Принцесса и Золушка

Глава 19

– Дэвид? – прошептала Ариэль. Она стояла на пороге спальни, одетая только в ночную рубашку, которую ей одолжила Филлис и потому слишком просторную, и неуверенно вглядывалась в полумрак комнаты. – Ты здесь?

Когда они возвращались из паба, небеса вдруг разверзлись, и началась гроза. Ливень был такой, что молодые люди промокли до нитки в считанные минуты. Добравшись до дома, замерзшая Ариэль клубочком свернулась на кровати, спрятавшись под уютный плед и прижав ноги к бутылке с горячей водой. Она слышала, как Дэвид шарит на чердаке, и гадала, что именно он там ищет. И еще она никак не могла выбросить из головы слова Эулы Несбит о том, что Эр-Джей влюблен в Сару. Неужели это правда? И что, интересно знать, эти двое поделывают сейчас?

Ариэль вновь перебирала в уме все, что Сара писала про своего босса. Надо отметить, что Бромптон и его чудачества всегда являлись основной темой ее писем. С кем он встречается, что делает, чье сердце разбил. «Женщины совершают глупости и ведут себя как дуры, – писала сестра. – Они даже не догадываются, что ему нравится бороться за результат, и готовы отдаться ему по первому знаку». А вдруг вся эта буря негодования была лишь прикрытием, за которым кузина прятала свои подлинные чувства? Ариэль усмехнулась в подушку. Если постоянные раздоры и разговоры означают любовь, то она сама, должно быть, влюблена в Дэвида. Именно с ним она может спорить и разговаривать бесконечно.

Влюблена в Дэвида! Какая абсурдная мысль! Дэвид такой скучный, такой правильный...

Ариэль вдруг вспомнила, как он залезал на огромную старую яблоню, что растет за домом Тредуэллов, и срывал для нее самые красные, самые сочные яблоки. Она вздохнула и повернулась на другой бок. И тут же память услужливо подсказала, как часто он выслушивал ее жалобы на тиранию матери и помогал. Только Дэвиду удавалось договориться с мисс Помми.

Когда Ариэль было пятнадцать, он спросил, что она желает получить в подарок на ближайший день рождения. Ариэль поморщилась. Мама наверняка подарит что-нибудь полезное. Или что-нибудь безумно дорогое и красивое, к чему и прикоснуться не разрешит. Она расстроилась и выдала Дэвиду свою самую дикую фантазию:

– Я хотела бы покататься на мотоцикле. И чтобы за рулем сидел парень, затянутый в черную кожу.

– Я спрошу на это разрешение у твоей мамы, – невозмутимо заявил Дэвид, и она в сердцах швырнула в него подушкой.

Но вот наступил день ее рождения. Утром матери кто-то позвонил, что-то срочное требовало ее присутствия, и она уехала. Натягивая перчатки, мисс Помми сказала:

– Я вернусь вечером, и мы разрежем праздничный пирог. Ну и подарок ты, само собой, получишь.

– Да, мама, – ответила Ариэль, а когда мать повернулась спиной, показала ей язык. Одна из горничных заметила шалость и выскочила из комнаты, чтобы не расхохотаться при хозяйке.

Часом позже позвонил Дэвид и сказал:

– Надень что попроще и жди меня.

Ариэль рассердилась: она терпеть не могла, когда он начинал указывать ей, что делать; и матери больше чем достаточно, та вечно командует. Но вообще-то Дэвид не склонен был к тирании, да и голос его звучал так... странно, что она подчинилась. Нашла хлопковые брюки и рубашку, натянула туфли для тенниса и стала ждать.

Когда Дэвид вошел в гостиную, рот Ариэль приоткрылся от удивления: он был одет в черные кожаные штаны и такую же куртку. А в руках держал два шлема.

– Ты готова? – спросил он как ни в чем не бывало.

– К чему?

Дэвид указал глазами в сторону окна. Выглянув на улицу, она увидела у ступеней парадного крыльца огромный черный, с серебром, мотоцикл.

Ариэль поплотнее завернулась в плед и прикрыла глаза, вспоминая тот чудесный день. Они неслись по дороге, и она обнимала Дэвида за пояс и прижималась к его спине.

– Я и не знала, что ты умеешь водить мотоцикл, – сказала она, а Дэвид только рассмеялся в ответ.

Это был самый чудесный день за все шестнадцать лет ее жизни в золотой клетке. Они катались по дорогам и мостам, и волосы Ариэль выбились из-под шлема и спутались от ветра. А потом оказалось, что Дэвид захватил с собой сандвичи, и колу, и фрукты, и даже немного персикового вина, и они устроили чудесный пикник.

И вот теперь Ариэль стояла на пороге его комнаты и ощущала себя ужасно глупо в слишком большой по размеру ночной рубашке. Дэвид лежал на постели и читал позавчерашнюю газету, не обращая на нее никакого внимания. Она внимательно оглядела комнату, надеясь понять, что именно он искал – и нашел ли, что хотел, – на чердаке и в шкафах. Ариэль не удалось заметить что-нибудь новое или необычное, и тогда она кашлянула и сказала:

– Ты сегодня великолепно держался.

