Прекрасный Хаос

Двадцатое ноября. Следующее поколение

Отвали, Бой скаут. Я рассказал тебе все, что знаю. Почему я должен что то скрывать? «Джон улыбнулся и посмотрел на Лив.»Я только ношу штаны. А она — та кто носит ремень."

Это было правдой. Его ремень со скорпионом был на талии Лив. Лена отдала его Лив, так как она присматривала за Джоном когда Мейкона не было рядом. Ночью Мейкон даже связывал его как заключенного, что бы удержать.

Но если Джон говорит правду о своих способностях, то ему достаточно прикоснуться к Мейкону, что бы получить часть его сил. Вопрос в том, почему он не делает этого? Я уже начал думать, что он не хотел уйти, но это не имело никакого смысла.

Последнее время он ничего не делал.

После разговора с Лилум — Колесом Судьбы, Королевой Демонов, миссис Инглиш, которая не миссис Инглиш вовсе — у меня было больше вопросов чем ответов. Я понятия не имел, как найти того кого Двое, и я не знал на сколько мы отстаем.

Я должен был выяснить, когда настанет Восемнадцатая Луна. Я не мог отделаться от мысли, что это связано с Джоном Бридом, с тех пор как Джон из "Окружной Заботы" написал то сообщение.

Похоже, что Джона это не заботило. Он развалился на раскладушке у стены, чередуя сон и раздражая меня.

Лена была Расстроена. Очарование Джона на нее не действовало. "Абрахам, должен был сказать тебе, что нибудь о Восемнадцатой Луне.

Он со скучающим видом пожал плечами. "Твой парень, единственный кто не может заткнуться об этом."

“Да? Тогда может оторвешь свой зад и заткнешь мне рот?”

Итан, успокойся. Не позволяй ему провоцировать тебя.

Лив Вмешалась. "Итан, я думаю, мы должны быть немного более вежливыми. Мы ведь знаем, что Джон такая же жертва террора Абрахама, как и все мы. Она прозвучала сочувственно — слишком сочувственно.

"Неужели, разве не он недавно укусил одного из наших лучших друзей?" Огрызнулся я.

Лив выглядела смущенной.

"Тогда я не хочу слышать о вежливости."

Джон приподнялся с раскладушки. "Ты не должен разговаривать с ней так. ты зол на меня. Не переводи это на Оливию. Она старается изо всех сил чтобы помочь тебе.

Я посмотрел на Лив. Она Покраснела, и вновь проверяла диск на своем селенометре. Я думал над тем, не находиться лиона под действием Инкубовского очарования. "Не обижайся, но заткнись."

"Итан!" Я понял Ленину реакцию по ее взгляду. Сейчас я получу от всех.

Джон выглядел удивленным. "Вы уж определитесь, то говори, то заткнись. Сообщите мне, когда примите окончательное решение."

Я не хотел вообще с ним разговаривать. Я хотел, что бы он исчез. "Лив, какой смысл держать его? Он ни чего нем не сказал. Бьюсь об заклад, он использовал свои способности Кастера — высасывания силы, чтобы отправить сообщение Абрахаму и Сарафине, и они уже на пол пути сюда.

Лив неодобрительно скрестила руки на груди. "Джон не могу высосать чьи либо силы, так как все время находился со мной. Или мной и Мейконом."

Она начала краснеть. "И не смей на него кричать. Джон — жертва. Ты даже представить себе не можешь, как Сайлос и Абрахам относились к нему, пока он рос. Ни что из сказанного тобой не идет в сравнение с тем, что он пережил.

Я повернулся к Джону. "Так вот, это то, чем ты здесь занимаешься? Рассказываешь страдальческие истории Лив, чтобы она потом тебя жалела? Чувак, ты на самом деле манипулятивный мудак".

Джон встал и пошел в мою сторону. "Забавно, я думал, что это ты очаровательный мудак.

“Действительно? ” Я сжал кулак.

"Нет." Он сделал тоже самое.

