Прекрасный кошмар

Глава 1

— Ты справишься, Джемма. Как на тренировке.

Я переступаю с копыта на копыто, и от волнения у меня выступают мурашки. Но только у меня, а не у спящего человека, чью ночь я собираюсь испортить.

— Всё как на тренировке, — повторяю я. — Проще простого.

Ральф, демон, который обучал меня несколько месяцев, кладёт свою большую руку мне на плечо. Большинство из нас, демонов, по своей природе умеют менять облик, подстраивая своё тело под свои желания или потребности. Наша работа, в частности, требует определённого… стиля.

Ральф перевоплощается без особых усилий. В нём легко угадывается рост в три метра, а его тело слишком худощавое, чтобы поддерживать вытянутую костную структуру. Он двуногий и отдалённо напоминает человека, но он серьёзно относится к своей работе, поэтому на каждой конечности у него на один сустав больше. И два лишних пальца. Его череп похож на лошадиный, голый и белый, с длинным носом, а глубокие тёмные впадины вместо глаз излучают доброту.

— Дыши, Джемма, — произносит Ральф.

Сдавленность в груди говорит о том, что я уже несколько долгих секунд не дышу. Демонам технически не нужно дышать… я так думаю. Но я дышу, это кажется важным, и никто никогда не говорил мне, что я не должна этого делать, поэтому, когда я перестаю дышать, меня охватывает паника. Я делаю вдох и задыхаюсь от воздуха, который врывается в мои сдавленные лёгкие.

— Прости. Я могу… Знаю, что могу это сделать, — даже если все факты говорят об обратном.

Обычным демонам требуется всего около месяца обучения, прежде чем они начинают действовать самостоятельно и с лёгкостью преследуют свои цели. Обычные демоны не проходят через трёх долбаных наставников, прежде чем попасть к тому, кто сжалится над ними и будет практически держать их за руку на протяжении всего процесса, который должен быть таким же естественным, как дыхание.

Вот только, судя по тому, что я постоянно забываю это делать, с дыханием у меня тоже не очень.

— Джемма, — Ральф кладёт руку мне на другое плечо, заставляя меня смотреть только на него. Я знаю, что он ужасен — я видела, как люди буквально пѝсались от страха, когда он появлялся перед ними, — но мне больше всего хочется прижаться к нему и попросить дать мне ещё немного времени. Если бы у меня было больше времени, я бы наверняка поняла, где прячется моя природная уверенность в себе. Наверняка…

Я издаю звук, который до боли напоминает всхлип.

— Я не могу этого сделать.

— Джемма, — Ральф сжимает мои плечи. На его руках нет плоти, поэтому его пальцы впиваются в меня, но мне всё равно приятно. — Ты готова. Тебе просто нужно в это поверить. Они люди. Они пугаются теней, и сейчас у них сезон страхов. Они готовы терроризировать всех, кого только можно. В этом месяце они даже ищут поводы для страха. Кроме того, ты потратила много времени на совершенствование своей… формы.

Малейшее колебание. Мне приходится крепко сжимать челюсти, чтобы не всхлипнуть. Даже Ральф сомневается во мне. А как иначе? Каждый раз, когда я пыталась это сделать, даже под его руководством, у меня ничего не получалось. Я ужасный демон и ещё более ужасный демон сонного паралича. Иногда я даже не могу парализовать своих людей.

Но я горжусь своей формой, даже если она сильно отличается от формы Ральфа. Он посоветовал мне внести свои изменения, что я и сделала. Мне нравится моя розово-жвачная кожа, мои великолепные изогнутые бледно-серые рога и ярко-серебристые когти на кончиках пальцев. Я сделала свои глаза удручающе большими и такими же тёмными, как у Ральфа.

Делаю глубокий вдох, потом ещё один. Он так усердно работал, чтобы подготовить меня как можно лучше. Я не могу его подвести.

— Я смогу это сделать?

Ральф, похоже, не замечает, что я, по сути, просто спрашиваю его, а не говорю, и с облегчением вздыхает.

— Да, можешь, — он разворачивает меня и подталкивает к порталу, который приведёт меня к моему человеку. Моей жертве. — У тебя остаётся мало времени. Иди, — затем он бесцеремонно толкает меня в портал.

Мой желудок сжимается, а голова кружится — в буквальном смысле. Я возвращаюсь к реальности в тёмной спальне, освещённой только уличным фонарём, светящим вдалеке. Моя цель оставила окно открытым, и лёгкий холодный ветерок колышет занавески, делая комнату то светлее, то темнее. Изменчивость — это хорошо. С этим можно работать.

