Принц Полуночи

Глава 14

Ли стояла рядом с загоном и дрожала, ежась в старой куртке Сеньора. По его просьбе она снова надела бриджи и чувствовала себя в них более неловко, чем раньше, когда никто не знал, что она женщина. Торговцы и конюхи, столпившиеся вокруг загона в ожидании представления, бросали на нее любопытные взгляды. Стоило надеть сапоги ради той свободы, которую она вновь почувствовала.

Теперь-то никто не попытается ее тронуть или отпустить оскорбительное замечание. Странный мистер Мейтланд со шпагой наготове и опасными чудачествами, похоже, уже приобрел известность в окрестностях Рая — городе контрабандистов. Дерзость и деньги в нем играли более важную роль, чем законность.

В холодном воздухе послышалась мерная дробь конских копыт и зазывное ржание вороного, которого Сеньор купил этим утром. Время от времени Сеньор в центре загона подзывал серо-белого бандита и гнедого, разгуливавших, распустив хвосты.

Его бархатный камзол и расшитый жилет лежали на коленях у служанки, сидевшей неподалеку. Вороной не обращал на Сеньора ни малейшего внимания. Он взбивал землю копытами, пробегая на рысях из одного конца загона в другой, в тщетном стремлении присоединиться к лошадям из соседнего загона.

— Посмотри на это, — тихо сказал Сеньор, обращаясь к Ли. — Как ты думаешь, понимает ли это животное, чего я хочу?

— Нет, не думаю, — откликнулась Ли.

— Тогда смотри. Научу тебя тому, чего нельзя достичь благодаря одной лишь удаче.

— Первое, чему я хочу научить этого пария, — он не один здесь, — сказал Сеньор и щелкнул кнутом по земле.

Конь вздрогнул, взглянул в его сторону, но продолжил трусить по загону.

Когда конь совершал свой обычный путь, он щелкнул кнутом еще раз и сделал несколько шагов, как бы пытаясь встать у него на пути. Животное резко остановилось, махнуло хвостом и направилось в другую сторону. Еще раз Сеньор щелкнул кнутом и заставил вороного изменить направление. Конь, обежав загон, присел на задние ноги и призывно заржал. Сеньор двигался за ним, все время щелкая кнутом, ни разу не коснувшись животного и даже к нему не приблизившись.

— Теперь вороной знает, что я здесь? — спросил Сеньор.

— Едва ли, — заметила Ли.

— Правильно. Он все время смотрит через изгородь и не думает обо мне. Сеньор опять сделал шаг вперед и щелкнул кнутом. — Я же хочу, чтобы здесь его удерживала не изгородь, а внимание ко мне. Как же мне этого добиться?

— Ты хочешь его избить?

— Дорогая моя, глупее и выдумать нельзя. Разве он останется здесь, если я сделаю ему больно?

— Но если что-то другое заставит болеть его мышцы, если ему станет больно дышать, а я принесу ему покой и избавление от боли, — тогда… Итак, мы начинаем общение.

Он поднял кнут, вышел вперед и заставил коня обернуться. Лицо Сеньора приняло спокойное, сосредоточенное выражение. Каждое его движение было обдуманным и уверенным.

— Хочу добиться, чтобы он шел в том направлении, куда мне нужно. Это урок на сегодня. Вороной может двигаться быстрее или медленнее, но только в том направлении, в каком я захочу.

Сеньор подталкивал вороного всякий раз, как только тот собирался остановиться; пощелкивая кнутом, заставлял его двигаться в противоположном направлении, когда он начинал глядеть через ограду. Еще и еще раз он повторял это движение, пока конь не стал тяжело дышать.

Но призывное ржание больше не раздавалось — у вороного едва хватало времени посмотреть, куда именно указывает кнут человека. Через четверть часа Сеньору уже достаточно было просто указывать кнутовищем направление движения. Одним лишь легким движением он заставлял вороного останавливаться, кружиться на месте или бежать в другом направлении.

— Посмотри, как он оборачивается, когда меняет направление движения, — сказал Сеньор. — Всегда в сторону изгороди, от меня и не желает оставаться вместе со мной. Я же хочу заставить его поворачиваться в мою сторону, глядеть на меня. Хочу показать, что ему гораздо приятнее обращать внимание на меня, чем носиться по кругу.

