Преобладающая страсть. том 2

ГЛАВА 18

Домик стоял на принадлежащем им маленьком озере в нескольких милях от Лэйк Плейсида, выходя одной стороной к сосновому лесу, а парадной – на узкую полоску пляжа. Сложенный из огромных толстых бревен, с высокой островерхой крышей и широким каменным камином, дом был небольшой, с тремя спальнями, и Карл намеревался поселить в них приятелей, которых пригласил в это небольшое путешествие.

– Алекс и Бетси Тэрэнты просились лететь с нами, и не мог же я им отказать, – объяснял он Валери, отправляясь в аэропорт. – Они нам не помешают, к тому же ты всегда их любила.

Валери всегда терпеть не могла Бетси, но противиться уже не могла.

– Мы же собирались побыть только вдвоем, – лишь тихо заметила она.

– Знаю, Вал, ты уж меня прости. Так вышло. Мы не будем обращать на них никакого внимания. Они могут делать то, что им будет угодно.

Валери промолчала.

Во время полета в Лэйк Плейсид она попросила Алекса сесть впереди вместе с Карлом, а сама устроилась позади них рядом с Бетси и позволила ей всю дорогу трещать о самой себе.

Она знала, что будет именно так. Можно было даже не думать, по какой причине Карл пригласил Тэрэнтов: он всегда окружал себя людьми, даже во время уик-энда в Вашингтоне или Нью-Йорке. Карл всегда противился уединенным поездкам и всеми силами пытался избежать их. А сейчас он был особенно взвинчен, хотя и старался казаться веселым до безумия. Таким она его никогда не видела. Но все же, уговаривала она себя, для Карла это была слишком маленькая компания, и у них непременно будет много времени, чтобы побеседовать.

Приземлившись в аэропорту Лэйк Плейсид, они проехались до их дома в Вагонире. Валери занялась обсуждением блюд с экономкой, жившей в Лэйк Плейсиде, а Карл обошел дом с домоправителем, обсуждая с ним течь в крыше и прорвавшуюся трубу, которую заменили как раз на предыдущей неделе.

Тэрэнты устроились в большой спальне наверху, а вещи Валери и Карла отнесли в хозяйскую спальню на первом этаже. И Карл сразу прошел в свой маленький кабинетик рядом со спальней.

И в этот день, и на следующий он работал там, заперев двери. Он упрашивал Валери и гостей пойти погулять, покататься на лыжах или на снегомобиле объехать озеро.

– Я присоединюсь к вам, как только смогу, – пообещал он в пятницу утром.

Сидя за своим письменным столом, он уронил голову на руки.

– Прости, Вал. Как только я смогу, мы тотчас обойдем все наши любимые места. Может быть, попозже, днем.

– Пойдешь один, – холодно сообщила Валери. – Мы с Тэрэнтами уезжаем на весь день в город и вряд ли вернемся к ужину. Ты только осложняешь наши отношения. Если так пойдет дальше, наш брак…

– Осложняю? Нам не нужны осложнения, у нас все прекрасно. Я был занят, мне некогда было уделить тебе внимание, я это знаю. Но это же ничего не значит. Ради Бога, Валери, ты будешь делать проблему каждый раз, как у меня будет по горло дел? Если каждая пара, которая не проводит вместе слишком много времени…

– Ах, да перестань, – нетерпеливо перебила она.

Он пожал плечами, по-прежнему уткнув голову в руки, и тогда она быстро нагнулась и поцеловала его.

– Прости, я тоже какая-то взвинченная в эти дни. Если бы ты рассказал мне, что тебя мучает, я, быть может, сумела бы тебе помочь. Конечно, если здесь не замешана женщина, тут мне трудно представить, что я могу сделать для тебя.

– Женщина? Какая женщина? О чем это ты говоришь?

– О твоих постоянных поездках на Манхэттэн. Карл, неужели тебе кажется, что в мире все слепы, кроме тебя?

Она запахнула свою шубку и направилась к двери.

– Я пробуду в городе примерно до шести. Если тебе захочется поговорить после ужина, тогда наши отношения, глядишь, и восстановились бы.

– Да они и не прерывались, черт возьми! Как я могу говорить с тобой, если ты одержима этими безумными идеями? У меня нет другой женщины!

– Отлично, – улыбнулась Валери. – Тогда нам придется обсуждать одним вопросом меньше.

