Принц Полуночи

Глава 1

Ла-Пэр, подножие Французских Альп

1772 год

Юноша с горящими глазами фанатика пристально смотрел на Эс-Ти Мейтланда, сидевшего на деревянной скамье в плохо освещенной таверне. Чертовски неприятно, когда тебя рассматривают в упор с таким видом, словно решают, достоин ли ты попасть в рай или нет, и склоняются больше к отрицательному ответу.

Эс-Ти поднял кружку с вином в небрежном приветствии. Он не был горд. Он считал, что на небо пока торопиться не следует, но приветливо кивнуть головой не повредит. И если этот хорошенький мальчик, с невероятно черными ресницами и ярко-голубыми глазами, вдруг окажется еще одним святым Петром, лучше быть с ним достаточно вежливым.

Однако Эс-Ти почувствовал замешательство, когда взгляд юноши стал еще более напряженным. Прямые темные брови нахмурились, и мальчик встал, тоненький и молчаливый, одетый с явным намерением скрыть свою бедность — в голубой костюм из плиса. Вокруг шумели обычные завсегдатаи таверны — крестьяне, болтающие на пьемонтском и прованском диалектах. Эс-Ти нервно поправил парик. Мысль о том, что ему придется есть под немигающим взглядом этого юнца, так похожего на настоящего святого, заставила его залпом допить вино, поспешно подняться и потянуться за свертком с собольими кистями, из-за которых он и пришел сегодня в деревню. Веревка порвалась, и драгоценные кисти оказались на земляном полу.

— Месье.

Тихий голос раздался прямо за его спиной. Качнувшись, Эс-Ти инстинктивно схватился за край стола и оказался лицом к лицу с юношей.

— Монсеньор дю Минюи?

Тревога охватила его. Слова были произнесены по-французски, но это был очень плохой французский, и этим именем его не называли уже три года.

Он так давно ждал, что кто-нибудь к нему обратится, называя этим именем, что даже не очень удивился. Когда Эс-Ти представлял себе тех, кто может попытаться поохотиться за ним в надежде получить награду, обещанную за его голову, он вряд ли мог вообразить такого зеленого юнца. Господи Боже, он ведь мог убить этого щенка одной рукой.

— Вы сеньор дю Минюи? — повторил юноша, тщательно выговаривая слова: — Я прав?

Эс-Ти уже собирался было ответить потоком сердитых слов по-французски, что, несомненно, сбило бы юношу с толку. Ведь его школьный французский был не очень-то уверенным. Но горящий взор темно-синих глаз обладал какой-то особой силой, достаточной, чтобы заставить Эс-Ти быть настороже. Может, у мальчика и было свежее, почти детское лицо, но он все же умудрился его выследить — и это, безусловно, внушало опасения.

Юноша для своего возраста был довольно высокий, но Эс-Ти оказался выше его на голову и гораздо тяжелее. Изящная элегантность юноши и его пухлые губы, казалось, обещали, что он со временем станет настоящим денди, а не сыщиком, отлавливающим преступников. Он и одет был как щеголь, даже несмотря на то что кружево на манжетах и жабо рубашки было потрепано и испачкано.

— Qu'est-ce que c'est?[1] — резко спросил Эс-Ти.

— S'il vous plaît[2], — сказал юноша с легким поклоном, — не могли бы вы говорить по-английски, месье?

Парнишка был необыкновенно красив: темные волосы, зачесанные назад и собранные сзади в короткую косичку, подчеркивали высокие скулы и совершенный классический нос. А глаза! Словно какой-то внутренний свет проходил через водную пучину: от черного и фиолетового до темно-голубого.

— Мало говорить английский. — Ему удалось изобразить самый сильный акцент, на который способен человек. Он говорил громко, перекрывая шум таверны.

Юноша не сводил серьезных глаз с его лица. Эс-Ти почувствовал неловкость от затеянного им же фарса. До чего же глупый этот французский язык. Человек, говорящий на нем, похож на заезжего шулера, имитирующего подлинные галльские интонации.

— Вы не сеньор, — сказал юноша хриплым безжизненным голосом.