Когда Сеньор вновь заступил коню дорогу, вороной присел на задние ноги, махнул хвостом и вновь повернулся так, что голова его была устремлена к изгороди. Сеньор резко щелкнул бичом.

— Никакой случайности. Прошу его вновь выполнить мою просьбу, — сказал он. — Даю ему возможность. — Он опустил кнут, встал на пути у вороного. — Я совершенно спокоен, я не щелкаю кнутом. Предлагаю ему передышку.

На этот раз вороной на мгновение заколебался и дернулся в его сторону.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь он об этом думает. Теперь его мозги работают.

Среди наблюдателей раздался ропот одобрения.

Щелкая кнутом, он заставил вороного обежать по кругу весь загон несколько раз, затем опустил руку. Вороной сразу повернулся в его сторону и остановился. Бока его тяжело раздувались.

— Умный парень, — ласково произнес Сеньор и сделал два шага в сторону. Голова животного повернулась следом, а его большие черные глаза внимательно следили за ним. Он прогуливался по загону, и конь внимательно следил за ним.

— Ну, теперь он обращает на меня внимание?

Ли не смогла подавить улыбку:

— Да.

Издали донеслось ржание, но не успел еще вороной и поглядеть в ту сторону, как Сеньор щелкнул кнутом и заставил коня бежать по кругу. После нескольких поворотов вновь позволил ему остановиться.

Издали вновь раздалось ржание. Тяжело дышащий вороной поднял голову, чтобы ответить, но, услышав голос Сеньора, опустил морду и уставился на него. Потом подошел к Сеньору, стал рядом, склонив голову в знак полного подчинения.

Всплеск аплодисментов заставил коня резко поднять голову, но тут же он опустил морду и ласково ткнулся Сеньору в руку. Когда тот подошел к изгороди, вороной следовал за ним, как щенок, не обращая больше никакого внимания на призывное ржание сородичей.

Ли почувствовала какое-то странное стеснение в груди. Какой же он необычный человек!

Конь воспринял знакомство с Немо с полным равнодушием, обратив на него внимания не больше, чем на дворовую собаку. После этого вполне логичным оказалось взнуздать вороного. Сеньор сел на него верхом. До полудня он объезжал его. Затем вывел вороного из загона и не спеша поехал под возбужденное ржание других лошадей, пока совсем не исчез из виду.

Когда он вернулся и сошел с коня, кто-то протянул ему бадью с водой. Сразу нашлось немало добровольцев заняться лошадью.

— У нас есть корзина с едой, — обратился Сеньор к Ли. — Поешь немного. — Затем он повернулся к Хопкинсу: — А вы можете пойти и привести лошадь сюда — теперь-то уж вы с ней справитесь.

Ли и Сеньор мирно ели под деревом, а толпа местных жителей прошла к загону посмотреть на новое зрелище. Живая цепь из людей образовалась вдоль дороги, по которой вели лошадей, отловленных с пастбища. Кто-то поймал более покладистого гнедого и завел его в загон, поставив рядом с усмиренным вороным.

Другая норовистая лошадь приплясывала рядом с оградой.

Сеньор протянул руку Ли и отвел ее подальше от зрителей, столпившихся у изгороди, и начал приближаться к красивому белому коню с длинной гривой и буйным хвостом, поднимавшим столбы пыли.

— Запомни, Ли, он боится тебя!

— Меня?

— Да. Ты видела, что я сделал с той лошадью. Ты можешь повторить все с этим красавцем.

— Ты сошел с ума!

— Вовсе нет. Я же тебе все показал. Это ведь не только удачливость.

— Я боюсь и не хочу оставаться в затоне с этим животным.

— Я же сказал тебе — он напуган.

— Он покусал человека!

— А что бы ты сделала, если бы тебя ударили в лицо?

— Я знаю, что оскорбила тебя. В отместку ты хочешь, чтобы меня затоптала до смерти эта лошадь?

— Ты боишься! И эта женщина хочет убить преподобного мистера Чилтона!

