Предварительно обречен

7

Утро вторника приносит дождь и головную боль. Вроде и немного выпила вчера. Желания идти куда-то нет совершенно. Я валяюсь в кровати и оцениваю, что будет, если откажусь от сделки с Артемом. Вчерашний разговор с Норкой показал, что она сама в состоянии позаботиться о себе. Тогда, может, мне не стоит впрягаться? Нужна ли эта жертвенность с моей стороны, если подруга мало того, что не просила о помощи, так и вообще не уверена в отношениях. А если я, подписав контракт, добровольно свяжу руки, а она с Артемом расстанется. Что я тогда буду делать?

Я фыркаю и забиваюсь глубже в одеяло. Вокруг мягкость, тишина и серый цвет.

Артем сам внедрил эту мысль про искупление вины. Я не считала и по-прежнему не считаю себя виноватой. Я всего лишь отреагировала на домогательства. Хотя стоит признать, слишком радикально отреагировала.

Я смотрю на темные пятна, плывущие по молочному небу. Тогда, семь лет назад, небо было таким же. И также накрапывал дождь.

Я как обычно не взяла зонт и поэтому, когда зашла в отель, где жила делегация из Китая, по тонкой блузе фигурно расплывались мокрые узоры.

Наскоро промокнув одежду салфетками, пока поднималась в лифте, я вышла на нужном этаже и добежала до номера. Дверь открыл секретарь Кан Лун.

— Доброе утро, Ли-са. Ты завтракала?

На китайском мое имя произносится именно так — Ли-са. С ударениями на обе гласные буквы.

— Спасибо. Завтракала.

Он пропустил меня в комнату, где присутствовали еще трое. Директор завода, его заместитель и директор по развитию.

— Сяо Ли, привет, — поздоровался директор по развитию Фэн Муян.

Он был старше меня на полжизни, поэтому выбрал подобное обращение. Сяо означало «маленький» или «младший».

— Доброе утро, господин До, господин Фэн, господин Бай.

Остальные покивали в ответственном приветствии. Перед ними был накрыт стол с европейским завтраком. Однако на столе стояли три круглых пластиковых чашки с быстрорастворимой лапшой. Для китайцев не важен статус, приезжая в другую страну они все равно предпочтут питаться привычной им пищей. Даже такой народной, как лапша.

Там же были нарезаны соленые яйца, которые они ели вприкуску с лапшой, сладкие сосиски. Стояла баночка с перечной пастой. И тут же расковыренный омлет, овсянка, которую кто-то сдобрил перцовой пастой. Китайцы, знакомые с овсянкой, не были осведомлены с методом ее приготовления на молоке и сахаре.

— Ты завтракала, Сяо Ли? Тут все так невкусно. Каша сладкая, омлет безвкусный. Лепешки тонкие и тоже сладкие. Почему так много сахара везде? Кан Лун налей чаю Сяо Ли.

Секретарь суетливо подошел к столу и из явно привезенного с собой бугристого тяжелого чайника налил стаканчик чаю. Подал.

— Это не лепешки, а блины, вы должны были слышать. Национальное русское блюдо, — сказала я, поблагодарив за чай.

— Да. Би-лин, слышал, — важно кивнул заместитель директора Бай Вэймин. — Надо есть с русской икрой. Русский би-лин с русской икрой, — он засмеялся. — Но икры нет, как есть тогда этот би-лин?

Сегодняшние блины подавались со сметаной и сгущенкой, которые одиноко стояли на краю стола, налитые в пузатые соусники. Китайцы плохо сочетаются с молочными продуктами, поэтому добавки были проигнорированы. Впрочем, я сомневалась, что делегации понравилась бы и соленая икра. Я сделала себе мысленную пометку предложить Артему организовать гостям ужин в русском стиле, но без съестного экстрима. Да, вкус еды фурора не произведет, но зато полностью скрасится антуражем.

— Я тоже видел в передаче. Би-лин пекли, а русские девушки в национальных одеждах танцевали, — заметил директор завода До Шэнли. — Очень красивые были девушки, такие как ты, Сяо Ли. Мы хотим, чтобы у нас были такие же.

Я склонила голову, судорожно думая, о каких девушках идет речь. Кто и что именно им успел обещать?

— Обязательно попробуете с икрой и девушками. А сейчас, если вы закончили завтракать, предлагаю поехать осмотреть объект, господин Горин уже ждет нас всех там.

