Предсказание небес

1

Таким темным и безжизненным международный аэропорт становился только в глухие ночные часы, когда суета пассажиров и работников наземных служб ненадолго замирала. Пассажиры ночного рейса самолета, который приземлился с часовым опозданием, увидели, что зал прилета освещен вполсилы, а уборщицы моют полы и вытряхивают урны, готовя помещение к новому рабочему дню.

Сами прилетевшие имели вид сомнамбул: уставшие, с остекленелыми взглядами спускались они по эскалатору за своими чемоданами. Какая-то женщина выделялась из всех своей энергией, легко прокладывала себе путь через толпу, и в движениях ее ясно читалось, что авиаперелеты для нее – дело привычное. Из багажа у нее были только небольшой кожаный саквояж и спортивная сумка через плечо. Даже в такой поздний час многие мужчины обращали внимание на правильные, классические черты ее лица и потом долго провожали взглядами стройную фигуру в длинном кожаном плаще. Плащ был расстегнут, полы его то и дело распахивались от быстрой ходьбы, открывая алую атласную блузку и оригинальные авторские джинсы. Невысокие замшевые ботинки с отворотами она явно надела только для удобства, не особенно заботясь о сохранении общего стиля. Белокурые волосы ее были заплетены в небольшую косичку, перетянутую бархатной лентой. Очевидно, ее никто не должен был встречать, потому что она, ни на минуту не замедляя шага, сразу проследовала к выходу.

Охранник у двери приветственно махнул ей рукой:

– Удалось, наконец, добраться домой? – Дружеский тон, с которым он обратился к молодой женщине, говорил о том, что она частый гость в этом аэропорту.

Она кивнула и невесело улыбнулась:

– Мой тебе совет, Фрэнк: если хочешь попасть домой вовремя, никогда не летай через Чикаго.

Произнеся это, она перебросила сумку с одного плеча на другое и огляделась в поисках такси. Ей повезло: несколько самых стойких водителей еще слонялись по стоянке в надежде найти пассажиров на обратную дорогу.

– Мисс Блэйк, с вами все в порядке? – встревоженно окликнул женщину охранник, заметив неестественную бледность ее лица.

– Ничего, просто я в последние дни слишком много разъезжала, – с этими словами она направилась к одному из такси.

Джил опустилась на заднее сиденье и дала водителю свой адрес. После этого она откинулась назад и закрыла глаза, надеясь, что возникшая вдруг ноющая боль в животе вскоре утихнет. Может, виновата постоянная тряска во время полета, а может, съеденная за ужином камбала. А вообще-то, не исключено, что она подцепила какую-нибудь инфекцию: весь последний месяц у Джил был такой напряженный график, что ее здоровье вполне могло расшататься. Все, о чем она сейчас мечтала, это поскорее добраться до дома. Дома можно будет сразу же принять аспирин, выпить большой стакан апельсинового сока и наконец-то нырнуть в постель. Ну почему эта свистопляска в желудке началась именно в такси!

Джил не помнила, чтобы ее когда-нибудь так сильно утомляла всего лишь трехдневная поездка. Она поморщилась, представив, какая нотация ожидает ее от Грега. По его мнению, в Бостон должен был ехать он, но Джил настояла на своем. В конце концов, Грег много ездил в последнее время, и вполне логично было бы, чтобы теперь поехала она. Конечно, Грег не провел только что неделю в Эспене, катаясь на лыжах, и не перенес полтора месяца назад инфекционную болезнь желудка, как она. В результате во время поездки, к которой она физически не была готова, накопившаяся усталость дала о себе знать. Джил чувствовала себя совершенно разбитой. Она достала из сумки пачку сигарет и зажигалку, но тут в желудке у нее снова что-то перевернулось, и Джил, решив не искушать судьбу, убрала их обратно.

