Пробуждение любви

Глава 8

Анна проснулась, как от толчка, — привычка, приобретенная за долгие годы, когда ей надо было бежать к больному. Комнату заливали яркие солнечные лучи, а рядом с ней кто-то тихо посапывал.

О боже!

Она медленно перевернулась на бок. Несмотря на то, что проснулась она бодрой и свежей, события вчерашней ночи как-то стерлись в памяти. Она знала, где находится, но понятия не имела, кто спит рядом.

Олдос? Нет, невозможно…

Она чуть не рассмеялась. Конечно, это Джейсон! Голова его утонула в подушках, точеный нос смотрит вверх, он тихо похрапывает.

Веселость быстро угасла. Ведь они же не занимались любовью? Она бы помнила… Но он лежит с ней рядом, а на ней ночная сорочка.

В то же время на нем — брюки и рубашка, в которых он был вечером.

Ей полагалось вздохнуть с облегчением. Почему же она испытывает разочарование?

Анна тихо выскользнула из постели. В ванной она переоделась в джинсы и блузку и на цыпочках прокралась вниз. Стараясь не греметь кастрюлями, она принялась готовить омлет с сыром и беконом и варить кофе. От активных действий у нее всегда прояснялось в голове, а сейчас ей как раз нужно подумать.

Поставив тарелку с беконом в микроволновку и засунув сыр в кухонный комбайн, Анна попыталась понять, что же ее беспокоит.

Сама того не сознавая, она стала ближе к Джейсону, чем к любому другому мужчине в своей жизни — даже к Кену. Джейсон хорошо смотрелся здесь, в ее доме.

Но он не является частью ее жизни. Как и Кен, он взывает к той части ее души, о которой она предпочла забыть после поступления в медицинский колледж. Разумеется, какое-то время можно позволить себе жить без забот, можно забыть о рутине, которая иногда действует на нервы, можно повсюду разъезжать с Джейсоном и целыми днями нежиться на пляже. Но недолго. За обманчивой домашней внешностью Джейсона кроется внутреннее беспокойство. Он только играет в домашнего работника. Ему нужно накопить денег и снова отправиться в путь.

А как же она?

Не выпуская из рук сковородку, Анна повернулась и увидела Джейсона.

— Божественный аромат вырвал меня из объятий Морфея. А я еще не верил, будто ты умеешь готовить.

— Только в случае крайней нужды — чтобы не умереть с голоду. — Анна разложила омлет по тарелкам, заранее подогретым в микроволновке. — Или в виде особого одолжения. Спасибо за то, что ждал меня вчера ночью.

— Не за что. — Он налил две чашки кофе.

— Но…

Его брови насмешливо взлетели вверх.

— Ничего не получается!

— Что не получается?

— Наш эксперимент. Я взяла тебя домашним работником… — Анна набрала в грудь побольше воздуха и присела рядом с ним за стол. — Но система вышла из-под контроля.

Некоторое время он молчал. Анна отдала бы свой месячный заработок за то, чтобы узнать, о чем он думает.

Наконец молчание стало невыносимым, и она продолжила:

— Понимаешь… мы с тобой живем в одном доме, видим друг друга с утра до ночи. Так больше продолжаться не может. Прошу тебя уехать, как только ты подыщешь себе другую квартиру. Я заплачу тебе за целый месяц, ведь мы так договорились.

Джейсон по-прежнему смотрел в свою чашку.

— Ведь ты меня понимаешь? — Черт бы его побрал, почему он ничего не отвечает?

— Да, наверное. — Он говорил медленно, а такого серьезного выражения она еще не видела у него на лице. — Но мне кажется, мы сможем договориться.

— Я не смогу.

Завтрак был окончен в молчании. Джейсон убрал посуду, а Анна сидела за столом, и ей казалось, что она только что потеряла лучшего друга.

