Предварительно обречен

20

Звонок домофона мазнул и, словно почувствовав, что не вовремя, умолк. Артем полулежа на диване смотрел сквозь калейдоскоп немых картинок в телевизоре. Когда через несколько секунд звонок вернулся, Артем снова не сдвинулся. Было не до гостей. В голове камнями перекатывались, бились друг о друга слова, которые наговорила Лиза. Несмотря на паршивое звучание, они притягивали, заставляли о себе думать. После настырной пытки звонком вернулась тишина, но в отместку зазвонил телефон. Артем с досадой покосился на экран и сдвинул брови — звонила Аня.

Нехотя он ответил, уже догадываясь, кто терроризировал кнопку у подъезда.

— Спишь? Я внизу, — сурово сказала Аня. — Открывай.

Артем ответил не сразу, грудь стиснуло тревогой и омерзением на самого себя. При последней встрече он сделал то, что теперь считал лишним. За это придется сейчас расплачиваться. Отбросив потемневший телефон, он, одетый по-домашнему в футболку и любимые старые джинсы, пошлепал босыми ногами успокаивать надрывающийся вновь домофон.

Веселая Аня влилась в прихожую и, жадно поцеловав Артема дымным поцелуем, сунула ему узкий тяжелый пакет.

— Будем праздновать, — категоричным тоном сообщила она, небрежно сбрасывая на пол сумку и расстегивая ремешки на узконосых лаковых туфлях.

Артем отвел глаза. Вчера он уже отпраздновал, да так, что от одного слова в горле пробегала горячая змейка. Аня томно похлопала его по плечу и пошла в гостиную, соединенную с кухней, где одобрительно поцокала языком, обозревая холостяцкую черно-бежевую обстановку в современном стиле, потом быстро добралась до стола и деловито выставила два фужера на хрупких ножках. Артему стало смешно. Неужели вчера в глазах Лизы он выглядел так же — самоуверенно и чужеродно?

Он подошел и вытянул из пакета пузатую темную бутылку. Аня, переместившись на диван, вытянула голые ноги и с явным удовольствием шевелила пальцами. Для него, Артема, она надела тонкое облегающее платье до колен. Откровенно говорящее платье. И именно для него. Артем сосредоточено искал штопор.

— Закуска, надеюсь, найдется, — не то спросила, не то сказала Аня. — Не хочется слишком быстро опьянеть.

— Не переживай об этом, — уклончиво ответил Артем. Откупоривая бутылку, он спешно вспоминал, когда же последний раз заказывал продукты, кажется, давно, очень давно. Его жизнь за прошедшие два месяца полностью переместилась в офис. Из холодильника доставать было нечего. — Я не ждал тебя, поэтому закуски нет. Извини.

Стоило, наверное, предложить заказать, — в прошлый раз Аня накормила его недурным собственноручно приготовленным ужином, — но Артем чувствовал, им будет не до еды. Да и пить не хотелось. Он налил оба бокала. Протянул один девушке, но свой не взял. Гладил большим пальцем гладкую ножку.

— Я захотела отметить твою сделку, — аккуратно произнесла Аня, касаясь хрустального края розовыми губами. — Хорошее. И легкое. Ты прав, закуска не нужна, — она сделала глоток побольше и весело заметила: — Что, не пьется? Вчера переусердствовал? Лиза мне рассказала.

Артем, прислонившись бедром о край стола, болтал кишевшую пузырьками жидкость. От кисловатого запаха подташнивало. Услышав имя, он дернул рукой и отставил вино подальше. Аня с интересом проследила взглядом за ссыльным бокалом.

— Что она рассказала? — выдерживая безразличный тембр, спросил Артем.

— Что ты ей скостил срок, и что ты наконец заключил вчера вечером контракт. Вообще об этом должен был сказать ты, но, так и быть, прощу. Считай это платой за массаж, — она в удовольствии воспоминания зажмурила глаза. — Надо будет повторить.

