Предательство

ГЛАВА 13

Тиган

— Вылезай из машины, Тиган, — прорычал Ноа, угрожающе заведя мотор. — Я не шучу. Мне нужно уехать.

— Интересно, сколько лет судья даст тебе за похищение и кражу автомобиля, — прошипела я злобным тоном, пристегивая ремень безопасности. Возможно, я только что поставила себя в опасную ситуацию, но я не была самоубийцей. Ремни безопасности были обязательным условием при любых обстоятельствах.

— Им придется поймать меня, чтобы засудить, — ответил он, бросив на меня косой взгляд и ухмыльнувшись, когда снял ногу со сцепления и ускорился, переключаясь на вторую, а затем на третью передачу, пока он мчался по Тринадцатой улице. — А я очень быстрый, Тиган.

Ноа Мессина хорошо смотрится за рулем моей машины, нехотя подумала я про себя. Его темные волосы были взъерошены, и то, как он рассеянно проводил языком по нижней губе, когда вел машину, ужасно отвлекало.

Я сложила руки на груди и вызывающе посмотрела вперед.

— Итак, каков план? — спросила я, когда молчание овладело мной. Он отвез нас подальше от холма. Мы направлялись в горы, и я начала волноваться. Меня чертовски злило, что он мог заставить меня чувствовать беспокойство. Я не боялась его. Не боялась. — Высадить меня в глуши? Поджечь мою машину? Держать меня в качестве выкупа в каком—нибудь укромном сарае?

Дождь бил по лобовому стеклу, и Ноа включил дворники на полную скорость, чтобы очистить его. Честно говоря, я не представляла, как он может вести машину в таких условиях, и была искренне удивлена, что мы все еще целы и на четырех шинах.

Ноа тихонько засмеялся, переключая передачу перед крутым поворотом. От скорости, с которой он вел машину, меня откинуло назад, и я подумала, что могу описаться.

— Знаешь, для маленькой девочки, которая осталась одна в машине посреди пустыни, со странным и безумно привлекательным мужчиной...

— Странный — это хорошее слово для тебя, — сказала я, прерывая его. — А еще на ум приходит слово «похититель».

— О, пожалуйста, — фыркнул Ноа. — Я тебя не похищал. Это был твой выбор — сесть в машину. Мне нужно было одолжить твои колеса.

— Что? — я повернулась на своем сиденье, чтобы посмотреть на него. — Погоди, дай мне понять. Ты врываешься в мой дом посреди ночи, одной рукой чуть не душишь меня до смерти, а другой совершаешь сексуальное домогательство… — Я сделала успокаивающий вдох. — Потому что ты хотел одолжить мою машину?

Ноа бесстрастно пожал плечами.

— В общем—то, да.

— Ты сумасшедший, — сказала я, изучая его лицо.

— А ты — огромная чертова заноза в моем боку, — ответил он, не отрывая взгляда от дороги. — Из-за твоей маленькой истерики с краской я до сих пор без машины.

Держась одной рукой за руль, Ноа достал из кармана коробку сигарет и зажигалку.

— Если у меня не будет машины, я не смогу работать, — продолжал он, прикуривая и глубоко затягиваясь сигаретой, а затем медленно выдыхая. — А если я не смогу работать, то не смогу удержать волков у дверей. — Он посмотрел на меня, его карие глаза были темными и осмысленными. — А теперь могу?

— Сначала ты разбил мое лобовое стекло… — я попыталась возразить, но Ноа прервал меня.

— Что хуже, Торн? — спросил он до жути спокойным тоном. — Я, случайно разбивший лобовое стекло твоей заурядной «Хонда Цивик», или ты, целенаправленно уничтоживший лакокрасочное покрытие — и лобовое стекло — моего «Лексус I.S. 200»? Я открыла рот, чтобы защитить свою машину, но он был прав. Черт возьми.

— Твоя сестра начала это...

— Я не Элли, — почти прорычал он, а затем добавил хриплым голосом. — Я еще хуже.

— Я начинаю это понимать, — прошептала я, глубоко сглотнув. — Если тебе нужно воспользоваться моей машиной, чтобы добраться до работы, то все в порядке, но сначала подбрось меня до дома. Пожалуйста.

— Не могу, — спокойно ответил Ноа. — Я и так опаздываю. Ты сама решила сесть со мной в машину. — Он пожал плечами. — Тебе придется страдать от последствий.

— И что ты будешь делать? — нервно спросила я. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что это нехорошо. Мы находились в глуши, и он угнал мою машину. О милосердный Господь... Ноа крепче вцепился в руль, на шее запульсировала жилка, а когда он заговорил, ярость в его голосе была очевидна.

— Я делаю то, что мне говорят, когда мне говорят, без вопросов, — повернув лицо ко мне, он посмотрел мне прямо в глаза и во второй раз сказал. — Будем надеяться, что ты умеешь плавать, Торн. До конца поездки мы больше не разговаривали.

Я решила держать рот на замке и не задавать вопросов.

Мне казалось, что чем меньше я буду знать, тем в большей безопасности окажусь.

Но как только Ноа свернул налево и направился по знакомой грунтовой дороге, мое сердце упало в желудок. Я вдруг точно поняла, куда мы едем, и от этого знания мне захотелось плакать.

****

Ноа

Она собиралась плакать.

Она будет плакать, а я буду бить себя по яйцам за то, что стал причиной этих слез и подверг ее опасности. Потому что она была в опасности. А я рисковал потерять свой чертов разум, если эти лесные глаза заблестят еще больше.

Образ Тиган, сидящей рядом со мной в промокшей пижаме, с ее крошечными носочками, крепко стоящими на приборной панели, был слишком сильным. Она захрипела, и я подумал, что могу сойти с ума. Я осмелился взглянуть на нее и мог бы застонать, когда увидел, какой невероятно уязвимой она выглядит. Она обняла колени и смотрела прямо перед собой, ее ореховые глаза были широко раскрыты и полны страха. Ее светлые волосы были насквозь мокрыми и драпировались вокруг плеч, словно золотой занавес. Когда она начала дрожать, я почувствовал себя так, словно кто—то физически ударил меня в живот. Я облажался.

Как я мог подумать, что одолжить ее машину будет легко?

С ней все было не так просто.

Господи…

***

Тиган

Я снова была в «Кольце Огня».

Огромные стены карьера возвышались над нами, пока Ноа ехал дальше внутрь. По сравнению с прошлым разом все выглядело иначе — тише. Вокруг одинокого костра собралось около пятидесяти человек.

Заглушив двигатель моей машины, Ноа отстегнул ремень и некоторое время сидел молча, прежде чем повернуться ко мне лицом.

— Ни с кем там не разговаривай, — сказал он серьезным тоном. — Не высовывайся и не отходи от меня, ты поняла?

— Ноа, прости, что разбила твою машину и ударила тебя по яйцам, — пролепетала я, нервно сжимая сиденье и глядя на огромного, мускулистого мужчину в бейсболке, который шел к нашей машине.

Боже мой, на дворе был декабрь. Неужели он не чувствовал холода? — И за то, что укусила тебя и испортила тебе бой, но не могли бы мы... не мог ты вы отвезти меня домой? Я чувствовала, как дрожит мое тело. — Пожалуйста, не заставляй меня выходить из машины. Карие глаза Ноа заметно смягчились.

— Тиган, — мягко сказал он. — Все в порядке...

— Серьезно, — нервно пробормотала я, впиваясь ногтями в ткань сиденья. — Нам нужно уехать отсюда, Ноа. Это место... — я огляделась и резко выдохнул. — Жестокое.

Воспоминания о том, как меня топтали, нахлынули на меня, и я поморщилась.

— Нас не должно было здесь быть, Ноа.

— Мессина.

За несколько мгновений до того, как открылась дверца моей машины, раздался звук выкрикиваемого имени Ноа, и передо мной предстало лицо темного бородатого мужчины с руками размером со стволы деревьев.

— Ты принес мне подарок, Мессина? — спросил он, опустив глаза на мои голые ноги. — Свежая, — Он улыбнулся, обнажив полный рот желтых зубов. — И спелая.

— Ты бы не справился с ней, Гонсалес, — ответил Ноа, его тон был ленивым, когда он расстегнул мой ремень и затащил меня к себе на колени.

Я охотно согласилась — все, что угодно, лишь бы оказаться подальше от жуткого бородатого парня с сальными черными волосами и пухлым пивным брюшком.

— Чт…Что ты делаешь...?

Руки Ноа были удивительно нежными, когда он сжал мои бедра и прикоснулся ртом к моему горлу.

— Подыграй мне, — прошептал он, достаточно низко, чтобы только я могла его слышать. Его губы коснулись кожи на моем пульсе. — И я позабочусь о тебе.

Я в ужасе кивнула и неуклюже обхватила Ноа за шею. Отстранившись, Ноа посмотрел на меня почти извиняющимся взглядом.

— На этот раз не кусайся, — предупредил он суровым тоном, прежде чем закрыть мне рот своим. Что за...

А потом он поцеловал меня.

Его губы были удивительно нежными на фоне моих, направляя меня глубже, уводя дальше...

Волчий свист и наводящие комментарии мужчин у машины заглушались стуком моего пульса в ушах, а когда Ноа просунул язык в мой рот и стал массировать мой язык своим, я забыла о том, что нужно подыгрывать. Я прижалась к нему всем телом, сильно вжимаясь в растущую под мной выпуклость.

Его руки по—хозяйски сжимали мои бедра, когда он подавался вверх, а я — вниз. Мое тело болело, пульсировало от желания чего— то большего, а я не понимала, что происходит.

Его вкус был пьянящим, его ощущения не были похожи ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Ноа был повсюду, доминировал надо мной, давал, мучил, пробовал и брал. Я полностью подчинилась его прикосновениям, мое тело полностью доверилось ему.

Все закончилось так же быстро, как и началось, и Ноа отстранился, губы его были набухшими и влажными.

— Она моя, — сказал он смертельно спокойным тоном, потянув меня за бедра вперед. — И я не делюсь.

Человек, которого Ноа назвал Гонсалесом, поднял руки в знак отступления.

— Без проблем, парень, — усмехнулся он, отхаркивая шарик мокрóты и сплевывая его на гравий. — Сучка твоя.

После этого все произошло так быстро, что я как бы потерялась в этой суматохе.

Мы с Ноа вышли из машины, он крепко поцеловал меня в губы, а затем взял за руку и потащил в сторону костра.

Я пошла с ним, потому что, скажем прямо, либо оставаться с ним, либо рисковать с пятьюдесятью другими рогатыми чуваками вокруг меня, и сейчас я была готова держаться за дьявола, которого знала. Я стояла, как маленькая послушница, которой и должна была быть, пока Ноа разговаривал с несколькими мужчинами у костра. Я держала голову опущенной, ни с кем не разговаривала и ни разу не выпустила Ноа из виду. Я понятия не имела, что происходит — атмосфера была невероятно холодной — и что Ноа делает с этими сомнительными мужчинами, но впервые в жизни я действительно чувствовала себя жалкой.

Вот она я, одетая в пижаму и тапочки—носки, и сижу как собачонка перед мальчиком, чья сестра целенаправленно превращала мою жизнь в мучение с самого лета. И в довершение всего я промокла до нитки — благодаря матушке—природе, которая решила превратиться в угрюмую дождливую суку.

Когда Ноа снова появился рядом со мной, он осторожно взял меня за локоть и повел обратно к машине.

— Мне нужно кое—куда отойти, — сказал он низким голосом. — Оставайся здесь и жди меня.

Он открыл дверь машины и ждал, что я послушно заберусь внутрь. Но я не залезла.

Я вернула себе свои женские яйца и не собираюсь терпеть его дерьмо. — Во что, черт возьми, ты ввязался? — потребовала я. В голове роились всевозможные безумные теории. — Что восемнадцатилетний парень делает, болтаясь с такими людьми?

— Садись в машину и жди меня, — свирепо приказал Ноа. — И не шуми, черт возьми.

— Нет, — прошипела я, протягивая ладонь. Шел проливной дождь, но я отказывалась садиться в машину. — Либо садись со мной и отвези меня домой прямо сейчас, либо дай мне ключи, и я сама сяду за руль.

— Тиган, — предупредил Ноа. — Я тебя не прошу.

— Я не собираюсь сидеть здесь, Ноа, — прошипела я, глядя на него. — Я не останусь здесь ни на секунду дольше, так что если ты не собираешься отвезти меня домой, то дай мне ключи от моей чертовой машины.

— Господи, мать твою, Тиган, — Ноа выругался и ударил ногой по колесу моей машины. — Ты чертова заноза в моем боку.

— Какая ирония, — прошипела я, сильно толкнув его в грудь. — Потому что ты самый большой мудак, которого я когда-либо встречала.

— Залезай. В. Машину, — прорычал он, прижимаясь лбом к моему.

— Иди. К. Черту, — ответила я, вызывающе глядя на него. — Я ухожу отсюда.