В мрачном настроении она позвонила в больницу. Разговор с Элли немного подбодрил ее; подруге было гораздо лучше, и она даже подумывала о том, чтобы в понедельник выйти на работу, но Анна и слышать ничего не желала. Когда Элли поправится настолько, что выйдет из больницы, ей надо будет соблюдать строгий постельный режим, по крайней мере, две недели.

День тянулся еле-еле. Джейсон переоделся в плавки и незадолго до полудня уехал на пляж, но его присутствие по-прежнему ощущалось в доме. Анна повсюду видела его следы — тюльпаны в ее любимой вазе, смятая подушка на диване, где он заснул, рецепт по приготовлению спагетти а-ля карбонара на кухонном столе.

Без него дом казался тихим и пустым. Анна попыталась читать медицинский журнал, но оказалось, что статьи в нем ужасно скучны. Наконец, она включила телевизор и стала смотреть документальный фильм о диких гусях, который оказался отличным лекарством от бессонницы.

Хотя сегодня был ее день дежурства на вызовах, телефон звонил только дважды, и в обоих случаях пациентки обращались с вопросами, которые не требовали ее присутствия или немедленных действий. Вот когда пригодился бы срочный вызов, чтобы забыть о Джейсоне!

Он вернулся около четырех; его бронзовая, загорелая кожа пахла лосьоном для загара. Но лицо по-прежнему оставалось серьезным. Коротко поздоровавшись, он удалился к себе, и мгновение спустя Анна услышала, что он включил душ.

Вечером она одна поехала в кино. Она выбрала легкую комедию, но постоянно ловила себя на мысли: Джейсону понравилась бы эта шутка. Еще она часто думала, что бы сказал он о персонажах фильма.

Когда она вернулась, он сидел в гостиной на диване, поджав под себя ноги, и смотрел по телевизору старый фильм с Кэри Грантом. Рядом с ним стояла большая миска попкорна. Анна подумала, что и ей было бы веселее, если бы она никуда не уезжала, а осталась дома. Ненавидя себя, она поняла, что вот-вот расплачется.

Наверное, все же хорошо, что он уедет, твердила она себе, поднимаясь наверх. Она ведет себя, как влюбленная девчонка.

Почему он так взволнован?

Конечно, неудобно так скоро менять место обитания. И, разумеется, ему будет недоставать общества Анны. Но ведь они с ней могут остаться друзьями, разве нет?

В воскресенье утром Джейсон вслушивался в звуки сверху. Анна одевалась у себя в комнате. Он отличил бы ее в толпе, не глядя на нее, — он знает, как шлепают ее черно-белые тапочки, знает, что она не выключает воду, пока чистит зубы, узнает скрип вешалок в гардеробе, пока она обдумывает, во что оденется.

Сегодня он расскажет ей, зачем на самом деле устроился к ней на работу. Самое худшее, что она может сделать, — вышвырнуть его вон, но ведь она практически так и поступила.

Наверху Анна, наконец, выбрала для себя белые хлопчатобумажные брюки и красно-синюю блузку. Ей было почти все равно, что надеть; она собиралась весь день сидеть дома, читать журналы или, может быть, листать газету. Но Джейсон проживет у нее еще несколько дней, поэтому все же имело смысл одеться поприличнее.

Зазвонил телефон. Поскольку сегодня Анна была не на дежурстве, первой ее мыслью было: что-то случилось с Элли.

Она схватила трубку аппарата, стоящего на ночном столике.

— Да?

— Анна, я не вовремя? — Связь была отличная, словно звонили из соседнего дома, но Анна сразу узнала голос сестры, которая жила в Орегоне.

— Нет, Лори. Я просто подумала, что-то случилось с кем-то из моих пациенток.

Некоторое время Лори рассказывала Анне о проделках двоих своих сыновей. Потом настала короткая неловкая пауза, и Анна поняла: сестра собирается о чем-то ее попросить.

Лори вечно попадала в истории, хотя и не нарочно. Так сложилось еще с детства. Она просто никогда не думала о последствиях своих поступков. Анна, которая всегда была собранной и организованной, обычно приходила на помощь.