— Это не одно и то же.

— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Когда нужно проявить отвагу — ты думаешь, она у тебя появится, если ее нет сейчас?

— Это — не одно и то же.

— Чтобы убить умного человека, мало одной ненависти. Нужны и мозги. Я пытаюсь научить тебя тому, что может тебе помочь, Ли. Эта лошадь станет оружием, если научиться властвовать над ней.

Ли повернулась и поглядела на строптивое животное, свободно трусящее по загону.

— Я думала, ты хотел дать мне гнедого.

— На гнедом можно возить тюки. Покажи, что ты смелая, что ты веришь в него, и он унесет тебя прямо в ад!

Ли опять ощутила в груди это болезненное, волнующее чувство под восхищенным взглядом Сеньора.

Он хотел укротить эту лошадь.

Но он перекладывал эту задачу на нее. Его зеленые глаза выражали напряженность и вызов.

Слова возражения неожиданно застряли где-то в горле. Ее нижняя губа задрожала. Эс-Ти поднял ее руку и вложил в нее кнут:

— Я помогу тебе. Скажу, что надо делать.

«Ну что же, пусть чертово животное и убьет меня!» — подумала Ли и обернула бич вокруг кнутовища.

Она перелезла через ворота, вошла внутрь загона. Почему Эс-Ти настоял на этой странной прихоти? Он смог бы укротить коня быстрее и лучше. Ему нравилось внушать запуганной лошади покориться человеку.

Ли подумала, что он хотел, чтобы она сама все испытала на своей шкуре и чтобы ей это не удалось. Тогда он покажет ей, как это делается.

«Норовистый» конь был просто горячим скакуном, с которым слишком долго плохо обращались. Подумать только: его кастрировали! Вот до какого преступления дошли флегматичные британцы!

Слава Богу, что Хопкинс не обрезал ему хвост.

Во взгляде и пофыркивании пристально смотрящего на Ли коня не было ни малейшей угрозы. Он чувствовал себя свободным. На морде и на груди были ссадины с запекшейся кровью. На бледно-серой шкуре виднелись прилипшие комья грязи и клочья травы. Но несмотря на все это, перед ней стоял самый красивый скакун, которого она когда-либо видела.

Эс-Ти спокойно сказал Ли:

— Чтобы заставить его двигаться, надо находиться несколько позади него. Чтобы он повернулся, сделай шаг к нему навстречу, крикни на него, щелкни кнутом, но обязательно позволь ему двигаться на просторе. Если боишься, что он собьет тебя с ног, отойди в сторону, но не загоняй его в угол и не стой как вкопанная.

Она щелкнула кнутом. Конь подпрыгнул и остановился, не сводя с нее глаз.

— Заставь его двигаться, — повторил Эс-Ти. — Он должен двигаться.

Она сделала шаг в сторону животного и заставила его двигаться, хотя кнутом по-настоящему щелкнуть все же не сумела. Но серый понял ее сразу и поскакал вдоль изгороди загона.

После нескольких минут этого головокружительного галопа Эс-Ти понял, что она не собирается ничего делать. Он повысил голос, чтобы перекрыть тяжелое дыхание лошади.

— Заставь его повернуться — просто выставь кнут, если боишься, что он собьет тебя.

— Я не боюсь.

— Тогда делай это, Ли.

В этих бриджах она выглядела просто великолепно. Конь остановился как вкопанный, как будто перед ним на пути возникла стена, и поскакал галопом в противоположную сторону.

— Хорошо, — сказал Эс-Ти. — Но изнурять его не нужно. Надо убедить его повиноваться тебе. Он должен это усвоить.

Серый перешел в сумасшедшую рысь, но окрик заставил его затрусить.

Ли наблюдала за животным, угадывая и пресекая любую его попытку не подчиниться ей, и все увереннее действовала кнутом.

Эс-Ти критически смотрел на коня. С этим скакуном придется провозиться больше, чем с вороным. Такого коня одними угрозами не сломишь, его нужно убедить подчиниться. Эс-Ти молчал целый час, позволяя Ли вновь и вновь поворачивать коня по кругу. Наконец бледная шерсть его потемнела от пота, а дыхание стало походить на свист пара, вырывающегося из кипящего котла.

