Предсказание небес

2

Удача изменила Джил. В тот же день ей позвонила ее мать и потребовала самой полной информации о том, насколько серьезно состояние дочери. Мать Джил опасалась, что «эта душка» Грег мог что-нибудь скрыть от нее в телефонном разговоре. Джил понадобилось двадцать минут времени и максимальная концентрация сил, чтобы убедить встревоженную мать, что операция была несложной и обошлась без осложнений. Нет, она не обманывает свою родную мать. Да, она обязательно попросит Грега сообщать Луизе обо всех нюансах ее самочувствия. В разговоре мать упомянула, что нужно дать знать об операции Лоре, сестре Джил, но Джил поспешила перевести разговор на другое. Ей было отлично известно, что сестрице, у которой одни мужики на уме, наплевать на ее самочувствие.

Джил слабо улыбнулась вошедшей медсестре, которая принесла на подносе маленькие тарелочки с ужином.

– Какой у нас сегодня превосходный ужин! – по тону, с которым Джил произнесла эти слова, было ясно, какого она на самом деле мнения о наборе из мясного бульона, желе, лимонного мороженого, сока и чая. – Чудная диета для похудания.

– Ой, как будто у вас есть, куда худеть! – воскликнула молоденькая медсестра по имени Глория.

– Когда мне дадут твердую пищу?

Глория улыбнулась той невозмутимой улыбкой, которой все медсестры во все времена улыбались пациентам, если те начинали задавать подобные вопросы:

– Когда доктор разрешит.

– Остается только надеяться, что доктор Симмонс скоро сжалится надо мной. – Джил зевнула. – Кажется, последний раз я спала так долго в колыбели.

– Вам полезен сон. Он способствует заживлению, – подбодрила ее сестра. – Ладно, приятного аппетита, – с этими словами Глория направилась к двери.

– Спасибо, – пробормотала Джил. Она решила начать с мороженого, потому что то уже начало таять.

Во время еды Джил посмотрела пару сериалов – занятие, на которое в нормальной жизни у нее никогда не хватало времени. Один из них так ее увлек, что Джил испугалась, что втянется и захочет смотреть его каждый день. Вряд ли Грегу понравится, если она будет ежедневно прерывать работу на полчаса, чтобы только посмотреть телевизор.

Глория унесла поднос с пустыми тарелками и, вернувшись, помогла Джил в первый раз встать с кровати. Она показала, как поднять изголовье у кровати, как и куда лучше передвинуть ноги, чтобы было легче сесть. За этим занятием женщины не заметили, как в дверях появился Грег.

Опираясь на плечо Глории, Джил с превеликой осторожностью встала, но уже в следующую секунду колени ее подогнулись, и она, вскрикнув, резко опустилась на кровать. Боль была такой сильной, что Джил не видела ничего вокруг себя и не заметила, как напрягся Грег, как дернулся в ее сторону, боясь, что она упадет. Повернувшись к Глории, которая терпеливо стояла рядом, Джил пробормотала:

– Знаете, мне совсем не обязательно отправляться в туалет сию минуту. Если вы сейчас заняты, я могу потерпеть. Ничего страшного. – Она печально улыбнулась, поймав улыбку во взгляде Глории. – Ладно, ладно. Ваша взяла. Попробуем еще раз.

Когда она снова встала, Джил показалось, что в ноги ей впилось множество мелких раскаленных иголочек. Стиснув зубы, она медленно проделала весь путь до ванной комнаты и через некоторое время так же медленно возвратилась обратно.

– И когда это ванная успела отодвинуться так далеко! – тяжело дыша, произнесла она, когда Глория уже снова накрывала ее одеялом.

– Ничего, в следующий раз будет легче, – утешила ее сестра.

– Да уж, если только я доживу до следующего раза, – горько пошутила Джил.

Грег дождался, пока Джил устроится поудобнее, и вошел в палату.

– Я смотрю, аппаратуры вокруг тебя поубавилось, – бодро проговорил он. – Имею честь сообщить: я принес тебе ночные рубашки и халат. – С этими словами Грег начал доставать из сумки белье Джил и аккуратно развешивать его на спинке кровати.