Карл услышал, как она захлопнула дверь, но даже не пошевелился. Он чувствовал себя измочаленным, хотя день только начинался. Он пытался разобраться, на чем прокололся и чем возбудил ее подозрение, не мог понять, с чего она взяла, что их отношения охладились. Почти всегда он ночевал дома, они вместе ходили на приемы, вместе летали в Вашингтон и Нью-Йорк, вместе гуляли и ездили верхом по своим угодьям. Что же еще ей было нужно?

Он покачал головой и вновь обратился к лежащим на столе бумагам.

Все было сделано. В течение трех месяцев, ведя одновременно по нескольку дел, он заложил их имущество, включая лошадей, коллекцию старинной мебели и коллекцию современной живописи, а оставшиеся акции продал за наличные в банк. Затем он купил тринадцать миллионов долларов у своего брокера – в облигациях, о которых существовала секретная договоренность, так что их из предосторожности даже не регистрировали, – и вложил их в банк в Панаме. Банк обналичил облигации и открыл счет на имя компании, которую возглавлял Монт Джеймс. И уже оттуда деньги должны были быть переведены на другой счет, на имя инвестиционной компании, где главным пайщиком был Карл Стерлинг. Вся эта сделка прошла незамеченной, коль скоро он не зарегистрировал облигаций, а после их продажи они бесследно исчезли.

В конечном итоге тринадцать миллионов долларов должны были быть выложены за тысячу триста акров земли около Кальпепера, штат Вирджиния. А уж потом земля должна была быть перепродана фонду «Час Милосердия» за тридцать миллионов долларов.

«Грандиозная афера!» Эти слова вспыхнули в мозгу Карла в тот момент, когда он посылал боны в другую страну. И с тех пор эта мысль жгла его денно и нощно, не давая ему покоя.

Но было и еще кое-что… Сибилла… Он не только дал вовлечь себя в аферу, он дал Сибилле прибрать к рукам его самого. Он был связан теперь с ней навеки и без возврата.

Пока он был с нею, эти мысли ни на минуту не оставляли его. Но как только он с Валери и с друзьями отправился в Лэйк Плейсид, его охватили легкость и ощущение свободы, и чем выше поднимался самолет, тем яснее ему становилось, что это освобождение от Сибиллы.

Даже крякнув от раздражения, он отшвырнул стул и вышел наружу, накинув жакет. Солнце и сияющие снега ослепляли, он надел темные очки и пошел вдоль берега озера. Он глубоко вдыхал морозный воздух, все убыстряя шаг, так что сразу же вспотел, оставляя глубокие следы на снегу. И когда он вернулся домой, тяжело дыша, весь мокрый, он уже знал, что не сможет избавиться от Сибиллы.

Он вдруг понял, что совсем ничего не знает о Сибилле, о ее финансовых махинациях, о Грейсвилле и обо всем прочем. Он совсем не был уверен, что знает о ней хоть что-то важное, он знал лишь, что хочет ее, вот и все.

Вернувшись в кабинет, он позвонил ей и сказал, что он передумал.

– Ты не купила землю? – говорил он, а она продолжала молчать. – Деньги все еще лежат на счету инвестиционной компании? – Она не отвечала. – Прости меня, Сибилла, я знаю, ты хотела мне помочь, и для меня это очень много значит, не думай, что я неблагодарный, но я просто… передумал.

– Ну а как же ты? – спросила она наконец.

– Сам не знаю. Просто не представляю, что мне делать? Но мне придется придумать что-нибудь другое. Я должен все рассказать Валери. Я не могу больше утаивать это от нее, ведь это в конце концов и ее деньги.

– Карл, ты же знаешь, что ты не можешь…

– Проклятье! Я не хочу говорить об этом! Извини, не хотел тебя обидеть, но просто каждый из нас должен поступать по-своему. И я буду делать то, что считаю нужным. Знаю, что ты меня поймешь, ты ведь всегда понимала и была со мной, когда я так нуждался в тебе. Мне бы хотелось увидеться с тобой на следующей неделе, ладно? Как только я вернусь.

После некоторого молчания она проворковала:

– Ну, разумеется, Карл. Мне ведь тоже этого очень хочется.

Но у Сибиллы не было намерения ждать.

Тем же вечером она перезвонила Валери и напросилась приехать в Адирондак.

– Лишь на денек, – сказала она. – Я так занята и так устала, что мне нужно вырваться отсюда и глотнуть свежего воздуха. Ваша экономка сказала мне, что вы уехали в горы, и я поняла, что это как раз то, что мне нужно. Ты не возражаешь? Или у тебя может не оказаться лишней комнаты?