— Сеньор! — Неужели этот молодой тупица думает, что Эс-Ти будет объявлять об этом любому англичанину, который ему встретится? — Mon petit bouffon![3] Я не похож на сеньора, нет? Не похож на лорда? О да! — Он жестом указал на свои ботфорты и перепачканные краской штаны. — Bien sur![4] Принц, конечно!

— Je m'excuse[5]. — Юноша неловко поклонился. — Я ищу другого. — Он замешкался, еще раз пристально взглянул на Эс-Ти и стал поворачиваться, чтобы уйти.

Эс-Ти с силой положил руку на тонкое плечо. Не мог же он дать щенку так просто оставить его.

— Ищу другого? Другого? Pardon, но я понимать нет.

Юноша еще сильнее нахмурился.

— Мне нужен мужчина… — Он взмахнул рукой, понимая тщетность своей попытки объяснить. — Un homme[6].

— Сеньор дю Минюи? — добавил Эс-Ти. — Лорд Полуночи, да? — перевел он на английский — Зют! Есть имя абсурд. Я он знать нет. Вы искать? Pardon, pardon, месье, для почему вы искать?

— Я должен его найти. — Юноша настойчиво смотрел в лицо Эс-Ти. — Возможно, здесь он живет под другим именем.

— Конечно, я дать вам помощь, нет? А волосы? — Эс-Ти подергал за косичку своего парика. — Цвет? Цвет, вы знать?

— Каштановые волосы, месье. Мне говорили, он не любит парики и не пудрит волосы.

Эс-Ти закатил глаза, подражая истинному французу:

— Ого! Le beau[7].

Юноша серьезно кивнул:

— Говорят, он красив, привлекателен. Высокий. С зелеными глазами, цвета изумруда. Брови и ресницы отсвечивают золотом. — Юноша многозначительно посмотрел на Эс-Ти. — Очень необычный вид у него, мне сказали. Брови у него характерной формы. Изогнутые, словно рога дьявола.

Эс-Ти заколебался. Голубые глаза смотрели спокойно, не мигая, не меняя выражения, и голос тоже был неестественно спокойный. Казалось, этот юноша прожил уже тысячу лет. В этом пареньке скрывался сам черт, и он отлично знал, кто перед ним, хотя и принял игру, навязанную Эс-Ти. Оставалось только продолжать. Выбрав другой путь, пришлось бы заманить несчастного щенка куда-нибудь и приставить ему к горлу клинок. Эс-Ти должен был узнать, как его обнаружили и почему.

Ударив себя по лбу, он сказал:

— А! Брови. Je comprends[8]. Видеть мои брови вы и думать — я есть он. Да?

— Да. — Юноша улыбнулся. — Но я ошибся. Прошу меня извинить.

Улыбка оказалась нежной, задумчивой и женственной. Господи Боже! Это же девушка! Этот тихий голос с хрипотцой, эта кожа, эти губы, изящная фигура — о да, это женщина! У нее и лицо подходило для выбранной роли — чистое и ясное, с сильным подбородком и выразительными бровями, рост подходящий, как и манера держаться, чтобы выглядеть шестнадцатилетним юношей.

И он готов был поспорить на золотую гинею, что знает, зачем она здесь. Это не угроза его ареста. Не коварная попытка заманить его в Англию, чтобы получить награду. Это просто попавшая в беду девица, ищущая его помощи. Она проделала этот долгий путь, чтобы докучать ему.

— Садиться, — внезапно сказал он, взмахом руки указывая на грубый стол. — Садиться, садиться, месье. Я помогать. Я думать. Марк! — закричал он, подзывая хозяина. — Vin… Non! Vin pour deux[9]. — Он со стуком положил сверток с кистями на стол и сел верхом на лавку. — Месье, как вас зовут?

— Ли Страхан. — Она снова поклонилась. — К вашим услугам.

