Принц похищает невесту

Глава 12

Ветер и дождь.

Сорча уже с трудом могла вспомнить то время, когда она не была мокрой и промерзшей до костей. А сегодня, на третий день после отъезда из Гленмура, она к тому же чувствовала острый голод. Сегодня у них закончилась провизия, а на безлюдных пустошах горной Шотландии не было ни дичи, ни убежища, ни деревень, ни света. Только ветер и дождь. Ветер и дождь.

Она не теряла оптимизма, и, Бог свидетель, Арну непреклонно верил в то, что они успешно доберутся до Эдинбурга. Но какое утешение можно было извлечь из уверений Арну, если он постоянно демонстрировал собственную глупость?

Этим вечером им впервые не удалось найти даже сарая или хижины, чтобы защититься от непогоды. Когда они скорчились рядом под выступом голой скалы, она попыталась придумать какую-нибудь тему для разговора, лишь бы отвлечься от постигших их бед, от едва теплившегося огня, от холодной земли и отсыревших одеял.

Взвешивая на ладони тяжелую косу, она хмуро рассматривала ее цвет.

– В ближайшей же деревне отрежу ее.

Арну резко обернулся и возмущенно воззрился на нее:

– Что ты сказала?

– Я остригу себе волосы. От них в дороге одни неприятности, а Ивлин сказала, что именно из-за косы меня принимали за женщину.

– С тех пор как они тебя переодели, никто не заподозрил, что ты женщина.

Темная трехдневная щетина на подбородке и щеках и осунувшееся лицо придавали ему вид отчаянный и опасный, его вполне можно было принять за наемного убийцу.

– Это верно, – согласилась Сорча. – Но если я остригу волосы…

– Ты этого не сделаешь, я запрещаю.

Решительный, властный тон Арну делал его совершенно не похожим на того рыбака, которого она знала.

– Запрещаешь? – рассмеялась Сорча.

Арну устремил на нее взгляд, и Сорча сразу перестала смеяться. Ей вдруг стало страшно. Но всего лишь на мгновение.

Арну опустил глаза, дернул себя за чуб и тяжело вздохнул:

– Я просто хотел сказать… волосы у тебя такие красивые, словно рассвет, который прогоняет ночную тень.

– Как поэтично!

В считанные секунды Сорча увидела двух разных Арну – и оба были ей не знакомы.

– Но ты, кажется, говорил, что мои волосы похожи на морковь.

Он ухмыльнулся:

– Морковь очень полезная. Так моя матушка мне всегда говорила. Не надо стричь волосы. Доверься мне, я о тебе позабочусь. Скорее умру, чем позволю кому-нибудь обидеть тебя.

– Знаю. – Она смущенно выпустила косу. Холод щипал мочки ее ушей, и она вздрогнула. – Просто так было бы легче.

– Пойду, проведаю лошадей. – Он вылез было из-под уступа, но тут же вернулся. Заправил ее косу под воротник, одернул куртку и натянул шапку ей на уши. – Позволь мне помечтать, Сорча.

Этой ночью, когда она лежала, завернувшись во все одеяла, какие у них были, и когда Арну обнимал ее, чтобы согреть, она снова вспомнила его странное поведение и никак не могла успокоиться. Что означали его слова? «Позволь мне помечтать, Сорча».

Неужели он мечтает о ней?

Никогда еще она не была предметом мечтаний для мужчины. Никто не восхищался ее внешностью и, уж конечно, ее морковными волосами. Ренье давал ей это ясно понять.

А вот Арну она нравится настолько, что он поклялся умереть за нее. Эта мысль заставляла ее радостно трепетать.

Не то чтобы Арну хоть в чем-то ей подходил. Но теперь, когда от него не пахло рыбой и грязью, он не горбился и не ухмылялся, как дурачок, и когда ей удавалось забыть о его бедном обезображенном лице и пустой глазнице, он казался ей довольно привлекательным. Хоть и грубоватым.

Ее волосы нравились ему настолько, что он даже осмелился приказать ей не остригать их.

Он ей нравился.

Но что еще важнее – она ему доверяла.

Арну был честным и верным, без притворства и обмана, а из уроков бабушки она знала, как редко удается найти мужчину, обладающего такими достоинствами.