Через час с небольшим такси затормозило напротив большого дома в викторианском стиле. Неподалеку начинался Рашен-Хилл – район Сан-Франциско, славящийся огромными старинными домами и богатыми родовитыми семействами, испокон века жившими в них. Джил отперла массивную дубовую дверь с роскошным витражом и с удовольствием ощутила прохладу большого дома. Проклиная про себя высокие ступеньки, она стала медленно взбираться по устланной ковром лестнице в свою квартиру.

Каждый, кто попадал в жилище Джил, мгновенно переносился из девятнадцатого века, которым дышал весь громадный двухэтажный дом, в другую эпоху. Гостиная была обставлена современной мебелью из светлого дерева, а стены покрыты обоями пастельных тонов – такая обстановка должна была давать отдых глазам Джил, проводившей по много часов в день за компьютером.

Джил быстро прошла через гостиную в спальню, оставив сумки у порога; единственное, чего ей сейчас хотелось, – это раздеться и натянуть мягкую ночную рубашку. Сейчас, сейчас она свернется калачиком под теплым одеялом! Вот только ополоснет в ванной пылающее лицо и сходит на кухню за стаканом холодной воды.

Не успела она сделать и одного глотка, как новые спазмы сжали ее желудок. В следующее мгновение она уже снова была в ванной. Ноги не держали ее, и Джил медленно опустилась на холодный кафельный пол. Она глухо застонала, борясь с новыми приступами тошноты. Джил казалось, что она всю жизнь пролежала на этом полу, молясь о том, чтобы кафель охладил ее горящие щеки. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь было так плохо. Судороги были настолько сильными и болезненными, что казалось, еще немного, – и внутренности ее вывернет наружу.

Прошла целая вечность, прежде чем она смогла добраться до спальни. Жар, который разливался по ее телу, и неутихающая боль ясно говорили о том, что это не было простое недомогание.

С трудом дотянувшись до телефона, Джил набрала номер. Только после нескольких гудков раздался сонный мужской голос:

– Алло?

– Грег, – едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, заговорила она, – пожалуйста, приходи. Мне очень плохо.

В ответ она услышала только приглушенный женский голос, посылавший проклятия, и почти сразу раздались частые гудки.

Джил легла на бок и изо всех сил прижала колени к животу, стараясь хоть как-то приглушить боль. Через несколько минут на лестнице раздались торопливые шаги. Она закрыла глаза, перед которыми уже поплыли цветные пятна.

– Привет.

Холодная рука, опустившаяся ей на лоб, вернула Джил к действительности.

Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней мужчину. Его темные волосы были растрепанны – безмолвное доказательство того, что его подняли с постели, – а в серых глазах читалось беспокойство.

– Не смотри так, как будто я сейчас умру!

Острая боль, пронзившая ее в следующее мгновение, заставила Джил громко вскрикнуть и вцепиться Грегу в плечо.

Он не стал тратить время на расспросы. Первый его звонок был личному врачу Джил, второй – в «Скорую помощь». Стараясь действовать как можно бережнее, он поднял Джил с пола и перенес на кровать.

– И давно ты так лежишь? – спросил Грег, садясь на край кровати. Он убрал с ее лица влажную прядь волос и ощутил сильный жар, исходивший от ее кожи.

– Порядочно. Рита, наверное, не в восторге от того, что я нарушила ее священный покой, – пробормотала она.

– Ничего, переживет, – пожал плечами Грег.

Джил снова вскрикнула от боли, и лицо Грега потемнело.

– Ты хочешь, чтобы я позвонил Кэлу? – осторожно спросил он.

Джил мотнула головой.

– Мы расстались две недели назад, – проговорила она, стараясь не думать о сцене, разыгравшейся между нею и мужчиной, с которым она встречалась последние несколько месяцев.

Она тяжело вздохнула:

– Меня увезут в больницу? – новый приступ боли пронзил ее, и Джил сильнее сжала руку Грега.

Грег кивнул:

– Боюсь, что да.

Джил издала протяжный стон:

– Ненавижу больницы! Меня там всю истерзают и исколют, и мне станет только хуже!

Грег не стал высказывать вслух опасение, что в данном случае врачам, похоже, придется сделать что-то посущественнее.