– Грег!!! – Джил широко раскрыла глаза при виде кружевного одеяния персикового цвета, которое показалось в руках Грега. – Я ни за что не стану носить это здесь.

Он пожал плечами, широко улыбаясь:

– Лично я не стал бы возражать против этого.

– Зато больные из кардиологического отделения станут. – Невозможно было не рассмеяться, глядя, какую хитрющую мину скроил Грег.

– Тогда, я думаю, ты и это не возьмешь, – он вытащил из сумки нечто розовое и весьма прозрачное.

Джил даже порозовела от смущения под цвет этого кружевного белья.

– Убери это, Грег, – твердо произнесла она, немного оправившись от изумления. – Нет, лучше выкини в мусорное ведро!

– Я нашел это на самом дне твоего комода, – произнес он самым невинным голосом. – Ты плохо следишь за своими вещами, Джил. Посмотри, как помялось.

– Я знала, что это нужно было сразу же выкинуть! – сквозь зубы пробормотала она, глядя на игривый подарок кого-то из друзей к какому-то дню рождения. – Да уберешь ты это, наконец, а то сейчас кто-нибудь войдет! – Джил твердо решила, что, как только ей станет хоть немного получше, она придушит Грега собственными руками.

Не обращая внимания на ее слова, Грег расправил этот загадочный прозрачный предмет и поднес его к свету:

– Странные какие-то лямки, – задумчиво произнес он, – наверное, поэтому ты это и не носишь?

Джил в изнеможении прикрыла глаза. Какая жалость, что ей не досталась в соавторы маленькая тихая старушка, которой никогда и в голову не пришло бы откопать такие неприличные вещи в ее шкафу!

– Грег, эти отверстия – не для рук, – отчеканила она.

Грег повернул необычную ночную рубашку другой стороной и с нескрываемым интересом оглядел более чем открытую переднюю часть.

– Любопытно, – пробормотал он. – У кого-то из твоих любовников был очень странный вкус. – Прежде чем опустить крошечную ночную рубашку обратно в сумку, он с большой аккуратностью сложил ее, что было не так уж необходимо, если учесть, что дома он покидал туда всю одежду как попало. – Тогда тебе, наверное, понравится вот эта.

При виде следующей рубашки Джил начала хохотать, но тут же застонала: из-за шва смеяться было больно. Насколько предыдущая сорочка была откровенной, настолько эта длинная фланелевая рубашка выглядела образцом целомудрия.

– Да, тебе было из чего выбирать.

Он повесил остальные рубашки на спинку кровати, а изумрудно-зеленый велюровый халат положил в ноги Джил. Затем отнес в ванную пакет с туалетными принадлежностями и разложил их там в шкафчике.

– Я принес несколько газет и журналов. – Он выложил их на стол у кровати. – И еще кое-кого, чтобы ты не чувствовала себя одиноко, – с этими словами он достал большого медово-желтого плюшевого медведя и усадил его рядом с Джил.

– Ой, Грег, какая прелесть! – Джил чуть не завизжала от радости и потянулась за медведем. – Он просто чудо! Огромное спасибо. – Она прямо засияла, обнимая игрушку. – Я получила сегодня утром твои цветы, когда ты ушел. Спасибо и за них тоже.

Грег повернул голову в сторону небольшого шкафчика около раковины, на котором уже не оставалось свободного места.

– Это была лишь капля в море, – проговорил он, улыбаясь.

Протянув руку, Грег убрал выбившуюся прядь волос со лба Джил. На какое-то мгновение белокурый локон прильнул к его руке, как живой, и Грег замер, уставившись на эти волосы, так похожие в этот момент на тончайшие шелковые нити, разметавшиеся по подушке. Мысли его спутались, когда он посмотрел в ее бездонные синие глаза, а потом взгляд его скользнул ниже, к маленькой родинке в самом уголке нижней губы. На какую-то долю секунды ему подумалось, что, должно быть, очень приятно было бы коснуться губами этого крошечного пятнышка.

Грег продолжал стоять не двигаясь, как будто впал в транс.