Погода для осмотра выдалась неважная. Артем с утра ворчал, но отменять встречу не стал. Обнаженный, он долго стоял перед открытой дверцей шкафа, выбирая из серой волны рубашек ту самую, пока налетающий охапками ветер перебирал влажные после душа волосы, оставляя на них отчетливый запах дождя. Тогдашняя наша жизнь была забита подобными набросками, намекающими на понятные всем отношения влюбленной пары, и мы с удовольствием подчинялись правилам, вмещающим в себя множество приятных обязанностей, чаще всего начинающихся и заканчивающихся в постели. Разговаривали мы мало, а если и говорили, то только о проекте. Я собралась первая, пройдя этапы душа, укладки и макияжа. Надев темную узкую юбку до колен и белую блузу, я подошла к Артему посоветоваться, стоит ли застегивать ее на все пуговицы. В его взгляде было отчетливое одобрение. «Школьница?» — спросил он и, не дожидаясь ответа, подхватил меня под ягодицы и поднял над собой. Страшно раскачиваясь из стороны в сторону, он закружил нас по комнате, обливая хохотом и внезапным счастьем, и только ошалело мотал головой, когда я от страха пискляво умоляла прекратить. Наконец он вернул меня на пол. Щедро чмокнув в нос, он с охотно подтвердил, что одежда подходящая, и несколько верхних пуговиц можно расстегнуть. «Ты им нравишься, глупо этим не пользоваться», — сказал он.

Дождь предоставил возможность понравиться китайцам еще больше. Я покосилась на грудь — сквозь мокрую ткань просвечивали лямки бюстгальтера. Стыдоба еще та. Почему я сразу не подумала о таком риске?

Китайцы меж тем засобирались — зашуршали, заходили. Едем, едем.

— Нехорошо заставлять ждать господина Го-лин, — сказал директор До Шэнли. — Однако на улице дождь. Ли-са, ты тоже без зонта? Кан Лун, нам нужны будут зонты. Ли-са, не знаешь, где можно взять? Мы не привезли с собой.

— Можно спросить на ресепшен, думаю, у них может быть. Или можно купить, через два здания направо есть торговый центр.

— Плохая погода, чтобы смотреть объект, — уронил вдруг молчавший до этого директор по развитию Фэн. — Очень мокрый день.

— Если у нас будут зонты, то дождь не страшен, — ворчливо возразил директор До. — Кан Лун, сходи вниз. Спроси.

— Я сопровожу, — вскочила я. — Кан Лун не говорит по-русски.

— Нет, Сяо Ли, ты останься. Мы планируем близко везти бизнес с Россией, Кан Лун должен уметь справляться с трудностями без твоей помощи, — он повернулся к секретарю: — Напиши мне, если найдешь зонты.

Кан Лун молча повел головой и быстро вышел.

Я снова села. Бай Вэймин и Фэн Муян копались в чемоданах и тихо переговаривались на кантонском диалекте. Вся делегация была из южных провинций Китая. Текли минуты. Я ждала.

— А ты студентка, Сяо Ли? — спросил До Шэнли на путунхуа, он единственный так и остался сидеть на месте. — Выглядишь, будто еще в школе учишься.

— Я закончила учиться, господин До.

— У тебя хороший китайский. Ты училась в Китае?

Я киваю.

— Спасибо, но до вашего уровня мне еще расти и расти.

Шутка была встречена тройным хохотом.

У заместителя Бай зазвонил телефон. Он поднял трубку и коротко сказал:

— Хорошо, сейчас спущусь.

Убрав телефон, он посмотрел на До.

— Кан Лун просит спуститься. Он нашел зонты, просит помочь донести.

До кивнул, и через десять секунд мы остались втроем. Это напоминало детскую игру на выбывание. Кто следующий?

— Тебе обязательно надо снова приехать к нам, Сяо Ли. У тебя были поклонники? Ага, точно были. Хотя таким юным девушкам рано думать о чем-то серьезном. У тебя еще все впереди.

Я вежливо улыбнулась и кивнула, никак не прокомментировав замечание.

И снова потекли минуты. До расспрашивал меня о жизни в Китае, России, как познакомилась с Артемом и в каком университете учила язык. Его интересовало, соглашусь ли я и дальше с ними работать, если сотрудничество с Артемом вдруг закончится, ведь я очень нравлюсь всем как переводчик. Я рассеянно отвечала, а сама чувствовала, как растет напряжение внутри. Вопросы были тревожные, как и вся ситуация с сборами.

Теперь у Бай Вэймина зазвонил телефон. Я напряглась еще больше. Неужели и он уйдет? Бай отвечал на кантонском. Странно. Я внимательно слушала, но ничего знакомого не могла уловить.