– Грег! – В дверях возникла темноволосая женщина. – Что здесь происходит?

Она скользнула по Джил ледяным взглядом, как будто была совершенно уверена, что вся эта история с болезнью была инсценировкой, разыгранной только для того, чтобы нарушить ее спокойный сон.

– Привет, Рита, – хотя Джил и постаралась собрать все свои силы, голос ее был едва слышен.

– Дорогая, Джил очень плохо, – объяснил Грег, не отрывая взгляда от пылающего лица Джил. – Я позвонил ее врачу, сейчас приедет «скорая». Почему бы тебе не отправиться снова в постель?

Хотя Джил чувствовала себя отвратительно, она не могла не поразиться, как сексуально выглядит эта пышная латиноамериканка даже в четыре часа утра: спутанные иссиня-черные волосы разбросаны по плечам, а под ярко-красным шелковым кимоно угадывается роскошное смуглое тело.

К приезду «скорой» Джил стало уже не до прелестей очередной любовницы Грега. Она даже не слышала, как Грег спустился вслед за санитарами, на ходу натягивая теплый свитер и выкрикивая ка– кие-то распоряжения Рите, продолжавшей угрюмо молчать.

Следующие несколько часов прошли для Джил в болезненном тумане, сквозь который она смутно чувствовала, как ее и в самом деле «терзают и колют». В конце концов врачи поставили диагноз – острый приступ аппендицита. Джил пришлось подписать согласие на операцию. Прежде чем наркоз забрал ее в свои черные бездонные глубины, она успела увидеть испуганное лицо Грега.

Скрестив руки на груди, Грег шагал взад-вперед по больничному вестибюлю. Рита, видимо приверженная красному цвету (теперь уже в алых шелковых брюках и блузке), сидела на стуле у стены и курила сигарету.

– Я, конечно, понимаю, Грег, что она – твой партнер, но разве нельзя было просто попросить, чтобы тебе позвонили, когда операция закончится! – раздраженно произнесла она, кладя одну красивую ножку поверх другой. – В конце концов, она же тебе не родственница, что же ты так за нее переживаешь? Достаточно того, что она разбудила нас, когда мы только-только заснули. – Она прикрыла глаза и улыбнулась, вспоминая, почему они заснули так поздно.

– Джил – очень близкий мне человек, – холодно произнес Грег.

Рита мгновенно затушила сигарету и выпрямилась.

– Мне уже давно следовало обо всем догадаться! – Еще недавно такое красивое, лицо ее мгновенно стало отталкивающим: теперь на нем была написана злобная мстительность. – Подозрения у меня возникли уже несколько месяцев назад, но ночи мы с тобой всегда проводили вместе, поэтому я не особенно волновалась.

Грег в недоумении уставился на Риту:

– Ты это о чем?

Она потрепала его по щеке своей холеной ручкой.

– Грег, ты прекрасный любовник, – произнесла Рита с сожалением. – Ты – мужчина, о котором мечтает любая женщина, но мне не хочется занимать чужое место. Позвони мне, когда придешь в себя, но только не раньше. – С этими словами она одарила его прощальным поцелуем и удалилась, ни разу не обернувшись.

Глядя ей вслед, Грег испытывал легкое сожаление, но и только. Он попытался было вникнуть в таинственный смысл ее слов, но тут в вестибюль вышел человек в хирургическом костюме. Лицо его блестело от пота.

– С ней все в порядке, – доктор Симмонс поспешил успокоить Грега, который кинулся ему навстречу. – Мы вовремя успели удалить аппендикс, но еще немного, и начался бы перитонит. Думаю, что через пару дней у нее уже будет нормальная температура. Разумеется, ей придется несколько недель соблюдать полный покой.

На губах Грега заиграла озорная улыбка:

– Посмотрим, сможет ли она это сделать. У нее такой огромный заряд энергии – хватит на десятерых. Могу я ее увидеть?

