Приворот Оборотня, или Поймай меня, если осмелишься!

21. Сивилла

Пустынные узкие улочки тонули во мраке. Даже фонари не могли отогнать от меня кромешную тьму. Казалось, что она поселилась внутри меня, протянула свои кривые щупальца, сжала мёртвой хваткой сердце и лёгкие. Не вдохнуть полной грудью, и кажется — выхода нет.

Я остановилась возле уличного фонаря, расстегнула пару пуговок на платье и аккуратно дотронулась до метки. Боли не было, метка вообще больше не приносила мне неудобств, но я чётко ощущала её рельеф, как будто рубец на коже. Нужно все рассказать Арадии, она знает, что можно сделать. Альсид сказал, что от метки не избавиться. Я в это не верила. Магия ведьм сильна — сильнее магии колдунов, и уж точно сильнее магии оборотней. В гримуаре должно быть что-то написано! Я уверена в этом.

Сделав глубокий вдох-выдох, двинулась дальше. Настроение у меня вообще было ни к чёрту, из-за чего по небу расползлись беспросветные хмурые тучи. Они нависали надо мной, давили своей тяжестью. Пару раз сверкнули молнии, после чего по всему кварталу пронёсся оглушительный, раскатистый гром. Такой грохот и мёртвого разбудит, так что я поспешила домой. Нужно успокоиться, прийти в себя, мыслить трезво. Хотя, честно признаться, мне больше хотелось разнести Виктору голову…

Свет в доме не горел. Арадия, стало быть, спала. Боги, надеюсь, она не сильно переживала.

Осторожно переступив через порог, я огляделась. Дома было очень тихо, лишь тиканье больших настенных часов монотонно и бесстрастно разбивало время на секунды. Неожиданно в душу закралось гнетущие чувство. Помещение пропиталось какой-то негативной атмосферой. Тревога. Отчаяние. Безысходность. И кроме этого, чувствовался стойкий запах мирры. Как будто не так давно в доме отпевали покойника.

Я двинулась вглубь дома, к лестнице. Половицы тут же натужно заскрежетали, а после произошло совсем уж невероятное… Словно из ниоткуда на меня выбежала Арадия и с криками “Прочь чудовище!”, метнула в меня шаровую молнию. Благо я успела отскочить — молния врезалась в кухонный стол, от которого через секунду остались лишь обугленные головешки.

— Ты чего? — заверещала я, бросившись к Арадии. Тётя ещё несколько минут соображала, пока с тяжёлым вздохом не повалилась на пол.

— Сивилла, — всхлипнула родственница, — это правда ты?

— А кто же ещё? — я зажгла лучину и села рядом. Арадия была сама не своя. Понурое, серое лицо, губы обветрились и стали похожи на наждачку.

— Сиви… — в глазах тёти блеснули слёзы, — я думала… мы думали, что ты умерла и превратилась в нежить. Там на площади… твоя кровь… как же…

— Рассказ предстоит долгий, — на выдохе произнесла я, — и не думаю, что он тебе понравится.

Тётя тут же нахмурилась, черты лица заострились, а в глазах вспыхнул огонёк. Живой, как и прежде.

— Ну, пойдём, — буркнула она.

Я настояла на том, чтобы разговор прошёл в её комнате. Под пологом тишины. Тётя слушала не перебивая. Лицо её с каждым произнесённым мною словом становилось, жёстче, суровее. Глаза совсем потемнели.

— Давай я принесу чай с ромашкой, — когда рассказ был окончен, я встала. Арадия и слова не произнесла. И это было плохим знаком. Очень плохим. Так что я поспешила на кухню. Заварив чай и, пустив в него несколько столовых ложек высушенных цветков ромашки, я ещё и воду заговорила. Лишние нервы нам сейчас ни к чему. Себе сделала обычный — мне тоже нужно было успокоиться. Ведь предстоял ещё один непростой разговор, который, честно признаться, страшил меня больше, чем разговор с Арадией.

— Вот, выпей, — я поставила ароматный чай в тётины руки, сама же села в кресло-качалку, которое стояло возле её кровати.

— Не думала, что Виктор настолько туп, чтобы достать Солла через тебя, — тётя сделала пару глотков и глубоко вздохнула. Догадалась ли, что вода заговорённая? Пожалуй, да. Однако говорить ничего об этом не стала. — Нужно было сразу прийти ко мне, — проворчала она, закутывая ноги одеялом, — уж я бы выбила всю правду.

— Такое ощущение, что ты веришь ему.

— Верю ли? Безусловно. Калеб та ещё скотина. Я ничего не говорила тебе, когда вы начали гулять вместе. Думала, сама увидишь, какой он в сущности мерзавец. Однако шли дни, недели, и вот вы уже церемонию сватовства устроили. Хотя подозреваю, что эта была идея Калеба, а не твоя. Породниться с нами для Соллов всегда было какой-то идеей фикс. Я тебе не говорила — Рейвен Солл предлагал мне выйти за него замуж.

Да, я была удивлена. Даже очень.

— Но я ему отказала. А теперь его сын, — Арадия поморщила нос, — и ведь у него получилось. Думай что хочешь, но я даже рада такому повороту.