— Сро-хан. Срах-хон. — Он улыбнулся. — Difficile[10]. Ли, да? — Он ударил себя ладонью в грудь: — Я звать… Эсте. — Не имело смысла скрывать это — ведь в деревушке все его так звали и считали это итальянским именем. — Садиться. Садиться, — повторил он. — Très bien. Вы есть, нет? Сыр? — Он протянул руку — связка колбас и круги сыра свисали над столом. Отрезав щедро и того и другого, он пододвинул еду к девушке.

Марк принес горячий хлеб, новую бутылку вина и многозначительно посмотрел на Эс-Ти. Понимая, что побежден, Эс-Ти по-французски сказал ему, что согласен написать портрет дочери хозяина еще до конца зимы. Марк удалился с самодовольным видом, даже не требуя денег.

Месье Ли Страхан не отводил глаз от ароматного хлеба. Девица выглядела голодной, но отрицательно покачала головой:

— Я уже ел. Merci[11].

Эс-Ти взглянул на нее, пожал плечами и налил ей вина. У молодых собственная гордость. Он намазал горчицей большой кусок сыра. До его замка было довольно далеко, и к тому же в гору.

Откусывая хлеб, он встретился с ней глазами. Она отважно улыбнулась в ответ. И как только он мог подумать, что перед ним мужчина? Эти глаза. Великолепные глаза. Однако как можно с ней любезничать, когда она вырядилась таким образом?

— Этот сеньор, — сказал он, доедая хлеб. — Бронзовые волосы. Изумрудные глаза. Высокий мужчина.

— Красивый, — добавила она.

Плутовка. Эс-Ти подлил себе вина.

— Что есть красивый? Я не знать слово.

— Un bel homme[12]. — сказала она. — Красивый.

— Он француз?

— Его родители англичане. — Она сделала еще глоток. — Он прекрасно говорит по-французски. Поэтому в Англии его все называли «сеньор».

— Quelle sottise[13]. — Эс-Ти обвел жестом всех сидящих в переполненной таверне: — Все знать французский? Все лорды здесь?

Она не моргнула глазом.

— В Англии таких людей не очень много. Это имя дала ему одна газета, и так оно за ним и осталось.

— Сеньор дю Минюи, — задумчиво проговорил он и тряхнул головой. — Абсурд. Дю Минюи. Полночь. Pourquoi[14]?

Она подняла кружку, выпила вино и взглянула ему прямо в глаза.

— Я думаю, вы знаете, почему Полночь, месье Эсте.

Он слегка улыбнулся.

— Да?

Девушка не проронила ни слова, пока он наливал ей еще кружку вина. Эс-Ти снова откинулся к стене. Он не хотел слышать ее печальную историю. Не хотел слушать ее мольбы. Он просто хотел смотреть на нее и мечтать о том единственном, чего не хватало ему в эти дни.

Незнакомка глубоко вздохнула. Эс-Ти видел, что она пытается понять его. На ее лице появились первые признаки отчаяния.

— Месье Эсте, я могу понять, что сеньор не желает встречаться с незнакомыми ему людьми. Я знаю опасность этого.

Эс-Ти заставил себя широко раскрыть глаза.

— Опас-ность? Что есть такое? Я любить нет опас-ность.

— Опасности для него нет.

— Для него я думать нет, — с возмущением сказал он.

Девушка выглядела менее уверенной. Вино оказывало свое действие: огонь в ее прекрасных глазах немного затух.

— Mon cher ami[15], — сказал он мягко, — вы идти домой. Вы не искать опасность. Этот сеньор есть такой абсурд.

— У меня нет дома.

— И поэтому вы идти искать. Я думать, я знать этот «принц». Я слушать «полночь» и «сеньор», и я знать, какой это человек. Он разбойник, нет? Он бежать из Англии как chien[16]. Хвост между ног, нет? Его еще называют Принц Полуночи. Здесь мы его не хотеть. Здесь только хорошие люди, а он разбойник. Вы идти домой, mon petit[17].

— Я не могу.

Ну еще бы. Ему не удастся так просто от нее избавиться. Эс-Ти и не был уверен, что хочет этого. Она взяла бутылку, только что принесенную Марком.