Лори сказала:

— Вообще-то у меня к тебе просьба.

— Какая? — невинно спросила Анна.

— У меня… мм… кое-какие проблемы.

— Лори, детка, надеюсь, ничего серьезного? — Анна прекрасно понимала, что сестра в очередной раз попала в переделку, иначе она бы рассказала обо всем сразу.

— Нет, нет, но… — На том конце трубки послышался детский крик, и Анна слышала, как Лори отвернулась от трубки и начала мирить своих отпрысков. — Извини!

— Мне всегда приятно слышать голоса племянников, даже когда они ссорятся. — Анна села на кровать. Она соскучилась по мальчишкам. Наверное, с прошлого лета они сильно выросли.

— В общем… как ты знаешь, в этом году моя очередь собирать всю родню, — начала Лори. — Но у меня ничего не получается! Мы пристраиваем к дому вторую детскую, а подрядчик не укладывается в сроки. У Джеба и Сэмми была ветрянка, поэтому плотники не могли начать работать, а потом шел дождь… В доме полный хаос, а родня должна съехаться уже через три недели.

Анна едва не застонала вслух. Да, это действительно серьезно! С детства она заранее ждала ежегодных съездов родственников — единственный знак стабильности в их скитальческом существовании. Теперь она взрослая, но для нее очень важно каждый год видеть родные лица и наблюдать за тем, как растут дети.

— Все так ждут встречи! Ты ведь знала обо всем, когда затевала ремонт!

— Да, но… — У Лори задрожал голос. — О, Анна, я знаю, что всегда прошу выручить меня, но обещаю: я больше так не буду! Я не могу просить принять гостей маму и папу, ведь у папы месяц назад обострилась язва. Если ты не сможешь принять всех у себя, придется все отменить.

— Нет! — Отмена ежегодной встречи огорчит не только Анну, но и, в гораздо большей степени, родителей, и других пожилых родственников.

Более того, их ветвь семьи уже несколько лет не принимала у себя всю родню. Подключать кого-то из двоюродных в последнюю минуту будет нечестно. Анна понимала, что из-за расстройства и смущения не сумеет радоваться всей душой.

— Анна, мы никак не успеем привести дом в порядок за три недели! Пожалуйста, ну, пожалуйста! Если ты согласишься, я сегодня же сама обзвоню всех и обо всем договорюсь. И даже нарисую карту, чтобы тебя нашли без труда! Единственное, что тебе останется, — быть хозяйкой. У тебя достаточно большой дом, а выглядит он всегда безупречно…

Придется оставить Джейсона до тех пор, одна я не справлюсь!

Он прекрасно все подготовит. Анна так и представляла, как он готовит роскошные завтраки на всю ораву, и перебрасывается шуточками с детьми…

— Что ж, полагаю, выбора у меня нет. — Она не намерена спускать Лори все с рук; в ближайшее время она преподаст ей урок. — Но для меня все это очень неудобно.

— Знаю! Ох, Анна, спасибо тебе огромное! — Лори снова заверила сестру, что известит родню о перемене места встречи.

Что ж, этого следовало ожидать, сказала себе Анна, вешая трубку. И почему она надеялась, что на сей раз Лори поступит по-другому? И все же ее сестра — просто чудо и всегда приходит на помощь, когда требуется. Когда Анна, еще, будучи студенткой, заразилась гриппом, Лори переехала к ней и целую неделю варила ей куриный бульон и давала аспирин, пока Анна, кашляя, готовилась к сессии.

Непонятно почему, но у Анны поднялось настроение. Она спустилась вниз и увидела, что Джейсон сидит на диване и читает комикс — спокойный и уверенный в себе, как кот. Когда она вошла в гостиную, он поднял голову, и оба заговорили одновременно:

— Анна, я хотел…

— Джейсон, у меня… Продолжай, — велела Анна.

— Нет, ты первая.

Она перевела дух и рассказала о звонке Лори и ежегодной встрече семьи.

— Одна я ни за что не справлюсь. Может быть, останешься еще на три недели?

