Прекрасное отчаяние

8

АЛЕКСАНДР

Вспышка волнения пронзает мою грудь, когда я наконец-то замечаю те самые волнистые светлые волосы, которые, кажется, всегда развеваются вокруг нее, даже когда нет ветра. Прислонившись к стене и скрестив руки, я наблюдаю, как Оливия выходит из столовой и направляется по коридору в другую сторону. Сегодня утром за завтраком она практически съела половину столовой. На самом деле, она была настолько отвлечена едой, что даже не заметила, как я за ней наблюдаю. Хотя я за ней наблюдал. Мне нравится знать, что единственная причина, по которой ей разрешено есть, это моя милость.

Воспоминания о прошлой ночи проносятся в моей голове, и кровь приливает к члену в ответ.

Вчерашний вечер был необычно незабываемым. После всех ее выходок и отказов подчиняться мне понадобилось меньше двух дней, чтобы выиграть первую битву. Я буду вечно воспроизводить этот момент в своей голове. Упрямый наклон ее подбородка, когда она сообщила мне, что не будет вести со мной переговоры. Ужас, охвативший ее великолепное лицо, когда она поняла, что я действительно собираюсь объехать все магазины и рестораны в этом городе, только чтобы убедиться, что она не сможет поесть без моего разрешения. А потом это прекрасное отчаяние в ее глазах, когда она была вынуждена признать свое поражение и подчиниться мне.

Но больше всего я помню ощущение ее губ вокруг моего члена. Я делал это в основном для того, чтобы унизить ее, а не для собственного освобождения, поэтому я не ожидал, что получу от этого такое удовольствие, какое получил.

Но, клянусь Богом, мне понравилось, как никогда.

Все еще прислонившись к стене, я позволил своим глазам снова скользнуть по телу Оливии. Мой член мгновенно возбуждается при виде ее в этих узких джинсах. Неужели они те же самые, что были на ней прошлой ночью? Боже, я хочу снова почувствовать ее губы на своем члене. И еще я хочу увидеть, как она снова стоит передо мной на коленях. Она должна быть там. На коленях и с моим членом во рту.

Я поднимаю брови, когда группа людей внезапно преграждает Оливии путь. Она тоже с визгом останавливается. С этого ракурса мне видна только ее спина, поэтому я не могу прочитать выражение ее лица. Но ее поза напряжена.

В коридоре воцаряется гробовая тишина, все оборачиваются, чтобы посмотреть.

— Извините, — говорит Оливия, ее голос теперь отчетливо слышен в тихом коридоре. — Не могли бы вы немного подвинуться, чтобы я могла пройти?

Блондин, в котором я узнаю одного из первокурсников, скрещивает руки и пристально смотрит на нее.

— Мы слышали, что ты не только пыталась поиметь Хантингтона за особые услуги, но и отказалась присягнуть на верность университету.

Ее спина выпрямляется.

— Я не пыталась трахнуть Александра.

— Александр? Ты действительно думаешь, что ты настолько высока и могущественна, что общаешься с королем университета?

— Я… — Она издала разочарованный звук и взмахнула руками. — Просто уйди с дороги.

— Теперь ты пытаешься отдавать мне приказы? — Он поднимает на нее бровь. — Ты хоть знаешь, кто я такой?

— Мне плевать.

— А не стоило бы. — Он делает шаг к ней. Остальные члены его группы следуют за ним. — Потому что ты никто. Студентка со стипендией. Если бы ты хоть немного знала, из каких мы семей, ты бы нашла свои несуществующие манеры и проявила бы к нам хоть какое-то чертово уважение.

Она качает головой.

— То есть ты хочешь сказать, что я здесь потому, что получила стипендию за то, что была самой умной ученицей во всем моем родном штате, а ты здесь потому, что… твоя семья богата? И ты считаешь, что я должна проявлять к тебе уважение? — Издевательский смех срывается с ее языка. — Все наоборот, Искорка. Но ты бы знал это, если бы в твоей огромной голове был хоть один мозговой центр.

Удивление пронзает мою грудь, когда я смотрю на нее, приподняв брови. Черт, она точно не принимает никакого дерьма. Ни от кого. Я даже немного впечатлен.

А вот блондин, напротив, не впечатлен. Ни в малейшей степени. На его лице вспыхивает ярость, и он бросается вперед. Схватив Оливию за руки, он крутит ее вокруг себя, в то время как другой из его группы открывает дверь в кладовку рядом с ними.

