Предательство, которому ты служишь

21

ЛЕТТИ

Звук выстрела заставляет наш бег по клубу «Ястребов» на мгновение замедлиться.

— Кейн, — ахаю я, и страх за то, что это мог быть он, проносится сквозь меня, парализуя на месте. — Нет, нет, нет.

Рид протягивает руку и обнимает меня за плечи. Найти в нем утешение — это странно. Я должна бояться его, как и все остальные. Но когда его тепло проникает в меня, к счастью, это помогает мне вернуться в реальность, к тому, куда и зачем мы пришли.

— Пойдем, — говорю я, проглатывая свой страх и делая шаг вперед.

Рид ведет меня по длинному темному коридору, который, как мне кажется, я должна помнить, но он не остался в моей памяти. Мои воспоминания о моем коротком пребывании здесь в лучшем случае расплывчаты, за исключением тех минут, когда я очнулась, сидя в кресле, остальное просто размыто.

В ту секунду, когда подходим к закрытой двери, Рид протягивает руку и распахивает ее.

— Оставайся здесь, — предупреждает он, проскальзывая внутрь, но я давно перестала делать то, что мне говорят, и когда парень входит в комнату, я врываюсь вслед за ним.

— О боже, — кричу я, когда мой взгляд падает на освещенную фигуру, которая лежит на полу в небольшой лужице крови. — Что, черт возьми, ты наделал? — кричу я, бросаясь к Кейну.

Я ничего не чувствую, когда мои колени ударяются о бетонный пол, и не слышу низкого рычания Рида, когда он отчитывает меня за неповиновение его приказам.

— Кейн, Кейн, — повторяю я, прижимая руку к его шее в надежде нащупать пульс.

Его лицо черно-синее, оба глаза опухли, а губы порезаны, кровь стекает по подбородку, но не эти травмы пугают меня больше всего, а дыра в его плече.

— Я… я в порядке, — выдавливает он.

— Кейн! О, боже мой, — рыдаю я, наклоняясь вперед и обнимая его так сильно, как только могу.

Позади меня раздаются громкие голоса, но я не слышу ни слова, когда отстраняюсь и вижу, что Кейн смотрит на меня полными боли голубыми глазами.

— С тобой все будет хорошо, — говорю ему, нежно поглаживая его щеку в попытке не причинить ему боль.

— Я знаю, — говорит он. — Ты здесь.

Мое сердце разрывается в груди от его слов.

— Мы вытащим тебя отсюда. С тобой все будет хорошо, — повторяю я, больше для себя, чем для кого-либо другого.

— Зачем ты притащил сюда эту шлюху? — Злобный голос Виктора вызывает дрожь у меня по спине, и, не раздумывая, я встаю и поворачиваюсь к нему.

— Как ты меня назвал? — рявкаю я, маршируя к нему.

— Летти, — предупреждает Рид, но я игнорирую его, продолжая приближаться к его отцу, каждый мускул в моем теле готов к борьбе.

— Шлюха. Совсем, как твоя мать. — Он качает головой, глядя на меня. — Приходишь сюда и пытаешься спасти этого мудака. Он такой же чертовски бесполезный, как и ты.

— Отпусти его, блядь, — кричу я, подлетая к нему, чтобы помочь донести свою точку зрения, но руки обхватывают меня за талию, не давая мне соприкоснуться с Виктором, и притягивают к твердому, теплому телу.

— Хватит, Принцесса, — рычит Кейн мне на ухо.

— Черт, Кейн. — Я вырываюсь из его объятий и разворачиваюсь. Он на ногах, но слегка покачивается, из раны в плече все еще сочится ярко-красная кровь.

— Я ухожу, — говорит он Виктору. — Думаю, что ты примешь мои условия и оставишь меня в покое, черт возьми. Ты оставил свою метку. — Он указывает на свое плечо. — Если продолжишь в том же духе, то получишь то, что я обещал.

Я обнимаю Кейна за талию в попытке помочь, и мы поворачиваемся, чтобы выйти. Мы уже у двери, когда Виктор заговаривает, явно желая оставить за собой последнее слово.

— Не сдержишь слово, и вы все, блядь, покойники. Все вы.

Его предупреждение проходит сквозь меня, превращая мою кровь в лед. Он не называет имен, но я знаю, что он имеет в виду мою семью вместе с Кайлом.

— Не слушай его, Принцесса. Вы все в безопасности.

Кейн в последний раз оглядывается через плечо на Виктора, прежде чем мы выходим за дверь, а Рид и Девин следуют за нами по пятам. Едва за нами захлопывается дверь, как у Кейна подкашиваются ноги.

— Ох черт, — выдыхаю я, когда он выскальзывает из моих объятий, но к тому времени, как я поворачиваюсь к нему, Рид и Девин уже держат его.