– Как раз свободная спальня у нас есть, и, разумеется, приезжай, когда захочешь, – ответила Валери, подумав, что нет большой разницы, сколько гостей живет в доме. Они могли бы поговорить наедине с Карлом где угодно, если бы он только захотел. – Мы редко видели тебя в последнее время и были бы тебе рады. Так что вылетай завтра утром первым же самолетом.

– У меня есть самолет Фонда, не беспокойся обо мне. Как это мило с твоей стороны, Валери. Увидимся завтра утром.

Самолет, на котором Сибилла прилетела вместе с Лили, приземлился в аэропорту Лэйк Плейсид в субботу утром. Уже через полчаса они обживали последнюю пустую спальню с двумя кроватями и отдельной ванной комнатой, а потом присоединились к остальным за обедом, накрытым на круглом столе у камина.

Сибилла восхищалась домом, видами из окон, размером комнат и удобной мебелью.

– Я никогда не была раньше в Адирондаке, – призналась она Валери и другим, сидящим за столом. – Какое наслаждение жить тут! И спасибо огромное, что позволила мне захватить с собой Лили. Ей нужно отдохнуть даже больше, чем мне, так что я просто не могла оставить ее дома.

– Мы рады видеть тебя здесь, – сказала Валери Лили и принялась расспрашивать ее о телевизионной передаче с ее участием и о церкви, все еще недостроенной, хотя Лили и проповедовала в ней вот уже пять месяцев.

Возбужденный присутствием Сибиллы, Карл горел желанием, которое вспыхнуло в нем с чудовищной силой, как только он увидел ее. Он отламывал громадные ломти кукурузного хлеба и рассеянно водил ложкой в тарелке с супом.

Ему нужно держаться подальше от Сибиллы, и не только из-за Вал, хотя ужасно было уже то, что она заявилась сюда, после того как они были так осторожны весь год. Но и из-за того, что его стройные мысли нескольких последних дней рассыпались от одного взгляда на Сибиллу. «Держись подальше, – твердил он себе, мучительно желая ее. – Уйди в кабинет, уйди туда немедленно».

Экономка подавала кофе.

«Уходи скорее, не дожидайся десерта, никто не обратит внимания. Уходи!»

– Карл, – сказала Сибилла, и он вздрогнул. – Не мог бы ты дать мне совет относительно одного дельца, которым я сейчас занимаюсь?

– Не сейчас, – ответил он излишне резко. – У меня слишком много дел. Позже, может быть, завтра или послезавтра…

– Пожалуйста, – упрашивала она. – Завтра я уже улетаю, а мне так нужен твой совет, – она умоляюще сложила руки. – Не так уж много людей, которым я по-настоящему доверяю, Карл. Не мог бы ты уделить мне совсем немного времени? Я привезла кое-какие бумаги, чтобы показать тебе.

Взгляд Карла стал колким и злым. «Деньги, – решил он. – Сама сняла деньги. Не хочет, чтобы я тянул. Или отчего-то забеспокоилась. Проклятье, я ее недооценил!»

– Буду счастлив помочь тебе, – сдался он и через спальню повел ее в кабинет.

Едва он закрыл дверь, как Сибилла была уже в его объятиях, впиваясь в него поцелуем, обвивая его язык своим языком, обвивая его тело руками. Руки Карла касались ее груди, ног, спины, ему хотелось схватить ее, смять, швырнуть на пол и овладеть ею. Но она и сама подталкивала его: она соскользнула на пол и встала на колени перед ним. Ее быстрые, ловкие пальцы расстегнули его брюки, она потянула его к себе, чуть не повалила, и Карл грубо, будто насилуя ее, овладел ею, не давая вырваться крику, подавил стон и ощутил невероятное освобождение от страшной тяжести, которая чуть не свела его с ума за обедом.

Тяжело дыша, он отшатнулся и почувствовал, как с отливом страсти вновь подступает беспокойство.

– Ты привезла деньги?

– Ах, Карл, – промурлыкала Сибилла. – Ну как ты можешь говорить о деньгах? Я соскучилась, я хотела быть с тобой. И я подумала, что мы могли бы немного обсудить наше будущее.

На следующий день, в воскресенье, Сибилла вернулась в Вашингтон, оставив Лили погостить.

– Если у тебя будут какие-нибудь вопросы о Грейсвилле, спроси ее, – говорила Сибилла Карлу, когда он вез ее в аэропорт в Лэйк Плейсид. – Ты начинаешь беспокоиться от того, что тебе не с кем поговорить.