— Может быть, остановить его! — крикнула Ли. — Это убьет его.

— Дорогая, этот конь может скакать еще. Посмотри, как он поворачивается вокруг себя. Он считает тебя дьяволом во плоти. Ты заметила — он смотрит на тебя. Позволь ему повернуться к тебе, расслабься и опусти кнут.

Эс-Ти терпеливо наблюдал. Она не замечала изменений в поведении коня, совершенно очевидных ему самому.

Эс-Ти почувствовал симпатию к этому прекрасному чумазому животному. Он всегда проникался симпатией к лошадям, когда они приближались к такому состоянию — выматывались, становились серьезными, озираясь вокруг, как виноватые дети, только и ждущие, чтобы кто-нибудь о них позаботился. Что ж, пора остановить этот бег.

— Опусти кнут, — сказал он тихо.

Ли сделала шаг вперед, чтобы повернуть лошадь, но серый продолжал поворачиваться к ней крупом. Бока его тяжело раздувались, он тяжело глотал воздух.

Еще дважды она пыталась развернуть коня, и оба раза конь поворачивался к ней крупом, а не мордой. По спине Ли, по ее плечам Эс-Ти видел ее отчаяние.

— Нет, не могу, — сказала она, не отрывая глаз от лошади.

— Ты злишься, — предупредил он.

— Я устала! — Голос ее дрожал. — Я не хочу больше этого делать. Делай сам, если хочешь.

Этого-то он и ждал. Ему оставалось только войти в загон и продемонстрировать ей, как это делается. Но вместо этого он сказал.

— Попробуй еще раз.

Она вновь попробовала, и опять у нее ничего не получилось.

— Видишь? — Она бросила на Эс-Ти вызывающий и одновременно умоляющий взгляд.

— Что я должен видеть? Вижу только, что ты всем своим видом показываешь, что злишься на него. А он это чувствует.

Ли вновь подняла кнут, заставляя скакуна повернуться, но ничего не выходило. Она швырнула кнут на землю и пошла к воротам.

Серый остановился и посмотрел на нее из самого центра загона.

— Подожди. Стой и не двигайся, — сказал Эс-Ти. — Дай ему отдохнуть. Дай ему постоять, сколько он захочет. Но как только он отведет от тебя взгляд, пусти его снова на рысь.

Кто-то кашлянул, и лошадь взбрыкнула. Сразу же раздался щелчок кнута, и лошадь пошла рысью.

— Попробуй еще раз, — повторил Эс-Ти через мгновение.

Она опустила кнут и встала на пути лошади. Серый повернулся мордой и остановился, смотря на нее.

— Хорошо, — произнес Эс-Ти. — Как только он отвлечется, пускай его вскачь.

Но скакун уже сделал выбор. Ноздри его раздувались, жадно вдыхая воздух. Ли стояла спокойно, напряжение исчезло.

Через несколько минут Эс-Ти сказал ей, чтобы она обошла вокруг лошади. Лошадь следила за ней взглядом, как будто завороженная, передвигая задние ноги вокруг передних ног, лишь бы не потерять ее из виду.

— А теперь сделай шаг к нему, — сказал Эс-Ти мягко. — Если он начнет отступать, не иди следом. Уходи до того, как он это сделает.

Она подчинилась. Лошадь подозрительно подняла голову. Ли сделала еще один шаг. По знаку Эс-Ти она повернулась и пошла. Серый сделал несколько шагов ей вслед и замер.

Лошадь постепенно позволила ей подойти ближе. Когда расстояние между ними сократилось до ярда, Эс-Ти велел Ли уходить. Серый пошел за ней следом.

— Дай ему возможность подойти. Дай ему возможность сделать выбор. Отвернись от него, — сказал Эс-Ти.

Она сделала шаг от лошади. Конь опустил голову, подошел к ней и уткнулся носом в ее рукав.

— Не делай резких движений. Попробуй дотронуться до его морды.