— Мы держим его, продолжай идти.

Все взгляды устремляются в нашу сторону, когда мы спешим через общую зону, где тусуются парни. Некоторые выглядят так, будто хотят помочь, но в ту секунду, когда видят Рида, быстро успокаиваются и продолжают заниматься своими делами.

— Она не заперта, — говорит Рид, когда мы подходим к его грузовику, и я обегаю их, чтобы открыть заднюю дверь.

Кейн теперь безвольно висит между ними, его голова низко опущена, а с плеча все еще льется кровь, которая уже пропитала его белую рубашку.

Каким-то образом им удается положить его поперек заднего сиденья, и я спешу забраться внутрь, но прежде чем успеваю это сделать, чья-то рука ложится мне на плечо.

— Я не позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось, — тихо говорит Рид.

Я поднимаю взгляд на его обеспокоенные глаза.

— Немного поздновато для этого, тебе не кажется? — выплевываю я, и близко не боясь его так, как когда-то.

— С ним все будет в порядке, — говорит он.

Я забираюсь внутрь и кладу ноги Кейна к себе на колени, прежде чем он захлопывает дверцу и садится на водительское сиденье, а Девин на пассажирское.

Не произнося ни слова, мы выезжаем со стоянки и мчимся прочь от здания клуба.

Я держу руки на ногах Кейна, глаза сосредоточены на его лице, чертовски надеясь, что он может подать какие-то признаки жизни, но парень без сознания.

— Нужно остановить кровь, — говорю я, глядя на его плечо.

— Черт. — Рид оглядывается по сторонам, но не находит ничего подходящего.

— Вот, — говорит Девин, стягивая через голову рубашку и бросая ее мне.

— Спасибо.

Скомкав ткань, я прижимаю ее к плечу Кейна.

Он даже не вздрагивает, когда я надавливаю на рану, и у меня сводит живот.

— Пожалуйста, Кейн. Пожалуйста, будь в порядке, — шепчу я, проводя костяшками пальцев по его заросшей щетиной щеке.

Проходят долгие, мучительные минуты, пока я сижу, уставившись на его грудь, чтобы услышать его неглубокое дыхание. Когда, наконец, поднимаю глаза, мы движемся не в том направлении, в котором я ожидала.

— Больница в той стороне. — Я указываю на заднее окно.

— Мы не поедем в больницу с гребаным огнестрельным ранением, Летти.

— Но у него идет кровь…

— Кто-нибудь встретит нас у моего дома. Мы не позволим ему умереть.

— Ублюдку не может так повезти. Ему придется очнуться и увидеть наши улыбающиеся лица, — невозмутимо говорит Девин.

— Рид никогда не улыбается, — отмечаю я, думая о тех немногих случаях, когда я видела его без его стандартного хмурого выражения на лице.

— О, она права, братан, — рявкает Девин, но Рид, как и следовало ожидать, никак не реагирует.

Всего через несколько минут мы снова подъезжаем к дому Рида рядом с машиной, которой здесь раньше не было.

В ту секунду, когда братья вылезают из машины, из другой машины появляется мужчина средних лет, покрытый татуировками.

Рид и мужчина коротко пожимают друг другу руки, прежде чем дверь рядом со мной распахивается.

Девин смотрит на меня, сжав губы в тонкую линию, с нетерпеливым выражением на лице.

— Собираешься убраться с гребаного пути? — ворчит он, явно все еще злясь на меня, несмотря на то, что я та, кто предупредил его об этой ситуации в первую очередь.

Я быстро выбираюсь из машины с испорченной рубашкой Девина в руке. Рид передает мне свои ключи и велит пойти и открыть дверь.

Им удается вытащить Кейна из машины, и я стою внутри дома, держа дверь открытой и надеясь, что я не мешаю, когда мужчина, который, как могу только предположить, является врачом, следует за ними троими.

Они сразу же направляются к лестнице, и, закрыв дверь, я следую за ними.

К тому времени, как поворачиваюсь к комнате, в которой они исчезли, Кейн уже лежит посреди кровати, а доктор разрезает ткань его рубашки, чтобы добраться до раны.

Девин пятится к стулу у окна и опускается на него, в то время как Рид подходит и встает рядом со мной, пока мужчина открывает чемоданчик, который был все это время в его руке, и вводит что-то Кейну, прежде чем как следует промыть его рану, чтобы увидеть повреждения.

— Док лучший, не беспокойся, — бормочет Рид.

— Не беспокоиться? — спрашиваю я так, будто само это предположение абсурдно. — Мужчина, которого я люблю… — я качаю головой, проглатывая слова, — лежит там с гребаной пулей в плече и истекает кровью.

— Ему повезло, на несколько сантиметров ниже и…

— Не надо, — огрызаюсь я. Совсем не в том состоянии духа, чтобы прямо сейчас рассматривать другие худшие варианты.