Артем вежливо улыбнулся и промолчал, перекатывая мысль: знала ли Лиза о его спонтанной попытке вымарать ее из головы? Наверняка. Девушки таким обязательно поделятся. Ошибка. Он их наделал много в последнее время. Придется лезть в каждую и разбираться. И все так или иначе связаны с Лизой. Он переплел их жизни. Дурак.

— Так, Тём, и что же происходит? — легко спросила Аня, с любопытным прищуром глядя из-под распущенных волос.

Артем подобрался. Оставил в покое бокал — нервное откровение, позволяющее Ане прочитывать больше, чем надо.

— Уже произошло, — как можно суше отозвался он. — И нас это тоже касается.

Он хотел добавить «к сожалению», но в последний момент передумал, боясь свалиться в мелодраматичность. Да и сожалеть было не о чем. Утром, еще наполненный тем, что случилось с Лизой, он вдруг решил, что с Аней продолжать не сможет. Ночь стала чертой, за которой был лишь один неуклонный исход. Уже немного узнав натуру невольной спутницы, он уверился, решение больше ударит по самолюбию, чем по чувствам.

— «Нас» звучит хорошо, но остальное мне не нравится.

Аня залпом выпила остатки вина и протянула фужер.

— Налей еще. Ну и говори, не люблю, когда мужчины мнутся.

Артем выполнил обе просьбы, кратко и невозмутимо изложив все события, начиная со знакомства с Лизой и заканчивая разговором в офисе. Он осознавал, что Лиза воспримет его откровения как предательство, но терять было нечего. Она сама себя лишила всех привилегий. Аня молчала всю речь, а, когда он закончил, встала.

— Очень драматическая история. Хотя про Лизу не удивил, на нее похоже, — спокойно сказала она и, поставив бокал на стол, пошла к выходу.

В недоумении Артем последовал за ней: ее безучастность тяжело было стерпеть. Эта реакция самого Артема втаптывала в глубокое, дурно пахнущее дно.

— Что именно на нее похоже? — спросил он, чтобы зацепиться хоть за что-то.

— То, что она как всегда не хочет посвящать других в свои проблемы.

Артем сунул руки в карманы и привалился к стене.

— Только этот вывод ты сделала из всего, что я рассказал?

— Это я и так знала, без твоих рассказов, — возразила Аня, возясь с ремешками. — Ты спросил, я ответила. Но и другие выводы тоже сделала, не переживай. В том числе, касательно нас, — она улыбнулась и выпрямилась, почти сравнявшись ростом с Артемом благодаря высоким каблукам. — Давно меня так не использовали. Даже позабылись ощущения.

Сегодня она пахла солнцем, близким морем и цитрусами, и это было непривычно — за недолгое время Артем привык к более глухим замшевым ароматам. В словах сквозил задор, которого не должно быть в этой ситуации. Артем посмотрел ей в глаза, и в ответ на него глянули близкие, очень взрослые, карие. Он почувствовал себя нашкодившим ребенком. Стало неловко перед этой стройной девушкой в прохладно-лиловом платье. Если бы они встретились в обычных обстоятельствах, если бы в его жизнь не зашла Лиза, он бы всерьез увлекся ею. Она бы никогда не дала ему расслабиться и забыться. Чувствовать тонус Артем обожал.

— Все верно. Я использовал тебя, — признал он, отголоском сознания поражаясь, что они говорят о столь неприятных вещах так обыденно. — Ради прагматичной цели. Мне искренне жаль. Именно поэтому говорю тебе все, как есть. Но Лиза была необходима в этом проекте, а через тебя проще всего было к ней подобраться.

— Значит, мы с Лизой обе потрудились на славу, — кивком подытожила Аня. — Звучит как достойный тост.

Артем жадно внимал, как отважно она держится. На ее месте, он бы не сдержал кулак. Хотя бы раз.

— В дураках, как видишь, оказался я сам.

— И это мы тоже по-женски обсудим. Никакой жалости ты не достоин, Артем.

