Присяга леди Аделаиды

Глава XXIX НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ

Лондонский банкир лорда оставался у него в гостях и стал популярен. Едва ли было место, в которое он не заглянул бы, даже в гостеприимное жилище Грэнни Бин, где он нашел сердечное расположение этой почтенной старушки, подарив ей табаку и куря вместе с нею трубку. Грэнни рассказывала ему о многих, особенно о Лидни и об Уильфреде Лестере. Она называла их разными бранными словами.

Блэр подружился с Рэвенсбердом и с его женой, между прочим. В «Отдыхе Моряков» удобно было останавливаться по дороге из замка или в замок, а Бенту очень понравился французский ликер, который подавали там, и он постоянно заворачивал в гостиницу выпить рюмочку. Иногда он разговаривал с Рэвенсбердом, попивая ликер, иногда с его женой, и с любопытством расспрашивал об их госте, молодом Лидни. Но, при всем своем искусстве, Блэр ничего не мог узнать полезного для себя, ничего особенного, ничего предосудительного против этого молодого человека. Лорд Дэн хотел, чтобы он выгнал Лидни, рассказал Блэру Рэвенсберд однажды, но он не знал, почему он должен так поступить; пока американец платит за все и ведет себя хорошо, зачем ему лишаться выгодного постояльца? Словом, Блэр не узнал никаких достоверных сведений ни от кого, так что не оставалось ничего более, как ждать, пока Лидни сам отрежет себе голову.

Не проходило ни одного дня, даже, можно сказать, ни одного часа, чтоб мистер Лидни не заходил в контору Эпперли и не спрашивал, нет ли известий от стряпчего и когда он будет дома.

Утром в одну из суббот, ровно через неделю после приезда Блэра в Дэншельд, пришло известие от Эпперли, и никто не был этому рад более клерка, молодого Крофтза, потому что, как он признавался своим друзьям, ему до тошноты надоело видеть этого скучного Лидни.

— Он вернется сегодня или завтра, — сказал клерк. — Во всяком случае он будет готов заняться делами в понедельник утром.

— Вы знаете это точно? — с жаром вскричал Лидни. — Вы получили письмо от мистера Эпперли?

— Как я мог бы вам сказать, если бы мы не получили письма? — возразил молодой Крофтз в сердцах. — Может быть, — продолжал он с сарказмом, — мистер Джэмз покажет вам письмо, если вы попросите.

Лидни ушел с этой новостью к Уильфреду Лестеру. Уильфред принял ее равнодушно. Сначала он с шумным нетерпением ждал возвращения стряпчего, но последнее время охладел к этому. Что может сделать для него Эпперли или какой бы то ни было стряпчий, если отец не хочет показать дарственной записи? Эту последнюю неделю Лидни примечал, что Уильфред Лестер избегал его, и молодой американец спрашивал себя, неужели и на него имели влияние ходившие по городу слухи. Для Лидни это не имело никакой разницы; он не терял из вида обещания, данного Марии, и три четверти своего времени, ночью и днем, он спокойно проводил, следя за поступками Уильфреда. Но браконьеры вели себя необыкновенно смирно; ничего не было слышно.

И ничего не вышло из замышляемого нападения на замок. Каждую ночь, когда прислуга ложилась спать, Брёфф, единственный человек в замке, которому была открыта эта тайна, впускал полисменов, а на рассвете выпускал их. Блэр спрашивал себя, не понапрасну ли он приехал, а лорд Дэн был в постоянной тревоге.

В воскресенье вечером они сидели в столовой, промешкав за вином, когда в окно послышался легкий стук. Лорд Дэн встал, отдернул белую штору и увидел лицо Шада по другую сторону стекла.

— Зачем ты прислан сюда, чертенок? — воскликнул лорд Дэн, открывая окно.

Шад, проворный как кошка, мигом очутился в комнате и остановился как вкопанный, стараясь перевести дух, потому что запыхался от бега и волнения.

— Они придут в нынешнюю ночь, милорд. Они… они… теперь там сговариваются.

Блэр подошел, посадил Шада на стул и заставил его спокойно рассказать все. Сущность его рассказа состояла в том, что он видел заговорщиков в лесу и слышал достаточно, чтоб убедиться, что нападение будет сделано в эту ночь. Когда он уходил, они привязывали черный креп к своим шляпам.

— Сколько их видели вы? — спросил Блэр.

— Я видел четверых, двух высоких и двух низеньких, — отвечал Шад. — О троих я уже говорил прежде милорду; четвертого, самого высокого, я в лицо не видел, он сидел все время на стволе дерева с лицом, завешенным черным крепом.