— Я понял, — сказал он трубке, внезапно переходя на официальный язык, и повернулся к До. — Все в порядке. Они ждут нас на улице.

До весело хлопнул в ладоши и хитро посмотрел на меня.

— Ну, вот видишь, Сяо Ли, а ты переживала. Мы нигде не пропадем.

— Тогда едем к господину Горину, — резюмировала я.

— Конечно, едем, — кивнул До. — Только ты вся мокрая. Твоя одежда не годится для такой погоды. Я понимаю, что ты так для нас оделась, и мы с господином Бай это оценили, особенно твое красивое белье и то, что ты пришла без зонта. Но для поездки на объект тебе стоит переодеться.

Я застыла. Сознание вдруг будто превратилось в сосуд с узким горлышком, куда одно за другим вливались сказанные слова. Я понимала смысл слов, но причина этой речи ускользала. Зато по рукам и ногам побежал страх, заставив кончики пальцев рук и ног обледенеть.

— Я могу сходить купить новую одежду, — выдавила я. — Как я сказала, рядом торговый центр. Если вас не затруднит подождать минут пятнадцать.

— Куй железо, пока горячо, — покачал головой До, произнося китайскую поговорку, совпадающую с русской. — Не будем заставлять господина Го-лин ждать.

— У меня есть одежда, чтобы ты могла переодеться, — добавил молчащий до этого Бай. — Не нужно ходить в магазин. Я дам.

Я молчала, сбитая с толку.

— Ли-са, скажи, у тебя в глазах линзы? — вынырнул сбоку голос директора До.

— Н-нет.

— Я вчера еще заметил цвет. Как вода в озере Цин Хай.

Страх усилился, но я не понимала, как действовать. Так, не бояться. Думать. Они партнеры. Они безопасны.

С одной стороны, ничего угрожающего в их расспросах нет. Интерес к молодой европейке со стороны мужчин, разменявших пятый десяток, вполне понятен. Знала я и то, что китайцы всегда без лишних сантиментов и уважения относятся к обслуживающему персоналу. И пусть платят мне не они, обслуживаю их сейчас я.

От этой двусмысленной мысли я вздрогнула. Что было истолковано совершенно иначе.

— Тебе холодно, Сяо Ли. Бай, дай ей одежду.

Бай Вэймин покладисто склонился над чемоданом и зашуршал пакетами. Я замотала головой. С другой стороны, все эти намеки дурно пахли и переходили границу личного. Тем не менее, чего они ожидают? Внизу нас ждут их коллеги.

— Я все же предпочла бы пойти купить одежду.

Если я окажусь груба, то запорю всю сделку. Вдруг окажется, что это паника, основанная на паранойе? На кону труд десятков людей и деньги, исчисляющиеся миллионами долларов. Компания влезла в кредит, только чтобы соблюсти все условия. От успеха, наконец, зависит карьера Артема.

— Это плохо, Ли-са, что ты отвергаешь нашу помощь, — обиженно заметил До Шэнли, вставая. — Господин Бай заботится о твоем здоровье. Как ты будешь переводить, если заболеешь? Мы не слишком хорошо знаем английский, а дело у нас господином Го-лин серьезное. Надо ли тебе упорствовать?

Текуче проговаривая эти слова, До Шэнли зашел мне за спину и положил растопыренную ладонь на плечо. Она была страшно горячей и жесткой. Я дернулась, но рука осталась на том же месте. По телу пошла паника. Дыхание участилось.

Бай Вэймин поднялся с синим свертком и, стряхнув, продемонстрировал футболку-поло. По комнате поплыл сильный запах порошка.

Я дернулась сильнее, выворачиваясь из хватки, но До добавил вторую руку на другое плечо.

— Отличная футболка. Чистая. Подойдет к твоим глазам. Я помогу тебе, раз ты так стесняешься.

— Отпустите, — по-русски сказала я.

Китайские слова мгновенно вылетели из головы. Было страшно за себя и за последствия. Еще теплилась надежда, что они действительно переживают, чтобы я не заболела, поэтому предлагают переодеться. А все их расспросы — чистой воды любопытство.

Они же не могут, да? Если бы сделка не была в их интересах, они бы не приехали, не сидели бы здесь, не давились бы едой, которая вызывает неприязнь. Китайцы не склонны выезжать заграницу, если на это нет веских причин, например, таких как сумасшедшие прибыли, которые гарантирует им проект, разработанный Артемом. Они слишком хитры и рациональны, чтобы вот так все ломать. Или дело в другом?