Подмигнув, Аня прошла мимо и открыла дверь. Артем понял, что для нее разговор окончен. Все оказалось гораздо проще, чем он представлял. Он подготовил ответы, но она не задала ни один вопрос, который должна была. Интерес, который она к нему проявляла, не дал никакого, даже самого маленького эха, и эта неправильность вдруг разозлила. Артем рывком подался вперед и захлопнул дверь обратно.

— Для кого ты играешь в безразличие? — не пытаясь скрыть раздражение, спросил он.

Аня сощурилась.

— А ты ждал истерики? Или тебя устроит, если поеду к Лизе выяснять, почему она мне лгала? Да, а ведь и правда — хороша подруга, — она закатила глаза, сделав вид, что задумалась. — Столько лет дружбы псу под хвост. И из-за кого? Из-за мужика с мутными людоедскими целями. Хотя я и сама на тебя вроде запала, так что, нет, не выходит. Как ни крути, у тебя первое место скотского поступка.

Внутри Артема шевельнулись знакомые струны азарта: льющаяся на него прямая язвительность была привычней женского хладнокровия.

— Один черт, как ты хочешь поступить с Лизой. Для меня она провал, — он поднял руки, показывая ладони, словно извиняясь, что ничего не может поделать с мнением. — Как видишь, я признаю, что поступил низко по отношению к тебе, но с ней у меня свои счеты, и я должен был их свести. То, что я выдернул ее под проект против воли и разок трахнул, малая плата за то, что сделала она.

Аня подняла руку и залепила пощечину, не щадя ни ладонь, ни кожу щеки. Артем дернулся от неожиданности и, шумно втянув воздух, уставился бешеными глазами. Девушка ответила царапающим взглядом.

— Ты говоришь о моей подруге, — не повышая тона, сказала она. — Я знаю ее подольше, поближе и без херни, свойственной мужикам. Так вот, Лиза не может быть провалом. Если она тебя разочаровала, ищи проблему в себе.

— Эта проблема уж точно не во мне, — процедил Артем, воздух между лопаток сжался от жара. — Твоя подруга предала раз и предала два, не забывая смотреть на меня таким же ясным и праведным взглядом, как и ты сейчас. Она тоже говорила очень хорошие, правильные слова. Да и согласилась, помимо всего, чтобы защитить тебя от меня. Какие-то ценности ей важны, — он скривил рот в усмешке и потер место удара. — Если тебе достаточно этого, чтобы оправдать ее молчание, дело твое. Принимай удобное для себя решение и дружи дальше. А я пас.

— Потому что ты тоже принял удобное для себя решение, — лукаво заметила Аня. — Удобное, верное решение, после которого тебя ломает, как наркомана. Так ломает, что ты вывалил на меня всю правду. Тяжело играть с ложью, да? А ведь получалось очень складно и интригующе, — она положила руку Артему на плечо и приблизилась к его уху. Прошептала: — Я прониклась твоей загадочной душой. И даже стало интересно ее разгадать. А вместо загадки оказалась такая банальщина и скука, — она выдержала паузу и добавила: — Сплошной провал. Для кого-то и ты можешь им стать.

Развернувшись и не снимая обуви, она снова пошла в комнату. Заняла то место, где только что сидела, и, закинув ногу на ногу, продолжила:

— Давай подытожим, чтобы я прониклась твоей идеей насчет Лизы. Верно ли я понимаю, что ты шантажом заставил ее работать в проекте, который очень мотивирует тебя материально. Ради этого вынудил ее общаться с человеком, который с высоченной долей вероятности когда-то пытался ее изнасиловать, проигнорировал ее попытки достучаться до тебя, чтобы донести тот ужас, с которым она столкнулась и жила все это время. При этом она не увидела и толики сострадания, которое без каких-либо условностей должен чувствовать любой нормальный человек, не говоря уже о бывшем возлюбленном, но вместо этого от тебя она получила приказ продолжать исполнять контракт, а чувства засунуть… м-м-м… куда поглубже. И после того, как ты получил, что хотел, ты заявился к ней домой, трахнул в качестве какого-то придуманного тобой самим наказания, и теперь обвиняешь в предательстве. Все так?