Он кивнул.

— Конечно! Ведь это не я захотел уйти. Сколько у нас будет гостей?

— Обычно около тридцати. Большинство останавливается в отелях или приезжает в домах на колесах. Но родители и Лори с мужем и детьми будут жить здесь — всего получается шесть человек. Мы обычно устраиваем шведский стол, и каждый что-то приносит от себя. Слава богу, в домах на колесах есть кухни! — Анна с размаху бросилась в кресло. Как легко обсуждать проблемы с Джейсоном; даже Ада заворчала бы, что ее не предупредили заранее о такой мороке.

— Нормально, справлюсь. — Казалось, он производил в уме какие-то подсчеты. — Тебе нужно будет составить список — сколько раз все будут у нас есть и когда каждый из гостей приезжает.

— Конечно! — Хорошо, что он останется еще на несколько недель; теперь, по здравом размышлении, Анне начало казаться, что лучше и быть не может. У него будет больше времени, чтобы подыскать себе другое жилье, а у нее — чтобы найти новую домработницу. — А что ты собирался мне сказать?

— Что? — В глазах у него было отстраненное выражение, как будто он уже мысленно составлял меню на тридцать гостей.

— Когда я вошла, ты начал что-то говорить…

— Ах да. — Он посмотрел на свои руки. — Ты когда-нибудь замечала, как чернеют пальцы от газетной краски? При современном развитии технологии печати могли бы придумать что-то получше.

— Ты об этом хотел поговорить?

— Вообще-то нет. — Он отшвырнул комикс в сторону. — Мм… Ты занята в следующее воскресенье?

Она покопалась в памяти.

— Вроде нет.

— Может, съездишь со мной в Санта-Ану? — Джейсон объяснил, что ему предложили сделать фотографии детишек, предназначенные для их матери, домработницы, с которой он познакомился в супермаркете. — Они живут не слишком далеко отсюда, но по сравнению с Ирвайном это другой мир. Я подумал, тебе интересно будет взглянуть.

— Ну… хорошо. — Его рассказ пробудил в Анне любопытство. Со стороны Джейсона очень щедро оказывать такую услугу бедной матери, однако она поняла, что за его рассказом кроется что-то еще. — Ты что, занимаешься какой-то благотворительной деятельностью?

— Это не благотворительность. — Ее удивила резкость его ответа. — Хуанита не примет милостыни, пока не окажется на грани отчаяния. Такие люди, как она, могут быть бедными, но у них есть гордость.

— Я не о том. Просто ты говоришь так, словно выполняешь какое-то задание. Когда я взяла тебя на работу, ты говорил, что хочешь продолжать заниматься фотографией. Съемки детей — часть твоей работы?

— Да, вроде того. — Он вскочил с места. — Пойду выпью кофе. Тебе налить?

— Конечно!

Почему он скрытничает? Правда, она не имеет права быть назойливой. У Джейсона своя жизнь, которая ее не касается. В конце концов, он проработает у нее всего три недели.

Многоквартирный дом в Санта-Ане, безусловно, знавал лучшие дни. Обшарпанное одноэтажное здание с облупившейся краской, грязный двор, заросший лопухами, граффити на стенах.

Выйдя из машины Джейсона, Анна уловила запах чили и острых приправ. Мимо нее пробежала чумазая девчушка. Ей не больше трех лет, подумала Анна, но она находится на улице безо всякого присмотра.

Да, детей здесь много. Во дворе играют дети всех возрастов, большинство с густыми черными волосами и оливковой кожей, но попадаются и блондины с голубыми глазами. Несмотря на старую, заплатанную одежду, им очень весело — вон как радостно они кричат, поливая друг друга водой из шланга!

Хуанита настояла, что сама она поедет домой раньше, на автобусе, чтобы успеть в церковь со всей семьей. Анна и Джейсон шли по потрескавшемуся тротуару, заваленному игрушками, и искали нужный номер квартиры.