Мы стоим в тишине, мое тело начинает болеть от напряжения, пока мы наблюдаем за работой доктора.

Понятия не имею, что происходит, но мужчина бормочет что-то вроде «повезло» и «чистый выстрел», так что я могу только предполагать, что все действительно будет хорошо.

— Все, я закончил, — говорит Док, поворачиваясь, чтобы посмотреть прямо на Рида. — Я промыл и зашил его. Дал немного обезболивающего. Он немного поспит, но когда проснется, дай ему вот это. — Он сует Риду в руку пузырек с таблетками. — Две каждые четыре часа.

— Я знаю, Док. Ты же знаешь, что это не первое мое родео.

— Знаю, знаю. Проводишь меня?

— Конечно. — Он жестом велит доктору идти вперед, прежде чем повернуться и посмотреть на меня и Девина. — Вы двое в порядке?

Девин кивает, и я едва сдерживаю улыбку. Довольный тем, что мы не собираемся убивать друг друга, Рид оставляет нас, чтобы проводить доктора.

Как только он уходит, я несусь через комнату и осторожно опускаюсь на край кровати рядом с Кейном.

Беру его теплую руку в обе свои и смотрю на него со слезами на глазах.

— Никогда, блядь, больше так со мной не поступай, — тихо отчитываю я.

Образ того, как я нашла его на полу в той комнате, вспыхивает и отказывается покидать мой разум.

Виктор мог убить его. Мог убить его на месте, и если бы Кейн не планировал встретиться со мной, сколько времени прошло бы, прежде чем кто-нибудь заметил?

Рыдание вырывается из моего горла при мысли о том, что он умрет, и никто, кому он небезразличен, не узнает.

— Это все твоя вина, — низкий угрожающий голос эхом разносится по тихой комнате.

— М-моя вина? — заикаюсь я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Девина, который все еще сидит в кресле без рубашки.

— Да, — говорит он, наклоняясь вперед и кладя локти на колени. — Ты стала причиной всего этого.

— Я ничего этого не делала. Я не хочу иметь ничего общего с твоей гребаной семьей, — выплевываю я.

— И все же ты здесь. Хорошая маленькая Скарлетт Хантер играет с большими злыми волками.

Мои зубы скрипят, когда я смотрю на него.

— А что ты думала произойдет, когда заставила его выбирать между твоей киской и нами?

— Ч-что? Я… я не…

— Да, ты это сделала.

— Я не хотела, чтобы он уходил от вас. Вы — часть его жизни, все вы.

— Но мы «Ястребы», Летти. Так что, говоря ему уйти от «Ястребов», ты говоришь ему уйти от нас.

— Нет, нет, я никогда…

Он встает со стула, его гнев напрягает черты лица и сводит брови вместе.

— Ты знала, что это случится, но ты эгоистичная сука, которая все равно это сделала.

— Нет. Нет, — плачу я. — Я просто хочу, чтобы у него была лучшая жизнь. Хочу, чтобы он осуществил свою мечту. Все, чего он когда-либо хотел — это футбол и колледж.

— Чушь собачья, Летти. Он ребенок Харроу-Крик. Как и мы все. Эта жизнь, которой мы сейчас все живем — гребаная ложь.

Отпуская руку Кейна, я встаю с кровати, чтобы не чувствовать себя в невыгодном положении при этом обмене репликами.

— Возможно для тебя, но не для меня, не для Кейна. Я надрывала свою задницу ради этого. И прошла через ад, чтобы быть здесь, добиться успеха, устроить свою жизнь. Я здесь не потому, что мой папочка хочет, чтобы я контролировала гребаный наркокартель.

— Хочешь поговорить об отцах, Скарлетт? Тогда давай поговорим о твоем.

Девин делает угрожающий шаг вперед, глядя на меня сквозь ресницы, как будто планирует самый болезненный способ заставить меня замолчать.

— Достаточно, — гремит глубокий голос, заставляя меня вздрогнуть. — Вы двое можете спорить сколько угодно, но лучше от этого не станет. Кейн закончил, он ушел. Он заключил сделку с дьяволом, остался жив, и через несколько дней с ним все будет в порядке. Летти права, Дэв. Пришло время ему взглянуть на свое будущее за пределами «Ястребов». Быть с нами никогда не было его судьбой, и ты чертовски хорошо это знаешь.

Девин приоткрывает губы, чтобы ответить, но так и не произносит ни слова.

— Иди и сделай нам чертов кофе, — выплевывает Рид. — Для Летти с молоком и одним кусочком сахара, на случай, если ты этого не знал.

Теперь моя очередь выглядеть как чертова золотая рыбка. Откуда он знает, как я пью кофе?