— Mon dieu![18] Что ты хотеть, мальчик? — внезапно потребовал он. — Быть преступник? Вор? Почему ты искать этот ублюдок?

— Он не ублюдок, — вскинула голову девушка. — Он хороший человек. Он не вор.

Эс-Ти презрительно улыбнулся.

— Люди давать ему драгоценности, да? Осыпать его золотом?

Она резко выпрямилась, бросив на него горящий взгляд синих глаз.

— Вы не понимаете. Он бы мне помог.

— Как?

— Я хочу, чтобы он меня научил.

— Научил чему, ma belle[19]? — спросил он тихо.

— Фехтовать, — страстно сказала она. — Стрелять из пистолета. Ездить верхом. Ему нет равных. Нигде в целом мире. Он может заставить лошадь делать все, что угодно.

Эс-Ти отрицательно качал головой и вполголоса выругался. Встретившись с ней взглядом и испытывая чувство какой-то неловкости, он запустил руку в волосы.

Это было ошибкой. Он забыл, что надел парик, отправляясь в деревушку Ла-Пэр сегодня утром. От этого неосторожного движения парик съехал набок, и пришлось стянуть его совсем. Когда Эс-Ти снова поднял на нее глаза, то понял, что совершил даже большую ошибку, чем подумал вначале.

— Вы и есть этот господин. Я так и знал.

— Пошли отсюда!

Она, видимо, относилась к категории женщин, легко пьянеющих от кларета. Нельзя оставить ее здесь. Прихватив бутылку, Эс-Ти обхватил девушку за талию.

— Безмозглый юнец. Не голова, а кочан капусты, — с презрением сказал он Марку, вытаскивая из таверны своего собутыльника.

— Не забудьте о портрете моей Шанталь! — крикнул им вслед хозяин.

Эс-Ти поднял в знак согласия полупустую бутылку и потащил прочь месье Ли Страхана. Он оставил ее проспаться в амбаре на краю деревни, а сам отправился домой, не сомневаясь, что вскоре снова встретится с ней.

Солнце уже садилось, когда он поднялся к полуразрушенным башням Коль-дю-Нуар. Замок прилепился к обрыву у самого края каньона, и силуэт его резко выделялся на фоне ясного неба. Навстречу ему выбежали утки и стали легонько клевать его в ноги, пока он не откупился от них, бросив кусок хлеба. Он задержался ненадолго в саду и, пошарив среди засохших сорняков, выдернул головку чеснока, чтобы приправить свой обед. Вытирая испачканные руки о штаны, он прошел через арку ворот своего замка по тропинке, буйно заросшей лавандой.

Эс-Ти свистнул, и тут же появился Немо — огромный волк. Он стал ласкаться и получил от хозяина кусок сыра.

Эс-Ти зашел в помещение, служившее некогда складом оружия, и остановился перед огромной картиной.

— Вот я и дома, старина. Я вернулся, — сказал он и слегка погладил холст в том месте, где от частого прикосновения руки чуть стерся блеск краски на боку сияющего красотой черного коня.

Обед был простым и быстрым: горшок жаркого из кролика на двоих с Немо и остатки доброго старого вина Марка. Потом Эс-Ти сел перед очагом на кухне и стал неторопливо размышлять, не попробовать ли посадить виноград, и опять мысленно вернулся к загадочному процессу создания вина. Одному Богу известно, как придется холить и лелеять лозы. Прополка чеснока и то утомляла его. И какие-то насекомые всегда поедали его перцы в самом раннем возрасте, если только он не охранял их, днюя и ночуя на грядках.

Отблески пламени коснулись гипсовых бюстов и баночек с красками, отбрасывая тени. Казалось, будто в комнате полным-полно молчащих людей, а не книг, холстов и небрежных набросков углем. Сцепив руки на затылке, он подводил итог прошедших трех лет жизни. Неоконченные картины, начатые и брошенные скульптуры.

В темном углу лежала шпага без ножен, оставленная ржаветь, как и пара пистолетов, завернутых в пыльные тряпки. Но седло и уздечку он регулярно чистил и смазывал. Вот и сейчас они аккуратно свисали с крючьев в стене.