Я понятия не имела, куда иду, когда повернулась на пятках и зашагала в том направлении, от куда мы приехали, но я знала, что там не может быть так плохо, как там, где я была.

— Я больше не буду тебе повторять, Торн, — услышала я вслед за собой голос Ноа.

— Пошел ты. — я подставила ему подножку, шагая по грунтовой дороге. Мои эмоции были повсюду. Почему я так себя вела?

Из-за него, вот почему. Потому что он заставлял мою кровь кипеть.

— Аргх, — прорычала я и почувствовал себя немного лучше.

Пара сильных рук обхватила меня и подняла на ноги.

— Я скоро отвезу тебя домой, Тиган, обещаю, — прошептал он мне на ухо. — Но если кто—то из нас сейчас уйдет, они почуют крысу. — я напряглась, и Ноа тяжело вздохнул, прижавшись к моей шее. — Просто... послушай меня, — пробормотал он, после чего развернул наши тела и пошел обратно к костру.

— Что ты делаешь с этими людьми? — спросила я, и мой голос звучал тонко — тонко и испуганно.

— Я же говорил тебе, — хрипловато ответил он. — Я делаю то, что мне говорят.

— А сегодня? — спросил я его. —Что тебе велели сделать сегодня вечером?

— Сегодня я буду драться. — Ноа смотрел мне прямо в глаза, когда говорил. — Я не хотел, чтобы тебе пришлось смотреть, поэтому и сказал тебе подождать в машине.

— Почему? — Я попыталась стряхнуть с себя его хватку. — Я видела, как ты дрался здесь раньше. Почему это другое?

— Просто другое, — огрызнулся Ноа. — На карту поставлено очень многое.

— Так вот что это за место? — спросила я, нервно оглядываясь по сторонам. — Боевой ринг?

Ноа кивнул, не встречаясь с моими глазами. — Помимо всего прочего.

— А вон то здание? — я указала в том направлении, куда мы пришли. От моего внимания не ускользнул огромный склад в полумиле позади грунтового двора с разбросанными вокруг него грузовиками и мотоциклами. — Это... — Я сделала паузу и ущипнула себя за переносицу, отчаянно пытаясь сохранить нервы. — Это часть этого?

— Да

— Ты не должен был приводить меня сюда, Ноа, — прохрипела я.

— Ты сама себя сюда привела, — прорычал он, вздымая грудь. — Я думал, что смогу уе... Я не думал... черт.

— Мессина, — крикнул мужчина. — Ты готов.

— Все будет хорошо, — прошептал Ноа мне на ухо, прежде чем прижаться поцелуем к моей щеке. — Я обещаю.

Я схватила его за запястье, когда он отошел от меня, и прижалась к нему.

— Ноа, — я умоляла его глазами. — Не надо, — Одному Богу известно, почему я так паниковала, но ничего не могла с собой поделать. — Пожалуйста. Он выглядел растерянным.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого провел рукой по волосам и выругался. Наконец Ноа покачал головой и вырвался из моей хватки.

— Я должен, — это все, что он сказал, прежде чем уйти.

Я стояла с замиранием сердца и смотрела, как Ноа стягивает с себя футболку и бросает ее на капот машины, а затем сжимает руки в кулаки и встает в боевую стойку.

Человек — если он вообще был человеком — с которым сражался Ноа, был вдвое шире его и на добрых два дюйма выше, что делало этого человека-зверя ростом не менее метра девяноста пяти сантиметров. В ту секунду, когда Ноа ударил зверя по ребрам, толпа людей всколыхнулась, и я не могла больше смотреть на это.

Это была его работа.

Ноа причинял людям боль за деньги.

Это было плохо.

Это было так неправильно.

Развернувшись, я пробралась сквозь толпу, не останавливаясь, пока не добралась до машины и не рухнула на пассажирское сиденье. Я не была глупой, я знала, какие неприятности связаны с такими парнями, как он. Именно в тот момент я поняла, насколько глупыми бывают мужчины. Наполненные тестостероном идиоты, подпитываемые сексом, выпивкой и азартом погони. Я ушла.

Лучше бы я записалась в монастырь, чем участвовала в этом фарсе. Я должна была догадаться, что он любит все плохое, как только увидела его. Ради всего святого, в нашу первую встречу он только что швырнул человека в мое лобовое стекло. А в пятницу вечером, когда он вытащил меня из—под толпы... Боже, как он был порочен в ту ночь. Ему было восемнадцать, и он водил «Лексус» высшего класса. У кого, черт возьми, был «Лексус» в старших классах? Кто—то, участвующий в незаконных драках, водит «Лексус» в старших классах...

Уф. К черту все это. Как только Ноа отвезет меня домой, я буду держаться от него на расстоянии...

— Хорошенькая маленькая штучка, не так ли, — раздался голос совсем рядом, и все мое тело напряглось. Я не могла пошевелиться — я едва могла дышать.

Взяв себя в руки, я ухватилась за дверь и попыталась захлопнуть ее, но мускулистая рука остановила ее на полпути и потянула дверь наружу. Я отшатнулась от его силы, а потом увидела, кому принадлежит эта рука, и сердце мое упало.

— Я уже видел тебя здесь раньше, — Желтозубый ухмыльнулся, глядя на меня. — Да, ты та самая сучка, которая заморочила голову мальчику Джей Ди. — он постучал пальцем по виску. — Мне стало любопытно. — Схватив меня за руку, он вытащил меня из машины и прижал к ней. — Он еще ни одну сучку сюда не приводил, — прорычал он мне в ухо, сжимая рукой мое горло.

— Я не его сучка, придурок, — прошипела я. Страх закрутился внутри меня, я отчаянно оглядывалась по сторонам в поисках кого— нибудь, кто мог бы мне помочь, но ничего не находила.

Желтозубый жестоко ухмыльнулся и крепче сжал мое горло.

— Что делает тебя такой особенной, блонди?

— Убери от меня руки, — прошипела я, пытаясь оттолкнуть его от себя. — Или им придется хирургическим путем извлекать мой ботинок из твоей задницы.

Желтозубый громко рассмеялся, глядя на меня темными глазами и криво ухмыляясь.

— Может, ему нравятся дерзкие. — я открыла рот, чтобы ответить ему, но Желтозубый сильно сжал его, прервав меня. — Ты хорошо трахаешься, да? — Он крепче сжал мое горло. — Твоя киска такая же тугая, как и твоя задница?

— Не трогай меня, — задохнулась я. Из моего горла вырвался хныкающий звук, когда он просунул руку в мои шорты и грубо обхватил меня.

Слезы навернулись мне на глаза, и он жестоко рассмеялся. — Вот так, — усмехнулся он, грубо поглаживая меня.

Я сжала бедра, но ублюдок просунул колено между моих ног и заставил их раздвинуть.

— Мессина завел себе тугую девственную киску...

— Тебе нужно проверить слух, придурок? — я услышала, как Ноа зарычал, и никогда в жизни не испытывала такого облегчения, услышав чей—то голос. — Я уже сказал тебе, что она моя. Желтозубый отошел от меня, и я с облегчением прислонилась к машине.

— Я просто играл, Мессина, — усмехнулся он, но это был нервный звук. — Ничего страшного.

Ноа подошел к нему вплотную, не останавливаясь, пока его лоб не столкнулся с носом Желтозубого

Кровь брызнула во все стороны, и я подумала, что меня сейчас стошнит.

— Еще раз тронешь ее, и я сломаю тебе не только нос, — прорычал Ноа, вздымая грудь. — Понял, ублюдок?

Развернувшись к тому месту, где я прислонилась к машине, Ноа подошел ко мне. Нежность его прикосновений, когда он обхватил мое лицо и большими пальцами погладил скулы, осматривая меня, прямо противоречила его действиям менее чем за минуту до этого. Я не раздумывая вцепилась в его рубашку и притянула ближе к себе. Я вдыхала медленно и глубоко, находя убежище в одном только его присутствии.

Затем Ноа сделал то, чего я не ожидала.

Он обхватил мое лицо ладонями, испустил дрожащий вздох и поцеловал меня в лоб.

Это было так нежно и ласково, что у меня помутилось в голове и участилось сердцебиение.

Я окаменела, в то время как Ноа выглядел совершенно разъяренным. Он прижимал меня к своей груди, его рука поглаживала мою поясницу, а он смотрел поверх моей головы на Гонсалес и его дружков.

— Моя. — холодно сказал он, обернувшись, чтобы посмотреть на полдюжины или около того мужчин, которые теперь окружали нас, обходя Желтозубого.

К счастью, никто, похоже, не хотел с ним драться, и они постепенно кивали и отступали от нас.

Открыв дверь машины, Ноа помог мне забраться внутрь, а затем обошел машину со стороны водителя и забрался внутрь.

Никто из нас не разговаривал, пока Ноа выезжал из карьера на грунтовую дорогу. Я не знала, что сказать. Честно говоря, я была в некотором замешательстве.

Ноа с мятежным видом возился с автомобильным радио, перелистывая песни, пока наконец не остановился на «I'm on Fire» Брюса Спрингстина.

«...У меня плохое желание... О, я в огне...»

«...Только ты можешь охладить мое желание... О, я в огне...»

— Так вот чем ты занимаешься, — задохнулась я, когда наконец снова смогла говорить. — Ты сражаешься за деньги. Ты борец.

— Я же говорил тебе, — ответил он холодным тоном. — Я делаю то, что мне говорят — и я сказал тебе остаться.

Я решила проигнорировать это сексистское замечание и спросила:

— Этот человек был твоим боссом? Ноа взглянул на меня. — Кто, Гонсалес?

Я кивнула.

— Нет, — тихо ответил он. — Он просто тот засранец, который отвечал за сегодняшний бой.

— У тебя будут неприятности? — спросила я его.

Ноа неопределенно пожал плечами.

— Он не должен был трогать то, что принадлежит мне. — Только я не принадлежу тебе, Ноа, — напомнила я ему. — А теперь ты ударил одного из своих боссов...

— Торн, все в порядке, — огрызнулся он. — Я разберусь с этим. — Покрепче сжав руль, Ноа грубо прочистил горло. — Тебе не следовало выходить в одиночку. Нахмурившись, он добавил. — Ты могла пострадать.

— Могла пострадать? — саркастически ответила я. — О да, потому что Гонсалес засунул руки в мои трусики — это было так весело. Это было совсем не больно. — Я вздрогнула и откинула голову на сиденье. — Мне нужно в душ.

Ноа ничего не ответил, но по тому, как слегка вильнула машина, было видно, что он слушает.

— Зачем ты это делаешь? — спросила я, когда в поле зрения появились огни города.

— Я делаю это по причинам, которые ты никогда не поймешь, — жестко ответил он.

— Почему ты дерешься? — спросила я, не удовлетворившись его молчаливым ответом.

— Почему я дерусь? — Ноа повторил мой вопрос и, казалось, на мгновение задумался. — Потому что я не умею делать ничего другого.

— Нет, умеешь. — Я тяжело вздохнула. — Ради всего святого, ты старшеклассник. Есть и другая работа, и другие виды спорта, которыми ты мог бы заниматься — на законных основаниях.

— Мне нужна разрядка, Тиган, — ворчал Ноа, когда мы выехали на Тринадцатую улицу. — Мне это нужно, чтобы отвлечься от... жизни.

— Это очень жалкая причина, — сказала я ему, когда мы въехали на мою подъездную дорожку.

Резко выдохнув, Ноа поставил машину на ручной тормоз и хлопнул ладонью по рулю.

— Я прошел через большее дерьмо, чем ты можешь себе представить, Тиган. — Он смотрел прямо перед собой, дыша быстро и тяжело. — Так что не смей называть меня или то, что я делаю, жалким. Ты даже не представляешь, что я… — Он остановился и сжал кулак. — Просто не надо.

В том, как возвысился голос Ноа, была глубокая боль, затронувшая что-то внутри меня. Я поняла, что волнуюсь за него, хотя огромная часть меня ненавидела его до глубины души.

— Расскажи мне, Ноа, — попросила я. Я знала, что должна уйти прямо сейчас, оставить его, но не могла. Мы стояли на пороге чего— то — чего, я не знала, но чувствовала это всеми костями. — Дай мне понять… — Мои слова оборвались, пока я смотрела на его замкнутое выражение лица. Вывести его из себя... Заставить его говорить, разозлив его. — Или твоя настоящая причина избивать людей до полусмерти такая же жалкая, как и выдуманная? — Тиган, отвали на хрен, — прорычал он. Открыв дверь, Ноа вышел из машины и захлопнул ее, а затем прислонился к ней. — Мои причины — мои собственные, а значит, они не имеют к тебе никакого отношения. Вбей это себе в голову. Черт.

Гнев закипел в моих жилах, я отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины.

— Ладно, — прошипела я. Перегнувшись через крышу машины, я сузила глаза и уставилась на него. — Я просто девушка, которую чуть не изнасиловали из-за твоей потребности в разрядке. Ноа вздрогнул, и я была рада.

