель не могла не восхищаться им, зная, что он всегда добивался, чего хотел, обладая потрясающей решительностью.

Но в этот момент перед ней стоял совершенно другой Зак. Она много лет знала его как усыновленного брата Шерилин, но никогда не воспринимала как привлекательного мужчину.

— Приятно снова видеть тебя, Зак, — она постаралась, чтобы голос звучал ровно, — но тебе еще рано вставать с постели. Я принесла пакеты со льдом.

— Именно то, что велел доктор.

Что-то в его тоне вызвало неприятное ощущение в желудке Мишель.

— Почему ты не сказал мне? — Линетт была явно возмущена. — Я бы тоже могла принести лед.

Он пренебрежительно пожал широкими плечами. На груди заиграли мышцы.

— Ценю заботу. — Он стрельнул взглядом в Линетт. — Ты не опоздаешь на занятия? Репетиторство стоит дорого. Ты не можешь себе позволить пропускать уроки. Не годится так начинать свой первый год в колледже.

Мишель вздрогнула. Она уже знала, как племянница реагирует на такие замечания.

Линетт побледнела и окинула враждебным взглядом Мишель. Через мгновение она повернулась и, не говоря ни слова, направилась к лестнице.

Зак с трудом заковылял к постели.

— Ты не слишком суров с ней? — спросила Мишель.

— Недостаточно суров, — загадочно бросил он. — Если ты побудешь здесь сиделкой, я расскажу тебе историю.

Жар бросился ей в лицо. Она почти забыла о его сломанных ребрах! Ведь одной из причин ее приезда было как раз оказание медицинской помощи!

К тому моменту когда Мишель подошла к нему, он уже ухитрился лечь на королевского размера кровать. Глаза закрыты, дыхание прерывисто. Длинные густые ресницы лежали на блестевших щеках. Подойдя ближе, она заметила бисеринки пота на лбу — там, где линия волос, и возле крыльев бровей.

Синева на мощной челюсти и над чувственным ртом напомнила Мишель, что перед ней мужчина, которому надо бриться два раза в день. Хотя трудно представить, что у него есть время и желание бриться больше одного раза. В любом случае он выглядел таким невероятно привлекательным, что у нее пересохло во рту.

Мишель отвела взгляд. Она пришла в ужас от одной мысли, что ее влечет к Заку.

Как это возможно?

Она беззвучно застонала, когда слова Линетт наконец дошли до нее. «Почему ты постоянно называешь его моим дядей? Между нами нет кровного родства». Мишель положила два пакета со льдом на левую сторону, куда пришелся удар сорвавшейся трубы. Несколько позвонков оказались поврежденными.

— Ах… какое приятное чувство, — пробормотал Зак.

Она склонилась над ним, стала прослушивать стетоскопом сердце и легкие. А в это время непослушная прядка золотых волос скользила по его твердо очерченным щекам. Он открыл глаза.

Через опущенные веки Мишель чувствовала, как его взгляд словно впитывает каждую черту ее лица. Казалось, он воспользовался случаем и теперь с интересом изучал ее мягкий округлый подбородок, линию подвижного рта. Зеленые глаза остановились на прекрасно очерченных бровях и густых ресницах, более темных, чем волосы.

— Те же фиалковые глаза, хотя теперь они больше не источают боль. Рад видеть, что худшее время твоей печали прошло.

Потрясенная его словами и напряженностью взгляда, она намеренно одарила его профессиональной улыбкой.

— Спасибо, теперь мне много лучше.

Она закончила измерять давление и начала укладывать аппарат.

— Поврежденное легкое — это не шутка. Тебе не следует вставать без посторонней помощи.

— У меня были веские причины.

Второй раз он приподнял завесу над чем-то беспокоящим его.

— А у меня — мои.

Она слушала его пульс.

— Да. Ты же сиделка, — поддразнил он ее.

В таком настроении Зак был… неотразим. Мишель быстро потеряла способность к объективному суждению.

— Ты только что едва стоял в дверях.

— Ты права. — Он в отчаянии вздохнул. — Мне жутко не по себе. Когда, по-твоему, мне станет настолько лучше, что я смогу вернуться на работу?