— Какой он был наружности?

— Я не слыхал, как он говорил, и не видел, чтоб он стоял, но он был похож на Уилля Лестера.

— Это вздор! — перебил лорд Дэн. — Как будто Уильфред Лестер станет разбойником! Этот мальчик глуп, Блэр, его всегда считали дураком. Ты, должно быть, говоришь про Лидни, — резко сказал он Шаду.

Мальчик не был глупым; он был слишком хитер для того, чтоб быть глупым. Шаду было все равно, Лидни или Уильфред Лестер был в черном крепе; он думал, что последний; но так как, по-видимому, лорду Дэну было бы приятнее слышать, что это Лидни, хитрый Шад с удивительным простодушием сказал:

— Ну, я не знаю. Лидни тоже высокий и широкоплечий, как этот человек. Да, милорд, он больше походит на Лидни. Штиблеты заставили меня подумать об Уилли Лестере.

— Это был непременно Лидни, — сказал лорд Дэн на ухо Блэру.

Блэр кивнул головой.

— Что еще ты слышал? — спросил он Шада.

— Я ничего больше не слыхал, сэр. Они не говорили ничего, только что-то о крепе, и я побежал сказать его сиятельству.

Блэр обернулся к лорду Дэну, и они говорили между собою несколько минут вполголоса. Шада выпустили в окно, и лорд Дэн дал ему наставление.

— Ступай сейчас домой, Шад, и ложись спать. Если ты будешь близ замка, в тебя по ошибке, вместо воров, может попасть выстрел. Если ты сказал правду, то получишь такую награду, какой никогда не видал в твоей жизни. Беги скорее домой.

Шад убежал, повинуясь приказанию. Но когда он отбежал подальше от замка, он бросился под дружелюбную тень живой изгороди и, не заметив, что чуть не наткнулся на кого-то, начал прыгать, кривляться и бормотать:

— Милорд велит мне лечь в постель. Не таковский! Мне хочется видеть эти штуки. Как будто я не узнал Уилля Лестера, хоть у него лицо было завешено черным крепом! Он…

Вдруг Шад почувствовал, что его схватили. Тот, на кого он наткнулся, был Лидни, вышедший из «Отдыха Моряков» выкурить сигару.

— Что ты говорил об Уилле Лестере и черном крепе, Шад?

Шад начал выть и сказал, что он идет спать к бабушке.

— Лицемер! — воскликнул Лидни. — Неужели ты думаешь, что я хочу нанести тебе вред? Ступай, Шад, со мною; тебе не к чему представляться простачком, брось же свои глупости. Я спрашиваю тебя, что ты говорил о Уильфреде Лестере и черном крепе? Если ты мне не скажешь, я поведу тебя в полицию и ты скажешь там.

— Я не смею сказать никому, — отвечал Шад.

— Ты можешь сказать мне. Что будет происходить сегодня? Я хочу знать. Ты видел когда-нибудь соверен, Шад?

— Видел.

— Хочешь иметь один?

— О! — воскликнул Шад, дрожа от восторга.

— Я обещал дать тебе шесть пенсов, если ты скажешь мне правду о шкатулке. Расскажи мне правду о том, что будет сегодня, и я дам тебе золотой соверен.

За такую искусительную приманку Шад продал бы весь Дэншельд и всех в нем, включая и себя. Соверен, целых двенадцать шиллингов казались мальчику нескончаемым богатством, достаточным на то, чтобы купить всех кроликов на свете. Но Шад пришел в недоумение. Если это была ночь великой экспедиции, а Лидни гулял и курил сигару, стало быть, он в ней не участвовал. Хитрый Шад тотчас догадался, что Лидни в этой экспедиции не участвует и что он ошибся, предполагая это. Он все-таки колебался, не зная, не навлечет ли на себя неудовольствия противной стороны.

Лидни зажег спичку, вынул из кармана соверен и поднес его к свету. Привлекательность его была неодолимой для жадных глаз, и Шад рассказал все, что знал сам. «На замок будет сделано нападение в нынешнюю ночь, серебро украдено, а милорд убит». Вот была сущность рассказа.

Неудивительно, что Лидни принял это недоверчиво и выразил, надо признаться, легкое сомнение относительно справедливости этих сведений.

— Я видел их; они надевали черный креп на лица в это самое время, — с жаром возразил Шад. — Это были Дрэк, Николсон и Бэн Бичер, а Уильфред Лестер сидел уже готовый. Милорд накинулся на меня и говорит, что это не он, а вы.