— Тиган, я... — Ноа резко остановился и бросил мои ключи через крышу машины. — Просто иди домой.

Я поймала их в воздухе и покачала головой, чувствуя себя обиженной, злой и странно эмоциональной.

— Я больше так не могу, Ноа, — сказала я ему, отсоединяя ключи от связки и бросая их ему на капот. Ноа поднял ключ и нахмурился.

Я подняла руки вверх в знак отступления.

— Я ухожу, — сказала я ему, чувствуя себя безумной и неразумной, пока отступала по ступенькам крыльца. — Я больше не собираюсь с тобой ссориться.

— Твои ключи? — его лицо было маской безразличия, но я могла бы поклясться, что на кратчайшее мгновение увидела боль в этих карих глубинах.

— Мне плевать на мою машину, — резко выкрикнула я, откидывая мокрые волосы с лица. — И если это означает, что ты оставишь меня в покое, то забирай эту гребаную штуку. Считай, что это мой белый флаг. Я выхожу из этой войны. — Я повернула ключ в двери, прежде чем снова посмотреть на него. — Передай сестре, что она выиграла, — холодно сказала я, заходя внутрь. — Вы оба выиграли.

ГЛАВА 14

Ноа

— Скажи сестре, что она выиграла, — крикнула Тиган, глаза которой были полны слез. — Вы оба выиграли, — добавила она, и ее голос оборвался.

Я знал, что должен пойти за ней. Остановить ее... Извиниться... Убедить ее, что я не такой уж бессердечный ублюдок, каким она меня считает. Но о правде я не мог говорить. Ни с ней. Ни с кем.. Эта девушка... черт возьми, она что-то значила для меня. Я еще не отошел от того поцелуя, который мы разделили в машине. Господи, ее губы казались мне раем. Я почувствовал огромное желание защитить ее — укрыть от всего этого дерьма моей жизни.

Как, черт возьми, она могла понять то, чего не понимал я сам. А если она узнает правду, то окажется в еще большей опасности, чем та, в которой она уже находилась. Я не мог этого допустить.

Я не мог этого вынести...

Вместо этого я стоял, как идиот , с ключом от ее машины в руке, чувствуя себя бесполезнее, чем когда-либо за последние годы, пока мы с Тиган ссорились.

Когда я вошел внутрь, в доме было пугающе тихо, а электричество все еще не включили. Наверное, шторм повалил мачту или что-то в этом роде.

Я зажег кучу свечей, схватил телефон, выскользнул на улицу и направился в свой импровизированный тренажерный зал, готовясь к телефонному звонку, в котором я не сомневался. ***

Тиган

Как только я закрыла входную дверь, я сняла пижаму и носки в прихожей, отчаянно пытаясь избавиться от неприятного ощущения, прежде чем включить свет. Ничего не произошло.

Я попробовала включить свет в гостиной, а затем на кухне, прежде чем признать свое поражение.

Я была в эпицентре отключения электроэнергии.

Меня охватила паника.

Я была здесь, в чем мать родила, в темноте....

Мне удалось найти в корзине для белья чистую футболку дяди Макса, и я надела ее, прежде чем на ощупь пробраться к раковине в поисках фонарика. К счастью, я нашла его и включила.

Облегчение, которое я испытала, увидев этот крошечный желтый шар света, было огромным, и я прислонилась к окну. Снаружи усиливался ветер, шум деревьев, раскачивающихся от сильного ветра, становился все громче и громче, принося с собой целую кучу воспоминаний, которые я не хотела предавать забвению. Что, черт возьми, я должна была теперь делать?

Сидеть в темноте и ждать рассвета?

Я не боялась ни ветра, ни дождя, это было само собой разумеющимся там, откуда я родом, но я ужасно боялась темноты — особенно одиночества в темноте.

Стены кухни начали смыкаться вокруг меня, сдавливая дыхательное горло, сильно давя на череп, и я, не раздумывая, потянулась к задней двери и выбралась наружу.

Когда я вышла на улицу, было абсолютно темно, ночной воздух был резким и режущим, но облегчение от того, что я не была закрыта, успокоило мои нервы.

Громкий звук напугал меня слева от клумбы с петуниями, и я замерла. Сквозь тишину пробился мужской голос, и я почувствовала, что притягиваюсь к его голосу — голосу Ноа. Не задумываясь о том, что делаю, я закрыла за собой дверь,

подкралась к дальнему концу стены — той, что разделяла наши

сады, и пригнувшись, пошарила вокруг, пока не нашла перевернутый пластиковый цветочный горшок, чтобы присесть на него.

«...Думаешь, я не знаю этого, Ти...»

Я перестала дышать. Он разговаривал по телефону или кто—то был здесь с ним?

«...сломанное ребро...»

У кого сломано ребро? У Ноа было сломано ребро? Я не понимаю... «...Да, я, придурок...»

От испуга я выронила фонарик, и мне пришлось прикрыть рот рукой, так как меня охватил страх божий. Я подумала, что Ноа отвечает на мои мысли, но, к счастью, он пробормотал.

«...Нет, он не знает об этом...» В его голосе звучало раздражение.

«...Она не для тебя, Ти...» Кто? Кто не для него?

«...Я серьезно...»

Я разбила цветочный горшок, на котором сидела.

Я разбила этот гребаный цветочный горшок.

«...Подождите, кажется, здесь кто—то есть»

Я зажмурила глаза и долгое время оставалась неподвижной, как статуя.

«...Нет, наверное, медведь или горный лев», — услышала я его слова, и сердце замерло у меня в груди.

У них были медведи и горные львы?

Конечно, черт возьми, были, и теперь меня собираются номинировать в одного из них. К черту это. Беги. Беги. Тащись к дому.

Опустившись на руки и колени, я как можно тише поползла по грязи и листьям к дому, топча клумбу с петуниями в попытке выжить. Я добралась до задней двери и нащупала дверную ручку. Ее, черт возьми, там не было.

Куда, черт возьми, она подевалась?

Черт побери, я могла бы дать себе пинка под зад за то, что уронила фонарик в попытке спастись.

— Любопытство погубило котенка, — услышала я голос и могла бы прослезиться.

На мою голову упал свет, и я стыдливо спрятала лицо. Это был не медведь и не лев.

****

— Ноа, — тяжело вздохнула я. — Я просто... — Я ломала голову, пытаясь придумать достаточно хорошую ложь, чтобы объяснить, почему я оказалась на улице в темноте, на руках и коленях и вся в компосте.

— Ты просто подслушивала личный разговор, — предложил Ноа, его глаза потемнели, а брови нахмурились.

— Что ты... Где ты... — Я подняла голову и уставилась на него. — Ты снова вторгся на личную территорию.

Ладно, это не то, что нужно было сказать.

Ноа стиснул челюсти, и я почувствовала, как меня пронзает страх.

— Вставай, — прорычал он.

— Нет. — Я покачала головой. — Спасибо, мне и так хорошо.

Он раздраженно вздохнул.

— На улице жуткий холод. И никого нет, — проворчал он, указывая фонариком на небо. — А ты, гений, судя по всему, заперлась. — Я не запиралась, — сказал я, защищаясь. — Я просто плохо вижу в темноте, вот и все. Я не могу найти ручку. Если ты посветишь фонариком на дверь, я мигом уберусь с твоего пути. — Невозможно увидеть то, чего там нет, — проворчал он. — Эта дверь? — Он приподнял брови. — Ее можно открыть только ключом.

Я сердито посмотрела на дверь.

— Ты циничная сука...

— Тебе нравится разговаривать с деревом, не так ли, Торн? — он задумался.

— О да, — огрызнулась я, поднимаясь на ноги. — Не могу дождаться, когда смогу поговорить с лесом, окружающим твой труп.

— Мило, — усмехнулся он. — Но тебе придется немного подождать.

— На твоем месте я бы не была так уверена, — выплюнула я.

— И почему же? — спросил он странно любопытным тоном.

— Хм, посмотрим. — Я сделала вид, что перебираю причины пальцами. — Ты жестоко дерешься, постоянно куришь, чрезмерно пьешь — более чем вероятно, что употребляешь запрещенные вещества — и определенно спишь с кем попало. — Я оглядела его с ног до головы с выражением чистого отвращения. — Девушки из группы поддержки многое говорят, Ноа. — Они не говорили — по крайней мере, мне, но это было обоснованное предположение. — Я дам тебе тридцать пять лет пока этот мерзкий характер возьмет верх. — Спасибо за нездоровый контрольный список, — резко сказал Ноа.

— Я собирался помочь тебе, но, учитывая, что ты все еще осуждающая сука, ты можешь помочь себе сама.

Ноа повернулся, чтобы уйти, и внезапный прилив страха затопил меня.

— Подожди. — я схватила его за локоть. — Ты собираешься оставить меня здесь? — Я глубоко сглотнула. — Одну?

— Ты выживешь, — насмешливо сказал он, вырываясь из моей хватки. — Такая сильная девушка, как ты, — насмехался он. — Если тебе станет одиноко, ты можешь поговорить с деревьями. И берегись медведей, — злобно добавил он.

— Подожди... Ноа, пожалуйста, подожди. — Я помчалась за ним, вцепившись в спину его футболки смертельной хваткой. Он сжалился надо мной и перестал идти, в результате чего я врезалась в его спину. Я пошатнулась назад, пытаясь восстановить равновесие.

К моему удивлению, Ноа протянул руку и поймал меня, и когда я почувствовала, как его рука накрыла мою, мой пульс заколотился так сильно, что я была почти уверена, что он это почувствовал. Немезида или нет, но Ноа Мессина был единственным, кто стоял между мной и кромешной тьмой. — Пожалуйста, не оставляй меня одну.

— Ты чертова заноза в моем боку, — сказал он мне, но не отпустил мою руку. Вместо этого он держал меня за руку, пока шел. От ощущения его руки, накрывающей мою, мой желудок скрутило и перевернуло.

— Отпусти на секунду, — приказал Ноа, когда мы дошли до конца сада.

— Ни за что. — я вцепилась в его руку обеими руками. Зная, сколько дурной крови было между нами, он мог исчезнуть и оставить меня здесь одну.

— Тиган, отпусти, — повторил он с явным раздражением. — Я помогу тебе перебраться, но сначала мне нужно перепрыгнуть стену. — Я не могу, — прошипела я. Это было правдой. Мои руки были прикованы к его рукам в страхе. — Пожалуйста... Ноа зарычал и пробормотал какое—то ругательство, прежде чем пригнуться.

— Забирайся ко мне на спину, Торн, — приказал он, и я так и сделала, решив проигнорировать его насмешку. Я хотела жить, а обзывательства и язвительные реплики сейчас были не в приоритете.

Я обхватила Ноа ногами за талию и держалась за него изо всех сил.

— Черт возьми, Тиган, убери руки, — проворчал он.

— Прости, — прошептала я и убрала руки с того места, где закрывала ему глаза.

— Держись крепче, — приказал он, и я крепче прижалась к его шее. Я почувствовала его кадык под пальцами. — Не... так... крепко, — простонал он, крепко обхватывая мои голые бедра. Горячая вспышка желания ударила мне прямо в пах, и то, как Ноа двигался, толкая нас, пока перелезал через стену, никак не способствовало снятию напряжения в моем теле.

Пульсация усилилась, и я застонала, когда он спрыгнул на землю, а мой клитор получил несколько серьезных ударов один на один от его спины.

— Ты действительно напугана, да? — спросил Ноа более мягким тоном, когда мы подошли к его задней двери. Его дыхание щекотало мое предплечье. — Все твое тело дрожит.

— Ммм, — это все, что я ответила, все, что я осмелилась себе позволить сказать, когда слезла с его спины и нервно переминалась с ноги на ногу.

— Где сегодня твоя семья? — спросила я, когда Ноа открыл дверь и впустил нас внутрь. Я была приятно удивлена, увидев, что его кухня, похожая на мою, была освещена несколькими мягко светящимися свечами. — Они здесь? — Тишина была жуткой, и я вспомнила об убийствах в доме напротив.

— Хватит задавать вопросы, — пробормотал он, закрывая за мной дверь.

— Ты дома один? — Мои глаза проследили за его движениями. — Совсем один?

— Да, я дома один, пожалуйста, не звони в службу опеки, — передразнил Ноа, закатив глаза. — Мне восемнадцать, Тиган, а не восемь.

— Я не имела в виду... — Я почувствовала, как покраснели мои щеки. — Забудь об этом.

— Что ты делала на улице? — Его карие глаза внимательно изучали меня, и я почувствовала, как покраснели мои щеки. — Я боюсь темноты, — пролепетала я.

— Ты боишься темноты, поэтому выходишь на улицу в темноту, — раздраженно заявил он, стоя спиной к двери и хмурясь на меня. — Ты мокрая.

— Что? Нет, не мокрая, — возразила я, писклявым и высоким голосом, незаметно скрестив ноги

— Ты промокла, — поправил он меня. — Здесь темно, но я не слепой, Тиган.