Все, довольно. ” Лена встала между нами. “Это не поможет.”

"И это не научно, не вежливо, и даже отдаленно не напоминает развлечение." — добавила Лив.

Джон побрел к своей раскладушке. "Я не понимаю, почему все убеждены, что это имеет ко мне какое-то отношение."

Я не собирался рассказывать ему о сообщениях от ребенка, который перенес травму головы и не скажу. "Это имеет некоторое отношение к Восемнадцатой Луне. Лене еще до февраля, если Сарафина и Абрахам не тянут луны несвоевременно снова. ” Лена скрестила руки, наблюдая за Джоном. Он пожал плечами, показывая черную татуировку на руке. “Таким образом, у вас есть несколько месяцев. Лучше сделать взлом.”

"Я говорил вам, что она не сказала, что это была восемнадцатая Луна Лены. У нас, возможно, не так уж и много времени".

Лив резко обернулся, чтобы посмотреть на меня. "Кто не говорил это?"

Дерьмо. Я не хотел говорить ей о Лилум все же, особенно не перед Джоном. Лена не была единственной девочкой, которую я знал, кто была двойственная. Лив больше не была Хранительницей, но она все еще действовала как они. “Никто. Это не важно.”

Лив наблюдала за мной внимательно. “Ты сказал, что парень по имени Джон из Окружной Заботы знал о Восемнадцатой Луне — та в жуткой комнате для дней рождений. Я думала, что это было причиной, почему ты здесь преследуешь Джона.”

“Преследование Джона? Это то, что ты думаешь, я делаю? ” Я не мог поверить, как быстро он добрался до нее.

“Фактически, я назвал бы это беспокойством. ” Джон выглядел самодовольным.

Я проигнорировал его. Я был слишком занят, пытаясь замести следы перед Лив. “Это был парень по имени Джон, но он не был Именинником — ”

Я остановился

Парня звали — Джон

Лена оглянулась назад на меня

Комната для Дней рождений

Мы думали об одном и том же

Что, если мы смотрели на это неправильно?

"Джон, когда у тебя день рожденье?"

Он вытянулся, бросая мяч выше места, где его ботинки были прислонены к стене. "Зачем, ты собираешься организовать мне вечеринку, Смертный?"

Я плохо разбираюсь в пирогах.

"Просто ответь на вопрос," сказала Лена.

Мяч снова ударился об стену. "22 декабря. По крайней мере, это то, что Абрахам сказал мне. Но это — вероятно, некоторый случайный день, который он выбрал. Он нашел меня, помните? Не похоже, что у меня была бирка с датой дня рождения на рубашке."

Он не мог быть таким дураком. "Аврахам выглядит как парень, которого беспокоит есть ли у тебя день рождение или нет?”

Мяч перестал биться об стену.

Лив листала альманах. Я услышал как перехватило ее дыхание. "О, мой Бог"

Джон подошел к столу и склонился над плечом Лив. "Что?"

"22 декабря это зимнее солнцестояние, самая длинная ночь в году"

Джон плюхнулся в кресло рядом с ней. Он старался выглядеть скучающим, по своему обыкновению, но я мог сказать, что ему было любопытно. "Итак, это длинная ночь. Какая разница?"

Лив закрыла альманах. "Древние кельты считали зимнего солнцестояния самым священным днем??в году. Они полагали, что Колесо Года перестанет вращаться в момент солнцестояния на короткий промежуток времени. Это было время очищения и перерождения"

Лив все еще говорила, но я ничего не слышал, только свои мысли

Колесо Года

Колесо Судьбы

Очищение и перерождение.

Жертва.

Это то, что пытался сказать мне Лилум в доме миссис Инглиш. На Восемнадцатую Луну, в ночь зимнего солнцестояния, должна быть принесена жертва, чтобы установился Новый Порядок.

"Итан?" Лена смотрела на меня обеспокоенно. "Ты в порядке?"