Ли подняла руку. Голова серого вздрогнула, и он уставился на нее влажными карими глазами и расслабился. Она слегка тронула его израненный лоб. Уши его нервно двигались, ноздри раздувались. Ли протянула руку, слегка коснулась его ноздрей, пробежала пальцами по шее. Скакун стоял спокойно, бока его тяжело раздувались. Ли погладила спину. Конь повернул голову, будто прося погладить его посильнее.

Ли повернулась и пошла прочь. Лошадь послушно шла следом. Когда она остановилась, остановился и скакун.

Все молчали.

Эс-Ти почувствовал, как сердце бьется у него в груди. Он чуть не перепрыгнул через изгородь. Но не сделал этого. Только прошептал:

— Попробуй обнять его за шею.

Тяжело дыша, Ли сделала это. Потом наклонилась и приподняла одну из передних ног скакуна. Он мирно стоял на месте, внимательно следя за ее движениями. Она плакала, обходя вокруг коня и приподнимая каждую его ногу.

Она глядела на него, как на какое-то страшное видение, когда он послушно остановился рядом с ней. Лицо ее было мокрым от слез. Она сглотнула слезы.

— Но как же это случилось? — Она ласково гладила животное, его шею, его уши, издавая легкие всхлипы. — Боже мой, ты такой красивый, почему ты пришел ко мне?

Лошадь ткнула ее мордой. Она покачала головой и разрыдалась.

— Я не хотела этого! — Она отодвинула лошадиную голову, пытаясь заставить серого отойти в сторону, но он вновь тыкался ей мордой в руки. — Я не хочу этого! — Она закрыла лицо руками. Плечи ее сотрясались. Но серый попытался потереться мордой о ее куртку.

Эс-Ти перепрыгнул через изгородь и медленно пошел, чтобы не вспугнуть коня.

Скакун с удивлением поглядел на вновь пришедшего. Эс-Ти поднял брошенный кнут и послал коня вскачь вдоль изгороди.

— Надо заставить его бежать. А ты вставай, Солнышко. Это слишком опасно. Вставай, нельзя здесь сидеть!

Серый затормозил и, повернувшись, пошел к ним.

— Черт тебя подери! Зачем ты это делаешь со мной? — Она ударила его кулаком по плечу.

— Все хорошо, — шептал Сеньор. — Все хорошо.

— Нет, не хорошо. Ненавижу тебя. Не хочу этого. Я не могу вынести этого! — выкрикнула она.

Все трое стояли в середине загона. Двадцать пар глаз наблюдали за ними. Он целовал ее волосы, говорил ей что-то невнятное.

— Хочешь присесть? Хочешь, чтобы я закончил все это?

— Я хочу освободиться от тебя! Ты лжец. Хочу, чтобы ты ушел. Ты глухой! Глухой. Ты — ноль, ничто! Неужели ты думаешь, что произвел на меня впечатление этими выходками, что я стану спать с тобой только потому, что ты умеешь укрощать лошадей?

Он почувствовал, что холодеет.

На глазах у этой черни говорить такие вещи!

— Как хотите, дорогая. Не стану больше вам мешать, это точно.

Ли повернулась к нему спиной, вытерла обшлагом слезы и пошла по траве, стараясь дышать ровнее. Не дойдя до ограды, услышала позади легкий звук копыт. Серый подошел к ней и тронул ее своим носом. Ли закрыла лицо локтями.

— Убирайся! — выкрикнула она и ударила коня со всей силой.

Он отпрянул, описал небольшой круг и остановился, а через минуту вновь сделал шаг вперед.

— Убирайся вон! — Конь отпрянул, но потом пошел на нее, все ближе и ближе. С криком отчаяния Ли опустила руки.

Лошадь опустила голову и уткнулась носом ей в локоть.

— Наверное, придется накинуть скакуну на голову мешок, — саркастически заметил Эс-Ти. — Можно попробовать и одеяло.

Сеньор и конь стояли рядом. Ее трясло от любви, печали и ярости.

— Прости, — шепнула она серому скакуну. Положила руку ему на шею и уперлась в нее лбом. Конь энергично потряс гривой.