– Спасибо, ты тоже. – Он по-прежнему читал газету.

– Прости, что пришлось придумать эту глупость... про то, что ты голубой.

– Ничего. Некоторые женщины сочли, что не стоит тратить на меня время, и я был чертовски этому рад. И без того пришлось нелегко.

Ариэль разглядывала лежащего на кровати молодого человека. Он красив. Она всегда это знала, но как-то не придавала значения. После душа волосы его влажно блестят. Джинсы и белая футболка, полученная от хозяйки магазина, очень ему идут.

– Женщины часто обращают на тебя внимание, да? – спросила она.

– А то! Прям проходу не дают. – Он хмыкнул и, перевернув страницу, продолжал читать. – А что?

Ариэль не знала что, поэтому не стала отвечать. Вместо этого она сказала:

– Я иду спать.

И вдруг поняла, что с замиранием сердца ждет ответа. Но что он должен сказать? Останься?

– Спокойной ночи, – сказал Дэвид. – Увидимся утром.

Ариэль ушла, и тогда он встал, пошел в ванную и, открыв холодный кран, сунул под него голову. Господи, да что же это за наказание такое: они одни в квартире, и Ариэль в одной рубашке, совсем рядом. Дэвид даже не осмелился взглянуть на нее, боялся, что не сладит с собой и набросится на Ариэль. Сегодня, после дня, проведенного среди полураздетых женщин, он не был уверен, что сможет унять свои инстинкты.

Дэвид вышел из ванной и бросил взгляд на дверь ее спальни – дверь была слегка приоткрыта, и свет горел. Если бы на месте Ариэль была любая другая женщина, он счел бы такой знак за приглашение.

Но Ариэль на это не способна, подумал Дэвид и тяжело вздохнул. Двадцать лет безответной любви – это слишком много. А сегодняшний день чуть не свел его с ума. Надо найти в себе силы и отказаться от несбыточной мечты получить в жены принцессу. «Подыщу себе славную девушку, которая будет смотреть на меня с восхищением, как Сара», – подумал он.

Сара милая, и она относится к тому типу женщин, которые могут сказать: «Как ты сделаешь, так и хорошо».

Дэвид улыбнулся и покачал головой. Он-то знает свои недостатки. С такой женой, как Сара, он ничего не достигнет в жизни. Вот Бромптон, человек, добившийся всего самостоятельно и привыкший идти против течения, – это одно, а он, Дэвид, совершенно другое. Слишком многое было дано ему от рождения, а кроме того, слезы матери и ее постоянные мольбы и жалобы приучили его оставаться на месте. Но с Ариэль... С такой женой, как Ариэль, он смог бы добиться многого. Она амбициозна и послужила бы двигателем его политической карьеры. Чтобы не пасть в глазах Ариэль, Дэвид готов был на что угодно. Президент? Почему бы и нет? Король? Еще лучше!

Дэвид тряхнул головой, разгоняя несвоевременные мысли. Не стоит сейчас думать об амбициях. Сегодня не только Ариэль поощряла сплетни, он тоже наслушался достаточно. Местные жители не были в восторге от того, что немногие туристы, приезжающие на остров, подвергаются аресту и шантажу, а потом бегут отсюда и советуют всем знакомым держаться подальше от Королевского острова. Однако при всем недовольстве люди явно считают, что с местной властью ничего нельзя поделать. Судья Проктор оказался небедным человеком: ему принадлежат многие рыбацкие лодки, а также закладные на дома. Любой, осмелившийся высказать недовольство, оказывается на улице, без жилья и работы.

Дэвид убедил хозяйку магазина угостить дам вином и внимательно слушал их болтовню. «Один из этих господ должен быть чертовски богат», – заявила одна из женщин. Дэвид по привычке подумал о Бромптоне, но потом вдруг понял, что все они богаты. И Сара тоже – хоть сама она еще не знает об этом. Ее дед лишил наследства дочь, которая вышла замуж против воли родителей, но он включил в завещание внучку. Брэндон Гренвилъ, который вел дела семейства Тредуэллов, был также поверенным матери Сары, а потому Дэвид знал, что когда Саре исполнится тридцать, она унаследует миллионы.

Интересно, сколько еще человек об этом знает, подумал Дэвид. Он вдруг вспомнил тот обед на материке в ожидании парома. Официантка казалась приветливой болтушкой, но если вдуматься, она очень подробно расспросила, кто они такие. Любой, знакомый с элитой Арундела, узнал бы фамилию Ариэль и его собственную. Чтобы выяснить, кто такой Бромптон, достаточно на пять минут выйти в Интернет. Там же можно найти и сведения о Саре – в конце концов, она выступала на Бродвее.