Если бы Роб мог признаться ей в своем недомогании, как только что сделал Зак! Она бы сумела разделить с ним боль. Но он не принадлежал к людям, позволявшим себе быть слабыми. Он предпочел молча страдать, отталкивая ее. Даже зная, что этим обижает ее…

Мишель взглянула на сильные, загорелые руки Зака. Какие чистые ладони и ногти! Несмотря на то, что Зак работал на стройке, он всегда выглядел ухоженным. И от него так хорошо пахло…

Опомнись, Мишель! О чем ты думаешь?!

— Я не твой лечащий врач. Но полагаю, недели три, четыре. Если не будет осложнений.

— Я не могу так надолго оставлять свой бизнес.

— У тебя нет выбора. Ты нуждаешься в помощи.

Сложенными руками она уперлась в туалетный столик.

— Согласен.

Пронзительный взгляд исследовал линии и округлости ее стройной фигуры, одетой в кремовые в полоску брюки и блузку с коротким рукавом цвета шалфея.

В ответ у Мишель зачастил пульс.

— А ты немного поправилась. И это тебе идет. — От его хриплого голоса волна тепла прокатилась по телу. — Подвинь стул и сядь. Я хочу кое-что обсудить с тобой.

Зак не сказал и не сделал ничего ужасного, неприличного, но она почему-то почувствовала что-то похожее на удушье. Эта интимность спальни, где он лежал так близко, эти его взгляды…

Она вспомнила острое чувство вины, которое испытала на похоронах. Тогда Мишель внезапно поймала себя на том, что сравнивает Зака и Роба. И сейчас это повторилось.

Тогда она укоряла себя. А в промежутке начала встречаться с мужчинами, среди них попадались очень привлекательные. Один из них — Майк Фрэнсис. Почему же сейчас она не думает о Майке?

— Прежде чем я это сделаю, нельзя ли принести тебе чего-нибудь поесть? Может быть, клубничный десерт? Не похоже, что ты хотя бы попробовал завтрак.

Поднос с едой, принесенный Шерилин, так и стоял нетронутым на краю кровати.

— Я принял пилюли, и они убили аппетит, появилась тошнота.

— Тогда тебе нужно лекарство, которое позволит избавиться от тошноты.

— Во всяком случае, это мои проблемы. — Голос его стал резким. — Мне надо поговорить с тобой, пока не вернулась Шерилин.

Мишель вдруг перенеслась в прошлое. Тогда совсем юный Зак выбрал именно ее для того, чтобы доверять ей свои тайны. Выполняя его желание, она принесла бамбуковый стул из угла комнаты.

— Что случилось? — спросила Мишель, усаживаясь на стуле.

Глаза его снова были закрыты. Будто сам процесс разговора представлял для него неподъемную тяжесть.

— Это о Линетт.

Имя племянницы напомнило Мишель неприятную сцену в холле. Неосознанно она потерла ладони о колени.

— Она хотела остаться дома и помогать тебе…

— Три недели назад, — он издал какой-то странный горловой звук, — она солгала родителям, что будет ночевать у Дженнифер, и приехала в Карлсбад навестить меня, — начал он, не обратив внимание на ее замечание. — Я пришел домой на ленч и обнаружил, что она ждет меня в квартире одетая или, лучше сказать, раздетая. В чем-то вроде бикини. Шерилин никогда бы не одобрила такой наряд. Она вошла через черный ход. Я сам дал ей ключ — на случай крайней необходимости. Сказать, что я был шокирован, — значит, ничего не сказать.

— Представляю, — прошептала Мишель. — Боюсь, ты уже давно стал предметом ее обожания.

— Все лето, — губы недовольно скривились, — она предпринимала попытки флиртовать со мной. Но я не мог представить, что она зайдет так далеко и приедет ко мне.

При этом открытии у Мишель перехватило дыхание.

— Я сказал, чтобы она быстро оделась и ехала домой, пока ее не хватились. Она объяснила, что Дженнифер в курсе и подтвердит ее алиби родителям. Потом она обняла меня за шею и сообщила: мол, мы вовсе не настоящие родственники. И еще спросила, рад ли я ее видеть.

Мишель закрыла глаза, и у нее вырвался громкий вздох.

— Я быстро убрал ее руки и объяснил, что должен через минуту вернуться на работу. Собрав все ее вещи, которые она оставила в моей спальне и в ванной, я заставил Линетт отдать мне ключ. Потом проводил до машины и велел ехать прямо домой. Пригрозил: если через два часа я выясню, что ее нет дома, то позвоню родителям и все им расскажу.