"Нет. Никто из нас не в порядке." Я посмотрел на Джона. "Если ты говоришь правду и ты не ждешь, что Абрахам и Сарафина придут на помощь, мне нужно, чтобы ты рассказал мне про него все, что можешь".

Джон наклонился ко мне через стол. "Если ты думаешь, что я не могу вырваться из небольшого исследования в Туннелях, ты больший идиот, чем я думал. Ты не представляешь, что я могу делать. Я здесь потому что — " Он глянул на Лив. "Мне некуда больше пойти".

Я не знал, врет ли он. Но все знаки — песни, сообщения, даже Тетя Прю и Лилум — указывали на него.

Джон вручил Лив карандаш. "Выбирайся из этого красного блокнота, и я скажу тебе все, что ты хочешь знать."

~~*~~***~~*~~

После того как мы услышали все рассказы Джона о детстве с Сайласом Равенвудом — который описывался, как строевой сержант, проводящий большую часть своего времени, выбивая дурь из Джона или принуждая его запоминать антимаговскую доктрину Сайласа — даже я начал немного жалеть его. Но я бы в этом никогда не признался.

Лив записывала каждое слово. "Итак, в основном, Сайлас ненавидел Магов. Интересно, учитывая, что он был женат на двух из них." Она взглянула на Джона.

"И вырастил одного".

Джон засмеялся, и было невозможно не заметить горечь в его словах. " Я не хотел бы оказаться рядом, если он услышит, как ты меня называешь. Сайлас и Абрахам никогда не считали меня Магом. Согласно Абрахаму, я — "следующее поколение" — более сильный, быстрый, непроницаемый для солнечного света и для всего такого — хороший материал. Абрахам довольно апокалиптический как для Демона. Он полагает, что конец наступит, даже если ему самому нужно будет присутствовать здесь, чтобы низшая уничтожить низшую расу.”

Я потер руками лицо. Я не был уверен, сколько еще смогу это принимать. “Я предполагаю, что это — дурные вести для нас, Смертных.”

Джон одарил меня странным видом. "Смертные не являются низшей расой. Ты просто в нижней части пищевой цепи. Он говорит о Магах".

Лив заложила свой карандаш за ухо. “Я не понимаю, как сильно он ненавидит Светлых Магов.”

Джон покачал головой. “Ты так и не поняла. Я говорю не о Светлых Магах. Абрахам хочет избавиться от всех Магов.”

Лена удивленно смотрела.

“Но Сарафина — ” Лив заговорила.

“Он не заботился о ней. Он говорил ей только то, что она хотела слышать. ” Голос Джона стал серьезен. “Абрахам Равенвуд не заботится ни о ком.”

Было много ночей, когда я не мог уснуть, но сегодня я сам не хочу. Мне хотелось забыть об Абрахаме Равенвуде, составляющем заговор о разрушении мира, и Лилум с перспективой самоуничтожения. Если, конечно, кто-то не хотел пожертвовать собой. Кого-то я должен был найти.

Если я усну, то эти мысли будут крутиться в потоках крови так же реально, как грязь в моих простынях, когда я впервые встретил Лену. Я хотел найти место, в котором бы мог спрятаться от всего этого, где кошмары и реки реальности не смогли бы найти меня. Этим местом для меня всегда было в книге.

В курсе был только я один. Это не находилось под моей кроватью; это было в одной из обувных коробок, сложенных у стен моей комнаты. В коробках находилось все, что было важно для меня, и я знал, что внутри каждой из них.

По крайней мере, я думал, что знаю.

В течение нескольких секунд я не мог двинуться. Я просмотрел все ярко-цветные картонные коробки, ища мысленно карту, которая приведет меня к заветному. Но этого там не было. Мои руки начали дрожать. Моя правая рука — та, которой я раньше писал — и левая — та, которой теперь я активно пользовался.

Я не знал, где это было.

Что-то было со мной не так, и это не имело ничего общего с Магами или Хранителями, или Порядком Вещей. Я менялся, теряя себя все больше с каждым днем. И я понятия не имел почему.

