Продам киску. Дорого

Глава 1

Лорд Лукас Эртон мерил шагами большой кабинет и молчал, то и дело бросая на меня странные изучающие взгляды. Я тоже, в общем-то, помалкивала. Да и зачем лишние слова? Они только раздражают. Ни к чему бесить того, от кого в данную минуту зависели две жизни: моя и лункса.

- Вы понимаете, насколько опасно ваше положение, леди Маргарита?

По рождению я, конечно, никакой леди не являлась, но дар странницы автоматом зачислял меня в ряды местной знати. Вот только я бы предпочла, чтобы о странной магии никто не знал, но было уже слишком поздно.

- Понимаю, - промямлила я, опустив взгляд.

На Лукаса я не смотрела. Слишком уж противоречивые эмоции будил он во мне. Если бы мы не стали врагами с первой встречи… Если бы…

Неожиданно мужчина присел рядом со мной на корточки и посмотрел прямо в глаза.

- Темные объявили на вас охоту, король желает заполучить для своих целей, герцоги и князья сбились с ног, пытаясь поймать вас первыми. И что, прикажете, с вами делать? – с грустью, некой решимостью и оттенком отчаянья спросил он.

- Воля ваша, лорд Эртон, - прошептала я. – Только молю вас, позаботьтесь о моем коте.

В присутствии Лукаса я не звала лункса по имени, ибо по роковому стечению обстоятельств кота звали также.

- Я предлагаю вам союз, - неожиданно произнес магистр.

- Что?.. – даже тревога за наши жизни отступила.

- Станьте моей женой, леди Маргарита, - пояснил для особо одаренных лорд и усмехнулся. – Немедленно. А уж я сумею вас защитить.

Женой… Целуется он, конечно, классно. Спору нет. Вот только не любит, а как все собирается использовать.

И как мне теперь быть?

Вот так поворот – нарочно не придумаешь. Попала так глупо, словно новорожденный лункс. Новый мир отчаянно сопротивлялся, не желая принимать меня.

Впрочем, начиналось все тоже не слишком радужно...

***

- Доброго здоровьичка, Ритонька! – у калитки, опираясь на костыль, стоял дед Антип.

- И вам не хворать! – весело отозвалась я, натягивая короткие резиновые сапожки.

- Далеко ли собралась?

- Хочу до рощицы пробежаться. Теть Зина говорила, что грузди пошли и белые.

- Хорошее дело и гриб знатный, - усмехнулся в усы дедунь. Дружил он с моей бабушкой крепко и жил в соседнем доме. Хоть и ворчали они друг на друга, а случись чего, каждый готов был тут же протянуть руку помощи. – Ну, ты смотри там, осторожнее. Мало ли чего…

Во времена моего детства в деревеньке было многолюдно. Особенно летом, когда приезжали дети и внуки, доживающих свой век стариков. А сейчас остались самые стойкие, да и те редко заглядывали на нашу улицу, считая старого Антипа ведуном, а бабку мою ведуньей. Так что без надобности не ходили. Разве что медку с дедовой пасеки купить или травок от хвори какой выпросить. Я в народное целительство верила слабо, но многие утверждали, что оно помогает.

- Мало ли что? – переспросила у старика. – Что со мной может случиться? Да и тропинки окрестные я как свои пять пальцев знаю.

- Знать-то знаешь, - кивнул Антип. – А все ж осторожнее в лесу. День сегодня особый. Почитай полнолуние выпало аккурат на день Стрибога.

Я кивнула. В деревне верили приметам, и про древних богов мне бабушка часто рассказывала разные небылицы, но небо надо мной было ясное, солнышко только поднималось, и даже ветерок шевелил листочки на деревьях как-то лениво. В общем, день обещал быть насыщенным и прекрасным.

- Вернусь, картошечки с грибами нажарю, - улыбнулась я, проходя мимо Антипа.

Он как-то странно, слишком уж серьезно на меня посмотрел и вдруг сказал нечто совершенно непонятное:

- Единожды войдя во врата, назад уж не воротишься.

Отвечать я не стала, потому что моя покойная бабка тоже порой говорила загадками. Но ее все считали странной. Дед рассказывал, что нашел ее в лесу. О прошлой жизни она почти ничего не помнила, а он, пока помогал ей, успел полюбить. Женился, а потом и папа мой родился.