– Грег? – В голосе Джил отчетливо слышались тревожные нотки. Не дождавшись ответа, она пощелкала пальцами у него перед носом, чтобы вернуть его к действительности. – Эй, очнись! Ну-ка, возвращайся, а не то я куплю тебе мешок хлопьев «Лохматый Гарри», и будешь питаться ими целый год. – Это было у Джил самой страшной угрозой с тех пор, как они с Грегом купили пачку этого, покрытого медом сухого завтрака и, попробовав его, единодушно заключили, что оладьи и колбаса им больше по вкусу.

Грег захлопал ресницами и пришел в себя.

– Давно пора, – проворчала Джил и поморщилась, пытаясь лечь поудобнее.

Это не укрылось от взгляда Грега:

– Тебе больно? Позвать сестру?

– Нет, все в порядке, – успокоила его Джил. – Этот шов уже начинает зудеть, и я временами просто схожу с ума от этого. У доктора Симмонса, наверное, в институте было «пять» по зашиванию. Слушай, ты не мог бы оказать мне услугу: позвони, пожалуйста, Сесилии и отмени мою запись на маникюр. – Она сморщила нос. – Боюсь, мои ногти обломаются раньше, чем я смогу к ней прийти. Ее визитка лежит в моей записной книжке. И еще: будь добр, позвони на курсы танцев и скажи, что я не смогу ходить туда еще некоторое время. А кроме того, я буду тебе очень благодарна, если ты принесешь мне сигареты.

Грег покачал головой:

– И не надейся. Немного воздержания только пойдет тебе на пользу.

Джил фыркнула:

– Забавно, никогда не думала, что воздержание имеет какое-нибудь отношение к курению.

Грег просидел у нее два часа, после чего Джил силком выставила его, велев позвонить какой-нибудь подружке и сходить с ней поужинать. Джил сказала, что не собирается занимать все его свободное время. Грег еще некоторое время упорствовал, но тут позвонил мужчина, с которым Джил не так давно перестала встречаться. Удивившись, как быстро распространяются новости в этом мире, Грег решил не мешать Джил болтать и смеяться с другим и ушел домой. Однако он не стал никому звонить. Вместо этого он приготовил в микроволновой печи ужин из полуфабрикатов и просидел весь вечер, раздумывая, как это так получилось, что его вдруг заинтересовала Джил. Ведь не могло же это случиться только потому, что они вдруг оба одновременно оказались «без пары», а Джил к тому же попала в такую передрягу и была совсем беззащитной? Или могло?

– Поговорим о чем-нибудь интересном, – Глория выразительно посмотрела на Джил, закончив делать той массаж спины. – Как такой красивый мужчина может писать детские книжки? И вообще, как вы сами-то можете спокойно работать, если у вас все время перед глазами такой знойный тип?

Джил уже привыкла к таким вопросам. Улыбнувшись, она проговорила:

– Да, он больше смахивает на автора приключенческих романов для мужчин или даже легкого порно. – Она повернула голову набок, потому что в этот момент медсестра осторожно вставила ей в рот градусник. Потом Джил с интересом наблюдала, как стрелка на приборе для измерения давления двигалась сначала скачками, а потом медленно, пока не дошла до отметки «девяносто девять». – Похоже на автомат на бензоколонке, – проговорила она.

Глория рассмеялась.

– Точно! – Выбросив в мусорную корзину упаковку от градусника, она обошла кровать и сняла манжету тонометра с предплечья Джил. Минут через десять, занеся все данные измерений в карточку, сестра ушла, пообещав занести снотворное.

– Великолепно! Надеюсь, вы понимаете, что без него мне никак не заснуть, – поворчала в ответ Джил, снова укрываясь одеялом.

На следующее утро первый, кого увидела Джил, был доктор Симмонс.

– Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы снимать швы, – произнес он, входя в палату.

– Если не считать объявления о выписке, это лучшее, что я могла бы услышать, – живо ответила Джил.

– Не все сразу, моя дорогая, не все сразу.

Седовласый доктор откинул одеяло и снял повязку. Джил лежала теперь на спине, мысленно уже подготовившись к снятию швов, и чуть не подпрыгнула на кровати, когда вдруг почувствовала, что врач потянул стальным пинцетом ее кожу.

– Ой-ой-ой! Эй, что это вы делаете?

– Подставь руку.