– Сейчас она в послеоперационной. Если хочешь, зайди туда, но помни, что она еще очень слаба, – предупредил врач.

Глянув на темные волосы Грега, он добавил:

– Если тебя кто-нибудь спросит, по какому праву ты тут, я бы советовал отвечать, что ты ее муж, а не брат. Семейного сходства у вас немного.

Грег улыбнулся.

– Может, мой лечащий врач напишет мне небольшое сопроводительное письмецо?

– К разговору о лечащих врачах: тебе уже давно пора явиться для ежегодного осмотра, – напомнил собеседник Грега. – Позвони Диане и запишись на прием.

Грег кивнул, отлично понимая, что это не предложение, а приказ.

– Должно быть, бизнес у вас идет неважно, если вам приходится уговаривать меня прямо в больнице, – пошутил он, проходя в комнату, на которую указывал ему Симмонс.

Послеоперационная палата оказалась не такой жуткой, как обычно бывает в фильмах. Джил выглядела такой крошечной и беззащитной на белых простынях, среди медицинской аппаратуры, в тонких проводках капельницы и катетеров. Как раз когда он вошел, медсестра сняла с головы Джил пластиковый колпак и теперь записывала показания приборов. Увидев Грега, сестра улыбнулась, поддавшись его обаянию.

– Она уже приходит в себя, – негромко произнесла она.

Веки Джил дрогнули и начали медленно приподниматься. Некоторое время глаза ее бессмысленно смотрели в потолок, потом она перевела остекленевший взгляд на Грега:

– Привет. – Голос ее звучал устало.

– Привет, привет. – Только теперь, когда он увидел, что Джил очнулась, Грег смог расслабиться. Но тут ее веки снова опустились, и он снова весь напрягся. В тревоге он посмотрел на сестру.

– Нужно некоторое время, чтобы она полностью пришла в себя, – успокоила его сестра. – Скоро ее перевезут в палату на второй этаж. Если хотите, можете там ее подождать.

Грег решил пока позвонить матери Джил и сделать неотложные деловые звонки. Когда он поднялся в палату, Джил уже лежала там.

Он придвинул стул к ее кровати и радостно отметил про себя, что она не так бледна, как прежде, и что спит хотя и тяжелым, но уже спокойным сном.

В течение последующих часов Джил периодически просыпалась и смотрела невидящим взглядом на Грега и медсестру, которая склонялась над Джил, спрашивая, не сделать ли ей укол обезболивающего.

Вечером врач велел Грегу ехать домой отдыхать. Тот не соглашался уйти до тех пор, пока ему не пообещали позвонить, если в состоянии Джил возникнут какие-нибудь изменения.

По дороге домой, сидя на заднем сиденье такси, Грег все время вспоминал, какой беззащитной выглядела Джил на больничной кровати. Это видение не покинуло его, даже когда он, очутившись в своей квартире, опустился на смятую постель, все еще хранившую терпкий запах Ритиных духов.

В памяти Джил прошедшие после операции сутки сохранились в виде смутных воспоминаний о том, как медсестра заходила проверить капельницу, заменить опустевшую колбу с раствором и вколоть обезболивающее. Обрывки фраз, которые бормотала Джил, были совершенно невнятными, но медсестра, казалось, отлично понимала их.

Джил очнулась только на следующее утро. Когда она открыла глаза, то первое, что она увидела, был Грег, сгорбившийся на стуле рядом с ее кроватью. Она слабо улыбнулась:

– Я всегда не любила эту рубашку, – медленно проговорила она.

Грег оглядел свою бледно-лиловую в салатовую клетку рубашку.

– А что в ней такого? – спросил он, скрывая за этим вопросом огромное облегчение, которое испытал при звуке ее голоса.

– Ты похож в ней на уличного торговца на перекрестке.

Тут Джил обвела взглядом палату и увидела стоящие где только можно вазы с цветами, и глаза ее изумленно расширились.

– А ты говорила, что тебя никто не любит! – Грег, улыбаясь, смотрел на нее. – Может, попросить, чтобы мне тоже вырезали аппендикс?