— Лорд Дэн сказал, что это я? — повторил Лидни.

— По крайней мере, — вскричал Шад, спохватившись, как бы ему не поплатиться за это, — он сказал: «Мистер Лидни это был или Уилль Лестер? Оба высокие?» Я сказал, что я не могу сказать наверно кто, когда увидал, что это его сердит. Как будто я не знаю Уилля Лестера!

Шад был отпущен, а Лидни остался в недоумении и беспокойстве. Он знал, что Уильфред Лестер участвовал в некоторых ночных экспедициях браконьеров, но чтобы он безумно бросился в преступление — это было непонятно. Было ясно только то, что он или лишился рассудка, или сделался отчаянным человеком.

Как мог он, Лидни, помешать этому, по крайней мере, не допустить Уильфреда Лестера участвовать в этом? Необходимо было остановить его не только для него самого, но для его родных, и густой румянец выступил на лице Лидни, когда он подумал, какое страшное бесчестие набросит это на Марию, и о несчастьи бедной молодой жены. Когда он размышлял таким образом, то приметил, что несколько человек проходили к замку, не вместе, а поодиночке и тихо; они были в партикулярном платье, но он узнал лица двух полисменов. Все, что Лидни мог сделать, это пойти за ними; отыскивать в лесу Уильфреда Лестера было бы бесполезно, и он стал на такое место, с которого было видно, кто приблизится к замку и спереди, и сзади.

Между тем, в замке все легли спать в блаженной сознательности, что замышляется нападение и что Брёфф не ложится, чтобы впустить ночных стражей. Блэр сказал полисменам, что нападения можно ожидать; потушили огни и все было готово.

Они ждали и ждали, полисмены на назначенных местах, Блэр и лорд Дэн разговаривали шепотом и прислушивались, Брёфф был в волнении. Они ждали и ждали, часы пробили час.

— Странно, что они не идут, — пробормотал Блэр.

Вдруг в отдаленном лесу послышались выстрелы.

Полисмены вышли из своих мест, лорд Дэн и Брёфф, не привыкшие к таким вещам, бросились в залу.

— Все назад! — сурово шепнул Блэр. — Они идут.

— Они встретили какое-то препятствие и дерутся в лесу, — сказал лорд Дэн.

— Все назад по своим местам! — повторил сыщик. — Эти выстрелы — хитрость, чтобы отвлечь внимание лесничих от замка, я этого и ожидал. Они сейчас будут здесь. Что бы вы ни видали или ни услыхали, пусть никто из вас не шевелится, пока я не подам сигнал.

Все ушли назад, и в замке воцарилась тишина. Они все ждали и ждали.

Лидни также ждал на своем посту, думая, как ночь тянется долго и как разбойники долго не приходят. Он слышал, как на городских часах пробил час, он слышал выстрелы в лесу; ему не пришло в голову приписать их той причине, какую назвал сыщик, и они очень его растревожили. Но он не мог оставить своего настоящего поста. Ночь была неприятная, сырая; сначала погода была ясная, но потом переменилась; в такую ночь было неприятно караулить на открытом воздухе.

Вдруг в ушах его раздался шум, не шум шагов приближавшегося разбойника, а шум шагов мальчика, бежавшего очень скоро. Лидни узнал Шада.

— Ты опять здесь вместо того, чтобы лежать в постели?

— Пожалуйста, не удерживайте меня, сэр, — говорил Шад, запыхавшись. — Я бегу в замок сказать лорду Дэну. Я знаю, что он ждет.

— Сказать ему что?

— Что они идут не в Дэнский, а в Дэншельдский замок.

— Что? — закричал Лидни.

— Они теперь там. Я караулил их всю ночь, и они пошли прямо туда. Они вынули стекло из одного окна.

Все тайное стало ясным для Лидни. Уильфред Лестер хотел достать дарственную запись, которую его отец не давал ему прочесть. Эта мысль промелькнула в голове Лидни.