В ладонь Джил упал кусочек металлической проволоки.

– Скобка?

– Это называется «зажим Мишель», – объяснил он, и пинцет в его руках снова зловеще щелкнул.

– Ай! – взвизгнула Джил, – Ладно, все, не надо больше, престаньте – потребовала она. – Пусть все остается как есть. Мне это нисколечко не мешает.

– Ты будешь выглядеть презабавно, – весело проговорил доктор Симмонс, ни на минуту не прерывая своих манипуляций над животом Джил.

– Ну и что! Зато всегда будет, о чем поговорить. – Следующее движение пинцета заставило ее глубоко втянуть воздух.

– У тебя будут проблемы с металлоискателями в аэропорту, – пошутил доктор.

– Неужели у вас нет сердца? – взмолилась, наконец, Джил.

Доктор Симмонс поднял руки вверх:

– Все. И все было совсем не так ужасно, как ты хотела это изобразить.

– Ладно, ладно. Хотела бы я оказаться рядом, когда у вас внутри будут такие штуки. – Голос Джил был ворчливым, но в уголках ее глаз проглядывала улыбка. – И я бы хотела быть тем человеком, который вынет их из вас.

– Ты уже можешь начинать ходить, – проговорил доктор Симмонс. – На самом деле, тебе будет казаться, что чем больше ты ходишь, тем лучше себя чувствуешь, но, смотри, не переусердствуй. – Он улыбнулся. – Я зайду завтра утром. Будь молодцом!

Утро Джил провела за чтением одной из книг, которые принес Грег, и краем глаза поглядывала на дверь: не идет ли он? Ей не хотелось признаваться, что она с нетерпением ждет его прихода. Она говорила себе, что ей все равно, кто придет, лишь бы не сойти с ума от скуки, но в глубине души понимала, что это не так.

Против собственного ожидания, Джил очень скоро увлеклась книгой и не замечала ничьего присутствия в палате до тех пор, пока на колени ей не упала небольшая пачка конвертов. Она подняла голову и улыбнулась.

– Надеюсь, счета ты выложил?

– Ты что, смеешься? Только их-то я и принес! – парировал Грег.

Джил прочитала все открытки и протянула некоторые Грегу. Над одной она особенно громко фыркнула.

– Я и не знала, что сейчас можно купить неприличную открытку «Скорее поправляйся», – проговорила она, все еще хихикая над пожеланиями, которые прочитала внутри. – И где только Джанин такую нашла?

– Ума не приложу, – сказал Грег, возвращая открытку. – Как ты себя чувствуешь? Я рад, что ты снова разрумянилась.

– Это я от крика, мне тут доктор Симмонс скобки вынимал, – проворчала Джил.

Грег удивленно посмотрел на Джил:

– Скобки?

– По всей видимости, шелковые нитки сильно подорожали, потому что он вместо них использовал какие-то противные металлические зажимы. – Она зашлась в кашле и поспешно прижала к груди подушку. – И я еще думала, что простуда – это плохо! – Джил отодвинула подушку в сторону и указала на высокий прямоугольный предмет, с виду напоминавший счетчик. – Мне прислали это из отделения дыхательной терапии сегодня утром, – объяснила она. – Я, видите ли, должна дуть туда, чтобы мои легкие оставались чистыми. – Джил недовольно сморщила нос. – Я и не знала, что на здоровье человечества затрачивается столько труда.

Она помолчала некоторое время. Грег не торопился нарушить наступившую тишину.

– Утром звонил Кэрлайл, справлялся о моем здоровье. – Джил улыбнулась, вспомнив этого немного эксцентричного человека, который представлял их интересы, проявляя при этом все свои змеиные качества. – Думаю, просто проверял, жива ли я. Он намекал, что некоторое время печатать мог бы и ты.

Джил хитро посмотрела на Грега. Они оба не любили печатать, поэтому делали это по очереди. Машинистку они не нанимали, потому что любили окинуть всю работу свежим взглядом от начала до конца.

Улыбка слетела с лица Грега: от его взгляда не укрылось, что Джил несколько раз морщилась от боли, поворачиваясь поудобнее, а когда она попыталась вытянуться под одеялом, то резко прикусила нижнюю губу. И ведь ни за что, паршивка, не признается, что ей больно!

