Присяга леди Аделаиды

Глава XXVI ПИЛЮЛЯ ДЛЯ ТИФЛЬ

Наступил октябрь. Прошедшие недели ничего не принесли с собою. Награда в тысячу фунтов все еще бросалась в глаза Дэншельду в виде объявления на всех видных местах, но ничего из этого не выходило: лакированная шкатулка не отыскивалась, и временами мистер Бент готов был разделить мнение лорда Дэна, что сам Лидни захватили ее.

Браконьерство в лесу лорда Дэна дерзко продолжалось. Дичь выносилась дюжинами, и каждую ночь браконьеры обманывали лесничих. Люди, склонные к насмешливости, говорили, что лесничие прятались нарочно, вместо того, чтоб вступать в драку; что их ленивое управление во время десятилетнего отсутствия лорда Дэна сделало их робкими. Лорд Дэн услышал это и пришел в ярость, которая вылилась на лесничих. Он потерял терпение и готов был сам предложить тысячу фунтов за то, чтобы поймали браконьеров. Охотно дал бы он их, если бы Лидни был пойман с ними, но ничего нельзя было до сих пор выставить против него. Он бывал иногда в лесу по ночам, разгуливая вместе с браконьерами, лорд Дэн это знал, и в это время он почти всегда ходил рядом с Уильфредом Лестером.

Уильфред Лестер — жаль, что мы должны сказать это о нем — так же открыто, как и браконьеры, предавался беззаконным поступкам. Очень горькое чувство, вызванное отчаянием, чувством несправедливости отца в особенности и света вообще, сильно овладело этим молодым человеком. Сквайр вскоре ответил на записку Эпперли и отказался дать прочесть дарственную запись; он писал, что деньги были выплачены его сыну, и, следовательно, чтение записи не приведет ни к чему. Прежде чем прекратились вспышки гнева Уильфреда на этот ответ, стряпчий уехал из Дэншельда во Францию по делам одного клиента. Его отсутствие должно было быть продолжительным, и Уильфред Лестер был не единственный клиент, для которого это было неудобно. Лидни, довольно поздно решившийся посоветоваться с стряпчим о том, как ему следует поступать относительно пропавшей шкатулки, пришел в контору Эпперли на другой день после его отъезда и теперь ждал его возвращения с нетерпением.

Между тем домашние дела Уильфреда Лестера пошли несколько лучше. Сэлли обратилась к какому-то родственнику, которого она называла двоюродным дядей и который жил где-то далеко, и он прислал ей несколько наличных денег, так что она успела получить кредит от разных лавочников. Мистрисс Лестер тайно вздыхала и спрашивала себя со страхом и трепетом, когда будет все это заплачено. Муж ее выказывал то полное равнодушие к возможным последствиям, которое иногда рождается от отчаяния; если бы Сэлли набирала на его счет в кредит на сотни, это было бы для него все равно. Весь гнев Уильфреда Лестера был направлен против отца за то, что он не позволял ему прочесть дарственную запись; он вбил себе в голову, что эта запись докажет, что деньги следует ему выдать и что именно поэтому отказал ему Лестер. Сначала он очень громко и шумно клялся отмстить и достать эту запись каким-нибудь отчаянным способом, потом это сменилось угрюмым молчанием, и он не говорил уже более о своих обидах.

В Дэншельде воцарилось холодное отношение к Лидни, и не по милости намеков лорда Дэна, а от сомнения, весьма естественно происходившего из положения дел. Главы семейств, принимавшие его, начали примечать, что он не говорил, кто он, даже когда знакомство делалось близким, напротив, он хранил молчание на этот счет и спокойно отражал хитрые намеки точно так же, как и прямые вопросы. Начали говорить, что это очень странно, когда молодой человек не говорит ни слова о том, кто он. Когда об этом говорили в присутствии лорда Дэна, он откидывал назад голову с надменным дэновским движением, и губы его презрительно сжимались; этого в соединении с заметным старанием лорда Дэна избегать Лидни было достаточно, чтобы повредить ему. Лидни знал это чувство сомнения и молча подчинялся ему, постепенно удаляясь от домов, где он был принят; он лишь разговаривал с этими семействами, когда встречался с ними, и только. Единственным домом, где он был еще частым гостем, был дом мисс Бордильон, и теперь он иногда бывал у Уильфреда Лестера; редко заходил он и в Дэншельдский замок. Лорд Дэн мало говорил открыто против него, он ожидал доказательств.