Однако Арну – простолюдин. Сорча нашла редкое сокровище: кавалера, готового ей служить. Он ее никогда не предаст.

Когда она думала о нем – о его сильных огрубевших руках, широких плечах и длинных ногах, в ней возникало какое-то странное тепло, и она чувствовала себя полной жизни.

С улыбкой на губах Сорча заснула.

На следующий день, проснувшись, Сорча обнаружила, что Арну уже встал и тихо разговаривает с лошадьми. Она выглянула из-под одеял и увидела, что в трещинах скалы собрался тонкий слой снега.

Зима.

Сорча застонала.

Арну подошел ближе и заглянул под уступ скалы.

– А вставать обязательно? – шутливо спросила девушка.

– Нет. – Он протянул ей руку и сказал: – Можешь остаться здесь и умереть от голода.

– Если других вариантов нет…

Приняв его руку, Сорча изумилась ее теплу. Как ему удается оставаться теплым, когда она вся замерзла?

Она медленно поднялась на ноги.

Пока она с трудом разминала затекшее тело, он поддержал ее и сказал:

– Не горюй! На небе ни облачка. Смотри: солнце встает!

Сорча посмотрела на восток.

– Чудо!

Такое чудо способны оценить только промокшие и усталые путники. Небо облачилось в золото, а потом радостно зарумянилось, увидев солнце после столь долгого перерыва. Лиловые горы стали рубиновыми и оранжевыми в ожидании тепла, и Сорча поймала себя на том, что вглядывается во все оттенки, гадая, какой из них, по мнению Арну, похож на цвет ее волос.

Но когда она повернулась к нему, то оказалось, что он смотрит не на рассвет, а на нее.

– Все оттенки.

Он словно прочитал ее мысли.

– И глаза у тебя красивые, – добавил он.

Волна радости, захлестнувшая ее накануне, нахлынула на нее снова. Смутившись, она попыталась сделать вид, будто привыкла к подобным комплиментам.

– Придворные, то есть некоторые люди, говорили мне, что у меня глаза, как у моей бабушки.

– И это правда?

– Нет. – Сорча вытащила из-под карниза одеяла и начала их складывать. – У бабушки глаза настолько холодный, что их взгляд пронизывает человека, словно холодный ветер.

Он засмеялся:

– Похоже, она страшная, эта твоя бабушка.

– Щенята и маленькие дети от нее убегают.

Сорча сказала это наполовину серьезно.

– А кроме бабушки у тебя есть родные?

Арну вывел лошадей из-под другой скалы, обтер их и, стреножив, пустил попастись.

– У меня есть две сестры, Клариса и Эми. К ним я сейчас и еду.

– Правда?

Сорча глубоко вздохнула.

– Надеюсь, что мы встретимся. Эми было всего двенадцать, когда я ее в последний раз видела. Клариса – красавица, а сейчас наверняка стала еще красивее. Я по ним очень скучаю… – От нахлынувших чувств глаза у нее наполнились слезами. Судорожно сглотнув, она сказала: – У меня были их письма, но во время пожара в монастыре они сгорели. И теперь на душе такая пустота!

Арну отвел взгляд и поправил тряпицу, скрывавшую глаз.

Сорча шмыгнула носом.

– Мне кажется, я сгорела вместе с теми письмами, и теперь вместо сердца у меня тлеющий уголек. И пока я не увижу сестер, пока не буду знать, что у них все хорошо, я не вернусь к жизни. Глупо, не правда ли?

– Ничуть. Такую привязанность к родным редко встретишь, и она воодушевляет. – Арну ответил по-доброму и на удивление разумно. – Не всегда сестры так любят друг друга.

– Мы не можем ссориться, пока разлучены.

Она вытерла слезы.

Казалось, эта тема ему не слишком приятна: он изменил тему разговора. Но чего еще можно было ждать от Арну? Тактичности?

– Вчера, когда ты заснула, я пошел на разведку. Недалеко от дороги есть деревня. Мы обогнем ее, а потом я отправлюсь туда за припасами.

При этой мысли ее пустой желудок заурчал.

– За едой? – обрадовалась Сорча.

– За едой. – Он одарил ее теплой улыбкой, совершенно не похожей на его обычную глуповатую ухмылку. – Ты молодчина, Сорча. Не ноешь, не жалуешься.