Джил не смогла подавить зевок.

– Тебе же его вырезали еще в школе. Тебе крупно не повезло, приятель, обратно они не отрастают.

– Хочешь пить?

Джил кивнула, уже успев заметить, что не может свободно шевелить рукой, к которой подведена капельница. Вообще не предполагалось, видимо, что она будет особенно двигаться.

Грег налил в пластиковый стаканчик холодной воды и осторожно поднес его к губам Джил. Она жадно выпила всю воду.

– Передай Рите мои извинения за то, что я расстроила ваш вечер.

Она снова опустила голову на подушку, надеясь, что Грег не заметит ее неискренности. Буквально с первого дня знакомства у Джил с Ритой сложились прохладные отношения. Самое смешное за– ключалось в том, что Джил не могла объяснить, чем, собственно, ей не нравится Рита. Она, безусловно, была обаятельной, не задавалась и, по-видимому, была сильно увлечена Грегом, и тем не менее Джил ее не любила.

– Ничего, она это пережила, – беззаботно ответил Грег.

Хотя после операции Джил соображала еще не очень хорошо, но она была совершенно уверена, что не ослышалась: Грег говорил о Рите в прошедшем времени. – Сдается мне, что она тебя бросила. – Джил не могла сказать, что она огорчена за Грега. Ей никогда не казалось, что Грегу подходит энергичный тип женщин, к которому принадлежала Рита. Она лично считала, что такому отзывчивому человеку нужна более мягкая и понимающая спутница жизни.

– Благодарю за сочувствие, – холодно произнес Грег и отодвинулся от Джил, так как в этот момент в палату вошла медсестра. Она улыбнулась Грегу и произнесла:

– Мистер Ричмонд, не могли бы вы выйти на пару минут? Мне нужно осмотреть мисс Блэйк.

Сестра проводила Грега взглядом до самой двери и, обернувшись, бросила смущенный взгляд на Джил. Сменив перевязку, она освободила Джил от капельницы и катетера, к вящей радости больной.

– Я скажу мистеру Ричмонду, что он уже может войти, – с этими словами сестра вышла чуть более поспешно, чем это следовало сделать.

Джил рассмеялась и откинулась на подушку. Черт возьми, удивительно все-таки, что они с Грегом за все это время так и не закрутили никакого, даже самого пустякового романа! Ну, вообще-то, они оба считали, что любовные интриги могут помешать их совместному бизнесу, который был сейчас таким успешным. А кроме того, за все пять лет, что Джил и Грег работали вместе, кто-нибудь из них всегда был несвободен.

Грег вернулся в палату только спустя десять минут. На губах у него играла легкая улыбка.

– Охотник за женскими юбками, – поддела его Джил.

Снова сев у изголовья ее кровати, Грег поднял на Джил совершенно невинные глаза:

– Кто, я?!

– Да, ты. Ты ни разу не смотрел на меня таким взглядом, каким сейчас одарил эту медсестру.

– И не посмотрю до тех пор, пока ты не станешь на время нашей работы надевать что-нибудь поприличнее этих мешковатых тренировочных костюмов, – немедленно ответил Грег. – Да, чуть не забыл: сегодня посыльный принес тебе вот это. – С этими словами он достал из кармана какой-то сверток и протянул его Джил.

– Будь добр, распакуй сам, – Джил с трудом пошевелила рукой, к которой еще совсем недавно была подведена капельница.

Грег открыл коробку и извлек на свет Божий маленькую пушистую гориллу в очках с роговой оправой.

– Только не это! – простонала она. – Мне уже подарили пятьдесят две штуки. Этот – пятьдесят третий. Меня скоро начнет тошнить от вида этих плюшевых Гарри.

– Нечего ругать маленькую скромную гориллу, которая, между прочим, кормит нас обоих. Она тут ни при чем. – Грег аккуратно усадил игрушку на тумбочке.

Джил попыталась лечь поудобнее и тут же сморщилась от резкой боли. Это не укрылось от взгляда Грега.