Люсилль спрыгнула с моей кровати, когда я начал расхаживать между коробок, переворачивая крышки, разбрасывая все, от пробок и баскетбольных карточек к увядшим фотографиям моей мамы, по полу всей спальни. Я не останавливался, пока не нашел черную коробку Adidas. Я перевернул крышку и это было там — моя копия

Джона Стейнбека О мышах и людях.

Это не была счастливая история, которую ты ожидаешь услышать, она о том, что люди пытались прогнать все, что преследовало их. Но я же выбрал ее по какой-то причине. Речь шла о жертве, было ли это самопожертвованием или жертва кого-то еще, чтобы спасти свою шкуру, которая была предметом дискуссий.

Я думал, что смогу принять решение сегодня вечером, перелистывая страницы.

Было слишком поздно, когда я понял, что кто-то еще ищет ответы в книге.

Лена!

Она переворачивала страницы, также -

Когда Сарафине исполнилось девятнадцать лет, она родила красивую девочку. Хотя ребенок и был нежданным, Сарафина проводила возле нее много времени, уставившись на нежное лицо дочери, но ребенок вызывал смешанные чувства. Сарафина никогда не хотела иметь ребенка. Она не хотела, чтобы ее ребенок, как и она, жил жизнью неопределенности, которая шла с тем, чтобы быть Дюкейн. Она не хотела, чтобы ее ребенок боролся с Тьмой, Сарафина знала, что в ней скрыто. До тех пор пока ребенок не получит настоящее имя в шестнадцать лет, Сарафина называла свою дочь Леной, потому что оно означало “Светлая,” в тщетной надежде на предотвращение проклятия. Джон засмеялся. Это походило на действия смертных, взваливая свои надежды на имя.

Сарафина должна была возложить свои надежды на что-то.

Лена была не единственным неожиданным человеком, который появился в ее жизни.

Сарафина гуляла одна, когда увидела, что Абрахам Равенвуд стоял на том же углу, где она встретилась с ним в первый раз почти год назад. Он ждал ее, как будто знал, что она обязательно придет. Как будто он мог так или иначе видеть, что в ее голове происходят военные действия. Война, в которой она не знала сможет ли победить.

Он махнул рукой, как будто они были старыми друзьями. “Вы выглядите обеспокоенной, мисс Дюкейн. Вас что-то беспокоит? Я могу чем-то помочь?”

С белой бородой и тростью Абрахам напомнил Сарафине ее дедушку. Она скучала по своей семье, даже при том, что они отказылись видеться с ней. “Я так не думаю.”

"Все еще борешься со своей природой? Разве голоса не стали сильнее?"

Они были, но откуда он мог знать? Инкубы пошли не из Тьмы. Они родились во Тьме.

Он попробовал еще раз " С тобой случались непреднамеренные пожары? Это называется Пробуждение огня."

Сарафина замерла. Ей доводилось случайно породить несколько пожаров. Когда ее эмоции усиливались, как будто они на самом деле проявляются в огне. Теперь только две мысли поглощали ее: огонь и Лена.

“Я не знала, что у этого есть имя,” она прошептала.

“Есть много вещей, о которых Вы ничего не знаете. Я хотел бы пригласить Вас учиться со мной. Я могу научить тому, что Вы должны знать.”

Сарафина отвернулась. Он был Темным, Демоном. Его черные глаза сказали ей все, что она должна была знать. Она не могла доверять Абрахаму Равенвуду.

"У Вас теперь есть ребенок, не так ли?" Это прозвучало как не вопрос. " Вы хотите, что бы она ходила по миру, обязанная проклятию, которое относится к временам, когда вас еще на этом свете не было. Или вы хотите, чтобы она сама могла себя объявить.

Сарафина не говорила Джону, что встретила Абрахама Равенвуда в Туннелях. Он не понял бы ее. Для Джона мир был черным или белым, светлым или темным. Он не знал, что они могли сосуществовать, даже в одном человеке, как и в ее случае. Она ненавидела ложь, но делала это ради Лены.