Обвинения одно за другим вырывались наружу из накрашенных губ, и врезались тонкими дротиками.

Решительность Артема в том, что он надумал выпустить пар, ругаясь с таким соперником, как Аня, несколько смялась, но отступать было поздно и позорно.

— Со стороны это может выглядеть именно так, но ты игнорируешь ключевые детали.

Аня перебила его:

— Если сейчас ты струсишь, то клянусь, я тебя больше никогда не подпущу к Лизе. Уяснил? Подумай тщательнее, что скажешь.

Артем осекся. Щека горела, но не менее сильно жгли глаза девушки напротив. Не просто девушки — подруги Лизы, готовой перегрызть ему горло. Не долго раздумывая, она одной ногой переступила порог вражды. Если он не струсит… хм.

Он попытался отлепить от себя неожиданно прозвучавшую угрозу, чтобы она не сбивала с толку, но тщетно — фраза неприятно пережала виски. Артем сделал усилие, чтобы не помассировать их.

— Вчера я не думал о том, что произойдет, как о наказании, — проговаривая слова, начал он. — Это первое. Скорее, это было наказание мне. Второе: после всего мне сложно относиться к Лизе, гм, хорошо. Играть против себя в чрезмерное благородство я не готов. Я отдам все, о чем мы договаривались, поэтому в накладе она не окажется, — он сжал челюсть. Можно только догадываться, в каком выигрыше осталась Лиза. Процедил: — Мы в расчете. И никаких претензий я предъявлять не собираюсь.

Артем замолчал, выбирая из сонма злых мыслей самые пристойные.

Аня сама налила себе вина и снисходительно ждала, перекатывая бокал в ладонях. Артем догадался, что ей, несмотря на бравурность, разговор дается тоже нелегко, и ему стало легче.

— Кое-какие чувства дали о себе знать, но это и неудивительно. Пару раз я допустил — возможно, что-то есть шанс восстановить, — медленно, сам прислушиваясь к тому, что исторгает его рот, продолжил Артем. — Но не получилось. Да и не могло получиться. Так уж сложилось, что мы, мужчины, неохотно прощаем женщин. А для меня теперь это и подавно невозможно. Поэтому даже хорошо, что Лиза уничтожила этот гипотетический шанс. Так больнее, но проще.

Аня фыркнула:

— Вам лишь бы проще. Ну, если хочешь, оставайся вдвоем с этим «проще». Только я могу предложить вариант посложнее. Расскажу тебе, в чем дело, а ты решишь, какой выбрать.

Артем сложил руки на груди. На лице отразился отсвет странной улыбки.

— Надеюсь, мне не придется за это заплатить сто тысяч. А то вы меня по миру пустите.

Аня смотрела на него, приподняв бровь.

— Не относится к делу, — махнул рукой Артем. — Говори.

— Люблю говорить под чай.

Передышка оказалась кстати. Артем отправился к шкафчикам. По иронии под руку попался плотный брикет с иероглифами — один из множества подарков.

— Ты боишься чувств, — заявила Аня, пока Артем сыпал заварку в чайник. — Страх и есть камень преткновения.

Артем вздохнул. Снова препарируют его чувства. Почему женщины так любят говорить банальные вещи так, будто открывают тебе многомерную вселенную?

— Это слишком явно. Я ждал чего-то более заковыристого.

— Страх всегда сложен, — не согласилась она с замечанием. — Ты выбрал веру в предательство Лизы, лишь бы не дать волю чувствам. Ты пас, так? Неважно права она или нет, если лгала, то почему, — гораздо удобнее отрезать себя от нее, чтобы не мучиться. Спроси себя, почему удобнее?

