Притворщик

Глава 29

Держа поднос с металлической грелкой в одной руке, Агата осторожно шла по коридору шхуны.

У нее все еще ужасно болела голова, а ушибленная рука плохо слушалась, зато теперь она наконец согрелась в одолженном ей матросском белье.

Прежде чем открыть дверь в капитанские апартаменты, Aгaта одарила улыбкой двух своих спасителей, проходивших мимо.

Эти мужественные парни были весьма разочарованы, узнав, что у нее уже есть свой рыцарь, а также брат – в качестве его оруженосца.

Поставив поднос на стол, Агата подумала, какое это счастье, что она жива и Саймон тоже жив.

Чувствуя себя весьма уютно в парусиновых брюках, она устроилась на циновке и протянула Саймону кружку с дымящимся бульоном. Он обнял ее за плечи, и она молча прислонилась к его груди.

Какое-то время они молчали, прислушиваясь к шуму волн за бортом; потом дверь распахнулась, и вошел Джеймс. Увидев сестру в объятиях Саймона, он сначала остановился, потом пожал плечами:

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, и… будьте счастливы, пока можете. Только, Саймон, пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы моя сестра не стала предметом пересудов для всего Лондона.

– Неужели это все твое благословение, Джеймс? – Агата капризно надула губы.

– Благословение, разрешение, позволение – называй это как хочешь. Думаю, тебе мое благословение не особенно и требуется.

Агата лукаво улыбнулась, но вдруг ее лицо стало очень серьезным.

– Чуть не забыла! Лавиния упоминала о том, что замышляется убийство.

Саймон спокойно посмотрел на нее.

– Мы это знаем. Сегодня принца-регента будут особенно усиленно охранять.

– Принца? – Агата свела брови на переносице. – Но Лавиния, кажется, говорила о старике…

Джеймс покачал головой:

– В записке ясно сказано: «Твоя пуля, нацеленная в мозг Принни».

– Вот как? В его мозг? – Агата нахмурилась еще сильнее. – А у меня сложилось впечатление, что Лавиния считала, будто у принца Георга вообще нет мозгов, и всем управляет премьер-министр.

В воздухе повисло напряженное молчание, а затем Саймон и Джеймс воскликнули в один голос:

– Лорд Ливерпул!

Заседание палаты лордов должно было начаться не раньше полудня, но уже в одиннадцать часов Джеймс, Саймон и Агата сели в наемный экипаж в районе доков.

У них не осталось времени на то, чтобы собирать «лжецов», поэтому Саймон пообещал баснословно большую сумму извозчику, если он доставит их к дверям парламента менее чем за полчаса.

Гонка была столь впечатляющая, что Саймону пришлось крепко держать Агату, чтобы обезопасить ее от ушибов, а когда они подкатили к зданию парламента, Саймон заметил, как неподалеку от них остановилась знакомая карета, из которой сначала появилась нога в начищенном ботинке. Затем из кареты вышел Далтон Монморенси и повернулся, чтобы помочь старшему по возрасту Ливерпулу.

Рядом с внушительной фигурой Этериджа невысокий Ливерпул казался еще более низеньким и невзрачным, но сейчас Саймону было не до сравнений: он проклинал наемный экипаж и карету Ливерпула, которые заслоняли ему обзор. Наконец извозчик, доставивший их, тронулся с места, карета Ливерпула тоже стала отъезжать, хотя и двигалась раздражающе медленно.

Саймон снова оглядел окрестности и опять не заметил ничего подозрительного, как вдруг… Ему отлично был знаком этот холодный металлический блеск. Пистолет! Его дуло выглядывало из экипажа, остановившегося на противоположной стороне дороги!

Проследив за его взглядом, Джеймс бросился к Ливерпулу, а Саймон оглянулся назад и, убедившись, что Агата в безопасности, сделал несколько быстрых шагов по направлению к вооруженному человеку в экипаже.

В это время палец затянутой в перчатку руки нажал на спусковой крючок…

Пистолет выстрелил за какую-то долю секунды до того, как Саймон, схватив убийцу за руку, изо всех сил дернул ее на себя.

Лавиния пронзительно вскрикнула, и тут же раздался еще чей-то крик, от которого у Саймона все оборвалось внутри. Это кричала Агата, но он мог сейчас лишь взглянуть в ее сторону.

На противоположной стороне улицы мгновенно собралась толпа, поэтому ему ничего не было видно, однако его успокаивало хотя бы то, что там был Джеймс. Теперь каждому из них предстояло выполнить свою работу.

