Право на магию

21.2. Вечерний чай

Из подземелья Воракиса вылетела, не оглядываясь. Впрочем, зря. На меня моментально навалилась усталость, как от долгого бега. К зиме начинало рано темнеть, вот и сейчас потихоньку сгущались сумерки. Часы на административном здании показывали без четверти восемь. Как это возможно? Последнее занятие закончилось в половину шестого, а по своим ощущениям я не провела наедине с мэтром и двадцати минут.

Пока шла в столовую — тело требовало подпитки — во мне снежным комом росли сомнения. Что я сделала? Зачем так поступила? Нет, разумом я понимала, что ничего опасного или неподобающего не произошло. Мы заключили сделку и оба выполнили свою часть. Да, дикость какая-то — продавать свою кровь за деньги. Но я так отчаянно в них нуждаюсь. Опять же, сколько разных существ живет на свете! Так, если подумать, люди вообще мертвым мясом питаются, горные варкалапы камнями, а вот вампиры кровью. Это просто вопрос выживания вида.

И ведь все сделано честь по чести, без обмана. Да, мэтр, конечно, странный, чересчур прямолинейный, неделикатный, но ему и лет уже сколько. Со всеми по людскому этикету общаться — никакого времени не хватит. Но все же, что не так? Почему я точно знаю, что никогда не расскажу об этом Хельме? Почему у меня внутри нарастает такое волнение? Хотела списать на тяжелый день и общую усталость, но это сидит гораздо глубже…

Вроде недолго шла до нужного здания, а успела продрогнуть. И внутри его не согрелась, даже стало бить мелкой дрожью. Чаю бы сейчас горячего…

«Ох ты ж ё…»

«Чего там, Жанчик? Ой, мама нотра де парижу… Парфе, сабайон?»

«Да какие уж тут сладости… Тут, дорогой мой, дело плохо»

«Не томи уже! Чего нести? Что-то девочка наша совсем не в себе…»

«Смотрю, погоди. Толком понять не могу, но по-хорошему бы печенку говяжью с гречкой, сок гранатовый, или даже винишка красного… Только где это тут возьмешь?»

«О-о. У нее это самое, что-ли?… Печенку грорша могу, кстати, сообразить по-быстрому»

«Да тихо ты, дурак совсем?! Слышит же все…»

Слышать я слышала, но как-то в тумане, не вдумываясь. Лишь поплотнее замоталась в просторный балахон, духам все равно виднее, чем потчевать. Вялость охватывала меня все сильнее.

«Нет, Сашенька, тут, похоже, все еще серьезней. Душу лечить надо. Короче… Баа-аармее-еен!! Коньячку кр-ружечку!»

Алексис не стал возражать и передо мной возникла изящная чайная чашка с янтарным напитком. Чай, наконец-то. Но как-то пожалели, налили всего полкружки. Сделала большой глоток в надежде поскорее согреться, и чуть глаза не вылезли из орбит, аж закашлялась! Ядреный же нынче чай заваривают!

С удивлением взглянула вверх. Невидимка замялся.

«Шери, ты пей потихоньку. Тебе сейчас надо, поверь. Это… в общем, лекарство такое. Сейчас лучше должно стать. Вот, шоколадонькой закуси»

И правда, ядреный чай обжег рот и горло, но тут же растекся в желудке теплом, согревая.

«Расскажешь, что случилось?»

Я отрицательно мотнула головой, и духи не стали настаивать. Сознание потихоньку прояснялось. И как будто отпустили все последние переживания. Поцеживая жгучее лекарство, теперь уже аккуратно, крохотными глотками, я окончательно смогла успокоиться и согреться. Все переживания теперь казались такими глупыми и незначительными.

«Ванечка, а нам по головке-то не настучат? Сам знаешь, как тут с этим…»

«А кто узнает, мон шер? Зато девочку наконец отпустило»

Мне совсем похорошело. От еды я отказалась, хотя Алексис заставил сунуть в карман еще несколько горьких шоколадных конфет. Какие они, все-таки, хорошие! Меня вдруг накрыла любовь к заботливым духам, к чудесной Академии, к моему прекрасному другу! И как глупо было переживать из-за Воракиса! Все так замечательно! Через пару дней, в выходной, я смогу съездить в город, погулять по окрестностям, обновить гардероб. Да и бал — тьфу, а не проблема!

Послав воздушный поцелуй своим гурманам-хранителям, отправилась к себе. Вроде за столом сидела, отдыхала, а тело оказалось еще более непослушным. Так что в свое общежитие добиралась очень медленно, иногда придерживаясь за деревья. Ночь уже вступила в свои права, и я скорее добиралась на ощупь, чем видела перед собой дорогу. Очередной ствол дерева, принявший на себя мой вес, вдруг покачнулся и произнес знакомым, бросающим в дрожь, голосом:

— Ардина?