Девин исчезает, а Кейн стонет, слегка ерзая на кровати, и все мои предыдущие мысли забываются.

— Не обращай на него внимания, он просто злится, что Кейн нашел приличную девушку раньше него, — говорит Рид, хотя я ему ни на секунду не верю. Девин злится не из-за меня. Этот парень — игрок, и, кажется, более чем доволен тем, что так оно и есть.

— Да. Конечно, — бормочу я, снова не сводя глаз с Кейна. — Что… хм… какую сделку заключил Кейн, Алана действительно так важна? У меня сложилось впечатление, что она просто шлюха, которая любит играть в игры.

Он посмеивается над этим.

— И да, и нет. Думаю, ей нравятся игры, это отвлекает ее.

— Отвлекает от чего? — выпаливаю я, прежде чем передумаю.

Рид сжимает челюсть, когда думает.

— От жизни. — Он проводит рукой по волосам. — Послушай, когда он проснется и ты будешь готова к этому, то можешь поговорить с ней сама. — Мне кажется, впервые за все время я слышу в его голосе легкую неуверенность.

— Она здесь? — спрашиваю я, пытаясь скрыть свое потрясение.

— Да. Я… оберегаю ее.

Я хмурюсь от его объяснения.

— Х-хорошо. — Я не уверена, что на самом деле чувствую к женщине, которая не так давно пыталась вырвать мое сердце, не говоря уже о том, чтобы знать, что она здесь, под этой самой крышей, где, как я знаю, тусовался Кейн.

— Он не хочет ее, Летти. Никогда не хотел. Не знаю, что он тебе сказал, но все, что было между ними, было не более чем деловой сделкой.

Я киваю, принимая его слова.

— Спасибо, — искренне говорю я.

— Кейн уже давно хотел уйти. Он делает это не из-за тебя, он уже давно планировал это. — Я пытаюсь проглотить комок в горле. — Как бы мне ни было неприятно это признавать, потому что он один из моих лучших мальчиков, но Кейн не был создан для такой жизни. Он заслуживает того, чтобы осуществить свою мечту, заслуживает колледж и «Пантер», и тебя, Летти. Уверен, тебе не нужно, чтобы я рассказывал, через что ему пришлось пройти. Он заслуживает счастья.

Мои глаза наполняются слезами от его слов, и все, что я могу сделать, это кивнуть.

— Я оставлю тебя. Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Он сжимает мое плечо и пятится к двери. Как раз перед тем, как парень исчезает, я обретаю дар речи.

— Ты хороший друг, Рид. Ему повезло, что у него есть ты.

— Я не так уверен в этом, Принцесса. Но делаю все, что в моих силах. Зови, если тебе что-нибудь понадобится.

Я слабо улыбаюсь ему, прежде чем парень закрывает дверь и оставляет меня наедине с Кейном.

Сбросив туфли, я осторожно заползаю на кровать, стараясь не давить на Кейна, и обхватываю его предплечье рукой, нуждаясь в каком-то контакте с ним, чтобы почувствовать его тепло.

Я лежала там с ним очень долго, просто слушая его дыхание и благодаря всех, кто будет слушать, за то, что Виктор не прицелился из пистолета ниже.

— Знаешь, он прав. — Его хриплый голос пугает меня, и я быстро приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть на него.

Его глаза закрыты, но парень явно не спит.

— Кейн?

Он открывает веки, и в ту секунду, когда я смотрю в его слегка остекленевшие голубые глаза, я испускаю глубокий вздох облегчения.

— Привет, Принцесса.

— О боже мой. — Я не могу остановить рыдание, которое вырывается из моего горла, или слезы, которые льются из моих глаз, когда я вижу и слышу его. — Когда мы вошли… Я думала… Думала, ты…

— Детка, я в порядке.

— У тебя чертова дыра в плече.

— Ерунда. — Он пожимает плечами, мгновенно сожалея о своем шаге, потому что морщится от боли.

— Тебе нужно какое-нибудь обезболивающее? Доктор оставил несколько таблеток.

— Я в порядке. Все, что мне нужно — это ты. — Я таю от его слов. — Иди сюда. — Он поднимает руку с неповрежденной стороны и жестом приглашает меня прижаться к нему.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты этого не сделаешь. Просто полежи со мной немного.

Вокруг нас снова воцаряется тишина, и звук его дыхания становится спокойнее. После дневного стресса я обнаруживаю, что мои собственные глаза закрываются, и вскоре я присоединяюсь к нему во сне. Хотя он прерывистый, потому что я слишком хорошо понимаю, что много движений причинит ему боль.

Когда, наконец, прихожу в себя некоторое время спустя и открываю глаза, в комнате темно, только лунный свет из окна на противоположной стене освещает ее, а кровать рядом со мной пуста.

— Кейн? — выдыхаю я в панике.