И дед, и папа умерли рано, а потом и бабушка…

В наследство от нее я получила дом. Тот самый, где проводила почти каждое лето, наслаждаясь солнцем, птичьими трелями, травой, безграничным небом и настоящим, таким искренним счастьем, которое не купишь ни за какие деньги и блага большого города.

Родители предпочитали благоустроенную дачу в коттеджном поселке с охраной, коммуникациями, спутниковым интернетом и прочими, на их взгляд, полезными штуковинами. Я же предпочитала глухомань, где даже до магазина приходилось крутить педали старенького дедовского велосипеда десять километров. Раньше меня всегда ждала баба Вера, и вот уже второе лето я хозяйничала сама. Топила по-черному баньку, подпирала рогатинами покосившийся забор, да собирала урожай со старых яблонь и слив.

Конечно, мама с отчимом ворчали, предлагали путевки на модные курорты, но с тех пор, как год назад появился на свет мой замечательный брат Артем, смирились с моими несовременными предпочтениями и просто взяли с меня обещание раз в неделю отзваниваться. Я согласилась, хотя со связью здесь дело обстояло неважно. Нужно было топать до почты, и только там на мобильнике появлялись заветные палочки сигнала.

Дай мне волю, я бы из деревни совсем не уезжала, но универ, семья, друзья, которые, несмотря на нелюдимый характер, у меня все же были, вынуждали возвращаться в город, чтобы при первой же возможности улизнуть сюда, в деревеньку Привратное. Кто уж ей дал такое название, о том и старожилы не знают. По крайней мере, мне никто не рассказывал об этом.

Лес начинался сразу за соседней улицей, но до заветной рощицы мне нужно было пройти по лесной просеке еще пару километров. Не то чтобы в ближних борах не было грибов, просто баба Вера всегда собирала травы, коренья, ягоды и грибы именно в том месте. «Здесь в них силы больше» - говорила она, а я ей верила.

А еще меня манило это место, притягивало, словно магнитом. Совершенно не тронутая людьми красота. Казалось, что сама природа оберегала этот небольшой участок, допуская лишь тех, кто достоин увидеть стройные березы, усыпанные спелой земляникой поляны, изумрудную траву и удивительной чистоты ручей, через который кто-то перекинул мост, искусно вытесанный из целой глыбы камня.

Признаться, меня всегда завораживало это строение, потому что я не знала ни единой современной технологии, способной создать такое. Дед Антип уверял, что мост был всегда, даже во времена его прадеда. Тогда, получалось, что огромная глыба преграждала воде путь, или же поток уходил под землю, а потом вновь появлялся на поверхности. В такое было проще поверить, чем в то, что кто-то в древние времена мог транспортировать сюда камень весом в несколько тонн.

Но даже если допустить, что это так, то симметричность орнамента, высокие гнутые перила и надписи на незнакомом никому языке все равно ставили в тупик, по крайней мере, меня. Потому что я пересмотрела тучу сайтов с древними письменами и не нашла ни одного похожего на этот.

За размышлениями я и не заметила, как дошла до ручья и одинокой березки, стоящей в стороне от подружек. Обычно здесь я спускалась к воде, чтобы набрать флягу. Колодезная вода не шла ни в какое сравнение со здешней, пропитанной ароматом лесных трав.

Вот и сейчас я с удовольствием напилась сама и наполнила старую оловянную баклажку студеной водой на тот случай, если в пути замучает жажда. Конечно, в августе на землянику рассчитывать не приходилось, но на высоких кустиках еще попадалась черника, алели брусничники, а вдоль овражков можно было разжиться ежевикой и лесной смородиной. В общем, даже гуляя в роще до вечера, с голода не умру.

Я выбралась на тропинку, перешла мостик и только потом остановилась и замерла, прислушиваясь. Собственно, и прислушиваться-то было не к чему. Звуки исчезли, вокруг стояла оглушающая тишина, словно мир вокруг замер. Птицы умолкли, насекомые перестали жужжать, даже ветер стих, и травы, листья, цветы оставались неподвижными.

Вдруг резко потемнело. Я подняла голову, чтобы взглянуть на небо и глазам своим не поверила. Там, в вышине, прямо в лазурной синеве стремительно образовывалась свинцово-сизая туча внушительных таких размеров.