– Именно поэтому она должна остаться? – язвительно спросил он. – Чтобы не дать мне забыться?

Сибилла глубоко вздохнула.

– Она совершенно истощена, и Валери была так добра, что предложила ей остаться и вернуться вместе с вами, – голос у нее дрогнул. – Ты подозреваешь меня в каких-то невероятных хитростях, Карл.

– Все вычислено, – ровным голосом откликнулся он. – Всегда наготове. Как примерный скаут.

Она встревоженно посмотрела на него и долго не отводила глаз, но выражение их было непонятно.

– Я возвращаю твои деньги, – ледяным тоном произнесла Сибилла. – Я не хочу иметь ничего общего с человеком, который думает, что у меня все вычислено. Единственное, чего я добивалась, это выручить для тебя же твои тринадцать миллионов, и я готова была отдать тебе сердце и душу и сделать все, что в моих силах, ради тебя. Прости, что для тебя это оказалось недостаточно, – она вскинула голову и пристально смотрела вперед. – Как только ты вернешься в Вашингтон, ты сможешь получить свои деньги. Мы больше не увидимся, мой заместитель вручит их тебе все до последнего цента. Нам ни к чему больше встречаться, нет повода.

Карл резко вывернул руль и затормозил на обочине шоссе. Он схватил ее, привлек к себе, впиваясь пальцами ей в руки, покрывая ее рот своим ртом.

– Не стоит играть со мной, у меня и так голова разламывается. Я же сказал тебе, что все сделаю. Мы это сделаем. И когда все будет позади, я скажу Валери, что ухожу. Она не будет возражать, между нами больше ничего нет, она и сама это сказала. Валери становится нетерпелива. Я знаю, ей лучше стать свободной и поискать кого-нибудь еще. И я больше слышать не хочу этого бреда, что ты не хочешь меня больше видеть. Тебе ясно? Мы все время будем видеться, будем вместе. Мы вместе покончим с этим и соединимся.

Сибилла кивнула.

– Навсегда, – выдохнула она, целуя его.

Больше по дороге в аэропорт они не разговаривали.

Остановившись на стоянке, Карл нарушил молчание:

– Давай выпьем вместе по чашечке кофе, перед тем как ты улетишь?

– Нет, – она открыла дверцу и вылезла из машины. – Мой пилот поджидает меня уже около часа, я хочу улететь немедленно.

Она осмотрела летное поле.

– А где твой самолет, Карл? Почему его не видно?

– В конце поля, рядом с ангаром.

Она напрягла зрение, чтобы разглядеть его в сумеречном свете.

– В самом конце? Ах, вон он! Мы неплохо попутешествовали на нем, правда? Особенно когда летали сюда и нам принадлежал весь дом.

Он вынул из багажника ее сумку.

– Вечером я тебе позвоню.

Она поцеловала его, губы ее дрогнули, ей явно не хотелось уезжать.

– Я буду ждать. Надеюсь, скоро увидимся.

– В следующий четверг.

Он смотрел ей вслед, как она идет к зданию аэровокзала, чтобы встретиться со своим пилотом, а потом поехал назад, к себе домой – назад к Валери, назад к Лили, которая должна была консультировать его насчет Грейсвилля, назад к своим беспокойствам и страхам, которые снова вернулись, как только Сибилла исчезла из поля зрения.

Он все еще чувствовал прикосновение ее губ. «Навсегда. Он и Сибилла». И ощущение вины за грязную аферу. «Мы сделаем это вместе. Мы будем всегда вместе…»

Он избегал Лили, чей обеспокоенный взгляд провожал его, пока он шел через гостиную от пылающего камина в одном ее углу до открытой двери в кухню – в другом.

Вечер он провел в своем кабинете. Когда он позвонил Сибилле, звук ее голоса опять заставил его сгорать и мучиться от желания и вновь совершенно изменившегося хода мыслей. И он постарался поскорее оборвать разговор.

Так он и просидел в кабинете всю ночь, злясь на самого себя за нерешительность, злясь на Сибиллу, которая заставляла его пройти через эти страдания, злясь на Валери, которая не была достаточно чутка, чтобы заставить его открыть правду, чтобы разделить с ним его неудачу и помочь ему найти выход, приемлемый для обоих.

На рассвете глаза его упали на настольный календарь. «Понедельник». Они вплотную подошли к процедуре покупки земли.

– Нет, мы не сделаем этого, – пробормотал он в пустоту холодной комнаты.