— Рада? — я вскипела, ромашковый чай не помог. — А что же делать мне? На мне эта чёртова метка, и от неё не избавиться! Виктор запер меня в подвале…

— Но ты ведь здесь. Значит, не всё так плохо.

— Это в тебе успокаивающий заговор говорит, — обиженно произнесла я. — Если бы не он, ты бы уже была на полпути к оборотням.

— Возможно, — Арадия мягко пожала плечами. — Но ты дала мне его, чтобы этого не произошло. Так?

Я молчала. Что бы ни случилось со мной — войны я не хотела…

— Послушай, — тётя поставила чашу с чаем на прикроватный столик. Лицо её в этот момент было предельно сосредоточенным, на лбу залегли глубокие морщины, губы напряглись, — происходит что-то очень нехорошее. То, что я не могу объяснить. Над нашим домом сгущаются тучи. И твоя история с меткой, на самом деле не самая большая наша проблема…

Я напрягалась словно струна, по позвоночнику затрусили мурашки.

— О чём ты? — переместившись на край кровати, взглянула на Арадию. Из-за заговорённой воды она выглядела спокойно, но внутри неё разрастался самый настоящий пожар тревоги. В глазах то и дело вспыхивали искры, как от костра.

— Ирин… Мы отдали её родителям, и они обязаны были сжечь тело.

— Но видимо, не стали. Это не по правилам.

— Они повесились Сивилла, — голос Арадии надломился.

— Что?

— Сегодня проходило отпевание.

— Какой ужас, — у меня не было слов. Эндора и Лендор были богобоязненными людьми, как же они решились на такое? Внутри все скрутилось в клубок, и несмотря на летний зной, на предплечьях выступила гусиная кожа.

— На душе у меня неспокойно, Сивилла, — тётя приподнялась с подушек и взяла меня за руку. Ладони у неё были холодными и влажными, словно она подержала кусок льда. — Мне кажется, они не могли такое сотворить с собой, — голос Арадии стих до едва различимого шёпота. Как будто она боялась, что нас могут услышать. И от этого стало жутко. Жутко настолько, что к горлу подступил колючий ком, а по телу пробежала неуправляемая дрожь, желудок свело судорогой.

Она боялась. Даже в своём доме Арадия чего-то боялась.

— Уилл с Виктром подтвердили, что…

Я резко встала с кровати. И здесь этот оборотень! Если на мне его метка, что же он и в разговоре с другими людьми будет появляться?

— Что с тобой? — удивилась Арадия, но секунду спустя всё поняла, — Послушай, — голос тети стал нежным и ласковым, успокаивающим, — ты можешь ненавидеть Виктора, я всё понимаю. Просто дослушай, что я хочу сказать.

Я выдохнула и снова уселась на кровать. Меня всё ещё штормило, но я попыталась закрыть все чувства на замок.

— Так вот, оборотни учуяли в доме магию.

— И что же в этом удивительного? — хмыкнула я.

Магия в доме ведьмы — вот уж невидаль!

Арадия нахмурилась. Губы сжались в тонкую нить, и я поспешила закрыть рот.

— Магия была тёмной, запрещённой в Янарра. Оборотни сказали, что ничего подобного никогда не чувствовали. Можешь их ненавидеть, как твой Калеб, но нюх у них на такие вещи отменный.

— Я их не ненавижу, точнее, не всех. Только одного — конкретного.

Злость уступила место беспокойству, и чтобы оборотни там не учуяли, это действительно было важнее, чем мои разборки с Виктором.

— Тогда на площади, — я кашлянула, прочистив горло, — когда появилась Ирин, я тоже почувствовала тёмную магию. Она будто опоясывала её, и глаза… Они отдавали какой-то зеленью.

Арадия молчала. Лицо побледнело, и она стала похожа на призрака.

— Нужно спуститься в подвал, — сурово отчеканила она и встала с постели. Ноги Арадию совсем не держали — чай, ромашка и заговорённая вода сделали своё дело. Ей нужно было полежать, отоспаться. Но тётя с упорством ишака, поковыляла к выходу из комнаты. Отговаривать Арадию в такие моменты было совершенно бессмысленно. Поэтому я живо нагнала её и, подав локоть, мы вместе с ней спустились в подвал, где хранилась книга ведьм.

Подвал у нас был широким и тянулся вдоль всего дома, разделённый рядом поддерживающих сводчатый потолок столбов. Лампы светили слабо, в углах таились тени. Мы с Арадией шли в самый дальний конец сырого помещения. Наш подвал нельзя было сравнить с подвалом в доме Виктора. У него было настоящее подземелье, уходящее далеко вниз, с каменными стенами и потолком.

— Что ты хочешь найти в гримуаре? — осторожно, чтобы не спугнуть притаившуюся тишину, поинтересовалась я.

Арадия не ответила, лишь что-то буркнула себе под нос и двинулась дальше. Остановились мы возле тяжёлой дубовой двери, с железным кольцом вместо ручки. Тётя полезла в карман и достала ключ. Щёлочек, дверь открылась. Давно несмазанные петли противно заскрипели и мы вошли внутрь. В небольшом квадратном помещении стоял каменный алтарь, а на нём…

Ничего… На нём ничего не было.

Гримуар исчез!