Недели через две, в одно ясное, светлое утро, Дэншельд проснулся с испугом. Ночью была схватка между браконьерами и лесничими, и лорд Дэн был взбешен. Несчастные лесничие были побеждены, один даже серьезно ранен, а браконьеры с торжеством унесли свою добычу. Лорд Дэн был вне себя от гнева. Все думали, что этих людей в этот же день посадят в тюрьму.

Бедная Мария Лестер! Она услыхала неприятные слухи, на которые намекнула Тифль, и ужасный страх овладел ею за брата. С дурнотой, с головокружением, с трепетом сидела она дома до тех пор, пока сидеть сделалось для нею нестерпимо, и тогда она придумала предлог пойти в Дэншельд, надеясь услыхать там или подтверждение или опровержение. Она выбрала тропинку в лесу, узкую публичную тропинку, по которой ходило много народу днем, и шла по ней, не зная, что за нею следует Тифль, которая нашла для себя предлог идти в Дэншельд и воспользовалась этим случаем, чтобы не терять из вида мисс Лестер.

Мария прошла половину дороги по лесу и была уже очень близко к Волшебному Кругу, когда встретила Лидни. С радостью бросилась она к нему, он взял ее за руку, и видел, что она не может говорить от волнения.

Что взаимная привязанность, которая, может быть, началась в первый день их встречи на утесах, перешла в страстную, пылкую любовь, было ясно им обоим. Но Мария, однако, теперь дрожала не от любви, а от страха, когда шептала вопрос, слышал ли он новость.

— Я слышал это еще утром, — сказал он с улыбкой, удерживая ее руки в своих.

— Вы знаете… вы знаете… — она едва выговаривала слова от страшного волнения, — какие люди участвовали в этом? Слышали вы о ком-нибудь точно?

— Нет, ходят разные слухи; но мне кажется, что эти удалые молодцы с своим обыкновенным счастьем убежали, так что их не узнают. Я сам видел, как один человек прокрадывался из леса в час утра; но это не мое дело. Я возвращался от вашего брата, где я провел вечер.

Физиономия Марии переменилась, губы ее раскрылись от недоумения, когда она слушала.

— И что скажет мне мистрисс Лестер за то, что я просидел с ее мужем до этих пор, я не знаю, — продолжал он, делая вид, будто не видит, как изменяется ее лицо. — Теперь я иду к ним вот с этим; я обещал Уильфреду.

Он дотронулся до маленькой книжки, которая лежала у него в кармане. Но Мария не могла долее выдержать, даже губы ее побледнели.

— О, это правда? Вы не говорите это для того, чтобы успокоить меня? Вы точно просидели с ним целый вечер?

— Я всегда говорю вам правду, — сказал он, горячо пожимая ее руки. — Я заспорил с Уильфредом и продержал его до часа. Время прошло неприметно.

Схватка с лесничими происходила до половины двенадцатого, как знала Мария.

— Как вы добры! — воскликнула она с внезапным переворотом чувств, произведенным этим радостным известием.

— В каком отношении — спросил Лидни смеясь. — Добр в том, что я говорю вам это, или в том, что постыдно продержал Уильфреда и подвергся неудовольствию мистрисс Лестер?

— Добры во всех отношениях, — отвечала Мария, и лицо ее сияло, а глаза сверкали сквозь слезы. — Если бы не вы…

Лидни поднял руку с предостерегающим движением, и Мария оглянулась с удивлением. Перепрыгнув несколько шагов одним прыжком, Лидни схватил Шада, который обвился вокруг дерева в своей любимой позе и слушал всеми ушами. Он вытащил его за руку и за волосы. Шад жалобно визжал, Мария простилась с Лидни и пошла своей дорогою. Шад боролся, изгибался, брыкался ногами, ревел, но Лидни крепко его держал.