Может, эфемерные обещанные русские девочки начинаются с меня? Кто такое мог придумать? Перед глазами проносятся лица, которые общаются с делегацией помимо меня. Их мало. И самое яркое — лицо Артема. Да ну. Нет. Не может быть. Или может? Мы знакомы от силы три недели. Как глубоко я его знаю? Точно не глубже поверхности. Если поставить на весы меня и успех проекта, что он выберет? Господи, о чем я думаю? Я ошибаюсь. Я хочу ошибаться. Я накручиваю себя.

«Ты им нравишься, глупо этим не пользоваться», — звучит в голове утреннее замечание.

Неужели воспользовался он? Возможно, если… если только он… такой сукин сын.

Эта мысль придала сил. Если он или все его руководство решило использовать меня в темную, понадеявшись на наивность и страх, то хрен им.

Я со всей силы дернулась вниз, сползая по креслу. В руках осталась зажатая ткань блузы, полы выпростались из-под пояса юбки и мятыми ластами потянулись вверх. Обнажился живот. Плевать. Я дернулась снова и упала на колени.

Спереди подлетел Бай, схватил под локоть и потянул вверх. Не разбираясь в природе его действия, я ударила кулаком ногу повыше ботинка. Захват испарился. Ругающийся от боли, заместитель потер лодыжку под штаниной.

— Что ты делаешь?! — зло спросил Бай, непонятно к кому обращаясь.

— Не подходите… — хрипло вытолкнула я предупреждение, пытаясь подняться, но в спину сильно толкнули, одновременно схватив за шею, и ткнули в пол лбом. Я упала плашмя рядом со стенающим заместителем. Сверху поясницу придавил коленом До и для надежности добавил руку между лопаток.

Сквозь брызжущую боль в висках и глубинную во всей черепной коробке я слышала храпящее дыхание и быстрые переговоры на кантонском.

— Вы понимаете, что делаете? — сипло спросила я. — На кону проект, и вы этим… его уничтожаете!

В высоте весело рассмеялся До.

— Мы просто хотим помочь тебе переодеться, Ли-са. Надо подчиняться страшим. Студенткам нужен хороший опыт и рекомендации. Надо их зарабатывать.

С этими словами он рванул блузу на плече, но ткань оказалась достаточно прочной, чтобы выдержать натиск. Я застыла, перестала сопротивляться. Следующая атака должна быть вот-вот, и непонятно, устоит ли в этот раз тонкий материал.

Успокоиться. Надо действовать по-другому. В голове взрывались одна мысль за другой. Вот так, придавленной к полу мне не выбраться. Но и бесконечно держать меня в таком положении они не смогут. Тогда что? Подыграть? Подчиненные должны подчиняться.

— Конечно, господин До, — заплетаясь в словах, зачастила я. — Я здесь, чтобы вы были довольны. Если вам важно, чтобы я переоделась, я это сделаю. Слезьте только с меня.

— Ты очень опасная девочка. Посмотри, как ты ударила господина Бая. Он теперь будет хромать. Думаешь, Аэртему понравится, как ты исполняешь его указания?

— Ему не понравится. И то, что вы против воли удерживаете меня на полу, тоже не понравится. Давайте встанем и поговорим. Я не знаю, что обещал вам Артем, меня он не предупреждал.

— А подчиненных и не надо предупреждать о таком, Ли-са, — ухмыльнулся До.

— Тебе лучше поднять ее, До, у нас мало времени, — нервно сказал Бай. — Если ты действительно хочешь это сделать, поторопись, я подстрахую.

Эти слова явно не предназначались для моих ушей, но переполненный волнением заместитель не заметил, что снова перешел на путунхуа, и я его прекрасно понимаю. Никак не отреагировав на реплику, я незаметно напряглась, надеясь, что удобный момент поможет вырываться из капкана. Одна против четырех мужских рук и против пожилой, но мужской силы.

Директор До цыкнул и убрал колено с поясницы, по-прежнему надавливая между лопаток.

Снова перейдя на диалект, коротко приказал что-то Баю, и тут же оба моих запястья оказались в силках чужих рук. Сцепленную со всех сторон: за руки, шею и пояс юбки сзади, меня потянули наверх, но едва я встала на ноги, как с силой повалилась назад, подминая под себя директора До. Бай Вэймин по инерции потянулся следом за нами, но благоразумно отцепился, исчезая с поля зрения.