Он сгреб кипы бумаг со стола – счета, долговые обязательства, акции и боны, облигации и финансовые сметы – и засунул их в ящик письменного стола.

– Да будь я проклят, если я дам засосать себя этому. Дам ей засосать меня. Вал сказала, что мы должны делить все вместе, поддерживать друг друга. И я хочу ей верить.

И как только он произнес эти слова, он понял, что не верит Сибилле и не верил никогда. Он лишь хотел ее. Но на этот раз он покончит с этим.

– Я возвращаюсь, – сказал он вслух, и его твердость упрочилась, когда он услышал звук собственного голоса. – Она не ухватит эту землю, я не допущу этого!

– Я возвращаюсь назад, – сказал он Валери, которая лежала в постели, но не спала. – Прямо сейчас. Мне нужно кое-что сделать. Откладывать дольше нельзя.

Она села на постели.

– Тогда мы летим все вместе.

– Да нет, ты оставайся. Я не хочу, чтобы ты…

– Летим вместе, – она откинула простыни и отправилась в ванную, захватывая на ходу чулки, юбку, свитер.

Карл скользнул взглядом по ее прелестному обнаженному телу так, будто ее не было рядом.

– Я не хочу, чтобы ты срывалась. Не хочу портить тебе отдых.

– Это не отдых, и ты не можешь испортить его, потому что это было фарсом с самого начала. У меня нет ни малейшего желания оставаться тут.

Она быстро натянула на себя одежду.

– Разбуди остальных, Карл. Через час мы будем готовы.

– Я не могу так долго ждать.

Она взглянула на часы:

– Через час будет только восемь. В половине одиннадцатого мы уже будем дома. У тебя будет для работы целый день. Карл, мы отправляемся с тобой.

– Послушай, я обещал Бетси и Алексу целую неделю…

– Пошли к черту и Алекс, и Бетси! Меня волнуешь только ты один, и я еду с тобой.

Карл глубоко вздохнул. «Как она обо всем переживает! Слава Богу!» Ему очень хотелось, чтобы она была рядом. Он не мог и подумать, чтобы вернуться одному в пустой дом. Он не мог больше решать свои проблемы в одиночку. И еще – он не хотел больше быть с Сибиллой, он хотел остаться с Вал. Она была прямой и чистой, а ему это было так необходимо. «Я люблю ее, – думал он, чувствуя, как внутри у него все падает и холодеет при мысли о том, какой вред он ей причинил. – Мне нужно столько сделать, чтобы загладить свою вину перед ней, и мне понадобятся все годы, которые мы будем вместе, чтобы рассказать ей, как я перед ней виноват, и вернуть ей все ее средства. Все годы, что ждут пас впереди, я буду любить только ее, она поверит, что я люблю ее».

– Карл, я готова, – сказала Валери, касаясь его руки. – Мы со всем справимся, в какой бы беде ты не оказался. А уж наши отношения мы как-нибудь наладим.

У нее был успокаивающий голос, как будто она уже все знала и простила, и волна раскаяния захлестнула его. Ему не стоило волноваться из-за Валери, она верна ему, она понимает его и поможет ему. «Какая же она чудесная!»

– Поторопи остальных, – сказал он. – Я закрываю дом.

Менее чем через час они уже были в аэропорту, дрожа на резком утреннем ветру, пока Карл открывал дверцу самолета и засовывал в салон их багаж.

– Лили! Бетси! Алекс! – позвал он сердито остальных, и они заняли три задних места, пристегнувшись ремнями.

Лили казалась изумленной, она и слова не вымолвила по дороге в аэропорт.

Бетси выражала свое неудовольствие резко – ей пришлось отказаться от участия в четырех раутах, чтобы прилететь в Адирондак, – пока Алекс не успокоил ее:

– Карл не сорвался бы с места так внезапно, если бы у него не было для этого серьезных причин.

Карл мельком взглянул на доску приборов, но не стал заниматься проверкой систем двигателя. У него не было времени для этого, к тому же самолет простоял тут всего несколько дней, вряд ли за это время что-то могло измениться.

Сев на место пилота, он запустил двигатели, пока Валери закрывала дверцы и устраивалась на соседнем сиденье.

– Все пристегнулись? – бодро осведомился он.

Теперь он чувствовал себя гораздо лучше: он пришел в себя, он предпринимает какие-то действия, он снова сам управляет своей собственной жизнью.

– Отлично! Мы поднимаемся. Через пару часов будем дома.

И маленький самолетик взмыл в хмурое январское небо.