– Никак не привыкну, что я сейчас ограничена в движениях, – со вздохом произнесла Джил, вынув из-под одеяла руку и сжав пальцы Грега. – Слушай, мне ужасно приятно, что ты так долго со мной сидишь, но мне очень совестно, что я отнимаю у тебя столько времени, у тебя ведь, без сомнения, есть, на что его потратить.

Грег заморгал:

– Ты имеешь в виду, что я мог бы собрать с пола своей квартиры грязную одежду?

– Не знаю. Но если ты дойдешь до этого, бедную миссис Хэзевей может хватить удар. Если бы не она и не твои подружки, боюсь, ты бы очень скоро и мебели своей не нашел под слоем грязной одежды.

– Ладно, намек понял. – Он наклонил голову. – Послушай, а разве тебе еще не полагается вставать?

Грег сам удивился, сколько времени он провел с Джил. Обычно-то он находился в больнице не дольше пяти минут – так угнетала его эта обстановка. А сейчас он все никак не решался оставить Джил одну. Он взял с кровати ее халат. При виде голубой в горошек ночной рубашки, воротник и манжеты которой были отделаны кружевной каймой, уголки его губ поползли вверх.

Джил недовольно сморщила нос:

– Ты что, издеваешься? Ты знаешь, сколько времени у меня уходит только на то, чтобы дойти до ванной? Достаточно того, что каждый раз, чтобы встать с кровати, мне приходилось звать сестру!

– А сейчас у тебя есть я. – Грег накинул халат ей на плечи и, когда Джил просунула руки в рукава, заботливо застегнул «молнию». Потом он надел ей на ноги тапочки.

– У меня ноги дрожат, – предупредила его Джил.

– Значит, никто не удивится, что ты опираешься на меня, – подбодрил Грег, сжав ее ладони. – Давай, давай, тренировка пойдет тебе на пользу. Подумай, ведь она может оказаться первой и последней в твоей жизни.

– Садист, – проворчала Джил, медленно вставая на ноги и пытаясь сохранить равновесие. Она боялась, что без поддержки Грега упадет, и крепко стиснула его руки. По крайней мере, на этот раз мелкие раскаленные иголочки впились ей в ноги не так сильно, как раньше. – Ты что, не читал, что даже у тех, кто регулярно бегает трусцой, может случиться сердечный приступ?

– Не торопись, – посоветовал ей Грег, чувствуя, что она пытается за разговором скрыть неуверенность.

– Слушай, ну какая необходимость ходить именно сейчас, – пыталась возразить Джил, делая первый шаг. – Мне этим еще лет пятьдесят предстоит заниматься!

На губах Грега появилась улыбка:

– Доктор Симмонс сказал, что тебе нужно ходить, поэтому мы сейчас совершим небольшую прогулку по коридору. – Грег продолжал поддерживать Джил одной рукой. Слегка повернув голову, он вдохнул запах ее духов. Волосы ее в этот день были скреплены на макушке свободным узлом.

– В неудачный момент все это произошло, – посетовала Джил, стараясь не обращать внимания на дрожь, пронизавшую икры и бедра, когда они медленно вышли из палаты.

– Не думаю, чтобы подобную операцию можно было планировать в соответствии с собственным рабочим графиком. – Внимание Грега отвлекла строй– ненькая рыжеволосая медсестра, которая прошла мимо них.

Впервые за все время их совместной работы Джил покоробило, что Грег так смотрит на другую женщину, а на нее саму едва обращает внимание. Чувство это было для нее новым, тем более что все пять лет они воспринимали друг друга как что-то привычное, не делая шага в сторону от деловых отношений. Джил понимала, что не должна ревновать Грега, поэтому тут же решила, что, как только встанет на ноги, сразу же начнет больше бывать в интересных местах и разнообразить свою жизнь. Она была уверена, что если не будет паниковать, то уже через пару недель войдет в свой обычный график.

Джил и Грег неторопливо прогуливались по коридору, болтая о всяких пустяках. Каждый, кто увидел бы их сейчас, решил, что это – давно сложившаяся семейная пара: рука Грега прочно покоилась на талии Джил, а та склонила голову ему на плечо.