– А что толку жаловаться? – удивилась девушка. – Жалобами не насытишься и не согреешься.

Арну не переставал улыбаться, внутри у Сорчи разлилось тепло, и она смущенно потупилась.

Арну больше ничего не стал говорить, а когда она украдкой взглянула на него, то увидела, что он хмурится. Арну вернулся, и все же это был не прежний Арну. Этот Арну казался не таким глупым, скорее растерянным.

– Пошли, надо воспользоваться хорошей погодой.

Он помог ей сесть в седло.

Они съехали с дороги, чтобы выбрать кружной путь в объезд деревни. Когда она осталась позади, Арну остановился.

– Я поеду и выменяю еды. За этим холмом будет длинная долина, которая идет параллельно дороге. Двигайся по ней: там ты не сможешь заблудиться, а я тебя догоню в ближайшие два часа. – Тут его голос зазвучал строго. – Будь бдительна. Если увидишь кого-то – фермера, фермершу, собаку, – ни в коем случае не останавливайся поболтать с ними. Если увидишь мужчину верхом, не считай, что он твой друг. Он вполне может оказаться наемным убийцей.

– Ладно. – Сорча обиделась. – И совсем не обязательно из-за этого вредничать.

– Вредничать? – Он резко выпрямился. – Женщина, ты пообедала в публичном доме и к концу трапезы уже знала всех проституток по именам.

– Конечно. А что в этом плохого?

К немалому удовольствию Сорчи, Арну не нашелся с ответом. И действительно: что бы он ни сказал, это оказалось бы бессмыслицей. В конце концов он просто наставил на нее вытянутый палец.

– Будь любезна не попадаться никому на глаза и хранить молчание.

– Я знаю, что за мной охотятся, и буду осмотрительной, – заверила она Арну.

– К сожалению, у нас с тобой разное представление об осмотрительности. – С этими словами он уехал.

Сорча проехала по подъему, сражаясь с непрекращающимся ветром, и спустилась в долину. Здесь солнце согревало ей спину, ветер свистел над головой. Наслаждаясь хорошим днем, она начала улыбаться. Земля старалась избавиться от следов ранней зимы, пряча лоскутки зеленой травы в углублениях, защищенных высокими серыми камнями. Ветерок не приносил никаких запахов: воздух был необыкновенно свежим. Она медленно ехала вперед, не спеша, наслаждаясь этой короткой мирной передышкой. Мелкие птички устраивались на теплых камнях, чистя перышки и чирикая. Они выглядели такими милыми и забавными, что Сорча невольно рассмеялась.

В этот момент из-за большого валуна выехал Арну.

– Что тебя насмешило?

Его неожиданное появление заставило девушку вздрогнуть.

– Ты меня напугал!

– Дорога была ровной и быстрой.

Она посмотрела на его туго набитую седельную сумку:

– Ты привез еду?

– У нас будет настоящий пир. – Он всмотрелся в ее лицо. – Итак, почему ты смеялась?

– Оглянись вокруг! Разве тебе не хочется танцевать и петь? Такая благодать после целой череды ужасных дней!

Она раскинула руки, готовая обнять весь мир. Он снова воззрился на нее, недоуменно хмурясь. А потом не выдержал и улыбнулся.

– Мне хочется есть. – Он указал на небольшой холм, окруженный кольцом камней. – Мы сядем там. Оттуда хорошо видно, кто едет по долине, задолго до того, как они окажутся здесь, и…

– Да! Тут чудесно!

Соскользнув с седла, она взяла коня под уздцы и вприпрыжку двинулась к каменному кольцу.

Камни были громадными, вдвое выше ее, и устремлены к небу, подобно безмолвным свидетелям веков. Сорча окинула их взглядом, пытаясь сообразить, сколько человек должны были трудиться, чтобы поставить их таким образом. В эту минуту Победитель неожиданно заартачился. Уперся в землю всеми четырьмя копытами, не желая входить в круг камней. Конь так резко остановился, что Сорча едва не вылетела из седла.

– В чем дело, мальчик? – Она вернулась назад и стала гладить его по носу и тихо с ним разговаривать. Конь охотно принял ее ласку, но по-прежнему отказывался пройти между камнями.

Нахмурившись, Сорча посмотрела на Арну.

– Придется привязать коней вне круга, – произнес он.

– Но почему?