— Она сделала, как ты просил? — с трудом переварив сказанное, спросила Мишель.

— Да.

— Почему же ты позволил Шерилин и Грэхему привезти тебя после больницы сюда? Понимаю, там несколько жен…

— Мне нужна квалифицированная медсестра, такая как ты. — Он прервал ее на полуслове, не желая ничего объяснять о своей личной жизни. — Ты знаешь, какая забота мне требуется.

Она знала. Поскольку у Зака пострадала грудная клетка, ему необходимо было регулярно делать специальные дыхательные упражнения.

— Шерилин сказала, что ты пока свободна от работы. Поэтому я приехал сюда, чтобы лично попросить у тебя помощи. Я хочу нанять тебя, чтобы ты ухаживала за мной в моем доме, пока я не выздоровею.

Что?..

— Я буду доплачивать ту часть, которую не покрывает страховка. А ты в свободные часы сможешь наслаждаться океаном. Ты никогда не была в моем новом доме…

У нее екнуло сердце.

— И всего-то надо встать с кровати, сделать шаг — и ты на пляже, — продолжал уговаривать ее Зак. — Это отличное место для плавания. Сколько времени прошло с тех пор, как ты плавала в море или загорала?

Мишель чуть не вскочила со стула, но усилием воли заставила себя сидеть. Нельзя, чтобы Зак догадался об истинных причинах смятения ее чувств.

— Я пробыл в больнице слишком долго, — продолжал он. — Мне необходимо заняться работой. Дома мне легче будет руководить фирмой. Туда может приходить мой помощник, я даже смогу проводить совещания. В конце концов, там Линетт не будет липнуть ко мне, если ты будешь рядом. Другую сиделку она обведет вокруг пальца. — Зак поморщился. — Остается надеяться, что она найдет себе приятеля среди студентов и справится с проблемами взросления. Меньше всего я хотел бы поставить ее в неловкое положение. Но если придется, я это сделаю!..

Мишель вздрогнула. Зак никогда ничего не говорил зря. Линетт сегодня утром пропустила занятия не просто так. Она надеялась остаться наедине с Заком. Бедная девочка! Какой отверженной она себя чувствует, как отчаянно хочет завоевать его внимание!

— У меня никогда не было трений с семьей. И я хочу, чтобы все так и оставалось, — признался он.

— Конечно. — Мишель захотелось помочь ему, но…

— В машине я сказал им, что собираюсь попросить именно тебя ухаживать за мной у меня в доме. Эта идея им вроде бы понравилась…

— Мы в восторге! — подтвердила Шерилин, влетая в спальню. — Никто не сможет позаботиться о тебе лучше, чем Мишель. О таких травмах, как у тебя, она знает все.

Мишель обернулась в сторону невестки. Она не слышала, как та подошла к двери. А если бы она вошла в комнату минутой раньше…

У Шерилин были такие же, как у дочери, карие глаза и темные волосы. Она обошла кровать и пощупала лоб Зака. Заботливый взгляд остановился на подносе.

— Все еще не проголодался?

— Он начнет есть, когда я попрошу доктора выписать что-нибудь против тошноты.

Голос Мишель прозвучал неуверенно.

Сказав это, она в ту же секунду поняла, что уже связала себя с Заком.

— Удивительно, почему доктор не выписал средство против тошноты, — рассеянно пробормотала Мишель. — Невозможно проводить процедуры, если его будет все время тошнить.

Она подняла голову и встретила удовлетворенное выражение в умных глазах Зака.

Слава богу, он не понимает, как меня влечет к нему.

— Пожалуйста, успокой меня. Ведь вы оба не уедете до завтра, — попросила Шерилин. — Грэхем и я будем так рады провести еще один день с братом. Я его почти не видела.

— Не беспокойся, — быстро сказала Мишель, опередив Зака. — Он слишком слаб, чтобы сегодня пускаться в путь. К тому же сегодня вечером я обедаю с Майком.

Мишель надеялась, что упоминание в разговоре имени другого мужчины каким-то образом нейтрализует власть Зака над ней. Она поднялась и отставила стул.

— Пойду, позвоню в карлсбадскую больницу и узнаю, займется ли сегодня доктор твоей тошнотой. И принесу тебе лед и коку. Шерилин, ты не подашь мне поднос?