Я машинально опустила глаза, что было самым худшим, что я могла сделать, потому что я не только поняла, что я мокрая, но и поняла, что Ноа был прав в другом. Я была мокрой.

Капли дождя покрывали мою кожу. Мои бедра были липкими, я вымокла, и единственным спасением было то, что красная футболка дяди Макса упала мне на бедра.

Умереть, умереть, Господи, дай мне умереть...

Ты ненавидишь его... правда?

Все в порядке, вы оба зрелые люди.

Это естественное явление. Просто... Забудь это.

И тут я поняла еще одну вещь. Ноа поддержал меня.

Чертовски поддержал.

Из моего рта вырвался высокий вой, и мне действительно захотелось поднять лицо к небу и завыть, как волк. Из-за исключительной способности Ноа Мессина вызывать цунами из моей вагины мне предстояло провести остаток учебного года в пытках. Обида и сексуальная неудовлетворенность гноились в моем теле. Я никогда не переживу этого. Он бы никогда не позволил мне смириться с этим — если бы знал... А он знал?

Я изучала его лицо.

Он не выглядел так, будто знал.

Он выглядел... ну, он выглядел жестким. Он хмурился — ничего нового, а его руки были сжаты в кулаки по бокам.

Я подумала, не может ли моя вагина обладать собственным разумом, потому что сигналы, которые она подавала, были просто сумасшедшими. А потом я задалась вопросом, почему, черт возьми, мое ядро так сильно пульсирует?

Он был ублюдком — подлым, жестоким, язвительным, о—о—очень красивым ублюдком. Я знала это. Смирись с программой, вагина.

Как я должна была снять с него верхнюю часть одежды, чтобы он не узнал о моих истинных намерениях? Чтобы он не учуял мои истинные намерения...

— Можно мне взять твою футболку? — ловко, Тиган. — Я имею в виду, снимешь ли ты для меня свою футболку. Ух...

Я ненавидела себя.

Ноа удивленно поднял бровь.

— Я не полный ублюдок, Тиган, я принесу тебе чистую рубашку. — Нет, — крикнула я, прежде чем испустить нервное хихиканье — скорее, гогот. — Нет... — Я нервно заправила волосы за уши. — Я хочу твою. Пожалуйста?

— Ты самое странное существо, о существовании которого я даже не подозревал, — задумчиво произнес он, изучая меня своими острыми как бритва глазами.

Что бы Ноа ни искал на моем лице, он, очевидно, не нашел, потому что разочарованно зашипел и резко вдохнул.

— Подожди здесь, — приказал он жестким голосом, грубо проведя рукой по волосам. — Я принесу тебе что—нибудь надеть. Ноа прошел мимо меня, и я отчетливо увидела — даже при тусклом освещении, которое делало возможность видеть это в десять раз хуже, — пятно моих... девичьих соков на его белой рубашке. О, милосердный Господь... Думай, Тиган, думай...

— Ноа, подожди, — крикнула я, поднимая подол футболки и стягивая ее через голову. — Я голая.

Ноа замер — все его тело напряглось, — а потом медленно повернулся и посмотрел на меня.

Прикрыв грудь руками, я неловко повернулась. — И мне очень нужна твоя рубашка.

Ладно, возможно, я не до конца все продумала.

Моей целью было заполучить рубашку Ноа и не потерять при этом свою. Теперь я понимаю, что стояла голая посреди мужской кухни, и все, что меня волновало, — это снять с него эту чертову рубашку. Мои приоритеты были перепутаны...

Ноа тяжело дышал через нос, то сжимая, то разжимая кулаки, и все его внимание было приковано к моему телу — моему очень голому телу. Его глаза не отрывались от моего тела, когда он завел одну руку за голову и стянул с себя рубашку.

Прикусив губу, я позволила себе разглядывать его кожу, принимая во внимание подтянутый живот, темный след от волос, пресс и неприятный на вид синяк на левой стороне торса...

Мои соски напряглись. По коже побежали мурашки, а ноги, мои глупые, предательские ноги задрожали, как листья плюща. Держа в руке свою простую белую рубашку, Ноа не сделал ни единого движения, чтобы передать ее мне. Вместо этого он поднял взгляд, чтобы встретиться с моими глазами, и выражение его лица было голодным.

Я выпустила дрожащий вздох, увидев, как напряженно он смотрит на меня.

— Ты считаешь меня глупым, Тиган? — прохрипел Ноа, делая шаг ко мне.

Мое тело шагнуло к нему без разрешения мозга, и я увидела, как взбугрились мышцы живота Ноа. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы остаться на месте и не подойти ближе и не прикоснуться к гладкой тонизированной коже. Мои руки опустились на бока, и мне показалось, что я услышала, как Ноа зарычал.

— Нет, — вздохнула я, дрожа. — Я не думаю, что ты глупый, Ноа.

Он шагнул ближе, заставив меня глубоко сглотнуть.

— Думаешь, я не чувствовал тебя, когда мы были снаружи? — Он наклонил голову на одну сторону и сделал еще один шаг, пока мы не оказались грудь к груди. — Пульсирующую на мне? — Его бедра прижали меня к себе. — Жаждущую? — Согнувшись в талии, он обхватил меня за бедра и поднял на кухонный стол.

Закрыв глаза, я издала тихий стон, когда мои ноги обхватили его бедра.

— У тебя все ноет, — промурлыкал он. Его руки скользили вверх и вниз по моим голым бедрам, трение его джинсов о мой клитор было пыткой. — Разве нет?

— Не для тебя, — простонала я. Давление в моем ядре было таким сильным, что я думала, что взорвусь, если не кончу.

Ноа сильно прижался ко мне, и мой рот раскрылся. Его темные волосы намокли и падали на глаза, эти угольные глаза обжигали меня.

Я вдруг поняла, что не испытываю к Ноа неприязни, и это стало для меня большой проблемой. Я не испытывала к нему неприязни и определенно не доверяла ему, но, боже мой, как же я его хотела... — Только для меня, — поправил он, просунув руку между нашими телами и медленно поглаживая мой клитор.

— Как я могу тебе доверять? — прошептала я, покачиваясь на нем. Он был так чертовски хорош, что мне хотелось лишь отпустить обиду, которую я таила, и принять то, что предлагал мне Ноа. — Я злю тебя. Ты... всегда злишься на меня...

— Ты делаешь меня твердым, как гребаный камень, — поправил он меня хриплым тоном. — Господи, как же ты вкусно пахнешь. Ноа прижался ко мне, его твердеющий член выпирал из джинсов. Он казался таким знакомым, его прикосновения к моей коже были такими невероятно правильными, словно только его прикосновения когда-либо были нужны моему телу.

Разумом я понимала, что это влечение — и мое поведение было в высшей степени нелепым и иррациональным, но меня тянуло к нему, чего я раньше не чувствовала — или, может быть, чувствовала и отказывалась считать это чем—то иным, кроме как горячей реакцией моего тела на его задницу.

— Черт возьми, Тиган, ты уже несколько месяцев сводишь меня с ума, — хрипел он, проводя носом вверх и вниз по моей челюсти. — Ты — заноза в моем чертовом боку.

Я громко застонала, но меня заглушили губы Ноа, когда он поглотил меня. Я не была уверена, что не сплю, потому что Ноа, целуя меня и поглаживая мой клитор, вызывал в моем теле ощущения, которые были слишком хороши, чтобы быть правдой.

— Ты знаешь, что это значит, — мурлыкал он, облизывая и покусывая мою шею, проводя языком по моей челюсти и погружаясь в мой рот, чтобы сразиться с моим. — Я победил, — сказал он мне в губы. — И ты — приз.

Я застонала, когда губы Ноа приникли к моим, почти не обращая внимания на шум ветра снаружи и яркие вспышки молний, освещавшие комнату. Мои ногти впились в его спину, пятки прижались к его заднице, подталкивая его вперед...

— Я всегда знал, что она в отчаянии, но это новый уровень для тебя.

Я замерла, прежде чем огромная волна унижения охватила меня.

Ужасно знакомый голос усмехнулся, за ним последовал другой.

— Что ж, если ему поднесут это на блюдечке...

Оторвав лицо от лица Ноа, я быстро моргнула, проясняя зрение, и тут же пожалела, что сделала это.

Элли, Джейсон и покрасневшая Риз стояли в дверях кухни и смотрели прямо на нас, и единственное, что защищало мое обнаженное тело от полной демонстрации, было частично обнаженное тело Ноа — хотя все трое все равно имели довольно хороший обзор... и да, в довершение всего я действительно сидела на обеденной тарелке. О боже...

— Вы что, блядь, думаете, это пип—шоу? Убирайтесь к черту отсюда, — прорычал Ноа, поднимая меня со спины и плотно прижимаясь своим телом к моему.

Мне хотелось отпихнуть его и убежать в горы, но для этого пришлось бы показать Элли и Джейсону всю мою киску, а этого я делать не хотела.

— Вау, Ноа, я не думала, что ты на самом деле пойдешь на это, — фыркнула Элли.

—На что? — спросил я, глядя в лицо Ноа. — На что, Ноа? — ужасное чувство прокралось по моей коже, когда я продолжала смотреть на Ноа. — Ну?

— На его собственную казнь, — прошипела Элли. — Потому что именно это ты и делаешь, шлюха. — Она повернулась на каблуке и вышла из комнаты, а Джейсон последовал за ней по пятам. Мое внимание привлекла рыжеволосая извращенка, все еще стоявшая в дверях.

— Ты не возражаешь? — Я посмотрела в лицо Риз. Она выглядела разъяренной. — Это вроде как личное.

— Как ты мог так поступить со мной, Ноа? — потребовала Риз, глядя на Ноа. — Да еще с этой тощей уродкой ..... — Ты знала правила, Риз, — устало произнес Ноа.

— А твои правила распространяются на нее? — кокетливо ответила она.

— Нет, — холодно ответил Ноа, крепче прижимая меня к себе. — На нее они не распространяются.

— Ты пожалеешь, — всхлипнула Риз, выбегая из комнаты. — Вы оба пожалеете.

— Они были здесь, — холодно заявила я, отталкивая его и поднимаясь на ноги. Я не была готова вникать во весь этот разговор с Риз. Было совершенно очевидно, что между ними что-то происходит — или, по крайней мере, происходило...

Подняв свою промокшую футболку, я просунула руки в рукава и прикрылась. — Ты сказал, что был один, но это не так. Они все были здесь. Ты лгал мне.

— Тиган, успокойся и послушай, — хрипло сказал Ноа, застегивая джинсы и поднимая руки вверх, как будто имел дело с диким животным. — Я ничего этого не планировал, детка.

— Детка? — Я с отвращением покачала головой, отступая в коридор. — У меня что, соска во рту, что ли? Я не твоя детка. Ноа выглядел искренним, его глаза горели правдой, но я не могла быть уверена.

Он шагнул ближе ко мне.

— Да ладно. Я был с тобой всю ночь. Я, блядь, не планировал этого. Протянув руку, он зацепил подол моей рубашки и притянул меня в свои объятия. Его руки обвились вокруг моей спины и легли на мои бедра.

— Не делай поспешных выводов, — прошептал он, опустив губы на мою шею и нежно целуя меня. — Пойдем наверх. Я найду тебе что —нибудь сухое.

Его пальцы так эротично впивались в мою кожу, что я почти согласилась — почти. Но потом я вспомнила о том адском лете, которое мне пришлось пережить из-за членов этого дома, и темнота показалась мне странно привлекательной.

— Мне нужно идти, — пробормотала я, отстраняясь и бросаясь к входной двери. — Это была огромная ошибка.

— Тиган, — прорычал Ноа, хлопнув рукой по двери как раз в тот момент, когда я ее открыла.

В груди раздался глубокий гортанный рык... звук, от которого напряглись мышцы моего таза, когда он развернул меня и прижал к двери.

— Я еще не закончил с тобой, — прохрипел он, прежде чем наброситься на меня и яростно поцеловать. Губы были суровыми, голодными, и мне стоило больших усилий оттолкнуть его. — Я не могу, — задыхалась я. — Делать это.

Увернувшись от руки Ноа, я промчалась через прихожую и распахнула входную дверь.

Крик облегчения вырвался из моего тела, как только я увидела свет фар на подъездной дорожке.

— Продолжай убегать, Тиган, — позвал он меня вслед. — Потому что ты не стоишь этих гребаных хлопот, — это было последнее, что я услышала от Ноа, прежде чем сорваться с места и побежать в сторону убежища моего дяди.

***

Ноа

— Продолжай убегать, Тиган, — прорычал я, выпячивая грудь, и напрягая мышцы, чтобы не преследовать ее. Дождь лил на меня, пока я стоял на своей подъездной дорожке без рубашки и смотрел, как самое прекрасное гребаное создание, которое я никогда не знал, убегает от меня. Разочарование, уязвленная гордость и огромный ужас заставили меня воскликнуть, — Потому что ты не стоишь этих гребаных хлопот.