Экипажем Лавинии правил огромный парень, который с поразительным для такой туши проворством набросился на обидчика своей хозяйки, словно медведь. Саймон едва успел увернуться от большого ножа, который негодяй держал в руке, но вторым ударом верзиле удалось нанести своему противнику весьма опасный удар.

Саймон отлично понимал, что голыми руками ему с этим головорезом не справиться, поэтому он быстро наклонился и, завладев пистолетом Лавинии, прижал его дуло к груди бандита.

– Извини, но у меня выдался очень утомительный день. – С этими словами Саймон изо всех сил пнул верзилу в пах, после чего стукнул по голове пистолетом и сделал шаг в сторону, позволяя поверженному гиганту рухнуть на мостовую.

Заметив подоспевших охранников, Саймон охотно предоставил им возможность арестовать заговорщиков, а сам, зажимая одной рукой рану в боку, помчался туда, где вокруг Агаты собралась огромная толпа.

Сама Агата стояла на коленях посреди окровавленной мостовой. У Саймона екнуло сердце, когда он понял, что это кровь Джеймса, которого Агата нежно прижимала к груди…

– О Господи, только не это!

Рядом с ними стоял лорд Ливерпул и дрожащей рукой с зажатым в ней носовым платком вытирал пот со лба. Увидев Саймона, он истерически затопал ногами:

– А ты, черт возьми, что здесь делаешь? Вон с глаз моих!

Саймон колебался. Он был нужен Агате, поэтому не мог уйти.

И тут Ливерпул взмахнул тростью.

– Уходи немедленно! Не хватало еще, чтобы тебя; разоблачили. Мы оказались в центре публичного скандала, – прошипел он.

Саймон неохотно сделал шаг назад, однако не ушел, а задержался на краю толпы, откуда стал внимательно наблюдать за происходящим.

Мгновение спустя к Джеймсу подбежал врач, и стал торопливо доставать инструменты из своего чемоданчика.

– Ранение в плечо, – заявил он после предварительного смотра. – Пациент потерял много крови, но жить он будет.

Потом Саймон увидел, как Джеймса осторожно унесли на носилках, после чего агенты вывели вперед Лавинию и ее сообщника, поставив их лицом к лорду Ливерпулу.

– Вы совершили тяжкое преступление, леди Уинчелл. – Ливерпул брезгливо поморщился. – Полагаю, вам известно, что покушение на жизнь премьер-министра карается казнью через повешение.

Лицо Лавинии сморщилось, она захныкала как ребенок:

– Я стреляла вовсе не в вас, милорд; моей целью был Джеймс Каннингтон. Неужели я не вправе наказать своего любовника за измену! Есть достаточно свидетелей, которые подтвердят любовную связь между нами, зато ни у кого нет доказательств обратного.

– У меня есть! – Агата решительно шагнула вперед. Лавиния окинула ее злобным взглядом.

– Не слушайте эту лгунью, милорд, она – моя соперница и сама влюблена в Каннингтона, поэтому готова сказать что угодно, лишь бы убрать меня с дороги.

Агата высокомерно взглянула на Лавинию.

– Не строй из себя большую дуру, чем ты есть, Лавиния. Джеймс мне не любовник, а брат. – Она повернулась к лорду Ливерпулу. – Вчера Лавиния похитила меня у входа в госпиталь. Думаю, этим она хотела отвлечь… – Агата окинула взглядом толпу, отыскивая Саймона, но он не мог выйти вперед, – моего брата и помешать ему предотвратить покушение.

– Вы и ваш брат заслуживаете благодарности, – сказал Лорд Ливерпул. – Не каждый день простые граждане Англии содействуют защите правительства.

– И все же, – настаивала Лавиния, – правда состоит в том, что эта незамужняя женщина жила с мужчиной, которого наняла и соответствующим образом одела, чтобы он играл роль ее мужа. Теперь вы сами можете видеть, что она лгунья. Почему бы ей и обо мне тоже не солгать?

– Сомневаюсь, что мы вообще должны прислушиваться к слову предательницы, – презрительно произнес Далтон Монморенси.

– Ах так? – прошипела Лавиния. – Тогда попросите ее показать свидетельство о браке. Какой священник венчал ее?

Лавиния расхохоталась.

– Никакого бракосочетания не было, не так ли, Агата? Но дело обстоит еще того хуже – ее любовником является чумазый трубочист.

– Это правда, мисс? – холодно спросил Ливерпул.