Несмотря на нелюбезную записку, оставленную. Бромптоном, и то, что несколько человек видели вчера его и Сару, Дэвид беспокоился о друзьях по несчастью. Слишком неспокойное место Королевский остров. Вчера была сильнейшая гроза, как они пережили ее? А все эти рассказы об опасном парне по имени Гидеон... Почему ни Бромптон, ни Сара не пытаются дать знать о себе? Вдруг с ними что-нибудь случилось?

К вечеру Дэвид твердо решил, что следует отправиться на поиски пропавшей парочки. Пока Ариэль нежилась в горячей ванне и согревалась под пледом, он обшарил чуть ли не весь дом, но нашел рюкзак и кое-что полезное. Рюкзак нашелся в подвале. Дэвид, преодолевая внутреннее сопротивление, заглянул в морозильник. Тело Несбита было на месте. Он спрятал вещи в стенном шкафу неподалеку от входной двери и вернулся в спальню. Ero план был предельно прост. Выйти часа в четыре утра и отправиться на поиски Бромптона. Кое-какие идеи у Дэвида имелись, и он был почти уверен, куда именно направился финансист. А сам Дэвид знал намного больше, чем полагали остальные.

И вот теперь он лежит в постели без сна и пытается как можно подробнее припомнить ту историю, что сочинил, будучи учеником пятого класса и вернувшись из летнего лагеря на Королевском острове. «Как я провел лето» – они писали подобные сочинения каждый год, но в тот раз Дэвиду удалось сделать нечто особенное. Учитель, приятно пораженный фантазией мальчика, отправил сочинение на конкурс штата, где оно получило второе место. Ero мать гордилась этим неимоверно, и когда через пару лет они купили первый компьютер, она вывесила текст на страничку Тредуэллов. Само собой, главное место там занимало генеалогическое древо, но если кликнуть два раза на фото Дэвида, то появлялись его самые удачные фотографии и то самое сочинение, получившее второе место на конкурсе штата.

Вчера Дэвиду пришла в голову еще одна мысль, которую он не рискнул озвучить друзьям. А если Фенни Несбита убили из-за того, что кто-то прочел сочинение Дэвида и догадался, о чем речь? Фенни был в безопасности, только пока он один владел тайной сокровищ. Но если его враг узнал, что есть еще один человек, который знает место клада, то жизнь Несбита уже не представляла никакой ценности. Более того, он превращался в помеху.

– Дэвид, ты спишь? – услышал он шепот Ариэль.

Он взглянул на часы. Он должен выйти через два с половиной часа. «Может, промолчать и сделать вид, что сплю?» Но он не мог так поступить и честно ответил:

– Нет. Тебя напугала гроза?

– Гроза ни при чем.

Дэвид застыл, ибо Ариэль вошла в комнату, нашла в темноте кровать и, откинув одеяло, легла рядом с ним.

– Ариэль, так нельзя, – пробормотал он, отодвигаясь как можно дальше и жалея, что оказался у стенки и сбежать быстро не получится.

– У меня сегодня все получилось, да? – тихо спросила Ариэль.

Дэвид искоса взглянул на нее. Она лежала, закинув руки за голову, и ее четкий профиль в лунном свете был совершенен. Тонкая ткань рубашки приподнималась на груди. Он торопливо отвел глаза и хрипло сказал:

– Ариэль...

– Что? – Она повернулась и уставилась на него. Дэвид почувствовал, что его лопатки упираются в стену. Отступать дальше было некуда.

– Что ты задумала? – спросил он.

– Помнишь тот день, мой шестнадцатый день рождения, когда ты катал меня на мотоцикле?

– Конечно. Ты не могла бы немножко отодвинуться? – Ариэль и не подумала двигаться.

– Почему ты не поцеловал меня тогда? Нам было шестнадцать, и мы были одни...

– Невозможно. Ты принцесса, и никто не может прикоснуться к тебе.

– Моя мать считается королевой Арундела, и это делает меня принцессой?

– Ариэль, ты должна уйти. Я не просто твой приятель, я мужчина, и то, что ты здесь... уходи.

– Я знаю, что ты мужчина. Как глупо, что я поняла это только сегодня.

Ариэль потянулась к нему, и через секунду он уже держал ее в объятиях. Заглядывая в ее глаза, Дэвид прошептал:

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Он нежно поцеловал ее в губы, зная, что она невинна, и боясь напугать бурным натиском, но Ариэль отстранилась и разочарованно спросила:

– Я не думала, что ты так станешь меня целовать... разве это все, что ты чувствуешь?

– Ты девственница и...

Ариэль села на кровати и несколько секунд сердито сверкала на него глазами. Потом схватилась руками за ворот рубашки и дернула изо всех сил. Тонкая ткань порвалась, пуговички полетели во все стороны.

– Я женщина! – выдохнула Ариэль.

– Как скажешь! – Дэвид схватил ее и повалил на подушки, жадно впиваясь губами в нежный рот.