Она стоила хлопот.... Черт возьми, она стоила гораздо больше, чем я предполагал, и это меня пугало.

Я чуть не прижал ее к своему кухонному столу... что, черт возьми, со мной было не так?

Риз, Джейсон и Элли... черт возьми, эта ночь превратилась в ад.

Растерянность и близко не подходила к тому, чтобы объяснить, что я чувствовал. Я свалился в кучу, захлебываясь в смеси обжигающих эмоций к девушке, которая бесила меня больше всех... Она мне нравилась.

Черт возьми, она мне чертовски нравилась, и внезапное осознание того, что я испытываю к Тиган, было тем, без чего я мог бы обойтись. Мне не нужен был еще один человек, о котором я должен был беспокоиться. Я не хотел ни нуждаться в ней, ни любить ее, ни даже думать о ней. Но, черт возьми, она была здесь и сейчас, застряла в моей голове, заставляя все виды тревожных чувств расти в яме моего желудка, пока я не почувствовал, что меня сейчас вырвет. Она была единственным человеком, который мог встряхнуть меня. Черт, она была единственным человеком, который мог все испортить...

— Оставь меня в покое, Ноа, — кричала Тиган, бежавшая сквозь дождь к своему дяде. Она бросилась в объятия дяди, и во мне зашевелилась ревность. Она не должна была убегать от меня. — Что случилось... Тигс, что, черт возьми, с тобой произошло? — потребовал ее дядя.

Свет фар его машины высветил озабоченность, написанную на его лице.

Похоже, он заметил, что на ней только футболка, потому что даже в темноте я увидел, как он заметно напрягся. Он огляделся по сторонам и посмотрел на меня.

— Что ты с ней сделал? — прорычал он угрожающим тоном. Мало того, что мало, подумал я про себя, застыв как статуя, пока дядя Тиган разглядывал меня, словно я был куском дерьма.

— Ничего, — всхлипывала она, подталкивая дядю по ступенькам крыльца к входной двери. — Он ничего мне не сделал, я заперлась... слишком темно... пустите меня внутрь, пожалуйста, дядя Макс.

Внутри меня заклокотало сожаление. Мне нужно было знать, что с ней все в порядке... и мне нужно было извиниться за то, что я вел себя с ней как мудак.

— Тиган, я не имел в виду, что... — начал говорить я, но она быстро прервала меня.

— Нет, ты хотел, Ной, — прошипела она, проносясь мимо своего дяди, когда он открыл перед ней входную дверь.

— Я не знаю, что произошло сегодня ночью между тобой и моей племянницей, — сказал ее дядя жестким голосом, дождавшись, пока Тиган окажется внутри, чтобы заговорить. — Но держись от нее подальше, — прорычал он. — Ей не нужны такие, как ты, которые шныряют вокруг нее.

Его слова задели во мне какой-то нерв, и я вздрогнул. — Разве она недостаточно взрослая, чтобы самой принять такое решение?

— Ей семнадцать лет, маленький засранец, — прошипел он. — У нее впереди блестящее будущее. Я знаю твою репутацию, Мессина, и ей не нужно, чтобы ты тянул ее до своего уровня правонарушителя.

Мою репутацию?

— Что это значит?

— Это значит, что я знаю, кто твоя мать, — прорычал он. — И кто твой отец.

— Был, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Кем он был.

— Держи свой яд подальше от моей племянницы, — предупредил он меня. С этими словами он захлопнул входную дверь и оставил меня стоять на подъездной дорожке, чувствуя себя удовлетворенным, что его фары остались включенными.

Мертвый аккумулятор — это самое меньшее, что он заслужил за то, что был осуждающим снобом.

ГЛАВА 15

Тиган

Я довольно быстро поняла, что в мире не было достаточного количества геля для душа, чтобы избавить мое тело от ласкающих рук Желтозубого. Сколько бы раз я не принимала душ, это также не помогало смыть грязь, которую я чувствовала, позволяя Ноа прикасаться ко мне так, как он это делал, но хуже всего было то, что в глубине души я знала, что мне нравится, когда Ноа так ко мне прикасается, и я хотела большего... Я была больна. Как, черт возьми, я могла наслаждаться чем—то столь унизительным, как то, что произошло?

Когда электричество наконец вернулось, я, должно быть, часами сидела на полу душевой кабинки, по крайней мере, пока вода не остыла. А затем я обернулась полотенцем вокруг своего тела и пошла в гостевую ванную комнату, прежде чем наполнить ванну обжигающе горячей водой.

Я чувствовала себя отвратительно и кипела от злости, потому что позволила ему победить.

Ноа Мессина причинил мне боль.

Я поклялась себе, что не впущу его, и этот ублюдок все равно пробрался через мои границы. Теперь Ноа был на уме постоянно, и я не могла этого не замечать. Он был плохим для меня, совсем плохим. Он был вовлечен в нелегальный бойцовский клуб, черт возьми, одно это должно было заставить меня бежать к чертям. Так почему же я так одержима им?

Потому что он поцеловал тебя и заставил тебя почувствовать это... Потому что, когда он прикасался к тебе, это не было фальшью, и ты это знаешь...

Потому что он спас тебя дважды, хотя ты была для него первоклассной стервой...

Потому что он просунул твой ключ в почтовый ящик...

Дядя Макс остался дома со мной в среду вечером — и очень подробно рассказал мне о злоумышлении подростка—мужчины, но к завтраку в четверг его снова не стало. Я знала это, потому что мне пришлось прятаться в постели, пока он не ушел на работу. Макс был довольно классным парнем, но он бы сошел с ума, если бы узнал, что я прогуливаю школу.

Я избегала сообщений и звонков Хоуп.

Я избегала всего.

В четверг кто—то пару раз звонил в дверь, но я не отвечала. Мне не хотелось разговаривать. Вместо этого я осталась в своей кровати, под одеялом, с наушниками в ушах и самой унылой музыкой, играющей на моем телефоне.

Честно говоря, я не была уверена, смогу ли снова пойти в школу — особенно теперь, когда в моем классе было четыре человека, которые видели меня голой. Я чувствовала себя униженной, виноватой, и огромная часть меня хотела забиться в угол. Я была разоблачена...

Так много всего произошло за такой короткий промежуток времени, что я чувствовала, что моя жизнь катится к черту.

Когда людям говорили дать определение слову «страх», это обычно вытаскивало на поверхность какие—то глубокие темные тайны из их прошлого, будь то пьяный поцелуй, которым они поделились с коллегой в углу душной гардеробной на новогодней корпоративной вечеринке, или сложенная выписка по кредитной карте на дне их сумочки с последним напоминанием, выгравированным жирными чернилами. Да, конечно, у некоторых людей были фобии пауков, или высоты, или, черт возьми, даже общественных туалетов, но для меня страх никогда не был чем—то, что мне приходилось усваивать или о чем слишком много думать. Я жаждала приключений, и у меня была очень хорошая сложенная газета, готовая к каждому мохнатому восьминогому уроду, который осмеливался подойти слишком близко. Раньше было только одно, что могло напугать меня до смерти.

Темнота.

Теперь было что-то еще. Мальчик по соседству.

****

Ноа

Тиган не было в школе в четверг и пятницу.

Она не отвечала на звонки и не открывала дверь никому, и осознание того, что она прячется из-за меня заставило чувство вины и разочарование внутри меня разрастаться до эпических пропорций. Все выходные прошли без единого проблеска ее светлых волос, и к следующей среде я уже начал чертовски тревожиться.

Логически я знал, что у меня проблемы посерьезнее, чем злящаяся на меня Тиган. Джордж в настоящее время был за пределами штата, навещал родственников Элли, что для меня было как гребанный отпуск, но я знал, что все дерьмо выйдет наружу, когда он вернется обратно. А он вернется до Рождества.

Мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы обезопасить себя. Мне нужно было побеспокоиться о последствиях выполнения работы для Гонсалес — это, несомненно, могло произойти со дня на день, но логика сейчас не давала мне покоя. Тиган была...

— Ты выглядишь так, будто тебя хорошенько окунули в воду, — сказал знакомый голос, выведя меня из задумчивости. — Что? — спросил я насмешливым тоном, поднимаясь на ноги и спускаясь по ступенькам крыльца.

Кайл Картер стоял в конце моей подъездной дорожки, одетый в треники и готовый к бегу. Для сорокалетнего мужчины Кайл обладал незаурядной выносливостью. Я бегал с ним уже около года — с тех пор как Кэм и Колт решили, что их отец привлекает слишком много женского внимания. Лоу обычно присоединялся к нам, но сегодня утром у него была одна из встреч в Денвере, которая всегда забирала силы на несколько недель…

— Ты ведь понимаешь, что это бессмысленно? — размышлял я, шагая рядом с ним по тротуару.

— Обычно мужчина так ведет себя из-за женщины, — съязвил Кайл, бегая рядом со мной.

— Как? — пробормотал я. В голове промелькнуло лицо Тиган, и мой шаг замедлился.

— Сбитый с толку, расстроенный и несомненно в ужасном состоянии, — Кайл громко рассмеялся, когда мы завернули за угол. — Итак, кто она?

— Поверь мне, ты не захочешь знать, — проворчал я.

Кайл резко остановился и повернулся ко мне лицом.

— Это Хоуп? — его голубые глаза полыхнули яростью, когда он направился ко мне. — Ты связался с моей дочерью, Мессина?

— Нет, Иисус, нет, она для меня как сестра. — я поднял руки и медленно отступил назад, испытывая при этом огромное сочувствие к парню Хоуп — Джордану. Бедный ублюдок... — Это Тиган, Кайл. — признался я, понимая, что мне нужно выложить все начистоту или получить удар в задницу.

Поведение Кайла изменилось в ту же секунду, как я произнес имя Тиган.

— Я знал, что между вами двумя что-то было этим летом, — усмехнулся он, снова набирая темп. Я неуверенно последовал за ним.

— Как?

Кайл усмехнулся.

— Я тоже когда—то был молод, и только одной женщине могло сойти с рук то, что она сделала с моим грузовиком.

Я уставился на него. — О, правда?

— Да, — сказал Кайл с самодовольной ухмылкой. — Моей жене.

— В любом случае, — пробормотал я, отходя от этого неловкого заявления. — Сейчас в моей жизни все... сложно. Между нами бы ничего не вышло. — этого и не могло быть. Тиган могли использовать против меня, а я не мог этого допустить. Мне нужно было следить за собой и не обращать внимания на глупый голос в моей голове, который твердил, что следить нужно за ней. — Не то чтобы это имело значение, учитывая, что она меня ненавидит. — Знаешь, как говорят, — засмеялся он. — Ненависть самое близкое к любви явление..

— Я не подхожу для нее, Кайл, — тихо сказал я ему. — Я не хочу...

….

Я остановился и перестал бежать.

— Я не хочу сделать ей больно.

Кайл долго и пристально смотрел на меня, прежде чем наконец заговорить.

— Будь осторожен, Ноа, — сказал он мне странно серьезным тоном. — Это будет очень больным падением, малыш, и обратного пути нет.

Надеюсь, она стоит того.

***

Ноа

— Чего ты хочешь, Гонсалес? — спросил я ровным голосом, мысленно окидывая взглядом окрестности. Это было середина дня, неделя до Рождества, и он появился у меня дома с моей идеально отполированной машиной на буксире.

Либо я заслужил уважение главаря банды на прошлой неделе, либо меня вот—вот заберут в горы и сломают коленные чашечки. Ни то, ни другое не сулило мне ничего хорошего. Мортико Гонсалес был не тем человеком, с которым я собирался снова иметь дело.

— Что с лицом, Мессина? — усмехнулся он, засовывая мясистые руки в карманы джинсов, когда он прислонился к моей машине, которая в настоящее время была припаркована на моей подъездной дорожке. — Все еще злишься из-за той девушки? У меня на шее задергалась жилка.

— Моей девушки, — холодно сказал я, чертовски надеясь, что Тиган сегодня утром пошла в школу, потому что если бы она услышала, как я называю ее своей девушкой, у нее, скорее всего, случился бы истерический припадок. — И да, Джи, можешь поспорить на свою задницу, злюсь я все еще или нет. — Он вывел из строя мой чертов предохранитель, не придавая значения тому, что он сделал...

— Я понял, — уговаривал Гонсалес, подняв руки в воздух. — Она твоя. Ты не делишься. Я зашел слишком далеко.

— Смотреть в ее сторону — это уже слишком, — огрызнулся я, наполняясь яростью, когда образ его грязных рук на Тиган терзал меня. — Когда ты кладешь на нее руки, это выходит на совершенно новый уровень.

Он провел рукой по своим смазанным волосам на затылке и тяжело вздохнул.

— Ну, злишься ты или нет, сделка есть сделка, малыш. Ты выполнил свою часть сделки, — прохрипел Гонсалес. Подняв руку, он ухмыльнулся и бросил мне мои ключи. — И в отличие от твоего отчима я человек слова.