– Мне уже случалось видеть такие камни. – Он осмотрел их: высокие, серые, покрытые оранжевым лишайником и зеленым мхом. – Местные жители говорят, будто эти камни поставили фейри, или гоблины, или жрецы древней религии. Видимо, лошади чувствуют волшебство.

Она изумленно воззрилась на Арну:

– Единственное волшебство здесь – этот прекрасный день!

– Объясни это коням.

Неужели Арну верит в волшебство? Такая вера со стороны ее защитника-рыбака казалась совершенно нелепой, однако он стал привязывать коней на сочной траве вне круга. Как странно!

Еще раз, но уже осторожнее, Сорча вошла в круг. Ничего потустороннего не почувствовала. Когда Арну присоединился к ней с набитой сумкой в руке, она сказала:

– Бабушка не раз говорила мне, что волшебство – это ничем не обоснованная, бездоказательная выдумка.

– Твоя бабушка не истина в последней инстанции.

Арну поморщился.

– И ты веришь в то, что это место создали фейри?

Глупый Арну!

– Согласно легендам, в стране фейри время останавливается. Они управляют погодой. Там всегда весна. – Он махнул рукой в сторону кустиков желтых цветов, покачивающихся в тени камней. – Я чувствую, что здесь мы в безопасности. А ты разве не чувствуешь?

Как ни странно, у Сорчи тоже было такое чувство.

– Конечно. Но это потому, что мы были осторожны, а это место – хороший наблюдательный пост.

Впервые за много дней ей стало настолько тепло, что она сбросила плащ и шапку и даже сняла с себя верхние три рубашки. Мысленно улыбаясь, Сорча подумала, что, возможно, эту чудесную погоду действительно устроили фейри.

Поднявшись на самую высокую точку внутри кольца, она обвела взглядом местность. К ее изумлению, холм оказался более высоким, чем она предполагала. С него открывался вид на простиравшееся во все стороны высокогорье. Лиловые горы и синие реки растворялись в бледной дымке горизонта. Сорче даже показалось, что если она сосредоточится, то сможет устремить взгляд па юго-восток и увидеть Бомонтань. Ветерок тихо шептал ей на ухо, убеждая попробовать, и она напрягла все силы, подняв руки так, словно собиралась взлететь. Ей до боли хотелось увидеть бабушку, услышать ее голос, узнать правду об отце, о сестрах, о тех людях, которые идут по ее следам.

Арну прервал ее размышления.

– Обед готов. Я выложил еду на одеяло. Выбирай, что хочешь. Как насчет мясного паштета? Или жареного кролика? Есть также свежий хлеб и сыр… – Он растерянно замолчал. – Какое у тебя странное лицо! И стоишь ты на цыпочках.

Смутившись, Сорча с напускным спокойствием пошла к нему.

– Мне показалось, будто я что-то услышала.

– Правда? – Он встревоженно осмотрелся. – А я ничего не слышал. Это был фейри?

– Фейри? Не глупи, Арну! – Запах мясного паштета ударил ей в нос. Она опустилась на колени, прямо на одеяло, и осмотрела разложенную на нем еду. – Боже мой! Ты так много купил! Нам все это ни за что не съесть!

– Посмотрим. – Он разделил тушку кролика и кусок протянул ей. – Ведь неизвестно, что нас ждет впереди. Я заверну остатки, и мы будем их доедать до самого Эдинбурга. А сейчас ешь, Сорча.

Она запустила зубы в нежное мясо, а когда его чудесный сок наполнил ей рот, глаза у нее блаженно закрылись. Она ела до тех пор, пока у нее в руке не осталась кость, и открыла глаза, лишь когда услышала смех Арну.

– В чем дело?

– Мужчина заплатил бы немалые деньги, чтобы увидеть столь блаженное выражение лица женщины.

– Для этого тебе достаточно просто меня покормить! – весело ответила Сорча, протягивая руку за новой порцией мяса.

Арну продолжал улыбаться так, будто знал что-то такое, чего не знала она. Он отрезал горбушку хлеба и, вытащив из нее мякиш, заполнил мясным паштетом. Этот кусок он протянул Сорче, и пока она с удовольствием уплетала паштет с хлебом, он неспешно сделал себе такое же блюдо. Ей показалось странным, что ему, похоже, доставляет больше удовольствия наблюдать за ней, а не наполнять собственный желудок, но она была так голодна, что не задумывалась над этим.