Через пятнадцать минут, когда они вернулись в палату, там уже сидело четверо посетителей.

– Дорогая, ты совсем не выглядишь больной! – воскликнула женщина с экстравагантной копной иссиня-черных волос и таким же вызывающим макияжем. Она простерла вперед руки в широченных пунцовых рукавах и заключила Джил в объятия.

– Привет, София. – Джил улыбнулась ей, но за ее спиной скривилась, показывая Грегу, как она относится к театральным жестам Софии.

Грег закатил глаза, целиком и полностью разделяя чувства Джил. Ему захотелось попросить у медсестры кислородную подушку, чтобы не вдыхать одуряющие жасминовые духи Софии. Он почувствовал, что начинает обалдевать от букета резких запахов, намешанных в одной маленькой комнате, и громкой, назойливой болтовни.

– Дайте ей возможность лечь в постель, – отрывисто приказал он. – На случай, если кто-то забыл: Джил только два дня назад перенесла серьезную операцию. – Грег окинул сердитым взглядом всех этих женщин и мужчин, говоривших одновременно.

София поджала свои ярко накрашенные губы.

– Джил, дорогая, как мы могли об этом забыть? – проворковала она, отступая назад и пропуская Джил к кровати. В темных глазах Софии мелькнула открытая враждебность, когда она встретилась взглядом с Грегом. Они оба с самого начала невзлюбили друг друга: Грег – потому, что понимал, что София – совершеннейшая хищница и использует Джил в своих интересах, а София потому, что знала, что Грег раскусил ее.

Грег в нерешительности остановился на пороге. С одной стороны, ему хотелось как можно скорее покинуть общество Софии, но с другой стороны, он хотел проследить, чтобы эти не особенно чуткие посетители не переутомили Джил.

Джил улыбалась и благодарила их за цветы и открытки, в то же время поглядывая в сторону Грега, который совершенно не скрывал своего прохладного отношения к некоторым из ее гостей, особенно к Софии и Дрейку.

София была типичной представительницей художественной богемы. Эта неопределенного возраста женщина занималась тем, что рисовала картины. Они казались не чем иным, как кусками холста, покрытыми мутными пятнами краски, при этом почему-то продавались за большие деньги.

У Дрейка в его сорок с лишним не было никаких видимых средств к существованию, кроме какого-то семейного кредитного фонда, деньги которого с лихвой покрывали расходы на шикарные вечеринки и оплачивали ресторанные счета.

Тэффи – имя, нелепое для женщины, которой уже далеко за тридцать, – и Рей были не более чем прихлебателями.

Джил не считала их ни близкими друзьями, ни даже хорошими знакомыми, но они иногда помогали скрашивать ее жизнь. Она посмотрела на Грега, молчаливо умоляя понять ее.

– До завтра, Джил. – Голос Грега прозвучал чуть более резко, чем ему хотелось.

Она открыла рот, готовясь возразить, но увидела непреклонное выражение его лица и осеклась.

– Ладно, – сказала она, смирившись. – Спасибо, что зашел.

– Не волнуйся, Грег, мы не переутомим нашу дорогую Джил, – елейным голоском произнесла София.

– Надеюсь. – Грег круто развернулся и быстрыми шагами направился к двери, чтобы не произнести вслух того, что думал о Софии.

Впервые за много месяцев Джил не испытывала ни малейшего удовольствия от беседы в компании; разговор был пустопорожним, в основном пересказыванием сплетен об общих знакомых. Она довольно быстро почувствовала усталость и мечтала поскорее остаться одна. Через некоторое время Джил призналась своим гостям, что неважно себя чувствует, и шумная компания покинула ее, пообещав навестить еще раз, когда она выпишется. После их ухода Джил пришлось позвать сестру и попросить чего-нибудь от головной боли.

Вечером, когда Джил уже приняла снотворное и собиралась потушить свет, зазвонил телефон.

– Да?

– Надеюсь, они тебя не до смерти утомили?

Джил улыбнулась, узнав голос Грега.