Я поймал их в воздухе, но остался там, где и был — на крыльце, молчал, не доверяя его словам.

Мужское слово ничего не значило для меня…

— Ты найдешь свое вознаграждение в бардачке, — добавил он, прежде чем вытащить телефон из кармана и нажать несколько кнопок. — Какой позор, — размышлял он, изучая мое лицо. — Такой талант пропадает зря… если тебе когда—нибудь надоест быть сучкой своего отчима, ты позвонишь мне.

— Я что-то упускаю? — спросил я его, не понимая, что происходит. Да, я выполнил свою часть сделки и вывел Кортеса из строя, но, черт возьми… я потерял с ним всякую связь. Все это не имело для меня никакого смысла. — Я ударил тебя, Гонсалес. Я угрожал убить тебя.

Он уставился на меня темными напряженными глазами.

— А ты сделаешь это снова? — спросил он.

— Ради нее? — Я кивнул головой и скрестил руки на груди. — Абсолютно.

— Тогда ты абсолютно ничего не упускаешь, — усмехнулся он. — Верность, Мессина, — размышлял он, когда черный «Харлей» подъехал к обочине возле моего дома. Он сел позади водителя. — Это редкая черта, которой не хватало твоему отцу.

Гонсалес покачал головой и похлопал водителя по плечу.

— Ты не Антонио Мессина, — крикнул он. — Так почему же ты все еще расплачиваешься за его ошибки?

****

Тиган

— Забыть, то что случилось? — возмущенно спросила Хоуп, когда мы шли к студенческой парковке в пятницу днем после школы.

Благодаря директору школы, мистеру Лафферти, мой дядя узнал о моем прогуле и лично отвез меня в школу сегодня утром и даже зашел так далеко, что проводил меня в здание. Я думала, что это довольно бессмысленно, учитывая, что сегодня у нас были рождественские каникулы в школе, но что, черт возьми, я знала... По словам моего дяди, посещение было необходимо.

Я надеялась избежать всех, кого знала, но этот план рухнул в тот момент, когда Хоуп застала меня в туалете и потребовала ответов. Я выложила все, что у меня было, рассказав ей все о Кольце Огня и Ноа.

Прошел целый учебный день, а девчонка все еще была похожа на долбаного детектива, пытающегося высосать из меня информацию.

Но, справедливости ради, Хоуп, она принесла мне хорошие новости этим утром, когда сообщила, что Джейсон и Элли отсутствуют — по —видимому, Элли уехала из штата на Рождество со своим отцом, а Джейсон подхватил ветрянку. Риз была в школе, но не сказала ни слова о событиях той роковой ночи. Вместо этого она просто злобно смотрела на меня всякий раз, когда мы проходили мимо друг друга в коридоре.

— Ты ведь несерьезно, Тиган?

— Это была не такая уж и проблема, Хоуп, — пробормотала я, вставляя наушники в ухо и уставившись на экран своего телефона, переключая песни. — Забудь об этом — я забыла.

По иронии судьбы, One More Night группы Maroon 5 прозвучала через мои наушники, и я погрузился в тексты песен.

«…Мы с тобой нападаем друг на друга так, будто собираемся на войну…»

«…Но, детка, вот ты снова, вот ты снова, заставляешь меня любить тебя…»

Хоуп потянулась и выхватила мой телефон из моей руки, не давая мне послушно игнорировать ее.

— Вы с Ноа ненавидели друг друга месяцами, — прошипела она. Хоуп выглядела еще красивее обычного, одетая в красное пальто, черные облегающие брюки и белые туфли на высоком каблуке. Ее черные вьющиеся волосы были заколоты в искусной прическе наполовину вверх, наполовину вниз. Я выглядела старомодной рядом с ней в своей спортивной одежде, в которую я переоделась после последнего занятия, и в огромном стеганом пальто. У меня были планы побегать на беговой дорожке после школы и снять часть напряжения, жгучего внутри меня…

— Вы, наконец, приступили к делу и все испортили — каламбур, конечно, а теперь ты говоришь, что хочешь забыть, что это вообще произошло? — Ее голубые глаза сузились в недоверии, доказывая, что она знала, что я ни черта не забыла.

— Мы не трахались, Хоуп. Мы целовались, — шипела я, ускоряя шаг и направляясь к ее машине. Снег все еще не выпал, и я чувствовала, что меня серьезно подвели...

— Да, вы целовались, — возразила Хоуп, нажимая на кнопку на ключах от машины, и ее белый джип засигналил. — И еще много чего — пока ты была голой. Это очень важно, Тиган, и не говори мне, что это не так.

— Как скажешь. Я не хотела бы больше говорить об этом.

Я подошла к пассажирской стороне ее джипа и распахнула дверь. Я зажмурила глаза и попыталась отгородиться от воспоминаний о том, как Ноа целовал меня, и о том, как это было приятно, но слова Ноа ужалили меня, как удар хлыста. «Ты не стоишь этих гребаных хлопот...» Да, это все еще жгло, как свежий ожог.

— Я с этим покончила, — пробормотала я, забираясь внутрь. По правде говоря, мне было не до этого. Я не видела Ноа уже несколько недель. Сегодня его не было в школе, и я заставила себя поверить, что рада этому, игнорируя тупую боль в груди. Может, он заболел... Уф, это не имело значения, потому что он был мне безразличен.

И будет.

— Он тебе нравится? — продолжала Хоуп, забираясь на водительское сиденье. — Серьезно, Тиган, у тебя вообще есть к нему какие—то чувства?

— А ненависть считается? — мило предложила я, роясь в стопке компакт—дисков и вставляя в магнитолу незнакомый мне диск. — Он хорош, — пробормотала я, когда из динамиков раздался знакомый голос. — Это его новая песня?

— Да, это он, и это он, не меняй тему. — Уменьшив громкость на своей стереосистеме, Хоуп повернулась и посмотрела на меня. — Ну? Я тяжело выдохнула, понимая, что она не собирается отпускать меня без полного признания.

— Он меня возбуждает, — неохотно призналась я, откинувшись на спинку кресла: воспоминания о том, как Ноа прикасался ко мне, заставляли все тело пылать.

Я закрыла глаза и задрожала.

— Ноа Мессина зажигает меня, как фейерверк, и я даже не могу объяснить, какое множество эмоций он вызывает во мне. Глаза Хоуп расширились, но я продолжила, теперь слова сами выходили из меня.

— Это страшно, вызывает привыкание, неправильно и правильно одновременно. Мой мозг не выносит его, а тело не может насытиться им. — Я вздохнула. — Теперь ты счастлива? Кивнув, она усмехнулась и нахмурила брови.

Я автоматически покраснела, а ухмылка Хоуп расширилась. — Он так плохо ко мне относится, Хоуп, — тихо призналась я. — То, во что он ввязывается. Он такой... он…

— Я знала, что он тебе нравится, — самодовольно сказала Хоуп. — Как далеко ты бы зашла с ним — если бы Джейсон, Риз и Элли не помешали тебе?

До самого конца...

— Я сделаю вид, что ты никогда не задавала этот вопрос, — быстро ответила я.

— Детка, ты даже не представляешь, как тебе повезло, что Ноа живет по соседству с тобой. Я закатил глаза.

— В отличие от?

Лицо Хоуп внезапно стало серьезным.

— Объект моего желания живет в другом штате, Тигс, — надулась она. — И не прикасается ни к одной части моего тела, прикрытой одеждой. — Она в замешательстве наморщила лоб, глядя на свои руки. — Я не понимаю, почему Джордан не хочет спать со мной. — Ладно, — усмехнулся я, покачав головой. — Сменим тему...

— Я серьезно, Тиган, — огрызнулась Хоуп, прежде чем выпустить болезненный стон. — Я любила его всю свою жизнь. — Плечи Хоуп опустились, и она прислонилась лбом к рулевому колесу. — И он не хочет и от него не отказаться, из-за этого я чувствую себя девственной шлюхой, потому что кто думает так же, как я? — Она резко выдохнула. — Предполагается, что мужчина должен быть в отчаянии, чтобы сделать следующий шаг, но Джордан... — Хоуп откинула голову назад и в разочаровании хлопнула ладонями по рулю. — Он как чертов священник.

— Наверное он просто уважает тебя? — неубедительно предложила я, не зная, что еще сказать. — Ты сказала, что он старше тебя, верно? — Двадцать один, — тут же ответила Хоуп. — Ему двадцать один год, Тиган. — Она уставилась на меня так, словно я упустила что— то важное. — Назови другого двадцатиоднолетнего мужчину, который хочет подождать.

— Эдвард Каллен? — предложила я, изо всех сил стараясь сохранить лицо серьезным. Хоуп уставилась на меня.

—Ему было сто девять, — огрызнулась она. — И я знаю, что мы должны говорить о твоей неудачной попытке с Ноа, и я заинтересована, клянусь, заинтересована, но Джордан приезжает домой в эти выходные на праздники, и мне надоело ждать. Он должен заняться со мной сексом. — Хоуп сдула локон с лица. — Пожалуйста, помоги мне заставить моего парня заняться со мной сексом, Тиган, — умоляла она.

Я уставилась на ее решительное лицо с выражением ужаса на своем собственном.

— Это самый неловкий разговор, — пробормотала я, качая головой. Хоуп не успела ничего ответить, потому что задние двери ее джипа распахнулись, и внутрь ввалились три тройняшки, напичканные тестостероном.

— Наш разговор еще не закончен, — пробормотала она, после чего включила передачу и рванула с места. — Ты ведь все равно останешься сегодня ночевать?

— Да, — пробормотала я. — Я заскочу к тебе после тренировки. — Отлично, — пробормотала Хоуп. — Тогда придумаем план.

ГЛАВА 16

Тиган

Мой план пойти в спортзал после школы казался идеальным средством для снятия стресса — пока я не поняла, что эта идея пришла в голову не мне одной.

— Нам нужно поговорить, Торн. — Глубокий, хриплый голос раздался у меня за спиной, и я на мгновение напряглась, прежде чем побежать через фойе отеля «Хендерсон» в сторону лифтов. Тренажерный зал находился под землей, так что я направилась бы именно туда, если бы он просто исчез...

Двери лифта открылись, и я бросилась внутрь, побледнев, когда он последовал за мной.

Двери закрылись, и я оказалась в ловушке.

В ловушке с парнем, чью машину я уничтожила краской. С парнем, который раздражал меня больше, чем кто—либо другой на планете. С парнем, который выглядел слишком соблазнительно в трениках. С парнем, который видел меня голой. Я глубоко сглотнула.

Вот дерьмо...

— Если бы я не увидел тебя тут, то поклялся бы, что ты пытаешься меня избегать, — сухо сказал Ноа, бросив спортивную сумку на пол и сложив руки на груди. — Что ты здесь делаешь, Торн?

— А что, по—твоему, я здесь делаю, Ноа? Я здесь, чтобы тренироваться... о, но не волнуйся, я здесь не для того, чтобы разрядиться, выбивая дерьмо из людей, — усмехнулась я, целенаправленно избегая смотреть на то, как его футболка приклеилась к груди, или на то, как его черные татуировки выглядели чертовски потрясающе на фоне загорелой кожи. — Что это за чертовщина? — потребовал Ноа, обвиняюще тыча пальцем в мою грудь.

— Это называется спортивный бюстгальтер, — прошипела я. — Тебе стоит выучить это слово. Это то, что люди делают для развлечения... они занимаются спортом.

— Ты ведь просто так не забудешь? — спросил он раздраженным тоном.

— То, что ты избиваешь людей за деньги? — Я с сарказмом выстрелила в ответ. — Нет... боюсь, что нет.

Я не была уверена, хочу ли я ударить его или броситься на него, а воспоминание о том, как он меня поцеловал, мало успокаивало мои расшатанные нервы. С ним мне нужно было быть начеку. Я знала это, теперь оставалось только заставить свое тело понять. — Значит, так все и будет между нами? — спросил он ровным тоном.— Плохо?

— Похоже на то, — ответила я.

— Отлично. — Ноа потянул за бретельку моего спортивного бюстгальтера и позволил ему снова защелкнуться на моей коже. — Так ты занимаешься или идешь на работу?

— Знаешь что, к черту все это. — Я собиралась либо закричать, либо расплакаться от злости. Подозревая последнее, я приняла решение. Я протиснулась мимо Ноа и хлопнула рукой по кнопочной панели.

— Оставь свой чертов спортзал. Я ухожу.

— Перестань нажимать, — огрызнулся Ноа. — Он уже двигается. Тиган, остановись, иначе мы застрянем…

— Нет, — прорычала я, нажимая на все кнопки только для того, чтобы вывести его из себя. — Я не остановлюсь. Ты остановишься — перестанешь указывать мне, что делать. Я хочу убраться отсюда, Ноа. Сейчас же.