– Тот, кто это приготовил, наверняка из рода прекрасных фей, – заявила она.

– Твоя прекрасная фея – жена пекаря. Она уродлива, талантлива и не прочь пофлиртовать. – Арну забавно пошевелил бровями. – Я добыл нам обед пекаря.

Сорча перестала есть.

– Ты флиртовал с женой пекаря?

– Я пошел на эту жертву, чтобы удовлетворить твой аппетит, – заверил он ее.

Улыбка притаилась в уголках его губ, и Сорча вдруг поняла, что здесь, под лучами солнца и в отсутствие всякой опасности, он выглядит почти юным. Глубокие складки, окружавшие его губы под густой черной щетиной, разгладились. Его веко чуть опустилось. В укрытии каменного кольца он казался совершенно другим, совершенно не похожим на нелепого Арну: скорее, это был мужчина, способный вскружить голову женщине так, что она готова была отдать ему свой обед.

– Сколько тебе лет? – спросила Сорча. – Я считала, что ты моложе меня.

– С чего ты взяла?

Она вспомнила, каким он был неуклюжим в монастыре, и то, как он изумился, когда она смогла защищаться от нападения наемного убийцы, каким он выглядел, вжимаясь в стену публичного дома, окруженный смеющимися проститутками.

– Просто мне казалось, ты мало что умеешь.

– У меня много талантов, но я их скрываю.

Он оторвал кусок корки, сунул его в рот, прожевал и проглотил.

– Так сколько же тебе лет?

– Двадцать семь.

Он старше ее! Сорча никогда бы не подумала.

– У тебя есть родные?

– Умерли.

Она пожалела о том, что задала этот вопрос: отрывистый ответ нарушил мирную атмосферу внутри кольца камней. Тем не менее она испытывала острую потребность побольше узнать о своем спутнике.

– Извини. А у тебя есть хоть кто-то, кто тебе дорог?

– У меня есть целая страна людей, которые мне дороги. – Он доел паштет, прикончил хлеб и, запустив руку в седельную сумку, извлек оттуда низкую коричневую бутылку. – А еще у меня есть виски. Хочешь немного?

Он протянул ей бутылку и снова глупо ухмыльнулся.

– Да. Спасибо.

У Сорчи не было кружки, но ее это нисколько не смутило. Она глотнула прямо из горлышка. Виски обожгло горло, прочистило нос, на глазах выступили слезы, и слегка закружилась голова.

Когда она опустила бутылку, то обнаружила, что он удивленно уставился на нее.

– В чем дело? – спросила она.

– Ты даже не закашлялась!

– У этого напитка по крайней мере чистый вкус. Его не сравнить с грязной водой и мутным вином, которые я пила столько дней.

Сорча отпила еще немного виски и отдала бутылку Арну.

Он осторожно понюхал ее содержимое, а потом выпил.

Сорча расхохоталась и, переполненная радостью от сытной еды и этого чудесного места, поддалась на уговоры ветерка, вскочила, распростерла руки и закружилась в танце. Арну окликнул ее, но ощущение близости полета снова наполнило девушку. Она приподнялась на цыпочки и раскачивалась в такт музыке ветра. И ветер откликнулся, сжав ее в объятиях и пустившись с ней в пляс. Он заставил ее бежать сквозь яркие лучи солнца, научил приседать и раскачиваться, наслаждаясь самим движением. Желтые цветы, зеленая трава и древние серые камни кружились у нее перед глазами – и все это время она продолжала видеть грубое коричневое одеяло и Арну, который не мог оторвать от нее глаз.

Она не останавливалась, пока ветер не стих. Он слабел постепенно, оставив ее стоять у одеяла. Она запыхалась, но была полна радостного ликования.

– Сорча!

Низкий голос Арну был сочным и властным. Когда она открыла глаза – она даже не заметила, когда успела их закрыть! – то увидела, что он протягивает ей румяное яблоко.

– Ох!

Она упала на колени рядом с ним. Взяв яблоко, Сорча вдохнула аромат летней жары и осеннего урожая и вонзила зубы в сочный плод. Никогда в жизни она не пробовала ничего более вкусного. Арну взял у нее из рук яблоко и прижался губами к ее губам.