Почти у всех квартир номера отвалились. Наконец, Джейсон позвонил в одну дверь, чтобы спросить, куда им идти.

Женщина, которая открыла дверь, прижимала к себе ребенка, а из квартиры за ее спиной доносились крики других малышей.

Интересно, когда она последний раз показывалась врачу?

Эта мысль не давала Анне покоя, пока они с Джейсоном благодарили соседку за указания и шли в квартиру родителей Хуаниты. Множество женщин здесь, в южной Калифорнии, никогда не бывают у гинеколога. Они рожают дома, в присутствии подпольной акушерки или повивальной бабки. На тревожные симптомы не обращают внимания и в результате запускают болезни.

За последние годы количество недорогих клиник сильно сократилось. Положение дел сильно беспокоило Анну; она мечтала помочь, но ей никак не удавалось выкроить время. Но она непременно что-нибудь сделает. В самом ближайшем будущем.

Когда они позвонили, им открыла Хуанита. Анне она сразу понравилась. В ней чувствовалась спокойная сила, а еще она излучала радость, оттого что увиделась с детьми.

Двое малышей, Карлос и Лурдес, были одеты в лучшие воскресные костюмчики, отмытые мордашки светились любопытством. Джейсон немедленно переключил на них все свое внимание, посадил их к себе на колени и принялся их смешить.

— Это моя сестра. — Хуанита в их присутствии старательно говорила по-английски. Анна была ей признательна, потому что ее познания в испанском, сводились к нескольким фразам, которых хватало, чтобы приказать роженице тужиться или потерпеть.

Вокруг сестры Хуаниты, Марии, скакали трое малышей, а еще двое, как сообщила Хуанита, играли сейчас во дворе.

— Семеро детей в одной квартире? — Анна бросила взгляд в коридор. Она увидела всего две комнаты и одну ванную.

— И еще ее муж и брат. — Хуанита пожала плечами. — А что делать?

Анна повернулась к Джейсону и увидела, что тот помрачнел. Она полностью разделяла его чувства.

Мария предложила им выпить, но они отказались, не желая быть в тягость. Анна сдерживалась, чтобы не броситься в магазин и не накупить им кучу продуктов. Джейсон прав: у этих людей есть гордость. Но она должна хоть как-то помочь им.

В квартире было темно, несмотря на то, что на улице стоял яркий солнечный день. Джейсон предложил для съемки выйти в парк, и Хуанита согласилась.

Парк находился всего в двух кварталах от дома, но, судя по радости детишек, они нечасто ходили туда. Парк был ухоженным, чистым, с подстриженной травой и роскошными кипарисами. Вдали они разглядели пестрые павильоны, украшенные разноцветными лозунгами и воздушными шариками. Там толпились люди; очевидно, в разгаре какой-то местный праздник.

— Давайте отведем их на детскую площадку, — предложил Джейсон. — Я хочу снять их в игре, и чтобы вокруг не толпился народ.

Вначале малыши стеснялись, но, подбодренные матерью, начали обследовать лесенки и горки. Вскоре воздух дрожал от их смеха.

Анна наблюдала, как Джейсон снимает детей и их мать. Он явно забыл обо всем, кроме того, что он видит в объектив.

У него, безусловно, талант; можно судить по снимкам, висящим у него на стене и сделанным на пляже. Анна не считала себя фотогеничной, и ее удивило, насколько Джейсону в своих снимках удалось раскрыть ее внутреннюю сущность.

Анна была уверена: захоти Джейсон, и он бы смог сделать карьеру фотографа. Но, как нетрудно догадаться, снимать свадьбы и выпускные вечера ему скоро надоест. А еще он мог бы работать в газете. Но он, очевидно, предпочитает быть свободным художником — даже если в это понятие входит работа прислугой, чтобы иметь возможность покрывать свои расходы.

И это говорит в его пользу, думала Анна, садясь на скамью и наблюдая за ним.

Казалось, Джейсон не торопится, его, словно не заботило, сколько пленки он потратит.