— Тиган, — предупредил Ноа, придвигаясь ко мне и пытаясь отвести мою руку от кнопок. — Ты его сломаешь. Ноа не успел договорить, как лифт внезапно тряхнуло, и я прижалась к нему.

Через несколько секунд все потемнело, и мне не понадобился толчок, чтобы прижаться к Ноа; я уже висела на его теле.

— Ты ни черта не слушаешь, что тебе говорят, — прорычал он, обхватывая меня за талию. — Я же, черт возьми, говорил тебе не давить на них всех сразу.

— Заткнись, Ноа, — шипела я, обвиваясь вокруг него, как плющ, и сжимая его шею изо всех сил. — Это твоя вина.

— Моя? — возмущенно потребовал он, сжимая руками мои бедра, которые в данный момент были вокруг его талии, и прижимая меня к себе еще крепче. — Пожалуйста, скажи мне, как ты пришла к такому выводу, если это ты насиловала чертову кнопочную панель? — Ты трогал мой топ, — взволнованно проговорила я.

— Ты схватила меня за член в первый же день в школе, — сердито ответил он. — К чему ты клонишь? И кроме того, я трогал не только твой лифчик, Торн.

— Тебе не следовало говорить о том, чем ты собираешься заниматься, — в ярости ответила я. — Ты задел мои чувства. — О, мне жаль. — Его тон был весьма язвительным. — Если ты такая чертовски чувствительная, то позаботься о себе сама. С этими словами Ноа бросил меня на пол, в темноту, одну.

— Почему тебя сегодня не было в школе? — спросила я, отчаянно пытаясь отвлечься от удушающего чувства, охватившего меня. — У нас был тест по английскому.

— Я должен был быть, — услышала я его слова. — Но кое—что случилось. — Он сделал паузу, прежде чем добавить. —У меня была... встреча.

— В клинике венерических заболеваний? — Я отпрянула, вдыхая через нос и медленно выдыхая через рот. — Смешно, — хмыкнул он.

— И еще кое—что, — огрызнулась я, цепляясь за свой гнев. Гнев — это хорошо. Гнев был лучше страха. — Скажи своему засранцу— отцу, чтобы он больше не угрожал мне. — Что? — резко спросил Ноа.

— Ты меня слышал, — прорычала я. Почему я заговорила об этом, было непонятно, но я отчаянно пыталась ухватиться за любую вещь, которая позволяла мне злиться на Ноа, потому что альтернатива... Альтернатива пугала меня. — Оставайся по свою сторону забора. — Я подражала глубокому голосу этого мерзавца, звучавшему несколько недель назад. — Ты берешь с него пример.

— Джордж — мой отчим, — мягко поправил меня Ноа. — Он не мой настоящий отец. Этот титул принадлежит подонку, который оставил меня убирать за ним.

— Папаша—отморозок, — пробормотала я и тут же пожалела о своих ужасных словах. — Ноа, мне очень жаль, — быстро оправдалась я, но уже знала, что извиняться поздно.

Атмосфера вокруг нас изменилась... охладилась.

Ноа тяжело и быстро дышал и молчал так долго, что я думала, он больше никогда не заговорит со мной. Но потом он выдавил из себя. — Ты хоть представляешь, каково это, когда в пятнадцать лет тебе навязывают отчима, который ненавидит тебя? — Его тело напряглось рядом с моим, и я отодвинулась. — Парень, который использует лечение твоей матери как чертов инструмент для получения денег? — Ноа...

— Ты знаешь, каково это, Тиган? — прорычал он. — Быть одиноким в семье, к которой ты не принадлежишь, с людьми, от которых тебя тошнит? — Ноа отшатнулся от меня, и тут я услышала звук его кулака, ударившего по стене лифта.

— Ты знаешь, каково это? — прорычал он. — Отдавать долг женщине, которая провела большую часть твоего детства, запихивая тебя в шкафы и запирая в подвале на несколько недель подряд, потому что она убеждена, что весь гребаный мир против нее?

— Ноа, пожалуйста, прекрати...

— Или быть тем, кто утешает ее каждый раз, когда один из моих отцов, а таких было с десяток — уходит посреди ночи? — усмехнулся он. — Ты когда—нибудь боялась Тиган, по—настоящему боялась своих родителей? Тебе когда—нибудь было холодно или ты испытывала абсолютную гребаную агонию, которую вызывает голод?

— Нет, — тихо ответила я.

— Нет, — усмехнулся он. — Конечно, нет. Такая хорошая девочка, как ты, и понятия не имеет...

— Так вот где твоя мама? — нервно спросила я. — Лечится?

— Да, она лечится, — насмешливо проговорил он. — Джордж сейчас занимается бог знает чем, трахается бог знает с кем, и Элли, вероятно, следует его примеру. Тебе достаточно информации, Тиган, или ты хочешь узнать еще что—нибудь, чтобы высмеять меня и говорить со мной свысока, как с куском дерьма?

— Не знаю, почему я так сказала о твоем отце, — призналась я, уткнувшись лицом в колени. Я плохо переносила темноту. А еще я не очень хорошо чувствовала себя в закрытых помещениях. Я была в двух секундах от того, чтобы испытать мать всех панических атак. — Я знаю, — пробормотал он. — Ты сказала это, потому что ты бессердечная сука, которой нравится причинять мне боль.

— Нет, мне не нравится причинять тебе боль, — тихо прошептала я, уткнувшись лицом в колени. — Прости меня за то, что я сказала о твоем отце, — задыхалась я. — У меня есть склонность срываться, когда я волнуюсь.

Мое горло словно сжалось, и я искренне пыталась остановить то, что, как я знала, последует дальше. Как только первый всхлип вырвался из моего горла, я почувствовала, как на меня накатывает волна горечи. Я не умела плакать, и мне было неприятно, что Ноа видит мою слабость.

— Черт возьми, Тиган, не плачь, — донесся сквозь темноту голос Ноа. Я услышала его тяжелый вздох, и это разозлило меня еще больше.

— Я не плачу, — сквозь стиснутые зубы выдавила я, обхватив ноги руками и уткнувшись головой в колени. — Я сейчас справляюсь совсем с другим.

— Что? — услышала я его вопрос откуда—то издалека. Рука обхватила мое плечо. — В чем дело, Торн?

Одному Богу известно, почему я сказала то, что сказала дальше.

— Когда мне было четырнадцать, я попала в автокатастрофу, — призналась я, чувствуя себя немного глупо из-за того, что раскрываюсь перед парнем, который может раздавить меня своим детским пальчиком. Я тяжело выдохнула и позволила ему притянуть меня ближе к себе. — Машина, в которой я ехала, врезалась в дерево и перевернулась в кювет. В итоге я оказалась заперта в этой машине на всю ночь.

Я открывалась Ноа Мессина, мальчику, который пугал меня до беспредела.

Мальчику, чья сестра превратила мою жизнь в ад ради удовольствия. Он трогал мои волосы, а я позволяла ему это делать. Я наслаждалась тем, как он обнимает меня.

Что, черт возьми, со мной было не так?

— Нас нашли только следующим утром, — тихо объяснила я. — К тому времени было уже слишком поздно.

— Слишком поздно для чего? — тихо спросил Ноа, притянув меня к себе на колени и прижав к себе.

— Моя мама, — прошептала я, наслаждаясь теплом его объятий. Его руки, словно защитная сетка, обхватили мое тело, прогоняя страх. — Она умерла в той машине, прямо у меня на глазах. Я закрыла глаза и несколько минут держала себя в руках, прежде чем снова заговорить.

— Я не могла ее видеть — было кромешно темно, — но я слышала, как она звала на помощь, молила о пощаде, и не могла до нее добраться. Мой ремень безопасности заклинило... Я не могла освободиться, чтобы добраться до нее. Я оказалась в полной ловушке и была вынуждена смотреть, как умирает моя мать. Чувство беспомощности — это то, что я никогда не хотела бы испытать снова. Но темнота, — призналась я, не понимая, зачем рассказываю Ноа то, о чем до сих пор не могла говорить с дядей. — Темнота возвращает это чувство...

— Господи, — пробормотал Ноа, перекладывая меня к себе на колени так, что я оказалась на нем. — Прости меня, — прошептал он, прижимая мое лицо к своей груди. Я чувствовала, как его сердце бьется о мое ухо.

— Вот в чем дело, — пробормотала я, поднимая лицо и упираясь дрожащими руками в его плечи. — Я плохо переношу темноту и замкнутые пространства. — Последние слова вырвались из моих губ на огромном вдохе.

— Это не одно и то же, — прошептал он, и его губы коснулись моего уха, когда он заговорил, а его рука обхватила мою шею, запутавшись в моих волосах. — Со мной ты в безопасности.

— Обещаешь? — спросила я, склонившись к его прикосновению.

— Обещаю, — прошептал он.

— Куда он ушел?

Ноа крепко обнял меня.

— Кто? — тихо спросил он.

— Твой отец, — тихо ответила я. —Ты сказал, что он бросил тебя и твою маму. Куда он ушел? Ноа глубоко вздохнул.

— Он умер, Торн, — сказал он хрипловатым тоном. — Он умер, когда мне было пятнадцать. — Как его звали?

— Моего отца? — спросил Ноа.

— Да.

— Антонио Мессина, — ответил он. — А как насчет твоей?

— Оливия, — прошептала я. — Ее звали Оливия, и она была замечательной. — Мое горло сжалось, и мне пришлось медленно дышать, чтобы сдержать свои эмоции. — Моего отца... моего отца зовут Патрик. — Я зажмурила глаза, чувствуя, как меня пронзает привычная агония. — Он в Корке, отбывает тюремный срок. — Тюремный срок? — Голос Ноа был мягким и понимающим. — Так вот почему ты...

— Живу с братом моей матери? Да, — пробормотала я. — Отец был за рулем машины в ту ночь — он был совершенно пьян. Он получил четыре года, — сказала я Ноа. — Ему должны были дать гораздо больше. — Я не это имела в виду, а может, и имела... Уф, это все еще калечило меня. Разрываться между двумя людьми, которые меня вырастили...

— Это дерьмово, детка, — прошептал Ноа, и я почувствовала огромное утешение от его слов. Он не пытался отнестись к случившемуся свысока, не суетился и не психовал. Он просто назвал все так, как видел.

— Тиган, я не имел в виду то, что сказал тогда…, что ты не стоишь этих хлопот, — добавил Ноа. —Ты сбежала от меня, и я разозлился... Это была гордость. — Он слегка подвинулся, притянув меня ближе. — Ноа, ты был прав, — прошептала я, чувствуя внезапное желание очистить свою совесть. — Я осуждающая сука.

— Когда я это говорил, Тиган, я просто выплескивал эмоции, — сказал Ноа с неловким вздохом. — Мне не следовало называть тебя сукой.

— Ты был честен, — ответила я. — Я была сукой по отношению к тебе — я и остаюсь сукой по отношению к тебе. — Покачав головой, я издала дрожащий вздох. — Элли призналась мне, что это она сломала мою гитару и порезала шины. Тело Ноа напряглось, но он ничего не ответил.

— Прости, что обвиняла тебя, Ноа. Я просто думала... я думала, что ты похож на нее, — прошептала я. — Когда ты врезал тому парню в лобовое стекло, я увидела красный свет. Я не думала ни о чем, кроме мести. — я тяжело вздохнула. — Она превращала мою жизнь в страдание. Я просто хотела, чтобы это прекратилось.

— Тиган. — Ноа заговорил мягко, заставив мое сердце заколотиться в груди. — Я не имею никакого отношения к тому дерьму, которое Элли устроила тебе.

— Но ты ее брат, — сказала я ему. — Так что в моих глазах это делало тебя врагом номер два. Ноа тяжело вздохнул.

— Это делало меня врагом номер два... в прошедшем времени? — Во мне разгорались похоть и гнев, и я не была уверена, хочу ли я ударить его или поцеловать. Это было очень тревожное чувство.

— Мне хочется дать тебе пощечину и поцеловать тебя одновременно, — призналась я срывающимся голосом. — И это сводит меня с ума, Ноа, потому что я знаю, что ты меня ненавидишь...

— Ненавижу тебя? Я потерян в тебе, Тиган, — прорычал он, и, кажется, мое сердце остановилось в груди.

— Ты потерян во мне? — спросила я, едва дыша, так как сердце колотилось о ребра. — Я тебе нравлюсь...

— Да, Торн, нравишься. — Я почувствовала, как его прикосновение исчезло, и открыла глаза. — Если бы любая другая девушка обращалась со мной так, как ты, поверь, я бы уже давно ушел. — Но в Кольце Огня ты был так ужасен...

— В ту ночь я был близок к тому, чтобы сойти с ума, — ответил Ноа, его тон внезапно стал сердитым. — Ты была там, застряв под всеми этими людьми. — Он резко выдохнул. — Я не мог дышать, когда увидел тебя лежащей на земле, а когда увидел, как он прикасается к тебе... Господи, Тиган, ты появилась в моей жизни, а я... я так запутался в тебе и во всей твоей драме, — хрипловатым тоном признался Ноа. — По какой-то причине, неизвестной мне самому, ты мне чертовски нравишься — даже несмотря на то, что ты чертова заноза и любишь причинять мне боль.