Я делаю глубокий вдох и слегка ссутуливаюсь, позволяя теням скрыть меня от посторонних глаз. Мой человек — хотя он и не мой, ведь демон не должен привязываться к человеку, потому что все они принадлежат богу, а не нам. Единственные существа, которые могут привязываться, — это ангелы-хранители, но ни один демон не воспринимает их всерьёз. Я имею в виду, конечно, они красивые, с крыльями, священным светом и всем прочим, но на самом деле они мало чем могут помочь. Ангелы просто утешают.

Это звучит намного проще, чем то, что я собираюсь сделать, но Ральф рассчитывает, что я не поставлю его в неловкое положение.

Я бесшумно проскальзываю по ковру, встаю рядом с кроватью и смотрю на спящего человека, лежащего на спине. Все люди по-своему красивы, в каждом горит искра жизни, но этот особенно мил со своими веснушками и копной рыжих волос, которые я могу разглядеть даже при таком слабом освещении. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется узнать, какого цвета у него глаза, и заставляю себя сосредоточиться.

Сначала паралич. Не могу забыть об этом.

Я призываю свою магию, представляю себе сеть, которая не даст человеку двигаться, но не помешает ему дышать. Дело в страхе, а не в том, чтобы причинить ему боль. Хотя не думаю, что смогла бы это сделать.

Убедившись, что всё готово, я подхожу к человеку так, чтобы он не мог меня увидеть, не повернув голову, чего он сделать не сможет, и намеренно стучу копытом достаточно громко, чтобы разбудить его.

Я понимаю, что это сработало, когда парень резко вдыхает и издаёт низкий испуганный животный звук, осознавая, что не может пошевелиться. В этом и заключается суть. Минимум моей работы. Но мне приходится сжимать кулаки, чтобы не потянуться к нему, и стискивать зубы, чтобы не сказать, что ему нечего бояться. Суть в страхе, чёрт возьми. Конечно, он должен меня бояться.

Каждая мышца в его теле словно высечена из камня, пока человек сопротивляется моей магии. Я облизываю губы. Нет, подожди. Я здесь не для этого. Боже, у меня совсем крыша поехала.

Ральф. Помни о Ральфе.

Я опираюсь одной рукой на кровать, наклоняюсь, стараясь не попадаться парню на глаза и тяжело дышу у него над ухом. Я не смогла справиться с ужасной паникой, которая охватила меня ранее. У меня не было на это времени.

Мужчина на кровати — моя цель, моя задача — издаёт ещё один тихий стон и начинает дрожать сильнее. Я прикусываю нижнюю губу. Наблюдая за Ральфом, я видела самые разные реакции, и, хотя эта не выходит за рамки нормы, я не могу избавиться от лёгкого беспокойства. Может, мне стоит перевернуть человека на бок?

Нет-нет, сеть работает лучше, когда он лежит на спине. У правил есть причина. Мне не нужно помнить причину, чтобы помнить правила.

В этом нет ничего удивительного. Парализуй. Создай напряжение. А потом прижми человека к кровати, высасывая его страх, как самое лучшее вино. Неужели я всегда считала страх немного кисловатым? Что ж, может, я и жалкое ничтожество, но я достаточно умна, чтобы держать это при себе.

Теперь я чувствую запах парня — едва уловимую нотку чистого ужаса. Это должно меня радовать. Именно за этим я сюда и пришла. Но вместо этого меня терзает чувство вины. Парень так крепко спал, а я всё испортила. Даже если он снова заснёт, как только я уйду, ночь будет испорчена моим присутствием.

Прекрати, Джемма. Перестань думать о вещах, которые не имеют значения.

Расстроенная тем, что я не могу отключить свой мозг так же эффективно, как могу отключить двигательные функции моего человека, я мысленно чертыхаюсь и забираюсь на кровать. Матрас прогибается под моим весом, смещая его тело, но я уже зашла слишком далеко, чтобы беспокоиться о том, что испорчу и эту часть.

И, как бы мне это ни было ненавистно, я умираю с голоду. Я уже несколько месяцев питаюсь тем, что осталось после Ральфа, и больше не могу брать еду из общего фонда. Я уже взрослая, и нет никаких веских причин, по которым я не могла бы прокормить себя тем, за что мне платят. Тысячи и тысячи других демонов прекрасно справляются.

Я приподнимаюсь и ложусь парню на грудь, наконец-то раскрываясь и позволяя своему весу сильнее прижать его к кровати. Ему покажется, что он задыхается, но я осторожна. С ним всё будет в порядке.

Человечек вот-вот задохнётся, и страх потечёт из него, приторно-сладкий и довольно сильный, чтобы наполнить меня. Достаточно одного взгляда на Ральфа, чтобы его жертвы чуть не потеряли сознание от ужаса. Он всегда сыт, и его подопечному ещё остается.

Вот только вздох этого человека звучит как-то странно.

Я смотрю на него сверху вниз, делая паузу, чтобы убедиться, что я выгляжу устрашающе, а не сама в ужасе, и ожидая увидеть, как его глаза вылезают из орбит. Но вместо этого парень смотрит на меня, и на его лице… Что это за выражение?