По мере того, как она расползалась по всему небу, пожирая голубое пространство и скрывая солнце, ее очертание все больше и больше напоминало человеческую голову. Вернее, это была мужская голова с бородой и раздутыми щеками. Создавалось впечатление, что призрачный человек изо всех сил дует и от натуги увеличивается в объеме, меняя цвет на темно-фиолетовый и грифельно-черный.

Ничего подобного никогда прежде мне не приходилось видеть. Похоже, собиралась гроза. Причем, внезапно. Где-то высоко громыхнуло, и яркой вспышкой мелькнула молния.

Дождь я любила, но мокнуть не было никакого желания. Да еще дедунь предупреждал об осторожности, а Антип… Он зря не скажет. Значит, надо возвращаться. Мои грибы все равно никто не соберет. Ну, приду за ними завтра. Подумаешь!

Если потороплюсь, то и вымокнуть не успею. Я развернулась, но привычный мостик сейчас выглядел как-то странно. Прямо в центре, над самой водой, между перилами изменился воздух.

Вы спросите, ну как воздух может измениться? Воздух, он и в Африке воздух. Конечно, все это так, но пространство между бортами моста чем-то напоминало марево, которое иногда в жаркий день отчетливо различает человеческий глаз. Там словно колыхалась прозрачная вуаль.

Но не это главное. Руны, начертанные вдоль орнамента, горели, будто подсвеченные изнутри неоновыми лампами. Зрелище жуткое, но прекрасное.

Сверху снова громыхнуло так, что я вздрогнула.

Надо возвращаться. Но дилемма заключалась в том, что впереди колыхался воздух, казавшийся мне сейчас едва ли не живым, а вброд ручей не перейти. Он хоть и не широкий, но глубина ощутимая, а камни на дне скользкие. Стоит поскользнуться и упасть, как стремительный поток подхватит и потащит к расщелине в горе, откуда вода срывалась водопадом прямиком в озеро. Падать с десятиметровой высоты не хотелось совершенно. Конечно, было еще два брода, но если я стану обходить и искать спуски на крутых склонах, то точно не успею до грозы.

Все мои размышления закончились сами собой, словно кто-то свыше заставил меня принять отчаянное решение. Прогремел гром, и вторая молния… Она ударила совсем рядом, подожгла старый пень, заставив меня завизжать и ринуться прямо в объятья странного марева. Потом разберусь с предрассудками и галлюцинациями, а сейчас мне бы просто попасть домой.

Стоило только дотронуться до марева, как странный воздух оплел все тело, будто паутиной. Неведомая сила оторвала от земли, поднимая меня над мостом, и завертела, а лучи света от рун собирались в пучок на моей груди. Было страшно, но не больно, только странное тепло разливалось по телу. Все бы ничего, но вращение становилось все сильнее. Я закрыла глаза, потому что мой вестибулярный аппарат не выдерживал подобной нагрузки, и организм среагировал вполне ожидаемо – голова закружилась от бесконечно мелькающих деревьев, превратившихся в смазанный зеленый фон, и ощутимо затошнило.

Все закончилось тоже внезапно. Вращение прекратилось, и я обессиленная повалилась на камни моста, больно ударившись спиной. Руны уже не горели, а небо… Оно оставалось пасмурным, надо мной висели серые тучи, но самые обычные. Никакого намека на лик или мистику.

Я с трудом перевернулась и меня вырвало. Нет, меня просто вывернуло наизнанку, словно тело освобождалось от чего-то чужеродного, что в дальнейшем не пригодится. Не знаю, почему мне так подумалось.

Корзинка валялась совсем рядом, а фляга с водой все еще была в ней. Привалившись к перилам, я жадно глотала холодную воду, делая в перерывах судорожные вдохи. Вот оно, то самое «мало ли что», о котором предупреждал Антип. Очень хотелось разреветься и в бабушкину избу, в привычную безопасность, к теплу печки.

Через несколько минут руки и ноги перестали дрожать, мир снова ожил, наполнившись звуками, а я поднялась и медленно побрела в сторону деревни.