— Что это за шум? — невинно вскричала Тифль подходя. — Уж я думала, не убежала ли какая пантера. Кто это? Никак Шад Гренни Бин?

— Он хочет убить меня! Он хочет вырвать у меня все волосы! — кричал Шад. — Заставьте его отпустить меня!

— Отпустите его, сэр, — сказала Тифль. — Вы, наверно, слишком благородный джентльмен для того, чтобы бить бедного, слабого мальчика.

— Мне жаль, что со мною нет моей трости, — сказал Лидни своему визжавшему пленнику. — Ты попробовал бы ее. Теперь слушай, Шад, если я когда поймаю тебя за тем, что ты подсматриваешь или за мною, или за мисс Лестер, я постараюсь отправить тебя на месяц в рабочий дом. Вы пришли кстати, мистрисс Тифль, — сказал он, выпуская мальчика.

— Чтобы остановить побои! — вскричала Тифль, осматриваясь вокруг своими лукавыми глазами.

— Нет, для того, чтобы слышать мои обещания. Первый раз, как он решится на что-нибудь подобное, он непременно за это пострадает, хотя он только ваш шпион. Следовательно, подумайте хорошенько прежде, чем дадите ему приказание подстерегать кого-нибудь.

— О! — вскричала Тифль с негодованием. — Что это за вероломные слова! Я даю ему приказания подстерегать кого-нибудь? Какое я могу иметь с ним дело?

— Вы имеете до него дело гораздо большее, чем подозревает свет, если я не ошибаюсь, — значительно возразил ей шепотом Лидни. — Теперь, моя добрая женщина, пошлите-ка его опять подстерегать меня!

Яркая краска на лице Тифль сменилась смертельной бледностью, она погрозила ему вслед кулаком с бессильной яростью, когда он пошел дальше в лес.

— Клянусь, я ему отомщу! — тихо проговорила она.

— А я знаю как! — вскричал Шад. — Я видел его ночью, сейчас после драки. Я думаю, что он участвовал в ней.

— Где ты его видел? — поспешно вскричала Тифль.

— Он выходил от Уильфреда Лестера. Я видел его собственными глазами. Часы пробили час. Может быть, он шел прямо с драки.

— А Уилля Лестера ты видел, Шад? Был он с ними?

— Лестера я не видел, но он, наверно, там был, — отвечал мальчик. — Я не мог видеть всех, кто там был. Может быть, Лестер был ранен, и этот относил его домой. Как бы то ни было, я видел, как он выходил оттуда в час, а Лестер вышел из дома только утром.

Тифль дала несколько приказаний Шаду и пошла к Дэншельду в таком яростном расположении духа, которому нельзя было позавидовать. Выходя из одной лавки, она увидала лорда Дэна на противоположной стороне улицы, перешла к нему и осмелилась его остановить. У Тифль было время успокоиться, но успокоить свою злость было не в ее натуре.

— Ну, Тифль, как вы поживаете? — спросил лорд Дэн с своей обычной любезностью, хотя несколько удивлялся, что эта женщина вздумала подойти к нему.

— Как тут поживать, милорд, — прошу прощения у вашего сиятельства, что отвечаю так, — когда слышишь такие ужасы во всякой лавке, в которую войдешь. Это правда, милорд, что один из бедных лесничих был разрублен надвое?

— Не совсем, — отвечал лорд Дэн, удерживаясь от смеха, — он ушиблен довольно сильно в голову. Хотелось бы мне захватить негодяя, который это сделал!

— Милорд, — сказала Тифль тихим топом, оглядываясь вокруг, не подслушивает ли кто из прохожих, — один надежный человек, которого я не назову, видел его в час утра у дверей мистера Лестера. Думают, — продолжала Тифль, поднимая свои лукавые глаза, — что мистер Уильфред был с ними и был ранен, и этот-то отнес его домой. Если, ваше сиятельство, можете сослать этого Лидни, вы окажете большую услугу многим в Дэншельде, включая мисс Лестер.