Артем поморщился:

— Если ты сейчас пытаешься притянуть к ситуации мою вину, то бросай. И это не удобнее, а логичнее. Лиза до сих пор не понимает, в чем сильнее всего прокололась. У нее своя правда, в которую я лезть не собираюсь.

— И не лезь. Ты сначала со своей разберись. Тогда и ее правду легче будет понять.

Артем налил воду в чайник и включил кнопку кипячения.

— Я не хочу знать ее правду. Она к моей реальности больше отношения не имеет, как бы ты для подруги не старалась.

— Потому что ты не простил и не хочешь прощать.

— Потому что не простил, — легко согласился он. — Остальное — твое желание.

— Знаешь, Лиза считает тебя сложным, я тоже думала, что ты таишь загадку. Но сейчас вижу упрямство, помноженное на твердолобость. Ты не выберешься, пока будешь бояться.

— Вы, женщины, думаете очень одинаково, — усмехнулся Артем. — Лиза намекала на то же самое. И вроде из лучших побуждений.

— Лиза умеет принимать свои слабости. Для этого нужно определенное мужество. Судя по сему, она хотела помочь тебе.

— А я ее помощь безнадежно упустил, — кивнул Артем. — И я как-то не против, знаешь? От понимания, что ее помощь прошла мимо, сразу как-то легче.

Сложив руки на груди, он безотрывно наблюдал, как все больше пузырьков поднимаются вверх. Минута, и закипит. Через секунд двадцать можно выключать.

За плечом гладким хрусталем рассмеялась Аня.

— Тогда я тебе скажу, чтобы было совсем невесомо: долго это не продлится. Если ты думаешь, что справишься с чувствами и, как ни в чем не бывало, будешь жить дальше, могу тебя разочаровать. Будет долго, тяжело и безуспешно. Местами мучительно. И это будет гораздо быстрее, чем ты воображаешь с высоты мужского превосходства.

Артем осклабился:

— Очень оптимистичный прогноз. Не жизнь, а сплошной апокалипсис.

Он залил в заварочный чайник исходящую паром воду. Правильней было бы сполоснуть его перед тем, как засыпать заварку, но щипающий душу разговор с Аней, катящийся в такую сторону, что он никогда бы не смог предугадать, чтобы подготовиться и достойно отразить атаки, выбил все рациональные мысли. Он действовал механически, как можно тщательнее прикрываясь щитом иронии, но все же беспощадно уверенный тон, которым обрисовывала его положение Аня, набивали на нем десятки невидимых трещин. Он повернулся, чтобы отнести чай на стол, ближе к его поклоннице, но услышал, как процокали в коридор каблуки.

— Эй, а чай?

— Я не говорила, что люблю его пить, — заметила девушка, выглянув из-за стены. — Тебе стоит внимательнее слушать то, что я говорю, Артем.

Он поставил чайник обратно и ринулся за ней.

— Ты сейчас пойдешь к ней?

Вопрос вырвался самовольно. Черт. Ладно бы вопрос… но вот тон, которым он его произнес… Он никуда не годился. Он давал понять, что на дне всех высказанных убеждений Ани притаилась правда, которую он так непреклонно обсмеял.

Аня подняла брови.

— Нет, не гораздо… предельно быстрее, — проворковала она, хитро заглядывая ему в глаза. — Пойду. А что, хочешь передать привет?

Он покачал головой, с усилием, но твердо возвращаясь в привычное состояние. Женщины не могут знать его лучше, чем он сам знает себя. Если бы он прислушивался к мнениям всех, кто ему что-либо говорит…

— Не лечи ее такой же ерундой, как меня, ладно?

— У женщин это называется поддержка, Артем. И это не лечение, а женский божий дар.

Аня открыла дверь. Последнее слово осталось за ней.

Артем расслабленно прикрыл глаза. Мысль появилась внезапно.

Да, получится вполне элегантное завершение. Мужчины тоже не обделены божественными талантами.

— Погоди, Аня, я передам привет.