Но на этом неприятности не закончились. Уже через несколько минут поняла, что понятия не имею, где нахожусь. Неужели я умудрилась заплутать в с детства знакомом лесу? От мостика шла тропинка, которая плавно перетекала в лесную просеку. Это было раньше, а сейчас – тропинка потерялась в густом лесу. Деревья росли настолько часто, что свет едва проникал сквозь кроны. Ветви отбрасывали тени, которые шевелились под порывами ветра, словно щупальца спрута.

Через полчаса я почувствовала усталость. Странно, обычно я могла находиться в лесу целый день, но не сегодня. Было такое состояние, словно из меня вытянули все силы. Да что там силы, я готова была упасть на мох под первый же куст и заснуть. Глаза оставались открытыми лишь усилием воли, но стоило ее немного ослабить, как они закрывались.

Привратное хоть и глухая деревенька, но в округе раскиданы еще несколько хуторов, проходит дорога до районного центра, по которой с завидной регулярностью проезжают машины. Там же и железнодорожная станция. Поезда даже в бабушкиной роще слышно.

Возможно, если я остановлюсь и прислушаюсь, то пойму, в каком направлении двигаться. Страха я не испытывала. В лесу не пропадешь, если знать травы и кустарники. Зверья, конечно, хватало, но волков здесь давно не видали, а медведи в августе сытые. Если их не трогать, то и они стороной пройдут. Рыси тоже не нападут, а Антип, когда поймет, что я не вернулась, всех на уши поставит, сам в лес пойдет. Следопыт-то он знатный. Бабушка рассказывала, как он детишек заблудившихся один отыскал, когда МЧС с вертолетами не смогли.

Привалившись к стволу толстого дерева, я замерла, прислушиваясь к звукам. Ни голосов, ни шума машин и поездов, только ветер, уханье птиц. А потом я услышала нечто странное, словно где-то недалеко кто-то скулил. Тихо так, жалобно и очень слабо, из последних сил.

Деревенские здесь давно не охотились, городские предпочитали охоту со всеми удобствами: на проложенных тропах, с банькой, застольем и поваром. Значит, зверь сам в беду попал. В тот миг я не думала о том, как и чем смогу ему помочь, потому что сама находилась в чуть лучшем состоянии, но бросилась на плачь, раздвигая кусты и увертываясь от веток, так и норовивших хлестнуть по лицу.

Не знаю, что меня остановило. То ли очередной писк, то ли интуиция, то ли звук хрустнувшей под ногами ветки, но я стояла на краю ямы, которая, скорее всего, изначально была прикрыта настилом из тонких ветвей и еловых лап, а сверху присыпана старой листвой и мхом. Сейчас этот полог частично сохранился лишь на противоположной стороне ямы, а тут все осыпалось вниз. Явно кто-то большой и тяжелый, не заметив ловушки, угодил в нее, обрушив маскировку.

Взглянуть вниз духу не хватало. Я чувствовала, что увижу нечто страшное, непоправимое, безысходное.

- Ми-и-и-и-у… - раздалось тихое, переполненное страхом и отчаянием.

Такие звуки не издают грозные звери, а только очень маленькие, перепуганные и несчастные. И я… Я посмотрела вниз…

Там, пронзенное кольями, которыми было утыкано дно ямы, лежало самое прекрасное существо. Не помню, чтобы я хоть раз слышала о таком. Огромная, размером больше взрослого тигра, кошка с серебряной, мерцающей в темноте чистым светом шерстью. Кровь уже потемнела, на раны садились мухи. Очевидно, животное умерло сразу, как попало в эту ловушку. И это случилось не сегодня. Красивая. Жаль, когда погибает такая красота.

Но, если зверь мертв, то кто пищал? Неужели детеныш? Странно, что охотились таким диким способом. Есть ведь капканы, ну и вообще разные современные приблуды, которые не портят столь ценный и редкий мех. Кому нужно яму с кольями посреди дикого леса рыть?

Посмотрела на пронзенное пузо кошки, там, в потускневшем мехе, между кольями и упавшими ветками что-то шевелилось.

- Кис… Кис-кис-кис… - позвала я.

- Ми-и-и-у…

Когда глаза привыкли к мраку, я смогла разглядеть еще одно существо, перепачканное в крови матери. Шерсть котенка была светлее, он прижимался к остывшему телу, ища тепло и защиту. Видимо, он практически обессилел, потому что почти не двигался, только изредка слабенько вякал.