– Дать тебе обезболивающее? – быстро спросил он. – Хочешь, я спрошу сестру, можно ли тебе сейчас принять одну таблетку.

Джил помотала головой.

– У меня уже и так наступило какое-то отупение от этих таблеток. Налей, пожалуйста, еще воды.

Протягивая Джил стакан, Грег впервые обратил внимание, какие длинные и густые у нее ресницы. Лицо ее уже заметно порозовело после операции. Грег удивился, что никогда не замечал, какие синие у Джил глаза. «Прямо кобальтовые», – подумал он. А губы: неужели они и раньше бывали такими влажными и так возбуждающе приоткрывались? В этот момент Джил пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и Грег увидел контуры двух аппетитных грудей, проступающих под тонкой больничной рубашкой.

Грег удивился сам себе. Что за приступ сентиментальности? Можно подумать, что у него уже по крайней мере полгода не было женщины! Ведь раз и навсегда решено: они с Джил работают вместе, живут в одном доме, но и только. Их отношения сложились так удачно, что менять в них ничего не нужно.

Тем временем Джил поймала себя на том, что уже давно разглядывает руку Грега, держащую стакан с водой. Пальцы у Грега были сильные, но все же Джил подумалось, что они, должно быть, очень чувствительные. На среднем пальце поблескивал золотой перстень, похожий на старинный медальон. Джил помнила, как Грег его купил: она в тот день была с ним. Тоже самое и с «Ролексом», украшавшим его запястье: Грег решил сделать себе подарок в честь их с Джил первого совместного контракта. Тут Джил подняла глаза и встретилась с его взглядом. Их мягкий серый цвет на миг заворожил ее. Грег пристально смотрел на нее, и выражение его лица было какое-то особенное.

Уголки его губ поползли вверх. От взгляда Грега не укрылось, как внимательно разглядывала его Джил и как она покраснела, когда заметила, что он на нее смотрит. Грег и не думал, что в наши дни женщины все еще способны так вспыхивать от смущения.

Джил откинулась на подушки в изнеможении, а ведь, казалось бы, она совершила так мало движений!

– Послушай, тебе надо отдохнуть, – Грег внезапно испугался, что слишком утомляет Джил. – Я еще вечером зайду к тебе.

– Мне нужны некоторые вещи, – проговорила она сонно. – Почему я чувствую себя такой усталой? Я же только и делаю, что сплю!

Грег улыбнулся, глядя, как ее глаза медленно закрылись. В следующее мгновение она уже ровно дышала. Он встал и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. Определенно, перед ним лежала совсем не та Джил, с которой они вместе работали каждый день.

Через час Грег открыл своим ключом ту половину дома, которая принадлежала Джил, и прошел через гостиную в спальню.

У двери он нашел сумку, с которой Джил прилетела, и вывалил ее содержимое на кровать. Грег был уверен, что миссис Хэзевей, домработница, которую они с Джил нанимали на двоих, наверняка станет мыть здесь пол.

Для того чтобы найти пару ночных рубашек и подходящий для больницы халат, Грегу пришлось основательно покопаться в платяном шкафу. И чем дольше он ворошил одежду Джил, тем больше вытягивалось его лицо: ему то и дело попадались какие-то полупрозрачные трусики и лифчики, которые представляли собой всего лишь малюсенькие кусочки кружев, а то и вообще ни на что не похожие предметы дамского туалета, выглядевшие чрезвычайно сексуально. Если бы он знал, что поношенные джинсы и бесформенные футболки Джил скрывают под собой такое потрясающее белье, он смотрел бы на нее во время работы совсем другими глазами!

Вытащив из-под вороха одежды, лежащей на кровати, косметичку, Грег бросил ее обратно в сумку и уложил туда же ночные рубашки и халат. Застегнув «молнию», он отнес сумку на первый этаж, где по соседству находились их с Джил кабинеты и общая рабочая комната.