Он не ошибся; Уильфред Лестер остановился на минуту, чтобы рассказать об этом. На Дэнский замок никакого нападения не замышлялось и Шад ошибся. Бедный, приведенный в отчаяние Уильфред Лестер думал, что он делает совершенно позволительные вещи, врываясь в Дэншельдский замок, чтобы захватить свою собственность. Если бы Эпперли был дома, чтобы дать ему совет, этого не случилось бы никогда, но Эпперли был в отсутствии и в письме отказался заняться этим делом. Итак Уильфред организовал нападение и уговорил трех браконьеров присоединиться к нему. Он запасся ключами, но они могли не подойти, и в таком случае тяжелый свинцовый сундук пришлось бы нести. Едва ли нужно прибавлять, что Уильфред не знал о намерении браконьеров украсть серебро, это уже устроили они сами. До сих пор они еще не заходили так далеко в преступлении, но случай казался слишком удобным для того, чтобы пропустить его.

С криком огорчения Лидни повернул к Дэншельдскому замку, но вдруг остановился и схватил Шада.

— Ты не должен идти в Дэнский замок, Шад. Тебе не надо сообщать об этом лорду Дэну; я тебя не пушу туда.

Шад поднял свои хитрые, жадные глаза.

— Там караулят, — сказал он, — а если я скажу его сиятельству, что разбойники не будут, он, может быть, заплатит мне за это.

— И славное дело состряпаешь ты! — возразил Лидни, отвечая хитростью на хитрость. — Они перестанут караулить в Дэнском замке, а почему ты знаешь, что разбойники, как ты их называешь, не отправятся туда, покончивши в Дэншельдском замке? Разве лорд Дэн наградит тебя за это?

Шад вытаращил глаза. Эта мысль не приходила ему в голову.

— Тебе надо молчать, Шад, и больше ничего. Молчи обо всем, что случилось в эту ночь, а в особенности об Уильфреде Лестере. Если я узнаю, что ты смолчал, я подарю тебе еще кое-что даже получше соверена.

Поспешными шагами отправился он к Дэншельдскому замку. Шад стоял в нерешимости; но надежда увидеть «штуку» была непреодолима, и он поплелся вслед за мистером Лидни.

Лидни мигом добрался до Дэншельдского замка; но там все было тихо как в могиле. Ничего не было видно, ничего не слышно; шторы были опущены, обитатели Дэншельдского замка, по-видимому, спокойно спали. Не обманул ли его лгун Шад, Лидни начал спрашивать себя, когда его испугал пистолетный выстрел в доме. В эту минуту какая-то фигура, которую Лидни не мог рассмотреть в темноте, выбежала из парадной двери и бросилась в кусты с правой стороны. Так же быстро и почти без всякой осторожности Лидни бросился в дом с смутными мыслями помочь обитателям Дэншельдского замка и выгородить Уильфреда.

Шад не обманул. Стекло было вырезано из заднего окна и Дрэк, войдя, отворил окно и впустил остальных. Когда все четверо влезли в комнату, они высекли огонь, чтоб прислушаться, а может быть, и собраться с духом. Они не принадлежали к разбойникам, врывавшимся в дом, и, вероятно, сердце у них билось не совсем тихо.

— Вот сюда, — шепнул Уильфред Лестер, который, разумеется, знал повороты и извилины старого дома.

Он повел их в переднюю, возле которой, как вы, может быть, помните, был кабинет его отца. Ключ был в замке двери; они вошли без труда и начали действовать. Уильфред Лестер попробовал свои ключи к замку сундука; Бэн Бичер держал свечу, Дрэк караулил дверь, а Николсон не делал ничего. Замок в несгораемом сундуке легко был отперт одним из ключей.

Странные вещи увидали они сквозь креп, закрывавший их лица. Уильфред Лестер нелегко мог достать дарственную запись: сундук был наполнен бумагами, а Уильфред слишком торопился. Некоторые бумаги были завязаны красной тесемкой, другие запечатаны. Они лежали в порядке, но перебирание отняло бы довольно времени. Он взял пакет с надписью: «Завещание Дфорджа Лестера, эсквайра». Искушение распечатать и прочесть, как он лишен наследства, пробежало в голове Уильфреда, лишен наследства в пользу детей от второго брака. Но он не хотел поступать бесчестно, если можно это сказать о человеке, который шарил в сундуке своего отца. Наконец он нашел запись, которую узнал по надписи на конверте, и сдержанный крик восторга вырвался у него, когда он схватил бумагу.

— Прекрасно, ребята! Я, наконец, нашел!

Браконьеры, без сомнения, считали, что поиски очень затянулись, и среди них послышался говор одобрения. Пока Уильфред опять приводил в порядок бумаги в сундуке, Дрэк и Николсон хотели уйти из комнаты.

— Куда вы идете? — сказал Уильфред. — Оставайтесь здесь.

— Разве вы пожалеете дать нам кусок хлеба с сыром? — вскричал Дрэк. — Мы найдем все это в кладовой, пока вы приводите здесь в порядок.