В этом что-то есть, какая-то эмоция, которую я не могу уловить, она слабая, и её недостаточно, чтобы что-то почувствовать. Хуже того, не возникает приступа ужаса, который мог бы заглушить мой голод.

Мысленно выругавшись, я наклоняюсь вперёд и позволяю парню принять на себя ещё немного моего веса. Как бы странно он на меня ни смотрел, беспокойство о том, что я не могу дышать, наверняка поможет справиться с приступом страха…

Какое-то шевеление позади меня заставляет меня обернуться и посмотреть через плечо. Мои глаза расширяются, когда я вижу, как одеяло натягивается у него на талии, поднимаясь длинной линией и…

— Какого хрена?

Я знаю, что такое эрекция. Конечно, знаю. Молодых демонов обучают всем способам, с помощью которых нас могут использовать, когда мы достигнем совершеннолетия. И подпитка похотью так же распространена, как подпитка гневом, страхом или жадностью. Просто у меня нет к этому склонности — ни к чему из этого. Я слишком неуклюжа, чтобы соблазнить даже самого страстного человека. Я ужасно веду переговоры и неизбежно становлюсь жертвой обмана. Все остальные факультеты отказали мне, и в итоге я стала демоном, вызывающим сонный паралич. Это самая простая работа. С ней справится любой.

Любой, кроме, очевидно, меня. Потому что нигде в руководстве по демонам сонного паралича не было раздела, содержащего «Что делать, если у вашего человека встал».

Парень издаёт звук, который почти похож на слово, но из-за моей магии, удерживающей его на месте, он не может говорить. Хорошо, что он этого не может делать. Мне не нужно, чтобы человек говорил мне, что я ужасно справляюсь.

Меня охватывает отчаяние, волна которого настолько сильна, что на глаза наворачиваются слёзы. Я так голодна. Ральф отучал меня от своих объедков, пытаясь заставить совершать это самой, и если я не поем сегодня вечером, то не знаю, что буду делать.

Я оборачиваюсь и смотрю в лицо своему человеку. У него самые красивые зелёные глаза, и в них застыло какое-то странное сочетание похоти, страха и полного замешательства, которое поглощает все остальные эмоции. Я не могу питаться замешательством.

— Я тебя, убью, — рычу я и для верности сжимаю когти на его горле. Наверняка это сработает, он сорвется, и…

Человек хмыкает, и волна чистых эмоций захлёстывает меня с такой силой, что приходится поспешно сглатывать. Я уже морщусь, ожидая страха, но это… пикантно? И немного сладко?

О нет. Нет, нет, нет, нет.

Я как можно быстрее спрыгиваю с его груди. Но не настолько быстро, чтобы не заметить, что его «шест» исчез… или что на его месте осталось влажное пятно. Он только что кончил. Хотя должен был испугаться. Потому что я действительно ужасно справляюсь со своей работой.

— Подожди.

Я замираю. В панике я отпустила свою магию, даже не заметив этого. Человек свободен и сидит прямо, его бледные щёки пылают, становясь почти такого же цвета, как его веснушки. Парень протягивает руку.

— Просто подожди. Прости. Я мог бы…

Ему жаль.

От унижения умереть невозможно. Я знаю, потому что я бы умерла на месте. Но вместо этого я стою здесь и слушаю, как этот человек извиняется за то, что испытал оргазм, как будто это не лучшая демонстрация того, насколько я несостоятельна. Я делаю шаг назад, потом ещё один. У меня так сдавило горло, что я знаю: я не дышу, но не могу пробиться сквозь это чувство.

— Не уходи. Я…

Слишком поздно. Портал открывается позади меня, реагируя на моё присутствие, и я вываливаюсь из его спальни обратно в мир демонов. Падаю на спину и хватаю ртом столь необходимый мне кислород. Не помню, как закрыла глаза, но когда я их открываю, то вижу над собой череп Ральфа.

Он всегда ухмыляется, но сейчас в его голосе явно слышится веселье.

— Видишь. Я же говорил, что ты справишься.

Ральф не знает, ведь не следил за мной в этот раз. Я впервые выступала соло, и всё, что он может сказать, — это то, что я хорошо поела. Я открываю рот, чтобы признаться, что всё пошло совсем не так, как я планировала, но слова застревают у меня в горле, когда я вижу его одобрение. Когда я в последний раз заставляла кого-то гордиться мной?

Я выдавливаю из себя слабую улыбку.

— Да. Ты сказал, что я справлюсь, — в следующий раз у меня получится лучше. Должно получиться лучше. Я не хочу разочаровывать Ральфа. Более того, я не знаю, что происходит с демонами, которые плохо справляются со своей работой…

Знаю только, что они исчезают, и больше их никто не видит.