Абрахам показал ей то, о чем в ее семье никогда не говорили — пророчество, связанное с проклятием. Пророчество, которое спасло бы Лену.

“Я уверен, что Маги в Вашей семье никогда не говорили Вам об этом. В руке он уже держал увядшую бумагу, прочитав слова, которые обещали изменить все: “‘Первый будет Черным / Но Второй может возвратиться. ’”

Сарафина чувствовала, как у нее перехватывает дыхание.

“Вы понимаете что это означает? ” Абрахам знал, что эти слова значили все для нее, и прижалась к нему, как будто они были частью пророчества. "Первый природный родившийся в семье Дюкейн будет темным, катализатор." Он говорил о ней. "Но второй будет возможность выбрать. Она сможет претендовать на себя".

Сарафина набралась храбрости, чтобы задать вопрос, который ее разъедал изнутри. "Почему Вы помогаете мне?”

Абрахам улыбнулся. “У меня есть мальчик, мой собственный, не на много старше Лены. Ваш отец воспитывает его. Его родители отказались от него, потому что он обладает очень необычными способностями. И у него также есть судьба.”

“Но я не хочу, чтобы моя дочь пошла во Тьму.”

“Я не думаю, что Вы действительно понимаете Тьму. Ваш ум был отравлен Светлыми Магами. Свет и Тьма — две стороны одной монеты.”

Какая-то часть Сарафины думала, что он прав. Она молила, чтобы это было правдой.

Абрахам также учил ее, как управлять побуждениями и голосами. Был только один способ изгнать их. Сарафина поджигала, выжигая дотла огромные поля и участки лесов. Это было облегчением, которое позволяло ей обрести полную свободу действий. И никто при этом не страдал.

Но голоса опять приходили к ней, шепча все те же слова, снова и снова.

Жечь.

Когда голоса не преследовали ее, она могла слышать у себя в голове Абрахама, остатки их разговоров по много раз: “Светлые Маги хуже, чем Смертные. Они заполнены ревностью, потому что их силы являются низшими, они хотят разбавить наши родословные со Смертной кровью. Но Порядок Вещей не позволит этого.” Поздно ночью некоторые слова приобретали смысл. “Светлые Маги отказываются от Темного Огня, из которого приходит вся власть.” Кое-что она попыталась вызвать глубоко в тени своего ума. “Если бы они были достаточно сильны, то они убили бы нас всех.”

~~*~~***~~*~~

Я лежал на полу по середине моей разгромленной спальни, глядя на голубой потолок. Люссиль сидела на моей груди, облизывая свои лапы.

Ленин голос в моей голове звучал так тихо, что я почти его не слышал.

Она делала это для меня. Она любила меня.

Я не знаю, что сказать. Это была правда, но все было не так просто. Сарафина погружалась все глубже и глубже во Тьму, в каждом видении.

Я знаю, что она любит тебя. Ли. Я не думаю, что она могла бороться с тем, что происходило с ней. Я не мог даже предположить, что буду защищать женщину, которая убила мою маму. Но Изабель не Сарафина, по крайней мере не сразу ею стала. Сарафина убила Изабель, точно так же, как она убила мою мать.

Абрахам был тем, что произошло с ней.

Лена ищет виноватого. Все мы были.

Я слышал переворачивание страниц.

Лена, не прикасайся к ней!

Не волнуйся. Это не вызывает видения каждый раз.

Я думал о радужном свете, что он вытащил меня с этого мира в другой случайно. То, о чем я не хотел думать, было последней вещью, которую говорила Лена каждый раз. Сколько раз она открывала книгу Сарафины? Прежде чем я решился задать вопрос Лене, она уже была в Келтинге.

Это мое любимое. Она написала его много раз на обложке. “Страдание на много сильнее, чем все другое обучение и это привело к пониманию того, чем раньше было твое сердце.”

Мне интересно, чье сердце Сарафина имеет в виду.

Возможно, о ее собственном.