Скорее всего, учитывая размеры кошки, детеныш был совсем еще маленьким, хотя и имел внушительные размеры. Пожалуй, со среднюю собаку килограмм в двадцать пять весом.

Честно признаться, я понятия не имела, как смогу помочь ему, но одно знала точно – не уйду и не брошу.

- Потерпи, маленький. Я сейчас, сейчас…

На самом деле, яма не была уж столь глубока. Охотник очевидно рассчитывал на то, что зверь сразу погибнет и не сможет выпрыгнуть. Все именно так и произошло. Но, несмотря на это, мне предстояло как-то спуститься вниз, а потом вылезти и вынести на себе несчастного юного кота.

- Ми-и-у…

- Я здесь. Я не уйду, слышишь? Не брошу! – упрямо повторяла и повторяла я, внимательно осматривая все вокруг. В тот миг я словно клятву себе давала, брала ответственность за одинокое существо.

Хорошо бы спустить вниз какое-то еще не сгнившее поваленное дерево. По нему потом удобнее будет выбраться. Только где же его взять?

Интересно, а как собирались сами охотники такую тушу на поверхность вытаскивать? Не лестницы же они с собой носили? Хотя, возможно есть какой-то иной способ, которого я не знала. И потом, они же как-то спускались вниз, колья устанавливали.

Стоило отвлечься на мысли, как я обо что-то споткнулась. Неожиданное препятствие оказалось твердым и по ощущениям довольно прочным. При ближайшем рассмотрении это оказалось стволом дерева, толщиной в диаметре сантиметров в пятнадцать, с прибитыми толстыми ветками. Причем, тот, кто мастерил своеобразную конструкцию, использовал очень необычные гвозди – толстые, с крупными квадратными шляпками. Мне подобные только в музеях приходилось видеть. Такие изделия не штампуют, а куют кустарно.

Кто бы ни сделал импровизированную лестницу, а нам с малышом она пришлась кстати. Я спустилась вниз и прижала к себе дрожащее тело. Конечно, кот оказался довольно крупным и, что там говорить, тяжелым, но жался ко мне и всхлипывал.

- Не бойся, все хорошо. Я пришла. Ну, все, маленький, все. Еще капельку потерпи. Нам нужно отсюда выбираться.

В ответ послышалось очень тихое, но благодарное мурлыкание. Я посмотрела на серебряного зверя, а он взглянул на меня неожиданно смышлеными изумрудно-зелеными глазами, словно понимал, что вокруг него происходит.

- Сейчас я тебя отпущу, ровно на одну минуту, - попыталась объяснить я. – Сам ты по лестнице не поднимешься, а мне с грузом понадобятся обе руки. Я просто сниму с себя куртку и привяжу ею тебя к себе, понял?

Сама не понимаю, на что рассчитывала, но дальше произошло нечто из ряда вон выходящее – кот медленно и осторожно кивнул. Понял? Не думаю. Скорее всего, совпадение, но, по странному стечению обстоятельств, малыш действительно затих и, когда я поставила его на тело матери, даже не шелохнулся, не мяукнул, застыл, еле держась на дрожащих лапках.

Быстро скинув куртку, снова подняла кота на руки и привязала к себе, стянув рукава в узел.

- Держись за меня крепче, - шепнула я. – Только, чур не царапаться!

И малыш-котище обхватил мягкими подушечками лап мою шею. От него пахло землей, кровью и смертью. Жутко хотелось смыть с него весь этот смрад, оградить от всех бед и напастей.

- Сейчас-сейчас… - я стала карабкаться наверх.

Выходило медленно, но упорства мне всегда хватало. И я взбиралась и взбиралась по лестнице, что-то совсем тихо нашептывая своей находке.

Стоило вылезти и, переводя сбившееся дыхание, опереться о ствол ближайшего дерева, как спасенный вдруг лизнул шершавым языком мои губы и нос.

- Эх, ты, бедолага! – улыбнулась я.

Яма – это полбеды. Теперь мне предстояло осмотреть зверя на предмет ранений, как минимум напоить, если нужно, перевязать и, собрав в кулак всю силу воли, дотащить кота туда, где ему помогут. А я пока и сама не имела представления, где это самое «туда» находится.