— Почему вы упоминаете о мисс Лестер? — спросил лорд Дэн несколько надменно.

— Потому что на это есть причина, — отвечала Тифль. — Она им ослеплена, милорд; я сейчас встретила их в лесу. Мисс Лестер шла впереди меня, а я за нею, так почтительно, не думая ни о чем, как вдруг он явился такой ухарской походкой, такой дерзкий этот Лидни, потому что я ни у кого не видала такой походки, кроме Дэнов. Он схватил ее за обе руки, будто он ее любовник.

Лицо лорда Дэна потемнело как ночь. Тифль метко пустила свою стрелу и приступила к другому предмету, прежде чем ушла.

— Говорят, что мистера Уильфреда не видали сегодня утром, что и понятно, если он был ранен.

Лорд Дэн ушел. Известие, сообщенное этой женщиной, не было для него приятно. Он не боялся вместе с Тифль, что мисс Лестер «ослеплена», но ему было досадно, что она разговаривает с таким подозрительным человеком, как Лидни. Сказать по правде, лорд Дэн, поглощенный разными другими неприятностями, несколько ослабил ухаживания за Марией. Он получил позволение Лестера сделать предложение Марии, но еще не сделал его.

Оставив Тифль, лорд Дэн пошел отыскивать Марию и нагнал ее, когда она возвращалась домой. Приподняв шляпу, с приятной улыбкой на своем красивом лице, он пожал ей руку и пошел рядом с нею. И тут торопливо — и может быть не в весьма приличном месте — он просил ее быть его женой.

Она отвечала ему отказом, кротким, нерешительным отказом, потому что Мария любила лорда Дэна как знакомого и ей было жаль огорчить его. Разумеется, он стал настаивать, и тогда она отказала твердо.

— Скажите, почему вы мне отказываете? — спросил он с досадой.

— Особенной причины никакой нет, кроме того… что я… не настолько вас люблю, чтобы сделаться вашей женой, — отвечала она, покраснев.

— А, я вижу! — Я заговорил слишком рано, — прошептал он, как бы говоря сам с собой. — Ну, Мария, мы оставим на время этот вопрос. Видели вы вашего брата сегодня? Знаете вы, каково его здоровье?

— Я сейчас встретила Сэлли, их служанку, в городе, и она сказала, что ее барин и барыня здоровы, — отвечала Мария рассеянно, думая о другом.

— Стало быть это неправда, что он ранен?

Она с испугом взглянула на лорда Дэна.

— Ранен?

— Я так слышал. Это, верно, пустые слухи.

— А я в этом уверена. Мистер Лидни сказал мне, что он вчера вечером был у Уильфреда и оставался там до часа. Он сказал, что время уходило неприметно.

Эти слова рассердили лорда Дэна; лицо его запылало негодованием.

— Я в этом не сомневаюсь, — возразил он; — я уверен, что они были вместе до этого часа. Люди одного покроя… но мне было бы жаль сравнивать Уильфреда Лестера, со всеми его недостатками и сумасбродствами, с таким человеком, как Лидни.

— Мистер Лидни — джентльмен, — заметила Мария тихим голосом.

— Позвольте мне спросить, какое доказательство имеете вы этому, кроме его собственных уверений?

Не будучи в состоянии дать на это убедительный ответ, мисс Лестер шла молча, приподняв голову с несколько суровым выражением лица, и сердце ее билось от негодования за Лидни. Лорд Дэн продолжал говорить против Лидни, и его намеки были очень сильны, но Мария как будто не слыхала. Она скорее стала бы сомневаться во всех на свете, чем в нем. Наконец она заговорила.

— Мистер Лидни сказал мне однажды, что его поиски пропавшей шкатулки свели его с некоторыми странными людьми. Он смеялся, говоря это.

— Да, благовидное извинение, — саркастически отвечал лорд Дэн.