Уильфред повернул голову с сдерживаемым гневом.

— Дрэк, вам известно условие. Вы ничего не должны трогать в доме, даже крошки хлеба. Никто не должен говорить, что мы приходили сюда, как воры, грабить.

— Я все-таки пройдусь по дому, — ответил Дрэк с своей природной смелостью. — А что касается того, чтоб не коснуться куска хлеба, если я его увижу…

— Я застрелю первого, кто осмелится дотронуться до чего бы то ни было в доме моего отца, — строго перебил Уильфред Лестер, вынимая пистолет. — Дрэк, Николсон, вы видите это? Вы знаете условия. Я обещал вам награду за то, что вы поможете мне; достав запись, я буду в состоянии заплатить вам, но все в доме должно остаться неприкосновенным.

Этот пистолет, без сомнения, не удивил браконьеров; они ожидали, что Уильфред Лестер возьмет его на случай. Но люди эти были закоренелы и смелы, они пошли в эту экспедицию с целью попользоваться ею для себя, и им нелегко было от этого отказаться. Между Дрэком и Николсоном шепотом произошел разговор, пока Уильфред Лестер приводил бумаги в порядок, так чтобы не осталось следов того, что сундук был открыт.

— Уйдем так же искусно, как вошли, — сказал он, запирая сундук.

Это было легко сказать, но не легко сделать. Заперев дверь кабинета и оставив ключ в замке, так, как он нашел его, Уильфред указал на парадную дверь, находившуюся перед ним.

— Мы выйдем отсюда, — шепнул он своим товарищам. — Это гораздо скорее и я сумею отпереть запор.

Осторожно отперев дверь, Уильфред обернулся к своим друзьям. Они стояли на том месте, где он их оставил, и никто за ним не шел, Бичер вкладывал свечу в подсвечник, прикрепленный к стене.

Дрэк, самый смелый из троих, сбросил тогда маску лицемерия, видя, что нет другого способа добиться цели, и признался, что он не уйдет с пустыми руками.

— Мы помогли вам, мистер Лестер, а если вы не хотите помочь нам, вы не должны, по крайней мере, мешать. Мы вошли в дом с намерением сами заплатить себе. Я готов поклясться, что не уйду без чего-нибудь, хоть серебряной ложки.

Ответом Уильфреда Лестера был поднятый пистолет; он не имел намерения стрелять, он надеялся, что заставит их уйти из страха. Бэн Бичер, самый порядочный из этой шайки, полагая, что жизнь их в опасности, подбежал к Лестеру и толкнул его руку. Пистолет выстрелил, пуля пробила стекло в задней двери замка.

— Дураки! — воскликнул с горечью Уильфред Лестер. — Спасайтесь, да проворнее. Дураки! Дураки!

Он выбежал в парадную дверь, оставив открытой ее для них, бросился в кусты, откуда он мог добраться до дороги, перепрыгнув через решетку сада. В эту-то минуту Уильям Лидни подошел и караулил. Бичер и Николсон побежали, но Дрэк остановил их.

— Экие трусы, — закричал он хриплым шепотом. — Мы еще можем захватить вилки. Может быть, все здесь крепко спят, и выстрел их не разбудил. Подождите и смотрите, успеете еще бежать.

Пока он говорил, случилось то, чего они не ожидали. Парадная дверь растворилась шире, и в переднюю вбежал высокий человек. Сначала они думали, что это воротился Уильфред Лестер, но когда свет от свечки упал на него, они узнали Лидни.

— Негодные, заблуждающиеся люди! — произнес он с волнением. — Где Уильфред Лестер?

Прежде, чем они успели дать ответ — был ли бы он вежливым, грубым или нападением — Николсон увидал на лестнице кого-то в белом, выглядывавшего на них через балюстраду. Звук пистолета сделал свое дело: двери отворялись и затворялись с шумом.

— Все кончено! — закричал Дрэк. — Бежать, ребята!

— Уильфред Лестер? — с волнением спрашивал Лидни: — в доме он или нет?

— Нет, я в этом клянусь, — сказал Бичер. — Вас я не стану обманывать, мистер Лидни; он убежал, когда вы вошли.

Лидни выбежал отыскивать Уильфреда Лестера. Браконьеры убежали. Бичер последний; он ждал, чтобы загасить свечу. Он захлопнул за собою дверь, и голос на лестнице, в котором можно было узнать голос Тифль, закричал:

— Воры! Убивают!