Вскоре Хуанита и малыши совсем забыли о том, что их снимают. Видя радость на лице женщины, играющей со своими детьми, Анна не могла не позавидовать. Хуанита по-своему богата — даже если она наслаждается своими сокровищами всего один день в неделю.

Наконец, дети устали, и Хуанита подхватила малышку Лурдес на руки.

— Сходите на карнавал, — предложила она Джейсону. — Тогда вы увидите, что и у нас бывают праздники.

— Они — просто прелесть, — сказала Анна, идя по траве рядом с Джейсоном. Впереди них музыканты заиграли на народных инструментах зажигательную мелодию. — Хотелось бы мне как-нибудь помочь им, но я не хочу изображать из себя милосердную богачку. Ты прав: Хуанита милостыни не примет.

— Ей нужна работа, за которую платят достаточно, чтобы она могла снять отдельную квартиру. — Казалось, Джейсон просто мыслит вслух. — А ее муж — сезонный рабочий; было бы неплохо, чтобы он жил с ними в те периоды, что не собирает урожай.

В первый момент Анна не поняла, к чему он клонит, однако задумалась.

Как оказалось, карнавал, хотя и не пышный, был очень веселым. Вокруг них молодые парочки и большие семьи покупали еду и сувениры в невзыскательных киосках и танцевали под музыку. Яркая, пестрая одежда добавляла красок.

Джейсон вытащил из сумки камеру. Несколько раз он щелкнул и Анну, но в основном фотографировал то, что происходит вокруг них. Она видела, что он старается снимать лица: мальчик, перепачканный мороженым; старуха, на чьем лице играет загадочная улыбка Моны Лизы; молодой человек, который с нежностью смотрит на свою жену. Он пытается поймать дух карнавала, поняла Анна.

Наконец, Джейсон убрал камеру в сумку и взял Анну за руку.

— Не хотите потанцевать, мадам?

— Я не умею.

— Я тоже, но мы можем притвориться!

Вначале Анна чувствовала себя скованно и неловко среди веселых пар. Но Джейсон обладал даром везде чувствовать себя, как дома, и вскоре Анна уже смеялась и танцевала, как все.

Джейсон обнял ее за талию, оторвал от земли и закружил. Ее зеленые глаза сверкали в ярком солнечном свете, темно-русые волосы разметались по плечам. Ему хотелось, чтобы день никогда не кончался.

Когда музыканты объявили перерыв, она прижалась к нему, чтобы отдышаться. Джейсону показалось, что он обнимает дикое животное, которое только начало привыкать к нему.

Потом они ели тако и гуляли. Анна примерила соломенное сомбреро и надвинула его на глаза.

— Привет, амиго! — Она заговорила хриплым голосом. — Хочешь готовить в моей кантине? Я слышала, ты умеешь печь замечательные блинчики-энчилада!

— Примерь-ка вот это. — Джейсон выбрал шерстяную накидку-серапе зеленого и золотого цветов и набросил ее Анне на плечи. — Не твой обычный стиль, но цвета потрясающе тебе идут.

— Ты так думаешь? — Анна сняла сомбреро и оглядела накидку. — Она теплая… подойдет для вечерних прогулок в Бэк-Бей.

Джейсон протянул торговцу купюру.

— Это подарок.

— И слышать не желаю! — Анна полезла за кошельком.

— Считай, что это на память.

— Да, но… мне как-то неловко.

— Потому, что я на тебя работаю? — Он взял сдачу и отказался от предложенной бумажной сумки, чтобы упаковать покупку. — Мои деньги ничем не хуже, чем у других.

— Я не то имела в виду. — Анна потерлась щекой о толстую шерсть. — Спасибо, Джейсон. Она мне очень нравится. Правда!

Люди понемногу расходились; они вместе направились к машине.

Анне определенно нужен достойный ее мужчина, а не такой придурок, как те два доктора, которых она приглашала домой ужинать, думал Джейсон, глядя, как переливаются золотом волосы Анны в лучах заходящего солнца.