– Единственный человек, который меня очень утомил, – я сама, – сказала Джил, почувствовав, что не стоит сообщать Грегу о приступе головной боли. – На ужин у меня был какой-то прозрачный бульон, ванильное мороженое, апельсиновое желе и стакан чая.

Грег подхватил сочувственно:

– Бедная девочка, ни одного шоколадного батончика не дали?

Джил фыркнула:

– Как же, дождешься тут. Ой, слушай, ты не мог бы принести мне другой экземпляр «Убийц из Оранджа», а то в этом в девятой главе пропущено пять страниц. Будь другом, а? Представляешь, столько прочитать, и вдруг – на тебе.

– Как ты можешь читать такие страсти и потом спокойно спать? Ладно, принесу. У меня назавтра в обед назначена встреча, поэтому я смогу зайти только во второй половине дня.

– С Ритой? – против воли вырвалось у Джил. – Я надеюсь, ты не стоял перед ней на коленях, упрашивая вернуться? Это так унизительно.

Грег мог поклясться, что Джил улыбается.

– А разве не она должна молить меня о возвращении? – парировал он. – Спокойной ночи, Крошка Джилли.

Джил застонала. Эту кличку ей дал один из бывших любовников, и, к большому сожалению Джил, Грег не только услышал ее однажды, но и использовал каждый раз, когда хотел ее уколоть. Джил не попрощавшись повесила трубку.

Дотянувшись до пульта дистанционного управления, она включила телевизор и неожиданно наткнулась на свой любимый фильм ужасов. Она устроилась поудобнее и принялась смотреть. В ту ночь ей снилось, как какой-то темноволосый незнакомец уносит ее на руках в облако густого тумана.

Грег перешагнул через перчатку для софтбола, которая лежала посредине гостиной, и вошел в спальню. Налив стакан бургундского, он зашел с ним в ванную и поставил его на край раковины. Раздевшись, залез в душ и долго стоял под сильной горячей струей. После душа Грег лег в постель, при этом мокрое полотенце оказалось на полу рядом с кроватью, а недопитый стакан вина потеснил на ночном столике своего собрата с апельсиновым соком, стоявшего там с утра. Грег лежа окинул комнату оценивающим взглядом: как пить дать завтра миссис Хэзевей будет ворчать больше обычного.

Он подложил под спину подушки и потянулся за стаканом. Пора хорошенько задуматься о сохранении душевного спокойствия. Они с Джил работают плечо к плечу уже пять лет, и сейчас было бы совершенно неуместно начать вдруг по ней сохнуть.

Насколько Грег мог судить, мужчинам нравилось быть рядом с Джил. Он видел многих ее кавалеров за эти годы, когда те заезжали, чтобы пригласить ее пообедать. После нескольких таких обедов она не появлялась дома допоздна, но Грегу никогда не приходило в голову спрашивать, как она провела это время; точно так же и Джил ни разу не приставала к нему с подобными расспросами.

Грег отпил вина, размышляя, почему ни у Джил, ни у него самого личная жизнь как-то не складывалась. Он не помнил, чтобы кому-нибудь из них вдруг встретился человек, способный нарушить холостяцкий уклад их жизни. В какой-то момент Джил вроде бы нашла свой идеал в лице Джоша, но потом они почему-то расстались, и с тех пор она, похоже, не стремилась познакомиться с мужчиной, у которого были бы серьезные намерения.

Грег поставил стакан на тумбочку, дав себе клятву завтра утром убрать грязную посуду до прихода миссис Хэзевей.

Он провел ладонью по лицу и вдруг улыбнулся: надо же, как удивилась Джил, услышав, что он договорился с кем-то пообедать! Он не стал ей говорить, что этот кто-то – его бухгалтер; а вообще-то мысль о красотке Марсии лишь еще больше укрепила бы подозрения Джил в том, что старина Грег снова вышел на охоту. Укрывшись одеялом, он быстро уснул.

– Почему нельзя выписать меня сегодня? – допрашивала Джил доктора Симмонса. – Температура у меня уже два дня нормальная, я честно ем эту ужасную еду, которую мне подсовывают, и вообще я веду себя так образцово-показательно, что медсестры уже наверняка думают, что у меня не все дома!

Доктор покачал головой.