Одна стена этого помещения была заполнена вставленными в рамки обложками книг из серии «Приключения Лохматого Гарри», а на другой висели полки, на которых сидело огромное количество всевозможных плюшевых двойников знаменитой гориллы. Хотя на всех обложках красовалось имя Тилли Кук, под псевдонимом этой известной писательницы работали Джил Блэйк и Грег Ричмонд. Бывали такие дни, когда им обоим не хотелось больше и слышать о злополучной горилле, но им и в голову не приходило жаловаться: каждые полгода на их счета перечислялись значительные суммы, а кроме того, были еще проценты за авторские права, поступавшие от показов мультсериалов о Лохматом Гарри и продажи игрушечных зверьков.

Грег позвонил литагенту, чтобы передать последние новости из больницы о состоянии здоровья Джил и попросить его связаться с издателем и перенести срок сдачи новой книги на более поздний срок.

Опустившись на стул у письменного стола, Грег тупо уставился на экран выключенного компьютера.

Ему никак не удавалось сосредоточиться. Он окинул мысленным взглядом последние пять лет жизни – ровно столько они с Джил уже работают вместе. Все эти годы их любимой шуткой было: кто из них на встречах с читателями или на книжных ярмарках, куда их уже несколько раз приглашали, будет представляться Тилли, а кто – Куком.

Внешне Грег совершенно не походил на детского писателя: у него были четкие, даже чуть грубоватые черты лица, да и весь его облик был очень уж мужественным. Однако Грег всегда мечтал об этой профессии. В свое время он работал статистиком в одной страховой компании, но эта работа доставляла ему гораздо меньше удовольствия, чем сочинение забавных историй, которым он занимался по вечерам. Однако хотя основная его работа ему и не нравилась, только она его и кормила.

Вся его беда, как объяснил ему Кэрлайл, его литагент, заключалась в том, что при интересных сюжетных задумках Грегу не очень удавались диалоги и типажи. Литагент предложил ему познакомить его с другой своей клиенткой, которая выдумывала очаровательных персонажей и писала замечательные диалоги, но совершенно не справлялась с сюжетом.

В один прекрасный день Грег и Джил договорились поужинать вместе. Тогда же они поделились друг с другом своими идеями, и беседа их затянулась далеко за полночь. Тут же был заключен творческий союз, и уже через восемнадцать месяцев вышла первая книга о Лохматом Гарри, весь тираж которой разошелся мгновенно. Гарри оказался таким симпатичным и так понравился читателям, что очень скоро вышел за пределы книги на экраны и полки игрушечных магазинов.

Два года назад Джил нашла тот дом, в котором они сейчас жили, и буквально заболела им. Она стала уговаривать Грега сходить посмотреть на дом, а когда тот согласился на это, выложила ему следующую идею: глупо жить в разных концах города, ведь дорога отнимает много времени, которое они могли бы посвятить работе. А гигантские телефонные счета! Нередко какая-нибудь гениальная идея посещала кого-нибудь из них то поздно вечером, то в другое неподходящее время, и он или она немедленно бросался к телефону.

Короче говоря, прошло совсем немного времени, и Грег с головой ушел в подсчет ежемесячных процентов, которые им придется выплачивать за их новое жилье при тех или иных условиях покупки, а Джил тем временем излагала подрядчикам свои планы по перестройке внушительного викторианского здания. Даже на этом этапе Грег попытался было образумить Джил, рассчитав, сколько книжек им нужно продать, чтобы полностью выплатить стоимость дома. Но на это Джил лишь беспечно заявила, что пока все их родственники и знакомые шлют им открытки с хвалебными словами в адрес Лохматого Гарри, их с Грегом материальное положение вне опасности.