Ли направилась к воротам, избегая глядеть на присутствующих. Серый следовал за ней, но на этот раз она не остановилась, перелезла через ворота, прошла мимо зрителей и села под деревом.

Всю оставшуюся часть дня Сеньор работал со скакуном, хлопая седлами, стуча в пустые ведра и создавая самый разнообразный шум, лишь бы заставить его работать.

Конь следовал за ним, как ребенок. Но настал момент взнуздывать лошадь, знавшую только страх и боль.

У Сеньора неиссякаемое терпение. Поэтому Ли так хотелось плакать. Время от времени глаза ее вновь наполнялись слезами, а дыхание прерывалось от рыданий. Она чувствовала себя разбитой и униженной, как будто и ей, как серому, придется послушно следовать за Сеньором.

Он очень заботливо относился к лошади. Не ушел, даже когда полил дождь. Животное выполняло его просьбы и в награду получало ласку и дружеское поглаживание.

Наконец Сеньор сел на серого верхом. Лошадь устало смотрела по сторонам и тяжело дышала. Раздались громкие крики. Мальчишки кричали, фермеры бросали свои шляпы в воздух. Серый стоял спокойно, а потом пошел вокруг загона, с любопытством прислушиваясь к происходящему.

Сеньор улыбался. Ли запомнила эту улыбку на всю жизнь.

Она охватила голову руками.

«Как мне быть дальше. Я такая слабая. Я сдамся. Я недостаточно сильная. Не смогу этого всего вынести!»

Становилось холоднее и темнее. К Ли подошел один из торговцев и, держа под уздцы гнедого, спросил:

— Мэм? Вы хотите поехать назад?

Она подняла голову. Толпа почти рассеялась. Сеньор ехал верхом на вороном, а серого вел под уздцы рядом.

С помощью торговца Ли села на лошадь в седло, купленное Сеньором. Гнедой не стал ждать особых приглашений: как только торговец отпустил узду, он рысью пошел догонять остальных лошадей.

Ли подчинилась, не зная, что делать. Сеньор даже не обернулся и не посмотрел в ее сторону.

Въехав во двор, он сказал мальчишкам, что займется лошадьми сам. Они не скрывали своей радости, что им не придется иметь дело со скакуном, но, увидев, каким спокойным он стал, не смогли скрыть своего изумления.

Когда Ли спешилась, Сеньор передал ей уздечку скакуна.

— Как ты хочешь его назвать? — спросил он.

Она устало поглядела на коня. Эс-Ти говорил, что он может стать оружием. Это ей было нужно. Больше, чем раньше, ей была необходима поддержка, чтобы двигаться к цели.

— Месть. Назову его Месть.

— Но это — глупое имя.

— Месть, — повторила она. — Так я его назову, если отдашь его мне.

— Ну что же. Ты и меня называешь Сеньор. А ведь и я человек, Ли. У меня есть имя.

— Я даже не знаю твоего имени. Я знаю только твои инициалы.

— Ты никогда не спрашивала меня. Да и зачем тебе было знать мое имя? Ведь тогда я стал бы кем-то реальным. Не просто орудием для достижения твоей цели.

— Так скажи мне свое имя!

— Софокл. Меня зовут Софокл Трафальгар Мейтланд.

Он замолчал, как будто ожидая ее реакции. Она, казалось, не собиралась поднимать глаз на него. Он унес седла и вернулся назад.

— Теперь можешь на меня смотреть. Глупейшее имя, которое только можно было придумать. Я никогда никому не называл его целиком. Меня зачали на борту корабля около мыса Трафальгар. Так гласит история. Мать говорила, что мой отец адмирал. Не знаю, почему она очутилась на борту адмиральского корабля. Может быть, это и правда. Для всех я по-прежнему Эс-Ти Мейтланд. Пожалуйста, никому не говори мое полное имя.

Ее поразило это неожиданное признание.

«Я люблю этого человека. Я люблю его. Я ненавижу его. О Боже!»

Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Но вместо этого она молча смотрела на него.

— Зачем я стану говорить? Скажи, куда мне поставить Месть?

Он перевел взгляд на лошадь, взял веревку.

— Я сам поставлю гнедого, — сказал он. — Его зовут Мистраль.