У него вертелось на языке раскрыть полную картину всех преступлений Лидни, о том, что он находится под надзором полиции. Но он воздержался. В эту минуту показался Уильфред Лестер, по-видимому, совершенно здоровый, без всяких признаков раны. Как бы не желая встречаться с ними, он перепрыгнул через изгородь и повернул в лес. Мария посмотрела на лорда Дэна.

— Да, я вижу, что эти слухи, по крайней мере, были ложны. Я хотел бы знать, не могу ли я найти ему какое-нибудь казенное место, — рассуждал лорд Дэн. — Есть такие места, где занятия легкие, а плата большая — четыреста, шестьсот, восемьсот фунтов в год. Было бы очень замечательно дать ему возможность выбраться из Дэншельда.

Замечательно! Замечательно для Уильфреда променять свою настоящую жизнь, бедную, бесславную, опасную, которая день и ночь заставляла Марию бледнеть от страха, на жизнь, исполненную удобств и дохода в несколько сот фунтов в год! Она повернула свое хорошенькое личико, пылавшее от волнения, на лорда Дэна.

— О! Не примете ли вы участие в его судьбе и не постараетесь ли достать ему какое-нибудь место?

— Охотно, с условием, что вы примете участие в моей судьбе.

Он сказал это в минутном порыве, не имея ни малейшею намерения поступить нечестно; мы должны отдать ему справедливость — он был выше этого. Ее побледневшее лицо напомнило ему, как можно растолковать его слова.

— Я говорил шутя, Мария, — прошептал он. — Уильфреду я достану какое-нибудь место, если смогу. Хуже всего то, что надо долго ждать хороших мест.

Леди Аделаида была в гостиной одна. Лорд Дэн вошел туда, но Мария побежала наверх. Она была слишком потрясена разными происшествиями этого утра. Для рассудительной девушки нельзя получить предложение без волнения. Мария ожидала этого предложения, боялась его и все время делала, что могла, чтобы отнять надежду у лорда Дэна. Однако предложение было сделано и показало ей как бы в зеркале, вдруг представленном ее глазам, причину ее тайного отвращения к этому предложению, она поняла, что все ее сердце и вся ее любовь отданы Уильяму Лидни. В сердце ее не было места для лорда Дэна или для кого бы то ни было на свете. Это убеждение перепугало до смерти Марию. Он был иностранцем, неизвестным никому и, как казалось, не внушавшим доверия никому.

Леди Аделаида Лестер полулежала на диване, закрыв глаза. Нельзя было ошибиться в том, что она скучает. Она вздрогнула с каким-то ужасом, когда вошел лорд Дэн. На ней было утреннее платье бледно-розового цвета, на золотистых волосах был надет очаровательный кружевной чепчик, и щеки ее вспыхнули, когда она встала приветствовать лорда Дэна.

— Да, мне было очень скучно, — отвечала она на вопрос лорда Дэна. — Кажется, я заснула, когда пришел мистер Лидни.

Сердце лорда Дэна перестало биться.

— Он был здесь? Я так понял… мне казалось, что его теперь не принимают здесь.

— Кажется, он приходил по делу, — небрежно отвечала леди Аделаида. — Он говорил о каком-то американском документе, который должен подписать судья, Нет, мы теперь его почти не видим.

— И, кажется, не ощутите потери, — было презрительным ответом. — Иностранца без всяких рекомендаций не всегда можно принимать, леди Аделаида.

— Это правда. Я думаю, что меня привлекло к нему его сходство с Дэнами.

— Его сходство с Дэнами? — повторил его сиятельство, и вся дэновская кровь закипела в нем от негодования.

— Есть сходство. Неужели оно никогда не поражало вас? Он напоминает мне и тетушку и дядюшку, и очень мало… Гэрри Дэна.

Она остановилась перед последним именем, как бы неохотно произнося его. Лорд Дэн повернулся к окну и стал смотреть в него.

Даже после такого продолжительного времени это имя вызвало неприятное воспоминание, почти столь же неприятное, как и то сходство, которого, впрочем, лорд Дэн никогда не замечал.