С глухим стуком мы упали. Я с восторгом услышала, как пугливо вскрикнул До Шэнли, зацепившись боком о кресло, и как протяжно застонал, ощутив вес моего тела. Я тут же сгруппировалась и пружиной вскочила обратно, дикими глазами фокусируясь на заместителе Бае. Тот, карикатурно расставив руки, шагнул вперед, но второй шаг сделать не осмелился, переведя взгляд на ворочавшегося на полу директора.

Я смятенно оглянулась на дверь — единственное верное решение сейчас, но едва повернулась на высоких каблуках, как До Шэнли перехватил меня за лодыжку и дернул вниз. Закачавшись, как канатоходец, потерявший баланс, я в порыве отчаяния занесла вторую ногу и со всей дури впечатала каблук ему в руку. Благословите того, кто создал высокие тонкие каблуки, — нога тут же освободилась, но, не удержавшись, я рухнула рядом. Краем глаза успев увидеть темную кровь на темной коже пониже локтя и цапнув выглядывающую из-под ягодицы директора сумку, я урывками поползла к выходу.

За спиной кричал До и верещал заместитель Бай.

— Готовьтесь… ко встрече с русской… полицией! — захлебываясь словами, выпихнула из себя я.

Цепляясь руками о косяк, встала и, не оглядываясь, вывалилась за дверь.

Проковыляв мимо лифта, я остановилась на лестничном пролете и оперлась на перила. Меня трясло и, чтобы успокоиться, я принялась глубоко и мерно вздыхать. Вскоре дыхание замедлилось, но мысли, наоборот, носились с околосветовыми скоростями. Я не знала, что делать, не знала, не знала!

— Артем. Сначала надо позвонить ему

Рассказать. И с ним решить, что делать дальше.

Я вытащила из сумки телефон, но, глядя на трясущийся экран, медлила.

Что я ему скажу сейчас, когда сама не понимаю, что сделала. Как он отреагирует? Что будет с проектом? Мне стало жарко от страха. Это был страх совершенно иного толка, чем там, в комнате. Там жертвой стала бы только я. Теперь же жертв могло быть гораздо больше.

Надо подумать.

Всхлипнув, я убрала телефон обратно, заправила блузу и перевернула съехавшую вбок юбку. Зеркальце отразило бледное лицо с красным пятном на лбу. Вероятно, будет синяк, отстраненно подумала я и, аккуратно перебирая ногами, стала спускаться.

В холле были люди, но ни секретаря Кана, ни директора Фэна с чертовыми зонтами не было. Возможно, их уже вызвали наверх. Интересно, они вызовут скорую? Я с содроганием вспомнила, как каблук погрузился в плоть директора. Господи, на каблуке должны остаться следы!

Я подняла ногу и посмотрела назад, на пятку. Каблук был чистый, на первый взгляд. На улице дождь — если что-то и осталось, все смоется. Надеюсь, он не получит заражение. А если и получит, то поделом. Но тогда и мне точно конец, кисло подумала я и, озираясь, поплелась к выходу.

Снаружи лило. За то время, что я отрывалась в гостинице, дождь перетек в ливень и щедро заливал асфальт серыми реками.

— Подвезти тебя? — донеслось сбоку.

Я ошарашено оглянулась. Голос был без акцента, а обладатель щуплым светловолосым парнем, немного превосходившим меня по возрасту и росту.

— Я… вызову такси.

Голос прозвучал так, будто я не говорила последние пару лет. Но парень улыбнулся.

— Долго ждать будешь. Поехали, вот моя машина. Тем более, ты без зонта. Если боишься, довезу до ближайшего метро.

При слове «зонт» меня снова залихорадило. Вышли и закурили рядом два китайских мужчины, сокрушаясь, что погулять не удастся. При звуках характерной речи я едва не разревелась.

— Я согласна. Поехали. Пожалуйста.

Он назвался Вовой и оказался очень теплым. Как бы я ни направляла в его сторону иголки, чтобы он не втягивал меня в разговор, он бережно убирал их, все приближаясь убаюкивающими фразами. Я сказала, что только что случилась неприятная ситуация. Он не настаивал на подробностях, но кружил вокруг сути, приглаживая мои скачущие мысли дружелюбной покровительственной ладонью. Может, и к лучшему, что он меня везет, думала я, монотонно покачиваясь в пассажирском кресле, и то, что мы говорим, тоже. Может, и стоит поделиться бедой, говорят же, что мы часто откровенны с теми, кого видим первый и последний раз. Вова смотрел радушными глазами, и я ему рассказала. Все..