Результат превзошел все ожидания: дом получился чудесный, видно, не прошли даром те годы, когда Джил работала секретаршей в одной знаменитой фирме, которая занималась дизайном помещений. Внизу располагались два гаража, в которых стояли «вольво» Грега и малолитражка Джил. Оттуда вели лестницы на первый этаж, где помещались два кабинета, зимний сад с бассейном и небольшая общая комната, где Джил и Грег могли работать вместе. Каждый кабинет отражал вкусы своего владельца. Грег работал за старинным массивным бюро, каждая ячейка которого была заполнена бумагами. Единственными современными предметами в его кабинете были компьютер и телефон. Джил же специально для компьютерного оборудования заказала себе блочный письменный стол. Компьютеры их были объединены в сеть, и Джил с Грегом могли при желании обмениваться друг с другом творческими идеями, не выходя из своих кабинетов. Отдельные лестницы в задней части дома вели в жилые комнаты.

Половина второго этажа, принадлежавшая Грегу, отражала пристрастие владельца к антиквариату. Если в комнатах Джил на светлой мебели из тикового дерева можно было обнаружить разве что тонкий слой пыли, то на половине Грега нередко случалось встретить завалившиеся за диванную подушку шорты или стоящую на старинном комоде пустую пивную бутылку. Эта его неаккуратность удивительным образом притягивала к нему женщин, и они все время увивались вокруг него, разгребая завалы в его комнате между еженедельными уборками, которые проводила домработница. Вообще, что касалось женщин, то Грег никогда не страдал от недостатка их внимания. Впрочем, и Джил не приходилось жаловаться на отсутствие мужского общества.

Внезапно Грег подумал о Кэле, последнем любовнике Джил. Забавно, а ведь ему казалось, что ее связь с этим веселым брокером, живущим по соседству, – надолго. Однако он, очевидно, ошибался. Грега удивляло, почему Джил не выглядела по этому поводу расстроенной. Все эти молчаливые вопросы возникали у него потому, что она ни словом не упомянула о разрыве. Год назад, когда Джил рассталась с Джошем Чандлером, она выглядела совершенно обезумевшей, но даже тогда она ничего не стала рассказывать Грегу. Целую неделю она ходила с красными, опухшими от слез глазами, и у Грега возникло сильное желание свернуть Джошу шею. Грег и по сей день не знал, почему они разошлись, и сомневался, что когда-нибудь узнает.

Грег зевнул. Как давно он уже не спал! Прослушав запись на автоответчике, он решил, что никаких срочных сообщений нет, и уже отправился было наверх, чтобы хоть немного вздремнуть. Но потом вспомнил, что нужно еще позвонить матери Джил, рассказать, что та уже поправляется. Грег отлично знал, что если этой взбалмошной женщине втемяшится в голову, что ее бедная крошка в опасности, она примчится первым же рейсом, поэтому он старательно подбирал слова для разговора с ней. Он понимал, что Джил не будет в восторге, если ее мать приедет с долгим визитом. Грег однажды видел Луизу Блэйк и тогда же поразился, как у нее могла родиться такая здравомыслящая дочь, как Джил. Грег не сомневался: если Луиза явится сейчас, то Джил будет срывать злобу на нем.

Поднявшись к себе, он перешагнул через брюки, рубашки и нижнее белье, разбросанные по темно-коричневому ковру, и прошел в ванную, чтобы принять душ. Через пятнадцать минут он уже вернулся в спальню и растянулся на кровати, но сон никак не приходил. На какие-то мгновения в его воображении всплыли очертания упругих грудей Джил, проступавших под бледно-голубой больничной рубашкой, и у него приятно защекотало тело. Он негромко рассмеялся и сказал себе, что это от переутомления. Кстати, он до сих пор не выяснил для себя, почему его совершенно не расстроил уход Риты. Вне всякого сомнения, она была одной из самых опытных и изобретательных любовниц, которых Грег встречал в своей жизни, но тем не менее не раз после занятий любовью с ней он ощущал какую-то пустоту. Проблема заключалась в том, что он никак не мог понять, чего же ему не хватает. Можно было с уверенностью сказать, что Рита отлично подходила для хорошего любовного романа, как подходили и Дженис, и Сюзанна, и Мария, и еще несколько других. В следующее мгновение мысли об интимной стороне его жизни оставили Грега, и он погрузился в глубокий сон.