— Попроси Грэхема заехать в аптеку за лекарством. — Невестка протянула ей поднос. — Он сегодня рано вернется домой.

Мишель обрадовалась, что брат, преуспевающий адвокат, скоро присоединится к ним. Ей необходимо побыть одной, чтобы разобраться в собственных чувствах и овладеть ситуацией.

Новости о Линетт обеспокоили ее. Признавшись, Зак словно сделал Мишель своей соучастницей. И что же теперь? Лучше ничего не говорить Грэхему и Шерилин. Но увлечение Линетт вряд ли пройдет за одну ночь. Зато тревога за Зака прошла в тот же момент. Направляясь к двери, она услышала, как он сказал:

— Кока — это хорошо.

Мишель спустилась в кухню, нашла в справочнике телефон больницы и, сделав несколько звонков, наконец, вышла на доктора, который выписывал Зака. Она объяснила, что она медсестра, нанятая ухаживать за ним. Доктор предложил попросить фармацевта в Риверсайде позвонить ему на мобильный, и тогда он назначит лекарство.

Мишель поблагодарила врача и позвонила брату. Грэхем решил, что сам свяжется с фармацевтом.

Успокоившись, что для Зака сделано все возможное, она поднялась наверх с наколотым льдом и холодной банкой кока-колы. Шерилин сидела на кровати, они обсуждали последний строительный проект Зака. Увидев Мишель, он замолчал.

— Грэхем прямо сейчас отправится в аптеку и заберет твое лекарство. — Она подошла к постели. — Пока его нет, попробуй по очереди — кусочек льда, глоток коки. Но сначала, позволь, я научу тебя садиться. — Мишель поставила лед и банку с кокой на столик у кровати и показала, как, держась за ее руку, сесть, не напрягая торс.

В двадцать два года Мишель получила диплом медсестры со специализацией по травматологии. Она работала с десятками пациентов — и в больнице, а после смерти Роба и у них дома. Она видела тела стариков, подростков и сильных, прекрасно сложенных мужчин, но, за одним исключением, ничего не испытывала, кроме профессионального долга.

Впрочем, в случае с Майком его попытка перевести их отношения на другой уровень вряд ли назовешь успешной.

И вот теперь ей предстоял уход за Заком. Здесь все по-другому. Она не знала, долго ли ей удастся притворяться безразличной. Ведь все в этом молодом человеке будоражит ее вдруг проснувшиеся гормоны. И дело не в том, что он красивый мужчина. В нем таится что-то большее: в том, как он двигается, разговаривает, в его оригинальных взглядах на жизнь, в ауре уверенности и надежности, всегда свойственных ему…

Сочетание таких качеств делало Зака невероятно притягательным для нее и, несомненно, для любой женщины.

Ее глаза наткнулись на его взгляд, когда он пил кока-колу.

— Ты всегда знала, что мне нужно, — проговорил он между глотками.

Мишель стало трудно дышать. Единственное спасение — сохранять между ними дистанцию.

— Поскольку Грэхем уже в пути и твоя сестра всегда готова прийти на помощь, я поеду домой и вернусь завтра утром. У меня дома много дел.

— Не забудь купальник.

Она снова поймала проницательный взгляд Зака.

— Куда ты собираешься?

Кровь еще стучала в ушах, когда она услышала вопрос. К ее удивлению, в спальне была племянница, а она даже не заметила ее появления.

— А кто будет здороваться?

Шерилин недовольно смотрела на дочь.

Зак поставил банку на столик.

— Завтра утром я заберу к себе Флоренс Найтингейл. Хотя технически как раз она повезет меня домой.

Линетт бросила на Мишель уничтожающий взгляд. Если бы девочка могла отправить ее силой своего желания за океан, то, Мишель не сомневалась, она уже была бы там. Бедная Линетт, ни один парень-студент не мог соперничать с дядей Заком.

— Мишель? Когда мне померить ему температуру?

Жар бросился в лицо, когда она поняла, что Шерилин обращается к ней.

— Сегодня в полдень, — ответила она. — Надеюсь, к тому времени лекарство успокоит желудок. Каждый час поднимайте его в туалетную комнату или минуту водите по комнате. Я буду здесь завтра в девять утра.

— В таком случае тебе лучше пораньше лечь спать.

Конечно, это реакция Зака на ее свидание с Майком. Мишель услышала его замечание, выходя из спальни.