– Еще слишком рано, Джил. Кроме того, ты забываешь, что твоя температура все еще колеблется в течение дня. И ты вовсе не так крепка, как думаешь. Еще как минимум шесть недель тебе нужно соблюдать покой.

– Шесть недель! – Джил была совершенно уверена, что через пару недель войдет в свой обычный режим. – Неужели вы будете так жестоки, – взмолилась Джил, – пожалуйста, отпустите меня домой. Я обещаю хорошо себя вести!

Доктор Симмонс снова покачал головой:

– Не сейчас. Когда это произойдет, тебе надо будет быть очень осторожной, ведь тебе придется подниматься по лестнице. Постарайся как можно меньше ходить вверх-вниз, я бы рекомендовал тебе пользоваться лестницей не чаще, чем раз в день. Я так же не хотел бы, чтобы ты в течение по крайней мере десяти дней после выписки водила машину.

– И как, интересно знать, я должна ездить по городу?

– Я совершенно уверен, что Грег согласится отвезти тебя туда, куда ты попросишь, – заверил ее доктор.

Джил тяжело вздохнула, понимая, что эту битву ей не выиграть.

– Ну и когда же я смогу поехать домой? – покорно спросила она.

– Через два дня, если все будет в порядке, – доктор Симмонс похлопал ее по руке. – Просто расслабься и наслаждайся этими неожиданными каникулами.

– Каникулами? – Джил скривилась. – Лично для меня каникулы – это небольшое бунгало у моря где-нибудь на Гаваях.

– Тогда считай, что тебе повезло. – На лице доктора появилась улыбка. – Из твоей палаты открывается чудесный вид на залив. – С этими словами он покинул ее палату.

Джил постаралась вложить во взгляд, брошенный в спину удаляющемуся доктору, всю злобу, на которую она была способна в своем теперешнем положении. «Чтоб тебе никогда никто не заплатил, самоуверенный докторишка!» – проворчала она и раскрыла какой-то журнал.

Ей не читалось, и, чтобы хоть как-то развлечься, Джил решила прогуляться по коридору. Она надела халат, всунула ноги в тапочки и, выйдя из палаты, неспешной походкой направилась куда глаза глядят, по дороге улыбаясь пробегавшим мимо медсестрам и таким же, как она, больным, выбравшимся от нечего делать на прогулку.

Она остановилась у окна, но из-за нависшего тумана почти ничего не было видно. Прижавшись щекой к холодному стеклу, Джил стала вглядываться в серую дымку за окном, которая напомнила ей глаза Грега. Она жалела, что не отважилась спросить его, с кем он сегодня обедает. Будет ли это один из тех обедов, которые имеют продолжение, или это просто деловая встреча? Джил тряхнула головой: пожалуй, такая озабоченность делами Грега объясняется ее собственным нездоровьем. Ей просто необходимо было направить куда-нибудь свою богатую фантазию, а кто подходит для этих целей лучше, чем Грег с его бесконечными дамами сердца, обожавшими готовить ему еду и разбирать завалы вещей в его комнатах?

Джил укорила себя за то, что так долго размышляет о Греге. Странное дело, почему-то каждый раз, когда она расставалась с очередным мужчиной, рядом с Грегом всегда кто-то был, а когда он был свободен, несвободной оказывалась она сама; ни разу у них не совпадали периоды одиночества. «Может, это и к лучшему, – подумала Джил. – А вдруг нет?» Может, им стоит отменить негласный обет, сохранявший их отношения деловыми и только деловыми? Кто его знает…

Очнувшись, Джил вернулась, наконец, в палату. Она решила позвонить своей подруге Джанин, немного поболтать об общих знакомых. Джанин панически боялась больниц, ей становилось дурно при одной мысли о том, что ей когда-нибудь придется оказаться там. Джил не обижалась на нее за этот страх, и подруги общались все это время только по телефону. Джанин пообещала навестить Джил, когда та вернется домой.

В этот раз Джанин не оказалось дома, и Джил не удалось развеяться. В конце концов она взяла со столика книгу и принялась за чтение. Каждый раз, переворачивая страницу, она бросала взгляд на складной будильник, стоявший у кровати. Никогда еще время не тянулось так медленно.