— Ноа... — Я вздохнула, размышляя над тем, что за чертовщину я только что услышала. — Я не могу тебе нравиться... — Я покачала головой и придвинулась ближе к нему. — Это невыполнимо... мы ссоримся, как кошка с собакой.

— Что я могу сказать? Я с нетерпением жажду наказания. — Ноа хихикнул.

Я покачала головой, тяжело вздыхая, но Ноа, быстро заметив перемену моего настроения, притянул мое лицо к своему.

— Перестань бороться с этим. Я знаю, ты тоже это чувствуешь, — прошептал он мне в губы. — Этот обжигающий жар между нами. — он прижался своими губами к моим. — Эту первобытную грубость, — промурлыкал он, прежде чем провести языком по моей нижней губе и втянуть ее в рот.

— Ноа... — я громко застонала, когда он присосался к моим губам и отпустил их с хлопком.

— Я страдал по тебе, — прошептал он мне в губы. — Скажи это,

Тиган, — прошептал он, просунув одну из своих рук между нашими телами. — Скажи мне, что тебе чертовски хочется чувствовать меня внутри себя так же сильно, как мне хочется быть внутри тебя. Что, черт возьми, я могла сделать, кроме как кивнуть, как безумная, и обхватить его шею руками? Я хотела его и устала бороться со своими чувствами.

— Ноа Мессина, ты коварен, — прошептала я, прижимаясь к его губам.

Перевернув меня на спину, Ноа накрыл мое тело своим, проникая языком в мой рот, а его пальцы расстегнули застежку моего спортивного бюстгальтера и освободили мою грудь.

Спустив бретельки с моих плеч, Ноа одним движением стянул остатки бюстгальтера, а затем обхватил своим теплым ртом один из моих сосков, покрытых камешками. Его рот поглощал мою грудь, а пальцы впивались в кожу, спускаясь ниже...

— Это безумие, — пробормотала я, притягивая его лицо к своему, и задрала бедра вверх, потираясь о его выпуклую эрекцию. — Что, черт возьми, мы делаем?

Я крепче прижалась к нему и сильнее поцеловала. Я втянула дрожащий воздух, и аромат Ноа заполнил мои ноздри, отчего у меня закружилась голова. — Ты так... не подходишь мне.

Ощущение электричества, которое я почувствовала, когда Ноа прикоснулся ко мне, заставило меня задрожать. Я не знала, как далеко он собирается зайти, и не могла нормально дышать, его вес сильно давил на меня, но я знала, что как бы далеко он ни зашел, я ни за что не смогу его остановить.

— Твое тело знает, что я именно тот, кто тебе нужен, — прошептал он сквозь поцелуи.

— А мой разум считает тебя мудаком, — вздохнула я, извиваясь под сладкими ласками Ноа.

— Такая смелая, — промурлыкал Ноа. — С тобой легко дышать, Тиган, — добавил он на удивление мягким тоном. — Правда?

Ноа кивнул, и я не смогла сдержать ухмылку.

Засмеявшись, Ноа обхватил пальцами пояс моих шорт и приподнялся надо мной, а затем спустил и шорты, и стринги с моих бедер. — Ты слишком спешишь, — задыхаясь и нервничая, проговорила я. — Я просто знаю, что мне нужно, — хрипло ответил он. — Я жаждал тебя под собой с тех пор, как ты вышла ко мне в черных стрингах и футболке.

Мой мозг кричал о непрактичности отношений с таким парнем, как Ноа Мессина, в то время как мое тело наслаждалось этим, словно я выиграла в национальную лотерею.

— Я не такая, как ты, — прошептала я, извиваясь от удовольствия. Я отрицала его слова, в то время как мое тело трепетало от его прикосновений. — Мой дядя — врач, а ты... ты причиняешь людям боль ради удовольствия...

— Поверь, Тиган, я тоже этого не хотел, — услышала я ответ Ноа, когда он приподнялся надо мной. Его рука обхватила мою щеку, и его нос коснулся моего. — И до сих пор не хочу.

— Ух ты, спасибо, — угрюмо пробормотала я, чувствуя себя разгоряченной и отвергнутой.

— Но когда речь идет о тебе, дело не в желании, — прошептал он, поглаживая большим пальцем мою щеку. — Это чертова потребность, Тиган. Безумие внутри меня нуждается в безумии внутри тебя.

Я кивнула и притянула его лицо к своему. Как только наши губы соприкоснулись, я застонала в рот Ноа и выгнулась дугой вверх, обхватив его ногами за талию.

Ноа зарычал в мои губы, а затем мягко оттолкнул мое лицо назад, удерживая меня в нескольких сантиметрах от своего рта руками. — Я не хочу торопить тебя, Торн, — прошептал Ноа. Он дышал тяжело и быстро. — Но если ты еще раз прикоснешься ко мне своим ртом, я тебя возьму.

Этих слов было достаточно, чтобы довести меня до исступления. Прижавшись губами к его губам, я изо всех сил прижалась к растущей эрекции Ноа, отчаянно нуждаясь в физическом комфорте.

Ему не требовалось другого поощрения.

Его движения были дикими, а поцелуи — звериными. Он не шутил. Ноа Мессина собирался трахнуть меня. Прямо здесь, на полу лифта, я собиралась лишиться девственности с соседским мальчиком, и я не могла быть чертовски счастлива.

Ноа раздвинул мои бедра, а затем опустил голову и взял мой клитор в рот. Когда он засосал меня, я выгнулась дугой, бесстыдно упираясь бедрами в его лицо. Мне было все равно, как я выгляжу. Я хотела его.

Он раздвинул меня пальцами и впился в меня языком. Он был порочным и грубым, и мне нравилась каждая секунда с ним. По моему телу разлилось ощущение сжатия, сигнализирующее о том, что я вот—вот кончу. Но Ноа остановился и склонился надо мной, глядя на меня сверху вниз, как животное, собирающееся меня сожрать.

— Что... что... почему ты остановился? — простонала я.

— Если я сделаю это, то больше никто не сможет, — прошептал он, сжимая мою челюсть в своей руке. — Будь уверена, что хочешь меня. В его голосе прозвучал намек на предупреждение, и я не смогла удержаться от того, чтобы не прижаться к его рту. Плотское желание прижаться к его губам было непреодолимым и преобладало над здравым смыслом.

Звук сбрасываемой одежды и отсутствие контакта с Ноа свидетельствовали о том, что он раздевается, и я запустила пальцы внутрь себя — потребность кончить была нестерпимой.

Звук рвущейся обертки презерватива — это все, что я услышала, прежде чем руки Ноа схватили меня за бедра, притягивая к себе. Раздвинув мои ноги коленом, Ноа сильно прижался ко мне, и я почувствовала его.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, прижимая головку своего обнаженного члена к моему входу. — Угу. — я кивнула и эротично задвигала бедрами.

— Раздвинь ноги, Торн, — прошептал он, притягивая мои бедра к себе.

Я уперлась локтями в пол и раздвинула ноги еще шире.

— Шире, — сказал он мне, положив ладонь на лобок и начав массировать мой клитор.

Мои глаза закатились, когда я почувствовала, как меня начинает затягивать.

И в тот момент, когда я начала кончать, он вошел в меня до упора — до самой рукояти.

Торс Ноа дрожал надо мной, его вес тяжело опустился за несколько секунд до того, как он затих.

— Ты не представляешь, как сильно я нуждался в этом, — простонал он, глубоко погружаясь в меня. — Нужна была ты. Мне было больно, и я вскрикнула от шока, но оргазм превозмог боль, и мое тело втянуло его в себя, приветствуя его вторжение. Я подарила ему свою девственность. Он победил, и мне было все равно.

Он мог получить все, что захочет, лишь бы мне и дальше было так хорошо. Я чувствовала себя так, словно он был моим товарищем в каком—то первобытном смысле. Да, мы ссорились, как кошка с собакой, но нельзя было отрицать того, как наши тела работали вместе — синхронно с потребностями и ограничениями друг друга. — Ты в порядке? — прошептал он мне на ухо, задыхаясь.

В порядке ли я?

Я никогда не чувствовала себя лучше, распахнутой настежь, когда он был глубоко внутри меня. Где—то в глубине моего сознания зашевелилось и отозвалось эхом сомнение, что я потеряла частичку себя в Ноа, но невероятные ощущения, которые я испытывала, сказали мне, что мне все равно.

Я подняла свое лицо к его лицу.

Я даже не знала, как описать те чувства, которые пронеслись во мне, когда Ноа погрузил в меня свою эрекцию.

Впервые в жизни я чувствовала себя открытой, уязвимой и невероятно хрупкой, потому что отдала ему всю себя.

Ощущение его твердого, пульсирующего члена, скользящего во мне, толкающегося в меня, дразнящего меня, было слишком сильным. Это было так...

О Господи...

От внезапного толчка я вскрикнула, когда по мне прокатилась волна экстаза. Ноа содрогнулся, опустошив себя внутри меня, и я затрепетала под ним. Он наклонил голову и приник к моим губам. И тут же зажегся свет.

Я быстро моргнула, привыкая к внезапной яркости.

— Черт, лифт движется, — прохрипел Ноа, медленно выходя из меня и доставая свою сумку. Вытащив из сумки черную рубашку, Ноа надел ее мне через голову и помог просунуть руки в рукава, после чего поднял меня на ноги. Ноа оделся в рекордные сроки. — Ты в порядке? — спросил он суровым тоном, передавая мне мои шорты.

— Я…

Я покачала головой и ухватилась за его плечи, чтобы успокоиться.

В порядке ли я?

Я посмотрела в его темно—карие глаза и нервно пожевала губу. Мои бедра были мокрыми, но я не осмеливалась посмотреть вниз, быстро натягивая шорты. — Я не уверена.

Это была правда.

Сейчас я не была уверена во многих вещах. Например, в своих чувствах или в том, как мне следует себя вести рядом с ним. О боже... Ноа Мессина повалил меня на спину... в лифте отеля, принадлежащего отцу моей лучшей подруги.

Нагнувшись, я схватила с пола спортивный лифчик и... трусы. Мое распутное поведение превзошло все, что я делала в последнее время, и я застонала от стыда, неуверенно поднимаясь на ноги.

Мои руки дрожали — все мое тело тряслось.

Мне хотелось разреветься, как ребенку.

Что, черт возьми, я натворила?

Чувствуя острую неловкость, я отстранилась от Ноа, пока не дошла до другого конца лифта, а затем уставилась прямо перед собой, желая, чтобы двери открылись и предоставили мне путь к спасению.

— Будешь такой же серьезной? — недоверчиво произнес Ноа, уставившись на меня. — Ты действительно собираешься притвориться, что между нами ничего не было?

Я не была уверена в том, что планировала делать, но я избегала отвечать Ноа.

Я вообще избегала смотреть на него.

— Тиган, — со вздохом сказал Ноа, шагнув ко мне. — Ну же, не делай этого.

Я напряглась и покачала головой.

— Не трогай меня. — я понятия не имела, как справиться с бурей эмоций, бушевавших во мне. Мне нужно было пространство.

Немного времени, чтобы разобраться в этой поганой ситуации.

Ноа откинул голову назад и зарычал.

— Господи, Тиган, — прорычал он, склонив голову в явном разочаровании. — Все, что я хочу сделать, это взять... — Ноа замолчал и посмотрел на мое лицо так, словно решил огромную головоломку. — Ты была девственницей.

Это было предположение — абсолютно точное, абсолютно верное предположение, которое я поспешно опровергла, увидев, как смягчилось выражение его лица.

— Ты была такой тугой, но я просто подумал... — Он покачал головой и шагнул ближе. — Я не понимал...

— Я не была девственницей, Ноа, — дразнила я, лгая сквозь зубы.

— Я была со своим последним парнем три года. У нас был... — Перестань врать, — огрызнулся Ноа. — Не говори со мной о других парнях.

— Секс, — продолжила я, игнорируя его протесты. — Он трахал меня — много раз. — почему я так себя вела? Почему я пыталась с ним бороться? — Извини, что лопнула твой маленький девственный пузырь.

— Твоя кровь на моем члене, — категорично заявил он, жестом указывая на свою промежность. — И твои бедра измазаны ею, — продолжил он. — Так что перестань, блядь, врать о том, кто был в тебе, Тиган, когда совершенно ясно, что единственный человек, который имел удовольствие трахать тебя — это я.

Думаю, я на мгновение умерла, когда он указал на мои бедра.

— Иди к черту, Ноа, — прошипела я, так сосредоточившись на дверях лифта, что у меня зарябило в глазах и помутилось зрение, и именно в таком виде нас обнаружили ребята с панели управления, когда открыли двери.

— Ты уже позаботилась об этом, Торн, — крикнул мне вслед Ноа, когда я бросилась к выходу.