Агата невольно поежилась. У нее язык не поворачивался солгать, тем более о своей любви, и она громко сказала те единственные слова, которые разлучат их навсегда, – она сказал правду:

– Я действительно люблю трубочиста, но это никак не отменяет того, что леди Уинчелл – презренная предательница!

Даже Саймон был не готов к тому, что за этим последовало. Какими только словами не обзывали Лавинию в толпе, которая тесным кольцом окружила обеих женщин, так что ему уже не было видно Агату.

Понимая, что настроение людей в такие моменты бывает непредсказуемым, Саймон принялся проталкиваться вперед, не выпуская из виду Далтона, который, возвышаясь над остальными, пытался вывести Агату в безопасное место.

Неожиданно кто-то схватил Саймона за плечо, но он вырвался и продолжил проталкиваться к Агате, Однако Ливерпул все же заставил его остановиться.

– Успокойся немедленно, Саймон!

– Но ее же могут покалечить…

– Нет. Этеридж позаботился о ней: видишь, они уже вошли в здание. А теперь приди в себя!

Саймон резко обернулся.

– Вы тоже хороши: вместо того, чтобы помочь, стояли к смотрели, как толпа издевалась над ней!

– Вовсе нет, – спокойно сказал Ливерпул. – Я позаботился о том, чтобы это произошло.

Саймона охватила ярость.

– Так вы умышленно выставили ее на посмешище? Но зачем?

– Затем, что ты слишком привязался к ней. В твоем положении такая слабость непозволительна. – Ливерпул улыбнулся холодной улыбкой, и Саймону на мгновение показалось, то он видит перед собой каменное изваяние. Для того, чтобы защитить Англию, Ливерпул не пощадит никого и ничего. В нем угадывалась та беспощадность, которую Саймон всегда стремился выработать в себе. Пока не появилась Агата.

– Она спасла вам жизнь, и я не позволю сделать из нее жертвенную овечку.

– У тебя нет выхода. И запомни, друг мой, ты принадлежишь Англии, а не этой женщине. Ты незаменим, а ее можно заменить! – Бросив на Саймона суровый взгляд, Ливерпул круто повернулся и уже через мгновение затерялся в толпе.

Ощущая крайнюю усталость, Агата закрыла дверь в комнату Джеймса и спустилась вниз. Вот и закончился, пожалуй, самый длинный день в ее жизни. За последние три дня она спала всего несколько часов и не знала, надолго ли еще у нее хватит сил.

К счастью, Далтон спас ее от разъяренной толпы, позаботился о том, чтобы Джейми привезли домой, и вызвал к нему врача, а теперь ей надо было отдохнуть, пока у нее не случился серьезный нервный срыв.

Когда Агата вошла в гостиную, врач уже ушел, и Далтон ждал ее один. Он сидел, задумчиво глядя в огонь, и повернулся, когда она вошла.

– Я все уладил с доктором, мисс Каннингтон.

– Спасибо. Благодарю вас.

– Думаю, вам лучше присесть: вы едва держитесь на ногах.

Далтон усадил ее на диван, а сам сел в кресло.

– Позвольте узнать, что вы собираетесь делать дальше?

– Некоторое время побуду дома, так как Джеймс нуждается в моей заботе, да и мне самой пока не хочется никого видеть.

Нельзя сказать, что Агата корила себя, отпустив Саймона; ему необходимо было освободиться от нее. Но когда она задумалась над будущим ребенка, которого, возможно, уже носит, ее охватило глубокое смятение: судьбе внебрачного ребенка вряд ли можно было позавидовать – он всегда будет подвергаться остракизму со стороны каждого, кто знает ее историю.

– А что вы намерены делать, когда Джеймс поправится? – словно сквозь туман услышала Агата голос Далтона.

– Вернусь домой, в Ланкашир. Теперь жизнь в Лондоне несколько утратила для меня привлекательность. – Решив, что пора сменить тему разговора, Агата улыбнулась. – Вы знаете, что Джеймс представлен к награде?

– Да, разумеется. Полагаю, проявленный им героизм будет способствовать опровержению любого намека на его сотрудничество с французами.

Агата удивленно взглянула на него.

– Вам известно о его связи с разведкой?

Губы Далтона едва заметно дрогнули.

– Я и сам довольно тесно связан с ней.

Это было уже слишком. Агата беспомощно развела руками.

– Ну конечно, разве могло быть иначе? Я уверена, что если вдруг увижу в толпе привлекательного мужчину, он непременно окажется шпионом.