Я понимаю, что эта засада, должно быть, была заранее спланирована, потому что им каким-то образом удалось заполучить ключи от этой кладовки. Такие ключи есть только у обслуживающего персонала.

Оливия сражается всем, что у нее есть, но, учитывая ее размеры, это не так уж и много по большому счету.

Задрав голову, я наблюдаю, как парень заталкивает ее в маленькую комнату. С этого ракурса я не вижу, что там происходит, но коридор заполняют звуки лязгающих банок и стучащих ручек швабр.

— Такие, как ты, всегда будут убирать за такими, как мы, — говорит блондин, а его друзья хихикают вокруг него. — Вот где твое место, сучка.

Со злобной улыбкой на лице он захлопывает дверь и закрывает ее с помощью одолженных ключей. Мгновение спустя, с другой стороны, в нее врезается груз.

— Пошел ты! — Кричит Оливия изнутри кладовки.

Затем она то ли пинает дверь, то ли бьет по ней кулаком. Первокурсники снаружи смеются и похлопывают блондина по спине.

Оттолкнувшись от стены, я пробираюсь к ним.

По их лицам пробегает шок, когда они замечают меня, а затем они все поворачиваются лицом ко мне, бросая неуверенные взгляды между мной и дверью. Гладкая деревянная плита продолжает вибрировать, когда Оливия стучит по ней еще три раза.

— Прости, — нерешительно говорит блондин, когда я останавливаюсь перед дверью. — Ты не одобряешь…

— Нет, все в порядке, — перебиваю я. Щелкнув пальцами, я протягиваю руку. — Но дальше я сам.

— Конечно. — Он пытается передать ключи. — Ты уверен, что все в порядке, что мы…

— Да. — Я перевожу взгляд на него, перебирая пальцами ключи на своей ладони. — А теперь уходите.

Он и вся его компания друзей тут же исчезают в коридоре.

Дверь перестала вибрировать, и теперь в комнате царит тишина. Я хмурю брови, вставляя нужный ключ. Что она там делает? Неужели она так быстро сдалась?

Я со щелчком отпираю дверь и распахиваю ее.

Свет заливает небольшое темное помещение, освещая удивленное лицо Оливии.

Она стоит, сгорбившись, едва ли на полшага передо мной. Я опускаю взгляд на ее пальцы и шпильки, которые она держит в руках.

Секунду мы просто молча смотрим друг на друга.

Затем она прочищает горло и выпрямляется, позволяя своим рукам снова опуститься по бокам.

— Спасибо.

Прежде чем она успевает сделать шаг вперед, я перемещаюсь так, чтобы загородить дверной проем. Прислонившись плечом к дверному косяку, я скрещиваю руки. Она смотрит на меня и делает шаг назад.

Я киваю в сторону ее рук.

— Это отмычки?

— Нет. — Она бросает на меня раздраженный взгляд. — Это шпильки для волос.

— С помощью которых ты пыталась взломать замок?

Она не отвечает. Только засунула шпильки в карман и скрестила руки, глядя на меня в упрямом молчании.

— Ты умеешь взламывать замки? — Настаиваю я. Когда она не отвечает, я добавляю: — Чем быстрее ты ответишь на мои вопросы, тем быстрее сможешь выбраться из этого шкафа.

Из ее горла вырывается раздраженный звук. Разжав руки, она поднимает ладони и проводит ими по своим теперь уже слегка взъерошенным волосам. И мне очень нравится ее беспорядочный и растрепанный вид. Хотя в следующий раз я хочу быть ответственным за это.

— У меня была подруга в моем родном городе, — наконец говорит она. — И она верила в школу жизни, а не в… школу.

— Понятно.

— Ну что, теперь ты можешь уйти с дороги?

Я ухмыляюсь.

— Мне нравится, когда ты вежливо просишь.

— Засранец.

— Не очень вежливо. — Я бросаю на нее порицающий взгляд, от которого она только закатывает глаза. Меня охватывает жар, и мне приходится бороться с внезапным порывом перегнуть ее через стол и отшлепать за наглость. Вместо этого я приманиваю ее вопросом: — Ты ничему не научилась прошлой ночью?

Она хмурится.

— Что случилось прошлой ночью?