Далтон прищурился.

– Вы в самом деле находите меня привлекательным?

– По крайней мере вы преданы своей идее. А вот я…

Далтон взглянул на нее с сочувствием.

– Вам сегодня здорово досталось, не так ли?

– Не надо меня жалеть, – быстро возразила Агата. – Ведь вы не хотите, чтобы я рухнула от слабости у ваших ног?

– Боже упаси! – Далтон поднял обе руки вверх. – Ладно, я не буду вас жалеть, однако осмелюсь предложить вам один вариант, как сказал бы мой племянник Коллиз. – Он осторожно взял ее руку и без малейших признаков страсти в голосе произнес: – Выходите за меня замуж. Прямо сейчас.

– Вы это серьезно? – От неожиданности Агата не успела даже удивиться.

– Абсолютно серьезно. Я думаю, мы подходим друг другу. Мне нужна жена, чтобы придать стабильность моей репутации, а вам нужен могущественный муж, чтобы спасти вашу.

Агата нервно рассмеялась.

– Едва ли я смогу добавить к вашей репутации что-нибудь, кроме скандала…

– Уверяю вас, сплетни прекратятся, как только вы выйдете за меня замуж.

Внезапно в затуманенном мозгу Агаты мелькнула странная мысль. Если бы она вышла замуж немедленно, то, ее будущее дитя было бы принято обществом без всяких возражений. Поскольку цвет волос и глаз Далтона был очень похож на цвет волос и глаз Саймона, она могла бы скрыть тайну даже от него.

Но увы, она не могла больше лгать.

– Далтон, я отвечу вам после того, как вы ответите на мой вопрос.

– Слушаю вас.

– Сможете ли вы растить ребенка другого человека, как своего?

Она видела по его глазам, что ее слова застали его врасплох.

– Так вы беременны?

– Возможно.

– Но… Поверьте, Саймон не казался мне таким человеком, который…

Агата устало улыбнулась:

– Я была очень настойчива и не оставила ему ни малейшего шанса оказать сопротивление.

Далтон медленно покачал головой:

– Однако это не меняет сути дела.

Неожиданно Агата почувствовала острое разочарование, Быстрый брак с человеком, которого она уважала, обеспечил бы самое простое решение ее проблемы.

– А мне казалось, что меняет.

Далтон прищурился.

– Да, но не так, как вы думаете. Я и понятия не имел, что отношения между вами зашли так далеко. Полагаю, сначала вам лучше обсудить это с Саймоном.

Агата покачала головой:

– Это невозможно.

– Может быть, да, а может быть, нет. Прежде всего, я должен сам в этом убедиться.

Агата встала.

– Что ж, вот мы и пришли к взаимопониманию. Если ваш ответ будет положительным, то и мой тоже. – Повернувшись, она вышла в холл и стала подниматься по лестнице, стремясь поскорее добраться до постели.

Когда Агата вошла в комнату, в камине горел огонь, но свечи не были зажжены. Нелли, судя по всему, ушла спать, и Агата решила самостоятельно расстегнуть застежку на спине, чтобы снять платье, но боль в руке не позволила ей это сделать.

Чуть не плача от отчаяния, Агата сделала еще одну попытку, и тут ее руку накрыли теплые пальцы.

– Дай-ка я тебе помогу…

– Саймон! – Она хотела повернуться, но он ей этого не позволил.

– Тсс! Я пришел убедиться, что с тобой все в порядке. Ты позволишь мне помочь тебе?

– Да.

Она стояла, не шевелясь, в полной темноте, пока он раздевал ее и аккуратно складывал на стул ее вещи. Когда Агата осталась в одной сорочке, он подвел ее к кровати и, усадив, принялся вынимать шпильки из ее волос.

– Я бы с удовольствием помог тебе вымыть голову, но думаю, сон тебе нужнее.

Агата тихо застонала, когда его теплые руки принялись массировать ее плечи. Потом Саймон приподнял одеяло и помог ей нырнуть под него.

– Спи, любимая, тебе надо отдохнуть.

Агата отыскала в темноте его руку.

– Останься.

Пригладив разметавшиеся по подушке волосы, Саймон нежно поцеловал ее в лоб.

– Я и не думал уходить.

Хотя Агата ничего не видела в темноте, но по шороху поняла, что Саймон раздевается. Потом он улегся рядом с ней, и она крепко прижалась к нему.

Только после этого она наконец смогла погрузиться в сон и забыть на какое-то время все превратности окружающего мира.