На мгновение я действительно верю, что она говорит серьезно. Что то, что произошло прошлой ночью, было настолько несущественным, что она даже не помнит об этом. От этого по моим венам пробегает очень странное ощущение холода. Затем я замечаю блеск в ее умных карих глазах.

Улыбка с угрозой скривила мои губы.

— Ты хочешь сказать, что тебе нужно, чтобы я освежил твою память практической демонстрацией?

Она фыркает и откидывает волосы за плечо.

— Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься.

Я закрываю глаза, а затем открыв их некоторое время просто смотрю на нее. Она смотрит прямо в ответ. Ее подбородок даже наклонился вверх в этой ее пьяняще упрямой манере.

Когда молчание начинает затягиваться, я взмахом руки указываю на шкаф с припасами, в котором она сейчас заперта.

— Знаешь, я могу сделать так, чтобы все это исчезло.

Ее глаза сужаются.

— Что именно?

— Издевательства. Притеснения. Грязные взгляды и ехидные замечания.

— Правда?

— Да. — Я одариваю ее улыбкой, полной вызова. — Все, что тебе нужно сделать, это сдаться мне.

Она издает озадаченный смешок.

— Сдаться? Дорогой, мне не хочется тебя огорчать, но моя мама не воспитывала сдающихся.

Это вызывает не менее озадаченный смех из моей груди. Несмотря на то, что я качаю головой в недоумении, я не могу не поразиться ее стойкости.

Сменив тактику, я игнорирую ее ответ и вместо этого спрашиваю:

— Как прошел обед?

В ее глазах мелькнула осведомленность.

— Вкусно.

— Хм. — Я покачал головой. — Ты же понимаешь, что я могу так же легко отнять его снова.

Волнение бурлит во мне, пока я жду, когда она запаникует. Жду, когда страх проступит на ее лице. Жду, что это прекрасное отчаяние заставит ее снова подчиниться мне.

Но этого не происходит.

Вместо этого она поднимает брови и цокает языком.

— Понятно. Я думала, ты человек, который держит свое слово. Человек, который соблюдает свои сделки. Но, похоже, я ошибалась. — Она бесстрастно пожимает плечами. — Ну что ж. Давай, забирай. Я разберусь с этим, а пока прослежу, чтобы все знали, что Александр Хантингтон IV не выполняет свои обещания.

Вспышка ошеломленного удивления ударяет меня в грудь. Неужели она только что…?

— Сейчас начнется мой следующий урок, — продолжает она, прежде чем я успеваю сообразить, что ответить. — Так как насчет того, чтобы ты любезно отвалил, чтобы я могла выбраться из этого шкафа?

Это выводит меня из ступора, и я трясу головой, чтобы прояснить ситуацию, прежде чем одарить Оливию еще одной злобной улыбкой.

— Я смог бы. Если ты в настроении для очередной сделки.

Ее губы вокруг моего члена прямо сейчас были бы идеальным завершением этой маленькой стычки. Но у этой разъяренной девочки, очевидно, другие планы.

Двигаясь как гадюка, она схватила огнетушитель, стоявший у одной из полок, и выставила его перед собой как оружие.

— У тебя есть три секунды, чтобы отойти, прежде чем я испорчу твой дорогой дизайнерский костюм.

Шок прокатывается по моим венам. И на мгновение я могу только смотреть на нее.

— Один.

Дерзость. Абсолютная дерзость этой девушки.

— Два.

Неверующий смех вырывается из моей груди, когда я поднимаю руки в знак капитуляции.

— Что ж, полагаю, у меня нет выбора, когда ты вот так наставляешь на меня пистолет, милая.

Сделав пару шагов назад, я отхожу от двери. Оливия смотрит на меня сузившимися глазами. Я с изумлением смотрю, как она выходит из шкафа, все еще держа перед собой огнетушитель. Она отходит назад, пока, между нами, не остается достаточно места, чтобы я не смог ее схватить. Затем она швыряет огнетушитель на пол и бросается прочь.

Со своего места у все еще открытой двери я улыбаюсь, наблюдая за ее бегством.

Вот именно это мне в ней и нравится.

Благодаря тому, что я такой, какой есть, люди всегда отступают и кланяются, когда я появляюсь. И без каких-либо вызовов моя жизнь иногда становится ужасно скучной. Но она не такая. Она не отступает. Ее не пугает ни моя власть, ни мое богатство. Ее пугаю я.

Она борется, борется и отказывается сдаваться без полной войны.

А я люблю вызов.